нитка бисера

пока вынужденно сидели дома на длинных выходных, удалось много пообщаться с романом. очень много. даже поняла, что слегка отвыкла от наших бесед. у меня работа, малыш, у него друзья, любовь, комп. всё время через голову, всё по делу, всё коротко, на перекладных. а тут глаз-алмаз, полное заземление и экзистенциональный кризис)

совершенно случайно просветила его по теме организации коммуникации между близкими лет 30 назад. и это хоррор для человека, выросшего в горниле безлимитного вай-фая с вечно скулящими в кармане мессенджерами.

даже не помню, откуда эта тема всплыла, за что зацепилась, что за разговор. просто упомянула, что жила в общаге, где телефон был один - на вахте. отец жил тогда на квартире с телефоном, но звонить по нему было некуда.

[уточняет. без вопросительной интонации.] - а мобильных не было.

- не было.

- ни у кого? вообще?

- ни у кого. вообще [не верит. знает, много раз говорила, но не верит. представить себе не может.]

- а как же он с тобой общался?

- приходил.

- а если тебя дома не было? ведь бывало же такое?

- бывало, конечно. писал записку, оставлял каменде и шёл себе по делам. ждать моего звонка. [а звонила ли я - то вопрос другой. прямо скажем, скотский, иной раз.]

- [шок у отрока] как же она их передавала? за каждым что ли бегала?

- да она их вообще не передавала. сажала на кнопку на доску объявлений: мимо проходишь - просматриваешь. кому адресовано - тот взял.

- в смысле - открытые???? и все читали??? [у юноши отношения в зачаточной стадии, он становится к подобным вещам чувствителен]

- мало кто читал. просматривали - да. вчитываться редко кто хотел. у каждого своё.

- ну, ничего себе жесть!!! а как же прайвеси?

ну, как тут объяснишь? суровый, постсоветский быт, блаженные девяностые. как-то так, сын.

потом была работа в чечне, откуда звонить вообще получалось по большому одолжению. бедные мои родители, бедный макс…

поговорили, поржали, замолчали.

…

- а он тебя любил?

- да. любил.

- а ты его?

- и я его.

- жаль.

- да… жаль…

* * *

вот и третий наш вырос. дорос до взрослых тем…

* * *

и я смотрю на них, взрослеющих, отдаляющихся, обрастающих людьми и событиями, уходящих своей дорогой в свою жизнь, похожих и непохожих. родных. наших. смотрю, и разматывается моя нитка бисера сама собой.

как трудно было, как больно, как долго.

сколько пришлось переплыть, как далеко идти, до какого скрежета зубы сжимать.

сколько было тоски и одиночества, одиночества и тоски.

но это моя дорога. я осилила её всю. она мне известна.

а что было с ними? знаю ли я? понимаю ли до конца всё, чем делились они со мной, пока были маленькие. и чем делиться перестали, когда подросли.

нет, их путь мне неизвестен. он известен лишь тому, кто знает, что такое потерять родителя. что такое - вырасти без отца.

я вижу только отблески. всполохи.

помню, как олежка раз подрался с сашей. лет 8 было одному, 10 - другому. я разнимала, разбиралась, конечно, но без фанатизма, признаюсь. мальчишки в семье. дело житейское, не сказать, чтоб небывалое.

сашка (частый зачинщик) - круглые глаза. я не в курсе, мам. да я и сама вижу, что не в курсе. не врёт. я всегда видела, когда они врали. ни разу за всю жизнь не ошиблась.

олег - в молчанку. всегда такой был. партизан-нопасаран.

не стала ковырять, на тормозах спустила. оставила перекипеть, перевариться. и только через несколько дней сам мне признался перед сном тет на тет: саша вспоминает папу, а я не помню, не помню! [злые, беспомощные слёзы].

и я обнимаю его, обнимаю, обнимаю, так что под лопаткой у меня хрустит и щемит горло. лечу рану, зализываю любовью.

но хватило ли её за нас с тобой двоих, родной…

нет.

конечно, нет.

отблески. всполохи. да и то теперь уже не часто.

* * *

произведение искусства - для красоты [какого рожна, дед? откуда ты это знаешь, старая сволочь?]