Дети войны или воспоминания бабушки мужа

Играют дети всей земли в войну

Но разве о войне мечтают дети?

Пусть только смех взрывает тишину

На радостной безоблачной планете

Над вьюгами и стужами седыми

Вновь торжествует юная весна

И как огонь с водой несовместимы

Несовместимы

Дети и война!

Воспоминания моей прабабушки о войне.

Город Семенов - это самобытный, провинциальный городок, центр хохломской и семеновской росписи, душа России. Здесь тихо, спокойно и уютно. Недалеко от города находится деревня Кириллово. Это малая родина Соловьевой Тамары Михайловны (21.12.1934 г.р.). Когда началась война ей было семь лет, а ее сестре Ниночке всего четыре месяца.

Тамара Михайловна рассказала: "Первый день войны я запомнила очень хорошо. Мы жили в частном доме, прямо на против моего окна стоял столб, на котором висел репродуктор. Рано утром сильный мужской голос из репродуктора объявил о начале войны. Все испугались, но что это значит на самом деле я поняла совсем скоро."

Через несколько дней мой отец, Соловьев Михаил Ипатович, получил повестку о призыве в армию. Мы сели в телегу и отправились в город Семенов, провожать отца. Когда я услышала приказ: "Всем вновь прибывшим построиться!" вцепилась в папочку обеими руками за шею и горько заплакала: "Папочка, я тебя больше никогда не увижу." Женщины, стоявшие рядом, прикрикнули на меня: "Не говори так, скажи, что увидимся, увидимся." Но мое предчувствие меня не подвело."

Тамара Михайловна тихо заплакала, промокнула глаза платочком и мне стало стыдно за то, что я своими вопросами заставила ее переживать. Она немного успокоилась и продолжила свой рассказ:

"Проводив папу, мы вернулись обратно в деревню, но не надолго. Женщины, оставшиеся без мужчин, стали разъезжаться, кто куда. Мы то же ухали в горд Семенов. Жили на съемных квартирах, а когда стало не чем платить за жилье, в бане. Мама ездила в город Горький продавала или меняла все, что у нас было нажито, на еду. Иногда удавалось разжиться яйцами или молоком. Как и все в то время, мы голодали. Ходили на поле, собирали упавшие после жатвы, колоски пшеницы, льна... Пекли хлеб с лебедой и отрубями, он получался сырой тяжелый, но и этого не хватало. Еще мы ели репу, брюкву тыкву.

Я училась в школе, которая находилась за семь километров от дома. Мою первую учительницу звали Клавдия Ивановна. Тетрадей не было, писали на газетах, поверх печатных строчек, а на первой странице наклеивали белый листочек и старались покрасивее надписать. Белый листок - праздник! Цветные карандаши - праздник!

Помню у меня была подружка, ее звали Тамара Вильянова. Ее дед даже в годы войны держал хозяйство и у них была корова. Тамара всегда приносила с собой в школу сверток с едой. От свертка всегда пахло чем-нибудь вкусным: мясом или кашей или картошкой. Я забывала об уроках, вдыхала аромат доносившийся от свертка и представляла, что на переменке подружка обязательно поделится со мной, но она никогда не делилась.

В конце июля 1941 года, когда советские войска резервного фронта наносили удары в направлении Смоленска, пришло последнее письмо от отца. В нем он был как всегда радостным и обещал, что вернется.

В конце 1941 года в деревню приехал мужчина, не помню как его звали, но он призывался вместе с папой. Мама узнав о его приезде, поехала в деревню, что бы расспросить об отце. И он ей рассказал, что воевали они вместе, что он был начальником орудия, и что во время кровопролитного боя под Смоленском наши отступали, а он и еще два солдата остались на позициях и продолжали обстреливать, наступающие немецкие танки, прикрывая отступление. Больше его никто не видел. После маме пришла бумага, о том что отец был убит под Смоленском.

Еще помню, в 1946 году, после окончания войны, к нам в гости приехала бабушка, мама отца, она устроилась на работу буфетчицей в столовую и привезла нам целую буханку хлеба. Это был самый вкусный хлеб на свете. Мы растопили самовар, пили чай и посыпали хлеб сахаром."

Закончила свой рассказ Тамара Михайловна так:" Люби родину и береги хлеб."