Карусели
– Осторожно, двери закрываются, – предупредил диктор.
Вагон качнулся, и в уже совсем узкий проем смыкающихся створок втиснулся долговязый молодой человек в разноцветной вязаной шапочке и длинном-предлинном полосатом шарфе.
– Ну, ты, лыжник, на ногу наступил! – сообщил ему мрачный тип на входе.
– Извините, – широко улыбнулся парень и стал продвигаться вглубь.
Надо сказать, что вагон был переполнен, а точнее – набит до отказа. Поэтому на пути следования парню пришлось потеснить грузную тетку в химических завитках, парочку влюбленных тинэйджеров, дедулю профессорского вида с бородкой-клинышком и маленькую, похожую на забавного суслика девушку в нелепых очках. Вот на ней-то мы остановимся подробнее. Звали девушку Шурочкой Макаровой. Она недавно отметила двадцатитрехлетие, хотя выглядела совершенным ребенком. Своей инфантильностью Шурочка была обязана родителям, которые неустанно опекали любимую дочь, внушая ей главное: девушка должна быть кроткой и скромной. Но переусердствовали, и в итоге Шурочкина скромность трансформировалась в патологическую нерешительность. У школьной доски она внезапно теряла голос, по той же причине регулярно пересдавала устные экзамены и с трудом поступила в институт. В общем, выросла настолько стеснительной, что, даже спрашивая у случайного прохожего, который час, заливалась пунцовым румянцем. Поэтому никто и представить себе не мог, что в этой маленькой неприметной головке бушевали неистовые страсти фантазий. Шурочкино воображение самозабвенно рисовало картины, в которых фигурировал один и тот же образ веселого, немного смешного парня – ее "принца". Они путешествовали во времени, целовались на краю пропасти, прятались от тигров в джунглях, но главное – очень много разговаривали, что в воображении девушки было, пожалуй, самым невероятным. Шурочка настолько подробно изучила своего героя, что вечерами, сидя над конспектами, явственно видела его в соседнем кресле, слышала голос и, казалось, даже могла прикоснуться к нему, если бы захотела.
– Извините, – повторил еще раз прошедший мимо парень в полосатом шарфе, и Шурочка вздрогнула от неожиданности.
Это был его тембр! Девушка повернула голову и едва не вскрикнула. В метре от нее стоял он – "принц", как будто материализовался из снов и фантазий. От удивления она открыла рот и, позабыв о стеснительности, восторженно уставилась на своего героя. А он тем временем смотрел совсем в другую сторону. Шурочка медленно проследила траекторию его взгляда и уперлась в непроницаемое лицо эффектной брюнетки. Вагон снова качнуло, диктор объявил станцию, и всех закрутило броуновское движение метро. Кто-то энергично протискивался к выходу, кто-то наоборот, спешил занять освободившееся местечко, а "принц" тем временем сделал несколько якобы случайных шагов и оказался в тесном контакте с роковой брюнеткой.
– Ну-ка, уплотнитесь там! – потребовал мрачный тип, которому так и не удалось продвинуться дальше входа.
После чего налег всем корпусом, и пассажиров дружной волной отнесло к противоположной стенке.
– Извините, – сказал "принц", инерционно прижимаясь к брюнетке.
Шурочка замерла и превратилась в слух. Между профессорской бородкой клинышком и квадратным затылком тетки в химических завитках образовалось неровное качающееся окошко, в котором девушка отчетливо видела профиль своего героя.
– Знаете, – светясь лукавой улыбкой, сказал он, – теперь мы смело можем переходить на "ты". После такой близости...
Брюнетка фыркнула и демонстративно отвернулась в сторону.
– Приятные духи, – ничуть не смутившись, продолжил парень. – Аромат городского мака с нотками ванили и мускуса... Kenzo?
Химическая тетка осуждающе покачала головой.
– Гормоны, – тихо пояснил ей профессор.
– Слышь ты, парфюмер, дай пройти, – потребовал мрачный тип, оттесняя "принца" в сторону.
– Не могу, – шутливо ответил тот, я здесь привязан.
– Слушайте, стойте спокойно, – поморщилась брюнетка.
"Вот идиотка! – в отчаянии подумала Шурочка. – Если бы он ко мне подошел..."
Вагон качнуло сильнее обычного. Пассажиры повисли на поручнях. Мрачный тип коротко, но сочно высказался.
– Просто качели какие-то! – возмутилась химическая тетка.
– А знаете, – сияя улыбкой, сказал "принц", – есть такой замечательный поэт – Олег Григорьев...
Брюнетка в очередной раз продемонстрировала безразличие.
"Я знаю!" – захотелось крикнуть Шурочке, но она сдержалась.
– Смешной поэт... – продолжил "принц". – Так вот, у Григорьева есть такие стихи: "Если вы на качели сели, а качели вас не качали... Если стали кружиться качели и вы с качелей упали... Значит, вы сели не на качели, это ясно...
– Значит, вы сели на карусели, ну и прекрасно! – одними губами продолжила Шурочка, вторя своему герою.
– Чушь какая-то, – сказала брюнетка. – Пропустите, я выхожу.
– Мы ведь не договорили! – по детски растерялся "принц" и двинулся следом.
У Шурочки часто-часто застучало сердце. "Вот сейчас поезд остановится, и он исчезнет, – подумала она. – Догнать? Рассказать о своих снах? Ни за что, даже под угрозой расстрела я не смогу сделать подобное..." И вдруг Шурочке стало невероятно обидно. Всю жизнь она была заложницей собственной нерешительности, жила мечтами и при этом ни минуты по-настоящему не верила в их исполнение. "Сейчас или никогда!" – решила она и, шагнув вперед, неожиданно звонким голосом сказала:
– Здравствуйте! Я – Шура. Я понимаю, это глупо, но... аромат ванили и мускуса... стихи Григорьева... Вы... вы необыкновенный... Я ведь вас знаю очень-очень давно. Возле моего института есть детские карусели, мы там часто катались с вами... в моих мечтах...
На Шурочкиных щеках немедленно вспыхнул румянец, глаза заблестели, отчего лицо стало очень милым.
– Я только теперь поняла, что вся наша жизнь похожа на карусели, – окончательно осмелев, продолжила она. – Главное, вовремя запрыгнуть на них и удержаться... Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая? Нет! Просто я люблю вас...
– Но я вас впервые вижу, – выдавил растерянную улыбку "принц".
В это время двери распахнулись, и равнодушная до последнего момента брюнетка спросила его:
– Так вы идете?
И он пошел. Вечером у Шурочки поднялась температура. Мама не успевала менять уксусные компрессы, с тревогой слушая ночной бред дочери.
Выздоровела Шурочка лишь через неделю. Усталая, бледная и безучастная она шла в институт по аллее старого парка. Вдруг сбоку протяжно скрипнули карусели, и раздался голос:
– Шура?
Шурочка остановилась. Таких вот неконтролируемых видений у нее еще не было. Но боковое зрение настаивало: видение реально.
– Еле нашел ваши карусели, – засмеялся "принц". – Покатаемся?