Лена

Когда малыш еще в животе, то кажется, что весь мир готов залюбить тебя до смерти и затискать до икоты. Все родственники страшно милы и обходительны. Скушай то, скушай это… Полежи… Посиди… Походи… Не хочешь? Ну, конечно, тогда не надо! Какой вопрос! Можно позволить себе быть капризной, дерзкой и мозговыносительной. И даже, можно позволить себе быть толстой! Просто огромной! И никто ничего не скажет. А если не дай бог скажет, то ты зальешь обидчика безутешными слезами до бровей! И он, с перепугу, в следующий раз, перед тем как сказать тебе что-нибудь, десять раз сверится с лунным календарем и астрологическим прогнозом на сегодня. 

Но, увы, все меняется. Практически сразу после родов. Как карета превращалась в тыкву, мамы, тещи и свекрови превращаются в бабушек. А папы, тести и свекры – в дедушек. И тут начинается… Ты уже не ты. Не принцесса вовсе. А так… обязательное приложение к ребенку, которое по объективному мнению окружающих вообще ничего не может, не знает, не умеет и коронное «МЫ ЖЕ ВАС КАК-ТО ВЫРАСТИЛИ!» Эту фразу вы будете слышать чаще, чем рассказы Путина про светлое будущее. 

Есть ряд вопросов, в которых оборону перед родственниками придется держать ежедневно. Поэтому тренировать нервную систему в беременность надо наравне с интимными мышцами. То есть регулярно. 

Соска 

Чтоб ее! Ни для кого не секрет, что практически все наше поколение выросло с этим гаджетом во рту. Но прошли годы, и медицина так шагнула вперед, что соска во рту у ребенка – это нынче ужас как вредно. Интернет захлестнули статьи на эту тему. И современная мама, конечно же, в курсе. Не дура же! Все читала и все знает. Поэтому дать соску своему ребенку для нее – это как налить ему яду прямо в рот. Психика и прикус искалечены раз и навсегда! Так гласят новые исследования. И не важно, что и у нее самой, и у большинства окружающих, с психикой и прикусом вроде как все в порядке. Совершенно не важно. Исследования же! 

Так вот пустышка – это первое, что вы захотите засунуть в рот бабушкам, когда они будут в тысячный раз говорить: «Почему ты не дашь ему соску??» Резон в их словах, конечно, есть. Ибо говорить они это будут в моменты истерического плача младенца, который будет хотеть сосать вас круглосуточно. И тут выбор: либо вы мать-соска, либо вы даете ему пустышку и идете пить чай. Выбор за вами. Но если вы ярая противница этого гаджета, то будьте готовы держать натиск. И знайте, что ни один ваш аргумент не будет восприниматься всерьез. Я предупредила! 

Водичка 

Упаси вас бог, когда-нибудь, где-нибудь заикнуться, что вы вот уже как 6 месяцев не даете ребенку воды! Если любите щекотать себе нервы, то не вопрос. Рассказывайте всем! Но мой вам совет, молчите как Зоя Космодемьянская на допросе в лесу. Иначе вам придется лицезреть выпавшие на стол глаза бабушек и поднимать с пола прабабушку. «Как?? Почему?? Изверги! Мучители! Опыты над ребенком ставят! Интернетов поначитались!» Это о вас, если что… И не важно, что все эти 6 месяцев младенец весел, упитан, розовощек и ароматен. Изверги! Понятно? 

Носочки 

Носочки – это апофеоз и собирательный образ всех одежек, которые бабушки будут пытаться надеть на вашего ребенка. И как бы вы не были категоричны и авторитетны, оставив ребенка с бабушкой всего на 10 минут, будьте готовы обнаружить его в носках и шапке… в +25. Вы терпеливо все это снимите, вытрите пот с ребенка, слезы обиды с бабушки и… не пройдет и часа, как он опять будет экипирован как чукотский малыш в юрте, в разгар зимы. Бабушки в этом деле очень настойчивые, ловкие и хитрые. Бдите круглосуточно! Босой ребенок на полу для них, как взрослый человек без трусов на морозе. Ну то есть уму не постижимо, как так можно ходить?? Замерзнет же все нафиг и раскатисто зазвенит! Крепитесь. 

Прикорм 

О боги, дайте нам сил! Начиная, примерно со 2-го месяца жизни младенца, бабушки будут пытаться накормить его, как будто он жертва Освенцима, а не счастливый малыш-сисечник. Аргумент железный. «Вот вы в его возрасте, уже борщ из тарелки ели!»: говорит бабушка, сверкая глазами, про 5-тимесячного бутуза. Борщ – это еще что… Вот страшные истории про пережеванную печеньку в марлечке – это дааа. Приятного аппетита! Бороться бесполезно. Стоит вам отлучиться от ребенка на минуту, будьте уверены, он попробует соленый огурец. И ему понравится, кстати. 

Температура воды 

Никогда! Никогда не давайте бабушке потрогать воду, в которой купаете ребенка. Она реально холодная… 33-34 градуса, за пределами Красного моря, ощущаются, как «Хрен я туда полезу!» Но дети, как известно, ангелы, поэтому им нормально. Для бабушек температура воды должна быть тайной, которая умрет вместе с вами. Иначе берегитесь! «Заморозили! Она же синяя уже, посмотрите!»: причитает бабушка, глядя на розовую, хохочущую в ванне внучку. А внучка тем временем с визгом разбрызгивает воду, обливая наблюдающих с ног до головы. 

Список можно продолжать бесконечно… 

«Как гуляет на балконе?? Я в твои годы в парке весь день жила!» 

«Как не пеленаешь? Я всех пеленала и ничего, выросли!» 

«Зачем три коляски?? Одна люлька до года, а потом вперед, ножками!» 

«У тебя молока нет! Не мучай ребенка, дай смесь!» 

«Кто придумал эти кнопки на одежках?? Вот раньше, распашонка и ползунки!» 

«Как не моешь грудь перед кормлением! Обязательно мыть! Мы всегда мыли!» 

«Если ей нравится соленый огурец, значит это требуется ее организму!» 

Занавес. 

Какие бы не были у вас аргументы, не пытайтесь их озвучить. Бесполезно. Исключение – 1-й канал. Если Малышева в программе «Здоровье» скажет, что соска и соленый огурец – это вредно. То бабушки тут же вам позвонят и очень авторитетно и назидательно скажут- "А ты знаешь, что...."

Вы целых девять месяцев меня ждали,
накупили мне одежды, книжек и игрушек на вырост, спорили, как меня назвать. И вот я пришёл! И что я вижу?
Я обманул ваши ожидания - а вы думали, что я буду есть, спать и расти, а вы будете умиляться, глядя на всё это?
Снимите ваши розовые очки! Я, конечно, знаю о своих обязанностях, но у меня тоже есть свой райдер. Я понимаю, что я у вас - первый, поэтому, когда я ору - это не потому, что я монстр. Просто научитесь меня понимать - и всё будет прекрасно!

КОГДА Я ПЛАЧУ ВО ВРЕМЯ КОРМЛЕНИЯ,
беру сосок (бутылочку), на первый взгляд, с интересом и тут же бросаю и громко кричу!
Может быть несколько причин. У меня может болеть что-то во рту ( мне больно глотать). Иногда это насморк. Согласитесь, сложно есть и дышать одновременно. А если вы сваляли дурака и не показали меня врачу и не начали лечить - насморк очень легко может перерасти в отит (воспаление среднего уха), и тут уж вам от меня достанется! Покажу вам, где раки зимуют! Даю подсказку - орать буду громко, визгливо, спать ночью точно не дам. Ещё секретик маленький - если пальцем притронетесь к моему лицу рядом со слуховым проходом - буду орать ещё громче, а при возможности крутить головой, тогда уж, точно - отит! До приезда врача приложите к уху что-нибудь согревающее (пелёнку, нагретую утюгом, носок с подогретой крупой). Может, успокоюсь, усну ненадолго... ничего обещать не могу...

ПЛАЧУ ПОСЛЕ КОРМЛЕНИЯ,
подтягиваю ножки к животу... Терпите, дорогие мои. Никто и не говорил, что будет легко... В животе у мамы я был на полном обеспечении: климат-контроль, чего захочу - намекну маме, она устроит истерику папе, и вот он несётся в магазин 24 часа покупать какую-нибудь вкусняшку!
А теперь, когда мой организм должен сам заниматься вопросами пищеварения, придётся потерпеть первые недели, а то и месяц, пока в моём, от рождения стерильном кишечнике, поселятся полезные бактерии, которые будут помогать мне переваривать пищу. А пока у меня их нет - мне нелегко, бывает больно от скопления газов! Но вы можете мне ( и себе) помочь - согрейте утюгом сложенную в несколько раз пелёнку, приложите к моему животику и поносите меня на руках столбиком после кормления - я же это люблю, заодно и мир буду изучать!
Врач выпишет что-нибудь от моей проблемы и будем её решать.

ПЛАЧУ, КОГДА ХОЧУ ЕСТЬ!
Если я хочу есть - кричать буду требовательно, громко, протяжно, тянуть ручки навстречу к маме. Что делать? Покормить, конечно. Да, могу и не по времени попросить, да, иногда и ночью. Но вы признайтесь, сами - то к холодильнику не по часам ходите? Хотите спокойствия - покормите.

ПЛАЧУ, КОГДА ПОРА МЕНЯ ПЕРЕОДЕТЬ!
Конечно, кому понравится лежать в мокрых пелёнках, мёрзнуть и икать? Буду сначала хныкать ( просить по-хорошему), не поможет - закачу истерику. Во-первых, мне неприятно. Во-вторых, может появиться опрелость - покраснеют складочки, начнут мокнуть. Поэтому, родители, меняйте пелёнки, памперсы и не забудьте о моей гигиене!

ПЛАЧУ, КОГДА РЕЖУТСЯ ЗУБКИ!
Я же должен готовиться к взрослой жизни - не всегда я буду пить и есть одно молоко, однажды, мне захочется яблока, а может, и шашлыка (правда, это будет не скоро)! Для этого мне нужно обзавестись зубами. Но за всякое удовольствие нужно платить.
Взрослые платят стоматологу. А я мучаюсь от зуда дёсен, они напухают, сопли, слюни рекой. Плачу! Может повышаться температура. Когда это случится - у меня в 3 месяца, а у кого-то может и в 9 месяцев - всё в пределах нормы. Ну, дайте же что-нибудь погрызть в конце - концов! Хоть зубное кольцо (в аптеке продаётся, там же есть и средства, снимающие зуд дёсен), а бабушка пусть готовит серебряную ложку на первый зуб в подарок!

ПЛАЧУ, КОГДА ХОЧУ ОБЩЕНИЯ, Я ЖЕ - ЧЕЛОВЕК!
Да, я могу позвать вас и имею право! Я соскучился, мне хочется, чтобы со мной посюсюкали, взяли на ручки, а я в возрасте 1 месяц подарил вам в ответ первую улыбку - беззубую, но такую очаровательную!
ТЕПЕРЬ, ПАПА И МАМА, ВЫ ПОНЯЛИ, ПОЧЕМУ Я ПЛАЧУ?

Очень трудно быть взрослой и невозмутимо гнуть свою линию, когда окружающие тычут в вас с ребенком пальцами и рассказывают вам, как плохо ведет себя твой ребенок и как плохо ты его воспитываешь.

Мать впервые слышит, что она плохая мать, довольно скоро после рождения ребенка. Папу бесит, что ребенок кричит, не спит, что мать берет его на руки, не берет его на руки, кладет с собой спать, уходит спать к нему, что она нервничает из-за каждого чиха, и в квартире у нее не убрано. Весь день дома сидела – что делала? Убрать было трудно? Затем подключаются бабушки: кормишь не так, расписания нет, разговаривает он у тебя плохо, занимаешься с ним мало, мало порешь, мало любишь, мало дрючишь, все, все неправильно!

Потом вступают родительницы в песочнице, бабки у подъезда и воспитатели детсадов. Ну и врачи еще, особая статья: о чем вы вообще думаете, вы что – угробить хотите своего ребенка? Да, спасибо, с самого рождения этого и добиваюсь.

К тому моменту, как ребенок пойдет в школу, его мать вздрагивает уже от каждого обращенного к ней слова, сжимается, ожидая удара, готова в любой момент быстро спрятать ребенка за спину, повернуться лицом к опасности и оскалить зубы, как зажатая в угол волчица, которая из последних сил защищает своего волчонка. Потом, правда, когда она прогонит нападающего лаем, воем, клацаньем зубов и угрожающим топорщением шерсти на загривке, она устроит своему волчонку такую трепку, что мало не покажется: как смел меня позорить? Сколько я еще из-за тебя буду краснеть-бледнеть?

В школе, ясное дело, маме ничего утешительного не скажут, кроме того, что с ребенком надо заниматься, что с ним надо делать домашнюю работу, что надо ему объяснять, как себя вести, и потребуют, чтобы она наладила его поведение в классе, как если бы у нее был пульт дистанционного управления ребенком. К концу школы мать уже будет знать, что ее ребенок никчемен, ЕГЭ не сдаст, в дворники не возьмут, короче, полное педагогическое фиаско. Дома отец убежден, что мать испортила ребенка своей мягкостью, а бабушки уверены, что она его и не кормит даже.

Россия – страна недружелюбная к детям. На отдыхе, в транспорте, в дороге, на улице на мать обращены бдительные взоры сограждан, готовых по любому поводу испустить дидактическое замечание. Не легче и в храме, где бесчинствующих детей не особенно любят – и мать ребенка, который устал, капризничает или отправился топать по храму во время чтения Евангелия, чего только не наслушается.

Хотя я знаю один храм, где детей, способных стоять на службе, а не висеть на маме, всегда приглашают стоять впереди. Там они видят не чужие спины, а богослужение: как поют, кто читает, много ли осталось, что делает батюшка… кто устал – отвлекается, поправляет свечи в подсвечниках, может присесть даже на скамеечку. За спинами мамы и бабушки, которые вовремя напомнят, когда встать, когда петь, когда перекреститься.

Знаю бабушек, которые, видя, как изнылся ребенок во время долгого чтения молитв перед причастием, могут предложить маме подержать его на руках, а то и вовсе погулять с ним в церковном дворе, чтобы мама сама пришла в себя и помолилась перед причастием.

Знаю учителя, которая на собрании два часа рассказывала родителям – вместе, а потом порознь, - какой у них прекрасный класс, какие в нем отличные талантливые дети и как с ними здорово работать. Родители ушли домой настолько озадаченные, что некоторые по дороге даже купили торт к чаю.

Я видела женщину, которая в самолете просто забрала у замотанной мамы ноющую четырехлетку и всю дорогу рисовала с ней в тетрадке, читала с ней Маршака и Чуковского, занималась пальчиковыми играми – и даже позволила маме немного поспать, а соседям – лететь в тишине.

Видела другую, которая, когда ее кресло сзади пинал ногами чужой ребенок, обернулась и вместо сакраментального «Мамаша, успокойте своего ребенка» сказала: «Малыш, ты пинаешь меня в спину, это очень неприятно, пожалуйста, не делай этого».

Однажды я ехала домой в маршрутке с перчаточной куклой-медведем в сумке. Напротив сидела девочка лет пяти, которой было скучно. Она ерзала, болтала ногами, донимала маму вопросами, пихала соседей. Когда медведь помахал ей лапой из сумки, она чуть не свалилась с сиденья от изумления. Мы всю дорогу играли с медведем, а мама смотрела с недоверчивым ужасом, готовая в любой момент отнять ребенка, отобрать медведя, всучить его мне обратно, рявкнуть, чтобы дочь сидела смирно и неподвижно – и загрызть любого, кто посмеет что-то сказать. Это уже условный рефлекс, это застарелая привычка не ждать от окружающих ничего хорошего.

Я помню, как бабушка или дедушка забирали у меня ночью вопящего младенца, сказав просто "поспи", хотя им завтра на работу; как муж, не давая алгебре доесть нас с ребенком, быстро и весело заканчивал с ним уроки, как меня подстраховывали, подхватывали и помогали - домашние, подруги, коллеги

Я помню попутчицу, которая терпела ночные крики моей трехлетней дочери в поезде, и продавщицу, которая подарила ей банан, когда наш рейс задержали на 18 часов и ошалевший ребенок пулей носился по аэропорту. Помню с благодарностью тех, кто помогал поднять перевернувшуюся коляску, пропускал без очереди в общественный туалет, протягивал платочки, когда у сына на улице шла из носа кровь, дарил просто так шарики, смешил плачущего ребенка. И мне всегда кажется, что я обязана вернуть это все другим людям.

Всякой маме трудно. Она не все знает и не все умеет, она не всегда еще сама достигла той степени психической зрелости, взрослости, доброжелательности, уверенности в себе, которая позволяет ей в любой кризисной ситуации сохранять присутствие духа и принимать правильные решения. Мама делает ошибки, занимаясь самым главным делом и самым дорогим человеком в жизни. Она видит это и не знает, как их исправить. Ей и так кажется, что она все делает не так и неправильно; она в душе перфекционистка и хочет все сделать идеально, но идеально не может и ждет, съежившись, что ей сейчас опять поставят двойку. Не надо вколачивать ее по шляпку.

Иногда ее стоит поддержать хорошим словом, заметить у ребенка прогресс, похвалить ее усилия, сказать ей что-то хорошее про ее ребенка, ненавязчиво предложить помощь. И не торопиться осуждать, тыкать пальцем, воспитывать и делать замечания. А если жалуется – слушать, а не поучать. А если плачет – обнять и пожалеть.

Потому что она – мама, она делает самую трудную, неблагодарную, полезную работу в мире. Работу, за которую не платят, не хвалят, не повышают по службе, не дают поощрений. Работу, в которой много провалов и падений и слишком редко кажется, что чего-то достигла.

Можно даже не хвалить, наверное. Не помогать, не развлекать чужих детей, не играть с ними, не говорить хороших слов.

Просто не шпынять на каждом шагу. Уже будет огромное облегчение.