По своей великой милости Творец после долгих десятилетий гонений даровал Церкви простор. Но этот великий подарок Господа является для нас и огромной ответственностью. Ведь все те болезни, которое гонение загнала в глубь Церковного Тела не исчезли, и после окончания преследований могут расцвести пышным букетом заблуждений. Мы знаем из истории Церкви, что всегда после гонений дьявол пытается ввести в сознание верных пагубные ереси, и не будем думать, что наше время в этом отношении будет исключением. Напротив, по нашему мнению, среди православных встречаются сейчас те самые качества, которые некогда уже привели к появлению ересей и расколов.
В наше время многие, и не безосновательно, говорят об опасности экуменизма и обновленчества, но при этом забывают, что Церкви угрожает не только это. (Впрочем, как уже было показано, они являются лишь другой стороной одной медали антихристианства, с противоположной стороны которой находиться соблазн мнимой ревности, переходящей в манихейство, диавол всегда протягивает одновременно два соблазна кажущиеся взаимоисключающими, Если тебе не нравиться экуменизм – тогда иди в раскол или к манихеям, и наоборот).
Страшными признаками возможного будущего раскола являются увлечение эволюционизмом, которое может привести (и приводит) к возрождению гностицизма, в глубинной связи с этим лжеучением находиться и другой страшный соблазн – поднимающее свою мерзкую голову манихейство, о котором мы скажем чуть ниже. Третьим же признаком (также связанным с предыдущими) является нарастание антииерархических настроений в среде ревнителей, что до боли напоминает ситуацию предшествовавшую зарождению монофизитства и староверия. Самое опасное то, что, как и в 17, и в 5 веке ревнители не хотят увидеть самого страшного врага Христова, и в борьбе с обновленчеством доходят до того, что готовы ради этой борьбы пожертвовать единством Вселенской Церкви. Как и в те времена, ревнители выдвигают лозунг национализации Поместной Церкви и утверждают (не всегда вслух), что истинное православие сохранилось только на Руси. Если иерархия не предпримет сейчас жестких мер для предотвращения схизмы, тогда ее размеры могут быть угрожающими. Церковная история говорит нам, что единственно, что может помочь в предотвращении этой трагедии – это жесткий контроль за церковной жизнью со стороны епископата, твердое следование священным канонам, применяемым со всей строгостью (акривия) и отбрасывание всего, что может служить поводом к расколу, по причине своей неканоничности (например, совершенно бессмысленное участие в экуменическом движении). Все это мы можем видеть и сейчас на примере Грузинской Церкви, столкнувшейся уже с подобной бедой.
Попробуем уже сейчас рассмотреть признаки наступающей беды. Эволюционизм, по милости Господа, уже начал получать достойный отпор, но, к сожалению очень мало работ по этой теме написанных людям, находящимся в союзе с Вселенской Церковью. (Насколько мы знаем, в России есть не более десятка имен креационистов, публикующих свои труды, исходящих из святоотеческого богословия). Между тем эта ересь, как мы говорили уже в “Летописи начала”, органически связана и с манихейством, и с гностицизмом. Влияние ее, благодаря школьному образованию, распространяется практически на всех членов Церкви, в сердцах которых при отсутствии надлежащего ответа со стороны богословов царит раздвоенность, создающая благодатную почву для развития манихейской заразы.
Само это манихейское заблуждение, хотя и незаметно для невнимательного глаза, достигло угрожающих масштабов распространения. Нам приходилось часто слышать и в монастырских гостиницах, и из уст прихожан следующие разговоры:: «В наше время жениться нельзя, потому что времена последние. (Сравни: “аще кто порицает брак, и женою верною и благочестивою, с мужем совокупляющеюся, гнушается, или порицает оную, яко не могущию внити в Царствие: да будет под клятвою” 1 правило Гангрского собора, см. также 51 пр. св. апостолов). Спастись в семье сейчас невозможно, поэтому надо бросать мужа (жену) и ехать в монастырь. (Сравни 14 правило Гангрского собора. Заметим, кстати, что очень многие постоянно живущие в гостиницах при монастырях люди так и поступили, Сердце обливается кровью, когда видишь их несчастных детей, необразованных, забитых, — часто в буквальном смысле, грязных. Это безобразие навлекает по канонам (15 пр. Гангрского собора) анафему на головы таких “богомолок”).
- Бедный семинарист N. Он женился, а значит спастись не может. Все женатые священники – курильщики и пьяницы. (ср. 9 пр. Гангрского собора).
- К женатому священнику нельзя подходить под благословение, не надо у него исповедаться. (Ср. 4 пр. Гангрского собора).
- Батюшка, благословите меня жить с мужем как брат с сестрой.
- Девочке нельзя играть в куклы, грех, если она представляет себя будущей матерью.
- Ты мясо не ешь, потому что оно скверно. Кто мясо ест, тот звереет
. (Подслушанный разговор старухи у подсвечника с прихожанкой. Ср. 2 пр. Гангрского собора).
- Ты ребенка побольше бей, да не жалей. Ведь тогда, когда ты его бьешь – из него бесы выходят, которые всегда в плоти живут
. (Ересь мессалиан, осужденная на 3 Вселенском Соборе).
- В вине и водке бес
. (ср. 51 и 53 пр. св. апостолов).
Все это не наша выдумка, а зарисовки с натуры. Тут можно только удивиться коварству и живучести древних ересей. И самое печальное заключается в том, что таких идей придерживаются не только миряне, но и некоторые монашествующие, ушедшие в монастырь не ради подвига воздержания, а по гнушению браком. Не даром, что такие горе — прихожане обычно выбирают себе духовников именно в обителях. Причем обращаются они обычно не к самым опытным и мудрым монахам, а к молодым, но ревностным не по разуму младостарцам, справедливо осужденным Священным Синодом (28.12.1998). И стоит найтись какому не будь более или менее известному такому “старцу”, который, организовав инициативную группу и, попав в немилость к архиерею, возопит об оскудении истинного благочестия и начнет ссылаться на авторитет приписываемых преп. Серафиму предсказаний о последнем отступничестве епископата, как у него тотчас найдется тьма сторонников. Примеры такого рода уже есть. Еще хуже будет, если такими настроениями заразиться какое-нибудь крупное братство, объединяющее многих пресвитеров и мирян, да еще и поддержанное каким либо обиженным епископом. Размах раскола будет катастрофическим.
Тем более что для него уже подготовлена идеологическая база через пропаганду идей зарубежников, требования прославления как новомучеников людей, погибших в катакомбном расколе, окружением ореолом страдальцев за правду греческих старостильников и т. д. Особенно хотелось бы подчеркнуть опасность пропаганды маркионитских идей, проникающих в сознание многих монархистов, не проверяющих свои эмоции Божественным Откровением. Многие утверждают, что Ветхий Завет принципиально противоречит Новому. Первый – откровение сатаны, а второй – Бога (некоторые говорят даже “русского Бога”). Идеи эти проповедуются в сочинениях Жевахова и популярного сейчас историка Л. Гумилева. Они приводят к полному отказу от христианства, прикрывающимися патриотическими лозунгами, и ведущего к расцвету неоязычества. Таким деятелям надо знать, что последователи Маркиона, восхваляемого Л. Гумилевым, анафематствованы еще во втором веке и эта же участь ожидает и их, если они не покаются. Как следствие этого мироощущения некоторые горе-патриоты выступают с раскольническими лозунгами разрыва с Вселенской Церковью во имя “единственно — неповрежденного русского Православия”.
Для предотвращения этого хотелось бы, чтобы епископы применяли со всей строгостью правила Гангрского собора (и подобные им), особенно актуальные сейчас. Хотелось бы, чтоб был ужесточен контроль за тем, что происходит в монастырях и, особенно, в монастырских гостиницах.
Нечто подобное уже произошло в лице, правда еще не тех, кто считается ревнителями, а модернистами, но давно замечено, что и те и другие мало чем отличаются по своей сути, тем более что они связаны генетически.
“Обновленчество”. С начала ХХ в. в России зреет новый раскол — обновленческий, в основе которого лежит все тот же протест против Священноначалия, стремление церковные приходы превратить в некие согласия и толки во главе с присвоившими себе право учительствовать и толковать Священное Писание священниками и мирянами. Как всегда, эти новейшие “ревнители благочестия” под прикрытием разговоров о пользе Церкви протаскивают древнейшую из ересей — отрицание апостольской преемственности и трехчинной иерархии со ссылками на практику древнехристианских общин, где будто бы все были святые, все стяжали Духа Святого и потому каждый мирянин был священником. Такие общины по российским городам и весям создает запрещенный в служении иерей Георгий Кочетков при финансовой и моральной поддержке своих зарубежных братьев-протестантов. Кочетковщина — одно из многочисленных согласий и толков обновленческого раскола, единожды уже отсекаемого от Апостольской Церкви. Кстати традиционное теперь наименование кочетковцев неообновленцами несправедливо. Они неразрывно связаны с прежними сектантами. По сообщению одного священника бывшего в 60 годах знакомым с Красновым-Левитиным тот был специально послан в Церковь А. Введенским для того, чтобы разложить ее изнутри. И со своей задачей он справился: им были созданы группы церковных диссидентов большей частью еврейской национальности, к которым относились Александр Мень, Лев Регельсон, Глеб Якунин, Лев Левинсон. Прот. А.Мень (фигура для истории нашей Церкви конца 20 века более чем грозная) в свою очередь создал сеть общин, прикрывавшихся идеями катехизации, а на самом деле готовивших метаморфозу Церкви. Кроме этого он вырастил себе достойных преемников. – Отцов. А. Борисова, Г. Кочеткова, Г. Чистякова, которые воссоздали и пустили в массы идеи отцов-основателей. Генетическое родство обновленчества и старообрядчества сказалось в 1920-е годы, когда отлученные от Церкви и лишенные сана обновленческие “епископы” устремились к своим братьям по духу, старообрядческим беглопоповцам, и учинили вместе с ними новые лжеиерархии.
Связь современного “обновленчества” со “старообрядчеством”. Неудивительно, что и в наше время неообновленцы, формально еще не порвавшие с Церковью, налаживают контакты с “древлеправославными церквами”, где надеются (и не без оснований) найти понимание и поддержку. Сращивание обновленчества со старообрядчеством весьма интересное явление, далеко не всеми сознаваемое.
В 1920-е годы это антицерковное движение попыталось с помощью чекистов уничтожить Патриарха и создать свою «живую церковь». Так произошел давно подготавливаемый второй церковный раскол, получивший в литературе название обновленческого. Это название — обновленческий — создает иллюзию его противоположности староверческому, так как понятия «новый» и «старый» в русском языке суть антонимы. Движение это, как и любое другое, не было однородным. Либеральная интеллигенция выступала за модернизацию по модели протестантства Европы, а «ревнители обновления» внутри Церкви решили обратиться к старообрядческому опыту.
Поэтому очень скоро между православными любителями «древлего благочестия» и «хранителями» оного завязались самые тесные контакты, точно так же, как это происходит и в наше время. Вскоре обнаружилось, что между старыми и новыми «ревнителями» больше общего, чем различий, и некоторые из них стали догадываться, что происходят из одного корня, процветшего спустя века при благоприятных условиях. А надо сказать, что условия для «процветания» любых антицерковных движений в начале ХХ в. были самыми подходящими: в России началась «перманентная революция» и религиозная война, в которой немало представителей духовенства, злонамеренно или по недомыслию, выступили на стороне разрушителей Церкви. Особенно пагубным был союз обновленцев со старообрядчеством, которое после Указа «о веротерпимости и свободе совести» от 17апреля 1905г. получило право на регистрацию своих общин, издательство газет и журналов, право на строительство храмов при полной независимости от государства. Тогда же в кругах «ревнителей обновления» возникла идея «перестроить» Церковь из «синодальной» в «старообрядческую», «обновить» епископат путем введения выборности клира и «оживить» приходы по образу и подобию старообрядческих общин. Православное понятие о Соборности, как единстве веры во Святом Духе, идеологи обновленчества подменили понятием о праве участвовать в Церковных Соборах не только епископам, но выборным представителям от клира и мирян.
Развитие обновленческой мысли не остановилось на идеалах старообрядчества и двинулось вглубь веков, чтобы к концу ХХ в. выдвинуть идею об «обновлении» Церкви не по примеру «древлеправославия» в понимании старообрядцев, а по образцу мифического «царственного священства» общин первых христиан. Современные «ревнители обновления» учат, что в I-II веках Церковь Христова не имела трехчинной иерархии, а состояла из разрозненных общин, по образцу которых и построены общины-семьи отца Георгия Кочеткова. Начитавшись трудов Гарнака и Афанасьева, они старательно воспроизводят древние обряды и настаивают на церковной реформе. В перечень предлагаемых изменений по-прежнему входят: во-первых, требование выборности священства; во-вторых, та же самая лживо понимаемая «соборность»; в третьих, возврат к агапам, открытому (без иконостаса) алтарю и, наоборот, к закрытости общин. Успех задуманных ими реформ они видят в их каноничности (в то числе соборности), в личной праведности реформаторов (то есть самих себя) и «в явленной спасительности» предлагаемых изменений. Все это изложено в докладе старообрядца М.Дзюбенко, опубликованном в Материалах Международной конференции под ностальгическим названием «Живое предание» и опубликованном (6). Содержание этого доклада под названием «Старообрядчество и церковное обновление» имеет прямое отношение к затронутой нами теме о востребованности «ревнителей благочестия» различными общественно-религиозными течениями.
В этом докладе автор говорит о «смыкании антитетичных понятий», каковыми для «обыденного, в том числе и обыденного церковного сознания» представляются старообрядчество и обновленчество. М. Дзюбенко доказывает, что «это явления, взаимодействующие друг с другом на разных уровнях» и представляют собою яркий пример, когда «крайности в пределе переходят друг в друга, приводя к расколам». Проще говоря, старообрядчество и обновленчество представляют собою две стороны одной медали, а «антонимичность» их самоназваний создает путаницу в головах непосвященных в тайны мадридского двора. В конце доклада М.Дзюбенко выразил свою мысль более ясно и определенно: «Старообрядчество и движение за обновление Церкви в ХХ столетии РАСТУТ ИЗ ОДНОГО КОРНЯ, решают схожие вопросы, но во многом по-разному».
Мы не будем выяснять, зачем международному сообществу обновленцев понадобилось открыто заявлять о тождестве программ и вековых связях со старым расколом. Возможно, современные «ревнители обновления» просто хотят восстановить когда-то хорошо налаженные связи со старообрядчеством, как это делали в начале века тогдашние обновленцы. Сто лет назад уже происходило «соединение в амальгаму духовных энергий» обновленцев и старообрядцев, оккультистов и буддистов, либералов и социал-демократов. Напомним, что в некоторых отношениях обстановка начала века чрезвычайно напоминала нынешнюю. Сейчас идет Чеченская война, тогда шла Русско-Японская, и Русская Армия была остановлена усилиями С.Ю.Витте накануне начавшегося наступления. Начались бунты, расплодились бесчисленные партии и блоки, и население было ввергнуто в безумие гласности и выборности всех и вся. Пресса была «схвачена» олигархами разных национальностей, в том числе, кроме евреев, и старообрядцами. Интеллигенция увлеклась «богоискательством» и активно участвовала в развернувшейся полемике на тему «как нам обустроить церковь». На этом фоне нашлись православные священнослужители, отдавшие все силы на разрушение Веры и Церкви. Не вдаваясь в рассмотрение их идейных программ, попытаемся на примерах конкретных деятелей обновленчества показать их организационные связи с разными антицерковными «энергиями», в том числе и со старообрядчеством.
В XVII в. при патриархе Иосифе «ревнители» добились отмены многогласия и хомовного пения, насаждали практику проповеди на разговорном языке, настаивали на выборности священников и епископов мирянами с учетом личной праведности избранников, обличали неправедность духовенства и монашества и строили свои отношения с духовными чадами на основе абсолютного послушания и личной приверженности к духовному отцу. Основоположником своего «учения о переводе богослужения на удобопонятный язык» обновленцы могут считать известного идеолога раскола Аввакума Петрова. Его «Похвала русскому языку» широко используется как довод в пользу русификации богослужения.
Еще раз придется повторить, что многие из этих требований типичны, то есть повторяются из раскола в раскол, от древних раскольников-катаров (новациан и донатистов) в Карфагенской Церкви, до средневековых (стригольников, жидовствующих и староверов) на Руси и дале в новых и новейших (обновленцы и неообновленцы). Везде мы слышим разговоры о «порче Церкви»,, обвинение иерархии в узурпации власти и обличение монашества в отсутствии святости, а далее звучит фарисейский мотив об отделении «чистых» (катаров, боголюбцев) от «нечистых» и «падших», «боголюбцев» от «никониан» и дело кончается устроением общин сектантского типа вне Апостольской Церкви. Избавившись от авторитета церковного Предания и церковной дисциплины, самозванные учители и наставники осуществляют свои мечты о «свободном христианстве», свободном от Христа и Его Церкви и устанавливают тоталитарную власть над «простой чадью».
Чего хотели реформаторы-обновленцы начала ХХ века? Заступники иноверия, инославия и староверия решительно выступили за ВЫБОРНОСТЬ ЕПИСКОПАТА, за общецерковную СОБОРНОСТЬ (под этим подразумевается участие мирян в соборах) и за «развитую приходскую жизнь». С этими лозунгами они уже не расставались и сделали все возможное, чтобы протащить их на Поместном Соборе 1917-1918г., а когда это не удалось, связались с чекистами и создали свои обновленческие «ново-православные церкви». Что касается «развитой приходской жизнью», то под этим авторы «Письма 32-х» разумели ту, которая шла в общинах старообрядцев. По мнению тогда еще православного епископа Андрея (Ухтомского), наиболее привлекательными чертами этих «сильных общин» были ярко выраженные демократические начала, как то: «самоопределение», «единство пастырей (?) и мирян», «свобода вероисповедания», «активное участие мирян в богослужении».
Можно думать, что эта антицерковная полемика «об обновлении синодальной церкви» по образцу «самоопределяющихся» общин, началась не без ведома высших масонских сфер, иначе трудно объяснить, почему в ней принял участие, такой «зубр» масонства, как С.Ю.Витте. А он, несмотря на государственные заботы и труды по заключению «похабного мира» в Портсмуте, нашел-таки время высказаться за «оживление приходской жизни» и призвал Церковь «вернуть отнятое у церковной общины право выбора, или, по крайней мере, участия в выборе членов причта». Странно, почему в наше время международное сообщество манкирует проблему угнетения прав человека в церковных приходах Русской Православной Церкви. Уж оно-то могло бы помочь в этом деле современным обновленцам, которым приходится добивается «отнятых прав» в тяжелейших условиях теперь уже не Синодальной, а Патриаршей Церкви.
Кстати, возможность восстановления Патриаршества более всего пугала тогдашних обновленцев, и по своей близости к старообрядчеству, они особенно нападали на патриарха Никона. Ненависть к патриарху Никону, характерная для раскольников-староверов, вполне разделялась их братьями-обновленцами. Вышеупомянутый М.Семенов, незадолго до своего ухода к староверам выступал на заседании Религиозно-философского общества, и при этом, как пишет современный обновленец и пока «новообрядец» М.Дзюбенко, «затронул одно из важнейших расхождений старообрядчества и новообрядчества». На самом деле важнейшего расхождения М.Семенов не затронул, а просто бессовестно оклеветал патриарха Никона. Ученый богослов первопричину раскола увидел в том, что патриарху Никону «понадобился греческий клобук». Вместе с этим клобуком он-де «внес нечто греческое, выгнал народ из церкви и изломал его жизнь. А когда против этого протестовали, когда народ кричал, что он хочет иметь место в церкви, он ответил целым рядом казней и пыток». Кричал, правда не народ, а все те же одержимые протопопы, вообразившие себя пророками и спасителями, но даже их патриарх Никон казням и пыткам не подвергал. Однако, и без этого Святейший Патриарх Никон нагнал такой страх на врагов Церкви, что они его тени боятся до сих пор.
Вот и в то время к хору 32-х анонимов с их режиссером Витте сразу же присоединилась проевренная пресса, испугавшаяся разговоров о возрождении Патриаршества. Через 8 дней после выхода в свет «Письма 32-х» в «Новом Времени» (от 25 марта, 1905) по этому поводу раздался клич: «Как можно дальше от сходства с Никоном, даже мы решимся добавить: подальше и от подражания Филарету Московскому… Известно, что Филарет был жестоким гонителем старообрядчества». Вслед за этой клеветой следует рекомендация будущему патриарху в первую очередь договориться с «восточными патриархами об отмене «клятв», наложенных неосторожно (это теперь все признают) на старые обряды и на следующих этим старым обрядам». Мечты 32-х обновленцев и редакции «Нового Времени» осуществились лишь в 1971г. — «неосторожно наложенные клятвы» отменили, но «следующие этим обрядам» почему-то не торопятся присоединяться к Церкви. Почему? Потому что вместе с обновленцами они мечтают превратить Православную Церковь в старообрядческую.
Завершая обзор мнений обновленцев начала века, хотелось бы отметить чрезвычайно любопытное явление. Точно так же, как в наше время, «свободолюбивая интеллигенция», либералы и демократы, обновленцы и оккультисты каким-то образом хотят «объединить духовные энергии» и слиться в «амальгаму» (4а), точно такое же «переплетение» интересов и усилий мы наблюдаем в начале века. Взаимосвязанность обновленческих, старообрядческих и оккультных сфер с примесью «социализма» и «еврейства» вместе со всей «прогрессивной интеллигенцией» прослеживается на частных фактах отдельных деятелей, сумевших сфокусировать в себе все «силовые линии». Цитированное выше суждение о патриархе Никоне высказано евреем по крови, православным по крещению и постригу, обновленцем по мировоззрению, через год «перемазанным» в староверы, и под конец жизни сочетавшего свою «старо-новую веру» со «свободным христианством». Никикие программные документы не могут с такой убедительностью свидетельствовать о взаимосвязанности всех антиправославных сил, о единстве их происхождения и целей, потому что в прогаммах можно соврать, а в действиях это сделать невозможно.
Что привлекает современных обновленцев в старообрядчестве? На этот вопрос ответ дан в статье М.Дзюбенко. Во-первых, их волнует проблема той самой СОБОРНОСТИ, то есть, как они ее понимают, дать возможности «лично праведным реформаторам» участвовать в Церковных Соборах и совершить, наконец, «перестройку» в Православной Церкви. Об этом же писали сто лет назад Михаил Семенов со товарыщи. Дзюбенко журит Патриаршую Церковь, за то, что она до сих пор не выполнила «простейшую программу С.Ю.Витте» от 1905г., где было ясно указано, что Церковные Соборы должны быть не Архиерейскими, а «собраниями всех лучших сил церкви». Действительно, наблюдается какая-то недоработка, и исправить ее мечтают «лучшие силы церкви», которые регулярно обсуждают эти проблемы в своих семьях-общинах во время агап.
Затем «ревнители обновления» конца ХХ века, так же, как их предшественники в начале его, озабочены «ПРОБЛЕМОЙ ПРИХОДА». И здесь в копилке старообрядческого опыта они находят бесценные сокровища, а затем озвучивают находки на ежегодных встречах своего братства. Уже в 1995г. ими взят курс на то, чтобы сделать общину «закрытой внутри и открытой вовне», «осмыслить священство мирян у беспоповцев» (осмыслить или внедрить?) и «использовать беспоповский богослужебный устав, возникший на основе дораскольного Поморского устава». (М.Дзюбенко, с.208). «Священство мирян» автор считает важным «выводом канонического характера», который сделали беспоповцы, «восполнив «исчезнувшее» таинственное священство священством верных, и в какой-то степени, говорит М.Дзюбенко, ход их рассуждений верен». Но в какой степени, не уточняет.
Можно отметить явное тяготение «ревнителей обновления» именно к беспоповским обычаям с их типичными для сектантства особенностями. Что же касается поповцев, то с ними у современных обновленцев отмечены даже не просто разногласия, а «очевидная полная противоположность». Так, обновленцы желают изменить ход и язык богослужения, а поповцы, твердо стоят за церковно-славянский язык. Обновленцы хотят служить без иконостаса (и служат), настаивают на смене календаря, не считают обязательными решения Вселенских и Поместных Соборов, хорошо относятся к иноверцам и инославным, а поповцы — все наоборот. Но несмотря на эти различия в позициях, автор дает понять, что оба раскола, или, если угодно, антицерконые движения, РАСТУТ ИЗ ОДНОГО КОРНЯ. Наконец, М.Дзюбенко формулирует «условия любых церковных реформ: 1) «их каноничность (в том числе соборность); 2) личная праведность реформаторов и 3) явленная спасительность предлагаемых изменений». Особенно завораживает «явленная спасительность», потому что, с «личной праведностью реформаторов», судя по истории запрещения в служении о.Георгия Кочеткова, все в порядке, и дело осталось за малым — определить, что такое «явленная спасительность».
В заключение еще раз скажем об иерархии обновленческих целей, а значит и о последовательности задуманных ими «спасительных» реформ.. С помощью своеобразно понимаемой СОБОРНОСТИ внести демократический хаос на Церковные Соборы и подменить «изволение Духа Святаго» всеобщим голосованием народных представителей. Отделить монашество от приходов, а в пределе УНИЧТОЖИТЬ МОНАШЕСТВО. Добиться ВЫБОРНОСТИ ДУХОВЕНСТВА и перейти к СВЯЩЕНСТВУ МИРЯН, и жить припеваючи в этих общинах-семьях, как веками живут разного рода сектанты и раскольники. Вполне закономерно, что обновленцы-модернисты надеются найти «консенсус» с «свободными консерваторами», имеющими многовековый опыт борьбы с Православием и «во всем православными». Кроме Веры.
Пелагеевцы. Но надо вернуться к другим движениям, которые угрожают единству Церкви не меньше, чем обновленчество. В них отсутствует лоск современности и они ратуют за возвращение в «истинному благочестию» и потому многие христиане не имеют иммунитета к их расколинической и даже еретической деятельности.
Одним из движений, которое может стать одним из элементов будущего раскола, является группа пелагеевцев. Они объявляют себя последователями Пелагеи Рязанской, которую они считают величайшей святой. Возглавляет эту секту некто Петр, который, по рассказам рязанских священников сеет смуту во множестве приходов епархии. Материалы этого движения регулярно публикуются в газете «Жизнь вечная». Приведем лишь несколько цитат из «блаженной Пелагии», чтобы понять что перед нами опят звучит знакомый гностический мотив. «Страшным магом был Хрущев», — говорила блаженная девица Пелагия. Он жаждал умертвить одну треть населения и поэтому приказал вместо пшеницы засевать плевелы из Америки, чтобы истощать землю! (По молитвам Пелагии — и ее одной — Хрущев был снят). Вот какая цель будет у нашего духовенства: открыть двери антихристу! Раньше Церковь готовила народ для рая, а теперь для ада. Священство и народ не знают как перекреститься! Сделано все умышленно! Большинство духовенства не имеют разума, Бога и народ не любят! Все сделано духовенством, чтобы народ молился небрежно, кое-как, хотя вся сила в крестном знамении! Блаженная Пелагия предсказывала, что в последние времена будет повышение пенсии, и объясняла, что это к приходу антихриста… У Ария разверзлось чрево и выпал кишечник — по молитве святителя Афанасия Великого. Вот был молитвенник пред Богом!.. Первосвященники при помощи помещиков свергли царя! За это их постигло: кровь, мучения и смерть. Это и есть отступление от постановления Святого Духа, которое не простится вовек! Все в руках Патриарха и архиереев, но они — за безбожную власть!» «Большинство духовенства страшно боится таких прозорливых людей, как Пелагия!.. «Ведь и Спаситель пошел против священников, обличая их, а они прям зубами скрипели», — говорила Пелагия Рязанская». Опят мы видим яросную хулу на Церковь и на священство прикрывающееся личиной ревности о чистоте Православия, которое для сектантов заключается в правильном крестном знамении.
Секта эта распространяется не только в Рязанщине,но и в других местах. Так, ректор Вологодского духовного училища протоиерей Василий Павлов написал по поводу деятельности «секты пелагиан» в его епархии: «Что же это за православные и чем они отличаются от враждебных к нашей Церкви сектантов? Ведь сущность сектантства как раз и заключается в превозношении над своей Церковью и отделении от нее. Дух гордыни и духовной прелести, властолюбия и соперничества, столь заметный в учении Пелагии Рязанской, разве не тот же, что у Марии Цвигун, Порфирия Иванова и других «харизматических» (т. е. озаренных свыше) вождей? Очевидный знак сектантства то зло, которое оно сеет вокруг себя. Принесла свой вредоносный плод и статья из «Жизни Вечной». «Слышу, за спиной шум какой-то и даже стук стоит, — рассказывает настоятель одного из вологодских храмов. — Оборачиваюсь и вижу, как женщины в тяжких усилиях стараются дотянуться рукой чуть ли не до собственных лопаток». Поясним, что главная идея пелагаиных откровений состоит в том, что «священство и народ не знают как перекреститься! Все сделано священством, чтобы народ молился небрежно, хотя вся сила в крестном знамении!». Вопреки мнению Пелагии добавим, что для спасения и жизнь христианскую надо приложить, и про две наибольших заповеди не забыть (Мф. 22, 3540), и на Бога надеяться. Не руками же, в самом деле, спасаемся! У «прозорливой» Пелагии все это опускается как маловажное, «а вся сила в том, что при правильном сложении перстов из них исходит огонь! И когда мы наносим на себя крестное знамение, то благодатный огонь опаляет, освящает и очищает наше тело. Кровь, подаваемая сердцем, проходит через огненный крест и поэтому очищается от всего дурного и страшного — все сгорает! Поэтому, чем больше мы крестимся, тем чище кровь…». Странная, прямо-таки оккультная смесь магии и физиологии! Нет нужды говорить о других странностях этого «православного» назидания (чего стоит перевод слова «адвентисты» в том смысле, что они «ад винтят»)… Вынужденные всматриваться в зловещие черты сектантства инославного, постараемся опознать их и под маской Православия!» . «Вообще, проблема недостоверных, не подтвержденных Церковью сведений, но высказанных, тем не менее, от ее имени, становится все более острой. В своем выступлении на последних Рождественских чтениях епископ Тихон, председатель Издательского совета Московского Патриархата, предупредил о волне изданий, которые ссылаются на чьи-то благословения, но не имеют их, претендуют на открытие неких истин, однако содержат совершенно недостоверные и даже вредные измышления. В качестве примера он назвал книги о Пелагии Рязанской (в нашей епархии «пелагианцы» уже появились), о старце Феодосии Иерусалимском, книги «Богом данная», «Сказание о житии блаженной старицы Матроны», «Блаженная Алипия», «Сестра Антонина. Чисточетверговая вода» «. Более подробно об пелагевцах можно прочитать в замечательной книге о. Андрея Кураева «Оккультзм в Православии». Но и из цитированных мест видно, что это движение вполне способно породитьновый раскол. Как совершенно справедливо замечает о. Андрей: «Сегодня очень важно иметь ясные, сформулированные, осознанные критерии для «различения духов». Поскольку всевозможных видений, пророчеств и чудес сейчас более чем достаточно (от Кашпировского и кришнаитов до протестантских харизматов), то ссылка на чудеса и пророчества уже никак не может быть критерием истинности. По крайней мере, для себя я так определил порог, за которым начинается опасное пространство: церковноборческие интонации. По моему убеждению, Христос не будет воевать со Своею Церковью, которую Он стяжал Своею Кровию. Борьба с Церковью, призыв к расколу, к обособлению от нее — это уже явный сигнал тревоги».
«Ревнители истинного благочестия»-секта Петра. Другой малочисленной, но очень активной сектой, могущей послужить к разрастанию возможного раскола является движение «ревнителей истинного благочестия». Основателем ее является некий Петр, который выдает себя за ученика сухумских горных старцев. Последнее возможно и не лишено основания, ибо некоторые отшельники не принадлежат к Церкви, а относятся к одному из толков катакомбничества. Традиции отщепенчества были заложены среди некоторых отшельников в начале двадцатого века под влиянием имяможной ереси, последователи которой, как говорят, еще скрываются в горах. Связь Петра с катакомбниками видна и о тому, что он сжег свой паспорт, а ведь именно так поступали и многие бегуны, считавшие паспорт печатью антихриста. Итак, Петр вооружившись фальшивым письмом от св. патр. Тихона, создал собственную секту, в которой он играет роль пророка и апостола. Он отвергает благодатность Православной Церкви и Ее таинств. Чтобы обосновать это сектанты ссылаются на то, что вода добавляемая в святой Потир, якобы «трупная с фекалиями», потому что берется из водопровода. А в больших городах по их мнению использованная вода очищается и вновь используется. По этой же причине им запрещено есть магазинный хлеб, который также якобы замешан на этой воде. Хлеб можно брать только у «братьев и сестер», ибо только у них он приготовлен на «живой воде». Обычный же хлеб они обзывают дурным словом, также как это в древности делали манихеи. Любопытно, что такое учение не мешает им питаться в основном отходами с помоек и овощных баз. Любопытно и мнение сектантов, что все священники весящие свыше 80 кг безблагодатны.
Основным условием приема в секту является продажа своей квартиры или оформление ее на одного из помощников лидера, при чем руководители этого движения ссылаются на слова Господа: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение свое и раздавай нищим…» Но проданное дается не нищим, а лжепророку. От адептов секты требуют разрыва с семьей, отказа от работы и учебы. По их учению все работающие служат сатане. Опять мы встречаемся с феноменом возрождения древних манихейских доктрин!
Остановиться подробнее на этой секте нас заставила их чрезвычайная активность и особая опасность их способов миссионерства. Они, как и многие другие сторонники «антисистемы», позволяют себе «ложь во спасение». Своих адептов они вербуют в православных храмах, куда они приходят во время больших праздников (особенно престольных). Там они изображают из себя истово молящихся и вступают с православными в собеседование о вере. Затем они указывают на реальные или вымышленные недостатки священников, на нарушение устава и из этого делают вывод что в официальной Церкви спастись невозможно и посещающий Ее служит сатане. Альтернативой Ей они называют свою секту, причем ее членов они считают святыми. Узнать можно по тому, что они в любоек время года приветствуют друг друга словами «Христос воскресе», что служит у них чем-то вроде пароля.
Нам приходилось встречаться с представителями этого движения и нас особенно поразил их искуственно благочестивый облик. – Телогрейка, валенки (в начале сентября), длинная, нечесанная борода, в которой откуда-то взялись соломенки (в первопрестольной столице). Такое впечатление, что над их обликом работал опытный имиджмейкер! Самое любопытное заключается в том, что привели этих сектантов к нам представители Зарубежной церкви, сказавшие что в их позиции есть много верного. Так мы видим внутреннюю сродность сектантского мироощущения.
«Монахи в миру». Последней по времени сектой, активно пропагандирующей древние идеи гностиков и манихеев под прикрытием «ревности об истинном православии» стала разрастающееся ныне движение, известное под названием «монахи в миру». К несчастью это движение уже захватило мужской Успенско-Казанский монастырь (с. Кузнецово Шуйского р.) в Ивановской епархии и оттуда распространяет свои идеи. Сектанты считают это место «новым Иерусалимом», причем в одном из лжепророчеств сектантов утверждалось, что Кузнецово будет единственным местом, которое уцелеет во время страшной катастрофы, которая должна была состоятся в ночь на 1 января 2000 года.
Настоятель игумен Викторин, духовное чадо старца схимонаха Симона-фактический руководитель секты. Он болен ДЦП. Есть сведения, что в Москве его эмиссар действует на Ваганьковом кладбище. Также многие из сборщиков, стоящих около храмов, являются адептами и проповедниками ереси.
Идеалогия этой секты полность тождественна богомильской. – также они отвергают брак, также считают, что Таинства, совершаемые женатыми священниками, недействительными (и поэтому, когда они желали постричь в тайное монашество одну из московских прихожанок, то говорили ей, чтоб ни за что не говорила об этом своему духовнику), а только совершаемые иеромонахами, также запрещают неженатым вступать в брак, а от женатых требуют развода. Например, пишет муж одной из жертв: «со временем послушания стали вызывать у меня и у знакомых удивление. Супруга перестала платить в общественном транспорте, в магазине все брала без очереди. Работая поваром кормила так, что все отказывались есть. Первый раз я услышал об уходе супруги в монастырь. Тяжело заболела родственница, и она заявила что спасли ее не врачи, а отмолили старцы. И за это супруга должна до конца своих дней поселиться в монастыре».
Когда в одной семье родилась девочка супруга также находилась под духовным окормлением старцев. Узнав о рождении ребенка старцы вознегодовали и запретили его кормить через полтора месяца после рождения, что привело ее к дистрофии последней степени. Даже в больнице, куда ребенка поместили силой, она не подпускала к ребенку врачей, мотивируя тем, что сначала должен приехать старец и дать благословение на лечение. Старец благословил Машу не кормить, чтобы та «умерев, искупила грехи родителей». Когда ребенка выходили старцы благословили кормить ее только постной пищей.
Кроме этого они исповедуют мессалианское учение о том, что в теле каждого человека от рождения живет бес, которого не изгоняет Таинство Крещения, а лишь молитва сопровождаемая физической болью. Для получения последней необходимо избиение, причем начинают его с грудничкового возраста, когда младенца бьют специально приготовленным для этого веником. Когда же ребенка отрывают от груди, тогда его начинают избивать четками. Рассказывающий нам об этом священник своими глазами видел страшные кровопотеки и синяки от этого орудия пытки.
Как и в монтанизме, среди адептов данной секты процветает лжепророчество: культ лжеюродивого схимонаха Симона, около которого стоит истолковательница-монахиня Серафима, которая и передает волю старца, чья речь совершенно непонятна. Доверие к нему доходят до того, что по его приказу чуть не убили ребенка, о котором Семушка заявил, что воля Божия в том, чтобы он сейчас отошел ко Господу, после чего безумная мать прекратила его кормить. Лишь вмешательство мужа помогло предотвратить катастрофу. Когда ребенок выжил, за него усиленно молилась крестная и мать,(которая одновременно делала все, чтобы он не выжил). За эту молитву обе получили очень сильный нагоняй от старца. «Пять монахов молились, чтоб Господь забрал ребенка, а вы две отмолили его». Мать оправдывалась, что она еще не готова, чтоб Господь забрал ребенка. Но, наверное, работа старцев была проведена и через три года мать уже готова к смерти дочери. Люди, которые общаются с ними знают, что неповиновение, уход от старцев, перечение им влекут за собой последствия от угроз злоровью близких до «аномальных явлений в жизни человека».
У них был шофер, который имел семью, двух детей, старых, нуждающихся в заботе родителей. Проходит время и шофер готовиться к уходу в монахи. Жена просит старца повременить с этим, но воля старцев неприклонна. В результате супруга осталась с двумя маленькими детьми и двумя стариками без какой-либо помощи.
Если что-то у старцев не получаеся и где-то их не принимают, то все это выставляется как мученичество за Христа. Так, например, Симон с восторгом расказывал, как однажды Патриарх не пустил его стоять в алтаре Тихвинского храма, и будто бы именно за это Бог наказал его тем, что во время Причащения была пролита святая Кровь. Заметим, что для этого лжепророка его уязвленная гордость стоит дороже, чем Кровь Христова!
У всех есть послушание, которое заполняет все свободное время.У всех присутствует дух поучительства, который распространяется на всех не вступающих в послушание к старцам. Одна послушница говорит другой женщине: «Я твоя крестная. Не важно, что у тебя есть духовник. Мои старцы сильнее его, поэтому слушайся меня». Почти все поучения старцев сводятся на бытовые темы. Нельзя снимать платок т.к. бесы войдут в волосы. Благословение спрашивается на все предметы одежды и этому уделяется основное время. Точка зрения старцев приравнивается к Божественному Откровению.
Первое общение со старцами чаще всего подобно «бомбандировке любовью» мунитов. Но дальше все резко меняется. Послушание должно быть безоговорочным. Вопросы расцениваются как бунт.
Кроме всего прочего эти сектанты занимаются и финансовыми махинациями. Бывали случаи, когда Семушка велит своим адептам продавать свои квартиры, дома и деньги от продажи передавать лично ему, так что желающим выйти из этой секты просто негде жить. Но и выйти из этой организации не так-то просто. Ряд бывших сектантов таинственно погибли, других выгнали с работы или они попали в автомобильные катастрофы.
Живут адепты по несколько семей в избе. Рассказывает один из пострадавших, у которого к старцам ушла жена с ребенком. Его жене сдали в одной избе лавку, где она и жила с маленьким ребенком. В этом же доме живет еще 5 женщин с детьми разного возраста. «Когда я приехал туда –рассказывает потерпевший,- дети бросились ко мне, лезли на руки, прижимались и говорили, что я их отец. Когда я угощал их яблоками, то счастью детишек не было конца. И таких домов не один, а несколько, где живут оборванные грязные дети. Вместе вышли человек двадцать монахов «от старца» и предложили убраться по хорошему». Обращение в милицию не приводит к успеху, ибо она скуплена. В Москве неоднократно встречались дети вместе со взрослыми в монашеской одежде и собирали милостыню. (Такие случаи были в Крылатском, Царицино и в храме Иоанна Предтечи на Пресне). Монастырь общежительный, устав строго финансовый. Для доказательства этого приведем такой яркий пример моральной нечистоплотности сектантов. Когда им потребовалось сохранить для секты квартиру, тогда старец благословил тайную схимонахиню вступить в фиктивный брак с тайным монахом-милиционером. На что не пойдешь ради квартирного вопроса!
Рассказ бывшей послушницы Л. Все исповедуются у старца, а разрешение грехов получают у о.Викторина. Сам о. Викторин даже ложки супа без благословения старца не берет. Только о. Викторин и матушка понимает Симона. Он в свое время дал обет ездить по разным монастырям и за это к нему все относятся с благоговением, а матушки Серафимы бояться паническим страхом. Здесь видим некоторую аналогию с «Богородичным центром», адепты которого также панически боялись Ю. Кривоногова, которого воспринимали как злого гения, и обожали «добрешую» М. Цвигун. Подобным принципом пользуются и спецслужбах, где показания от подозреваемого получают попеременно «злой» и «добрый» следователи. Первый запугивает, а второй уговаривает и в результате получает нужные сведения.
Надо заметить, что и это движение имеет тенденцию смыкаться с подобными сектами. Так паломническая служба монастыря организует поездки к могиле схимонахини Макарии и Пелагеи Рязанской. Важно заметить, что Симон откровенно говорил,что если священноначалие его как-то накажет, он уйдет в раскол и создаст истинную церковь.
Таким образом мы видим, что угроза нового раскола вполне реальна и нам нужно молить Утешителя «утолить раздоры Церквей» и делать все от нас зависящие для искоренения того, что может повлечь за собой это страшное бедствие. Сделать же это можно лишь при глубоком ощущении той истины, что без общения с реальной земной Церквью невозможно получить вечную жизнь. Ведь Она – это не просто земная организация, но Тело, Дом и Невеста Ипостастной Премудрости Отца, Создавшей миры. Так услышим Ее призыв: «идите, ешьте Хлеб Мой, и пейте Вино, Мною растворенное; оставьте неразумие и живите, и ходите путем разума». (Притчи 9, 5-6).
http://orthoview.ru/ugroza-novyx-raskolov/
