Свои и чужие дети

взято отсюда.

Самое страшное и ошибочное – это думать, что есть твои дети и есть чужие. При таком подходе никак не удастся взрастить в своих детях то прекрасное, что в них посадила Природа. Оно будет чахнуть и увядать под матерым эгоизмом и формализмом нас самих, да и ребенка тоже. Если уж и делить детей на своих и чужих, тогда все должны быть чужими. Никто никому не принадлежит, как и мы не принадлежали никогда своей матери. Мы любили ее, но мы очень хотели свободы и ждали минуты, когда уже можно будет жить по-своему. Даже если с ней было хорошо!

Нет своих детей. Собственность на ребенка означает лишь груз ответственности перед той самой Природой, что дала ему жизнь. Чем больше мы пытаемся навязать свою волю, укрепить свою власть, тем неожиданней и скорее ребенок сбежит. А если так, то уж своих детей он нам не доверит никогда.

Ребенок – личность. Свободная. Своя собственная. Никак не наша.

Но есть дети, которых и воспитываем не мы, и ответственность не на нас. Это дети наших родственников. Друзей. Соседей. Эти дети часто бывают в наших жизнях. Они не такие. Они или лучше или хуже (зависит от того, любим ли мы «своих»). Они просто другие. И иногда общаться с ними сложно… давайте поговорим о том, что мы чувствуем и как мы относимся к ним.

Не_свой ребенок – это ноль ответственности и ноль душевной близости. И в зависимости от того, насколько мы в этих двух ловушках засели, возможны варианты.

Можно просто игнорировать. Это очень удобно иногда. Например, на детской площадке. Моя доченька играет в свои игрушки, и я не замечаю, что рядом еще два карапуза смотрят голодными глазами на наше новенькое голубое ведерко и желтенький камаз. Если карапуз заплачет, то это же не моя проблема, правда? Пусть его мама утешает. Пусть она в следующий раз сама думает, с какими игрушками приходить в песок.

Не дрянь ли этот подход? Дрянь…

Можно еще по-другому: вывести на площадку сына-оболтуса, злиться всю дорогу на его руки-крюки и дурную голову, а там восхищаться какой-нибудь девочкой в бантах. Она же так аккуратно куличики делает и даже уже читает по букварю! Никакой ответственности, зато полный душевный контакт – прямо-таки влюбленность в эту девочку! Мне б такую! Не то что этот…

Очень удобная и распространенная позиция. Еще эта позиция нравится бабушке девочки. Только вот червивый этот подход. Насквозь. Упади эта девочка сейчас и разбей коленку – сердце не нальется кровью от переживаний. На это ведь есть бабушка или родители. Можно смело искать новый объект обожания. Ну а если девочка не упадет, а сама толкнет или чего хуже – полную лопату песка на волосы высыпит кому-то, можно смело разочаровываться и думать: «вон они какие – это девочки с бантиками».

Не дрянь? Дрянь…

А как тогда? Тут я нашла только один ответ: также, как и со своим. В какие-то моменты просто наблюдать. Стараться давать полную свободу, но объяснять словом, показывать своим примером: что есть добро, что есть правда, что есть жизнь, что есть выбор. И всегда быть готовым прикрыть спину. Всегда. Неважно, чей это ребенок. Внимание: не дать ему по спине, а прикрыть ему спину. Это разное.

Расскажу несколько историй. Думаю, они были в жизни каждой из нас.

Помню, как у меня появились дети. Я всегда легко и свободно вытирала их слюни, сопли, попы. Это совершенно естественно для мамы. Это знает каждый. Но вот когда первый раз на тебя остается «не твой» ребенок и ты видишь его зеленую соплю из носа, ты сжимаешься на секунду, а потом смело вытираешь его нос, целуешь в щеку и уже знаешь, что ты перешагнул черту и этот малыш тебе теперь роднее! Эта сопля, такая …. не как у твоего ребенка, она сблизила нас!

Часто замечала такие ситуации (пишу честно): в период, когда болеют многие дети, едешь в трамвае и слышишь такой мокрый глубокий детский кашель. Кто это? Мальчик на заднем сидении с мамой. Слава Богу! Не твой. Если так, если есть твой и чужой, и на чужого плевать, то берегись – завтра будет твой. Если тебе того мальчишку не жалко, если тебе плевать, как он там кашляет, то завтра у тебя будет болеть твой – твой, чтобы ты хорошо ощутил себя на месте той мамы в трамвае. Или той мамы в детском саду. Или той мамы из вашего класса. Но если вдруг у тебя сжалось сердце и только одно желание встало внутри – чтобы был здоров!, то тогда знай – ты поднялся на новый уровень отношения к детям, когда все равны и все дороги и все бесценны.

В классе моей старшей дочки есть мальчишка-хулиган. Он в прошлом году плюнул на голову директора. Еще он кричит на уроках. Возмущается. Его дневник пестрит замечаниями. Когда он не приходит, многим лучше. С 11 января этого года я вышла на работу – преподаю английский в детском центре около дома. В моей группе 8 детей. Из них – трое моих, а еще этот мальчик. Назову его Мишей. Скажу честно, я вышла на эту работу из-за него: его мама попросила меня помочь с английским. А у меня ни времени, ни возможности ездить к ним домой, ни возможности принимать его у себя. Что делать? Подумав, я решила сделать группу: таким образом, урок будет интересным, там много деток. Я помогу Мише. А также буду заниматься и со своими хулиганами.

Выходит очень интересно: после школы я с четырьмя детьми иду в кафе. Мы там общаемся, едим. Потом мы идем к нам домой, закидываем рюкзаки, я 15 минут гуляю с собачкам. Потом идем в соседний от нас дом на английский.

Вначале все было сложно: Миша играл в кафе, по дороге домой (идти около 40 минут), приставал к моим детям, ко мне, выбивал нас из принятого нами ритма, что ли. Все разбрасывал в квартире. Долго собирался на английский, задерживал мою прогулку с собаками. Часто ныл в дороге, что ему тяжело.

Конечно, легче всего было бросить эту идею. Но я решила наблюдать, что будет.

Тяжелее всего было моему сыну: они с Мишей петушатся, бьются за внимание девочек. Сын даже просил не брать больше Мишу. Но я была настойчива.

Прошел месяц: результат не оставил себя ждать. Миша научился понимать время и стал внимательнее к моим просьбам. Он любит меня и мои занятия. Он еще дерется с моим сыном, но они уже и играют и смеются. Он всегда делает домашнее задание, которое я задаю. Он хочет, чтобы я гладила его и целовала также, как и своих детей. Он привык готовить с нами выпечку, если мы вдруг приехали домой на машине (в холода отказались от пеших прогулок). Он влился в наш коллектив. А еще: несмотря на свои фонетические проблемы, он начал говорить по-английски.

Как мне это удалось? Правда, я считаю этот опыт своей маленькой победой! В основном, над самой собой. На период, пока Миша находится со мной я полностью беру на себя ответственность за него перед Богом и перед его родителями. Я воспитываю его по-своему, но с уважением к традициям в его семье, в его доме. Я рассказываю ему, как его любит его мамочка, как его любит папочка и младший братик. Я кормлю его всеми вкусностями, что у меня есть и он знает, что в эти три часа – он мне как сын. Но и ругаю я его, как сына: отучаю от драк и толкатни, которую он любит устроить, перевоспитываю его лень и неаккуратность, хвалю за успехи. Мишу это все устраивает вполне: по этим правилам живем все мы и я сама, они легкие и он их легко усвоил. Как-то раз нас вез от школы его папа (он болел, не ходил на работу) и Миша в машине рассказал, какие у них правила: что все должны пристегнуться и вести тихо, чтобы не отвлекать его папу от дороги. Он рассказал это громко и уверенно, ожидая полного нашего понимания. Так и вышло. Все дети сразу пристегнулись и закрыли рты. Миша был в восторге! У него получилось создать такую ситуацию, которую он хотел!

Что чувствую я? Конечно, вижу все плюсы и минусы, испытываю физические сложности, но очень радуюсь сближению с этим мальчишкой. Когда я прихожу в школу в понедельник, среду или пятницу, он бежит ко мне и радостно кричит: «Ана (он меня так называет), сегодня на английский!». Подбежав, обнимает, как родную. Да, я и есть ему родная. Неужели чужая? А в другие дни он мне кричит: «Завтра на английский пойдем?» И я вижу, что ему это нужно: и мы, и общение, и побыть в гостях, и сам урок. Сегодня он громко читал стихи и пел песни, а я радовалась не успехам в английском (это лишь меньшая часть успеха), а успехам в нашем строительстве наших отношений.

И когда меня спрашивают в трамвае или на улице: «Это все Ваши?» Я сначала корректно отвечала, что мои – трое из четырех, а теперь уверенно говорю – да! Все мои! Ведь так оно и есть.

Чужих детей не бывает. Бывают недалекие и черствые взрослые.