Читала и плакала

Одиноко брела старушка

Через двор, по дороге домой.

А немного поодаль девчушка

Испугалась собаки хромой:

Громко всхлипнула, задрожала;

Куклу Машу прижав к груди,

К своей матери подбежала

С криком: «Мамочка, защити!»

Мама дочери улыбнулась,

Приголубила, наклонясь.

А старушка, вдруг пошатнулась

И осела, за сердце держась.

Не внезапность в том крике звонком

Довершила в груди надлом -

Фраза, сказанная ребенком,

Ей напомнила о былом:

Годы молодости беспечной…

Он уверенность ей внушал;

Говорил о любви сердечной,

Но узнав про «живот» - сбежал.

«Коль ему не нужна забота,

То и мне», - рассуждала мать.

А внутри незаметный кто-то

О себе ей давал понять:

«Это я, это твой ребенок.

Ты не видишь, но можешь узнать.

Потерпи, наберусь силенок,

Чтобы вскоре тебя обнять.

В эту трудную жизни минуту

Ни отца, ни себя не кори.

Я тебе улыбаться буду

На кроватке в лучах зари.

От тебя попрошу лишь ласки -

Пусть хоть изредка, перед сном

Почитай мне из книжки сказки:

«Теремок», или «Кошкин дом».

Не заметишь, как возрастая,

Я помощником стану тебе.

Я любить тебя, дорогая,

Буду в радости и в беде…»

Только голос тот не желала

Слушать девушка:

«Точка. Нет!»

И решительно постучала

В час назначенный в кабинет.

Ей хотелось «освободиться»…

Дан наркоз и подходит врач.

Но внезапно, сквозь сон девица

Услыхала младенца плач.

Что казалось совсем не важным,

То стонало, кричало в груди:

«Нет, не надо!.. Прошу!.. Мне страшно!..

Мама, мамочка, защити!..»

В тот ненастный осенний вечер Д

ома девушке не спалось:

Больше детской не слышно речи, -

Что-то в сердце оборвалось.

После - жизнь, словно третьего сорта.

В одиночестве стала стареть.

А не будь рокового аборта,

Уж могла бы внучат иметь…

Но сегодня, в одно мгновенье

Вновь обрушилось словно гром

То далекое преступленье,

Что скрывала в себе тайком…

Сердобольный народ собрался: В

алидол положили в рот;

Парень вызвать врачей пытался,

Набирая несложный код.

Люди, медиков ожидая,

Созерцали, не в силах уйти,

Как несчастная, умирая,

Повторяла: «Прости, прости…»

Вдруг разгладились складки кожи

И покой на лице застыл. И

сказал из толпы прохожий:

«Видно Кто-то ее простил».