Былинки. Я вчера пекла куличи…

Я вчера пекла куличи и волей неволей думала о тех, кого завтра будем поминать ими. Почему так остро ощущаешь, что их больше нет? Почему так много не сказал им, когда они могли это услышать? Почему на стариков, наших бабушек и дедушек, всегда остается мало времени? Мы живем в своем ритме…помните старый советский мультик про
Лошадку белую, что весь день по лугу бегала. Всех кисок и бобиков она посетила, а вот к «старой бабушке, бабушке-Лошадушке, так и не зашла…» А бабушка ее ждала…вот и я как лошадка, везде скакала, а бабушка меня ждала….Прости родная…простите родные…

Родители папы. Дедушка Гриша.

Вот только написала его имя и заулыбалась. Лето…деревня…цветущий луг…жужжат пчелы, шмели и сладко пахнет резеда…мы с дедом идем коровку поить (коровка, кстати, заслуживает отдельных пару строк). Дед высокий, сухопарый, опирается на сучковатую палку…он с войны пришел с окопной болезнью….ноги болели до конца жизни и мерзли…и ходил он и летом и зимой в валенках. Я присела, рассматриваю букашку…

-Марынка! – слышу я встревоженный оклик деда.

Я встаю из луговых зарослей и машу ему рукой.

-Шо ты там?

-Тут жучок, зелененький с крапушками, я его рассматриваю.

-А, ну дывись, тильки когда гукну тебя, ты кажи «гаа диду» (знаете такое смачное хохляцкое «ггаа»?)). И я послушливо кричу ему совершенно русское обычное «га» на каждый его оклик…гуси-гуси га-га-га…вспоминаю я детскую прибаутку…мне нравится говорить деду это смешное слово «га»!

Это он наш семейный Песталоцци и Макаренко, это он, простой деревенский мужик, который никогда не бил, не оскорблял своих троих ребят. Это он научил на личном примере и моего папу никогда не бить детей, и это я теперь стараюсь придерживаться этих же принципов. Спасибо тебе дед, что ты воспитал мне такого папу, спасибо, что прогнал фашиста с нашей земли, спасибо, что целых десять лет ты был в моей жизни…Где ты диду? Твоя Марынка грустит о тебе….ведь она так и не успела тебе много сказать.

Обещанные пару строк о коровке. Корову завали Малинка и была она красоты необычайной, сама нежно бежевого цвета, как густо топленое молоко, огромные опушенные длинными ресницами глаза. А еще она давала самое сладкое молоко во всей деревне и телилась только бычками. Причем бычки всегда были черные с белой звездочкой либо на лбу, либо на груди и неважно какой был папашка, детки были черными. Вот такая была Малинка!

Родители папы. Бабушка Таня.

Невысокого роста, полная, красивая русская бабушка, с зеленоватыми глазами и седою косичкой, которую она прятала под ситцевые платочки. Недавно она мне снилась, и я во сне ясно вспомнила ее запах, от нее всегда пахло какой-то сушеной травой и сухофруктами. Я вспомнила, как она меня обнимала, как прижимала к себе, такой мягкой, теплой и сладкопахнущей. Кстати, происхождение этого запах мне объяснила мама. Одежда у бабушки хранилась всю жизнь в сундуке, выстиранная она сушилась на свежем воздухе, а потом в сундуке бабушка ее перекладывала сушеными травками и сухофруктами, отсюда и запах….куда там нашим Ленорам!

А в травках бабушка знала толк, и лечить умела. Всю жизнь себя и близких своих лечила только травами, медом и спиртом. Таблеток не признавала. Дедушка с войны вернулся весь израненный, особенно правая рука была просто нафарширована осколками, врачи не брались, говорили оперировать нет смысла, если только совсем отнять. Бабушка сказала, «резать - нэ дамо, всю гадость сама вытянгну». И ведь вытянула, вроде только припарочки всякие делала, а все осколки сами вышли, долго шли, лет пять, но вышли все – врачи, сравнивали рентгеновские снимки и не верили, что это возможно. Жену младшего сына вылечила от бесплодия, врачи тоже ей поставили приговор – никогда! Однако бабушка только усмехнулась, и стала носить ил с речного дна, чтобы невестка спринцевания им делала. Та, возмущалась, еще бы в такое нежное место напихать грязной, вонючей жижи, но свекровь слушала. Итог – дочка и два сына! И меня бабушка спасла однажды. Мне было пять лет. Стоял прохладный сентябрь. Мама наварила вкуснющего, пахнющего компота. Налила мне в кружку и вынесла на улицу:

-Доча, иди горячий компотик с ложечки попей.

Я беру кружку в руки, хочу подышать горячим ароматным паром. А у пластмассовой кружки от температуры (компот закипел минуты три назад) отваливается ручка…и все содержимое большой кружки льется на меня. Помню мамин крик…папа схватил меня на руки и прямо в одежде сунул в бочку с водой…помню, как снимают с меня колготки, и мама кричит «Ой, Господи, у нее кожа вместе с колготками снялась»….Наверное, мне было больно, хорошо, что это воспоминание заблудилось в закоулках памяти. Пока в далекий хутор приехала скорая, я уже была от боли в полубреду, а на ноге от самого паха до колена надулся огромный пузырь…Мне накололи обезбаливающего, и собираются забрать в больницу и тут бабушка решительно заявляет:

-В лэкарню – нэ дамо!

Все в шоке пытаются уговорить бабушку, мама обессилено плачет, а врач стращает:

-Вы, что не понимаете, у ребенка начнется сепсис, а если не начнется, то все равно последствия будут плачевны, пузырь и сваренные ткани надо убрать, а то шрам кошмарный будет, на всю жизнь нога останется изуродованной.

-Нэ дамо, - твердит бабушка, - и ныяких шрамив нэ будэ!

Спасибо тебе, родная, все забылось, все зарасло-зажило и кожа на ноге гладкая, шелковая, кстати, это мне тоже от бабушки в наследство досталось – тугая и шелковистая кожа. Спасибо, что бережно хранила все игрушки своей единственной городской внучки, не разрешая играть ими деревенским внучатам…спасибо, что гладила меня по волосам, натруженной мозолистой ладошкой и приговаривала:

-Марынка, яки у тоби волосся – золоти!

Бабушка, родная моя, спасибо тебе, что бы была 12 лет в моей жизни, спасибо, что ты у меня была….

Мамины родители. Дедушка Сеня.

-Дед, ты слышишь меня? Может, ты стоишь сейчас рядом со мной и читаешь мои мысли?

Я бы очень этого хотела, ведь и тебе я не успела сказать, как много ты для меня значил, как гордилась тобой.

Мой дедушка самый простой рабочий парень, родившийся и выросший у самого Черного моря, в солнечной Абхазии. Всю жизнь был работягой, но при этом феноменально умным человеком. Наверное, не было такой области науки, искусства, спорта, т.п. в чем дед был бы несведущ. Он всю жизнь ходил в библиотеки, и маме моей привил это же трепетное отношение к книгам, а она – мне. А еще он был неисправимый оптимист, юморист, а для меня – друг. Я знала, в случае чего, на деда можно положиться, он выручит. А еще с дедом можно было подурачиться, по настоящему – говорить всякие глупости, щекотаться, хохотать, скакать по дивану и выливать потихоньку ненавистный суп в раковину, а потом совершенно серьезно говорить бабушке, что суп съеден и заговорщически переглядываться.

Дед меня всю жизнь звал внуча или внуч, но произносил это он так, что слышалось «унуч». Большой, грузный мужчина с курчавыми волосами, он выходил на маленький балкон «хрущевки» и громко меня звал с улицы:

-Унуч, ходи сюды!

-Деда, а зачем?

-Требуху набивать!

Это значит обедать. Мне смешно, и есть совсем не охота, но дед так потешно машет мне рукой и гримасничает, как мы сейчас это будем набивать ту самую требуху, что я в предвкушении очередного веселья бегу домой. Бабушка на нас ворчит, ругает деда, что тот опять клоунничал на весь двор.

Дед, дед…зачем ты так внезапно ушел от нас? Дождался рождения двух мужичков, как он их называл, - внука и первого правнука (моего сына) и ушел. Тихо так…пришел с ночной смены, прилег на диван отдохнуть перед завтраком и никому ни на что не пожаловавшись ушел из жизни….говорят, Бог, посылает такую простую и быструю смерть только хорошим людям. Спасибо тебе, дед, хороший мой, родной…ты был у меня 21 год.

Родители мамы. Бабушка Тоня.

Тебя нет всего пять лет, но я так соскучилась по тебе. Иногда я набираю номер твоего телефона, и слушаю гудки…знаю, что ты не ответишь….ну или квартиранты возьмут трубку. Корю себя, что не делала этого чаще, когда могла услышать твое «алло».

Мне стыдно признаться, но в тот год перед твоею смертью я не видела тебя четыре месяца. Мы как всегда на полчасика забежали тебя поздравить с Днем Победы, а потом впереди было лето, потом наш отпуск, потом после отпуска опять было что-то срочное, на работу вышла…Наконец я все ж таки наметила себе дату, когда поеду к бабушке, в субботу, 4 октября. Муж как раз отправился на рыбалку, а я думаю, в субботу заберу мальчишек, отпускные гостинцы, куплю, что-нибудь вкусненькое, бутылку «Спрайта», который бабушка обожала и поеду, может быть даже останемся с ночевкой…Я не успела…ты ушла из жизни 3 октября… а ровно 15 лет назад в этот день ты схоронила своего мужа, нашего отца и деда…

Более чистоплотной хозяйки я в своей жизни не встречала. Чистота в ее доме всегда была идеальной, и когда она была юной женой, а дед ее привел девятым членом семьи в дом, и когда она была работающей с утра до ночи мамой двух детей, и когда она была убитой горем вдовой, и немощной одиноко проживавшей старушкой…если она шила постельное, то значит, строчки были идеально ровными, если стирала, то до кипенной белизны, если лепила пельмени, то они были калиброванными красавцами как на подбор, ее котлеты мой муж считает эталоном данного блюда, а ее вареники с вишней – знаю, что такого лакомства мне уже не отведать…Она всегда следила за собой, будучи даже бабулькой преклонного возраста, ходила на простенький маникюр, делала стрижки, подфиолечивала Иридой волосы, а то, говорит, неприлично ходить с желтовато-седыми волосами, носила блузочки, и любила помодничать до самых последних дней. Мне до нее как до Марса пешком.

Она стеснялась нам надоедать, по телефону старалась говорить коротко…мы еще смеялись, как она однажды поздравила моего сына с ДР…просто как диктор проговорила ему поздравительную речь и отключилась…а теперь я понимаю, что она боялась казаться навязчивой со своими звонками…

Когда мы разбирали вещи после похорон, то было видно, что она уже все приготовила…она-то и к похоронам все сама заготовила, вплоть до черных платочков для нас…она знала видимо, что скоро уйдет…старые вещи были выкинуты, все остальное перестиранное, выглаженное, некоторые вещи, посуда, уже были упакованы, чтобы нам меньше работы осталось…Даже мусорное ведро было с чистым пакетом, на дне которого, лежали две пустые склянки от Валокордина и Корвалола. Мне мучительно больно думать о том, как ее ночью давило сердце, как она задыхалась, как жгло у нее в груди, как пила она эти капли в надежде, что сейчас отпустит, как ей, наверное, было страшно…и она даже никому не позвонила ночью…кое как дождалась утра вызвала скорую…а скорая привезла ее в больницу уже почти безжизненную…кардиогенный шок…и она умерла на больничной койке…одна…Прости нас, что нас не было рядом…надо было прорваться сквозь больничный строгий кордон…ведь это был последний день твоей жизни. Спасибо, родная, что ты молилась за меня и любила 36 лет…

Царствие вам Небесное, Раб Божий Григорий, Раба Божья Татиана, Раб Божий Семён, Раба Божья Антонина…