Поэты Серебряного века детям

Так называется сборник, с которого я начну. Он тут не главный, но название мне очень нравится. Не "детские стихи", а "стихи - детям", очень правильный оттенок смысла. Серебрянники, они ж такие, переболело у них где-то у всех. И вот они, взрослые, ведут диалог и вспоминают себя немножко маленькими. Не самое, возможно, радужное чтиво для детей - с грустинкой и привкусом старины. И, наверное, лучше их читать не с самых пелёнок, а чуточку позже. А лучше вообще пусть дети сами. Я представляю эти книги где-то рядом с дневником с секретиками, любимыми ёлочными игрушками и рисунками, которые не покажешь даже другу.

"Поэты серебряного века детям" | Лабиринт | Озон

Сборник неоднородный по авторам. Много Моравской, Мандельштама, Чёрного, Городецкого. Чуть меньше Блока, Брюсова, Северянина, Бальмонта. По одному лишь стиху от Цветаевой и Гумилёва. Есенин и Маяковский, которые для меня если и посеребрённые, то слегка лишь. Но сама подборка стихов оказалась весьма органичной. Природная, детская, птичья, с задоринкой и, как водится, грустинкой. И даже если что-то пыталось выбиться, художник всех вернул на место. Ну правда, даже Маяковский вписался! Хоть я и пыталась протестовать поначалу. И лучший для меня Маяковский детям - отдельно и непременно с Коровиным.

Мне нравится художественное настроение сборника. О, сколько встречала я неприятия и критики в адрес этих болезненных гидроцефалов с опущенными уголками глаз. Но я вижу в этом гротеске обобщённую иллюстрацию к Серебряному веку - большие думы в тяжёлых головах. На фоне нежных узоров, сплетенья цветов, виньеток, обоев старинной усадьбы. Возвращение в детство, тогдашнее - забытое, природное, чуткое. Хорошее слово так часто они, поэты, говорят - "далёко". Гораздо больше в нём, чем в простом привычном "далеко".

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав...
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

"Азбука Бенуа" | Лабиринт | Озон | Рид

Совсем другое настроение у Бенуа. Оно и неудивительно: говаривают, раньше был Бенуа без слов. И логично - Азбука в картинкахЪ ведь. Но у меня издание новое, со стихотворениями поэтов-серебрянников. Стихи здесь гораздо сложнее и в общем-то недетские. И яти вездѣ мерещатся:) Зачитывать детям, пока они привязаны к стулу, ой я это вслух, то есть на ночь в монотонной манере заместо ложки коньяку, аа, всё, молчу:) Тут вам распутники, и рай, и адъ, и Гамлет, безумцы, женщина с кошачьей головой, закат в крови, Египет, феи, Шварцвальд, кто-то влюблён, кто-то пришёл из мглы.

Хорошие, в общем, стихи. Серьёзно. Просто книга эта другого порядка. Не та, что читается каждый вечер, не та, что учится сходу наизусть, не та, что каждому взрослому по душе. Но та - что, как мамина музыкальная шкатулка, хранит что-то старое, непонятное и чуточку волшебства.

Если добр и ласков ты, как дети,
Если мил тебе и луч, и куст,
Всё, что встарь случалося на свете,
Ты узнаешь из столетних уст.

Осип Мандельштам "Сонные трамваи" | Озон

Это одна из немногих (а точнее, двух:)) книг Вита Новы у меня дома. Относительно бюджетный вариант и при этом - прекрасное издание. И Вера Павлова, конечно. Которую до недавнего времени только ВН, однако, и печатали. Павлова здесь не привычно романтичная и сказочная - слегка плакатная, декоративно-открыточная, жёлто-красная с контрастным серым, в духе времени и содержания сборника. Примусы, бельё на верёвках, печные заслонки и медная лампа, как в детстве. Раз-два, тёплая брусчатка под копытами и осанистою поступью дворника. И ходит плавно под ногой педаль-решётка швейной машины, крутятся телефонные ручки, пыхтят утюги, котлы да кондукторы, позвякивают гривенники и летят слова из-под колёс трамваев до самой до луны.

На луне полутьма
И дома опрятней,
На луне не дома -
Просто голубятни...

Осип Мандельштам "Два трамвая" | Лабиринт | Озон | Рид

Весь прошлый год мы прожили по соседству с трамвайным депо. И каждый день мой список дел выглядел примерно так: купить хлеба, помыть посуду, сфоткать Мандельштама в депо. Так и переехали, и Осип охрип у меня без трамваев. А это целый мир ведь! И мир этот оживает в руках Десницкой. Я помню, как маленькая ходила в краеведческий музей. И там была картонная панорама Иркутска времён революции. Снег-вата на голых ветках, ошмётки стёкол в домах-макетах, подсвеченные изнутри тусклыми лампами. И эта книга в точности такая - тёплая ламповая. Двумерные люди в объёмном пространстве старых улиц. Проблески рельсов, листья на обочине, светотени на облезлой стене, кругляши фонарей сквозь мутное стекло. Живое. Тудуц-тудуц-тррр, слышите, трамвай делает скрипучий поворот? Прищуриваешься, фары в лицо. Тишина тёплой ночи, не пригодилась куртка и домой не спеша. И месяца ломоть на ветках.

- Где же розовый твой глаз? Он ослеп.
Я возьму тебя сейчас на прицеп.

Мандельштам подчас заскорузлый как кирзач. Но Десницкая дала ему света.

Мария Моравская "Апельсинные корки" | Лабиринт | Озон

Моравская - мой первый Август. Особенное для меня издательство и самые близкие книги - у них. Уж сколько я пела этой книге и не устану. Апельсинная обложка, средиземноморский зелёный, росчерки пастели на матовой меловке - проведи пальцем, смажешь будто. И слова и настроения важные, нужные. Переживания детские, обидки, яблоки в томном зное, рогатки и домик на дереве. Не книга - личный дневник, прятать её под подушкой и ни слова маме.

Тихо скину мокасины,
обвяжусь верёвкой длинной
и спущусь с окошка в сад, -
пусть бранят...

Саша Чёрный "Что кому нравится" с илл. Диодорова | Лабиринт | Озон | Рид

У меня есть два Чёрных и я ещё третьего хочу, с Аземшей. Но начну с этого, потому что он более детский, хоть и проигрывает по содержанию изданию от Августа. Здесь Диодоров. Сочный, яркий, осязаемый, плотный. Очень необычный для меня, привыкшей к его офортам. Здесь - россыпи цветов и пятнышки-листочки, нарочитая статика поз и густые тени. А Чёрный - это Чёрный. С его нестройным ритмом, вытянутыми строчками, ласковым и резким словом, и восклицательными! и многоточиями..

Здесь для вас связал в букет он, как цветы,
Все стихи при свете свечки.
До свиданья, человечки! -
Надо чайник снять с плиты...

Саша Чёрный "Что кому нравится" с илл. Марголис | Лабиринт | Озон

И снова мой любимый Август. С привкусом дореволюционной России, заросших двориков и распахнутых вымытых окон. Иии - дую-вею! вею-рею! - выметает Саша Чёрный все суетные думки из моей головы. Своими междометиями и звонкими окликами, песней ветра, паром самовара, дождиком по крыше, повторами-переборами. И океан к моим ногам. И иммортели.

А Марголис берёт воды на кисть и пятнами сепии идёт по рельефу бумаги. И кажется, тронешь чуть сильно - пойдут под пальцами катышки. И кто-то сказал бы, что мрачно. А знаете, что мне сразу на ум приходит? Игрушки из антикварной ваты. Такие неправильные и кривые, с бугристой корочкой сверху. Их красили раньше медовыми красками. И на ёлку. Трогательных, грустных и волшебных - куколок, зайчиков, ангелят.

В поле я у ручья забирался под мостик,
Рыбок горстью ловил, сразу штук по семи.
Ангелята спросили: "За хвостик?" - "За хвостик".
Ангелята вздохнули: "Хорошо быть детьми".

Борис Пастернак "Зверинец" | Лабиринт | Озон

Издательство О.Г.И. не печатает детских книг, Пастернак не пишет детских стихов. Но вот вдруг - "Зверинец". Нате! Не каждое чуткое ухо стерпит, как хлещет поэт словами. Моё - в восторге и трепете. Как вписывает он в строки архаизмы и сниженную, казалось бы, лексику! Как вышелушивает наросшие на слова оттенки! Как много дают эти два стихотворения для понимания Языка. Его развития, движения, изменчивости, многообразия. Да если даже просто пройтись по поверхности - какой словарный набор вычитывается в простом стихотворении про зоопарк: контрамарки, грот, исподнее, изразцы, шаровары, лясканье, стропила, корд, мякина. А уж как играют здесь глаголы! Вымеривает, повёртывается, трунят, тешется. Да каждая часть речи играет здесь и вклинивается, и взмешивается. И я в восторге, говорила, да?) Сейчас признаюсь в страшном. Я Пастернака в прошлом путала с Пикулем и обоих считала зверски унылыми. Так вот после Зверинца утопла я во взрослом Пастернаке. И даю себе исправно подзатыльников за твердолобость и ярлыки, которые щедро навешивала в детствоюности.

Ну а рисунки. Хорошие рисунки у Светы Ивановой. В другой обстановке мне, может быть, художественности и не достало, но здесь - в струю. И просто чудесные вышли у неё фоны, яркие, но ровные, приятные глазу.

Погружая в день бездонный
Кудри, гривы, кружева,
Тонут кони, и фестоны,
И колясок кузова.

Марина Цветаева "Каток растаял" | Лабиринт | Озон

Завершаю Цветаевой. Последняя по списку, но не по значению. И я немало уж о ней сказала. Книга - монолит. От корки до корки для меня без изъянов. Она о многом. И о любви. Вот, мужу Коле зачитывала на днях:

Уж солнце скрылось на песке,
Бледнеют облака,
Шумят деревья вдалеке...
О, почему в моей руке
Не Колина рука!

Все эти книги для меня не книги, а складки в полотне пространства-времени. Идёшь по комнате, в голове котлеты и соседский перфоратор, и взгляд по полкам невзначай, рука по корешкам. Достанешь книгу. Глуше звуки. И вот ты джинсах, может быть, и в новостройке, но слышно закипает чайник на плите, чугунный, с копотью, и по брусчатке лошадь, и ты ни здесь, ни там, нигде - везде.