занялась семейным архивом

хочу оцифровать и структурировать.

в своё время отец этот архив сам собрал и сохранил в полном объёме.

а теперь я забрала весь и сижу над ним ночами.

пока только разбираю. что делать дальше - ума не приложу. сейчас всё лежит скопом в коробках и пакетах. ни хронологии, ни систематизации.

никаких идей. там одних альбомов пойдёт с два десятка.

кроме фото, много документов, письма. например, бабушка сохранила всю нашу с ней без малого восемнадцатилетнюю переписку.

моё первое к ней письмо датировано августом 1981 (дата подписана бабушкиной рукой) и содержит три строчки текста. я здороваюсь, рассказываю, что была в зоопарке, где видела жырафа и мидведа, и интересуюсь, как дила и ниболеет ли бабушка. ниже к тексту прилагался рисунок жырафа у речки и мидведа почему-то на пальме. ручкой.

очень хорошо помню, как писала то письмо. незадолго до этого я научилась писать вопросительные знаки, и мне страсть, как хотелось перед кем-нибудь козырнуть этим искусством.

мне было шесть, и через месяц я пошла в первый класс.

* * *

трогательная переписка бабушкиных родителей. прадед был провизором в аптеке. почему-то он часто бывал в разъездах и присылал прабабушке открытки с видами разных городов. она отвечала, также на открытках, но уже с пушистыми котятами, задумчивыми нимфами и пухленькими херувимами.

или на таких:

не знаю, может статься, была у них тогда размолвка. из текста, по крайней мере, этого не следует. погода, полуторагодовалая дочка, обед у свёкров и, судя по датам, завуалированный, полный кротких, целомудренных эвфемизмов рассказ про токсикоз.

бабушка говорила, что отца прадеда звали гершель, но он по ходу жизни переименовался в гришу. чтоб люди не завидовали… ©

кстати, одного из прадедов по матери тоже все звали гриша. хотя он был хайрулла.

детей у них было четверо. все дочери, бабушка - младшая. у неё было очень красивое имя. лиора. но все звали её лилька.

собственно, вот эта чепуха в кружевах - она.

в юности была оторвой. ходила в походы, хорошо танцевала, крутила романы, ездила на комсомольские стройки (на одной из которых познакомилась с дедом), курила. нет, кисейных барышень в нашем благородном семействе не выпускают. лекала наши под то не заточены. слева:

а здесь какой-то кавалер поплатился головой. за что? некого спросить…

* * *

несколько фотографий деда в подростковом возрасте. он был спортсмен, заядлый футболист.

помню его смутно. строго говоря, не его даже, а больше связанное с ним накрепко ощущение восторженного, захлёбывающегося счастья.

он был очень добрый. мы - дети - вили из него верёвки. причём любые дети. родные внуки, дети многочисленной и разношёрстной родни, соседская орава - все. он не умел нам отказывать. сладкое до обеда, игры вместо сна, бегать на речку и водить домой бродячих собак - всё-всё было можно с дедом.

как-то он повёл меня года в три гулять, и мы с ним набрели на потрясающие лужи. огромные, разливные, с жирной, вкусно чавкающей грязью в центре. я до сих пор слышу свой восторженный визг, когда он позволил мне шлёпать по ним в войлочных сапожках и драповом пальто.

потом он привёл меня, промокшую, грязную с головы до ног, домой, и бабушка чуть было не разодрала его на праздничный холодец за мой счастливый внешний вид. а он в ответ только растерянно разводил руками и повторял, виновато улыбаясь: но она так просила, лилечка. она так радовалась.

ещё он запойно пил. нечасто. но очень крепко. это я помню тоже. и хотя сцены были потусторонние, жуткие и, наверное, по нынешним меркам для четырёхлетнего ребёнка неподобающие, не помню собственного страха. помню только щемящую жалость и желание помочь беспомощному дедушке.

умер рано. покончил с собой. болел. фронтовое ранение.

* * *

переписка деда с бабушкой. они много писали друг другу. но писем сохранилось всего чуть больше десятка. два досвадебных, несколько за годы брака, два с фронта и одно из колонии. да, дед сидел. по уголовной статье. запил как раз там.

я могла бы сказать здесь, что сидел несправедливо. но приговор как диагноз - обжаловать его может только компетентная инстанция. поэтому пустое всё, что я по этому поводу могу сказать. dura lex, sed lex.

деда посадили, когда отцу было шесть. для него это была трагедия. дед всего за полтора года до того вернулся с фронта и был для сына героем. бабушка долго отцу не говорила правды. поэтому каждый вечер в пять часов он лез на подоконник и высматривал деда с работы. а тот не шёл и не шёл. тогда отец убегал во двор и втихаря плакал. понял, что дед не вернётся только через пару месяцев. перестал ждать.

когда макс погиб, саше тоже было шесть. я сказала ему правду. почти сразу. это было очень тяжело. но я считаю это правильным. я дала ему возможность попрощаться с отцом. дала возможность быть сопричастным.

никогда не надо прятать от ребёнка жизнь. какая бы она ни была. боль, удар, несправедливость тоже надо уметь прожить. я так считаю. дети - это люди. с ними надо по-людски. не надо им ни хитрых пируэтов, ни акробатических книксенов. надо честно и как есть. надо правду.

* * *

карточки из походов по чечне и дагестану. дед тогда работал топографом и в экспедиции часто брал сыновей. палатки, костры, похлёбка в котелках. это у нас семейное.

отцовская школа. он учился в мужской. на фото только мальчики. учителя тоже почти все мужчины.

отец рассказывал, как они, начитавшись в двенадцатилетнем возрасте трёх мушкетёров, воровали на стройках арматуру и собственноручно варили из неё у кого-нибудь из отцов в мастерских или гаражах шпаги. а потом на этих шпагах дрались. хочется сказать фехтовали, но, боюсь, их железо-бетонные распиздовки мало чем походили на дерзкие забавы благородных аристократов xviii века.

однажды в неурочное время за этим высокопарным занятием их застукал директор школы и накостылял всем сопричастным, предварительно разоружив. и ему ничего за это не было. напротив, отец вспоминал его добрым словом всю жизнь.

первая девушка. уважительное расстояние, смущённые улыбки, на отце смешные, широченные штаны, на девчушке нелепый капор. спросить бы, как её звали. да уже не вспомнит теперь…

первая работа. до армии около года разнорабочим на машиностроительном заводе. отец готовился поступать на инженера в политех - пошёл по специальности. мастер их всех, криворуких малолеток, называл модным тогда китайским термином хун вейбин. «красный страж». правда, произносил, конечно же, несколько по-другому.

совсем как мой саша. тоже, как теперь выясняется, «по специальности». на сто к мотористам. с четырнадцати. и каждые каникулы. полюбил. прикипел. доходом своим гордился. последние пару лет - делился. приходил, на стол клал. мужчина в доме.

за ним со временем потянулись остальные. работают мужчины мои - без дела не сидят. по-другому себя не мыслят.

* * *

на нашей семье пробел. почти ничего не сохранилось.

не хочу. ни смотреть, ни говорить, ни вспоминать, ни думать. рана кровавая. больно.

малыша люблю твоего, женя, люблю всей душой. и воспитаю мужчиной, как умею.

но не так я это всё себе представляла. не так.

* * *

фото-фото-фото. половину людей не знаю. послереволюционные в чудовищном состоянии. выцветшие, бурые, практически нечитабельные.

письма, открытки, телеграммы.

сегодня в 1-45 родилась дочь.

с новым годом мама и папа. я служу хорошо.

дореволюционные паспорта и бабушкин снилс.

комсомольские билеты и какие-то удостоверения.

бабушкин песенник. она вела его почти всю жизнь. когда страницы закончились - бережно вклеивала новые.

дедов военник. старший сержант. учётная специальность - артиллерист-наводчик.

* * *

собираю камни и говорю с ними, вспоминая их имена…