Чего я добиваюсь? III

Продолжение. Про вожака.

Девочки писали про вожака стаи. Какой из меня вожак, если меня саму изнутри раздирают противоречия или сомнения в плане: "На север ли мы пойдем? А, может, не пойдем, а поползем? А кто не поползет, а пойдет на передних лапах или колесом - того четвертовать надобно? Или простить?"

Вот эти внутренние слова, которые звучат, и которыми определяется мое отношение к ситуации: либо "все пропало, мы все умрем и у меня испорченный ребенок. Где его можно обменять на нормального?", либо! ... тут можете упасть от сравнения... НО! сделаю лирическое отступление.

Купыла мама коныка, а конык без ногы

Яка чудова играшка, гы-гы, гы-гы, гы-гы....

На самом деле, когда я купила свою кобылу, у нее не ноги не было, у нее не было крышечки. Псих она была, со свернутой кукушкой. Довели ее. Люди. Неважно как, главное результат был на лицо... Или на лице... Она никому не доверяла, никого не любила. Она скидывала, разносила, яростно сопротивлялась всаднику и при первой же удобной возможности сдирала его с себя об забор или об ветки. Дальше больше, в денник к этой даме было практически не попасть, только если прикрывшись ведром с едой или сеном. На то, чтобы просто постоять рядом, пока она ест, и речи не было, ровно через 4-5 секунд раздавался визг и тебе в лоб вместе с ведром, сеном и опилками летели копыта и зубы. Тогда, видимо после очередного меткого попадания, я и попросилась ее выкупить. Я поняла, что без этой идиотки я себе уже жизнь не представляю. Кобыла ходила в прокат (за какие-то долги прошлой хозяйки), я каждый день наблюдала, как инструктор садился на нее по утрам, несмотря на ее протесты и вопли при седловке, и фигачил на ней в поля до усталости, до пены по всему телу... А затем упаханая и дрожащая в хлам кобыла катала прокат... Ни одно седло в конюшне ей не подходило, у нее была слишком проваленная спина, выступающий хребет и слишком высокая холка, поэтому никто особо не заморачивался и седлали на то седло, которое в данный момент было свободно. Раны не заживали, кобыла с каждым днем психовала все больше и больше. Лошадь, видя кордового, без предупреждения бросалась на него и стаптывала в пыль, если не тот не успевал залезть на забор или убежать за ограду. Из восстановления истории ее прошлого я узнала, что она сделала инвалидом свою бывшую хозяйку, опрокинувшись на нее со свечки, поднялась и пошла добивать... Довели ее. Люди.

К чему я это все.  Я это к тому, что пока я ее боялась, она делала все, чтобы закрепить во мне это. Как только внутри меня появилась уверенность, что у меня есть возможность привить ей важный жизненный навык - контактировать с человеком и сотрудничать с ним, моментально ситуация изменилась. Я тогда поняла и осознала одну очень важную вещь: все события нейтральны и становятся негативными или позитивными в зависимости от того, как я их воспринимаю. Вот этот внутренний голос, и был тем ВОЖАКОМ, которым я должна была стать для кобылы. Для меня тогда жизненно важным стало ДУМАТЬ, в первую очередь, о моем отношении к поведению кобылы. Именно  моим внутренним голосом определялась реакция моего поведения, отражалась на языке моего тела, который считывала лошадь. Если я чувствовала в себе неуверенность, метания, душевные порывы и противоречия, кобыла на это реагировала соответствующе: радостно проваливалась в очередную истерику, которая становилась опасной и для ее, и для моей жизни, а соответственно отбрасывало нас на шаг-два-тристапицот назад в установлении доверия и сотрудничества. И все приходилось начинать сначала.

Почему-то, что-то в жизни моей произошло такое, что я забыла про этот внутренний стержень внутри себя. Зашорилась в быте, заботах-хлопотах, семейных перипетиях. Тупо устала и захотела, чтобы все от меня резко отвалили (да-да, грешна). И я стала воспринимать нежелание моего ребенка идти мне навстречу как проявление неповиновения и его злонамеренные происки нарушить мой маленький покой. Отсюда и мой гнев: как это так, вот этот сопливый пескарик будет тут еще мнение свое высказывать, орать и требовать. "Яжемать, я лучше знаю, что ему надо, а заодно и мне. Мне - покоя, пескарику - выдать леща и угол. Пусть подумает, как яжемать не слушаться и сделает выводы. Рано или поздно ему придется это понять". Вот еще один разрыв в отношениях, когда я оправдывала свое откровенно недоброе поведение усталостью. Глядя на меня, ребенок решил, что уважительное отношение к другим людям не носит безусловного характера. Отсюда и отношение ко мне во время моей болезни, когда я пластом лежала, а он на мне изображал бравого наездника.

Если же вспомнить мой опыт с кобылой, и воспринять сопротивление как возможность укрепить отношения и научить необходимым навыкам, действия становятся более рациональными. Я вспомнила, как записывать и анализировать полученную информацию. На что следовало бы обратить внимание, и какие внести корректировки. Если же говорить внутри себя не эгоистично "я устала чтобы сейчас цацкаться, а он обязан меня понять", а поменять на другую фразу "Мы оба устали, и усталость — не повод, чтобы выходить из себя", то получается, что я учу своего ребенка не эгоистичности, а учу вести себя достойно всегда и независимо от того, устал ты или нет. Маленький нюанс, небольшая такая поправка, даже при схожем смысле. Получается, что второй фразой я учу его принимать обстоятельства во внимание, а при первой - топать ногами, орать и требовать своего. Как будто космос заново открыла.

Опять же мое внутреннее состояние, мои внутренние решения определяют всю дальнейшую ситуацию. Как часто я внутри себя злилась от безысходности: "Если он прям сейчас не соберет игрушки, то все армагеддец, конец света, остаток дня - насмарку".  Предвосхищая дальнейшее развитие событий, я уже навешивала на ребенка ответственность за все последующие неприятности, которые он радостно оправдывал. Также как и кобыла, радостно прыгала и кидалась на меня с целью прибить, когда я об этом начинала думать :)))

И еще один очень важный момент, который я все-таки пропускала, до конца не осознавая, ЧТО же я делаю. Когда пескарик сидел в углу, а я мрачно сидела в другом и думала: "Мне все равно, будет он собирать игрушки или нет, он наказан и должен понять, что мать надо слушаться. А то просидит так до скончания дней своих. Вот!" Это что? Правильно! Капитуляция в чистейшем виде. Моя капитуляция. И она что делает? Правильно!  Рассказывает ребенку, что его сопротивление рано или поздно приносит свои плоды. Он хоть и в углу, но своего добился, игрушки не собирает. Гениально правда? А если поменять внутренний голос на "хоть он и сопротивляется, я знаю, как важно для него научиться помогать ближнему", тут получается принятие ситуации. Осознание важности "помощи ближнему" придает  сил настоять на соблюдении правила, но уже не с точки зрения "яжемать яжесказала", а именно объяснить, почему это так важно. Т.е. переключить саму себя на "Моя задача — помочь ребенку стать добрым, внимательным человеком" и следом фразу: "Мне не обязательно злиться, когда он не хочет помогать". Вот тут, сказав это, я уже могу управлять своим гневом и не взрываться, топать ногами и орать, а принять этот момент как еще одну рабочую ситуацию, где есть возможность научить ребенка приходить на помощь, а не как на еще одну неприятность в ряду многих других.

Именно этот внутренний голос и является вожаком, который ведет, учит, наставляет на путь истинный. Это не "авторитарный истеричный козел", как многие могут его воспринять. (Это как раз в корне не верно.) Это тот внутренний стержень, вокруг которого строятся отношения. Вожак - это тот, кто задает атмосферу и ритм общения и взаимоотношений между членами своей стаи.

Если я позволила себе провалиться в негативную оценку ситуации "яжемать" и мое отношение выливается в фразы: " Ты меня не слышишь?! Я тебе что сказала?!  Иди сюда и собери игрушки, а не то проведешь остаток дня в своей комнате и гулять мы не пойдем!" Что я этим добиваюсь? Это требование слепо подчиниться, он не позволяет воспитать в ребенке сочувствие и внимательность к людям и к их просьбам — истинные мотивы, заставляющие человека помогать другим.

Если посмотреть на ситуацию с точки зрения сотрудничества, то все возвращается на свои места: "Мне нужна твоя помощь, собери, пожалуйста рельсы, пока я собираю кубики (мою посуду, помогаю достать одежду твою из шкафа и пр...), так как у тебя всегда очень хорошо получается мне помогать". Я что делаю? Я подчеркиваю обстоятельство, что он — важный член семьи, что его помощь необходима и она очень ценна для меня и для окружающих.

Опять же негатив от "яжемать": "Да, что с тобой такое? Я целыми днями делаю тебе: далее перечисление по пунктам, а ты даже игрушки свои раскиданные собрать не в состоянии!!!». Я что делаю? Снижаю самооценку ребенка, лишаю его права на ошибку. В итоге страдают наши отношения.  А своей фразой "что с ним такое?" - это намек на ущербность и  вызывает у ребенка ошибочное ощущение, что я его воспринимаю с точки зрения его поведения. Т.е. поведение плохое, значит и ребенок плохой. Тут естественно возникает разрыв и протест со стороны ребенка.

А если спросить: "Скажи, о чем ты думаешь, когда я прошу тебя собрать рельсы?".  Что тут происходит?  Эти слова несут уважительное отношение к мыслям ребенка, помогают разобраться в его поведении, определиться с направлением дальнейших действий. Кроме того, он учится выражать свои мысли и чувства словами, что дает мне болше шансов его понять и предложить варианты сотрудничества.

Негатив: "Ты игнорируешь мои просьбы, это меня злит и сердит!!! Быстро иди сюда и помоги мне!!!" Это снижает его способность проявлять сочувствие и заставляет думать, что его поведение определяет ваши эмоции. Это его пугает и дает ошибочное впечатление о свободе действий в отношениях "родитель-ребенок". Тут я ребенка учу манипуляциям мною и моим настроением. Хотя в действительности толькоя сама способна контролировать собственные чувства, если не буду оправдываться внутри себя "я устала, яжемать и ясказала".

А если подумать мозгами, а не задницей, то ситуацию можно повернуть другим боком: "Когда ты мне поможешь, то мы быстрее сможем пойти гулять (почитать книгу и пр...), о чем мы с тобой договаривались. А быстрее сделаем, потому что сделаем это вдвоем". Это тупо прямая мотивация к сотрудничеству. Прямым текстом без обиняков и подтекстов.

Негатив: "Ну что это за ребенок, который не может помочь своей маме?! Что за сын, который обещает и не делает?! Когда же это кончится, я устала уже объяснять, больше не могу. Все! Уйди, видеть тебя не желаю!"  Я тут чего делаю? Пугаю, ага. Страх - как мотиватор. Прямым текстом говорю, что не хочу видеть моего ребенка, что могу его бросить. Это научит его откликаться на просьбу о помощи? Нет! Страх лишь научит его тому, что моя любовь не безусловна, что любовь эта приходит и уходит в зависимости от его поведения. Кроме того это опять подчеркивает, что он и его поступки в маминых глазах одно и то же.

А если посмотреть на отношения с точки зрения не кратковременного результата, а добиться именно долговременного эффекта. "Сын, вспомни, мы ведь договаривались о сборе игрушек. Я ценю то, что ты это помнишь! Давай попробуем нашу договоренность соблюсти. ... Спасибо тебе за помощь. Теперь мы можем пойти на прогулку и покататься с горки. Ты у меня мужчина, помнишь про договор и помогаешь маме! Я горжусь тобой!".  Тут, я думаю, можно не пояснять, что похвала для ребенка, это одно из доказательств  любви к нему.