хорошая книга

после чтения хорошей книги,очень не хочется пользоваться виртом..в хорошей книге,вне зависимости от времени написания есть все и те же люди и те же беды и главное я не хочу находить подтверждений этого,мне хватает страданий и в книге...

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

  Мать вернулась в свой дом. Она была в беженстве от немцев, но она нигде
не могла жить, кроме родного места, и вернулась домой.
     Она  два раза  прошла  промежуточными полями мимо немецких  укреплений,
потому  что фронт здесь был неровный, а она шла прямой ближней  дорогой. Она
не  имела страха и не остерегалась никого, и враги  ее не повредили. Она шла
по полям, тоскующая, простоволосая, со смутным, точно ослепшим, лицом.  И ей
было все равно, что сейчас есть на свете и что совершается в  нем, и ничто в
мире не  могло ее ни  потревожить,  ни обрадовать, потому что горе  ее  было
вечным  и печаль  неутолимой  - мать утратила мертвыми всех своих детей. Она
была  теперь столь слаба и  равнодушна ко  всему  свету,  что шла по  дороге
подобно  усохшей  былинке,  несомой ветром, и  все, что она  встретила, тоже
осталось  равнодушным  к ней.  И ей стало еще  более трудно,  потому что она
почувствовала,  что ей  никто не нужен, и она  за то равно никому не  нужна.
Этого  достаточно,  чтобы  умереть  человеку,  но  она не  умерла;  ей  было
необходимо  увидеть  свой дом, где она жила жизнь,  и место, где  в  битве и
казни скончались ее дети.
     На своем пути  она встречала  немцев,  но  они  не  тронули эту  старую
женщину; им было странно видеть столь горестную старуху, они ужаснулись вида
человечности  на ее лице,  и  они оставили ее без внимания, чтобы она умерла
сама по  себе. В жизни бывает этот смутный  отчужденный свет на лицах людей,
пугающий  зверя  и враждебного человека,  и  таких  людей никому  непосильно
погубить, и к ним невозможно приблизиться. Зверь и человек охотнее сражаются
с подобными себе, но неподобных он оставляет в стороне, боясь  испугаться их
и быть побежденным неизвестной силой.
     Пройдя  сквозь войну, старая мать вернулась  домой. Но родное место  ее
теперь  было  пустым.  Маленький  бедный дом  на одно семейство,  обмазанный
глиной,  выкрашенный  желтой краской,  с кирпичною печной трубой, похожей на
задумавшуюся голову  человека,  давно погорел  от  немецкого  огня и оставил
после  себя  угли,  уже  порастающие  травой  могильного погребения.  И  все
соседние жилые места, весь этот старый город тоже умер, и стало всюду вокруг
светло и  грустно,  и  видно далеко  окрест по умолкшей земле.  Еще  пройдет
немного времени, и место жизни людей зарастет свободной  травой,  его задуют
ветры, сровняют дождевые потоки, и тогда не останется  следа человека, а все
мученье его существованья  на земле  некому  будет  понять и унаследовать  в
добро и  поучение на будущее время, потому  что не станет  в живых никого. И
мать  вздохнула  от этой  последней  своей  думы  и  от  боли  в  сердце  за
беспамятную  погибающую  жизнь.  Но  сердце  ее было добрым,  и  от любви  к
погибшим оно захотело жить за всех умерших, чтобы исполнить их волю, которую
они унесли за собой в могилу.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Тихий свет сиянья угасания

Льется в свежесть дремлющих садов.