Читая Корчака: о любви, учителях и сегодняшнем дне

"Вы говорите:

- Дети нас утомляют.

Вы правы. Вы поясняете:

- Надо опускаться до их понятий.

Опускаться, наклоняться, сгибаться, сжиматься.

Ошибаетесь!

Не от этого мы устаем. А оттого, что надо подниматься до их чувств.

Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться.

Чтобы не обидеть"

Это слова из предисловия к повести Януша Корчака "Когда я снова стану маленьким". Того самого Януша Корчака - известного польского (и еврейского) педагога, врача и писателя.

Многие знают о нем в свете трагической концовке его жизни. О самой жизни знают меньше. Но разминуться с его книгами - большое упущение.

Эта осень для меня - время поиска ответов. Я слушаю и читаю педагогов и психологов, пытаюсь вырулить из происходящего - политика, школа, эмоциональная нестабильность (моя и сына). Но именно у Корчака я услышала многое из того, что я скорее чувствовала, чем понимала. Он честно пишет: "Я не знаю и не могу знать, как неизвестные мне родители могут в неизвестных мне условиях воспитывать неизвестного мне ребенка…" и "Я хочу, чтобы поняли: никакая книга, никакой врач не заменят собственной зоркой мысли и внимательного наблюдения…" (книга "Любовь к ребенку").

Главный принцип его прост до неприличия и сложен до невозможности - "воспитатель (учитель) должен любить детей". Не считать его проблемы маленькими, а то "Словно существуют две разные жизни: их - серьезная и достойная уважения, и наша - пустячная. Дети - это будущие люди. Значит, они только еще будут, значит, их как бы еще нет. А ведь мы существуем, мы живем, чувствуем, страдаем, наши детские годы - это годы настоящей жизни. Почему и чего нам велят дожидаться?"

Взрослым почему-то кажется, что быть ребенком проще. Но мы выросли и многое забыли. Забыли то чувство беспомощности перед большими и взрослыми, страхи быть высмеянными и непонятыми, невозможность распоряжаться своей жизнью и своим временем и уничижительное отношения к нашим делам и заботам.

"Взрослый хлопочет - ребенок вертится, взрослый шутит - ребенок паясничает, взрослый подвижен - ребенок сорвиголова, врозлый печален - ребенок куксится, взрослый рассеян - ребенок ворона, растяпа. Взрослый делает что-нибудь медленно, а ребенок копается. Как будто и в шутку все этого говорится, но все равно обидно. "Пузырь", "карапуз", "малявка", "разбойник" - так называют нас взрослые, даже когда они не сердятся, когда хотят быть добрыми. Ничего не поделаешь, да мы и привыкли. И все же такое пренебрежение обидно".

В книге "Когда я снова стану маленьким" главному герою удалось побывать и взрослым, и снова ребенком. И обе роли непросты. Вот только восприятие жизни ребенком ярче во сто крат: "Ребенок словно весна. То солнце выглянет - и тогда ясно и очень весело и красиво. То вдруг гроза - блеснет молния и ударит гром. А взрослые всегда в тумане. Ни больших радостей, ни больших печалей. Все как-то серо и серьезно. Ведь я помню. Наша радость и тоска налетают как ураган, а их - еле плетутся".

Очень хочется выйти из этого тумана. И чтобы школа вышла из того тупика, в котором она сейчас находится.

У меня в шкафу на верхней полке лежит диплом преподавателя. Уже 11 лет лежит. Но никогда раньше так сильно, как в этот смутный год, мне не хотелось вернуться к детям. В стране сейчас катастрофически не хватает людей, которые просто не будут им врать и будут воспринимать их как человеков, а не будущих людей.

К сожалению, в этом году в школах Беларуси нужны "идеологически выверенные учителя". И это страшно. Люди, которые врут даже себе, учат детей.

Я не хочу говорить о политике. Но быть вне политики сейчас = быть вне совести.

В своё время мне очень повезло с учителями. Среди них были те, за кем хотелось идти.

Я с теплотой вспоминаю свою первую учительницу. Мы были ее первым классом))

Мне повезло с классным руководителей (к сожалению, ее уже нет с нами), она научила меня многому (девочковому, нужному) и никогда не повышала голос на своих учеников.

Мои лицейские учителя, которые воспринимали нас - лицеистов, как равных и достойных.

Директор школы, в которой я отработала 2 года, которая никогда не позволяла себе перекладывать негатив, который обрушивался на нее, на учителей и учеников и оказала мне (молодому учителю) колоссальную поддержку.

Но я знаю и другое. Знаю, сколько желчи и злости живет в учительских. Для любви там остается совсем мало места.

Я уже в трех статусах побывала - ученик, учитель, родитель.

И всех троих мне сегодня жалко.

И всем хочется посоветовать почитать Корчака. Там тонна любви на квадратный сантиметр текста)