Вспомнилась выписка…
Собираем сумку в роддом и на выпискуПроезжая намедни мимо роддома, глаз
выхватил обычную, в общем-то, картину: растерянного папу, почему-то держащего кулек
бантом от себя, и кое-как собравшую волосы в хвост маму неистово фотографируют
выспавшиеся родственники. И вспомнилась моя сонная выписка, которую я назвала "бегство от сисечника"))
Задолго до и во время беременности мой
истерзанный гормонами мозг рисовал дивную картину: вот я выпархиваю из выписной
комнаты вся такая красивая, причесанная, накрашенная и с раздавшимися сиськами
5-го размера. Памела Андерсон в лучшие годы повесилась бы от зависти на
собственном лифчике. Встречают меня соавтор ребенка (он же муж) и родственники
с цветами и поклонами за продолжение рода. Потом мы едем домой, еще немного
умиляемся, как много и часто дочка писает или какает на пеленку, и отдаем друг
другу честь.
Посему я трепетно готовила одежду дочке на выписку. Перестирала несколько вариантов на случаи магнитной бури, конверт и бант. Как же без банта-то!
Увы, на деле все получилось несколько иначе. То есть совсем иначе. Мои мечты разбились о бренность бытия, реалии жизни и действительность роддома.
Несмотря на то, что родила я вот так , и через пару часов уже бегала по коридору, думая, что не родила, а выплюнула пробку от шампанского, на следующий день проснулась с ощущением, что по мне проехала асфальтоукладочная машина. Организм все-таки воздал за легкие роды. Кое-как отодрав тело и волосы с кровати, посмотрела на истерзанную соседку. Ей было в разы хуже, чем мне. Это была наша первая ужасная ночь. Соседкин сын родился за несколько часов до Златы, и успел оповестить об этом не только присутствующих в родзале, но и всех тех, кто живет далеко за пределами роддома. Он орал всю ночь. ВСЮ НОЧЬ. Консилиум не только педиатров, но и врачей остальных каст до утра ломал голову в нашей палате над тем, чего не хватает ребенку, но так ни до чего не додумался. Его почти стерильный организм просветили и прослушали на многочисленных приборах, которые выдавали, что все происходящее есть адекват.
В итоге "певец Витас" двух дней от роду замолкал только
тогда, когда соседка давала ему грудь. И так продолжалось четыре дня и четыре
ночи! Четыре дня и четыре ночи моего сна хоть в каком-то бреду, и соседкиного
отсутствующего, ведь стоило ей встать и забрать грудь, как сын почти всегда просыпался и
говорил, где ее место. А ведь ей еще
надо было в туалет сходить и швы обработать! И поесть! Тогда я оставалась с
маленьким орущим на всю палату комком, мечтая не встретиться с ним на детской
площадке никогда в жизни, чтобы нас выписали сию секунду. Не зная, чем
успокоить отъявленного сисечника, пока мама вылетела на две минуты, я с горя
легонько дунула ему в лицо. О, чудо! На несколько минут малыш сосредоточенно
уставился на меня, этого времени соседке вполне хватило, чтобы влететь в палату
и с безумным взглядом пихнуть в рот малышу грудь.
Причем моя дочь все время спала. Даже во
время ора. Соседка откровенно завидовала, и, как только ее малыш делал попытки
заснуть, не выпуская сосок, а моя – проснуться, умоляюще просила не дать дочке заплакать и скорее сунуть грудь, ибо «сисечник»
проснется и все снова пойдет по безумному кругу. И я торопилась и давала,
понимая, что ее сын - будущий настоящий мужик, который уже за первые пару дней
жизни «построил» трех представительниц женского пола. В редкие минуты, когда
малыш засыпал сам минут на 30, мы с соседкой тут же падали навзничь на кровать и вырубались даже,
если в это время что-то жевали или расчесывали волосы, оставляя расческу в
колтунах волосах.
На четвертый день мне хотелось завернуться в матрас и задушить себя в нем подушкой, останавливала мысль, что не хочется оставлять только что родившуюся дочь наполовину осиротевшей. Короче, за эти четыре дня я похудела сильнее, чем рассчитывала, осунулась от фактического отсутствия сна и стала похожа на престарелую газель, еле волочащую ноги по коридору. Известие о выписке обрадовало меня настолько, что я сметала с полки вещи без разбору: в сумку летели не только чашки-ложки, но и грязный памперс, использованная салфетка и даже каким-то образом оказавшаяся под рукой упаковка из-под соседкиных послеродовых прокладок. Все это я разбирала и выкидывала дома. Мама сисечника, к слову, оказалась из понятливых, не стала требовать пустую упаковку обратно.
Едва взглянув на себя в зеркало перед выпиской, я поняла, что делать этого не стоило. Кое-как расчесанные волосы и помада, размазанная далеко за контуры губ, делали меня похожей на девушку, которая весь год отмечает Хэллоуин. Решив, что лучше остаться посредственной мышью, стерла свои художества и, пошатываясь, двинула в выписную комнату, полуприкрытыми глазами следя, как дочку одевают. Меня даже не смутило, что молодая медсестра чуть кривовато завязала бант, прошедший долгую дорогу стирки и тщательной глажки от безделья на последних неделях беременности. Какие фото! Какое видео! Какие родственники! СПАТЬ! ТОЛЬКО СПАТЬ! За эту простую человеческую радость я бы в тот момент полжизни отдал, а если бы сильно попросить,то всю. А тут муж. И мамы. И даже папа и брат. И все с цветами, как я и мечтала. Отдельное им спасибо за быстрый въезд в ситуацию (мама постаралась разъяснить) и разъезд по домам. В итоге я уснула прямо в машине, подложив под голову один из букетов, а фото с кульком мы сделали не на крыльце роддома, а возле подъезда, где я улыбалась уже почти проспавшейся улыбкой (целых 20 минут в дороге поспала!), потому что следующая мечта – сходить в нормальный душ была уже не за горами. В итоге, выйдя дома из душа, уснула прямо с полотенцем на голове и проспала следующие 17 часов, слегка приоткрывая глаза, когда мама подсовывала мне дочку на кормление. Мамочка, спасибо!))