Отлучение от груди.

Вадим, вот и настало время твоего отлучения от груди.

С года и двух месяцев я почувствовала, что нужно заканчивать кормить тебя грудью. Молока видно становилось все меньше, а ты все дольше висел на груди ночами, словно раздаивая меня. ТЫ ПРИКЛАДЫВАЛСЯ НОЧЬЮ ДО 10 РАЗ. Конечно, мамочка не могла ночью расслабиться, отдохнуть и как следствие выспаться. Решено, мама станет снова независимой.

Итак, первое мое средство отлучения – это зеленка. Я намазала соски и сказала, что у мамы боба: собачка укусила. Ты, сожалея, посмотрел и без чувства брезгливости приложился к груди.

Но решение о прекращении грудного вскармливания пришлось отменить ради здоровья ребеночка на пару недель. У тебя, сынок, полезли первые коренные зубки, ты ощущал легкое недомогание (поднялась небольшая температура, расстроилась работа животика). Мы пили мамино молочко, и вскоре все было в порядке.

И все-таки грудь была моим спасением. С ней ты быстро засыпал, был спокоен, не болел, утешался благодаря ей. Поэтому я не была уверена, что делаю правильно, несмотря на дикую усталость. А ребенок чувствует все и, поэтому был тоже не готов к расставанию с титей, связующей ниточкой с мамой. Мне самой было жаль отлучать тебя от груди, малыш. Мне было приято, когда ты, бывало, заберешься ко мне на животик, положишь свою головку мне на грудь, крепко обнимешь меня своими маленькими ручками и начинаешь сосать. Так мы оба отдыхали, общались, любили, веселились. Мы просто были счастливы!

Вот пример из нашей жизни: ты пососал титю, но не уснул. Я встаю и начинаю укладывать тебя без груди. Но ты явно против, вскакиваешь, плачешь, обижаешься. Я, не желая наблюдать такое твое поведение, продолжаю снова кормить тебя грудью. Да, я боюсь твоих слез, истерик, мне нравиться, когда ты спокоен, удовлетворен и счастлив. Другого средства утешения я на тот момент не видела. Сказки были не эффективны при засыпании. Твою любимую сказку про Мука я рассказывала тебе по три раза, но ты не засыпал.

Я долго колебалась, бросала кормить грудью и снова продолжала; раздражалась, а после наслаждалась единением с тобой. И я должна была пройти через все это. Так как я женщина, я мать. Теперь я знаю меру своей любви к тебе, мой ангел, меру своего терпения, меру своих эмоциональных сил. Я с гордостью могу сказать, что выносила, родила, вскормила грудью своего ребенка. Я хорошая мама!

Вспоминаю, как тебя впервые в жизни выложили мне на животик: свернувшийся эластичный комочек, гладкий и теплый, безумно родной и незнакомый. У груди я тебя узнавала. У груди я тебя кормила. У груди я тебя утешала. У груди я тебя поила. У груди я тебя успокаивала. Вот почему мне трудно было тебя отлучать. Мне нужно было порвать ниточку между нами, но у меня не было замены. А именно того, что могло бы дать тебе психологический комфорт.

Когда тебе был 1 год и 5 месяцев, я заболела отитом, мне нужно было принимать антибиотики. Я выдержала лишь два дня, потом сцедила токсичное молочко и продолжила кормить тебя. У меня возникало чувство вины за то, что я лишаю своего ребенка чего-то значимого для него. Разумеется, я не долечилась, а лишь погасила симптомы болезни. Через месяц отит обострился, но ситуация повторилась.

В 1 г. 7 мес. мы договорились с твоим папочкой, что усыплять тебя будет он. Три дня я уходила в свободную квартиру твоих бабушки и дедушки на время дневного и ночного сна. Молока стало вырабатываться меньше. Но когда я приходила, ты просил потрогать титю, поцеловать ее. Ты прощался с ней, говорил: «Пока», гладил ее. А однажды так жалостно попросил пососать. Я не выдержала. И ты нашел ко мне подход. Днем стал сосать так часто, как не делал это ночью. Просил: «Маленько… пососать». И это «маленько» было бесконечно, много, много раз. А если не дашь, то горькие слезы, крики отчаяния. Ну не хочу я видеть, что мой ребенок несчастен. Есть мамочки, которые заставляют убиваться таким образом своих деток по трое суток. И гордятся потом, что они отлучили от груди. Но какой стресс испытали дети, как этот невроз отразиться на дальнейшем их отношении с матерью, какой след оставит в их психике? Вот в чем вопрос.

Более чем через две недели мы решили продолжить начатое: отдали сынишку на выходные бабушке. Мне мама сказала: «До вечера воскресенья не появляйся и не давай больше грудь». После этого решили, что недельку сына будет укладывать папа. Но, купаясь, Вадик хлебнул водичку и расплакался. Я прибежала в ванну, взяла сыночка, понесла в спальню, чтобы утешить. Он попросил: «Титики-митики-попитики!». Я сказала, что пью лекарства. И молочко горькое, титя – кака. Но ты настоял потрогать грудь. И это тебя утешило. Несколько дней ты именно так и засыпал. Со временем я стала говорить, что титя грязная, собачка покакала на нее. Ты плевался и говорил: «Тьфу, кака!».

И как же я была удивлена, что средством, которое могло бы тебя утешить и успокоить, оказались добрые детские песенки. Ты сам заказывал репертуар. То просил: «Про Чебуяку», то «Сижу, сижу» (песенка черепахи «Я на солнышке сижу»), то «Какой день» (песенка мышонка «Какой хороший день»), «Цветочек» («Есть на свете цветок алый, алый»), «Луна, луна» («Там высоко, высоко кто-то пролил молоко, и получилась млечная дорога»). Ты легко засыпал под мамино нежное пение.

Как только ты отлучился от груди, я заметила, мы стали больше обниматься, нежиться, целоваться. Ты получал сполна моего внимания и моей любви!