Подарок

Хорошо иметь друзей. Особенно старых, давних, которые, хоть мы и не виделись тысячу лет, знают тебя как облупленную, а потому и подарки делают очень душевные, прекрасно зная что на мою душу ляжет...

От моего точно такого же десятитомника Стругацких остались лишь 3 тома, сиротливо белеющих на полке среди разноцветья верхнего ряда стеллажа - тоже друзья постарались, да )))
Поэтому Серега по скайпу и взял с меня слово, что эти книги никуда из моего дома не уйдут и читаться будут только здесь, кто бы их ни попросил.

Что про них говорить? Это книги для подростков. Первой прочитанной мною книгой Стругацких была "Страна багровых туч" - вот такая


Мне было 11, это была первая ФАНТАСТИЧЕСКАЯ во всех смыслах книга с межпланетными кораблями, фотонными двигателями, вездеходами, скафандрами, с чужой непонятной планетой, с загадками и трудностями, преодолеваемыми мужественными героями на благо Человечества. Ну разве можно было в том возрасте не пойматься на Высокие Идеи, изложенные простым четким, даже чуть суховатым языком, которому особую достоверность придавали технические обороты и описания супертехники будущего?
Короче, это было прямое попадание...
А потом были Путь на Амальтею и Стажеры, встреча с полюбившимися героями и прощание с ними...

Потом был Пикник на обочине - напечатанный на пишущей машинке четвертый или пятый экземпляр в обтрепанном затертом скоросшивателе, который читался на работе через серегино плечо то с нетерпеливым приплясыванием в ожидании когда же перевернут страницу, если я прочитала быстрее, чем остальные, то с мычанием, если не успевала дочитать при перелистывании. Были попавшие на день-два в руки книги из серии Научная Фантастика, подшивки журналов "Знание-сила", которые мама приносила домой из библиотеки, когда я приезжала в отпуск, потом был куплен вот такой 10-томник и другие книги из разных серий, было перечитывание и переосмысление... О каждой их книге нужно писать отдельно. Можно говорить много и долго, думать и спорить. Книги Стругацких детям надо читать. Это высокая литература и высокая философия. Все они очень многослойны и по-разному прочитываются и открываются в разное время. И начинать, конечно же, надо с первых, самых ранних книг, в которых описывается Мир Полудня, мир Великой человеческой Мечты, в котором сами авторы хотели бы жить. Это трилогия - Страна багровых туч, Путь на Амальтею и Стажеры, это Далекая радуга и Полдень XXII век. А потом придет время более поздних, очень серьезных философских произведений, которые можно перечитывать всю жизнь, открывая для себя нечто новое, не замеченное и не понятое раньше. Они честны перед собой и читателями, авторы Нового мира. Они населили этот мир лучшими людьми, которых они знали - своими современниками, но мир этот начал рушиться и ускользать... Современники не могли удержать в руках Светлое Будущее, оно расползалось, расплывалось в разные стороны хищными вещами века, и авторы пытались понять почему, честно описывая эти попытки. От книги к книге их произведения становятся все мрачнее и жестче. Они тревожат и заставляют задумываться, не дают успокоиться в некоем блаженстве хэппи-эндов.

Галлай прислан вдогонку к подаренному раньше точно такому же, только обтрепанному и ветхому, зато с собственноручными серегиными многочисленными подчеркиваниями и заметками на полях. Книга известного летчика-испытателя, на счету которого 125 типов освоенных летательных аппаратов, была очень популярна в авиационных кругах. Она в самый раз для тех, кто интересуется авиацией. Галлай умеет писать доступно и интересно, с чувством юмора и без излишнего пафоса. В те времена, когда он ее писал, появилось очень много мемуаристов, пишущих о своем славном прошлом, был целый легион писателей, подрабатывающих на этом поприще - литературной записи чьих-то воспоминаний. Когда рукопись Галлая попала в руки Твардовскому, бывшему тогда редактором "Нового мира", прочитав несколько страниц, он сразу спросил кто ему пишет. Никто, сам - был ответ. Конечно, он был напечатан и переиздается до сих пор. Кроме этих, первых повестей об испытательной работе "Испытано в небе" и "Сквозь невидимые барьеры" им написано еще несколько произведений - Первый бой мы выиграли, Жизнь Арцеулова, С человеком на борту. Галлай был методистом в первом отряде космонавтов, говорят, что свое знаменитое "Поехали!" Гагарин перенял у него...

И Визбор - любимый Визбор, чьи песни пел Серега под гитару после зимнего летного дня, после своей отцепки, когда бросали будущих десантников на заснеженную площадку: "Идет на взлет по полосе мой друг Серега, мой друг Серега, Серега Санин"...
В книге вместе с песнями любимые его повести "Арктика, дом 2" и "Альтернатива вершины Ключ" и еще одна повесть "Завтрак с видом на Эльбрус" + тексты песен, про которые один из друзей недавно сказал, прослушав их неделю, что все они написаны счастливым человеком. А надо сказать, что все эти друзья очень критически относятся к жанру бардовской песни.
Визбор - певец мужественности, в его песнях и в его книгах сильные спокойные уверенные мужчины, с очень мужскими профессиями и интересами - в унтах и шлемофонах, в пуховках с ледорубами и веревками или горными лыжами, как атрибутами мужественности ))
Они очень правильные, эти мужчины, про них интересно читать, на них хочется быть похожими, таких хочется иметь среди близких, с ними так хорошо дружить - они надежны и обветренны, как скалы. Те самые скалы, по которым лазит Володя Садыков с гордым именем Капитан, потому что это не кличка, не прозвище, это его имя, его суть. Он Капитан - капитан команды альпинистов и вообще по жизни капитан, про таких как он поют "Мы капитаны. братья капитаны, мы в океан дорогу протоптали, мы дерзким килем море пропороли". И друзей по команде он называет моряками, а если ты хочешь стать моряком, то мечта твоя - это море. Море, а не морская зарплата. И плевать в мои карие очи! - как говорит скалолаз его команды синеглазый архитектор Саша Цыплаков.
Это книга о мечте - ведь " конце концов, горы и сделаны для того, чтобы показать человеку, как может выглядеть мечта!"
И об ответственности за себя и за других - "так, на первый взгляд вроде капитан как капитан - высоченный красавец с руками, которые не грех бы назвать «шатуны». В альпинизме таких немало. Пьянку преследовал - так это и таких много, не терпящих, не он один. И внизу, в лагере, вроде человек. Но на горе - зверь зверем, педант, придира; чуть что ему не так - желваками играет, и огонь желтый в глазах возгорается. И чтобы у него перед выходом все точили кошки как сумасшедшие; и чтобы без подстраховки никто не перестегивался; и чтобы команды на стене подавались не как душа велит, а как положено; и чтобы крюк забивался до серебряного звона и пения (потом замыкающий шепотком каждый крюк материт, выбивая его из скалы). И никаких галош, никаких бросков «на хапок» через лавиноопасные кулуары и никаких обсуждений его приказов. Да кто же это выдержит? Зверь, чистый зверь! Нет, ты лучше обругай, крикни, а не смотри таким взглядом, от которого кожа гусиными пупырышками покрывается!"
И о любви - "Володя сказал:
- Видала? Марат приехал.
- Естественно, - сказала Лида, - если тебя, Володя, кто полюбит, это уже на всю жизнь."
Нет, не подумайте того, что нынче в модных трендах. Марат - это пятнадцатилетний воспитанник команды, подшефный, курсант, для него Володя - тот самый взрослый, о котором говорит главный герой фильма "Пацаны", которого играл Приемыхов: "понимаешь, старик, в жизни у каждого пацана должен быть мужик, которому он мог бы сказать "ты", хорошо, если это отец, а если его нет?" У Марата есть отец, но они не находят с ним общего языка...
О победе - "Вот странно, - сказал Володя, грызя сухарь, - есть люди, которые испытывают в горах чувство подавленности. Человек - муравей, песчинка. А я чувствую в горах силу. Но не потому, что я побеждаю их. Потому, что я побеждаю себя. И потом, уже в равнинной жизни, я опираюсь на это чувство, как… как… на прочную зацепку.
- Что значит - капитан! - сказал Руслан. - Скажет - плакать хочется…"
И о выборе, что сразу видно из названия - Альтернатива вершины Ключ... о выборе - возможно, одной из самых главных проблем человеческого бытия.

И когда мы с Серегой, болтая по скайпу, вспоминая былые времена, заговорили о риске и сцепились, отстаивая каждый свою позицию, вдруг оказалось, что именно две книги из этой посылки служили нам аргументами. И вдруг неожиданно оказалось, что так уважаемый мною Галлай оказался меньшим авторитетом, чем герои Визбора

- Я понимаю, насколько это сложно, - сказал Воронков. - Вы будете рисковать жизнью…
- Я не картежник, - ответил Володя. - Я никогда не рискую. Тем более жизнью.

Его позиция, его отношение оказалось мне гораздо ближе, чем чкаловские пролеты под мостами... И почему-то мне кажется, что визборовский командир вертолета Калач из "Арктики, дом 2" придерживался такой же позиции.

Жаль, что не поймать сейчас переиздания его прозы, только песни можно поставить на книжную полку. Была раньше книжная серия - Библиотека Юношества. Визбор - как раз тот самый автор, творчество которого принадлежит именно этой категории читателей - юношеству.

Да и все книги из посылки - тоже.