Луиза, приготовь обед!

«Луиза, помой посуду”, - говорю я, и она с готовностью встает к раковине и самозабвенно вылизывает кухню. «Луиза, приготовь обед!» «Йес, мэм», - отвечает мне девушка и утопает в недрах холодильника, набирая полную корзину ингредиентов. «What do you like for dessert?» - скоромно улыбается Луиза, в ожидании фейерверка моих кондитерских фантазий. И я протягиваю ей кулинарную книгу Пола Джеймса, и говорю – на странице двести тринадцать есть славный рецепт фруктово-ягодного пудинга. Пожалуй, именно его нам бы хотелось на ужин.

Луиза – это наша помощница, выписанная мужем из Камеруна, когда родилась дочь. Занимайся ребенком – сказал мой благоверный, - а все остальное пусть делает она.

И она старается. Заколов кудрявые пряди смоляных волос цветным карандашом, Луиза работает не покладая рук – то стирает, то гладит, то вытирает пыль, то пылесосит, собирает разбросанные Анной игрушки, моет их и красиво расставляет на полочке, сортируя: домашних животных в мягкий загон, мячики в корзину, книги на стеллаж.

«Луиза, Анна снова испачкалась» - протягиваю я африканке пятое платьице за день, и послушная девушка, мурлыча что-то про себя, замачивает вещицу в тазу, отстирывая то тыкву, то морковь, то чернослив.

Моя жизнь с появлением Луизы стала похожа на малиновое варенье. Весь мой день посвящен теплым ладошкам дочери, песням и танцам, заливистому смеху, незатейливым играм, прогулкам на свежем воздухе. Весь день, то есть двадцать четыре часа в сутки я занимаюсь только приятным, отдаленным от рутинного быта. Все остальное не на мне. С утра до вечера только радость.

А вечером, уложив Анну, я без чувств падаю на свою кровать. Сегодня я вновь отключусь с накрашенными ресницами и нерасплетенной косичкой из непомытых волос, а завтра утром ни за что не вспомню, при каких обстоятельствах уснула. Потому что Луиза и я – это одно лицо. Луизу я сочинила, придумала, вообразила. Потому что вдвоем переделать весь этот ворох каждодневных дел приятнее. И легче.

Засыпая, я вижу, как за окном наглыми хлопьями падает на землю не по-мартовски тяжелый снег. Синие ресницы, окутанные гламуром Кристиан Диор слипаются. Но мне радостно от того, что завтра с утра, прежде чем дочь откроет глаза и начнется наш с ней совместный праздник, проснется африканец Хосе. Широко и шумно зевнув, он возьмет лопату и до скрежета вычистит все садовые дорожки от снега, чтобы нам с Анной было хорошо гулять.