Два.

Прошло уже два месяца с тех пор, как появилась на свет моя принцесса.

За последний месяц многое изменилось, в том числе и мое отношение к себе и материнству. Почти незаметно прошла послеродовая депрессия, когда хотелось убежать куда-нибудь в лес, закопаться там в густые еловые ветки и пахучие листья опада и проспать как минимум до весны. Сейчас, конечно, спать тоже хочется постоянно, но это уже привычное состояние и не вызывает отрицательных эмоций.

Сейчас моя прошлая жизнь без ползунков, бодиков, пустышек и бутылочек уже кажется чем-то нереальным, несущественным. Ощущение, как будто моя маленькая малышка была со мной всегда, всю мою жизнь, только эфемерно, незримо.

Теперь я уже не представляю себе жизни без моей маленькой девочки. Без её маленьких ладошек, в которые она уже потихонечку пытается хватать игрушки и мамины волосы, и которые она сжимает в кулачки и тянет рот, слаще любой конфеты. Без её чудесных ножек, которыми она так любит попинать маму по утрам в кровати и в течение дня, лежа на пеленальнике. Без главного места любого бутуза - пузика, которое до сих пор доставляет нам немало проблем, но мы уже потихоньку научились с ними справляться. Без её ясных серых глазок, в которых так приятно видеть радость узнавания маминого лица и которыми мы очень любим рассматривать окружающую обстановку, каждый день открывая для себя в ней что-то новое. Без этих маленьких ушек, которые мы научились теребить ручонками. Без маленького нежного ротика, которым она умеет так сладко улыбаться маме и окружающему миру и смешно чавкать, когда берет грудь и в этот момент всё явственнее, ощутимее становится нить, соединяющая мать и дитя. Без щемящего, едва ли не первобытного, чувства огромной любви и нежности, когда готова принять любую боль, лишь бы она не страдала, когда тигрицей на любого обидчика, даже если раньше не умела постоять за себя, когда ночи без сна, прислушиваясь к тихому сопению под боком и слезы ручьем от всепоглощающего счастья. И ничего не важно: ни прошлая жизнь, уже такая далекая, ни окружающий мир, вдруг так резко сузившийся до размеров мужа с младенцем на руках, все проблемы отступают перед проблемой колик или реакции на погоду.

И пышным цветком цветет в нашем городе эпидемия свиного гриппа бронхита, с которым полгорода малышей, заразившихся в очередях к врачам, лежат в больницах. Из-за неё мы с малышкой вторую неделю не можем сделать УЗИ и посетить доктора - не записывают. Надеюсь, она скоро закончится.

Я не знаю, сколько весит мой наручник мое счастье, но чисто навскидку уже больше пяти килограмм точно. Из многих ползунков мы как-то резко выросли и недавно командировали нашу бабушку в магазин за обновками. Любим рассматривать мобиль в кроватке, но если кто-нибудь будет еще и игрушками трясти, то восторгу нет предела. Кстати о восторге - уже давно пытаемся посмеяться в голос,но получается только забавное покряхтывание. Окружение уже разделилось на два полигона: игрательный и качательно-кормительный. В последнем только мама, в игрательном - все остальные, плюс мама. Если ребенок слишком рано проснулся и его надо покачать, бесполезно отдавать его папе. Увидев папину мордочку лица, дочь начинает во весь рот улыбаться, думая, что её взяли поиграть и в морге выспимся потом поспим.

Сказали нам недавно, что мы наели щеки. Правда насколько мы их наели? По крайней мере из-за ушей их пока не видно :-)

По большей части все у нас происходит под настроение. Под настроение можем минут сорок - час проваляться на мамино-папиной кровати, махая руками-ногами и рассматривая занавески на окнах, а можем висеть у мамы на руках, на любое прикладывание реагируя диким криком.

Гулим забавными ге, гу, кх, ах, ох, ба, ма (причем ма - когда что-то не так, спать хотим или болит что-то), иногда проскальзывает агу, эй, дай и еще много всяких разностей. Если надоело лежать, мы зовем маму громким отрывистым А. Если мама не прискакала теряя тапки и ломая конечности, то количество А повышается и далее по нарастающей.

Любим лежать на пузике, но не любим на нем спать, изворочаемся все, пока не перевернемся или не закричим, если перевернуться не получилось по каким-то причинам. Кстати, вертеться с живота куда бы то ни было пока не получается, но очень хочется. пеленальник узковат для таких трюков, а кровать - мягковата. Поэтому на кровати не выходит у неё, а на пеленальнике уже не даю я, чтобы не ударилась головкой. Но эта егоза иногда все ж таки вертится и ударяется, но не плачет.

По прежнему не любим одеваться и самое нелюбимое у нас из одежды - шапки. Видимо, в меня пошла, я тоже шапки терпеть не могу.

Постепенно начинаем любить гулять. Я её иногда коляску открываю на максимум, чтобы детка могла на мир потаращиться, но она малодушно проигрывает здоровому сну на свежем воздухе. Обе мечтаем о потеплении, чтобы одевать поменьше одежды и подольше гулять.

Режим для нас НЕ СУЩЕСТВУЕТ! Ибо нефик, так сказала моя дочь :-))

Пошли качаться байки.