Как мы боролись за жизнь в патологии новорожденных

О том, как трудно нам далась встреча с нашей малышкой я уже писала. Теперь, продолжение истории о первых 24 днях нашей доченьки.

Как я уже писала, мою малышку, через 2 часа после её рождения, увезли из роддома в реанимацию новорожденных. Я её так и не увидела в первые минуты, даже дни, жизни. Её видел мой муж. На мой вопрос: "Какая она?", он ответил: "Хорошая, но очень больная..." Мне стало страшно больно и досадно. Но как так?! Почему она больна? Что за инфекция?.. Этими вопросами я мучила себя все 4 дня, что лежала в роддоме. Однажды, дня через два после родов, ко мне в палату загляну главврач, помогавший нам обеим во время родов. Осмотрев мои швы он сказал, как бы между делом: "Знаете, в том, что случилось с Вашей малышкой есть наша вина... Но кто конкретно виноват - не известно. Помните, как у Жванецкого было: "Кто сшил костюм? - Мы! Я, например, пуговицы пришивал. К пуговицам претензии есть? - Нет." Вот так и у нас вышло... моя вина в том, что я доверил вести Ваши роды молодому доктору... Но малышка Ваша поправится, верьте в это". Мне, конечно, легче от этого не стало, так как я поняла, что, если бы не молодой доктор, который "затупил", рождение дочурки было бы нормальным. Вместо этого - асфиксия, интубация, инфекция (как они написали "внутриутробная") и реанимация на 10 дней.

После моей выписки из роддома были ещё дней 5-6 дома, за которые я, лишь, один раз увидела дочь. На пару минут. Потом моя малышка пошла на поправку и её перевели из реанимации в патологию новорожденных. А там уже можно лежать вместе. И, конечно же, я легла в больницу к доче. Первые дня три "совместного" пребывания в больнице мы были в разных палатах. Я - в палате "совместного пребывания матери и ребёнка", а доченька - в палате интенсивной терапии (ПИТ). Кроха моя, кроме неизвестной инфекции, ещё "заработала" пневмонию (результат нераскрывшихся лёгких) и гепатит ("желтушку"). Смотреть на кроху было больно. Не так я себе представляла долгожданную встречу. Девочка моя больше спала, была долгое время на капельницах, антибиотиках, кормили её через назальный зонд (тоненькая трубочка, вставленная через носик, гортань, пищевод к желудку) и шприц. Шприцем вливали смесь (!) напрямую в желудок. Молоко давать запрещали, мол, ребёнок слаб, молоко может навредить. Но как? Ведь материнское молоко - это самая лучшая и полезная еда. Чем она может быть хуже искусственной молочной смеси?!..

Пока я сцеживалась молокоотсосом, молока было грамм 30-40 с одной груди, чему я радовалась. Но сохранять молоко нельзя (холодильника нет, бутылочка не такая, а в больнице всё должно быть стерильно), так что приходилось выливать молоко... Сердце обливалось кровью. Когда же мне разрешили давать молоко дочери, то строго на строго, приказали: "Никаких молокоотсосов! Сцеживайтесь руками и в наши бутылочки!" Больничные бутылочки выглядели, примерно, так:

С мерными делениями была только одна бутылочка тм "Злагода" (кто-то, скорее всего из мамочек, принёс и оставил на молочной кухне больницы). Остальные были без мерок, но узкими горлышками. Не знаю как кто, а я не могла собрать всё своё молоко в такое горлышко. Много продукта капало на пол, стекало по рукам и животу... Мне удавалось сцедить грамм 10-15, а, иногда, и того меньше.

Летом жарко (дело было в июле), руки потели и вместе с молоком в бутылочку попадал и пот, и жир моего тела и, вероятно, скатавшаяся кожа... И это, пресловутая, стерильность?!

Однажды, во время ежедневного обхода, доктор заметила, что моя девочка всё время хочет, хотя она только что ела. Предложила дать грудь. Малютка сначала долго смотрела на сосок, н доктор решила взять дело в свои руки, крепко схватив дочуру за затылок она сильно прижала её к моей груди, заставив взять сосок. Доча присосалась. Ела ли она тогда, или просто сосала, но держалась крепко и долго. Спустя пол часа мед сестра пришла и оторвала малышку от меня со словами: "Она у тебя долго ест. Ребёнок должен есть 10 минут и всё. Сейчас ей пора снова под капельницу". Моя София раскричалась. Грудь она больше брать не хотела.

С каждым днём, что мы провели в больнице, молока у меня становилось всё меньше и меньше. Чай для улучшения лактации не помогал. Да и как он мог помочь, когда у меня не было времени, просто, поесть? Как только дочь начинала плакать, дежурная мед сестра находила меня и говорила: "Мамочка, там Ваш ребёнок плачет. Идите успокойте, про еду можете забыть". В палатах есть нельзя (но я умудрялась тайком слопать бутерброд с сыром и кипятильник заварить чай). Со сном тоже было туго. Кормления через каждые три часа. До кормления надо успеть сцедить, хоть и капли, но своего молока. Так что спала я не много. Труднее всего было ночью. Однажды, было около двух часов ночи, у дочуры поднялась температура, аж до 39. А дежурной мед сестры и след простыл. В больнице тихо, темно, слышны сверчки на улице, а меня одолевает страх, что с ребёнок что-то не так, ведь она уже идёт на поправку. Мысленно попросив прощения у мамочек, которые спали, я стала бежать по коридору и выкрикивать имя мед сестры. Она появилась из пустой палаты. Заспанная и недовольная. Сбила температуру свечкой и ушла. А я, после кормления,держала малышку на руках до 6 утра. Мне было страшно класть её назад в кроватку.

За пару дней до выписки одна из мед сестёр, в разговоре со мной, проговорилась о том, что никакой внутриутробной инфекции у моей девочки не было и нет. Была инфекция занесённая во время интубации, только об этом нигде не запишут и никто в этом, письменно, не признается.

В день выписки я, буквально, побросала все вещи в пакеты, запеленала Софийку в простую байковую пелёнку, завязала поясом от халата и мы ушли. Нас встречали наш счастливый Папа и, не менее, счастливая Бабушка (моя Мама)

Уже, почти, 9 месяцев, как нас выписали (день выписки - 4 августа 2015), а кошмары про перинатальный центр Кривого Рога, а точнее - отделения патологии новорожденных, меня мучают с завидной регулярностью...

Это пройдёт?