Чужие образы, мои мысли

на общем фоне Олимпиады, Украины, разных споров и недосыпа, поняла, что в мои мысли оформляются как цитаты из классиков. При чем я не могу сказать, что я полностью согласна с каждым или кем-то, но отзвуки в моей душе они находят.
Леса, просторы, рябина, Москва и Пушкин. Не только это. Это - знаки, на которые что-то внутри отзывается очень сильно.

В местных СМИ задолбал вечный дискурс "Злой России". Причем, если с критикой на конкретные темы я соглашусь, то с общим настроем - нет, достал.

1.  Лермонтов
РОДИНА
Люблю отчизну я, но странною любовью!
      Не победит ее рассудок мой.
            Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
5 Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

      Но я люблю — за что, не знаю сам —
      Ее степей холодное молчанье,
      Ее лесов безбрежных колыханье,
10 Разливы рек ее подобные морям;
Проселочным путем люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.
15             Люблю дымок спаленной жнивы,
            В степи ночующий обоз,
            И на холме средь желтой нивы
            Чету белеющих берез.
            С отрадой многим незнакомой
20             Я вижу полное гумно,
            Избу, покрытую соломой,
            С резными ставнями окно;
            И в праздник, вечером росистым,
            Смотреть до полночи готов
25             На пляску с топаньем и свистом
            Под говор пьяных мужичков.

2. Ходасевич

* * *

Я родился в Москве. Я дыма
Над польской кровлей не видал,
И ладанки с землей родимой
Мне мой отец не завещал.

России – пасынок, а Польше –
Не знаю сам, кто Польше я.
Но: восемь томиков, не больше, –
И в них вся родина моя.

Вам – под ярмо ль подставить выю
Иль жить в изгнании, в тоске.
А я с собой свою Россию
В дорожном уношу мешке.

Вам нужен прах отчизны грубый,
А я где б ни был – шепчут мне
Арапские святые губы
О небывалой стороне.

1923

3. Цветаева
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —

В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.

Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен...)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —

Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.

Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина...

4. ну и конечно:


...Как часто в горестной разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва... как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!