Анастасия

Жить стало совершенно невозможно. Проснешься утром, залезешь в инстаграм, а там все счастливые, ну невозможно же. Хоть обратно в подушку уходи. Счастье, оно же знаете в чем нынче? С утра, значит, массаж лица асахи, сфоткать его, масочка с гиалуронкой, сфоткать, а потом попу подкачать и тоже сфоткать, планку сделать обязательно, пока стоишь в планке, выложить все в инсту, а потом выпить воды с уксусом или на худой конец с отваром льняного семени, чтобы непрерывно худеть. Через час можно съесть какого-нибудь захудалого смузи из сельдерея, семян чиа и ягод личи, овсянки туда для полезности. Сфоткать, конечно же, красиво отражаясь в зеркале в модной одежде для йоги. Губки надуть.

Дети? Какие дети? Ах да.

Дети. Они сами встают, надевают красивые одежки в эко-стиле, идут сами умываться в красивую ванную. А ванная вся такая скандинавская, это когда все такое белое-белое и деревянное, и сбоку корзинка. И вот они такие лохматенькие, а их четверо, чистят зубы специальной эко-пастой без парабенов, а потом приходят и строятся на кухне для фотки. А мама, значит, после смузи бодро встала, слинг надела и пятого туда засунула, а слинг, вестимо, дидимос.

Нуу, и завтрак у этих счастливых обязательно с панкейками на сухой сковороде, с самодельным соусом из свежих ягод из собственной теплицы, муж эко-бизнесом занимается. Все красиво сидят за столом, смешно пачкаются, смеются, едят хорошо - говорю же, счастливые. Потом все идут гулять к себе во двор около коттеджа, сами одеваются красиво фэмили-лук, на улице снежок, вот они снеговиков лепят, лепят, с собакой играют, играют, а мелкий спит. Потом заходят домой, все сами раздеваются, и идут обедать красивым супом пюре с семечками, крутонами или, там, дефлопе. Потом пьют горячий шоколад с маршмеллоу и домашним печеньем с арахисовым маслом, и чашки обязательно с забавными надписями, и вообще вся посуда стильная, в модных цветах по версии Пантон. И между тарелок стеклянная ваза на салфетке со стебельками пшеницы, вазу мама сама расписывала, а салфетки сама вязала. И белые скатерти, и белые стены, и коса заплетена набок, и фотки с детскими рисунками в рамочках.

А потом дети сами идут спать, и даже мелкий из слинга идет спать, он на ГВ, поэтому спокойный и хорошо спит, и мама начинает работать. У нее стартап, и доходы уже девать некуда, можно на полгода на Самоа съездить или новый гелендваген. И все сама, сама, никаких нянь, только планка. Поработала, быстро задания по французскому языку сделала, с носителем поговорила, про SMM почитала, в блоге написала, на комменты ответила, робот-пылесос запустила, пошла ужин готовить в перчатках.

Приготовила. Киш-лорен со спаржей и вешенками из собственной теплицы, конечно же, а пока готовила, с детьми занималась, и английским, и большим теннисом, и коньками, и рисованием пальцами на стене, и монтессори для мелкой моторики. И вот ужин в красивых тарелках, сфоткать, конечно, потом книжку читать перед сном детям в кресле-качалке в модном свитере и пушистых носках, и все слушают. И вот все спят, и тут муж, и она из планки встала, ужин сервировала, надела пеньюар, а он такой говорит - нет, дорогая, сегодня мы летим оперу слушать в Швейцарию, собирайся. И вот они такие улетели, а дети спят, и мелкий тоже спит.

А я утром как инстаграм открываю, так мне все это так и бросается в глаза. И хочется обратно заснуть. Невозможно же. Потому что у меня каша из пакета, Дора эксплорер из телевизора и велик в коридоре. И счастья поэтому - никакого.

Автор: Лада Лапина www.facebook.com/lada.lapina.5

Очень трудно быть взрослой и невозмутимо гнуть свою линию, когда окружающие тычут в вас с ребенком пальцами и рассказывают вам, как плохо ведет себя твой ребенок и как плохо ты его воспитываешь. Мать впервые слышит, что она плохая мать, довольно скоро после рождения ребенка. Папу бесит, что ребенок кричит, не спит, что мать берет его на руки, не берет его на руки, кладет с собой спать, уходит спать к нему, что она нервничает из-за каждого чиха, и в квартире у нее не убрано. Весь день дома сидела - что делала? Убрать было трудно? Затем подключаются бабушки: кормишь не так, расписания нет, разговаривает он у тебя плохо, занимаешься с ним мало, мало порешь, мало любишь, мало дрючишь, все, все неправильно! Потом вступают родительницы в песочнице, бабки у подъезда и воспитатели детсадов. Ну и врачи еще, особая статья: о чем вы вообще думаете, вы что - угробить хотите своего ребенка? Да, спасибо, с самого рождения этого и добиваюсь. К тому моменту, как ребенок пойдет в школу, его мать вздрагивает уже от каждого обращенного к ней слова, сжимается, ожидая удара, готова в любой момент быстро спрятать ребенка за спину, повернуться лицом к опасности и оскалить зубы, как зажатая в угол волчица, которая из последних сил защищает своего волчонка. Потом, правда, когда она прогонит нападающего лаем, воем, клацаньем зубов и угрожающим топорщением шерсти на загривке, она устроит своему волчонку такую трепку, что мало не покажется: как смел меня позорить? Сколько я еще из-за тебя буду краснеть-бледнеть? В школе, ясное дело, маме ничего утешительного не скажут, кроме того, что с ребенком надо заниматься, что с ним надо делать домашнюю работу, что надо ему объяснять, как себя вести, и потребуют, чтобы она наладила его поведение в классе, как если бы у нее был пульт дистанционного управления ребенком. К концу школы мать уже будет знать, что ее ребенок никчемен, ЕГЭ не сдаст, в дворники не возьмут, короче, полное педагогическое фиаско. Дома отец убежден, что мать испортила ребенка своей мягкостью, а бабушки уверены, что она его и не кормит даже. Россия - страна недружелюбная к детям. На отдыхе, в транспорте, в дороге, на улице на мать обращены бдительные взоры сограждан, готовых по любому поводу испустить дидактическое замечание. Не легче и в храме, где бесчинствующих детей не особенно любят - и мать ребенка, который устал, капризничает или отправился топать по храму во время чтения Евангелия, чего только не наслушается. Хотя я знаю один храм, где детей, способных стоять на службе, а не висеть на маме, всегда приглашают стоять впереди. Там они видят не чужие спины, а богослужение: как поют, кто читает, много ли осталось, что делает батюшка… кто устал - отвлекается, поправляет свечи в подсвечниках, может присесть даже на скамеечку. За спинами мамы и бабушки, которые вовремя напомнят, когда встать, когда петь, когда перекреститься. Знаю бабушек, которые, видя, как изнылся ребенок во время долгого чтения молитв перед причастием, могут предложить маме подержать его на руках, а то и вовсе погулять с ним в церковном дворе, чтобы мама сама пришла в себя и помолилась перед причастием. Знаю учителя, которая на собрании два часа рассказывала родителям - вместе, а потом порознь, - какой у них прекрасный класс, какие в нем отличные талантливые дети и как с ними здорово работать. Родители ушли домой настолько озадаченные, что некоторые по дороге даже купили торт к чаю. Я видела женщину, которая в самолете просто забрала у замотанной мамы ноющую четырехлетку и всю дорогу рисовала с ней в тетрадке, читала с ней Маршака и Чуковского, занималась пальчиковыми играми - и даже позволила маме немного поспать, а соседям - лететь в тишине. Видела другую, которая, когда ее кресло сзади пинал ногами чужой ребенок, обернулась и вместо сакраментального «Мамаша, успокойте своего ребенка» сказала: «Малыш, ты пинаешь меня в спину, это очень неприятно, пожалуйста, не делай этого». Однажды я ехала домой в маршрутке с перчаточной куклой-медведем в сумке. Напротив сидела девочка лет пяти, которой было скучно. Она ерзала, болтала ногами, донимала маму вопросами, пихала соседей. Когда медведь помахал ей лапой из сумки, она чуть не свалилась с сиденья от изумления. Мы всю дорогу играли с медведем, а мама смотрела с недоверчивым ужасом, готовая в любой момент отнять ребенка, отобрать медведя, всучить его мне обратно, рявкнуть, чтобы дочь сидела смирно и неподвижно - и загрызть любого, кто посмеет что-то сказать. Это уже условный рефлекс, это застарелая привычка не ждать от окружающих ничего хорошего. Я помню, как бабушка или дедушка забирали у меня ночью вопящего младенца, сказав просто "поспи", хотя им завтра на работу; как муж, не давая алгебре доесть нас с ребенком, быстро и весело заканчивал с ним уроки, как меня подстраховывали, подхватывали и помогали - домашние, подруги, коллеги Я помню попутчицу, которая терпела ночные крики моей трехлетней дочери в поезде, и продавщицу, которая подарила ей банан, когда наш рейс задержали на 18 часов и ошалевший ребенок пулей носился по аэропорту. Помню с благодарностью тех, кто помогал поднять перевернувшуюся коляску, пропускал без очереди в общественный туалет, протягивал платочки, когда у сына на улице шла из носа кровь, дарил просто так шарики, смешил плачущего ребенка. И мне всегда кажется, что я обязана вернуть это все другим людям. Всякой маме трудно. Она не все знает и не все умеет, она не всегда еще сама достигла той степени психической зрелости, взрослости, доброжелательности, уверенности в себе, которая позволяет ей в любой кризисной ситуации сохранять присутствие духа и принимать правильные решения. Мама делает ошибки, занимаясь самым главным делом и самым дорогим человеком в жизни. Она видит это и не знает, как их исправить. Ей и так кажется, что она все делает не так и неправильно; она в душе перфекционистка и хочет все сделать идеально, но идеально не может и ждет, съежившись, что ей сейчас опять поставят двойку. Не надо вколачивать ее по шляпку. Иногда ее стоит поддержать хорошим словом, заметить у ребенка прогресс, похвалить ее усилия, сказать ей что-то хорошее про ее ребенка, ненавязчиво предложить помощь. И не торопиться осуждать, тыкать пальцем, воспитывать и делать замечания. А если жалуется - слушать, а не поучать. А если плачет - обнять и пожалеть. Потому что она - мама, она делает самую трудную, неблагодарную, полезную работу в мире. Работу, за которую не платят, не хвалят, не повышают по службе, не дают поощрений. Работу, в которой много провалов и падений и слишком редко кажется, что чего-то достигла. Можно даже не хвалить, наверное. Не помогать, не развлекать чужих детей, не играть с ними, не говорить хороших слов. Просто не шпынять на каждом шагу. Уже будет огромное облегчение. Ирина Лукьянова