А ты детдомовская, да?

Шел промозглый март 2014 года, попав в больницу, с напрочь убитой правой трубой, размером с половину банана, ни каких вариантов кроме удаления новая врач не могла предложить. По сравнению с предыдущим гинекологи, разница была разительная. Внимательная, заботливая и сочувствующая Алина вошла в мою жизнь, подробно все рассмотрев, пытаясь найти пути чтобы спасти мои репродуктивные функции, сделав всевозможные анализы, других вариантов не нашлось. Предстояла лапароскопия, страх операции был, но страх перитонита пересилил. 13000 на операцию однако нашлись, не особо большая сумма, но и не маленькая. В общей сложности тогда провела в больнице больше трех недель. Забавно было наблюдать, как к всем на этаже постоянно приходили родственники, у окон в коридоре толпились женщины, созванивающиеся с кем то. Мне звонить особо было некому, молодой человек вновь находился на вахте, мама не особо была озабочена моим состоянием, в тот момент ее волновала ее ситуация. Дочь лежала на удаление трубы, а мама носила под сердцем ляльку, на тот момент примерно по сроку месяца два. Заботливо мне сообщив о сложности выбора, рожать или не рожать.Я всеми силами пыталась уговорить ее оставить этого ребенка, так как учитывая свою ситуацию, мне хотелось чтобы был кто то родной. Здоровье и в принципе материальное положение ей позволяло родить этого ребенка, я уже года три как не жила с ней, материально от нее была не зависима, от слова совсем. Серьёзность моего состояния не особо была в приоритете, и страх предстоящей операции заглушался разрывающими меня эмоциями, было жуткое чувство. Первые дней 10 меня обследовали вдоль и поперек, кроме слез и дикого чувства одиночества ничего не было. Жизнь в палате кипела, кто то плакал, кто то веселый приходил с проверки труб, кому то говорили хорошие новости и выписывали. Я уже знала что мне предстоит, только была слабая надежда что все же мама оставит мне братика или сестричку. Операция прошла, быстро и не особо сложно. Врач досконально перебрала мое брюхо, помимо удаления трубы вычистила из внутри дубовый твёрдый шрам от опендицита, поделила спайки где это было возможно. Отошла от наркоза в тот же вечер, с соседней палаты пришла девушка, которая принесла мне яблоко, большое и красное. Сев на кровать и поправляя одеяло, спросила может мне что нибудь еще нужно? Она подумала что я детдомовская, и по этой причине ко мне никто не приходит. В тот момент наверно так я себя и чувствовала, сиротой при живых родителях. Немного окрепнув, расходившись после наркоза, продолжалась терапия. Моя врач взяла у меня номер мамы, не знаю что он ей тогда сказала, но уже на следующее утро мать была в отделении. Красивая, нарядная, беременная. На их личном разговоре я не присутствовала, но врач ей разъяснила серьезность ситуации, так как вторую трубу она оставила чисто из надежды что возможно она будет нормально функционировать. Маму, судя по ее реакции это слабо растрогало, при беседе она мне привела в пример свою подругу, которая всю жизнь прожила без детей и живёт припеваючи, и самое интересное, что я сама довела себя до такого состояния и согласилась на операцию, хотя одна из ее знакомых при проблемах с трубами забеременела двойней. Вот и поддержала, уехав от меня, она легла на аборт. Шансы на то, что у меня будет родной человечек, иссякли. Выписавшись с больницы, я обрела много новых и интересных знакомств, со всеми почти до сих пор периодически списываемся, тепло говорим. Жизнь вошла в свое русло, молодой человек приехал с вахты, продолжили жить жизнь. В тот момент, вопрос о детях не стоял, от слова совсем, на тот момент мы были вместе 2 года, первые отношения, которые исходя из моего мировоззрения должны были быть на всю жизнь. Разговора о детях и не велось, у юноши были другие приоритеты, друзья, отдых веселый и игрульки. Жизнь стояла на месте, учитывая мои больничные и постоянные скитания по больницам, учебу на третьем курсе я решила прекратить, на нее не было ни сил, ни желания, ни интереса.