Скажите, а что вы бы сделали, если бы к вам на работу забежала бабушка с ребенком, который кричит от боли и у которого окровавлена рука, а та самая бабушка просит скорее помочь? Вызвали скорую? Начали бы искать аптечку с перекисью водорода? Ну, или хотя бы испугались и изобразили на лице жалость к человеку?

А теперь представьте, что все это происходило в медицинском центре. Платном медицинском центре.

- У нас услуги по перевязке не оказываются, - с каменным лицом отчеканила администратор.

- Ребенок прихлопнул палец дверью рядом с вашим медицинским центром, ей больно, у нее течет кровь. Как хорошо, что это случилось неподалеку от клиники. Пригласите, пожалуйста, хирурга.

- Женщина, вы что, не понимаете? Мы не оказываем такие услуги.

- Вы не клиника?

- Мы ЧАСТНАЯ клиника, вы понимаете? Мы не оказываем первой помощи.

Чувствуете, да? С детства нас учили оказывать первую помощь. Нас, немедиков. Что делать в случае ранения, в случае перелома, в случае кровотечения. А при обращении в ЧАСТНУЮ клинику грамотно обученный администратор скажет вам, что в учреждении, полном врачей, ты можешь сдохнуть и истечь кровью, а помощи тебе не окажут. Потому что клиника ЧАСТНАЯ. И люди в ней работают ЧАСТНЫЕ.

Сострадания на лице ноль. Человек выполняет свою работу, говорит заученную фразу. Нет у нее такой услуги по прайсу, чего мы к ней пристали, правда?

- У нас сейчас нет детского хирурга на месте. Езжайте в травмпункт на Пионерскую.

На улице жара. Конец рабочего дня. Город стоит в пробках.

Кира ревет. Из пальца сочится кровь и что-то торчит. Мы прикоснуться к пальцу боимся - может, это кость, может, что-то сместим. Посмотреть рану, обработать, сделать рентген - этого не могут сделать в ЧАСТНОЙ клинике, напичканной оборудованием, на котором ПО ЗАПИСИ делают рентгены детям. А без записи не делают. Без записи и в экстренных случаях - тут администратор знает, что они ЧАСТНАЯ клиника.

Все же удалось вызвать хирурга. Врач, ни слова не сказав, осмотрела руку и, после нескольких минут поиска бинта («Где же у нас бинт-то?» - это в хирургическом кабинете, где проводят процедуры, да), палец был забинтован. Не промыт. Так, по грязи-на грязь. Ладно, опускаем - тут я не знаю, как правильно, может, и нельзя до рентгена ничего промывать и перекисью заливать.

Подходим к рентгену. «Через час скажем результат». Думаете, там очередь была или еще что-то? Нет. Молодой мальчик-врач. Но ему нужен час, чтобы сделать-описать рентген. ЧАСТНАЯ клиника, заметьте. Даже в государственных уже научились с такой несложной задачей за пять минут справляться.

Не выдерживаем. Идем к машине. Я вижу возле задней дверцы, которой Кира прихлопнула палец, огромные капли крови. Что же тут было?? Что у нее с пальцем? Как она это терпит???

Едем на ту самую рекомендованную Пионерскую. Шестой час вечера. В городе жуткие пробки - люди начали возвращаться с работы. Доезжаем.

- У нас нет детского рентгена. Езжайте на Бекешскую.

Пробки становятся невыносимыми. Ползем на Бекешскую. Кира стонет на заднем сидении. Бинт уже полностью пропитался кровью.

Доезжаем. Это областная детская больница. Травмпункт. Очередь из 15 человек. 15 несчастных детей с травмами различной степени тяжести. Кто-то стонет, кто-то бледнеет, кто-то терпит. Плохо всем. Занимаем.

Медсестры, которая могла бы проводить первичный осмотр и оказывать первичную помощь, конечно же, нет. Принимает один врач. Вокруг врача толпится народ в белых халатах. Толпиться - оно всегда важнее, чем помогать больным. И даже слышать не хочу, что только врач может делать осмотр! Опросить вновь подошедших может любой медработник! Промыть рану или направить на рентген - точно так же. Одна девочка полтора часа сидела с острой болью, зашла в кабинет, показала, что у нее что-то с зубами (то ли упала, то ли еще что-то) и носом, ей сказали: «Зубы - это не наше, езжайте на Рахманинова». А если бы хоть кто-то догадался посадить на первичный прием одного человека из толпящейся толпы, то ребенок получил бы помощь гораздо быстрее и не пришлось бы ему отсиживать полтора часа в очереди.

Привозят девочку на скорой. Обычную девочку. Идет своими ногами, кровью не истекает. Девочку проводят без очереди. Остальные раненые и стонущие - они на своих машинах или такси приехали - им с такими же травмами надо помурыжиться в коридоре, а то, ишь, баре какие! Транспорт имеют, деньги на такси. А тут человек на скорой, ага.

У меня сдают нервы. Отлично. У моего ребенка течет кровь, под глазами черные круги от боли. По скорой без очереди. Каждый сам за себя. Я вызываю скорую.

- Куда приехать?

- Да вот, к травмпункту, - я вообще очень честный человек.

- Издеваетесь?

- Да нет, говорю, не издеваюсь. У вас тут если скорую вызвать, вне очереди принимают.

- Быть такого не может! Зайдите в медучреждение и вам окажут помощь.

- Окажут, конечно, всем нам окажут. Мы еще часа четыре посидим всей толпой, и такую же толпу с точно такими же травмами, как у нас, пропустим.

- Мы не поедем к травмпункту.

- Хорошо, приезжайте на остановку, улица Суворова.

- Так вы же у травмпунта.

- Мы уже подходим к Суворова.

- Женщина! Вы озоруете!

- Ничуть! Озоруют те, кто сквозь толпу страдающих детей проводит других, точно таких же детей, без очереди. А нам сейчас нужно, чтобы кто-то оказал первую медицинскую помощь. У ребенка уже полтора часа течет кровь, и из раны что-то торчит.

В общем, скорая приехала. Таким образом, спустя два часа с момента начала кровотечения, мы получили, наконец, первую помощь! За эти два часа нам попался первый врач, который никуда нас не перенаправил, а сам осмотрел рану, промыл ее и успокоил уже, в конце концов, нас всех, что это не кость торчит из пальца, а мясо малость вывернулось. (Бррр). Ну и дальше нас с ветерком подвезли обратно к тому самому травмпункту.

Я знала, что без очереди мы, естественно, не пойдем, а спокойно досидим свою очередь за девушкой, за которой ее занимали. И пока врач скорой отдавала наши документы в кабинет, я предупредила об этом людей - что бы не пугались вновь прибывшего «внеочередника» и не слали в нашу сторону проклятья. Но мне реально было уже интересно, как эта «пропускная» система работает и насколько вообще реально получить экстренный осмотр и помощь «по блату». Но предупреждала я зря - нас никто вне очереди вызывать и не собирался. У них это дело выборочное - все равны, но одни дети равнее других.

Хорошо, без претензий. Будем считать, что у той девочки было что-то экстра-ординарное. Но вид 15-ти скулящих детей еще долго будет стоять у меня перед глазами…

А дальше все опять же было очень интересно. Нас осмотрели, сделали рентген и отправили на перевязку. Киру. Одну. «Мамам вход воспрещен».

- А теперь объясните мне логично, на каком основании он мне туда воспрещен? Ребенок напуган, ребенку больно. Ребенок не знает, что с ним будут делать за этими дверями. Почему я должна его одного отдавать вам? Я хочу поддержать ее и быть рядом. Я хочу видеть, что там будет происходить.

- Не положено.

- Объясните, почему?

- Тут могут быть только дети!

При этом на перевязочном столе лежит девочка лет 14, одного со мной роста и более крупной комплекции, так же в уличной одежде (юбка-футболка, на улице жара). Чем я отличаюсь от этой девочки? Почему ей можно, а мне нельзя? Или мои старческие тридцатилетние бактерии не имею права находиться в одном помещении с четырнадцатилетними бактериями? Но медсестринским бактериям еще больше лет. Ах, они стерильные? Это когда простерилизоваться успели? Пока по коридору, кишащему поступающими с улицы пациентами, ходили? По тому же полу ходили, в этих же тапочках в «стерильный» кабинет зашли. Что Кира с улицы, что я с улицы. Не вижу между нами разницы в данном случае. Я не в операционную рвусь. И бахилы надеть не отказываюсь.

Разуваюсь, прохожу.

- Выйдите!

- Перевязывайте при мне.

Пять минут мне объясняют, что перевязывать при мне не будут, т.к. мамам тут находиться нельзя.

- Я тут нахожусь уже пять минут, за это время вполне можно было бы перевязать.

- У нас распоряжение от руководства.

Бюрократическая система. Никто не будет ее ломать. Никому не хочется думать. Всем плевать на то, что детям страшно, дети, слава Богу, не каждый день попадают в травму. Давайте усилим их стресс! Выгоним мать, заберем ребенка и начнем махать перед его глазами щипцами и зеленкой! Наша медицина - самая медицинистая медицина в мире!

Тут используются какие-то запретные приемы? Почему я не имею права находиться рядом со своим ребенком??? Которого тоже, на минуточку, не стерилизовали, с которого не снимали уличную одежду перед входом в сие «стерильное» заведение.

- Я вызову полицию! - это был последний аргумент заведующей отделением травмы.

- Отлично! Только с полицией я сегодня еще и не общалась. Буду ждать.

Полицию почему-то не вызвали, рану обработали на моих глазах.

***

Итак, пункт номер раз - у нас теперь все специалисты ну чрезвычайно узкие - есть обычные, а есть частные, есть хирурги детские, а есть хирурги взрослые, к которым на первичную помощь не прорвешься, даже если с тобой что-то случилось буквально у них на пороге. С порога тебя быстренько прогонят и отправят по жаре и пробкам через забитый центр города в травмпункт. Без сожаления в глазах отправят, что самое важное. Для администраторов это - работа. Просто работа: записал-написал. Бездушные машины для записывания. Им плевать на жару, пробки, капающую кровь, в плаче от боли ребенка. У них нет такой услуги и точка. И вы их раздражаете своими просьбами скорее помочь. Придумали тут! Первой помощи просить!

Правило номер два - если, не дай Бог, что-то случилось, смысла ехать самим в травмпункт нет, нужно вызывать скорую - только так есть шанс не истечь кровью на месте и получить действительно скорую первую помощь.

И пункт номер три. Если уж с ребенком что-то приключилось, то милосердные медсестры будут действовать по инструкции, загонят его одного в кабинет - ну чтобы уж он окончательно проникся ситуацией, и будут там обрабатывать. Я против. Я мать и я хочу быть рядом со своим ребенком. И пока мне не предоставят логичный довод, почему меня там быть не должно, я оттуда не выйду.

Нет, ребят, не система у нас гнилая. Люди у нас гнилые. Они эту систему создают. Они не хотят думать. Они потеряли всю человечность и сострадание. Они боятся сделать шаг вправо-шаг влево. У них инструкции. И у них частные клиники.

И так куда ни сунься. Заставь дурака Богу молиться, он весь лоб расшибет - это про нас. Мы законы и инструкции используем не во благо, а с какой-то садистской бюрократичностью. Платные дополнительные услуги в саду? Отлично, мы сделаем платным участие в утренниках и будем доказывать вам, что эти услуги дополнительные. Частная клиника - не травмпункт? Отлично, вообще забудем о том, что у нас тут есть врачи и даже не попытаемся оказать первичную помощь человеку, с которым беда приключилась за сто метров от нашего порога.

Нашим людям доставляет какое-то садистское удовольствие пользоваться своей самой маленькой властью. И чем меньше эта власть, тем большее удовольствие доставляют ее «бонусы».

Мне вот даже интересно, той администраторше хоть немного было жаль покалеченного ребенка? Что она испытывала в тот момент? Чувство брезгливости? Злости? Раздражения? Что в душе и сердце у той женщины, которую вид окровавленной руки ребенка никак не трогает и не толкает поднять трубку телефона и спросить у врача, может ли он помочь?

Никогда мы не будем жить хорошо, пока мы будем жить по инструкциям, отключая человечность.

kesseluna