Осознанность.Эксперименты.Настрой Себя На Без Временное и др.(часть 10)

Эксперименты в Наблюдении

Люди наблюдают только других; они никогда не заботятся о том, чтобы наблюдать самих себя. Каждый наблюдает — и это самое поверхностное наблюдение, — что делает другой человек, какую одежду носит, как выглядит... Каждый наблюдает: наблюдение — не что-то новое, представляемое в твоей жизни. Оно только должно быть углублено, отозвано от других и направлено на свои собственные чувства, мысли, настроения и, в конце концов — на самого наблюдателя.
Еврей сидит в по езде напротив священника.
— Скажите, Ваша Святость, — спросил еврей, — почему вы носите воротник задом наперед?
— Потому что я Отец, — отвечает священник.
— Я тоже отец, но не ношу воротник, как вы, — говорит еврей.
— Но, — говорит священник, — я отец многих тысяч.
— Тогда, — говорит еврей, — может быть, вам стоило бы носить задом наперед штаны, а не воротник ?
Люди очень наблюдательны в отношении всех других.
Двое идут с работы; внезапно начинается дождь.
— Скорее, — говорит первый, — раскрой зонт.
— Не поможет, — отвечает второй, — мой зонт полон дырок.
— Зачем же тогда ты его вообще принес?
— Я не думал, что пойдет дождь.
Вы можете очень легко смеяться над нелепыми поступками других людей, но смеялись ли вы когда-нибудь над собой? Не ловили ли вы себя когда-нибудь на том, что д.елаете что-то нелепое? Нет, себя вы совершенно не наблюдаете. Все ваше наблюдение направлено на других, и это ничем не поможет.


Настрой Себя На Без Временное

Если ты просто положишь рядом часы с секундной стрелкой, и будешь смотреть на секундную стрелку, ты удивишься — ты не сможешь продолжать помнить даже полную минуту. Может быть, пятнадцать секунд, двадцать секунд, самое большее — тридцать секунд, и ты забудешь. Ты потеряешься в какой-то идее — и тогда внезапно вспомнишь, что пытался помнить. Даже в течение минуты поддерживать осознанность трудно, поэтому человек должен осознавать, что осознанность — не детская игра. Когда ты пытаешься осознавать мелочи жизни, ты должен помнить, что много раз забудешь. Ты уйдешь далеко прочь, во что-то другое. Но в то мгновение, как ты снова вспомнишь, не чувствуй себя виноватым — это одна из ловушек.
Если ты начнешь чувствовать себя виноватым, то не сможешь вернуться к осознанности, которую практиковал. Не нужно чувствовать себя виноватым; это естественно. Не раскаивайся — это естественно, это происходит с каждым ищущим. Прими это как естественное, иначе ты попадешься в ловушку и начнешь чувствовать раскаяние, чувство вины оттого, что не смог помнить и нескольких секунд, что ты продолжаешь забывать.
Джайнский мастер Махавира был первым человеком в истории, который открыл, что если человек может помнить, быть осознанным, непрерывно сорок восемь минут, этого достаточно — он станет просветленным, никто не может ему помешать. Всего сорок восемь минут — но это трудно даже на сорок восемь секунд! Столько отвлечений...
Никакой вины, никакого раскаяния — в то мгновение, как ты вспоминаешь, что забыл, что делаешь, просто вернись. Просто вернись и снова начни работать. Не плачь и не рыдай о сбежавшем молоке — это глупо.
На это потребуется время, но мало-помалу ты осознаешь, что можешь оставаться бдительным больше и больше, может быть, целую минуту, может быть, две минуты. И если ты можешь осознавать две минуты, это так радостно, — но не попадись в ловушку радости, не начинай думать, что чего-то достиг. Это станет препятствием. Это пример того, как человек теряется — лишь небольшое приобретение, а он думает, что пришел домой.
Продолжай работать медленно, терпеливо. Спешить некуда — в твоем распоряжении вечность. Не пытайся спешить. Это нетерпение не поможет. Осознанность — не однолетние цветы, которые вырастают за шесть недель и умирают. Осознанность похожа на ливанские кедры, которым нужны сотни лет, чтобы вырасти, но они сохраняются тысячи лет и поднимаются в небо до ста пятидесяти, двухсот футов.
Осознанность растет очень медленно, но растет. Человек должен быть очень терпеливым. И по мере того как она растет, ты начнешь чувствовать многие вещи, которых никогда не чувствовал раньше. Например, ты начнешь чувствовать, что носишь в теле многие напряжения, которых никогда раньше не осознавал, потому что это были тонкие напряжения. Теперь есть осознанность, и ты можешь почувствовать эти очень тонкие, деликатные напряжения. Поэтому каждый раз, когда ты чувствуешь напряжение в теле, расслабь эту часть тела. Если все твое тело расслабленно, осознанность растет быстрее, потому что эти напряжения ей препятствуют.
Когда твоя осознанность вырастет еще больше, ты удивишься, узнав, что ты видишь сны не только во сне; даже когда ты бодрствуешь, подводное течение снов продолжается. Оно продолжается в глубине даже во время бодрствования — закрой глаза в любое мгновение, и ты увидишь, что сон проплывает, как облако по небу. Но только когда ты станешь немного более осознанным, можно будет увидеть, что твое бодрствование — не настоящее бодрствование. Мимо плывут сны — люди называют их «снами наяву». Если они могут расслабиться в кресле и закрыть глаза на мгновение, немедленно придет сновидение. Человек начинает думать, что стал президентом страны, или что он делает какие-то великие вещи — или что-то еще, о чем он знает даже во время самого сна, что это чепуха. Ты не президент страны, но все же в этом сне есть что-то такое, что продолжается вопреки тебе. Осознанность заставит тебя осознать эти слои снов в пробужденном состоянии. И они начнут рассеиваться, точно так же, как начинает рассеиваться тьма, когда ты вносишь в комнату свет.


Невидимое Прикосновение

Что бы ты ни делал: когда идешь, сидишь, ешь или ничего не делаешь, просто дышишь, отдыхаешь, расслабляешься на траве, — никогда не забывай, что ты наблюдатель.
Снова и снова ты забудешь. Ты увлечешься какой-то мыслью, каким-то чувством, какой-то эмоцией, каким-то сантиментом — что угодно может отвлечь тебя от наблюдателя. Вспомни и поспеши обратно в центр свидетельствования.
Сделай это внутренним процессом, постоянно... Ты удивишься тому, как жизнь изменит все свое качество. Я могу сделать движение рукой без всякой осознанности и могу это сделать в абсолютной осознанности, наблюдая всё движение изнутри. Эти два движения совершенно разные. Первое — движение робота, механическое движение. Второе — сознательное движение. И когда ты сознателен, ты чувствуешь руку изнутри; когда ты не сознателен, ты знаешь руку только снаружи.
Ты знаешь свое лицо только снаружи, в зеркале, потому что ты не наблюдатель. Начав наблюдать, ты почувствуешь лицо изнутри, и это такой опыт — наблюдать себя изнутри! Тогда мало-помалу начнут происходить многие вещи. Мысли исчезнут, чувства исчезнут, эмоции исчезнут, и тебя окружит молчание. Ты — как остров посреди океана молчания... просто наблюдатель, словно пламя в центре твоего существа озаряет все существо светом.
Поначалу это будет только внутренний опыт. Постепенно ты увидишь, что это сияние, распространяющееся от твоего тела, эти лучи достигают других людей. Тебя удивит и потрясет, что другие люди, если они немного чувствительны, тотчас же осознают, что что-то их коснулось — что-то невидимое. Например, если ты наблюдаешь себя... Просто иди у кого-то за спиной, наблюдая себя, и почти наверняка этот человек обернется и посмотрит на тебя, внезапно, без причины. Когда ты наблюдаешь себя, наблюдение начинает испускать излучение, и оно обязательно коснется человека, который идет впереди. И если его коснется что-то невидимое, он обернется: «В чем дело?» — а ты так далеко, что не можешь даже дотянуться до него рукой.
Можешь попробовать такой эксперимент: кто-то спит, и ты сидишь рядом, просто наблюдая себя, и внезапно этот человек проснется, откроет глаза и оглянется по сторонам, словно кто-то его коснулся.
Мало-помалу ты сможешь также чувствовать и прикосновение лучей. Именно это и называется «вибрацией». Это не вымышленная вещь. Другой человек это чувствует; ты тоже почувствуешь, что коснулся другого человека.
Английское выражение «тронуть» очень значительно. Может быть, вы его используете, не понимая, что оно значит, когда говорите, что «этот человек меня тронул». Может быть, он не сказал тебе ни слова. Может быть, он просто прошел мимо. Может быть, он просто посмотрел тебе в глаза, и ты почувствовал, что он тебя «тронул». Это не просто слово — это происходит в действительности. И те, чьи лучи простираются к людям, животным, деревьям, скалам... однажды ты увидишь, что касаешься изнутри всей вселенной.


Випассана

Путем Будды была випассана; випассана — значит свидетельствование. Он нашел одно из величайших из всех существующих средств, средство наблюдения дыхания — просто наблюдение за дыханием. Дыхание — это такое простое и естественное явление, и оно происходит двадцать четыре часа в сутки. Не нужно совершать никакого усилия. Если ты повторяешь мантру, тебе придется совершать усилие, тебе придется себя принуждать. Если ты говоришь: «Рама, Рама, Рама», тебе придется постоянно напрягаться. И ты обязательно много раз забудешь. Более того, слово «Рама» — снова что-то от ума, а ничто умственное никогда не может вывести тебя за его пределы.
Будда открыл совершенно другой угол зрения. Просто наблюдай дыхание — входящее дыхание, выходящее дыхание.
Есть четыре точки для наблюдения. Сидя в молчании, просто начни наблюдать дыхание, чувствовать дыхание. В первой точке дыхание входит. Затем на мгновение, когда дыхание вошло, оно останавливается — это очень небольшое мгновение, оно останавливается на долю секунды;
это вторая точка наблюдения. Затем дыхание разворачивается и выходит наружу — это третья точка наблюдения. Тогда снова, когда дыхание вышло полностью, на долю секунды оно останавливается. Это четвертая точка наблюдения. Затем дыхание начинает входить снова... — это круг дыхания. Если ты можешь наблюдать все эти четыре точки, ты будешь удивлен, изумлен чудом такого простого процесса — потому что ум в это не вовлечен.
Наблюдение — это не качество ума; наблюдение — это качество души, сознания. Наблюдение — это совершенно не умственный процесс. Когда ты наблюдаешь, ум останавливается, прекращается. Да, поначалу много раз ты забудешь, и ум войдет и начнет играть в старые игры. Но каждый раз, как ты вспоминаешь, что забыл, не нужно чувствовать раскаяние, вину — просто вернись к наблюдению, снова и снова возвращайся к наблюдению за дыханием. Мало-помалу ум станет вмешиваться меньше и меньше.
И когда ты сможешь наблюдать за дыханием непрерывно сорок восемь минут, ты станешь просветленным. Ты удивишься — всего сорок восемь минут? Потому что ты подумаешь, что это не слишком трудно... всего сорок восемь минут! Это очень трудно. Сорок восемь секунд, и ты много раз становишься жертвой ума! Попробуй это сделать, держа перед собой часы; поначалу ты не сможешь оставаться наблюдающим и шестидесяти секунд. Всего за шестьдесят секунд, за одну минуту, ты много раз заснешь. Ты забудешь все о наблюдении — наблюдение и наблюдатель будут забыты. Какая-то идея уведет тебя далеко, далеко прочь; затем внезапно ты осознаешь... ты посмотришь на часы и увидишь, что прошло десять секунд. Десять секунд ты не наблюдал.
Но мало-помалу... это навык; это не практика, это навык — мало-помалу ты это впитаешь. Потому что эти несколько мгновений, когда ты наблюдал, полны такой утонченной красоты, такой безмерной радости, что, однажды испытав вкус этих мгновений, тебе захочется к ним возвращаться снова и снова — не ради того или другого мотива, но ради сущей радости быть в наблюдении, присутствовать в дыхании.
Помни: это не тот же процесс, какой выполняется в йоге. В йоге этот процесс называется пранаямой, это совершенно другой процесс, фактически противоположный тому, что Будда называет випассаной. В пранаяме ты глубоко дышишь, наполняешь грудь воздухом, кислородом, больше и больше; затем ты опустошаешь грудь, как это только возможно, от углекислого газа. Это физическое упражнение — хорошее для тела, но не имеющее ничего общего с випассаной.
В випассане ты не должен менять ритм своего естественного дыхания. Ты не должен делать долгих, глубоких вдохов, не должен выдыхать ни в каком смысле по-другому, чем это делаешь обычно. Пусть дыхание будет абсолютно нормальным и естественным. Все твое сознание должно быть сосредоточено в одной точке, в наблюдении.
И если ты можешь наблюдать дыхание, ты можешь начать наблюдать и другие вещи. Когда ты идешь, ты можешь наблюдать, что идешь, когда ты ешь, ты можешь наблюдать, что ешь. И, в конце концов, ты сможешь наблюдать, что спишь. В тот день, когда ты сможешь наблюдать себя спящим, ты будешь перенесен в другой мир. Тело продолжает спать, а внутри продолжает ярко гореть свет. Твое наблюдение остается непотревоженным. Тогда двадцать четыре часа в сутки продолжается подводное течение наблюдения. Ты продолжаешь делать вещи... для внешнего мира ничто не изменилось, но для тебя изменилось все.
Дзэнский мастер носил воду из колодца, и преданный, который слышал о нем и приехал издалека, чтобы его увидеть, спросил его:
— Где я могу найти такого-то и такого-то, мастера этого монастыря?
Он подумал, что мастер был только слугой, носящим воду из колодца, — нельзя найти будду, носящего воду из колодца, нельзя найти будду, подметающего пол.
Мастер рассмеялся и сказал:
— Я человек, которого ты ищешь. Преданный не мог поверить своим глазам:
— Я много о тебе слышал, но не мог себе представить, что ты носишь воду из колодца. Мастер сказал:
— Но именно это я делал, прежде чем стать просветленным. Носил воду из колодца, рубил дрова — именно это я делал раньше, и это я продолжаю делать. Я очень хорошо делаю эти две вещи: ношу воду из колодца и рублю дрова. Пойдем со мной — следующее, что я сделаю, это нарублю дров, наблюдай за мной!
Этот человек сказал:
— Но какая разница? До просветления ты делал эти две вещи, после просветления ты делаешь те же самые вещи — в чем же тогда разница?
Мастер рассмеялся и сказал:
— Разница во внутреннем. Прежде я делал все это во сне; теперь я делаю все сознательно, вот в чем разница. Деятельность одна и та же, но я больше не тот же. Мир остается прежним, но я больше не прежний. И поскольку я больше не прежний, для меня больше не прежний и мир.
Трансформация должна быть внутренней. Это настоящее отречение: старого мира больше нет, потому что больше нет старого существа.


Каждый Вечер

Явления сновидения и наблюдения — совершенно разные вещи. Попробуй одну вещь: каждый вечер, прежде чем уснуть, когда ты наполовину бодрствуешь, постепенно входя в сон, повторяй про себя:
— Я могу вспомнить, что это сон.
Продолжай это повторять, пока засыпаешь. Это займет несколько дней, но однажды ты будешь удивлен: как только эта идея просочится глубоко в бессознательное, ты сможешь наблюдать сон, как сон. Тогда у него не будет власти над тобой. Тогда постепенно, по мере того как становится острее твоя наблюдательность, сны будут исчезать. Они очень стеснительны; они не хотят, чтобы их наблюдали. Они существуют только в темноте бессознательного. Когда наблюдательность вносит свет, они начинают исчезать.
Таким образом, продолжай делать одно и то же упражнение, и ты сможешь избавиться от снов. И ты удивишься: избавление от снов имеет много следствий. Если сны исчезнут, в дневное время болтовни ума будет меньше, чем было раньше. Во-вторых, ты будешь более в мгновении — не в прошлом, не в будущем. В-третьих, возрастет тотальность твоих действий.
Сновидение — это болезнь. Оно необходимо, потому что человек болен. Но если сны можно совершенно отбросить, ты достигнешь нового рода здоровья, нового видения. И часть твоего бессознательного ума станет сознательным, и у тебя будет более сильная индивидуальность. Что бы ты ни делал, ты никогда не раскаиваешься, потому что сделал это с таким сознанием, что раскаяние неуместно.
Наблюдение — это величайшее волшебство, которому человек может научиться, потому что оно может начать трансформацию всего твоего существа.
Видя сны, ты найдешь, что случается пять видов снов. Первый вид сна — это просто чепуха, и тысячи психоаналитиков работают над этой чепухой. Она просто бесполезна. Это происходит, потому что целый день, работая целый день, ты собираешь множество мусора. Точно как на теле собирается пыль, и тебе нужна ванна, нужно ее смыть, таким же образом собирается пыль и на уме. И нет никакого способа смыть ее с ума, поэтому в уме есть автоматический механизм, который выбрасывает всю эту пыль и мусор. Такой сон — это не что иное, как облако пыли, которое поднимается, когда ум выбрасывает мусор, — первый вид сна, и это самый распространенный вид сна, почти девяносто процентов снов. Почти девяносто процентов снов — это просто выбрасывание пыли. Не обращай на них слишком много внимания. И мало-помалу, по мере того как растет твоя осознанность, ты сможешь увидеть, что это только пыль.
Второй вид сна — это удовлетворение желаний. Есть многие потребности, естественные потребности, но священники и так называемые религиозные учителя отравили твой ум. Они не позволяют тебе удовлетворять своих основных потребностей. Они совершенно их осудили, и это осуждение вошло в тебя. Поэтому ты голоден во многих потребностях — эти голодные потребности требуют осуществления, и второй вид сновидения — это не что иное, как удовлетворение желаний. Что бы ты ни отвергал в своем существе из-за этих священников и отравителей, ум так или иначе пытается осуществить это во снах.
Но человек должен искать потребность, не смысл. Смысл принадлежит сознательному уму, потребность — бессознательному, именно поэтому в существование приходит сон второго вида. Ты постоянно отказываешь себе в потребностях, и ум осуществляет их во сне. Ты читал великие книги, ты отравлен мыслителями, и они вплавили в твой ум определенные образцы. Ты больше не открыт к самому существованию, философии ослепляют тебя — тогда ты начинаешь урезать свои потребности. И эти потребности всплывут на поверхность во сне, потому что бессознательное не знает никаких философий. Бессознательное не знает никакого смысла, никакой цели. Бессознательное знает только одно: что нужно для удовлетворения твоего существа. Бессознательное навязывает свои собственные сны. Это второй вид сна, очень значительный, который нужно понять и на который нужно медитировать. Потому что бессознательное пытается сообщить тебе: «Не будь дураком! Ты за это пострадаешь. Не мори свое существо голодом. Не будь суицидальным, не продолжай совершать медленное самоубийство, убивая свои потребности».
Помни: желания относятся к сознательному уму, потребности — к бессознательному. И различие очень, очень значительно, очень важно для понимания. Желания принадлежат сознательному уму — бессознательное не знает никаких желаний, бессознательное не беспокоится ни о каких желаниях.
Что такое желание? Желание приходит из твоего мышления, воспитания, обусловленности. Тебе хочется быть президентом страны — бессознательное об этом не беспокоится. Бессознательное не заинтересовано в том, чтобы стать президентом страны, бессознательное заинтересовано только в том, чтобы быть осуществленным, органическим единством. Но сознательный ум говорит: «Стань президентом, и если в процессе этого тебе придется пожертвовать любовью, пожертвуй ею. Если тебе придется пожертвовать телом — пожертвуй им. Если тебе придется пожертвовать отдыхом — пожертвуй. Сначала стань президентом страны». Или собрать слишком много богатства — это принадлежит сознательному уму. Бессознательный ум не знает никакого богатства, бессознательный ум знает только естественное. Он не затронут обществом, он — как животные или птицы, или как деревья. Бессознательное не обусловлено обществом, политиками. Оно остается чистым.
Слушай сны второго вида и медитируй на них, и они сообщат тебе о твоих потребностях. Удовлетвори потребности и не беспокойся о желаниях. Если ты действительно хочешь быть блаженным, удовлетворяй потребности и не беспокойся о желаниях. Если хочешь быть несчастным, пренебрегай потребностями и следуй желаниям.
Именно так ты стал несчастным. Это простое явление, несчастен ты или блажен — очень простое явление. Человек, который прислушивается к своим потребностям и следует им, точно как река, текущая к океану. Река не говорит, течь ей на восток или на запад, она просто ищет себе дорогу. Восток или запад — это не имеет значения. Река, текущая к океану, не знает никаких желаний; она знает только свои потребности. Именно поэтому животные выглядят такими счастливыми — у них ничего нет, и они такие счастливые? А у тебя столько вещей, и ты выглядишь таким несчастным? Даже животные превосходят тебя в красоте, в блаженстве. Что происходит? У животных нет никакого сознательного ума, чтобы контролировать и манипулировать бессознательным; они остаются неразделенными.
Сон второго вида может многое открыть тебе. Со вторым видом сна ты начинаешь изменять свое сознание, начинаешь изменять свое поведение, начинаешь изменять свой образ жизни. Прислушивайся к своим потребностям, что бы ни говорило бессознательное.
Всегда помни: бессознательное право, потому что оно содержит мудрость веков. Ты существовал миллионы жизней; сознательное принадлежит только этой жизни. Оно было выработано в школах и университетах, семьей и обществом, в которых ты родился, — родился случайно. Но бессознательное несет в себе все опыты твоих прошлых жизней. Оно несет опыт тех времен, когда ты был скалой; оно несет опыт тех времен, когда ты был камнем, оно несет опыт тех времен, когда ты был животными, — оно несет все, все прошлое. Бессознательное так безмерно мудро, а сознательное безмерно глупо — так и должно быть, потому что сознательное принадлежит только этой жизни, очень маленькое, лишенное опыта. Оно очень детское. Бессознательное — это вечная мудрость. Прислушивайся к нему.
Сейчас весь психоанализ на Западе только это и делает: прислушивается к сновидениям второго вида и соответственно меняет образ жизни. И психоаналитики помогли многим людям. У психоанализа есть собственные ограничения, но он помог, по крайней мере, в этом:
прислушиваясь к сновидениям второго вида, сделать твою жизнь более расслабленной, менее напряженной.
Затем, есть третий вид сновидений. Третий вид сновидений — это общение со сверхсознательным. Второй вид сновидений — это общение с бессознательным. Сновидения третьего вида очень редки, потому что мы потеряли всякий контакт со сверхсознательным. Но все же они приходят, потому что сверхсознательное — твое. Может быть, оно стало облаком и уплыло в небо, испарилось, может быть, расстояние очень велико, но оно все еще укоренено в тебе.
Общение со сверхсознательным очень редко. Когда ты становишься очень, очень бдительным, лишь тогда ты начинаешь его чувствовать. Иначе оно потеряется в пыли, которую бросает во сны ум, в исполнении желаний, о котором постоянно мечтает ум, — незаконченные, подавленные вещи. Оно потеряется. Но когда ты становишься осознанным, оно похоже на сияющий бриллиант, абсолютно отличный от всех окружающих камней.
Когда ты чувствуешь и находишь, что сон приходит из сверхсознательного, наблюдай его. Медитируй на него, потому что он станет твоим проводником, который приведет тебя к твоему мастеру. Он приведет тебя к образу жизни, который тебе подходит, он приведет тебя к правильной дисциплине. Этот сон станет глубоким внутренним проводником. С сознательным умом ты можешь найти мастера, но этот мастер будет не более чем учителем. С бессознательным умом ты можешь найти мастера, но этот мастер будет не более чем возлюбленным — ты влюбляешься в определенную личность определенного типа. Но только сверхсознательное может привести тебя к правильному мастеру. Тогда он не учитель; ты не одержим тем, что он говорит, ты не одержим тем, кто он такой. Скорее, напротив, сверхсознательное указывает тебе, что этот человек тебе подходит, этот человек даст тебе правильную возможность расти, этот человек может стать твоей почвой.
Затем есть четвертый вид сновидения, который приходит из прошлых жизней. Не очень редко — он приходит много раз. Но внутри тебя все в хаосе; ты не можешь делать никаких различий. Тебя нет, чтобы делать различия.
На Востоке мы очень много работали над четвертым видом сновидения. Благодаря этому виду сновидения мы наткнулись на явление реинкарнации. Благодаря этому виду сновидения ты мало-помалу осознаешь свои прошлые жизни — ты движешься назад, назад во времени. Тогда многое начинает в тебе меняться — потому что, если ты можешь вспомнить, даже во сне, кем ты был в прошлой жизни, многие вещи станут бессмысленными, и многие новые вещи приобретут смысл. Весь образец изменится, весь гештальт изменится.
Потому что, может быть, ты накопил в прошлой жизни слишком много богатств, умер самым богатым человеком в стране, а глубоко внутри остался нищим — и снова в этой жизни ты делаешь то же самое. Внезапно гештальт меняется. Если ты сможешь вспомнить, что ты делал и как все это обратилось в ничто... — если ты сможешь вспомнить много жизней, что много раз ты снова и снова делал одно и то же; ты застрял, как граммофонная пластинка... порочный круг, и снова ты начинаешь то же самое и оканчиваешь точно так же... — если ты сможешь вспомнить несколько из своих прошлых жизней, внезапно тебя удивит то, что ты никогда не сделал ни единой новой вещи. Снова и снова ты накапливал богатство; снова и снова ты пытался добиться политической власти; снова и снова ты становился слишком знающим. Снова и снова ты влюблялся, снова и снова — одно и то же несчастье, что приносит любовь... видя эту повторяемость, как ты можешь оставаться прежним? Тогда эта жизнь внезапно преображается. Ты не можешь больше оставаться в прежней колее.
Именно поэтому на Востоке тысячелетиями люди спрашивали: «Как выбраться из этого колеса рождения и смерти?» Кажется, это одно и то же колесо, кажется, это снова и снова одна и та же история — повторение. И я вижу, что ты делал одни и те же вещи снова и снова.
Ничто не ново в этой жизни, это колесо. Оно движется по одному и тому же маршруту. Жизнь приносит столько волнений именно потому, что ты постоянно забываешь прошлое. Как только ты вспоминаешь, все волнение отпадает. В этом вспоминании случается санньяса.
Санньяса — это усилие выбраться из колеи, это усилие выпрыгнуть из колеса. Это значит сказать самому себе: «С меня достаточно! Теперь я больше не собираюсь участвовать в той же самой прежней ерунде. Я выхожу из нее!» Санньяса — это совершенное выпадение из колеса — не из общества, но из своего собственного колеса жизни и смерти.
Это четвертый вид сновидения.
И есть пятый вид сновидений, и последний — четвертый вид возвращается в прошлое, пятый вид устремляется в будущее. Редко, очень редко — это случается лишь изредка; когда ты очень, очень уязвим, открыт, гибок. Прошлое отбрасывает тень, и будущее отбрасывает тень, отражается в тебе. Если ты сможешь осознавать свои сны, однажды ты осознаешь и эту возможность — в тебя заглядывает будущее. Внезапно дверь открывается, и будущее может общаться с тобой.
Это пять видов сновидения. Современная психология понимает только второй вид и часто путает его с первым. Три остальных вида почти неизвестны.
Если ты медитируешь и осознаешь свое внутреннее существо во снах, случатся многие другие вещи. Первая — мало-помалу, чем более осознанным ты становишься во снах, тем менее и менее будешь убежден в реальности часов бодрствования. Поэтому индуисты говорят, что мир похож на сон.
Прямо сейчас ситуация прямо противоположна. Ты так убежден в реальности этого мира в часы бодрствования, что, когда спишь, думаешь, что эти сны тоже реальны. Никто не чувствует во сне, что сон нереален: пока продолжается сон, он выглядит совершенным, он выглядит абсолютно реальным. Утром, конечно, ты можешь сказать, что это был только сон — но суть не в этом, потому что теперь действует другой ум. Этот ум совершенно не был свидетелем; этот ум только слышал об этом. Этот сознательный ум, который утром просыпается и говорит, что все это было сном, — этот ум совершенно не свидетель, как он может что-то говорить? Он просто слышал слух.
Это так, словно ты спишь, и какие-то люди разговаривают, и ты... — во сне, потому что они разговаривают так громко — ...слышишь только какие-то отрывочные слова, и остается лишь разрозненное впечатление. Это происходит... — пока бессознательное создает сны и продолжается его великая деятельность, сознательное спит, и до него доходят только слухи, а утром говорит: «Все это неправда. Это был только сон».
Сейчас, каждый раз, когда ты видишь сон, он абсолютно реален. Даже абсурдные вещи выглядят реальными, нелогичные вещи выглядят реальными, потому что бессознательное не знает никакой логики. Во сне ты идешь по дороге и видишь, что к тебе приближается лошадь, и внезапно лошадь — больше не лошадь, лошадь становится твоей женой. И в уме ничего не происходит, он не спрашивает: «Как это возможно? Лошадь так внезапно стала моей женой?» Не возникает никакой проблемы, никакого сомнения. Бессознательное не знает сомнений. Даже в такое абсурдное явление оно верит; ты убежден в его реальности.
Прямо противоположное происходит, когда ты осознаешь сны и чувствуешь, что они на самом деле сны — ничто не реально, только умственная драма, психодрама. Ты — сцена, ты — актеры и ты же — сценарист. Ты директор, ты продюсер, ты зритель — нет больше никого, это только порождение ума. Когда ты это осознаешь, весь мир, который существует в часы твоего бодрствования, меняет свое качество. Тогда ты видишь, что и здесь происходит то же самое: сцена больше, но сон остается прежним.
Индуисты тоже называют этот мир майей — иллюзорным, подобным сну, умственным веществом. Что они подразумевают? Подразумевают ли они, что он нереален? Нет, он не нереален, но когда твой ум смешивается с ним, он создает свой собственный нереальный мир. Мы не живем в одном и том же мире; каждый живет в своем собственном мире. Есть столько же миров, сколько умов. Когда индуисты называют эти миры майей, они подразумевают, что майя — это реальность плюс ум. Реальности, того-что-есть, мы не знаем. Реальность плюс ум — это иллюзия, майя .
Когда кто-то становится полностью пробужденным, буддой, он узнает реальность минус ум. Тогда это истина, брахман, предельное. Плюс ум — и все становится сном, потому что ум — это вещество, создающее сны. Минус ум — ничто не может быть сном; остается лишь реальность во всей своей кристальной чистоте.
Ум в точности подобен зеркалу. В зеркале отражается мир. Это отражение не может быть реальным, это отражение — только отражение. Когда зеркала больше нет, отражение исчезает — теперь ты можешь видеть реальное. ...Ночь полнолуния, и озеро в молчании, и луна отражается в озере, и ты пытаешься поймать Луну... Именно это каждый делает много жизней — пытается поймать Луну в зеркале озера. И конечно, ты никогда не добьешься успеха — не можешь добиться успеха, это невозможно. Человек должен забыть об озере и смотреть как раз в противоположную сторону. Луна там. Ум, это озеро, отражаясь в котором, мир становится иллюзорным. Видишь ли ты сон с закрытыми глазами или с открытыми, не имеет значения: если есть ум, все, что происходит, — сон.
Это будет первой реализацией, если ты медитируешь на сны.
И второй реализацией будет: ты свидетель — вот сон, но ты не часть его. Ты не часть своего ума, ты трансценденция. Ты в уме, но ты не ум. Внезапно ты свидетель — ты больше не ум.
И это свидетельствование — окончательная, предельная реализация. Тогда, случается ли сон, когда ты спишь или когда бодрствуешь, это не имеет значения — ты остаешься свидетелем. Ты остаешься в мире, но мир больше не может войти в тебя. Вещи есть, но ума в вещах нет, и вещи не в уме. Внезапно входит свидетель, и все меняется.
Это очень, очень просто, как только ты знаешь этот навык. Иначе это выглядит очень трудным, почти невозможным — как быть пробужденным, видя сны? Это кажется невозможным, но это не так. Это займет от трех до девяти месяцев, если каждый вечер, прежде чем заснуть, засыпая, ты попытаешься быть бдительным и наблюдаешь это.
Но помни, не пытайся быть бдительным в активном смысле; иначе ты не сможешь заснуть. Пассивная бдительность — свободная, естественная, расслабленная, и ты просто смотришь уголком глаза. Ты в этом не слишком активен — лишь пассивная осознанность, не слишком озабоченная. Ты сидишь в стороне, мимо течет река, и ты просто наблюдаешь. Это занимает от трех до девяти месяцев. Затем однажды, внезапно сон падает на тебя, как темный экран, как темный занавес — словно солнце село, и наступает ночь. Ночь воцаряется вокруг тебя, но глубоко внутри продолжает гореть пламя. Ты наблюдаешь — в молчании, пассивно. Тогда начинается мир снов. Тогда разыгрывается много представлений, много психодрам, а ты продолжаешь наблюдать. Мало-помалу в существование приходит различение — теперь ты можешь видеть, какого вида каждый сон. Затем внезапно однажды ты осознаешь, что это то же самое, что и бодрствование. Нет никакой разницы в качестве. Весь мир становится иллюзорным. И когда мир иллюзорен, реален только свидетель.


Послесловие



На Тонкой Нити

В Индии есть древняя история:
Великий мудрец послал своего старшего ученика ко двору короля Джанака, чтобы научиться чему-то, чего этому молодому человеку не хватало.
Молодой человек сказал:
— Если ты не можешь меня научить, чему меня научит этот Джанак? Ты великий мудрец, а он только король. Что он знает о медитации и осознанности?
Великий мудрец сказал:
— Просто следуй моим инструкциям. Пойди к нему и поклонись; не будь эгоистичным, думая, что ты санньясин, а он обычный домовладелец, что он живет в мире, что он мирской, а ты духовный. Забудь об этом все. Я посылаю тебя к нему, чтобы ты чему-то научился, поэтому на этот момент он твой мастер. И я знаю, я пытался это сделать здесь, но ты не можешь этого понять, потому что тебе для понимания нужен другой контекст. Двор Джанака и его дворец дадут тебе правильный контекст. Просто пойди и поклонись ему. На эти несколько дней он будет представлять меня.
Очень неохотно молодой человек отправился в путь. Он был брамином, человеком высшей касты! А кто такой этот Джанак? Он был богат, у него было королевство, но чему он мог научить брамина? Брамины всегда думают, что могут учить людей. А Джанак не был брамином, он был кшатрией, принадлежал к касте воинов Индии. Они считаются вторыми после брами нов; брамины — первая, первостепенная, высочайшая каста. Поклониться этому человеку? Это неслыханно! Брамин кланяется кшатрии — это против индийского ума.
Но мастер так сказал, и это нужно было сделать. Неохотно он отправился в путь, неохотно поклонился. И когда он поклонился, на самом деле он испытывал гнев на мастера, потому что ситуация, в которой он должен был кланяться Джанаку, была в его глазах такой уродливой. Во дворце танцевала красивая женщина, люди пили вино, и Джанак сидел в этой группе. Молодой человек был полон осуждения — но все же он поклонился.
Джанак рассмеялся и сказал:
— Тебе не стоит мне кланяться, если в тебе столько осуждения. И не будь предубежденным, пока не испытал меня на опыте. Твой мастер хорошо меня знает, именно поэтому он прислал тебя ко мне. Он прислал тебя чему-то научиться, но это не способ учиться.
Молодой человек сказал:
— Мне все равно. Он меня прислал, я пришел, но к утру я вернусь обратно, потому что я не вижу, чему я здесь могу научиться. Фактически, если я и смогу чему-то у тебя научиться, вся моя жизнь будет потрачена впустую! Я пришел не для того, чтобы пить вино, смотреть, как танцует красивая женщина, и всему этому потаканию...
Джанак улыбнулся и сказал:
— Утром ты можешь уйти. Но раз уж ты пришел, и ты так устал... по крайней мере, отдохни одну ночь, а утром можешь идти. И кто знает — ночью, может быть, придет тот контекст, ради которого твой мастер прислал тебя ко мне.
Это было очень таинственно. Как может ночь его чему-то научить? Но ладно, он должен был провести ночь во дворце; стоит ли поднимать вокруг этого столько шума? Он остался. Король распорядился, чтобы он получил самую красивую комнату, самую роскошную. Он проводил молодого человека, позаботился о его еде и сне, и когда он лег спать, Джанак ушел.
Но молодой человек не мог спать всю ночь, потому что он смотрел вверх и видел обнаженный меч, висящий на нити прямо над его головой. Это было так опасно; в любой момент меч мог упасть и убить молодого человека. И всю ночь он оставался бодрствующим, наблюдательным, чтобы избежать катастрофы, если она случится. Утром король спросил:
— Удобна ли была кровать, хороша ли комната? Молодой человек сказал:
— Удобна?! Все было хорошо — но что это за меч? Почему ты сыграл со мной этот трюк? Это было так жестоко! Я так устал, я пришел пешком издалека, из ашрама моего мастера в лесу, а ты сыграл со мной такую жестокую шутку. Что это за шутка: подвесить обнаженный меч на такой тонкой нити, чтобы я дрожал от страха, потому что малейшего ветерка было бы достаточно, чтобы меня не стало, и со мной было бы все кончено. Я пришел сюда не для того, чтобы совершить самоубийство.
Король сказал:
— Я хочу тебя спросить только об одном. Ты был таким усталым и мог заснуть очень легко, но не заснул. Что случилось? Опасность была так велика, это было делом жизни и смерти. Поэтому ты оставался осознанным, бдительным. То же самое — и мое учение. Ты можешь идти. Или, если хочешь, можешь остаться еще на несколько дней и понаблюдать за мной. Хотя я сидел при дворе, где танцевали красивые женщины, я осознавал обнаженный меч, висящий над моей головой. Он невидим, его зовут смерть. Я не смотрел на эту молодую женщину. Точно так же, как ты не мог наслаждаться роскошью комнаты, я не пил вина. Я осознавал смерть, которая может прийти в любое мгновение. Я постоянно осознаю смерть, поэтому я живу во дворце, но в то же время я отшельник. Твой мастер знает и понимает меня. Он понимает и мое понимание. Именно поэтому он прислал тебя сюда. Если ты проживешь здесь несколько дней, то сможешь это наблюдать сам.
Хочешь знать, как стать более осознанным? Осознавай более и более хрупкость жизни. Смерть может случиться в любое мгновение — в следующее мгновение она может постучать к тебе в двери. Ты можешь оставаться неосознанным, если думаешь, что собираешься жить вечно — как ты можешь быть неосознанным, если смерть подходит близко? Невозможно! Если жизнь мгновенна, как мыльный пузырь, — достаточно булавочного укола, и ее больше нет, навечно... как ты можешь оставаться неосознанным?
Привнеси осознанность в каждое действие.
В тебе есть два уровня: план ума и план не-ума. Или позвольте мне сказать так: уровень, где ты на периферии своего существа, и уровень, где ты в центре своего существа.
У каждого круга есть центр — знаешь ты это или нет. Ты можешь даже не подозревать, что центр есть, но он должен быть. Ты периферия, ты круг — центр есть. Без центра тебя не может быть, это ядро твоего существа.
В центре ты уже будда, тот, кто уже прибыл домой. На периферии ты мир — в уме, во снах, в желаниях, в тревогах, в тысячи и одной игре. Ты — то и другое.
Обязательно будут моменты, когда ты увидишь, что несколько мгновений ты был, как будда, — то же самое изящество, та же самая осознанность, то же самое молчание; тот же мир красот, благословений, благоволения. Будут мгновения, проблески твоего собственного центра — они не могут быть постоянными; снова и снова ты будешь выброшен обратно на периферию. И ты почувствуешь себя глупо, печально, разочарованно; упустив смысл жизни... потому что ты существуешь на двух уровнях — на уровне периферии и на уровне центра.
Но мало-помалу ты сможешь перемещаться от периферии к центру и от центра к периферии очень гладко — точно как входишь в дом и выходишь из дома. Ты не создаешь никакой раздвоенности. Ты не говоришь:
— Я снаружи дома, как я могу войти в дом? Ты не говоришь:
— Я внутри дома; как я могу выйти из дома? Снаружи светит солнце, тепло, приятно — ты сидишь в саду. Затем становится жарче и жарче, и ты начинаешь потеть. Теперь это больше не приятно, это становится дискомфортно, — ты просто встаешь и уходишь в дом. Там прохладно; там не дискомфортно. Теперь приятнее быть внутри дома. Ты постоянно входишь и выходишь.
Таким же образом человек осознанности и понимания движется из периферии в центр, из центра в периферию. Он никогда нигде не остается застрявшим. С рынка он приходит в монастырь, из экстраверта он превращается в интроверта — он постоянно движется, потому что это два его крыла. Они не против друг друга. Они могут быть уравновешены в противоположных направлениях... — так и должно быть; если оба крыла - с одной стороны, птица не сможет лететь в небо. Они должны быть уравновешены, они должны быть с противоположных сторон, но все же они принадлежат одной и той же птице, служат одной и той же птице. Твое наружное и внутреннее — это твои крылья.
Это нужно очень глубоко помнить, потому что есть возможность... ум имеет тенденцию застревать. Есть люди, застрявшие на рыночной площади; они не могут из нее выбраться; они говорят, что у них нет времени медитировать; они говорят, что если даже время и есть, они не умеют медитировать и не верят, что смогут медитировать. Они говорят, что они мирские — как они могут медитировать? Они материалистичны — как они могут медитировать? Они говорят: «К сожалению, мы экстраверты — как мы можем идти вовнутрь?» Они выбрали одно крыло. И конечно, если из этого происходит разочарование, это естественно. С одним крылом разочарование неизбежно.
И есть люди, которым надоел мир, и они бегут от мира, идут в монастыри и в Гималаи, становятся санньясинами, монахами, начинают жить одни, навязывают себе интровертную жизнь. Они закрывают глаза, они закрывают все двери и окна, они становятся, как монады Лейбница — безоконные, и тогда им становится скучно.
На рыночной площади им все надоело, они устали, разочаровались. Это становилось совсем как сумасшедший дом; они не могли найти покоя. Было слишком много отношений и никакого отдыха, недостаточно места для них самих. Они падали в вещи, теряли свои существа; они становились более и более материальными и менее и менее духовными. Они теряли чувство направления. Они теряли само сознание, которым были. Они бежали. Пресыщенные, разочарованные, они бежали. Теперь они пытаются жить одни, жить жизнью интроверсии — рано или поздно им станет скучно. Они тоже выбрали одно крыло, но это снова только одно крыло. Это однобокий образ жизни. Они снова пали жертвой того же заблуждения противоположного полюса.
Я ни за первое, ни за второе. Мне хотелось бы, чтобы вы стали способны быть на рыночной площади и в то же время оставаться медитативными. Мне хотелось бы, чтобы вы общались с людьми, любили, двигались в миллионы отношений, потому что они обогащают вас, — и все же оставались способными закрывать двери и иногда отдыхать от всех отношений... чтобы вы общались и со своими существами.
Общайся с другими, но общайся и с самим собой. Люби других, но люби и самого себя. Иди наружу! — мир прекрасен и полон приключений; это вызов, он обогащает. Не теряй возможности — каждый раз, когда мир стучит к тебе в двери и зовет тебя, иди наружу. Иди бесстрашно — терять нечего, а получить можно все. Но не теряйся. Не продолжай без конца и не теряйся; иногда возвращайся домой. Иногда забудь мир — это мгновения медитации. Каждый день, если ты хочешь быть в равновесии, ты должен уравновешивать внешнее и внутреннее. Они должны иметь одинаковый вес, чтобы внутри ты никогда не становился однобоким.
Таков смысл, когда дзэнские мастера говорят: «Войди в реку, но не позволяй воде коснуться своих ног». Будь в мире, но не будь от мира. Будь в мире, но не позволяй миру быть в тебе. Когда ты приходишь домой, ты приходишь домой — словно весь мир исчез.
Хотэй, дзэнский мастер, шел по деревне. Он был одним из самых красивых людей, которые только ходили по земле. Он был известен среди людей как «Смеющийся Будда» — он все время смеялся. Но иногда он сидел под деревом — в этой деревне он сидел под деревом с закрытыми глазами — не смеясь, даже не улыбаясь, совершенно спокойный и собранный. Кто-то спросил:
— Ты не смеешься, Хотэй? Он открыл глаза и ответил:
— Я готовлюсь.
Задавший вопрос не мог этого понять. Он сказал:
— Что ты подразумеваешь под «подготовкой»? Он сказал:
— Я должен подготовить себя для смеха. Я должен дать себе отдых. Я должен войти вовнутрь,
я должен забыть весь мир, чтобы вернуться обновленным, чтобы я снова смог смеяться.
Если ты действительно хочешь смеяться, тебе придется научиться плакать. Если ты не можешь плакать, если ты не способен проливать слезы, ты не будешь способен и смеяться. Человек смеха это также и человек слез — тогда человек уравновешен. Человек блаженства — это и человек молчания. Человек, который экстатичен, это и человек, который центрирован. Эти вещи идут рука об руку. И из этого единства полярностей рождается уравновешенное существо. Именно в этом и состоит цель.