Вообще, нам повезло. Машина могла бы сгореть полностью, но один из соседей не спал и увидел из окна огонь, он вызвал пожарных и полицию, сам со своим огнетушителем попытался спасти нашу машину, иначе, она бы еще больше обгорела бы.

Полиция, конечно, спрашивала, есть ли у нас какие-то подозренич. На тот момент их у нас не было. По крайней мере, существенных.

Было очень страшно на самом деле. Муж страдал о том, что кто-то не любит старые тачки, сволочи такие. А я думала, как хорошо, что горела всего лишь машина, а не дом с нами внутри. Сон я потеряла надолго.

Конечно, у меня были мысли, не из-за нашей с моим старшим национальности ли это. Но почему только в январе 23? Мы же в 21 переехали. Приняли нас, кстати, плохо. Что и говорить, мой муж в том месте - чужак, хоть и сам немец. Но он "ози". На детской площадке, кстати, на нашей старой улице кто-то наклейку приклеил: не мусорьте, вы же не в Восточной Германии. Вообще наша улица и около - это швабы, швабы потомственные. Очень многие живут в родительских домах или построенных рядом. Т.е. там действительно свое общество. К чужим это общество очень толерантно. С этих пор я ненавижу слово толерантность. Потому что когда к тебе ТОЛЕРАНТНЫ, ты понимаешь, насколько это хреново. Блин, мы такие же люди, алё, какая к черту толерантность?

Очень толерантны, и поэтому наша соседка, "выгуливая" своих девочек, стала перел ними, когда мой сын к ним подойти хотел, с желанием, видимо, защитить. Защитить от семилетнего мальчика. У меня глаза на лоб от этой картины полезли. Или когда мальчик хотел с Глебом поиграть, его отец каждый раз вспоминал, что им срочно нужно домой и говорил сыну: "иди в дом".

От меня отворачивались, чтобы не здороваться, типа не заметили. На площадке женщины могли со мной заговорить, но тут же сливались, когда слышали мой акцент.

Удивительно, но как раза после 24 февраля 22 года отношение к нам изменилось в лучшую сторону. Хотела бы я сказать, но я понимаю , что дело в любопытстве или, может, в желании как-то задеть. Потому что люди, которые меня игнорировали, вдруг стали участливо спрашивать, как мы себя чувствуем и что мы думаем.

А вообще, конечно, душечки все. Просто фильм "Степфордские жёны". Идеальные. Толерантные. С каким-то мне неведомым сводом правил, как жить и как себя вести.Если бы мне сказали, что по ночам у них собрания Куклус клана или масонской ложи, и они поедают младенцев, я бы не стала ставить все деньги на то, что это ложь.

Еще был один момент. Когда я выходила из дома и шла до поворота, я очень часто чувствовала чужой, полный ненависти, взгляд в спину. Муж говорил, что я слишком накручиваю и вообще впечатлительная, и что у нас ничего не может произойти, ведь тут все свои, все при деньгах, даже бюргомайстер здесь живет, в 50 метрах от нас. Просто образец благополучия. Где, наверное, наша семья - самая маргинальная, он ози, я - иностранка, новые машины не покупаем, в церковь не ходим, не истекаем патокой при разговоре.

Поэтому здесь ничего не может случиться, говорил мой муж. До того, конечно, как нам сожгли машину.

Но всё же, почему поджог произошел только через два года, как мы переехали? Кто-то два года терпел и не сдержался?

Мой муж подозревал одного соседа. Из-за парковочного места, где машина сгорела. Там вообще напряг с парковочными местами, потому что очень узкие улицы, и дома чуть ли не друг на друге стоят. А место это у нас перед домом. Сосед начал ставить у нас перед домом на это место свой Вонмобиль. Автодом, или как это называется. Гигантский просто. Не знаю, почему это не запрещено. Реально напрягает, когда такая махина стоит перед домом. Но я как-то спокойно, а муж бесился. Поэтому, когда сосед свой вонмобиль отгонял, муж ставил машину на это место. Если нашей машины не было на этом месте пять минут, то соседи ставил сразу или вонмобиль или просто машину. Мне казалось это даже смешным: два мальчика инженера слегка за сорок выглядывают из окошка, чтобы не пропустить нужный момент.

Вот только как этот сосед машину нашу поджигает - это я себе представить не могла.

Yana Ly

Пользователь скрыл свою активность