Посмотрите пожалуйста!
Так трогательно…
(не мое, нашла в сети)
Ты видишь перед собой две полоски и еще не понимаешь до конца происходящее, а мир вокруг тебя уже покачнулся и поплыл, поплыл, и стремительно меняется каждую секунду, обрастая новыми вероятностями, чувствами, событиями, а ты еще пока не до конца принимаешь, что он больше никогда не будет прежним. Таким, каким он был для тебя ДО этих двух полосок.
Ты еще об этом даже не подозреваешь, но ты больше никогда не сможешь спокойно смотреть новости, в которых показывают катастрофы, войны, драки, увечья и природные катаклизмы. Ты теперь всегда будешь испытывать чувство оглушающего, парализующего страха: а что, если бы это случилось с моим ребенком… Ты больше никогда не сможешь смотреть отстраненно на больных или умирающих детей, и будешь сама умирать внутри, примеряя все на своего единственного, любимого больше собственной жизни.
Ты больше никогда не сможешь сидеть на важном совещании на работе, или отдыхать вдвоем с любимым, или сидеть с подружками в кафе, да даже просто надолго выходить из дома – и не отслеживать при этом спинным мозгом время, проведенное тобой вне дома, отдельно от маленького ребенка, даже если он будет оставлен с самой лучшей в мире няней или ближайшими любимыми родственниками. У тебя теперь всегда будет такое чувство, будто часть твоего сердца больше не с тобой, и его уже никогда не спрятать в сейф, и не положить в карман, и не запихнуть обратно в грудную клетку. Этот кусочек теперь всегда будет отдельно от тебя.
А еще, когда он подрастет, ты будешь снова бояться темноты в подъездах, и разбитых фонарей на улице, и механических слов «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». А еще больше – длинных гудков без ответа в телефонной трубке, каждый из которых все сильнее и сильнее будет вытягивать из тебя сердце, оставляя ледяной вакуум. Ты наконец-то поймешь страх своих родителей, вызванный твоими прогулками далеко заполночь. Ты будешь замирать над термометром, показывающим 39 градусов, и думать «Лучше б это была я». Отныне ты будешь каждую минуту молиться не за себя.
Да, вместе с материнством ты приобретешь страх – и не один, а целую пачку его разновидностей, от легких опасений до настоящего кошмара, когда отнимаются конечности и останавливается дыхание. А также впридачу ежесекундную ответственность, бессонные ночи, зависимость, раздражение по пустякам, ощущение, что не можешь двинуться с места от усталости, несвободу, а временами отчаяние и опустошение. Но вместе с тем ты приобретешь такие чувства, о существовании которых раньше даже не подозревала, и с такой глубиной их проявлений, что это будет сбивать тебя с ног.
Такая пронзительная нежность, такое щемящее счастье от запаха детской макушки, такие слезы радости от первых детских шагов, от беззубой улыбки, адресованной именно тебе – или твоей кошке, или даже полкам шкафа выше твоего левого уха, не важно. Такая гордость от самого первого, картавого стиха на детсадовской елке. Внезапное теплое ощущение радости от того, что кто-то хвалит НЕ ТЕБЯ, а твоего ребенка. Изумление от того, что на Новый год под бой курантов ты загадываешь исполнение не своих желаний – а желаний твоих детей, изо всех своих сил.
Ты заново прочитаешь все свои любимые (и нелюбимые) детские книжки, и посмотришь все-все мультфильмы – вдвоем, в обнимку завалившись на диван в подушки. Ты заново откроешь для себя вкус манной каши, и яблочного пюре, и даже брокколи и тыквы. Познакомишься со всеми бакуганами, черепашками нинзя и смешариками поименно. Тебе придется снова полюбить гулять в дождь, по лужам, и в снег, прямо через сугробы – потому что у тебя не будет выбора, если ты не хочешь пересидеть в 4 стенах всю непогоду. Ты снова будешь пускать по ручьям щепки и кораблики, и как в первый раз изумляться зеленым травинкам, пробивающимся через подтаявший снег, и глядеть на свет через сосульку или цветное стеклышко, и разбрасывать крошки толпе толстых неуклюжих переливающихся голубей.
Ты научишься в сотый раз отвечать на один и тот же вопрос, не раздражаясь. Ты с растерянностью и любопытством полезешь в энциклопедию для того, чтобы узнать, как устроен кишечник кузнечика и почему облака белые, а радуга разноцветная. Но рано или поздно все равно найдется вопрос, на который ты не сможешь дать ответ даже с помощью энциклопедий и будешь растерянно подыскивать слова. А придет время – и тебе придется искать слова утешения, и ты бессильно будешь наблюдать за тем, как твой ребенок плачет от горя своей первой потери или разбитой любви – и, когда все слова закончатся, тебе придется просто крепко-крепко его обнять и прижать к себе, так же крепко, как ты обнимала его в раннем детстве, утешая после ушиба или царапины.
Ты узнаешь, что такое гнев и желание прибить немедленно обидчика твоего ребенка. Ты сама изумишься, насколько сильно будет это чувство обиды не за себя и желание защитить от любой опасности, как бы велика она ни была. Первобытное, древнее, дремучее чувство.
Ты будешь учить его плавать – и задерживать дыхание вместе с ним. Тебя ждет безбрежная радость от первой пятерки, от первой попытки твоего ребенка прокатиться на двухколесном велосипеде, или на коньках, или на сноуборде. Отдавая его в секцию бокса или скалолазания, ты будешь заранее вся сжиматься внутри. Отпуская в поход с одноклассниками – считать время от звонка до звонка, а потом – до возвращения домой. Отпуская поступать в ВУЗ, находящийся в другом городе – переступать через себя.
Твоя жизнь отныне будет заполнена по самую маковку. Каждая минута, каждая секунда. Ты будешь ценить каждую минуту отдыха и одиночества – как никогда раньше. Спать всю ночь напролет – наслаждаясь этим. Слово «мама», произнесенное маленькими, словно игрушечными кукольными губками, пронзит тебя в самое сердце. Первая открытка, подписанная кривоватыми буквами, первое «мамоцька, я тебя любю», первое «мам, давай я тебе помогу», первое «мам, ну не расстраивайся ты так, ведь я же с тобой! мы сейчас вместе что-нибудь придумаем!».
Ты больше никогда не будешь одинока. Рядом с тобой теперь всегда будет твое счастье, общее на двоих, а у твоего ангела-хранителя появится маленький напарник, летящий всегда немного позади и чуть правее твоего ребенка.
(не мое, нашла в сети)
Ты видишь перед собой две полоски и еще не понимаешь до конца происходящее, а мир вокруг тебя уже покачнулся и поплыл, поплыл, и стремительно меняется каждую секунду, обрастая новыми вероятностями, чувствами, событиями, а ты еще пока не до конца принимаешь, что он больше никогда не будет прежним. Таким, каким он был для тебя ДО этих двух полосок.
Ты еще об этом даже не подозреваешь, но ты больше никогда не сможешь спокойно смотреть новости, в которых показывают катастрофы, войны, драки, увечья и природные катаклизмы. Ты теперь всегда будешь испытывать чувство оглушающего, парализующего страха: а что, если бы это случилось с моим ребенком… Ты больше никогда не сможешь смотреть отстраненно на больных или умирающих детей, и будешь сама умирать внутри, примеряя все на своего единственного, любимого больше собственной жизни.
Ты больше никогда не сможешь сидеть на важном совещании на работе, или отдыхать вдвоем с любимым, или сидеть с подружками в кафе, да даже просто надолго выходить из дома – и не отслеживать при этом спинным мозгом время, проведенное тобой вне дома, отдельно от маленького ребенка, даже если он будет оставлен с самой лучшей в мире няней или ближайшими любимыми родственниками. У тебя теперь всегда будет такое чувство, будто часть твоего сердца больше не с тобой, и его уже никогда не спрятать в сейф, и не положить в карман, и не запихнуть обратно в грудную клетку. Этот кусочек теперь всегда будет отдельно от тебя.
А еще, когда он подрастет, ты будешь снова бояться темноты в подъездах, и разбитых фонарей на улице, и механических слов «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». А еще больше – длинных гудков без ответа в телефонной трубке, каждый из которых все сильнее и сильнее будет вытягивать из тебя сердце, оставляя ледяной вакуум. Ты наконец-то поймешь страх своих родителей, вызванный твоими прогулками далеко заполночь. Ты будешь замирать над термометром, показывающим 39 градусов, и думать «Лучше б это была я». Отныне ты будешь каждую минуту молиться не за себя.
Да, вместе с материнством ты приобретешь страх – и не один, а целую пачку его разновидностей, от легких опасений до настоящего кошмара, когда отнимаются конечности и останавливается дыхание. А также впридачу ежесекундную ответственность, бессонные ночи, зависимость, раздражение по пустякам, ощущение, что не можешь двинуться с места от усталости, несвободу, а временами отчаяние и опустошение. Но вместе с тем ты приобретешь такие чувства, о существовании которых раньше даже не подозревала, и с такой глубиной их проявлений, что это будет сбивать тебя с ног.
Такая пронзительная нежность, такое щемящее счастье от запаха детской макушки, такие слезы радости от первых детских шагов, от беззубой улыбки, адресованной именно тебе – или твоей кошке, или даже полкам шкафа выше твоего левого уха, не важно. Такая гордость от самого первого, картавого стиха на детсадовской елке. Внезапное теплое ощущение радости от того, что кто-то хвалит НЕ ТЕБЯ, а твоего ребенка. Изумление от того, что на Новый год под бой курантов ты загадываешь исполнение не своих желаний – а желаний твоих детей, изо всех своих сил.
Ты заново прочитаешь все свои любимые (и нелюбимые) детские книжки, и посмотришь все-все мультфильмы – вдвоем, в обнимку завалившись на диван в подушки. Ты заново откроешь для себя вкус манной каши, и яблочного пюре, и даже брокколи и тыквы. Познакомишься со всеми бакуганами, черепашками нинзя и смешариками поименно. Тебе придется снова полюбить гулять в дождь, по лужам, и в снег, прямо через сугробы – потому что у тебя не будет выбора, если ты не хочешь пересидеть в 4 стенах всю непогоду. Ты снова будешь пускать по ручьям щепки и кораблики, и как в первый раз изумляться зеленым травинкам, пробивающимся через подтаявший снег, и глядеть на свет через сосульку или цветное стеклышко, и разбрасывать крошки толпе толстых неуклюжих переливающихся голубей.
Ты научишься в сотый раз отвечать на один и тот же вопрос, не раздражаясь. Ты с растерянностью и любопытством полезешь в энциклопедию для того, чтобы узнать, как устроен кишечник кузнечика и почему облака белые, а радуга разноцветная. Но рано или поздно все равно найдется вопрос, на который ты не сможешь дать ответ даже с помощью энциклопедий и будешь растерянно подыскивать слова. А придет время – и тебе придется искать слова утешения, и ты бессильно будешь наблюдать за тем, как твой ребенок плачет от горя своей первой потери или разбитой любви – и, когда все слова закончатся, тебе придется просто крепко-крепко его обнять и прижать к себе, так же крепко, как ты обнимала его в раннем детстве, утешая после ушиба или царапины.
Ты узнаешь, что такое гнев и желание прибить немедленно обидчика твоего ребенка. Ты сама изумишься, насколько сильно будет это чувство обиды не за себя и желание защитить от любой опасности, как бы велика она ни была. Первобытное, древнее, дремучее чувство.
Ты будешь учить его плавать – и задерживать дыхание вместе с ним. Тебя ждет безбрежная радость от первой пятерки, от первой попытки твоего ребенка прокатиться на двухколесном велосипеде, или на коньках, или на сноуборде. Отдавая его в секцию бокса или скалолазания, ты будешь заранее вся сжиматься внутри. Отпуская в поход с одноклассниками – считать время от звонка до звонка, а потом – до возвращения домой. Отпуская поступать в ВУЗ, находящийся в другом городе – переступать через себя.
Твоя жизнь отныне будет заполнена по самую маковку. Каждая минута, каждая секунда. Ты будешь ценить каждую минуту отдыха и одиночества – как никогда раньше. Спать всю ночь напролет – наслаждаясь этим. Слово «мама», произнесенное маленькими, словно игрушечными кукольными губками, пронзит тебя в самое сердце. Первая открытка, подписанная кривоватыми буквами, первое «мамоцька, я тебя любю», первое «мам, давай я тебе помогу», первое «мам, ну не расстраивайся ты так, ведь я же с тобой! мы сейчас вместе что-нибудь придумаем!».
Ты больше никогда не будешь одинока. Рядом с тобой теперь всегда будет твое счастье, общее на двоих, а у твоего ангела-хранителя появится маленький напарник, летящий всегда немного позади и чуть правее твоего ребенка.