Приключения продолжаются

Такси приехало в 8 утра и мы выдвинулись в сторону аэропорта.

Машина оказалась каким-то сильно люксовым фольксом, с мааааленьким багажником, а чемоданов у нас было овердохера, впрочем, ничего необычного, мы по другому и не уезжаем из Питера. В итоге Викинг сидел сзади, с чемоданом на коленях. Сначала нас привезли к дверям прилета, развернулись и поехали на новый круг. Водитель был понаехавший, спокойный и хреново знающий, куда именно надо ехать. Это радовало.

Около стойки регистрации не было скамейки, стула или просто топчана хотя бы. Всё для людей блять. Никак не могу понять, какого хуя стараться сделать что-то европейского уровня и при этом ожидающие регистрации должны сидеть на полу/чемоданах/коленках работников аэропорта. Мистикаблять.

При регистрации перевес. Не удивляет. Платим 30 евро в кассу и нам выдают посадочные талоны. Идем в сторону контролей. Пытаемся заблудиться в этом вертепе европейства. Громкий мат привлекает внимание уборщицы, которая находится в километре от нас, она оказывается доброй женщиной и шваброй показывает путь. При паспортном контроле я уговариваю Илюшу не говорить хуйню в стиле "меня везут насильно, почему вы не спрашиваете разрешение от отца". Это он так шутил при прилете. Пограничница делала подозрительный взгляд собаки из верхнего поста в моём дневнике, я шутила, била Илью по ноге и хохотала одна. Выкрутились.

Прилетели в Осло, минус 15 на градуснике. После 23 в Питере - греемся. У нас 6 часов до следующего самолета. Решаем сдать чемоданы и сидеть в зоне вылета. Снова перевес. Нам предлагают сдать что-то в багаж из ручной клади и тогда стоимость 200 крон, если мы платим просто за килограммы - больше тысячи крон. Сдаём рюкзак, мысленно прощаемся со стаканами и рюмками из икеи, которые лежат в рюкзаке и не подозревают о том, что сейчас полетят черти куда, где их будут бросать и не любить.

В зоне вылета находим кафе Джейми Оливера, благополучно зависаем там на три часа. Едим, сидим в телефоне, тратим деньги. Настя покоряет самолетик вместе с другими детьми. Сначала с ней там сидит папа, следит. Через час я начинаю жалеть папу, зазываю Настю обратно в кафе, где предлагаю ягоды и передохнуть. После выдвигаемся вместе с ней обратно к самолетику. Где она благополучно исчезает в тумане.

Вот реально, только что была, и вот теперь я её не вижу. От слова пиздец. Я вспоминаю не к добру толпу поляков и то, что с Настей была какая-то польская девочка, которой тоже нет. Сапоги стоят, ребенок исчез. У меня на голове под слоем профессиональной краски голова стала белая. Я прямо слышала, как волосы белеют. Стискиваю зубы и пытаюсь не зарыдать. Первым порывом было позвонить мужу, но я начну рыдать, а реакцию папы на мои слёзы предсказать несложно, он разворотит аэропорт. Начинаю методично обыскивать самолетик и площадь вокруг него, опрашиваю детей. Свидетели уходят в несознанку. Вовремя вспоминаю, что детей бить нельзя (а жаль). Еще через 10 минут я краем глаза увидела её косичку со стороны скамеек, стараясь не бежать подхожу. Наклоняюсь и говорю, что так делать нельзя. Совсем. Что мама расстраивается. При этом я чувствую, что слёзы потекли. Бегу обратно на скамейку, утыкаюсь в телефон, чтобы никто не видел. Пишу Илье смс, описываю ситуацию. Вполне предсказуемо через пару минут появляется Викинг, который бежит проверять, плачу я или нет, ибо он меня знает. Улыбаюсь ему, он подозрительно меня разглядывает и волевым решением уводит нас с площадки в сторону выхода к самолету.

Наконец-то объявляют посадку, заходим в самолет и начинаем чего-то ждать. Как-то странно катаемся по аэродрому в разные стороны. Подъезжаем к каким-то механизмам и нас начинают поливать какой-то хренью. Потом долго очищают что-то от наледи, потом мы стоим в очереди на взлёт. Командир корабля шутит по рации, призывает терпеть и ждать. Терпим и ждём. Взлетели с опозданием на полчаса. В полете Настя съедает две горячие вафли с малиновым вареньем и мы с ней что-то рисуем. В рации снова вырисовывается командир, пытаясь шутить на тему того, что в Будо шторм, дикий ветер и вообще плюс 5. Так что, мол, дорогие пассажиры, не ссыте, но нас будет кидать. Мол, я сделаю все, что смогу, но вы там держитесь. Мы легкомысленно слушаем и улыбаемся.

Через некоторое время свет приглушается, стюарды садятся по своим местам, становится не по себе. И вдруг, когда я расслабилась немного, самолет падает вниз, в яму. Я хватаю Настю, она пугается и рассказывает мне, что вот теперь ей страшно. Мне тоже страшно, но я ей не рассказываю это. Сзади сидит папа и ему тоже страшно. Илья держится. Приземлились.

Нас встречает сослуживец мужа, болгарин. На нашей машине, свою он оставил у нашего дома. Приезжаем домой и я сердечно благодарю болгарина по-русски, он всё понимает и отвечает мне по-норвежски. Целуемся и идем домой. Разбираем чемоданы на предмет продуктов и ложимся спать.

Сегодня я сварила борщ и мы закончили разбирать чемоданы. Стиралка и сушилка исправно жужжат, мне кайфово. Я люблю маму, но мне там уже неуютно, мне тут лучше. Вот такие дела.

А самое странное, в этот раз я не боялась перед вылетом, что не характерно для меня.