Однажды я ела борщ и капля упала на белую футболку. "Что ж такое..." - подумала я. Но тут же простила сама себя. Себе ж надо прощать разные промахи.
Однажды еще маленький Макс ел суп и облил чистую рубашку. "Постарайся есть аккуратнее", - вылетело у меня на автомате. Я ж очень хотела быть идеальной.
И я решила. А попробую-ка в течение дня делать себе замечания. Такие, которые на автомате вылетают у взрослых в сторону промахов ребенка.
Утром я побрела на кухню и увидела в раковине невымытую с вечера чашку.
- Тебе сложно было помыть? - Прозвучало в ухе. - Надо приучать себя к дисциплине. А то ничего толкового не выйдет из тебя.
- Бррр... - Махнула головой. Толкового. Из меня и не вышло ничего толкового. Толковое - это, когда всю жизнь на одном рабочем месте. А я - перекати-поле.
Начала обуваться, собираясь по делам.
- Задник не загибай! Обувайся аккуратно. И вообще, лопатку для обуви надо использовать. Не знаешь, где? Как не знаешь? Вечно у тебя бардак. Ага-ага, пальцем помогай себе обуваться. Самое то - вот потому у тебя маникюра красивого и нет!
Настроение начало падать. Едкая штука эти комментарии - прям, как кислота.
Шагала по улице, птички, красота, пнула яблочко.
- Носки собьешь. Не напасешься на тебя обуви.
Уже дома, готовя обед, открыла шкафчик над головой, чтобы взять тарелку. Открыла. А закрыть забыла и каааак со всего размаху головой об угол дверцы - хряк!
В глазах звездочки. Голова болит. А в ухо изнутри:
- А я говорила! Сколько раз тебе повторять - закрывай дверцу! Вооот, расхлебывай.
Потом я села и загрустила. А в ухо:
- Что расселась, барыня? Дел по дому мало?
А потом, потом... До слез стало плохо. Потому что под присмотром такого голоса жить нереально. Именно жить.
А когда этот голос - твоя мама?
С тех пор мы играем с Максом в футбол упавшими яблоками - летом. А зимой - льдинами. Как-то полветки метро прошагали, пиная льдины большие и маленькие. Мы смеялись. И было плевать на ботинки!
Когда ему грустно, всегда обнимаю. Ведь это лучше слов. Вообще, лучше любых слов.
Любите и обнимайте себя и своих детей.
Изживите в себе противного комментатора. Пусть в памяти из детства останутся сбитые носки, пятна от вкусного супа, смех и уверенность - тебя любят и принимают любым.
Собственное взросление - это фигня по сравнению с тем, что чувствуешь, когда 15-летний сын приходит домой с расцарапанной спиной, и ты понимаешь, что это секс, любовь, отношения и другая женщина.
И милый домашний ритуал - чесать спиночку сыночку, обрывается диалогом:
- Мам, почеши спинку…
- Вот кто ее тебе царапал, тот пусть и чешет. …говорю я чужим голосом.
Я не могла ТАКОЕ сказать. Такое тупое, разрушительное, будто ревность всех матерей взрослеющих мальчиков поднялась во мне как бульонная пенка. Вскипела и убежала.
Теперь я поняла, в чем весь подвох с детьми: организм не понимает, что они взрослеют. Отторгает мысль о взрослении, почти как мысль о смерти: оно очевидно, но несовместимо со мной. Какие-то сцены из их детства застревают в голове и загораживают реальность, мешают увидеть, что здоровенный чувак с волосатыми ногами - тот же самый сын и он уже не маленький. И что с этим делать? Считать его взрослым или относиться как к маленькому? Все так изменилось…
Когда Асе было 4 года, я ехала за ней, чтобы забрать домой после двух летних месяцев «у бабушки». Только поезд подошел к вокзалу, я увидела мою Асю. Она быстро бежала по перрону в незнакомом мне платье. У платья развязался поясок, путался у нее под ногами, мешал. Она боролась с ним, не сбавляя скорости и кричала «мама!», обращаясь прямо ко всему поезду. Голос немножко срывался. Для нее это был поезд, в котором ехала я одна, и она пыталась охватить своим вниманием и криком весь этот масштаб.
Мое сердце выпрыгнуло в окно задолго до того, как состав, наконец, остановился. Выпрыгнуло, чтоб завязать поясок. Теперь, когда она красит ресницы перед зеркалом, пусть это даже сценический грим - я молчу и думаю: как? уже?
А когда Гас был в пятом классе, мы пришли «показаться» в балетную школу. Надо было переодеться в шорты и майку с открытой спиной и ждать у двери класса. Там шло занятие, звучало фортепиано, и был слышен строгий голос педагога «по классике». Меня от двери Гас категорически отгонял и я послушалась. Прежде чем уходить, выглянула из-за угла и, конечно, не увидела ничего особенного - в длинном коридоре маленький мальчик стоит один, смотрит прямо перед собой и волнуется. Стоит там один в белых носочках и ждет, а я ничем не могу ему помочь. Он тогда еще потер глаз кулаком, и я подумала, что его лохматые ресницы сейчас еще больше запутаются, а в этой майке ему холодно. И представила мурашки.
Или из раннего: акушерка сказала: «Смотри, какого богатыря родила!» И я почувствовала себя тоже богатыршей. Он действительно был большой, длинноглазый, черноволосый, в мохнатом пуху на ушах и плечах. И сразу в этих спутанных, разнонаправленных ресничках, как из учебника математики - рисунок про пересекающиеся прямые. Когда мы в первый раз распеленали его дома, то увидели родимое пятно на ножке - в виде следа от гусиной лапки. И никто никогда не радовался моему появлению так, как он - подхожу к кроватке - улыбается, дрыгает ногами, отхожу и вижу в зеркале, как лицо сразу «гаснет», скучнеет. Подхожу - опять восторг и приветственные махания…
А теперь, выслушав меня, он говорит: «А ты смешная…» (…я убью тебя последней)
Как смешила меня мамина подруга, которая приглаживала челку двухметровому «мальчику», вернувшемуся из армии и приговаривала: «мой сыночек!» Тьфу, думала я, что за нюни? Как он это терпит? А теперь одобряю - молодец, хороший сын. Пока я обнимаю своего и целую за ухом, он просто стоит и ждет, когда уже можно будет бежать. Иногда я чувствую, как у него дергается желвак на щеке. Вернее, он им нетерпеливо дергает. И говорит «ну мааа». И тоже самое пишет в инстаграме, если я пощу его фотографию. Ну мааааааааа… Его детство закончилось.
А недавно, когда мы с Асей ехали в автобусе, на остановке вошла женщина с двумя детьми - мальчиком и девочкой. Вернее, для меня это была женщина с двумя детьми. А вот Ася сказала: ничо такой. Я пригляделась и поняла, что мальчик уже подросток и он симпатичный. И ее детство закончилось.
Я все еще реагирую на стенды с разноцветными колготками, рассматриваю носочки с маленькими пчелками, но тут же понимаю, что мне некому их покупать. Я думаю - надо сходить в «Детский мир» на Лубянке, а потом оказывается, что это может быть только экскурсия - то, что там продается слишком маленькое.
А они большие. И мы не успели сделать почти ничего, что я планировала, представляя материнство: не гуляли по полям, не плели венки из одуванчиков, не пекли вместе печенье, и так и не дочитали Винни-Пуха вслух. Выносим кукол, давно раздали машинки. Дети не помещаются вдвоем за маленьким кухонным столом, толкаются, и, если удается отнять у них гаджеты, пускаются в воспоминания: «Мам, ты помнишь, в детстве ты заставляла нас есть борщ?» И начинаются подробности, как они мучились, выплёвывали горошинки перца… Господи! Зачем я их сыпала в борщ, если дети ненавидели перец, зачем я вообще варила борщ?
Или вот это воспоминание: «О как же ты орала! Наорала и ушла на кухню, а мы такие в комнате сидим, выйти боимся»… Атас и позор. В их воспоминаниях мать - домомучительница.
Теперь с этим уже ничего не поделаешь. Все закончилось слишком быстро.
Сын
Я всегда так мечтала о детях, что завидовала даже своей беременной кошке. Мне казалось - со мной не может произойти ничего столь прекрасного, как беременность. А когда произошло, я старалась делать все правильно. Начинать день его с клетчатки, заканчивать кисломолочным…
А сейчас читаю, что кока-кола растворяет ржавчину, и живо представляю как она разъедает стенки желудка моего сына. Стенки того самого желудка, о котором я так заботилась! Кошмарная картина. (Отнимать? Никогда не давать денег? Рассказывать о вреде здоровью?)
А свежий воздух, за который я боролась? Прогулки, очистители воздуха, летом - на море, чтобы дышал, чтобы набирал в легкие кислорода! И что? Теперь он в них курит? Ах да, он теперь взрослый. (Угрожать? Чем? Пугать раком? Импотенцией? Инфарктом? Своим инфарктом?)
Да, да, мы с его папой очень хотели сделать все как надо и, кстати, так и делали. Кормили, гуляли, купали. Мы старались и знали, что он - это невероятная удача и грандиозное вознаграждение нам за то, что мы хорошо себя вели и любили друг друга. И когда было трудно (первый год ведь всем трудно) мы говорили: «Он родился только потому, что мы этого захотели. Если бы не мы, у парня не было бы проблем. Но мы встретились, он родился, и уж теперь мы не подведем». Это было чудесно, забавно и очень ответственно.
А однажды, помню, туплю на работе после какого-то отвратительного дня, собираюсь окончательно расстроиться и вспоминаю, что Гас сидит сейчас в своем маленьком стульчике на кухне, в вязанной жилетке и носках, и ест свою первую в жизни изюминку. И понимаю, что это важнее всего. И рабочие неприятности на фоне этого события сразу бледнеют и тухнут.
А теперь он говорит: «Так мило, когда ты пытаешься драться!» Или, что хуже, сидит на диване с планшетом и огрызается. Теперь это просто взрослый человек, к которому ты чувствуешь большую любовь, а вернее нездоровое бессознательное обожание, которому ты уже обязательно что-то испортила (и ему будет, что рассказать своему психоаналитику про детство), в чье пространство тебе нельзя вторгаться и которому ты никогда не можешь позвонить, когда скучаешь, - чтобы не портить еще больше. У него свои дела и маршруты, у него блядовитая блондинка на экране телефона, и уезжая в трехнедельную экспедицию, он надевает жуткий камуфляжный костюм, взваливает на себя 25-килограмовый рюкзак и говорит: «Не надо меня провожать». Может, надо было догонять его с криками: «Ты забыл влажные салфетки!» Обнимать на перроне, просить, чтоб был внимательным, старался не промочить ноги, не забывал про ГОЛОВНОЙ УБОР?
Ведь, наверное, пока у него есть я, и я помню, каким было то родимое пятнышко и та изюминка, мне нужно быть в образе, и говорить то, что говорят все мамы на свете. А я опять послушалась и не пошла на вокзал. Потом оказалось, что только я одна. Всех остальных мальчиков провожали. И вот он уже давно вернулся, а я никогда не перестану жалеть, что не проводила…
О том, как жизнь быстротечна. Позитивно и немножко грустно
Сначала ты рождаешься и тебе все равно. Попа сухая и отлично! Складки симметричные, мама рядом - замечательно! И ты сама по себе лежишь, развиваешься и пахнешь молоком и какой-то вкусняшкой. Лежишь и растешь. Корней нет, а все равно растешь. В длину, в ширину и даже мозг. А все вокруг в постоянном восхищении и умилении. Ты - центр. Нет никого, кто лучше тебя, и кого лучше ты. Тебе всё равно. Ты - центр и ты в центре. Ты ни с кем себя не сравниваешь, ни с кем не соперничаешь, ни из-за чего не переживаешь. Ну разве что, о сухости попы и о маме. Ты просто есть и это счастье. Ты не думаешь, что о тебе подумают, что скажут, как посмотрят. Ты естественна до кончиков ресниц. Сама непосредственность и раскованность. Сама чистота. Чище не бывает. Чище только Бог.
Проходит время... Ты растешь. Еще больше! И в длину, и в ширину, и даже мозг. Тебя отдают в садик. А там Машка, Петька и Кирилл. И даже Захар и Василиса. А! И Милана! Без Миланы сейчас садик не садик, а так… флешмоб Насть и Сонь. Но не суть. Так вот, оказавшись в садике, ты тоже сначала ничего не понимаешь. Какие-то люди… режим… запеканка… Иногда утренники и тебе говорят: «Пой!» И ты поешь. Стараешься! Немножко стесняешься. И страшно. Особого удовольствия нет, но сказали «пой!» А ты послушная. Ты уже научилась быть послушной, тебе уже не все равно. И попа давно сухая. И мама на работе. И пахнет убежавшим молоком.
Девочки из Нсбка, подскажите надежные агентства по сдаче. Хотим детей в зоопарк свозить, в прошлом году сильно попали по объявлениям Авито. Договорились заранее, приехали, а парень крутить-юлить начал, что та квартира занята, но есть другая: поменьше, подальше и подороже.... А мы с годовалым ребенком. Тогда повезло, нашли подходящий вариант по объявлениям, хотя нанервничались и уже готовы были ехать на вокзал ночевать)))).
"Как только мы принесли нашу новорожденную дочку домой, ее старшие братья первыми прибегали, чтобы сообщить мне, что она плачет, хнычет или несколько подозрительно пахнет: «Мама, ты кое-кому нужна. Малышка плачет». Или я присаживалась на минутку, прекрасно зная, что ребенок начинает просыпаться… «Мама, ты мне нужна!» Хорошо! Я уже поняла! И это не говоря о том, что нужды новорожденной бледнеют в сравнении с нуждами двух маленьких пацанят. Кому-то всегда нужно перекусить, кого-то всегда нужно перевязать, дать другой носок, положить кубики льда в воду, выдать НОВЫЙ отряд бойскаутов, вытереть сопли, обнять, рассказать сказку, поцеловать. Бывали дни, когда мне казалось, что день никогда не закончится, и монотонное состояние, когда ты постоянно «кому-то нужна», может действительно сделать свое дело и сказываться негативно. Но вдруг меня как громом поразило: им нужна Я. Не кто-то еще. Не какой-то любой другой человек в мире. Им нужна их МАМА. Чем скорее я смогла принять тот факт, что материнство означает, что я никогда не успеваю, тем быстрее я смогла найти свое место и обрести покой в этой сумасшедшей гонке на этом этапе своей жизни. Чем скорее я смогла понять, что «мама» - это мой долг, моя привилегия и честь. И я готова быть там, где во мне нуждаются, в любое время дня и ночи.
«Мама» - это значит, что я только что уложила малышку спать после кормления в 4 утра, а тут моему трехлетнему сыну приснился кошмар. «Мама» - это значит, что я выживаю на кофе и на том, что не доели дети. «Мама» - это значит, что мы с мужем не успеваем нормально поговорить неделями. «Мама» - это значит, что я ставлю их нужды прежде своих, даже не задумавшись. «Мама» - это значит, что все мое тело болит, а мое сердце переполнено любовью. Я уверена, настанет день, когда я никому не буду нужна. Мои дети разбегутся кто куда и будут поглощены своей жизнью. А я буду сидеть одна в каком-нибудь доме престарелых (текст написан американкой, в Америке дома престарелых - очень хорошие и проводить там старость - нормальная практика - прим. ред.) и наблюдать за тем, как увядает мое тело. И тогда я никому не буду нужна. Может быть, я даже стану обузой.
Конечно же, они будут навещать меня, но мои руки уже не будут их домом. А мои поцелуи уже не будут для них исцелением. И больше не будет маленьких ботиночек, с которых нужно вытирать грязь. И не нужно будет пристегивать ремни в машине. Я прочту сама для себя сказку на ночь, семь раз подряд. И я больше не буду стремиться к перерывам. Больше не будет рюкзаков, которые нужно паковать и распаковывать, коробок для обеда, которые нужно наполнять. И я уверена, что мое сердце будет рыдать, лишь бы услышать эти тоненькие голоса, которые зовут меня: «Мама, ты кое-кому нужна!» И теперь мне кажутся прекрасными эти мирные кормления в 4 утра в нашей маленькой уютной детской. Мы сидим в собственном лавандовом гнезде на могучем дубе. Мы смотрим, как тихо падает снег, и как по ровному белому полотну бежит заяц. Только я и моя малышка, в соседских домах еще темно и тихо. Только мы сидим и смотрим, как встает бледная луна, а по стенам детской танцуют тени. Я и она - лишь мы вдвоем слышим, как вдали ухает сова.
Мы прижимаемся друг к другу под одеялом, и я укачиваю ее, чтобы она снова заснула. Уже 4 утра, я измучена и устала, но все хорошо, я ей нужна. Только я. И может быть, мне она нужна тоже. Потому что она делает меня МАМОЙ. Однажды она будет крепко спать всю ночь. Однажды я буду сидеть на инвалидном кресле, в моих руках никого не будет, и я буду мечтать о тех тихих ночах в детской. О том времени, когда я ей была нужна, и нас было всего двое в целом мире. Могу ли я наслаждаться тем, что я нужна? Иногда - безусловно, но часто это очень утомляет. Изводит. Но и не нужно наслаждаться каждым мгновением. Это долг. Бог сделал меня их мамой. Это положение, к которому я стремилась задолго до того, как поняла это. За три дня выходных мой муж не мог поверить своим ушам, как часто наши мальчишки повторяли: «Мама. Мама, мама!» - «Они всегда так?» - спросил он, не скрывая ужаса и сочувствия. - «Да, весь день, каждый день. Это моя работа». И я вынуждена признать, что это самая сложная работа из всех, которые у меня когда-либо были.
В прошлой жизни я была менеджером в ресторане, в очень популярной сети во Флориде. В 19:30, в субботу вечером, я стояла на раздаче бесконечного потока тарелок, и внезапно отключили электричество… но это ничто в сравнение с тем, что творится дома в 17:00. И, поверьте мне, клиентам в Южной Флориде угодить сложнее, чем кому бы то ни было. Но это подарок по сравнению с моими бессонными мальчишками, с низким уровнем сахара в крови.
Когда-то у меня было время. На себя. Сейчас неплохо было бы заняться хоть немного своими ногтями. Мой фен, наверное, уже не работает, я даже не в курсе. Я не могу принять душ без зрителей. У меня больше не проверяют удостоверение личности. Это доказательство моего материнства. Доказательство того, что я кому-то нужна. Именно сейчас я кому-то постоянно нужна. Так же, как прошлой ночью…
В 3 часа ночи я слышу топот маленьких ножек - кто-то заходит в мою комнату. Я лежу тихо и едва дышу. Может быть, он вернется к себе в комнату. Да! «Мама!» «Мама!» - голос становится чуть громче. «Да» - я еле-еле шепчу. Он замолкает, глаза его сверкают в тусклом свете. «Я люблю тебя». И все, он ушел. Умчался обратно в свою комнату. Но его слова все еще висят в прохладном ночном воздухе. Если бы я могла дотронуться до них и взять, я бы схватила эти слова и прижала бы их к своей груди. Его тихий голос, который шепчет самые лучшие слова на свете. Я люблю тебя. Улыбка касается моих губ, и я медленно выдыхаю. Я почти боюсь, что воспоминание уйдет. Я возвращаюсь ко сну, а его слова поселяются в моем сердце.
Однажды этот маленький мальчик станет взрослым мужчиной. И он больше не будет шептать мне такие сладкие слова в неурочный час. Я буду слышать только гудки машин и храп мужа. Я буду спокойно спать целую ночь, не буду беспокоиться о заболевшем ребенке или о плачущем младенце. Это просто останется в памяти. В памяти останутся эти годы, когда я была нужна, и это было утомительно, но недолговечно.
Надо прекратить мечтать о том, как «однажды» все станет проще. Потому что правда такова: да, может, станет проще, но лучше, чем сегодняшний день, никогда не будет. Сегодня, когда я вся покрыта соплями и слюнями маленьких мальчишек. Сегодня, когда я наслаждаюсь тем, что маленькие ручки обвивают мою шею. Сегодня совершенно. «Однажды» у меня будет педикюр и я смогу принимать душ в одиночестве. «Однажды» я верну себе себя. Но сегодня я отдаю себя другим, я устаю, я вся перепачканная, но меня ТАК любят, и поэтому я опять должна идти. Я кому-то нужна."
ДЕВОЧКИ,ЭТО ДОЧКА БЛИЗКОЙ ПОДРУГИ МОЕЙ ОДНОКЛАССНИЦЫ!!!
Друзья! Мы всегда надеемся на то, что беда обойдет наш дом стороной. Но, к сожалению, иногда так не случается. Маленькой девочке - Даше - СРОЧНО нужна наша помощь. 13 июня девочке будет 2 года. Всего лишь два годика, а у нее уже такая беда… Обо всём по порядку: месяц назад Даша неожиданно начала часто болеть - сначала простуда, потом стоматит, отит и вдруг неожиданно поведение Даши поменялось. Активная не по годам развития (в свои 2 года она уже рассказывает стихи, знает цвета, рассуждает вслух) Даша внезапно начала отключаться во время игр, при этом не теряя сознание, а просто, как будто засыпая на миг, не реагируя на происходящее вокруг: ни на мамин голос, ни на что. Буквально через 10 минут Даша открывает глаза, но будто бы ничего не помнит, не отвечает на мамины вопросы: «Даша, как ты? Что болит?», она продолжает играть. Мама и папа сразу же обследовали девочку от и до, но врачи не могли поставить точный диагноз, ссылаясь на разные причины: возраст, давление и т.д. Через некоторое время Даша уже впадала в это состояние по 3-4 раза за день. Родители уже били панику. Решились на МРТ головного мозга. И, Боже, диагноз… Он прогремел словно гром: опухоль левой весочной доли (диагноз поставлен в Нижегородской областной детской клинической больнице). Девочке всего два года, а она уже столкнулась с такой бедой! Врачи ставят родителей перед фактом: нужно срочно принимать решение - надо спасать маленькую девочку! И тогда они принимают решение ехать в Санкт Петербург 4 мая, а 5 мая их уже ждут на приём Детская больница 19 имени Раухфуза, где смогут попробовать помочь Даше, но, естественно, не за бесплатно. Первоначально необходим 1000000 рублей. Самим им такую сумму за короткий срок не собрать. Именно поэтому и нужна наша с вами помощь. Если мы поможем хотя бы по 100 рублей каждый, то сможем собрать сумму, если 11 000 человек откликнутся. Что такое 100 рублей - это полторы шоколадки, это минимальный проезд на такси, это треть коктейля в баре, НО в данном случае - это, возможно, целая жизнь. Не будьте равнодушны, давайте делать добро. Данные по карте папы Даши : Сбербанк 5469 4200 1615 1956 До 04/16 SERGEY EGOROV Так же вы можете передать деньги наличными родителям Даши.
ПРОШУ МАКСИМАЛЬНЫЙ РЕПОСТ!!!!!! ВСЕМ ЗАРАНЕЕ СПАСИБО!!!!
Осталось собрать 81250 На 27.04.2015 собрано 19950
Многие на ББ уже знают про нашу болезнь у дочки.
Родилась Лизонька абсолютно здоровой, но через 2 недели после рождения появилось маленькое пятнышко красноватого цвета на лице и начало расти. В месяц мы уже были в Оренбурге с огромной опухолью на носу и изъязвлениями на верхней губе и той же опухолью. Предложили нам курс лечения гормональными препаратами, мы согласились. После, приехав на очередной прием, нам сказали, что не смогут помочь, а если и смогут, то только в Москве.
Так мы впервые в свои 4,5 месяца (в марте 2014 года) поехали на поезде в Москву. Лечением остались довольны, опухоль немного стала спадать, язва постепенно затягивалась. Ребенок начал немного лучше кушать.
Следующая наша поездка была в сентябре 2014, нам уже было почти 10 месяцев. Провели все то же лечение под наркозом.
Благодаря нашей девочке с ББ, мы с дочкой побывали у Матроны, а после отправились домой.
На данный момент у нас уже более заметные улучшения, краснота начинает белеть.
В ближайшее время ( 18 мая уже поступить в отделение), нужно ехать снова в больницу, но финансово очень нам тяжело уже тянуть, так как супруг один работает.
Сумма госпитализации 101200 рублей.
Документы прикрепляю и фото, чтобы было понятно, что прогресс у нас есть и есть шанс вылечить эту болячку раз и навсегда!
Номер карты СБ 4276 8620 1860 8416
ОТЧЕТ О ПОСТУПЛЕНИЯХ
250 руб Юлия Анатольевна Д с карты *1981 Спасибо вам!!!
