Рождение Веры (Часть 2)
В 16.00 пришла Ольга Николаевна (она тоже и до этого заходила, смотрела меня). Спросила, не пора ли тужиться, я прислушалась к себе и сказала, что пора. Я попробовала несколько раз, она сказала еще полежать. А тем временем у меня закончилась капельница, и Марина принесла еще одну. Я думала, что я уже итак скончаюсь, зачем же меня еще второй добивать. Но она быстро поменяла бутылочки, и лекарство продолжило в меня капать.
Марина сидела рядом. Больше она не уходила. Я присела на утку. Встала, легла на кровать. Потом снова на утку, затем на кровать…
В 16.30 Ольга Николаевна, посмотрев меня, сказала – «Ну пошли». Я так удивилась – «КУДА?» А она – «Как куда? Рожать». И меня усадили в кресло. Подойдя к нему, я ужаснулась – «Как же я на него залезу?» Но как-то забралась.
И тут начался период потуг. Я тужилась изо всех сил. Конечно, сначала не правильно – в глазах полопались сосуды, лицо стало в красную точку. Потом поняла, как это нужно делать. Марина стояла готовая принять мою Веру, а доктор и вторая акушерка Альбина с двух сторон давили мне на живот. Как-то очень быстро комната заполнилась какими-то людьми. Рядом со мной стояла девушка, как я поняла она интерн. Она только смотрела и задавала вопросы. Еще какие-то люди стояли за спиной у Марины. Я их не видела, а только слышала.
Что-то не получалось. Я волновалась, но продолжала делать свою работу. Но тут я заметила, что доктор, Марина и Альбина тоже как-то волнуются. Услышала, что пуповина короткая. Я девочку толкаю, а пуповина ее назад тянет. В процессе таких манипуляций моя Вера задрала вверх голову, и когда она, наконец, вышла, порывы были очень глубокие. За одну потугу родились и голова и плечи и вся она. Но мне было все равно. Я надеюсь, что никогда в жизни не забуду эту картинку – первый взгляд на мою малышку между моих коленок. Потом ее первый плачь, потом ее пятки, которые мне показали над моим лицом, говоря при этом – «Смотри, это девочка )))))»
Было 17.00. Появилась на свет Зубенок Вера Вадимовна весом 3790 гр. и ростом 53 см.
Кто-то заглянул в палату, и я услышала – «Здесь Зубенок?» Я ответила – «Да, я Зубенок». Оказалось, что это мои девочки из бухгалтерии, оборвав мне весь телефон, позвонили в роддом узнавать, кого же родила Зубенок. Они мучились весь день и к 17.00 часам, когда рабочий день закончился и уже нужно было уходить домой, не выдержали и позвонили в роддом. Им сказали, что я родила девочку только что, еще даже не взвесили ее.
А тем временем работа надо мной не закончилась. Ольга Николаевна, осмотрев мои порывы, попросила эту девушку интерна сходить за каким-то доктором, чтобы он пришел и с анестезией меня зашил. Она ушла. Вернулась и сказала – «А он не захотел приходить. Сказал – обколите лидокаином и шейте». Было смешно. Мне было абсолютно безразлично кто и как меня зашьет, для меня все закончилось. Я уже представляла, как я буду лежать в палате, и мне принесут мою девочку. Но сначала я конечно мечтала поспать ))))
Меня укололи, вставили (как мне казалось ОГРОМНЫЙ) тампон и стали шить. Я чувствовала все стежки, но мне не было больно. Потом пришел тот доктор, который отказался идти меня шить, спросил живая ли я. Я ответила – «Да». Он сказал – «Ну вот и отлично». И ушел.
Потом положили на меня лед и груз, укрыли одеялами, и палата опустела. Все исчезли. Поспать бы, но жутко болела спина (мой ненавистный копчик) и я не могла лежать на спине вообще. Потом затекли ноги. И я была очень рада появлению Марины с каталкой. Я на нее переползла, меня укатили до палаты. Нужно было встать и пройти до кровати. И, о ужас… Я не могла стоять! Голова сразу закружилась, в ушах зашумело, к лицу прилил жар, а я вся побледнела. После родов упал гемоглобин - 76. До сих пор не знаю почему, всю беременность анализ сдавала, всегда в норме был. И таким образом, я не вставала еще 2 дня. Только на судно возле кровати.
На третий день усиленное питание и нежелание больше лежать подняли меня с кровати. Я дошла до туалета. Правда по стеночке, но дошла!
Швы были очень серьезными. Марина мне их сама обрабатывала, когда была ее смена. И Вишневского прикладывала, и левомеколь, и еще какое-то лекарство. Я постоянно его мыла и сушила. И доктор даже удивлялась, как быстро идет мое выздоровление. Но я очень старалась, безумно хотелось домой.
В роддоме, где (как говорили знакомые и писали на форумах) негде даже помыть голову, я нашла ванную. Я становилась в нее ногами, намыливала все тело, а потом плескалась из крана. А нагнувшись над ней, легко мыла голову, благо кран был очень высоким. В беде всегда была очередь. Я никогда ее не ждала, а шла в эту ванную. Потом некоторые девочки, посмотрев на меня, тоже стали так делать.
Вообще о пребывании в роддоме воспоминания очень радостные. Веру приносили каждые 3-3,5 часа (раздельное пребывание). Она хорошо кушала, иногда правда спала (из-за чего мы в последний день стали терять в весе). У Веры даже желтушки не было. Педиатр сказала – Единственный из палаты «розовый поросёночек». Приходили подруги, мама, муж. Наша палата № 6 была на первом этаже, все передачи мы принимали через окно, и приходили к нам в любое время.
Мне на 5 сутки сняли швы, но Марина попросила доктора меня не выписывать еще. Сказала, что нужно понаблюдать еще за швом. Я конечно и поплакала – очень домой хотелось. С утра уже и голову помыла и накрасилась, но она меня уговорила остаться. Троих из нашей палаты выписали, а троих оставили. Мы попросили перевести нас в палату с детьми. Нас с радостью перевели. И тут-то мы наели все наши потери в весе. И на следующий день (02.11.2010 года) нас выписали домой.
Здесь Верушке 3 часа
