Лизаветта 9 лет

Самая соль....читать, всем читать

1 Мальчик жил в семье уже полтора года.Но привыкнуть к нему так,чтобы чувствовать себя совершенно свободно-не получалось. Мальчик казался противным,очень раздражали всякие неприятные привычки.В какой-то момент мне стало казаться,что ничего не получится,что мы так и промучаемся рядом,пока не получится друг от друга избавиться.От того,чтобы отдать обратно, удерживало только то,что на курсах предупреждали об ответственности.Сама ответственность как-то не вырастала.Я решила все-таки сходить к психологу.К тому,вернее,той-с курсов.О чем говорили-я сейчас уже и не помню.Но вышла с твердым решением-постараться увидеть,как ему тревожно и неуютно из-за того,что нет никого,кто любил бы его со всеми недостатками.Я честно старалась думать об этом,замечать его выражение лица,смотреть в глаза,когда желала "спокойной ночи".

Помню чувство бессилия,когда легла сама-"Да это невозможно! Родного можно только родить!" А ночью приснился сон-мы на озере,недалеко от дома.Со мной дети,рядом чужие бегают,все смеются,и мальчик мой веселый такой! Я смотрю на него-и впервые он мне нравится,но совсем немножко.А рядом с нами-какой-то старый остов троллейбуса(да! Именно троллейбуса!) И дети вокруг него играют в прятки.Мой мальчик забегает в троллейбус-и вдруг эта махина сползает мгновенно в озеро! Я бегу за всем этим-и не приближаюсь.Вокруг крики ужаса,кто-то пытается нырнуть,выныривает и кричит-"Бесполезно! Засосало в трясину!"
Проснулась я от больного кома в горле и собственного какого-то воя,еще секунды испытывала состояние страшной,невосполнимой потери.Успела словить мысль-"счастье мое погибло с тобой!"-и поняла,что это-сон.Как влетела к нему в комнату,схватила в охапку(это-девятилетнего!)-и счастье просто хлынуло! Откуда слова взялись!Я-то себя просто неспособной к нежности считала,а тут!Целую его,плачу,и причитаю:"Прости,сыночка!Никому не отдам!"Испугала ребенка ,потом сама же успокоила,уложила-и люблю до сих пор.Столько счастья у нас с ним было!Он и школу уже закончил-а я все еще греюсь об это чувство.

2 Зашла я как-то по делам рабочим к директору школы-интерната №4.Теперь его нет в городе,а тогда он еще работал на Менделеева.Кабинет директора располагался на 1 этаже,недалеко от входа.Визит у меня был оговорен заранее,поэтому,зная,что пришла на 10 минут раньше и не застав директора в кабинете,я стала ждать у окна коридора напротив директорской двери.Даже подумать еще ни о чем не успела-дверь,следующая за директорской, распахивается-и в коридор вылетает мальчишка,по-настоящему вышвырнутый взрослой рукой-лет 7-8-пролетает коридор (всего метра 3 или еще меньше) и поднимается на ноги у следующего за моим окна.Смотрит в окно.Бурчит что-то под нос.Я думаю-сейчас жаловаться будет(так,мне казалось,все дети в интернатах себя ведут)Смотрю в его сторону.И он посматривает.У меня само как-то сказалось,почти против воли-"Ну что ж ты так учительницу довел?" И жду в ответ что-нибудь типа "А она сама придирается" или "это не я ,это Иванов меня ..." А он говорит "Да я не знаю..опять как-то довел,да...вот каждый день думаю-буду хорошо себя вести,и все равно как-то все испорчиваю" Я услышала это "испорчиваю",увидела глазищи его честные-и утонула.В этот момент идет директор,милая такая женщина.И говорит, увидев меня с мальчиком(он подошел немного-и я к нему двинулась): "А Вы кто ему?" А я говорю:" Никто...пока" И излагаю дело,далекое от детей,с которым пришла.Пригласила меня директор в кабинет,а я уйти не могу-кажется,оторву взгляд-и не смогу найти потом.Захожу одной ногой в кабинет,оглядываясь на мальчика-и говорю: " А этого ребенка можно усыновить?" Директор как шла,остановилась-и медленно так повернулась-"Это Вы что,сейчас решили?"А я только кивнуть уже смогла.Позвала директор тут же его в кабинет,спросила:"пойдешь к этой тете в гости?" А он-шепотом " А я сразу понял,что ТЫ за мной!"Через 2 часа я привезла разрешение забирать,за две недели оформила опеку,а директору по сей день благодарна-она,на свой страх и риск,отпустила его со мной сразу,под гарантию того общего дела,по которому я изначально пришла.Я вышла за разрешением-уже с сыном.Была я тогда очень молодая и одинокая.С ним и замуж вышла,и еще одного родила.И не чувствую никакой разницы в своем к сыновьям отношении.До сих пор только одного жалко-тех первых его лет,что мне не достались.Но какое счастье,что хоть в восемь нашелся!

3. Году в 1991 мы с дочерью ,тогда 17-летней,поехали в Питер.Очень хорошо отдохнули,посмотрели все,что хотели-и не спеша,т.к. дома никто не ждал,двинули домой.Все это к тому,что домой не особенно хотелось,конец лета,и дочка уже поступила.Поэтому,когда в Орше наш поезд был задержан, по каким-то обстоятельствам,на несколько часов-мы с дочерью решили,что это нам знак посмотреть,что за городок такой-Орша.Вышли с вещами из поезда,нашли гостиницу(частный извоз только расцветал),устроились,погуляли-и ничем не были разочарованы,т.к. представляли себе,что за жизнь в маленьких городках.
А в Орше,во всяком случае,в то время,рядом с гостиницей находился Дом ребенка.Ну вот,все все уже и поняли.,хватит смеяться,еще не совсем конец.
Утром сижу на подоконнике гостиничного номера,курю,а внизу чуть вдалеке виднеются одинаковые одежки на участке.(тогда,в 1991,детей в домах ребенка одинаково одевали )И стала я думать о том,что женщина я одинокая,дочь у меня выросла-и ни рожать,ни мужчин в своей жизни я больше не хочу.И так захотелось пойти туда,вниз-что я пошла.Дальше все очень просто было.Поиграли с детками-воспитатели не были против,наоборот,жаловались,что рук не хватает всех обласкать.И спросили про одну девочку(про нее сказали,что папа приходит-мама в родах умерла),про другую-а другая оказалась совсем ничья.Поиграли мы с ней-и поехали домой,документы собирать.Про встречу и про "зачем"-пожалуй,и все!

4. Когда мой сын уехал в Москву учиться,я была на седьмом небе-принимала поздравления и считала,что все тяжелое-позади. Ребенок поступил туда,куда мечтал-в МАИ,мне-всего 40,рядом-любимый муж,опора и поддержка...Годы учебы сына были годами нашей с мужем второй юности-горные лыжи зимой,байдарка с друзьями-летом,самой большой трудностью было разбить отпуска и подгадать под этот отдых. Сын остался в Москве,женился-невестка очень нам понравилась-ласковая,умелая,сына нашего любит без памяти(теперь тоже)-о чем еще мечтать?Я летала просто-так счастлива была.
В тот же год,когда сын женился,муж скоропостижно умер от инфаркта.Страшнее ничего не видела я в жизни.Молодой совсем,только-только пятьдесят...Сын,работая в Москве,мотался каждую неделю,подруги поддерживали очень.Летом профсоюз дал мне путевку в санаторий..."Сосновый бор"...или Зеленый...-рядом с Радошковичами.Поехала я в санаторий,а сыночек мой примчался ко мне туда-с женой.Шашлыки сделали-сын с невесткой за шашлыками и сообщили мне о грядущем пополнении.Так мне хорошо стало! Сын стал мечтать о том,как я перееду к ним(они готовились к приобретению собственного жилья)-и возьму на себя развитие будущего внука(я по профессии учитель начальных классов,хотя работала последние 10 лет не по специальности).
Был этот памятный день на 3-й день заезда в санаторий.А на 4-й,после того,как спала жара,пошла я посмотреть на водопад,соседи позвали.Вот там-то я и встретила 2 существа,которые украсили мой отдых так,что впервые после смерти мужа захотелось смеяться и жить.Дети эти жили в лагере "Богатырь"-это название я запомнила.В 8 отряде.Весь отряд,как я поняла,был из 2 детского дома из Минска.
Началось знакомство с того,что девочка упала на плиты возле водопада-и заплакала.Мальчик поменьше росточком стал ее утешать:"Щас пройдет!"Я нашла подорожник,вымыли мы его с ребятками и приложили к коленке.Познакомились.Я рассказала про подорожник,и,помнится,еще про лекарственные травы.Дети сказали,что им пора бежать в лагерь,а то попадет-они без спросу.И спросили,приду ли я сюда завтра.Я действительно хотела еще раз их увидеть-и сказала,что буду гулять поближе к их лагерю-у самой ограды.
Завтрашнего дня чуть дождалась-так мне эти мальчик с девочкой в душу запали.Дальше рассказывать подробно так же тяжело,как и про мужа...
Прошло время,как один день. Пела девочка так чистенько...Мальчик шустрый очень был,все старался показать,как много он умеет-и на дерево,и спрыгнуть.Беленький,тоненький,темные круги под глазками.Так хотелось их забрать себе!Снилось,как я их обнимаю и несу.Пахло мне от них,не очень,в общем-то,чистеньких,так же,как от сына в его детстве.Расставаться все тяжелее было.К отъезду своему несмотря на то,что видела я их совсем не подолгу-я стала горевать,что уезжаю.Мысль,что детдомовские-и можно забрать-раз и навсегда отогнала.Как же я сыну на шею двоих чужих детей привезу?Я себе не принадлежала-в мыслях уже в Москве была,внука новорожденного нянчила (был разговор о том,что невестка не может пожертвовать успешной карьерой,и,скорее всего,даже кормить сама не будет,чтобы выйти на работу как можно раньше)
Родилась внучка.Сын звонил почти ежедневно.Мама невестки,москвичка,согласилась оставить работу (раньше не хотела).Она и помогала со внучкой.Меня пока не приглашали-некуда особенно было.Просила сына-на день разрешить приехать-только взглянуть,не ночуя даже-отговаривал.Попала я к внучке только в первый день рождения.
И тут случилось второе страшное происшествие-невестка,такая ласковая до родов-не дала мне даже дотронуться до внучки,почему-то разрыдалась и получилось как-то так,что я своим приездом им очень помешала.Сын стал меня защищать,повез на вокзал,и мы через пару часов уехали вдвоем.Сын по дороге молчал,кусал губы,я плакала.Довез меня сыночек до дома,поцеловал,сказал "Мамочка! Она не права,но я так их люблю! Не могу без них,прости!"-и уехал.Такси вызвал-и уехал. Я сама себе сказала,что,если расклеюсь-то вырву сына из семьи,которую он любит.И,как заведенная,стала жить: с работы-на работу,к подруге,изредка в театр.Как онемело все-ничего не чувствовала.Писала письма сыну и семье,как если бы все было хорошо,но приехать никак нельзя. Они не звали,сын приезжал на мой день рождения-на неделю каждый год.Поделает мне всю мужскую работу-и уедет.Ну,фотографии,подарки,приветы-этого много.
А недавно я стала снова вспоминать тот санаторий-наверно,оживать начала.И так мне больно стало,что детки-то эти выросли уже.Им тогда лет9-10 было-сейчас ,наверно,лет 18 уже.И поняла я ,что Господь,видя судьбу мою,бросал мне спасательный круг-а я не поняла,глупая!Не забрала кровинушек своих. Как вспомню голосочек этот "Выглянуло солнышко,блещет на лугу...",глазки красивые такие,серо-зеленые у мальчика,только в кругах темных-бегом бы бежала туда,в тот год,в то лето-все,все потеряла,что Бог мне послал.Даже фамилии их не знаю,только имена-сестричка и братик они.Только записочки в церкви могу за них теперь...

5. Каждое лето моего детства проходило на родительской даче в Крыжовке. Была у меня там закадычная подруга ,с которой мы дружили только летом и только на даче -зато все детство ,лет до 16 (с этого возраста я на даче отдыхать не хотела).Жила моя подруга на другом конце города, и как-то так повелось ,что мы даже не перезванивались зимой, а в июне летели друг к другу, едва выйдя из машины .И с ней, и со мной на даче жили бабушки, а родители наезжали в выходные и иногда после работы. У нас даже дни рождения почти совпадали- у меня 13 июля, а у нее-17. Отмечали всегда на даче ,вместе один ,потом вместе другой. В 16 лет у меня появился парень ,бабушка уже не могла оставаться долго на даче- условия там все-таки не городские, а она, к сожалению, не молодела. И я больше не виделась со своей подругой. Потом жизнь закрутилась -институт ,замужество( тот самый первый мой парень и стал мужем, и продолжает им быть),рождение дочери ,через 1,5 года-сына.
На даче я оказалась только тогда, когда родители вместе с моим мужем перестроили дом, сделали там приличную кухню, душ-туалет- и вывезли меня с 3,5 летней дочуркой и 2 летним сынишкой дышать свежим воздухом. Бабушка моя к этому времени уже очень плохо себя чувствовала, а помогали мне мама ( в свой отпуск), а за ней- муж ,в свой.
В первый же вечер на даче, уложив детей и оставив их на маму, я пошла посмотреть на подружкину дачу. Как я была рада увидеть там ее бабушку ! Та тоже мне обрадовалась. Правда, со времен нашего детства на этой даче ничего не изменилось, даже покрашен домик уже давно не был. Видно было, что, или достатка нет, или дачей заниматься семье недосуг. Бабушка моей подруги стала хлопотать, чтобы напоить меня чаем, я не отказалась, потому, что очень хотела расспросить ее про подругу. И тут в глубине домика захныкал маленький ребенок. Я даже спросить ничего не успела- бабушка убежала в дом.
Вернулась она довольно нескоро -минут через 20 , я уже уходить хотела, а в дом не решилась зайти без приглашения, и сидела на открытой терраске, где подругина бабушка до моего прихода разбирала стрелы чеснока. Бабушка извинилась , искренне благодарила, что я подождала ее- и рассказала о счастливой подружкиной жизни, учебе, работе –все почти как у меня. Сказала, что на даче с ней подружкин сын, которому 10 месяцев.
За все лето долгожданная мной подруга так и не зашла ко мне повидаться. Каждый раз, когда я заходила к ее бабушке, выяснялось, что она была, но очень недолго, и забежать ко мне не успела. В конце концов я поняла, что дружба кончилась, и перестала заходить.
Все детство моих детей до школы тоже прошло в Крыжовке. Мой сынишка однажды привел в гости сына моей бывшей подруги. Я и в предыдущие годы мельком видела этого мальчика с его прабабушкой -и сразу узнала. Было 4 июня, я помню это, потому, что ДР моего сына-6 июня, и мы пригласили мальчика в гости на послезавтра. Он был на год младше моего сына, и сказал, что у него ДР в августе. И тоже 6-го.Мы с мамой (она уже вышла на пенсию к тому времени) удивились такому совпадению, и стали наперебой рассказывать про мое с его мамой детство -и про наши летние дни рождения. И тут мальчик говорит : « У меня нету мамы , у меня только баба есть» Мы остолбенели просто. Как- то загладили неловкость, стали угощать его, потом муж проводил до его домика и отдал бабушке.
В это лето и в следующее (сын уже в школу пошел) мы видели нашего маленького друга в гостях ежедневно , отпрашивали его у бабушки то на Минское море на машине, то в парк в город -и привыкли, что он все время с нами. У бабушки я ничего никогда не спрашивала, рассудив, что, если бы она хотела -сама бы сказала. А я не очень любопытная- в жизни всякое случается. Как обычно, уехав с окончанием сезона из нашего 4-х соточного рая, мы не думали о наших дачных друзьях до следующей весны.
Мой сын перешел в третий класс. Дочка -в четвертый .Мы впервые смогли позволить себе отдых не на даче ,а за границей. На даче были только мои родители. Мы с мужем и детьми приехали навестить их после нашего отдыха. Проезжая мимо дачи бывшей подруги, я увидела там стройку. Попросила мужа остановить, нашла хозяина дачи (показали трое рабочих ). И услышала, что хозяйка умерла, родственники ее дачу продали (за такой бесценок!) и ни адреса, ни чего бы то ни было другого нынешний хозяин мне не даст.
С этой минуты и до того момента, как я , наконец, нашла мальчика , я даже есть не могла толком. С мужем мне повезло, я всегда это знала. Но после того, как я увидела, как он воспринял мое желание убедиться, что с мальчиком все в порядке и ему не нужна наша помощь –я стала любить и уважать его еще больше. Мы рассказали детям о своих опасениях- и они тоже стали ждать известий. У моей семьи была в этих поисках такая цель : убедиться, что наш маленький друг не одинок, что с ним все в порядке- или увидеть, что нужна наша помощь-и помочь.
5 августа мы получили информацию , где находится ребенок с этим именем и фамилией моей подруги детства.(среди прочих действий мы писали запросы в отделы опеки города и области).Вся наша семья помнила про день рождения . Муж отпросился с работы, я взяла отгул -и мы вчетвером сначала выбрали подарок, а потом поехали к ребенку.
Больше всего я ,почему-то, боялась ,что его отправили за границу отдыхать. Но оказалось, что это можно только с семи лет- а ему как раз сегодня исполнялось 7.Боялась я одного, а случилось другое: мальчика познакомили с будущей приемной семьей, и нам сказали, что мы приехали поздно, что ребенка уже забирают. Муж сказал : Ну, по крайней мере, он не одинок. А я ,уходя из группы, где ребенка даже не было, просто не могла с собой справиться. Слезы меня просто наполнили всю. Я попросила мужа забрать детей в машину и подождать меня там, надеясь привести себя в нормальное состояние, и они уже пошли вперед, а у меня уже полились градом слезы -как вдруг мой сын оборачивается ко мне, и, указывая в сторону нашей машины, кричит: «Мама! (имя мальчика)!» Я скорей слезы вытирать, а дети сорвались с места-и к нему .Тормошат его, обнимают, поздравляют с днем рождения, и, среди всего этого рассказывают, как мы его искали , и как рады были, что узнали где он и как хотим, чтобы он с нами жил. А женщина, которая с ним шла- ко мне .Я рыдаю, а она мне говорит « Я все поняла! Вы его заберете? Точно? Да не плачьте Вы, я что, бессердечная какая? Давайте поговорим спокойно»
У мальчика спрашивает воспитатель в группе (директора в тот день не было)-« ты помнишь, кто это?» А он отвечает- «Это моя тетя»- и мужа за ноги крепко обнимает.Это он смотрел на меня-поэтому так ответил. Все засмеялись,а он от мужа не отрываясь спрашивает: « Вы меня заберете? Точно?»-совсем как женщина, которая хотела его забрать в приемную семью.
Конечно, теперь я все знаю-почему так получилось, и что случилось с подругой моего дачного детства. Но это совсем не про то, как я поняла, что у меня есть третий ребенок, ничуть не менее родной, чем старшие двое.
И еще: я благодарна ей, что она родила мне сына. Но фамилия у него-наша.

6. Моя мама работает в школе. Преподает физику .Два года назад она позвала меня на кухню поговорить. На кухню- это потому, что у нас однокомнатная квартира, а у меня есть младший брат, и в тот момент, когда мама меня позвала, он в комнате делал уроки.
Мама сказала, что у нее в классе (в котором она -классный руководитель) была девочка. Родителей этой девочки недавно лишили родительских прав. Мама сама сделала все, чтобы лишили, потому, что она не только плохо жила с родителями- алкоголиками, эта девочка, а ей даже есть и одеть было нечего. В классе ее не любили и не жалели, и ничего мама с этим сделать не могла. И вот эта девочка попала в социальный приют, и скоро ее переведут в школу-интернат. А мама меня просит съездить с ней в этот приют девочку навестить, потому, что мама ее навестила сегодня (в тот день, когда позвала меня на кухню)-и увидела, что девочке очень одиноко, потому, что в приюте все дети намного младше. А я уже учусь в педколледже- и вообще, мне сам Бог велел.
Я на маму даже разозлилась. Во-первых, подумала, у меня нет времени даже на то, чтобы с собственными подругами пообщаться. Во-вторых –это какая у алкоголиков может быть дочь –о чем мне с ней разговаривать, что у меня может быть общего со всякими отбросами общества? А в –третьих : чего маме и самой туда ездить?Она уже не классная даже этой девочке- вот пускай приют ее и развлекает. Мама стала мне доказывать, что я не права, и я, чтобы отвязаться, пообещала один раз съездить после выходных, в какой –нибудь учебный день вечером.
Мама у меня такой человек , что никогда ничего не забудет, и не отложит. Утром в понедельник спросила, когда мне удобно будет съездить в приют. Я поняла , что соскочить не получится -и пообещала в четверг.
И вот мы в приюте: я уже заканчивала педколледж и представляла себе, как отработать то, что мама на меня навесила. Одела на лицо улыбку, приготовила парочку вопросов.
Мама назвала фамилию девочки, попросила позвать –и мы, уже с девочкой, вышли на территорию. Социальный приют снаружи выглядит, как обычный детский сад, в который я ходила в детстве. Мы прошли на «участок» и сели на очень низенькие скамеечки на веранде. И тут мама нам шепотом (хотя никого даже не было рядом) говорит, что ей надо в здание, и спрашивает у этой девочки, где там есть туалет. Извиняется- и я остаюсь с ней одна. Признаться, это меня очень напрягло. Я у девочки спрашиваю: «Ты уже решила, куда после школы поступать?» Она отвечает « хотелось бы в пед. , но не знаю, смогу ли подготовится» А я туда поступила два года назад- ну, и стала ей рассказывать, что сдавать, как у меня экзамены проходили. А она стала задавать вопросы, и , честно говоря, я просто удивилась- до чего же у алкоголиков девчонка умная! В тот момент, когда мама вернулась, мне с девочкой уже совсем не в напряг было разговаривать. И мы втроем так пообщались еще около часа. Никаких жалостливых разговоров не было и в помине. И несчастной девочка совсем не выглядела- со стороны послушать, так и не догадаешься, что у нее что-нибудь в жизни плохо. Только одета она была не очень, как- то не по девичьи.
И вот с этого момента моя жизнь как-то прилипла к этой девочке. Ну не могла я про нее не вспоминать. Она как- то смотрела на меня так, что я чувствовала себя взрослой и сильной. И при этом –совершенно равной с ней. Я со своим малым никогда такого не испытывала, он меня совершенно не уважает. И я сначала свой гардероб пересмотрела – мы с мамой отвезли ей часть. Потом у меня просто какая-то ломка начиналась, если хоть раз в неделю туда не съезжу. И мы по-прежнему никогда не говорили о том, что касалось родителей или того, что их нет.
Потом, через полгода, ее перевели в интернат. Он тоже не очень далеко, и я стала ездить в интернат, причем уже давно без мамы. Она- сама, и я- сама. Как-то так само получилось, что я стала рассказывать ей все, что у меня случалось, даже про любовь. Она как-то так слушала, что ей хотелось рассказывать.
А потом мы начали отделку квартиры, которую строили в кредит, и времени стало очень мало, потому, что мы с мамой и братом почти все делали сами, а там только мусор вынести без лифта- каторга. И у меня не стало совсем получаться съездить в интернат. И я как-то маме говорю: «как бы я хотела, чтобы Катя здесь была! Так скучаю по ней, уже месяц не видела» А мама меня за плечи взяла, к себе повернула, и почти шепотом говорит: « Давай к нам ее заберем». Я смотрю, а у нее глаза слезами наполнились. И, самое странное, мы даже не задумались, захочет ли Катя. Мы сразу знали, что очень захочет.
И прямо со стройки поехали в интернат. Мама знала все, что надо делать, приехали, и говорим ей- «иди к нам жить!» А она на маму посмотрела, и ко мне обниматься и плакать. И тогда я поняла, что у меня уже есть сестра.
У малого моего свои отношения с Катей были уже, но я ведь о себе рассказывала, а о себе- он пускай сам.
Вот, уже год вместе живем, уже в новой квартире. Прикольно! Даже не чувствую, что она на 4 года младше –все у нас вместе. Только в свою школу обратно мама ее не повела, не хочет, чтобы ее одноклассники знали, что она приемная. Я считаю, правильно.

7. (1) Обстоятельства сложились так, что я, не работая в интернате, должна была месяц провести как воспитатель с детьми из интерната в лагере. Работа эта меня не пугала- не впервые в лагере, и не впервые с такими детьми. Знала наверняка, что не собираюсь их жалеть, потому, что, по чрезвычайно объективным причинам , забрать все равно никого не смогу, а собираюсь отработать смену- и уехать домой.
Дети из моего отряда в интернате воспитывались опытным и хорошим педагогом, это было сразу видно. Умели и убрать, и слышать, и веселиться. В конкурсах участвовали охотно, работать с ними было одно удовольствие.
На второй или третий день случилось первое маленькое происшествие, омрачившее радостное настроение: я привела отряд в кино, посадила, в этот момент пришли двое ребят постарше, и один из них очень грубым, неожиданно низким для роста сантиметров в 165, голосом сказал моим детям « Убирайтесь отсюда в неопределенное место, нехорошие люди» Постольку поскольку нематным из этого предложения было только последнее слово , а меня подросток очень хорошо видел, то я , мягко говоря, была расстроена его поведением, и немедленно разыскала его педагога, которому и передала обязанность отреагировать и разобраться с ситуацией. Подростку сказала, что я ЗАПРЕЩАЮ ему подходить к моему отряду, пока он не научится прилично вести себя , на что услышала, что мне стоило бы отправиться туда же, куда он уже предлагал пойти моим детям.Педагог, стоявшая рядом, развела руками- и позвала дежуривших в лагере сотрудников милиции. Они увели подростка с собой, я обрадовалась, что кто-то может приструнить матерщинника, и пошла к детям.
Два дня спустя, поднимаясь по лестнице в корпусе, я стала невольной свидетельницей сцены, в которой действующим лицом был все тот же подросток. Педагог отряда поднимала тех, кто еще не вышел на зарядку. Парень явно только что проснулся, на моих глазах споткнулся о собственные джинсы (они были ему очень длинны и он наступал на 10-сантиметровые края штанов пятками) – и упал. Все, кто был рядом, засмеялись.Я увидела его лицо, все в пятнах красного цвета- и , почему-то испытала злость по отношению ко всем смеявшимся. В эту секунду его взгляд упал на меня (он как раз поднимался)- раздражение, бешенство, желание убить меня сейчас же –вот что было в его взгляде. Я прошла туда, куда направлялась.
На следующий день судьба подарила мне новое знакомство : мой девятилетний сын, который был со мной в лагере, прибежал ко мне с криком « Мама! На помощь!» Я, не разбираясь, бросилась за ним- он не из тех детей , которые так шутят. В противоположном крыле моего этажа, в конце коридора, отчаянно рыдал мальчик. Так истошно, что, пока я к нему бежала, успела подумать Бог знает,что. Подняла с пола, пытаюсь спросить, что случилось, а он рыдает и закрывает лицо руками. А рядом- никого, все на улице. Я говорю сыну: “Позови врача!» Мальчик отнимает руки от лица со словами « Ай! Не надо!»- и я вижу на лице здоровенный черный синяк, прямо рог какой-то-под глазом до скулы. Разобрались потихоньку, пока прикладывали холод- мальчика побил его же собственный старший брат. За доски, из которых что –то строили, и которые младший убрал. Выглядел мальчик лет на 13 (оказалось, 14).Все время приговаривал « И это брат, называется!» Я утешала, сказала, помню, что почти все сестры-братья дерутся в детстве, а потом вырастают, и понимают, какое это счастье- иметь брата или сестру. Рассказала про свою сестру. Сын все это время , стараясь утешить мальчика, которому я прикладывала пачку мороженого ( у меня в комнате был холодильник), отдавал ему одну за другой свои игрушки. В конце концов мальчик положил все, что ему засунули в руки , на стол, и сказал, что все прошло. Он убежал к друзьям, позвав с собой моего сына, а я отправилась искать педагога его отряда, чтобы передать ей ответственность за дальнейшее развитие «братских отношений».
Всю следующую неделю, где бы я ни была- везде оказывался рядом этот мальчик. Было это совсем не навязчиво, с моим 9-летним сыном он не сильно различался ростом- и они играли вместе так много, что я заподозрила , что мальчик не очень популярный среди сверстников, раз целые дни проводит с настолько младшим. Когда ходили на пляж (довольно далеко)- он неизменно оказывался рядом и всю дорогу мы разговаривали.Я даже не помню, как и почему я вдруг стала думать о том, что обязательно буду навещать его в интернате.И вдруг он сообщил, что завтра улетает в Испанию на отдых, в семью, в которую ездит уже много лет. И стал просить, чтобы мы с сыном приехали его встретить в аэропорт. Очень трогательно объяснил: в его группе все остальные дети-домашние. И только его никто никогда не встречает. Он просит- один только разик! Просто посмотреть- как это, когда тебя встречают. А за час до отъезда стал как-то лихорадочно пытаться получить обещание, что мы про него не забудем, и сказал,что больше всего на свете хотел бы, чтобы мы взяли его в гости из интерната на выходные. У меня даже времени не было грамотно среагировать. Ничего, кроме легкого интереса, я к этому ребенку не почувствовала. Твердо пообещала (если ничего не случится!) встретить в аэропорту. Собралась приурочить к этому исполнение давнего обещания сыну свозить посмотреть, как взлетают и садятся самолеты. Больше не пообещала ничего...

7. (2) Проводив своего нового друга, мой сынишка расстроился. И , окружавшие его дети, бесхитростно предложили ему (сыну) познакомить с братом его друга. Меня в тот момент рядом не было- я попала на тот радостный миг, когда мой сынишка почти на шее висел у того самого брата, с чьего удара и началось это знакомство. Я услышала «Ты его настоящий брат? А мы поедем его встречать в аэропорт!»- и увидела того самого…матерщинника. «Я- педагог. Я всяких детей должна не только уважать, но и показывать им пример грамотного поведения.» (это приблизительно те мысли, которые меня в этот момент посетили) А брат сказал « А Вы скажите-где Марианская впадина. В Атлантическом океане,или в Тихом?» Я не помнила. Помнила только, что это-самый глубокий желоб. Мысленно представила карту, подумала, что Атлантический больше похож на разлом между материками-и сказала, что в Атлантическом, кажется. Лицо подростка стало таким разочарованным-я увидела воочию, как с одного ответа может упасть рейтинг.Тот , с кем он спорил, обрадовано закричал, а парень тихо сказал « В Тихом», улыбнулся моему сыну, потрепал его по голове-и ушел.
Через две недели мое время в этом лагере заканчивалось. Мне хотелось уехать, дети, с которыми я работала, разъехались за границу. Отряды были малочисленны и их объединяли. За день до отъезда я сидела на скамейке у входа в корпус. Сын схватил за руку проходившего мимо и даже не поздоровавшегося «старшего брата».Он, неожиданно, сел рядом на скамейку. Я сказала: « Мы завтра уезжаем»-и посмотрела на него, попав взглядом прямо в глаза. Он,не отрывая взгляд, произнес: «Что, забрать хотите?»
Теперь я точно знаю, что значит выражение «Как в омут головой» и «Земля ушла из-под ног» Я ни о чем таком не думала. Я просто поняла, что не смогу дальше жить, если скажу «нет». И сказала «да» И он сказал «забирайте.»
Господи! Спасибо тебе за то, что, когда у нас не хватает ума и других человеческих качеств на то, чтобы принять в жизни решение, от которого зависит наше собственное счастье -ты , как слепых котят, тычешь нас носом туда, где жизнь.
Впереди было очень много трудностей, были моменты, когда казалось- все кончено, было страшно и ситуации казались нерешаемыми.Но-ЭТО-чистая правда! Как только мы приехали домой, еще до разговора с потрясенным мужем, который нас всех забирал- я почувствовала, что привезла домой АБСОЛЮТНО РОДНОЕ СУЩЕСТВО! Он вложился в нашу жизнь, как последний фрагмент паззла- и был при этом собой, и никак не изменился внутренне.Он жалеет обидеть меня настолько, насколько способен на это. Он по-настоящему честен, очень умен. Он-сокровище настолько, насколько бывает сокровищем самый лучший на свете ребенок его старшего подросткового возраста. Но это-сейчас, спустя несколько лет, я знаю, что наша жизнь стала счастливее во много раз. А в тот день,когда мы уезжали из лагеря( муж свозил меня на машине в отдел охраны детства за разрешением в день отъезда с утра)- впереди был аэропорт, и , как оказалось, - еще один, еще младше, чем эти двое, брат.

7. (3) В начале июля я привезла домой старшего. Полтора месяца само собой подразумевалось, что мы оформляем документы и забираем его насовсем ( пока он был по разрешению). Но инспектор сочла правильным не оформлять все это сразу, а подождать- получится ли у нас что-нибудь. За все это время был один срыв- просьба в начале первого ночи отвезти его в лагерь обратно, потому, что «без пацанов скучно и он не привык» ( ребенок в системе с дошкольного возраста). Утром спросила « Едем в лагерь?» Ребенок сказал, что мне приснилось, что он туда хотел.( Вот и весь срыв.) Все остальное время нам было очень хорошо с ним. Настолько хорошо, что я стала бояться –что будет, когда приедет младший ( в смысле- смогу ли я так к нему относиться, как к старшему). Кроме этого, выяснилось, что есть еще самый младший, 12-летний, который улетел в Италию, поэтому в лагере я его даже не видела. Самый младший прилетал раньше среднего ( я узнала это в интернате)- и я спросила «нашего»-хочет ли он встретить брата. Оформила разрешение на разовое «забирание», договорилась с интернатом, что заберу я. Очень боялась- захочет ли незнакомый ребенок поехать к нам.
В аэропорту вместе со старшим и с самодельным мы увидели в щелку прилетевших детей раньше, чем те увидели нас. Старший показал брата- и я моментально вспомнила, что уехал этот ребенок совсем не сразу, а довольно долго еще был в лагере, успел избить 11-летнего мальчика из моего отряда и мной собственноручно был препровожден в свой отряд с просьбой присматривать за таким агрессивным ребенком получше.Я была в ужасе. Старший к этому времени представлял для меня такую ценность, что я должна была хотя бы попробовать…
Как он был изумлен, когда увидел встречающего его старшего брата! Его тоже никогда не встречали дома. Я предстала «пред его ясные очи» немедленно и озвучила предложение вместо интерната и лагеря поехать к нам в гости. Он взлетел мне на шею.
Дальше все было счастливее не придумаешь( на младшего опека тоже согласилась только на выходные-каникулы)- до самого приезда среднего. А после приезда- счастье закончилось. Сначала старший отказался ехать в аэропорт, потом, пока мы туда ездили без него- ушел гулять без телефона (у нас был договор –никуда без телефона, с этим его и подключили) Нашли сильно нетрезвым.
Спустя почти год станет ясно, что старший был уверен, что его хотят видеть только пока средний в Испании- ведь так все начиналось. Через 2 дня- 1 сентября. Никого не отдают насовсем- дети должны вернуться в интернат учиться- до выходных. ( младшие- всего пару дней дома- рано принимать решение, старший сказал, что хочет домой только на выходные и праздники.) Это- его отличительная черта –стараться никому не быть в тягость. Он должен был точно убедиться, что это- не обуза для нас.
Все выходные первой четверти того года я начинала ждать в понедельник. После осенних каникул средний стал просить забрать его совсем- и наша инспектор сжалилась.
В начале декабря интернат прислал мне бумагу на младшего с предложением забрать его в замещающую семью- и он взлетел мне на руки, где и пребывает по сей день всякий раз, как только добирается. И только самое трудное мое дитя упорно оставалось в интернате.
Не могу рассказывать, как много ему потребовалось доказательств, что он действительно нужен- каждый случай был сначала концом жизни, а потом ее началом. Не могу подробно рассказывать и о том, как, наконец, я смогла перестать ждать выходных и каникул и вздохнула облегченно « У меня все дома!»-потому, что это дорого настолько, что даже малость не хочется расплескать- это- только для нас, для нашей семьи.
Все когда-нибудь проходит. Сегодня прошел жесточайший финансовый кризис, связанный с необходимостью одеть и устроить сразу трех новых членов семьи, для которых изначально даже спальных мест не было. Прошло то время когда мне нужно было доказывать старшему, что я не обрадуюсь, если он меня от себя освободит. Прошло и то наносное, что позволяло ему выжить в интернате- за годы совместной жизни не слышала я больше ни мата, ни просто грубого слова, не видела нетрезвым, не искала по вечерам. Счастья уже было столько, что и этого хватило бы на целую жизнь. А младшие- сразу стали просто ласковыми, умненькими, хорошими домашними детьми. И сегодня ничто не напоминает мне извне, что эти дети- не жили когда-то со мной. Я только внутри об этом вспоминаю, когда в поликлинике спрашивают, чем они у меня болели до школы или кормила ли я их сама. А в Испанию средний больше не поехал- несмотря ни на какие уговоры (Испанцы даже человека прислали для этого). Сказал- у меня и так мало детства осталось- и еще на Испанию тратить...

8. Мои родители живут в маленькой деревне. Раньше они жили в райцентре, а ,выйдя на пенсию, перебрались в эту деревушку , потому, что всегда хотели собственный дом, а выросли мы с братом в родительской двухкомнатной квартире без участка . Я вышла замуж за человека, который в этой самой деревушке и родился, и вырос. Думаю, понятно, каким образом родители нашли и купили дом именно там. Муж и сам бы оттуда не уезжал, но найти работу рядом практически невозможно, а мы с мужем учились вместе, и специальность у нас сугубо городская. Поэтому мы живем в «большом городе, областном центре». Все 6 отпусков нашей совместной жизни провели у моих родителей (мужа растила одна мама, и она, к несчастью, уже умерла.) Места там мне нравятся настолько, что я и сама задумываюсь о том, как счастливо мы с мужем проведем там время после выхода на пенсию.По характеру люди мы не тусовочные : для мужа нет любимее занятий, чем рыбалка и грибы , а я после рождения нашей принцессы ничего не люблю больше, чем заниматься собственным ребенком.
В то лето я уехала к родителям, как только погода стала достаточно теплой для переезда с двухмесячной дочуркой. Муж остался работать в городе, мы ждали его только в отпуск –через почти 2 месяца. Скучали, перезванивались, но не виделись все это время.
Вот за эти 2 месяца и случилось все, о чем я хочу рассказать. Моя малышка спала только днем- мама сказала «день с ночью перепутала». А я никак не могла так приноровиться, чтобы успевать отдыхать. И родители помогали, и сама не много делала, но только –как вывезу коляску с уже спящей доченькой в сад- так и сваливаюсь днем рядом на одеяле на траве –только тогда мне и спалось .
Однажды просыпаюсь от дочиного плача – а коляску качает незнакомая девочка.. Я только глаза открыла и приподнялась ,а малышка уже замолчала, и девочка мне говорит тихонько : «Вы спите! Это она из-за птицы проснулась!» Мне спать не хотелось уже, когда по саду чужие люди ходят, пускай и дети. Я не очень довольно сказала ей «Спасибо» и покатила коляску ко входу в дом. Девочка тут же пошла на дорогу, но на дороге довольно долго стояла и смотрела на наш сад. В следующий раз я встретилась с ней в магазине. В нашей деревне магазина нет, он есть в соседней- за километра 2-3 от нас. Девочка стояла в магазине, когда я туда вошла. Она явно обрадовалась, поздоровалась и попросилась вместе обратно идти. Я, честно говоря, тоже обрадовалась – не скучно идти. Деревня очень маленькая, людей моего возраста и нет- обрадуешься любой компании. Вот за эти минут 40 мы с ней и подружились.Помню, что первый разговор- весь- был посвящен всем малышам- грудничкам и моей дочурке в частности. Девочка больше спрашивала, что да как в уходе, очень толково так- а потом призналась, что у нее только одна мечта –скорее вырасти и ребеночка родить. Я была очень удивлена. Ей на вид нельзя было дать больше 10 лет. Мне казалось, что девочки в таком возрасте не мечтают еще о собственных детях – о чем я ей и сказала. Она помолчала (думала, наверно), а потом очень рассудительно объяснила, что ,конечно, сестренку еще лучше было бы, но это невозможно, потому, что бабушка очень старая родить, а больше некому.
Вечером мама рассказала про мою новую знакомую, что это-единственный зимующий ребенок в деревне, ходит в школу за 3 километра, подруг здесь нет- вот и ищет общения девочка. Живет с бабушкой, родители неизвестно где- мама их за то время, что провела в деревне, ни разу не видела. А спросить –неудобно, да и не интересовало ее это …
Малышка моя тогда была еще в том возрасте, когда ребенок мало играет, а больше спит , ест и плачет. Днем, когда она больше спала, я часто проводила часы со своей новой подружкой, все больше к ней привыкая. Однажды нарисовала ей бумажную куклу – и несколько одежек к ней (это- мое любимое занятие было в детстве). Куклу нарисовала младенцем –и одежки соответствующие. Принесла ей из дома в сад на стол, когда она пришла в очередной раз и села за этот стол на скамейку.
Никогда не забуду эту сцену! Она смотрела на куклу долго-долго, наверно, минуту целую. Потом тронула рукой, приложила одежку- и повернулась ко мне такой красавицей! У нее глаза сияли, а улыбка была такая открытая- на все лицо! И она не просто кукле так обрадовалась, потому, что сказала: « Это Вы для меня нарисовали? Сами? Специально для меня?» Мне вдруг так захотелось ее обнять и поцеловать – и я не смогла сдержаться. Обняла ее сзади, сидящую, повернутую ко мне, чмокнула в макушку, и сказала- «Ты же у меня здесь лучшая подруга!» В этот момент послышался мамин голос «Давайте-ка, подруги, будем ужин собирать.» - и уговорила девочку ужинать с нами (она явно стеснялась, что не к месту). После этого иначе, чем «твоя подруга» мне в семье ее никто не называл.
Муж приехал к самому грибному сезону. И почти все время пропадал в лесу и на речке (3 км от нас- там, где и магазин). Я понимала, как он устал на своих 2-х работах, и старалась отпустить его каждый день, пока была погода. Он , оказывается, был знаком с девочкой, она называла его «дяденька».И частенько составляла ему компанию за грибами. Я очень ревновала, но не так, как может показаться, а наоборот- я внутренне сердилась на мужа, что мне приходится делить с ним внимание и привязанность нашей маленькой подруги.
Подходил к концу август- и отпуск мужа. И в одно утро (помню- был понедельник) к нам во двор зашли две женщины и стали спрашивать про девочку и ее бабушку. Я сначала ответила про бабушку- что ни разу ее не видела. А одна из женщин сказала «а вот Ваши соседи говорят, что девочка у Вас тут все время» Я подтвердила, что с девочкой вижусь часто, но она сама приходит, и бабушка никогда ее не ищет- девочка хорошая, ответственная- сама вовремя возвращается. Женщины поговорили еще с моей мамой, и , из этого разговора я поняла, что бабушка от девочки отказывается, и просит, чтобы с 1 сентября ее забрали учиться в интернат. Мама поохала, когда женщины ушли –и занялась моей дочкой, а я даже дочкой заниматься не могла –сослалась на головную боль, чтобы подумать можно было спокойно. На мужа я совсем не надеялась. Как –то мы смотрели по телевизору передачу про усыновление в России – и в ответ на мое « А ты бы взял?» он сказал- «Вот еще! Тут своих бы вырастить в такой экономической обстановке!» А мне ТАК хотелось забрать себе эту девочку. Я поревела слегка под одеялом, а потом стала мечтать, как бы я ее одела и причесала- и домечталась до того, что забыла действительность. Мою ее в своих мечтах в ванне в городе –она вся в пенке, смеется своей чудесной улыбкой- и тут меня обнимает муж. И ласково так спрашивает « Что мой зайчик пригорюнился?» Я как зареву, как ему на шею полезу- и сквозь рев говорю, как я эту девочку полюбила, как я о ней мечтаю, про женщин, про интернат. А он меня сильно-сильно к себе прижал и говорит : « Это моя дочь»
Вот тогда только я узнала, почему мой муж, работающий «от зари до зари» так немного зарабатывает. А в деревне никто даже не знал об этом, потому, что случилась беременность у Девочкиной мамы во время проводов моего мужа в армию, женщина была старше его лет на 15 и замужем, поведения не самого примерного. Деньги, которые муж переводил ей на ребенка после того, как она ему (еще при жизни его матери) рассказала, чья у нее дочь- она никогда не давала своей матери, у которой и оставила девочку. Прав была лишена давно, а деньги получала все это время в нашем же городе переводами от мужа. Он только был уверен, что деньги ребенку достаются- мать все же.
Все устроилось, даже в школу дочка наша старшая пошла в тот год рядом с нашим городским домом- правда, не 1, а 20 сентября. Мы не сказали ей о тайне ее рождения- мы так решили. Когда у меня бывают нелегкие моменты в жизни, стоит мне только вспомнить ее личико, когда мы , сидя в нашем саду на скамейке с двух от нее сторон, сказали ей « Будь нашей дочкой! Мы тебя будем любить и никогда не обидим!»- и все мрачное больше не кажется безысходным, а я вспоминаю- как я счастлива! А детей скоро будет трое, потому, что мы еще мальчика хотим. И средства позволяют уже.

9. С этой семьей мы познакомились в доме отдыха «Логойский» во времена еще советские. Домики там были устроены так , что одним санузлом пользовались отдыхающие из комнат , расположенных по разные стороны от этого санузла. Когда кто-то из одной комнаты входил в это помещение , он просто закрывал изнутри дверь не только со своей стороны , но и со стороны соседей. Вот такой домик мы и делили с семьей , состоящей из матери и сына. Мать была старше меня лет на 25 , а мне самой тогда как раз 25 и было. Отдыхала я со своей мамой , которая подружилась с этой женщиной.
Погода в то лето была дождливая. На крытых террасах перед комнатами и проходила вся жизнь отдыхающих. Познакомиться мне ни с кем не хотелось , потому , что этого очень хотелось моей маме. Она активно общалась с каждым сколько – нибудь близким мне по возрасту и уровню лицом мужского пола , и , как ей казалось , ненавязчиво , представляла меня. Я в такие моменты чувствовала себя ужасно. Из чувства ли противоречия , или нет –но чем больше старалась мама , тем меньше мне самой хотелось с кем –то знакомиться.
Мама с соседкой очень подошли друг другу по интересам – и, на мой взгляд , просто наслаждались общением. Из деталей , например , помню , выяснилось , что они обе одновременно ездили в театр в Паневежис , смотрели один спектакль – и долго с наслаждением обсуждали его. А я коротала дни за книгами –и , когда мама не приставала со знакомствами , наслаждалась свободным временем , литературой и природой.
Однажды с утра лил особенно сильный дождь. Мы с мамой и соседями сходили под зонтами на завтрак – и вернулись в домик. Мама с соседкой вытащили на террасу кресла и пледы – и устроились «вести светскую беседу» . Мальчик , сын соседки , как всегда с книгой , был усажен поблизости и обе женщины время от времени «дергали» его заботливыми вопросами. Я видела , как ему это надоело –лицо его кривилось всякий раз, как он слышал «тебе не холодно?» или «может , ему одеться теплее ?». Я мальчика жалела. Он представлялся мне несчастным укутанным в вату существом безо всякой личной жизни и воли. Был он отличником и пианистом (его мама очень сокрушалась по поводу отсутствия в местном клубе инструмента для занятий. Говорила «потеряется техника».) В то утро , о котором я рассказываю , я вдруг предложила ему сыграть в шахматы . Он не умел , но охотно согласился учиться. И так заинтересованно этим занимался , что и для меня в какой – то момент это стало любимым занятием. Я неплохо играю , но мальчик стал выигрывать все чаще. В этих поединках я увидела его характер. Чем дальше , тем больше уважала маленького человека. Был он настойчивым в собственных достижениях и совсем нетребовательным к другим. Мягким и необидчивым . Как оказалось , сильным и волевым. Когда мы познакомились поближе , я узнала , что каждое утро , очень рано – он тренируется : отжимается , подтягивается , делает свои какие- то упражнения. Мы очень подружились. Матери наши не раз говорили о том , что рано родилась я, и поздно –мальчик. (разница в возрасте – лет 15 ). Как же меня раздражали эти разговоры.
Я хорошо понимаю теперь , что единственное , что будил во мне этот ребенок – материнский инстинкт. Часто мне хотелось , чтобы наши матери просто куда –то исчезли. Хотелось заботиться о нем самой , не так унизительно , как его мама.
Теперь , когда я рассказала –как возник мальчик в моей жизни, я хотела бы рассказывать дальше более коротко. Не могу спокойно вспоминать эту часть нашей жизни.
Инициатором продолжения отношений с этой семьей после отъезда стала я. Сознательно стала общаться больше с мамой мальчика перед отъездом – и предлагать виды совместных мероприятий в Минске. Вытащила свою маму на день рождения мальчика –поздравлять. Приехали только поздравить – и так и остались на весь вечер , потому , что других гостей не было. Именно в этот день рождения женщина сказала , что ей срочно нужно в больницу – а сына оставить не с кем – она совершенно одна. (родила она его уже сорокалетней , для себя – без отца) Я , несмотря на протестующие мамины взгляды , твердо взяла на себя заботу о ребенке. Мы сразу оговорили все детали – и маме ничего не оставалось , как делать вид , что она рада , что у меня получается помочь.
А больница была в Боровлянах… Когда мы с мальчиком приехали навестить его маму в очередной раз , медсестра сказала мне , как единственной проведывающей женщину взрослой, зайти в ординаторскую к врачу. В те времена больным никогда не говорили диагнозы самим. Оперировать было поздно , множественные метастазы – практически весь организм. Не хочется описывать , как все было дальше. Всего 4 с половиной месяца, хотя изначально не предполагалось и двух.
Я долгое время чувствовала себя виноватой. Как будто то мое желание остаться с мальчиком одной и раздражение на то , как она с ним обращается – сыграло в судьбе какую – то роль. Сразу оформила опеку. Год ребенок был в состоянии горя и ничем нельзя было его обрадовать. Я страдала вместе с ним. С мамой серьезно поссорилась после того , как она бабушке по телефону сказала « вообще никогда не выйдет замуж с такой обузой ».
Я переселилась вместе с мальчиком в квартиру , где он жил с мамой. Очень много хлебнула обид от соседей (« на квартиру позарилась»). В конце концов мы сняли квартиру поближе к его музыкальной школе , а его квартиру стали сдавать. В той квартире перед переездом отметили годовщину. Конечно , пришла моя мама – и несколько коллег несчастной женщины по работе. Посидели , вспомнили. Мальчика я от себя не отпускала – я весь этот год обращалась с ним , как с хрустальным , продумывала каждый жест , не то что слово.
А на следующий день мы переехали на квартиру. Я отвела его в музыкальную школу (показать новую дорогу, раньше он сам ездил – я ведь работала). А обратно он должен был прийти сам. На улице начался ливень – и я решила идти его встречать с зонтиком. Разминулись. Я пошла по пройденной вместе дороге , а он решил срезать путь через дворы. Пришел – а дверь закрыта. А я ключ-дубликат сделала , но не успела еще отдать (первый день в новом жилье) .До сих пор не знаю , что он там подумал – только я его увидела не в подъезде , а во дворе – до нитки мокрого , плачущего так , что у меня сердце зашлось. Во дворе никого –ливень. И он в голос плачет , и дождь шумит . Я не могу передать эту сцену – такая она была разрывающая. И мне показалось , что в этот момент у меня внутри как что – то прорвалось. Мне вдруг стало так понятно все –как жить , как с ним разговаривать. Я как будто наперед годы увидела. Так просто все стало. Как давно это было! А я будто со стороны вижу как мы с ним стоим там во дворе , зонтик рядом валяется , я его обнимаю , целую : « Ну успокойся , мой маленький! Ну чего ты испугался ?” А он прижимается – и плачет за весь предыдущий год сразу. А потом , после ванны, сидит за столом – и я вдруг ему говорю «Тебе не холодно?» и, не дожидаясь ответа , кутаю его в свою шерстяную шаль. И мне это уже не кажется ни глупым , ни унизительным.

10. Женщина я простая, университетов, как говорится, не кончала. Всю свою жизнь прожила в родной деревне. В ней и сейчас живу. А история у меня вот какая: вышла замуж по молодости за парня с нашей деревни. В 16 лет. В 16 же и родила дочку старшую, а в 17 еще одну – чтобы мужа в армию не забрали. Тогда с одним ребенком забирали. Только жить мы недолго жили – и пил он, и за волосы меня таскал. Забрала я девчонок –и ушла от него к родителям. Ну, родители и так не очень-то рады были замужеству моему быстрому –приняли. Я из троих детей – младшая. У меня брат аж в Минске живет, а сестра ближе- в Гомеле. Учиться я уже не пошла , у нас на ферме мама птичницей, а батька –электриком. Туда я и пошла работать.
Было моей старшей 5 лет. Сосватали меня за мужика одного разведенного. Мы с ним сошлись и жили, но любви не было. Просто без мужика в деревне не проживешь , а батька мой здоровьем ослаб в последнее время.
У мужика моего было четверо детей –с первой женой остались. У него в конторе нашей забирали алименты, но это сильно не сказывалось – жили мы с хозяйства больше. И вот раз забираю почту с ящика – а там повестка в суд. Меня как ошпарило – я разорвала конверт, читаю : мужика моего в суд вызывают по поводу лишения его и супруги его первой родительских прав. Побежала к мужику на работу, показываю. Он говорит : знаю. Пьет она, хорошо, что детей заберут – не жизнь им там. Я про детей порасспросила – и домой пошла. А суд этот из головы нейдет. Спрашиваю дочку « А хочешь , Кристинка , братика или сестричку еще?» А она говорит «блатика»- она у меня еще « р» не могла
.
Пришел вечером муж с работы , я к нему : давай заберем себе малого самого, одного .А он говорит –«так как мне дадут, если прав лишают?» А мы с ним не расписаны были – так жили, потому, что я со своим первым еще не развелась. Я говорю- «Так, может, мне дадут?» Короче, поехали мы с ним на этот суд вместе. А до суда я себе места не находила ,2 недели все про это думала. А вот поехать к ним куда их в больницу положили – это не догадалась.
На суде детей не было. А была старшего мальчика учительница. И она мне фотографию показала –все четверо деток в школу идут. Линейка там, дети рядом нарядные – и эти рядочком, улыбаются. А худенечкие! В одежках таких бедненьких. Я за мужика – и говорю: «забирай всех! Умоляй, чтобы прав не лишали – всех смотреть буду.» И как начала реветь – так после суда и успокоилась. Лишили прав мать их , а мужику моему срок назначили. Будут, сказали, смотреть, как он справится.
Приехали мы первый раз в больницу , (их не сразу выписали) – а они обрадовались так, что к ним батька приехал. Как посмотрела я на них –так и приросло мне. Они мальчишечки все. Старшему- 11, малому самому- 6. И худенечкие – хуже, чем на той фотографии. С родителями я уже поговорила, они не против были – сами ж мне такого мужика нашли.
Ну вот и все. Старший наш уже в Минске, женился и дочка у него. Второй с нами, училище закончил –техником на станции. (А старший-то Политехническую академию закончил!)Третий учится сейчас в Гомеле, в железнодорожном институте. Малы- школу заканчивает, 11 класс. Девчонки школьницы еще, и младшая –родилась у нас уже когда шестеро было- любимица у всех. Папочку моего похоронили только, а так – счастливо живем. Полюбила я мужика моего, не знаю как и жила без его раньше. С первым развелась, расписались. Даже венчались в церкве. Дети- очень хорошие, родные мои. Мамой так и не называют даже, только «мамочка» и «мамуленька» слышу. Крепкие такие выросли - стена! Муж на них тоже не налюбуется. Как подумаю иногда , что не с нами могли быть – страшно становится!
Самое памятное с детства их, спрашиваешь? А вот когда привезли мы их, в первый день- мужик им кровати устраивал, с досок в два этажа. Я – по хозяйству- непривычно еще столько-то кормить было. А их- весь выводок- на улицу, как в деревне заведено. Забрали с улицы - грязных! Ой-ей! Посмотрела я на их и говорю « а ну, гвардия, кого первого моем?» и они все ко мне побежали. Я мою каждого, ребрышки торчат, а я целую в головочки – и плачу. А старший , вымытый уже, подбежал, обнял меня за шею сзади- и так же меня в голову поцеловал. Мужик мой приходит с сарая – а мы ,все семеро, c девчонками тоже, сидим на одной моей кровати и сказку слушаем – дед рассказывает, папочка мой. А мама каждому молоко наливает –и подает, наливает- и подает. Мужик посмотрел на нас, проморгался, и к маме моей- обнимать. Вот это самое памятное и осталось.

11. Мы с мамой жили вдвоем с моего ясельного возраста. Сколько себя помню – у меня была только мама. То есть ни бабушек – дедушек, ни других родственников. Меня это никогда не удивляло и не расстраивало. Я , разумеется , спрашивала , какие они были – мамины родители и папа , и маминых рассказов мне вполне хватало. Жизнь была спокойной и безмятежной до того самого момента , пока я не встретила своего будущего мужа. Мама не заставляла меня отказываться от личной жизни ,и, вроде бы даже рада была , но , когда я долго не появлялась дома , она становилась такой несчастной и больной , что настроение падало. Мы стали все чаще ссориться , мне все больше хотелось жить от мамы отдельно.
У мужа родители жили вдвоем – и подобных проблем не возникало. Свадьба в стандартном исполнении в наши планы не входила. Меньше всего нам обоим хотелось собирать толпу людей в каком – нибудь кафе. У меня – просто не было родственников. У мужа их было много , но они были далеко – в России. Его родители –единственные из обеих ветвей , кто оказался в Белоруссии. Мы решили для всех близких устроить вечер у мужа дома. А потом – как можно быстрее – в Прагу. Сразу не получалось , потому , что я хотела сменить фамилию – и надо было ждать 2 недели. Вот эти 2 недели и оказались трагическими и поворотными для нашей семьи.
Свадьба удалась , моя мама и родители мужа были довольны всем , кроме одного : и та , и другая семья хотела , чтобы мы жили с ними ( муж тоже единственный ребенок). У моих свекров трехкомнатная квартира , а у мамы –двухкомнатная , но сталинка и в самом центре. Мы же хотели уйти на квартиру –снимать. В эти послесвадебные дни у моего свекра случился инсульт. Медики сказали – виновата небывалая жара. И мы с мужем ушли с квартиры , которую сняли – помогать свекрови. Моя мама , пока мы четыре дня жили на квартире , была счастлива за нас , хотя и просила ежедневно по телефону «месяц поживите – и переезжайте к нам , я вам большую комнату отдам». Но когда мы переехали к свекрови –мама затосковала. Как с ней ни говоришь – она все плачет. Я разрывалась между ними всеми , и все больше злилась. Медовый месяц, называется. Только к свекру было теплое отношение. Он после инсульта совсем не разговаривал. Но мог нацарапать левой рукой пару слов. Так вот – все понимали его только когда напишет , а я – и без этого. Он меня здоровой рукой обнимал –показывал , как хорошо ко мне относится. А потом –одновременно – я легла на сохранение (честно говоря , уже 2 месяца было) , свекровь попала в больницу с гипертоническим кризом , муж попал в аварию и с ушибом мозга , ЧМТ средней тяжести оказался в больнице тоже – и одна моя мама между нами всеми. Она – как герой все это на себе пронесла. И жизнь всех нас очень изменилась с тех пор. Долго рассказывать подробности , но, к тому времени , когда мы все вернулись из больниц –моя мама со свекровью были уже не просто как подруги – как сестры. Мама жила одна – но ревность к свекрам –испарилась. Мы по –прежнему жили с родителями мужа , но , разговаривая с нами по телефону, мама заканчивала теперь разговором со свекровью – и частенько разговоры эти затягивались на несколько часов. Несколько месяцев мы прожили в таком режиме , потом свекру стало хуже и он снова оказался в больнице. У меня подходил предполагаемый срок – и мама стала приезжать помогать мне по хозяйству , пока свекровь была у своего мужа. Сын родился на 12 дней позже, со стимуляцией. Были очень тяжелые роды : большой безводный промежуток времени, 27 часов родов и, когда головка малыша уже была в тазу –выяснилось , что таз анатомически узкий- экстренное кесарево, с осложнением для ребенка из-за положения головы на момент операции. Малышик в кувезе , с капельницей в головке. Я –чуть живая после таких родов , - и мои мне не сказали , что умер свекор. Выписали нас только через месяц , муж на Орловскую ко мне каждый день приезжал – а я узнала , что нашего дедушки нет уже только когда домой приехала. Так расстроилась! Мама , оказывается , все это время со свекровью и мужем жила – сели они со свекровью на диван ко мне и стали уговаривать. Говорят обе нараспев, как маленьких укачивают –« это ты намучалась в больнице, а теперь ты уже дома, что ж делать – ты вспомни , как ему бедному жилось уже последние месяцы, а вот вы скоро станете большие, самостоятельные, и помощь вам будет не нужна, и поедете вы свое гнездышко вить, а мы тут останемся, будем к вам туда приезжать в гости» Я спрашиваю –куда это туда? А они мне вдвоем отвечают : «на Карла Маркса» (наша с мамой квартира). Я говорю « А вы это кто - тут останемся?” Они засмеялись , обнялись, и мама говорит « Я,вообще-то, грамотную растила»
Короче: живут вместе, в отпуск вместе, купили сами, без всякой помощи, дачу, машину(обе с правами , только у свекрови они раньше были). Помолодели обе, хохочут вечно, как девчонки. К нам- только вместе. Во внуке души не чают, помогают всем. На даче у себя никаких грядок не устроили, зато газон, песочница, площадка бетонная под надувной бассейн , мангал и навес рядом. И ведь работают обе!С работы друг друга на машине заберут – и культурная программа у них , или шоппинг , если не у нас . Очень просят еще внуков, но я как вспомню роды… А! Вспомнила еще – мы с мужем видели , как они подушками бросались –и с визгом удирали друг от друга. Муж тогда сказал: « О мамочках можно не беспокоиться»
И еще - в Прагу наши мамочки раньше нас съездили.

12. В летний лагерь вожатой я поехала на практику , а совсем не потому , что хотела. Лагеря я не люблю с детства. Рассказывать о самой смене , в – общем-то нечего. Работала , потому , что должна была работать. Да , дети приятные были большей частью , но чтобы мне , как некоторым нашим вожатым , плакать хотелось на вожатском концерте в конце смены –нет , я радовалась , что еще сутки – и я свободна!. Планы на лето были грандиозные , среди ближайших – поход с друзьями по Березине на байдарке. (и у меня , и у друзей родители ходили на байдарках с самого раннего нашего детства – для нас это как для кого – то продолжать смотреть сериал ) . И друзья ждали именно меня – все могли и несколько раньше выдвинуться.
В день отъезда детей я сама попросила педагога своего отряда дать мне возможность ехать с детьми , чтобы там их раздать – и быть свободной , в то время , как она разберется с постельным бельем – уборкой корпуса.
Всех детей раздавали под расписку , потому , что отряд у меня был младший. И одного – не забрали. Мы с ним сидели на скамейке еще несколько часов после того , как все разошлись . Сказать , что я была на него зла – это ничего не сказать. К тому же ребенок был из самых неприятных в отряде – с вечными зелеными соплями , которые он время от времени шумно втягивал в себя , неаккуратный , одетый так , наверно , чтобы после лагеря не жалко было выбросить.
Осознав , что никто уже не придет , я отправилась с мальчиком по адресу , который был записан у меня в тетради из путевки еще в начале смены. Ему ничего не говорила , просто сказала «Ладно , поехали сами» -и он , как овечка, послушно побрел за мной , волоча большую сумку. Сумку я у него взяла , и , помню , ужасалась , представляя , как выгляжу со стороны с этим саквояжем 70-х годов прошлого века , еще и грязным. Всю дорогу думала , что буду делать , если никого не окажется дома. Решила тогда искать ближайшее к дому отделение милиции – и отдать туда , под какой – нибудь документ (это же милиция – явно что – нибудь предусмотрено на такой случай ).
Дома оказались его отец и бабушка. Отец был в крайней степени алкогольного опьянения – просто дрова . Бабушка – в крайней степени старости – ну просто непонятно было , как у такой старой бабушки может быть восьмилетний внук. Я подумала , что это прабабушка , наверно , и поняла , что ребенка оставить здесь не могу – бабушка эта только что дверь смогла открыть минуте на 10 й звонков . И я пошла в милицию . Там , узнав , что ребенок был в лагере , в журнал что – то записали про причину , почему я не смогла его оставить дома , но принять ребенка отказались , сказали – сотрудников нет , и дали мне адрес , по которому я ребенка должна была отвезти – кажется , в приемник – распределитель . Я только представила себя снова через весь город с этим саквояжем – и решила просить помощи. Позвонила папе. У него как раз рабочий день заканчивался (он научный работник , в полпятого обычно уже свободен ). Папа подъехал за мной через полчаса – все это время мы с мальчиком сидели на скамейке возле милиции – и он все это время уже плакал , размазывая по лицу грязь и сопли рукавом . Честно говоря , меня все это время уже на рвоту тянуло . Папа сказал , что договорился с мамой за продуктами для моего похода , а там неизвестно , сколько мы задержимся –поэтому лучше сначала забрать маму , а потом уже , вместе , отвезти по адресу ребенка .(Мама работает музыкальным работником в детском саду.)
Короче : отвезли мы ребенка , ушла я в поход с друзьями , вернулась через 11 дней – а ребенок этот сидит у нас на кухне , чистенький такой , во всем новеньком – и ест печенье с соком. Он меня увидел – и у него такой ужас на лице отразился , что я подумала тогда «Что это я – чудовище какое , что меня дети так боятся ?» И еще – меня домой привез парень , с которым я хотела родителей познакомить – в этом походе у нас сложились отношения такие ( сейчас я за ним замужем ).Я спрашиваю у мальчика – « Ты что ,один дома ?» А он боком слезает с табуретки - и глаза уже на мокром месте. Я постаралась как можно ласковее – « ты кушай , я сама» - в этот момент , к счастью , заходит мама с мусорным ведром (мусоропровода в нашем доме нет –контейнеры во дворе ). Ну , я все-таки познакомила маму с мужем будущим , как хотела. Проводила его , должна была вымыться , как всегда после похода –и спать. Но какой сон ? Пошла я маме вопросы задавать , а мама просит –давай вечером обо всем поговорим – и с мальчиком этим куда –то собирается . Ладно , думаю . Вымылась –и свалилась спать до полудня завтрашнего . Просыпаюсь – дома никого . Пошла осматриваться – в шкафу в коридоре - полка с вещами на мальчишку. Остальное все – как было. Ну , еще пару игрушек по квартире разбросаны – машинки , водный пистолет , маленький тетрис…Тут парень мой звонит –будущий муж – и предлагает ехать к его друзьям на дачу . Я родителям записку оставила – и поехала. Как –то даже желания позвонить им не было . Вернулась на следующее утро – в субботу. Все в полном составе: родители и мальчик . Спрятался за маму – и смотрит на меня , как на врага народа, из-за ее спины . Я от досады даже не хотела дома оставаться – конечно , ласково со всеми , но как можно быстрее снова удрала .
Забрали , короче , мои родители мальчика совсем . Я вскоре уехала , как и собиралась , с подругой в Мариуполь к ее тетке – и муж мой будущий поехал с нами – дикарем там устроился поблизости . А потом в моей жизни очень быстро все завертелось – осенью свадьба , в апреле –сын родился. Мне не до родителей с их ребенком приемным было тогда.
Но – удивительное дело – как только у меня родился малыш – чувство брезгливости к мальчику родительскому пропало. Я помню все свои чувства – как только что рассказала , но теперь их не испытываю. Да еще и родители очень много с ним занимаются , мама сама – фортепиано, и в музыкальной школе он у нас – на виолончели. Папа тренирует не по – детски . Родители с ним еще в конце того лета впервые сходили на байдарках , а теперь он у нас уже продвинутый турист.Учится в гимназии лингвистической , хорошо, уже такие тексты у них там на английском ! Он меня уже не боится , конечно – мы с ним друзья. Но так , как с мамой , он ни с кем – он ее просто ни на шаг не отпускает , все время за руку держит –как будто боится , что она куда –то от него денется. Глупенький ! Родители его так любят , что мне иногда кажется , что он у них родился – и мне родной брат . И теперь я считаю нашего мальчика спасением , потому , что родители моего мужа живут в Германии – и мы готовимся уехать к ним . А , если бы мои оставались одни , я бы на это не пошла .Теперь же их не страшно оставлять – они и выглядеть стали , как родители десятилетнего ребенка , и , по – моему , очень счастливы . Соплей никаких в помине не осталось – ребенок такой красивый , никогда не скажешь , что приемный . Когда мне случается бывать где – нибудь с ним – меня обычно гордость за него распирает , всем хочется показать , что он – наш. Я вспоминаю тот день , когда мы приехали из лагеря – с легким стыдом и снисходительностью – к себе , глупенькой. Хорошо , что родители у меня умные оказались .

13. Мою историю можно назвать – «Кошкин дом». Когда я была маленькой – во втором классе – мы с учительницей ставили эту сказку. И я была Кошкой. В жизни мне тоже выпала эта роль. Еще 4 года назад я не поверила бы , если бы мне сказали , что я буду жить в деревенском ветхом домике без удобств – и буду счастлива .
У меня есть бывший муж , дочь , племянницы и внучатая племянница – дочь старшей племянницы. Все. Еще 4 года назад я с мужем и дочерью жила в пригороде Минска – в доме , который строила с мужем больше 16 лет. Участок под строительство мы получили еще тогда , когда я только вышла на работу из декрета .А дочери - 23 года.
Мне все еще больно вспоминать о муже и дочери – об этом я кратко : 4 года назад муж поставил меня в известность , что у него есть любимая женщина , и он , как порядочный человек , не может быть с ней , обманывая меня. Но о сохранении нашей семьи речь уже не идет – у него настоящая любовь , и он готов к переговорам. Я выпила , что нашла дома успокоительного , и стала ждать дочь. Мужу спокойно сказала , что обдумаю все – и выйду поговорить. Дом – большой. Даже – очень большой. Я пошла в небольшое помещение , которое мы дома называли «зимний сад» - название громкое для 14 метров , но я очень люблю возиться с растениями – и это место было моим любимым. Села я там в древнее кресло – и стала , ожидая прихода дочери , думать. В процессе этих размышлений я пришла к выводу , что , если муж оставит мне дом – то я не очень буду страдать. В этот дом я вложила за 16 лет всю душу – и мне всегда находилось здесь занятие по душе.
Дочь вошла в «зимний сад» вместе с мужем. Я хотела поговорить с ней сначала наедине , но она неожиданно отказалась (было ей тогда 19 лет). С первых секунд этого разговора я поняла , что муж и дочь у меня есть уже только формально. Пересказывать разговор сил нет до сих пор. Мне предлагалось оставить мужу и дочери дом , чтобы не продавать его, потому , что дочь остается с мужем. Причем , я должна была сама написать заявление , чтобы так разделили имущество – иначе дочь никогда не сможет жить в так любовно выстроенном «родовом гнезде» . Оба призывали меня к доброте и прощению. Обещали , что выкрутятся и купят мне квартиру , а уж о благодарности их обоих за мою сговорчивость я чего только не услышала…
У меня была сестра , которая не так давно умерла. У нее остались две дочери -19 и 22 лет. К моменту краха моей семьи им было уже 22 и 25. Когда девушки остались одни (муж сестры пил и она развелась с ним лет за 10 до смерти) – я очень боялась , что они станут внедряться в мою семью. Тем более , что мы жили обеспеченно , а сестра всю жизнь еле сводила концы с концами. Я всегда им помогала , но не хотела , чтобы они стали частью моей жизни. Навестив сестру с племянницами я всегда мучилась угрызениями совести от того , что у меня только на обувь уходит больше средств , чем сестра зарабатывает на двух ставках в больнице (она была операционной медсестрой).Я всегда привозила им фрукты и подарки , мне доставляло удовольствие выбирать что-нибудь для них – они всегда всему были рады (чего о моей дочери сказать нельзя). Но допустить их в нашу жизнь я не хотела , опасалась , что дочери достанется меньше (именно так!).Те годы , что прошли со дня смерти сестры до того страшного дня – я охраняла покой своей семьи от «бедных родственников» - и , чтобы не видеть бедственного положения (я о нем знала) – я отправляла почтой каждый месяц племянницам $ 50 «зайцами» и считала себя великим благодетелем.
В тот вечер я могла остаться дома. К чести мужа и дочери они не хотели , чтобы я куда –нибудь уходила , пока они не купят мне квартиру и не перевезут меня со всем необходимым. Но ,узнав , кто теперь будет хозяйкой дома – я не смогла там оставаться. Любовь у мужа случилась с лучшей подругой дочери…И я сказала , что, слава Богу , у меня тоже есть мужчина – и я пойду к нему , давно собиралась.
Неделю , или чуть больше , я провела у своей лучшей подруги. Она жила в том же коттеджном поселке , и , как и я , давно не работала. Однажды я услышала , как она говорила своему мужу « сама мечтаю , чтобы она убралась наконец – но что сделаешь , не на улицу же выкинуть». Я весело поблагодарила ее за гостеприимство , сказала , что у меня все решилось (на самом деле ничего еще не сдвинулось с места) – и ушла в никуда.
И мне на самом деле некуда было идти , кроме племянниц. Я твердо решила искать завтра же работу по специальности – и поехала к ним.
Приехала – и стала извиняться , что я без гостинцев. А старшая племянница взяла меня за обе руки – смотрит мне в глаза внимательно – и с таким участием «Что случилось?» Увидела она за моей веселостью трагедию. Я и так рассказать собиралась – и попросить приюта на пару дней – а после ее взгляда –просто не могла слова выговорить сначала – так из меня все мое горе полилось. Старшая уже родила дочку тогда – а папа дочки не женился. А младшая в тот день на работе еще была. Пришла она – старшая к ней в коридор вышла , пошушукались они – и ко мне. Кормят – угощают. И такое у них бедненькое все…
Как девочки меня любовью окружили – я столько любви никогда ни от кого не видела. Мне не сразу удалось устроиться на работу. И совсем не по специальности. В моем возрасте , оказывается , это не так-то просто. Но девочки отчаиваться мне не давали. Такие умные и чуткие обе – старались все время показать мне , как я им нужна. И дочка племянницы старшей не отставала – первое слово мне сказала – погладила по лицу – и так удовлетворенно протянула « Баабаа!» Еще сколько –то времени я порыдала , когда не видел никто. А теперь – с каждым днем все больше счастья. Малышке скоро пять – и она меня , как и мама и тетя –по –настоящему любит. Младшая племяшка наконец замуж собралась. А старшая радуется за сестренку очень. Старшей скоро 30. Мы с младшей взяли по кредиту – и вместе купили домик в деревне в 100 с лишним километрах от Минска – это старшей племянницы мечта была. Ну –сюрприза не получилось , конечно – выбирали дом вместе уже. Когда подписали уже все – старшая говорит « Теперь у нас настоящее родовое гнездо!» Сравнила я втот момент и «Гнезда» , и жизнь в них , и отношения людей – и поняла , что в старую жизнь – не хочу ни при каких условиях. Счастливой себя почувствовала.
Сейчас – первое лето в « Гнезде » (так и называем). Я с малышкой здесь постоянно – моя работа до осени подождет ( я просто убираю в коттеджах ). А девочки мои – каждые выходные к нам на автобусе , на машину мы не собрали пока. Младшая с женихом. И так хорошо и весело мне с ними – за полночь засиживаемся , и все никак не наговоримся . Девочки с двух сторон меня под руки – сядем , и мечтаем. Повесили вот сегодня занавески – красота ! А ведь когда – то я скривилась бы от таких. Дура! Разве в занавесках дело? Все дело в том – кто , как и для чего их повесил. А их – наша младшенькая сшила сама , руками – специально для « Гнездышка». Мы со старшей договорились ей на день рождения машину швейную осилить.

14. «Я ждала доченьку с самого первого дня. С самого начала знала , что она уже есть. Ни секунды не сомневалась в том ,хочу ли ребенка. Ни о чем мне так не думалось ,как о ней , ничего не было так интересно , как любая информация о том , как она теперь выросла внутри меня. Сейчас мне кажется ,что я сразу знала и то , что она – девочка. Имя придумывала все три сезона – летом нравились одни ,осенью - другие …к моменту рождения – весной – имя я выбрала. Беременность протекала хорошо , ни одного нарушения , кроме раннего старения плаценты , не было , а с этим – меня успокоили что - не серьезно.
Схваток , как таковых , я не чувствовала. В этот день с утра – с пяти или даже раньше – было необычно , немного тяжело дышалось , тянуло. Я встала под душ – так было лучше – и стояла около часа , мечтая и пытаясь отвлечься от непонятного состояния. В какой – то момент я поняла , что малышка давно ни разу не шевельнулась. Паника. Не хватает воздуха. Скорая. Больница. Осмотр. Аппарат внутриутробного контроля за состоянием плода. Операционная. «Что сегодня ела? Ничего…»
Голубой потолок. Зовут по имени. Я родила дочку ? Покажите!!! …не показывают. Проваливаюсь.
Стою у окна , смотрю на мужа и плачу. Ни разу не кормила дочку – только сцеживаю молоко. Ни разу не держала ее на руках. Дочка в реанимации. Последствия внутриутробной гипоксии. Асфиксия. Отечный синдром. Молока – можно троих выкормить. Говорю об этом мамам в палате. Они переглядываются. Пристаю с расспросами – пока я стояла у окна , в палату заходила санитарка - местное радио. В детской малышка , от которой сегодня сбежала мать. Отворачиваюсь. Мне больно , что не нужный никому ребенок – здоров , в то время , как моя кровиночка…просто душат слезы.
Неонатолог ничего не знает. Она не наблюдает мою дочь. У нее есть только скупые сведения больничной сводки. Когда же я ее увижу ?
Наконец , наступает этот день. Я могу только смотреть и дотронуться пальцем через круглое отверстие для рук. Капельница. И вдруг моя дочурочка открывает свои глазки – и смотрит на меня! Кто сказал , что взгляд новорожденного младенца – мутный? Это – лучший взгляд , который я видела в жизни ! Разговариваю с ней –и совсем не плачу. Я точно знаю , что все будет хорошо. Глажу пальцем родной кулачок – и он раскрывается ладошкой вниз – как цветочек расцвел! Рассказываю дочери КАК люблю ее , про нашего папу – как он нас ждет , и , почему – то –про брошенную девочку. Впрочем – как это – почему – то ? А кому мне здесь рассказывать все , что происходит , как не родной дочери ?
Мое сокровище на словах «представляешь, ее мама просто бросила ее!» -снова открывает глазки. Смотрит вверх. И в этот момент я понимаю , что если помогу той , брошенной , - эта , долгожданная –будет здорова. Я никогда не решусь признаться , что это – я. Только анонимно я делаю это признание. Не хотела , не любила , но точно осознала вдруг (как вспышка) – что это – непременное условие.
В роддоме кормила чужую девочку. Сказала мужу – он не был рад –просто не спорил –он такой. Удочерить оказалось не очень легко , но то , что я кормила ее в роддоме – оказалось обстоятельством в пользу удочерения. Мы все еще были в больнице. Еще не все документы собрал муж – и суда еще не было. Мою доченьку выписали домой. Да , группа риска по нескольким линиям. Да , ПЭП! Но больше – ничего! Мы выкарабкались! Появились все рефлексы. Я летела по больничному коридору , придерживая свой живот обеими руками – и вдруг крылья обмякли. Я вдруг осознала , что не смогу уехать без той , второй. А суда еще не было! Я физически страдала , что не могу увезти обеих дочерей. Стояла у зав. Отделением – «Они же близнецы , они родились в один день…я же кормлю…» - и зав. Отделением звонила куда – то , доказывала , делала отмашку рукой – «сядьте» - и снова с кем – то разговаривала – то властно , то просяще – а я молилась не зная ни одной молитвы. Наконец она положила трубку и сказала : «Только одна возможность – Вы остаетесь у нас , и второй ребенок остается у нас.До оформления документов.» И я , которая только что как самое большое счастье предвкушала выписку со своим ребенком – только счастливо кивнула.
Никто кроме мужа не знает , что я родила одну девочку. Даже девочки. Это я назвала обеих дочерей – и выкормила их своим молоком. Они родились в один день, просто одна из них заблудилась до рождения. Они похожи! Очень! Никогда ни у кого не возникло ни одного сомнения. Родные наши – в другом государстве . Мне повезло , что муж не догадался отправить сразу телеграммы (а сотовых тогда не было ). Я в семье сама этим занималась - письмами , телеграммами. А тогда мне не до родных было.
С тобой это тоже пускай умрет…не обижайся! Я знаю – ты в последнюю очередь сказала бы. Но – на всякий случай. Зацепило меня , понимаешь , как ты про брошенных детей рассказываешь…
Нет , не чувствую я разницы. Бог мне подарил обеих – просто разными путями. Ты и не догадаешься никогда – которая из них – а я – ни за что не скажу» - и она залилась таким заразительным смехом , что мне тоже весело смеялось, пока она достала фотографию , вставленную в пластиковую обложку от проездного. Маленькая фотография близнецов лет 13. Красивые девочки. Разнояйцевые , это точно. Но обе на маму похожи – очень. А, может , и на папу – я его не видела .

15. Замуж я вышла по любви. Муж до нашей встречи , а не свадьбы , года полтора , как развелся. Обычная история в наше время. Мама , правда , плакала и говорила про меня «с большого грома – маленький дождь». Мне , действительно , с детства делали комплименты по поводу внешности , и , чаще всего , прибавляли – замуж выйдет не меньше , чем за принца. Для меня самой муж , безусловно , не принц. Он – король. И не на белом коне - а в карете , запряженной не меньше , чем восьмеркой белых коней.
Первые 2 года супружеской жизни ничем не были омрачены. Забеременела я , как только этого захотела (муж всегда хотел – у него в первом браке была дочь , он надеялся на сына). Это и произошло сразу после второй годовщины свадьбы. У меня было жуткое состояние – ничего не могла съесть. Похудела , но ребенка хотела очень , боялась – как он там сформируется , если я ничего не ем почти. Настроения не было – чувствовала себя больной. Вот в это трудное для меня время бывшая жена моего мужа «подкинула» нам свою дочь в трудном 11 – летнем возрасте. Она , видите ли , выходила замуж – и попросила отца ребенка ей помочь. Я , понятное дело , объяснила мужу , кому он сейчас должен помогать. Но он не послушал , и дочка мужа на все лето (был конец мая ) переселилась к нам. Вообще – то летом мы жили в загородном доме , и места там было немало. Но , чтобы помогать по дому мне и обслуживать собственную внучку , к нам переехала свекровь. Ну не могу я сказать , чтобы у меня были плохие с ней отношения , -нет , скорее хорошие. Но , согласитесь – для беременной женщины не самые комфортные условия ?
Первое время свекровь старалась мне угодить – это было видно. Я ее не задевала ничем , но через какое – то время она ко мне как бы охладела . Ворковала со своей ненаглядной внучкой , ходила с ней на прогулки в лес , ездили они вдвоем за продуктами , и , хотя и спрашивали меня , что мне купить , но , услышав мое «спасибо , ничего» - так ничего мне лично и не покупали. Я чувствовала себя просто бездомной какой – то , и все чаще выговаривала мужу , что не чувствую «нашей семьи» - а просто коммуналку какую – то.
Я была на четвертом месяце , когда у свекрови умер брат в Нижнем Тагиле. И она срочно уехала на похороны. Вернее , улетела , это обратно она должна была на поезде. Муж сначала собирался с ней , а потом у него появились срочные дела по работе в Австрии – и он улетел вслед за свекровью , а мне ничего не оставалось , как согласиться на его , почти со слезами , уговоры пожить эти пару дней с его дочкой , раз такие неприятности.
Отношения у нас с ней к тому моменту были «доброе утро» - «спокойной ночи» , а между этими фразами , чаще всего – больше ни одной. И вдруг – мы вдвоем во всем доме.
Только к вечеру первого дня я осознала , что смертельно боюсь ночевать одна в этом доме. Ужин готовила я – и , когда кормила ужином дочку мужа , почему – то сказала ей об этом. Она сказала , что тоже боится. И мы как – то так договорились лечь вдвоем в комнате , где было что – то вроде гостиной – два дивана и телевизор. Я не хотела спать на кровати свекрови в комнате , где она спала с девочкой , и не хотела пускать ее в нашу спальню – вот и предложила такой вариант. А , чтобы это выглядело естественнее, предложила перед сном что – нибудь посмотреть.
Поужинав , мы включили телевизор , и нашли фильм , который не смотрели ни она , ни я. Назывался он – «Шестое чувство». Посмотрели. Легли спать. Фильм мне понравился, но одна мелочь не давала успокоиться – в фильме был момент , когда мачеха два года травит девочку – падчерицу , добивается ее смерти – а потом отец девочки об этом узнает. И в этот момент фильма дочка мужа посмотрела на меня. Я сразу сказала « Ну , я же не такая!» - как - то само сказалось , как – то жалобно. Она сразу отозвалась «Ой , нет , конечно » - и даже улыбнулась . Вот и весь инцидент – но долго не давал мне заснуть.
Всю ночь мне снился всякий бред. Ничего связного , но фигурировал в этом сне и ребенок , которого я ждала , и муж , и свекровь – и дочка мужа тоже. Встала я довольно разбитой , но , возясь с завтраком , вдруг в окно увидела девочку , которая возвращалась с улицы – и разозлилась.(я – то думала , что она еще спит под тем ворохом одеял , что я , вставая , видела на соседнем диване. Когда она вошла в кухню , я уже стояла уперев руки в бока : «Ты почему ушла , а я об этом не знаю ? Тебя с кем оставили ? » Она вдруг сильно покраснела , и стала оправдываться – « Я Вас будить не хотела, я думала во дворе можно» И в этот момент мне в память постучался эпизод из фильма , где эта отравительница говорит « и не говори мне , что вкус странный – я не хочу этого слышать!». Интонация похожая там была. Этот фильм вообще про детского психолога – и он там работает. И мне так захотелось с ней поговорить. Я завтрак ей накладываю – и говорю , как взрослой , как подруге – все , что по – настоящему меня тревожит. Про то , как я боюсь одна оставаться , и как боюсь , что не нравлюсь теперь свекрови – а она меня прерывает , и говорит «Ой, что ТЫ , бабушка ТЕБЯ так любит !» - и сразу ладошкой рот закрывает с испугу – и глаза нараспашку: « Ой! Извините!». А мне это так по душе пришлось , и момент искренности не кончился – я ей говорю « А давай , правда , на «ты» - мне так больше нравится» А она – «и мне».
Сказать , что с этого момента у нас полное взаимопонимание началось – было бы неправдой. Потому , что ей сейчас уже 14 – и она стала вреднющая и противная – ужас. Но она все равно с того утра и до сих пор – наша , а не мужа только. С мамой у нее все в порядке. У нас она только летом и на выходных иногда. Но больше у меня это никаких негативных чувств не вызывает. Наоборот – мне с ней намного веселее . И со свекровью мы живем дружно. Когда мне поначалу еще казалось , что она меня недолюбливает – вспоминала то «Ой! Что ты! Бабушка тебя так любит!» - и становилось спокойнее.
С братьями (у ее мамы тоже родился сын в новом браке) возится очень редко , в охотку. Но уже видно , что не обидит и защитит , если нужно. А возиться – успеет еще. Я себя в этом возрасте помню, она куда серьезнее .
А я теперь , если испытываю неудобство с какими – нибудь людьми или думаю , что они плохо ко мне относятся , кто бы это ни был – всегда стараюсь просто сказать им об этом необидно как - нибудь. Всегда помогает.

16.(1) Давным - давно студенты пединститута шефствовали над школой - интернатом в Холопеничах Крупского района. Заключалось шефство в том , что , когда в очередной раз в этом интернате совершенно некому было работать, декан одного из факультетов заходил в аудиторию одного из старших курсов - и предлагал поехать на практику со всякими выгодными сессионными поблажками, месяца на 2-3. Однажды такое предложение было озвучено прямо передо мной - и я не колебалась ни секунды, хотя до старших курсов еще предстояло дожить. Студенческая жизнь к тому времени не включала в себя ничего , что было бы для меня интереснее , чем дети , в особенности - дети-сироты.
Был март 1986 года. Школа - интернат для детей - сирот встретила 18 -летнюю студентку серыми стенами здания , абсолютным отсутствием двора как такового , совершенно неуправляемыми толпами детей всех возрастов, которые носились на обозримом пространстве и в коридорах , выкрашенных до середины стены масляной краской - а выше - побелкой в черных пятнах сырости. Первое предложение , которое удалось разобрать - нытье мальчика лет 12, уныло тащившегося за женщиной строгой наружности
-"ААдкрыыйце бытоуку!"
-"Не открою."
-"ААчагооо?"
-"Таго! Ты сбежишь."
-"Неее" - канючил невообразимо одетый мальчик.
-"Ты в прошлый раз тоже говорил "Неее""
Женщина прошла мимо меня и завернула за угол, только мимолетно скользнув по мне взглядом. Я растерялась и ничего не спросила. Следом за женщиной за угол завернуло новое причитание, тоном повыше
-"ААдкрыйце бытоуку!"
Было около трех часов дня - первую половину я провела в 28 километрах от интерната в Крупском РОНО - оформлялась на работу воспитателем 6 класса. Время для администрации было позднее, но мне предстояло где-то поселиться - и я пошла по указанному адресу к директору домой.
Здесь (еще до директорского дома) произошло первое событие из имеющих значение. Я увидела сидевших на корточках детей лет 10-11, как мне показалось. Они сливали воду из разнообразных маленьких емкостей - в стеклянную трехлитровую банку. Увидев меня кто - то крикнул "Шуба!" - и их точно и не было - вдоль всей улицы такая пустота, что я так и не поняла, в какие дырки они нырнули.
Поселили меня прямо в здании интерната: в изоляторе, который, судя по виду, не работал уже много лет. В одной из двух комнат этого блока стояла обычная железная кровать и деревянная тумбочка – здесь мне предстояло прожить два с лишним месяца до окончания учебного года.
До девяти вечера ничто не предвещало беды, наоборот, в пять интернат стал тихим и грязновато-благообразным – детей завели в классы на подготовку (уроки делать).Я познакомилась с классом , в котором мне предстояло работать, и осталась на подготовку . .Завуч, которая работала «на этом классе», переписала из дневника одной из девочек задания на доску – и оставила класс со мной , а сама пошла сделать то же самое в четвертом. В интернате и в самом деле совершенно некому было работать.
В девять воспитатели потянулись к выходу. У меня было впечатление , что дети и в самом деле уже легли спать. Но часам к 10 я, уже устроившаяся на кровати в свежевымытой комнате изолятора , была просто подброшена дикими криками. В полной уверенности , что случилось что-то страшное, я помчалась «спасать».
Ни одного взрослого в здании , кроме меня. Выход закрыт. Комната «ночной няни» - старушки , которая должна была дежурить в интернате – закрыта. Никаких телефонов. Драки практически в каждой спальне. Забаррикадировавшиеся старшие девочки , вопящие «Ее уже тут нету, она уже к вам сама пошла».Матом пропитанный воздух. Мощный запах нечистот - как в туалете на вокзале в худшие времена вокзала и туалета. И – «мой» 6-й класс, допивающий содержимое той самой пресловутой банки под выкрики – «гляди , прыдурак, у яго ж шырэйшая!». В банку оказалось слито все , что нашли на местном кладбище и добавлена купленная на украденные деньги (никаких других в те времена здесь по определению не было) бутылка жигулевского пива. А может, три бутылки – я узнала о содержимом не в тот момент , а гораздо позже. Сначала на меня почти не обращали внимания, потом обратили старшие. Был момент , когда я думала , что жизнь закончилась. Когда на мое «не смей меня трогать» услышала дружное ржание басом наверняка моих ровесников. Даже приблизительно не помню , что говорила им тогда, хотя всегда хотела вспомнить. Четко в памяти остался только вселенских размеров ужас. Но что-то говорила, потому , что , спустя несколько минут эти самые парни загоняли всех остальных «по палатам».
В туалетах , загажено было все – унитазы , которые располагались на полу (на такие положено становиться ногами) были просто скрыты , «кучи» были по всей площади пола – и никакого намека на использование бумаги. В этих туалетах протекала бурная жизнь – курили , орали , дрались. И блевали от выпитого .
В спальне (они называли «палате») 6 класса , мальчиков (14 кроватей) на кровати у окна лежал ребенок лет 11-12 на вид (13 в действительности) – и громко болезненно стонал.
У него болел живот. И был твердый , как камень. А я не то, что скорую не могла вызвать - я выйти не могла – кроме закрытой двери на первом этаже были окна, но все доступные были забраны решетками или забиты гвоздями.
Помню , как , в конце концов , втащила его в только что нарисованный мной туалет («мой» изолятор был очень далеко) и , от отчаяния , засунула руку ему в глотку , не особо надеясь на результат , потому , что воды под рукой не было, а мутное что-то в умывальнике годилось разве что очень грязные руки сделать не очень грязными. Но из него хлынул такой силы поток, что я не успела убрать руку – и по локоть оказалась не просто грязной. На этом месте я сломалась. Рыдала так громко , что через минуту вокруг меня были , наверно, все дети интерната. Я продолжала свое дело, из мальчишки в моих руках извергались все новые порции чего-то совершенно несовместимого с понятиями «ребенок», «живой организм» и вообще «жизнь».Я , продолжая рыдать , кричала столпившимся вокруг меня детям все , что мне приходило в голову (вот этот свой «спич» я помню).Было там все , что я думала – и все , что я хотела бы видеть вместо кошмара, который меня окружал.
Мальчик плакал у меня на коленях . Мне казалось – от боли. Через три месяца я узнала, от чего. А тогда – неопытность , откровенная педагогическая несостоятельность и некоторая даже глупость моя компенсировались мощным неиспользованным еще материнским инстинктом. Я любила всех детей , стоявших час назад вокруг меня в туалете , потом организовавшихся и «саморазогнавшихся" по спальням, и , даже смывших шлангом некоторую часть ужаса в сточные отверстия в полу туалета. А на моих коленях волей провидения, оказался «волчий лидер класса» - то самое существо , которое , с недетской властностью, управляло шестым (и не только) классом в проведении подобных сегодняшнему «мероприятий». Как я , восемнадцатилетняя дура, могла понять тогда , что я делаю , стараясь успокоить и приласкать беспомощного от боли и опьянения лидера?
Так он и заснул – головой у меня на коленях, под моей рукой, гладящей по голове.

16(2) В этот рассказ не хотят вставляться документальные вещи вроде выяснений прав детей и обязанностей взрослых, требований доступности связи, скорой, милиции в конце концов – всего этого было едва ли не больше , чем всего остального. Оставим это за кадром.
Я не убежала , как собиралась всю ту ночь. Шестиклассники этого интерната – моя первая любовь. И , как полагается, любовь эта была безосновательной, безрассудной и бестолковой. Но она – была. Потому , что падающих в столовой с потолка на стол тараканов и мытье 12 – летних детей в общей бане с обязательным намыливанием мной (!) всех голов мылом Ка может выдержать далеко не всякая 18 – летняя девушка. Меня держал тот самый инстинкт , который заставляет животных в минуту опасности спасать детенышей совсем других видов. К этому времени я весь 2 курс занималась волонтерством (это теперь так называется , а тогда – в гости приходила) в минском интернате , который на этот был похож так же , как похож Зимний в СПБ на хрущевку.
И я скучала по моим минским маленьким друзьям. Но эти были мне нужнее в тот момент.
А еще я отвозила свою девочку-отличницу в «Зубренок» на Нарочи. И мне сказали получить для нее одежду и чемодан. Так вот- склад под интернатом просто ломился от новой одежды и обуви. Но как были одеты дети в повседневной жизни даже невозможно описать. Беспризорники времен первых лет «советов».Таких , наверно , Макаренко собирал.
Девушку я увидела на следующий день. Удивилась – какие люди , оказывается , здесь работают. Глаза у нее были потрясающие – ровная линия снизу , и долька сверху – так красиво, я даже не могла отвести взгляд. Познакомились мы сразу - и сразу она понравилась мне настолько , что всю последующую жизнь я вспоминаю ее как подругу.
Она закончила что-то в Витебске , откуда была родом. Преподавала , кажется , труд. Потрясающе рисовала. Сочиняла нравственные сказки. Отрабатывала распределение.
Мы все свободное время проводили в построении планов реорганизации системы сиротского воспитания в стране. И в долгих разговорах , в 1986 году – пришли к системе приемного родительства , как единственно возможной и оправданной. Детей , правда , представляли себе не меньше 7. А лучше – 10! ( у нее , наверно , тоже был гипертрофированный материнский инстинкт). Она наблюдала эволюцию моих отношений с классом – и искренне радовалась , что у меня самые неприступные были послушными и ласковыми.
Учебный год подошел к концу. Я хотела остаться работать в интернате навсегда , но сначала нужно было сдать сессию – я ведь пропустила почти весь семестр. И наступил день , когда я должна была уехать. В последний день рассказала детям , что после сессии еду работать в лагерь им. Олега Кошевого под Минском – обязательная практика.
Как уезжала – не могу описывать и теперь. Разрывающее – приходит на ум определение. Отскребала себя от них. Было стойкое ощущение собственного предательства.
На второй или третий день в лагере меня позвали к воротам : «К тебе приехали». Прошло около 2 недель после моего отъезда из интерната. У ворот стоял мой «первенец» - тот «волчонок» , у которого в первую мою ночь в интернате болел живот. В каком он был виде! Не просто грязный и оборванный – больной и измученный. Времени было – около 9 вечера, в лагере начиналась дискотека. За время , пока она шла , я вымыла , напоила его чаем и накормила сухарями, уложила в своей комнате (одна жила) – и пошла к медикам пытаться получить контрабандную помощь. В мед.корпусе (маленьком домике) была одна медсестра – я позвала ее на улицу, - и получила еще одну подругу. Она , выслушав мой не очень связный сбивчивый рассказ , приказала держать язык за зубами – и пошла взглянуть на моего ребенка. Он горел, кашель выворачивал его наизнанку, слезы ручьем – я была готова вызывать скорую . А она посмотрела , сказала « Бронхит , фигня , вылечим». И пошла к себе за лекарствами. А я – за отрядом на дискотеку. Уложила отряд , возвращаюсь – спит ребенок. И – ни одной лишней кровати в отряде. Я бы легла и с ним , если бы не боялась разбудить такого измученного. Спала на своей куртке , на полу.
Заявление на лето отослала из Заславля на следующий день во время тихого часа , после переговоров с опекой Крупского РОНО. Они не были против. Забрали на лето под ответственность – значит уже не беглец.

16 (3) Накрылась моя поездка на отдых на Азовское море( с родителями). Пришлось остаться в лагере на все лето. Сказать , что родители были против ребенка – ничего не сказать. Моя мама готова была жалеть «бедных сироток» , послала мне диапроекторы с диафильмами в интернат , когда я там работала (купили на деньги , которые ее лаборатория заработала где-то слева), но появление этих детей в собственной жизни она рассматривала как безрассудство и глупость. К счастью, мне это не портило ни настроения , ни планов. Я отрывалась , получив , наконец , объект заботы. Объект отрывался , получив , наконец , столько внимания , лечения , ласки , «построения» и.т.д. , сколько с трудом , кажется , мог перенести. К середине августа я чувствовала себя как полноценная 18 летняя мать 13 летнего ребенка (выглядел и был развит физически он на 11 отсилы). Как он изменился! Стал таким домашним и ласковым , волосы отросли и стрижка так ему шла! Все, что заработалось в лагере - оделось на ребенка. Исполнялись все мои мечты , потому ,что так , как иметь ребенка , мне не хотелось тогда больше ничего. А еще мне хотелось до 1 сентября оформить опеку , снять квартиру и перевестись на заочное в институте, найти работу – и жить. Поэтому в свой выходной я поехала в Холопеничи за документами. И здесь выяснилось , что у ребенка мать прав не лишена , а просто , решением комиссии по делам несовершеннолетних установлено , что с воспитанием ребенка она не справляется , бывший муж алиментов на сына не платит – и это достаточное основание , для того , чтобы мальчик воспитывался в интернате. И поехала я к ней в Минск .
Женщина она оказалась миловидная и ухоженная, алкоголизмом и не пахло, квартирка тоже была маленькая , но опрятная. Просто не верилось , что ребенка не навещали 2 года. Мне объяснили , что трудные времена прошли , в жизни появился , наконец , приличный мужчина, поэтому теперь моего ребенка заберут и будут растить сами. Отношение к биологическим матерям , которые снова хотят стать настоящими у меня и тогда было уважительное , и сейчас не изменилось. Я сказала , где мы с ребенком живем. Через пару дней она приехала в лагерь. С тем самым мужчиной. Ребенок слегка дичился , но в общем был счастлив. Я поставила маме условие – или она в ближайшие 2 недели забирает его официально , или я подаю на лишение ее прав – и ребенок мой. Она отнеслась к моему заявлению серьезно. За пару дней до конца смены приехала с сообщением , что сына терять она не хочет , но забрать совсем не может – квартира однокомнатная, места мало.
Готова , правда , забирать на выходные – но Холопеничи далеко. Поговорила я с ней , потом с мальчиком – и предложила ей помочь перевести его в тот самый интернат , в котором была до Холопеничей волонтером. Съездила к директору. Первого сентября в школу мой несостоявшийся ребенок пошел в Минском интернате , который Холопеничи даже не напоминал , и был в те времена похож (по педагогам , работавшим там), скорее на Царскосельский лицей времен учебы там Пушкина. На заочное уже не хотелось. Честно говоря , несмотря на то , что , конечно , я была рада за ребенка – тоска по нему долго еще не давала мне жить спокойно.
Однажды передо мной возникла та самая мама. С конфетами и хрустальной вазочкой .
Мы не виделись – и это было неожиданно. Мужчина исчез из ее жизни. Остался единственный сын , которого (ура! Не без моей помощи) она смогла сохранить. Они сейчас – родные и близкие друг другу. Ничто не напоминает в их отношениях о том , о чем знают только они – и еще я.( Вазочку храню, хотя терпеть не могу хрусталь и цветы предпочитаю ставить в икеевские параллелепипеды.)
Прошло меньше года до того момента , когда я все – таки перевелась на заочное , пошла работать (разумеется , воспитателем в интернат) , ушла навсегда уже (даже не ночевала больше ни разу) из родительского дома – и стала нарабатывать свой материнско – педагогический опыт на двоих детях сразу – ибо кто ищет – тот всегда найдет.То сокровище , что стало мне сыном , было на год младше моего «первенца». Его сестра – была первому ровесницей. Но это – другая история.

17. А моя история совсем простая. Ни тебе поисков , ни ожидания – все на блюдечке . Даже решения принимать не пришлось. Но это – моя история , а значит , очень дорога мне такая , какая вышла. Расскажу , чтобы тот , кто услышит , по сторонам смотрел без презрения к окружающим.
Когда у нас с мужем родилась дочка , естественно , в первые месяцы мы вместе почти никуда не выезжали. И единственным способом выехать из дома хоть на пару минут было покупать продукты ночью , потому , что , когда муж остался единственным кормильцем (с нами еще свекровь живет), он стал возвращаться с работы после 10 вечера , чтобы больше заработать. Свекровь у нас общая мама , очень хорошая , но она инвалид ( сердце , диабет ) . С внучкой на час – два , когда мы уезжали за продуктами , оставалась она.
Если удавалось выехать пораньше , то мы еще гуляли немного где – нибудь в красивом месте. В тот день это была набережная со стороны гостиницы Беларусь. Вернее , дорожка от набережной к церкви Марии Магдалены. Сначала мы хотели посмотреть на воду , потом увидели компанию подростков явно выпивших , которые спорили и чуть ли не дрались – и пошли по направлению к церкви. Мы оба во всех подробностях помним разговор , который тогда вели (не раз уже вспоминали ) : о том , что постараемся не допустить , чтобы наша дочурка когда – нибудь оказалась в таком обществе. Что хотели бы , чтобы маргиналам отводили районы для проживания , вроде Куинс в Нью-Йорке , и даже запрещали им передвижение по приличным районам. Что надо будет со всей серьезностью подходить к выбору садика – школы , вплоть до частных , лишь бы наша принцесса никогда не слышала ничего подобного только что слышанному нами. Особенно там нам запомнился один подросток с очень грубым хриплым голосом , очень низкого роста – самый в той компании агрессивный и наглый , который и кидался на всех. Муж сказал , что по голосу ему никак не меньше 14 , а на вид – и 10 не дашь. Значит (сказал муж) курить начал с детсадовского возраста. А я испытала такое омерзение от всей этой сцены и слышанных , с позволения сказать , слов – что в дальнейшем разговоре черпала возможность успокоиться.
За продуктами решили зайти пешком в ближайший маленький Престон – а потом обратным ходом гулять к машине , припаркованной довольно далеко.
До Престона было недалеко , но мы гуляли – и пришли туда нескоро. Возле Престона , обняв перила пандуса , прямо на земле , сидел тот неприятный подросток , который был маленького роста и с голосом взрослого прокуренного мужика. Никого рядом не было. Даже из магазина никто не выходил в тот момент. И ни одной машины. Муж наклонился посмотреть , что с ним , со словами – «Ну , парень , ты и напился». Парень в этот момент стал валиться лицом на землю – и муж одной рукой его удержал и привалил обратно к перилам , а другой уже достал телефон – и вызвал скорую. Пока мы ждали скорую, рядом уже появились люди – и даже успели образовать вокруг нас кольцо. Когда скорая приехала , мы просто хотели убедиться , что все в порядке – и остались стоять. Врач (мужчина) спросил , что случилось – мы рассказали с того места , как подошли к Престону. Врач сказал «Надо , чтобы кто – нибудь из свидетелей поехал с ребенком» И толпы мгновенно не стало. Муж посмотрел на меня , и я сказала , что мы можем поехать , но только вдвоем. Врач сказал – садитесь спереди. И мы с мужем поехали на месте врача , а они с медсестрой – в салоне с парнем.
А в больнице мальчика сразу на каталке забрали , а нас оставили в приемном боксе на кушетке и попросили подождать сотрудника милиции. Который спустя пару минут составил протокол и сказал , что ребенок в бессознательном состоянии и пока фамилию –имя они не знают , но есть порядок действий в таких ситуациях , и все будет хорошо. И мы можем идти. Мы как – то почти не договариваясь , стали спрашивать уже у медсестры , нас провожающей , куда положили , что с ним и как его можно навестить , если понадобится. И она сказала , что у ребенка из видимых причин состояния – герпетическая ангина, генерализованная – большая площадь поражения , температура при поступлении – почти 41 , уже ниже , в таком состоянии посещение только близкими родственниками и с разрешения врача. И еще сказала , что ребенок в таком состоянии , что есть подозрение , что он живет на улице.
Когда мы ехали за машиной на такси – почти не разговаривали. Как – то не могли. Рассказывать стали маме дома – и заодно узнали , что оба этим всем впечатлены. А родная сестра мужа моей сестры – в этой больнице работает медсестрой. И вот , мы , несмотря на время , стали звонить родственникам , чтобы ее разыскать , она оказалась на дежурстве , отделение оказалось ее. И она предложила приехать , если мы хотим – даст халат , проведет , потому , что неплохо будет , если в палате кто – нибудь с ребенком посидит. Муж сказал , что герпетическая ангина – штука очень заразная , поэтому он бы поехал , а меня оставил бы с дочей. Я хотела сама , но с доводами согласилась , и отпустила с условием постоянной связи. А мама с глазами на мокром месте провожая мужа сказала «Так тобой горжусь!».
Муж приехал утром уже раненый. Ребенку оказалось 7 лет. Алкоголичка – бабушка – опекун. Мать неизвестно где , родила неизвестно от кого. Мальчик пришел в себя , ему все время обрабатывали глотку , он лежал под капельницей , было больно , он почти всю первую ночь или спал , или плакал. Мама ходила по квартире , тихонько вздыхая и приговаривая « Ой что ж это…за что ж детей – то , господи…» и все время меня как- нибудь приласкивала , словами , заботой. В общем , прожили мы в таком режиме несколько дней , потом меня муж отвез в больницу знакомиться (мы уже решили , что как – нибудь будем этому мальчику помогать , где бы он ни оказался) – и я впервые по – настоящему его увидела. Он просто очень на меня похож. У меня такое впечатление было , что я увидела свою детскую фотографию. И , как только увидела – сразу поняла , что нигде , кроме нашей семьи , этот ребенок оказаться не должен. И даже не подумала , как должна себя вести. Ни мужу ничего не сказала , ни даже мальчику – просто как-то руки сами полезли его обнимать , как если бы он всегда был мой ребенок. Он тоже не удивился , не отпихнул , а так доверчиво мне навстречу распахнулся – что я сразу поняла , что он по – настоящему мой , просто родился не там , аист ошибся.
Короче – сцена эта в больнице по значимости в моей жизни похожа на первую ночь с мужем. Когда я сына впервые тогда обняла – у меня грудь наполнилась молоком так , что вся майка через прокладки мокрая была. Был бы помладше – стала бы кормить.
Оформили усыновление очень быстро. Привязанность к бабушке у него была , поэтому иногда возили встречаться , пока она не умерла. Но в последнюю встречу он уже испуганно прижимался ко мне , а в машине сказал , что не представляет , как он так жил.
Привычки всякие довольно долго нам мешали , не обошлось и без детского психолога.
А так – ребенок как ребенок. Чувствую себя так , как будто обоих сама родила. Дети дружат настолько , насколько это возможно при разнице в 7 лет. Вот теперь мальчик наш действительно подросток. Учится в гимназии , умница , веселый и очень спортивный. С мужем они рыбаки у нас , а с бабушкой – интеллектуалы и философы. А у меня он просто сЫночка , маленький мой мальчик. Недавно вот сломал обе руки , катаясь на роликах. В НИТО , после наложения гипса , еще в слезах оба – и он , и я , помогаю ему в туалет сходить , а он мне говорит « Мам ! А как те дети , у которых никого нет – если обе руки сломаны ?» Я сзади него стояла , джинсы ему застегиваю , целую , а он щекой прижимается и говорит « Ужас , да ? Представляешь – или чужая тетка , или в штаны…»

18. Если бы за год до случившегося мне кто – нибудь рассказал , как все выйдет – я не только не поверила бы , но и поссорилась бы с этим человеком. Потому , что моя история – последнее изо всего , чего я раньше себе бы пожелала. Тем не менее , сейчас я счастлива так , как раньше и не мечтала . Если что – то и омрачает мне жизнь , то это непонимание окружающими , в первую очередь , моими близкими , что моя жизнь теперь имеет смысл и такое содержание , какое я хотела бы и для них для всех.
Началось все с того , что я потеряла работу. Учреждение просто было ликвидировано. И знакомая рассказала мне про листовку , виденную в метро – «работа мамой». Предлагалось взять к себе ребенка – и получать зарплату за его воспитание , деньги на его содержание и еще всю социалку – отпуск , больничные , и.т.д. Я рассудила , что это неплохой выход из моего положения – тем более , что ни выйти замуж , ни родить я уже не рассчитывала. Просто не сложилось – пятнадцать лет своей жизни я отдала женатому мужчине, люблю его и по сей день , но он выбрал семью. Рожать «украдкой» , без его согласия я для себя не считала возможным. И осталась одна в родительской двушке.
Ничего интересного в «устройстве на работу приемной матерью» я и сейчас не вижу. Документы , учеба на курсах приемных родителей – и , наконец , заключение о том , что я могу принять в свою семью ребенка. Озадачило , правда , сообщение о том , что «выбирать» детей никто не предлагает , т.к. меня принимают на работу , а это значит , что кого дадут , того и буду воспитывать. Обещали учесть мои пожелания относительно пола- возраста. Я попросила девочку помладше. И получила направление в приют своего района. Девочки там в тот момент были , но как – то я совсем не представляла себе этих девочек рядом – были они какие – то не по годам развитые , разбитные – и совсем не маленькие. Я стала просить психолога приюта помочь мне найти маленькую девочку – и услышала такую гневную отповедь , что у меня на глазах показались слезы – и я встала и попрощалась. Психолог кивнула мне молча , и тут же стала звонить по мобильнику , а я – пробираться к выходу. В тот момент я уже решила , что затея глупая , и уже ничего не хотела. И тут она окликнула меня и предложила съездить в приют другого района – у них есть маленькая девочка , правда , кажется , с братом и сестрой. Терять в общем – то было нечего – и я поехала.
Девочка была с явными следами пьянства родителей на лице – знаете , такое лицо – безо всякого выражения , полуоткрытый рот , слюни , которые не вытекали – но влажно блестели в уголках рта. На меня она почти не среагировала , безразлично скользнула взглядом – и все. Я сказала – «Знаете , я наверно переоценила свои возможности – я не готова взять любого ребенка – и работать.» Женщина – замдиректора приюта ответила : «Тогда усыновлять надо ребенка , а не на работу устраиваться» И я и здесь попрощалась.
Девочку увели несколькими минутами раньше – и она стояла у меня на пути с женщиной , которая ее увела , девочкой лет 12 , и двумя мальчиками , один из которых был старше девочки , а другой младше. Увидев меня они , оживленно разговаривавшие перед этим, замолчали и повернулись ко мне. Все. Я шла по узкому коридору, деваться было некуда, когда стала обходить их , старшая девочка спросила « Вы ее забираете?» Я просто не успела сообразить , что вопрос был адресован мне , а женщина , державшая младшую девочку за руку , стала кричать на старшую девочку и мальчиков , даже замахнулась на них – и прогнала в сторону лестничной клетки. Они оказались впереди меня и я , так и не успев ответить , проходя по лестнице вниз , увидела , как девочка поднималась по этой лестнице вверх , ласково подталкивая младшего из мальчиков и тихо говоря что – то старшему. За ними поднималась злющая женщина , тащившая на буксире 4 – летнюю несостоявшуюся «мою девочку». Я ушла.
Становиться приемной матерью мне расхотелось. Работа у меня давно уже была ( один из требуемых документов был – справка о зарплате за последние 3 месяца , а другой – характеристика с места работы) – и первоначальный мой мотив уже не был актуален. А моя надежда обрести семью рассыпалась.
Тем не менее , у меня из головы не выходила та , старшая. И , когда я услышала по местному радио объявление о том , что социальный приют просит принять на лето на безвозмездной основе , детей – я подумала о том , что , пожалуй , забрала бы на лето эту девочку. И поехала в приют. В этот раз она понравилась мне еще больше. В первую очередь…своим категорическим отказом идти к кому бы то ни было в гости. « Если только все вместе. А если нет – мы лучше в детский дом . Я малых не брошу». Не знаю , как я на это решилась – как в холодную воду бросилась. Говорю – « Давайте все – на месяц». И сразу стала соображать , как же это устроить – отпуск мне еще не был положен. А девочка говорит : « Тогда надо у остальных спросить». Привели остальных – я-то думала , что , может , старший мальчик просто друг ей здесь , в приюте – а оказалось – их четверо. 4 и 12 – девочки , 7 и 13 – мальчики. Пришли они – а я в каком – то таком состоянии была, что готова была на подвиги , лишь бы они согласились. Про такое и говорят «очертя голову». И я их стала просить сходить ко мне в гости – на выходные , посмотреть. Старшие друг дружке головами кивнули – и согласились . Младшие –за ними. А замдиректора , у которой этот разговор происходил, спрашивает « Сейчас будете забирать ?» А я и забыла , что пятница. И забрала.
Идем мы домой впятером. Я себя внутри спрашиваю «Ты вообще в своем уме? Ты что творишь?» и сама себе отвечаю « Проблемы будем решать по мере их поступления. Пока проблем не вижу – холодильник полный, дети своими ногами идут, кроме двуспальной кровати в маленькой комнате есть два дивана , один из которых раскладывается в двуспальную кровать – в большой. И на кухне у меня тоже старый диван стоит. (все это описывали , когда давали разрешение на приемную семью – и тогда сказали «можно и не одного»).»
И вдруг вспоминаю я , что у меня не убрано.Даже ведро с грязной водой , которой я пол не домыла, прямо посреди коридора. Так мне хотелось скорее в этот приют попасть. И мне так стало неловко – я и говорю старшей девочке об этом. «Извините , мол , у меня не всегда так». А она вдруг заулыбалась , и говорит « Я тоже боюсь , что не понравимся. А еще боюсь , что малых в детский дом заберут , а нас в интернат – и мы больше не увидимся» Так , в этих разговорах о том , кто чего боится, мы и дошли. Девочка как вошла – стала говорить как у меня красиво, а я тем временем за ведро – и в ванную. Выхожу – а они в коридоре как стояли – так и стоят. В этот первый вечер намучалась я с ними. С места не двинутся , пока не пригласишь. Пройдут, куда показано – и снова замрут все вчетвером. Накормить – и то проблема. Каждый кусочек съел – и «спасибо большое».Я им накладываю , а они друг на дружку смотрят – и скромненько так, как мышки , понемножку. Но самое большое расстройство мне было , когда девочка с мальчиком старшим попросили разрешения « позвонить маме». Разрешила , конечно. И как-то так обидно мне стало, я села в кресло – и жду , когда они там в кухне поговорят. А малыши – со мной. Я и говорю семилетнему « Ты, может , тоже с мамой поговорить хочешь ?» Он головой покивал – и стоит на месте. Я за руку его взяла , встала , веду на кухню – и слышу, как старшие друг с другом разговаривают «пьяная» -и трубка лежит уже.

Предложила я им почитать на ночь. Постелила , уложила всех - мальчиков на диване , младшую на маленьком диване , а старшую на кровати- открыла двери , чтобы всем слышно было – и стала читать. Детской литературы у меня дома не было – мою детскую племянникам отдали , а я не подумала об этом еще. И взяла я им читать « В дурном обществе» Короленко – у меня собрание сочинений .Слушали молча , я и не поняла , когда младшие заснули. Увидела , что спят , лампу погасила , сказала старшим «спокойной ночи» - и к себе на кухню. Чай себе налила – сижу и думаю. В эти несколько минут все и решилось. Выпила я свой чай, вышла в комнату – а они уже все спят. Я в кресло села – смотрю на них - и насмотреться не могу. Даже на самую младшую. Думаю –«Как же уютно в доме , когда в нем дети , и не один – двое ».
Утром поговорила со старшими - как на духу сказала , что очень хочу , чтобы они все со мной остались. И не пугает меня , что они свою маму знают и любят. Если мама захочет их забрать – заберет. Я им буду тетей. Одиноко мне , сказала , без детей.
Повоевать мне все – таки пришлось немного. Не хотели в двушку четверых отдавать. Но отдали в конце концов. Это – по документам. А в жизни – так до сегодняшнего дня больше мои детки нигде и не ночевали – только дома. Устроить нам все , конечно , по-другому пришлось , но разместились мы довольно уютно. Комната девочек (это я с девчонками вместе там живу) – и комната мальчиков. А общая – кухня. Хотя вообще – то только спать расходимся, а так все- вместе. Малышка выправилась. Она уже школьница, и с учебой все в порядке. Не такая , конечно , отличница , как старшие двое – но и не хуже других детей в классе. Ласковая , добрая. И никакой у нее уже не остановившийся взгляд. Она вообще самая красивая девочка в своем классе. Все мальчишки в нее «влюбляются». С работы я уволилась еще в тот понедельник , в который должна была детей обратно в приют отвести – и не отвела. Работаю приемной мамой. Содержание на детей небольшое совсем , нам его не хватает , конечно , но есть еще моя зарплата , а когда тяжело приходится – я просто беру какую – нибудь подработку, я их много уже освоила. Старшие – не просто дети. Они – настоящая опора и помощь в трудные моменты. И не зовут они меня тетей – мамой зовут. Позвонили-позвонили какое – то время маме биологической – да и бросили. Потому , что никто не ждал там этих звонков. Так что хорошо , что я не запрещала.
Из истории моей не выкинешь и трудности – у обоих мальчиков энурез был первые год – полтора (полтора у старшего как раз – памперсами для взрослых спаслись, сняли проблему –и она исчезла). Младший сынок переболел менингитом (слава Богу, без последствий). Но все это время со мной рядом переживали трудности ,так же , как и радости , мои дети. И все равно это было счастье.
Сын сказал через два года нашей общей жизни , что думал в тот первый день , что я буду им показывать , как я им помогаю , и его потрясло , что я в первое наше совместное утро сказала , что прошу их мне помочь – согласиться остаться со мной , потому , что одной – одиноко. Младший сын у нас – футболист. Вечно все коленки в ссадинах. Но я втайне люблю эти ссадины-царапины нестрашные , потому , что только когда их «лечишь» он дает себя целовать. Я их всех очень люблю, но все они , даже старший сыночек – детки мне. А старшая доченька – она еще и подруга. Она – такая замечательная дочь , что я часто думаю « Смогла ли бы я родить и воспитать такую , если бы вот так мне ее Бог не послал?» И честно сама себе отвечаю: « Такую – точно не смогла бы. Такая – одна на всей Земле. И она – моя. Повезло.»

19 . Однажды моя подруга попросила меня присмотреть за ее ребенком , пока она сходит к стоматологу. До этого у подруги с ребенком сидела мама , но тогда мама уехала на пару недель к подругиному брату , у которого тоже родился ребенок. Не могу сказать , что я обрадовалась . У меня вообще к тому времени не возникало желания иметь ребенка самой. Но отказать было равносильно ссоре , мы собирались вместе в отпуск , и ссориться в мои планы не входило.
Я осталась впервые с полуторагодовалым мальчиком – и сначала , несмотря на подробный подругин инструктаж , решительно не знала , что делать. Малыш не капризничал , деловито стучал уже битых полчаса всеми принесенными подругой игрушками по моему журнальному столику , меня слегка мутило при мысли , что так будет еще долго. Сидя рядом с ним на ковре и вызывая у него столько же интереса , сколько вызывала ножка столика , я , от нечего делать , взяла его книжку , раскрыла и стала читать вслух. Книжка была малышу знакома , потому , что он чаще всего впопад , заканчивал предложения . И вообще – заинтересовался и перестал долбить по столу. Когда книжка кончилась , он забрал ее у меня из рук и снова стал давать мне – «Читай, дескать , снова». Потом он довольно спокойно поел , и мы продержались так до прихода подруги. Я была счастлива , что мое «няньство» закончилось , и честно призналась себе , что в ближайшие годы ребенка у меня не будет.
В отпуск подруга собиралась без малого – мама обещала ее отпустить. Надеялась , что подруга «кого – нибудь встретит».(с ребенком она осталась одна задолго до его рождения , мы и не знали толком , кто его отец). Так и случилось. С этого все и началось. Парень , с которым она познакомилась , был интересным внешне , но с самого начала активно не понравился мне. Сначала подруга вышла за него замуж , потом отдала малого в садик и пошла на работу , потом ее мама уехала окончательно к сыну в Россию. Мы после того отпуска , не без участия подругиного мужа , отдалились. И несколько лет я почти не виделась с ней , только изредка разговаривала по телефону.
В моей жизни за это время тоже произошло несколько серьезных событий. В том числе – развод по инициативе моего мужа , который был для меня просто катастрофой. Я позвонила ей в один из таких вечеров , когда цепляешься за что угодно , чтобы выжить. Она пришла ко мне на зов , просидела со мной целую ночь – и по – настоящему меня спасла. Но уже в ту ночь я поняла , что подруга пропадает.
Прошло еще около года. Я снова за это время пару раз общалась с ней по телефону. И однажды поняла , что подруга моя – алкоголичка. И муж ее – тоже. С мамой своей она к тому времени , как я поняла , рассорилась, опять же из – за мужа. Он , в отличие от подруги , вообще нигде не работал. И я напросилась к ней в гости. Я в тот момент , когда договаривалась , уже понимала , что , больше , чем подруга , меня интересует ее ребенок. Мне вдруг так захотелось его увидеть – каким он вырос с тех полутора лет .
Ребенка в доме не оказалось. Не было ни малейшего признака присутствия детей в квартире. Было старо и пыльно , берлога , да и только. Я долго не решалась спросить подругу о сыне , но , спросив , не пожалела – она вдруг набросилась на меня агрессивно, хотя только что мирно разговаривала . Это прозвучало так болезненно : «Что вы все мне в душу лезете ?». Я поняла из этого крика только то , что ребенок жив и не с ее матерью.
Прощаясь понимала , что постараюсь в этом доме больше не бывать. Понимала и то , что звонить больше некому – подругу спасти было невозможно, потому , что она не хотела спасаться. Она любила своего алкоголика – тунеядца и готова была работать дворником (а другую работу ей уже никто не предлагал) , чтобы этого , с позволения сказать , мужчину , прокормить.
Назавтра я позвонила с работы в ее ЖЭС , в РОНО , и выяснила , что ребенок , которому к этому моменту было 6 лет – в детском доме. Уже полтора года. (То есть , в ту ночь , за которую я подруге до сих пор благодарна , он уже был там). Директор детского дома , услышав , почему я интересуюсь именно этим ребенком , предложила приехать познакомиться с ним прежде , чем я возьму разрешение забирать. Но мне почему – то не хотелось ждать.
Мы живем пока вдвоем. Пока – потому , что у меня есть близкий человек , и , если все будет хорошо , скоро мы будем жить вместе. Мой сын – не очень здоровый ребенок. У нас много проблем с поведением , вниманием и памятью. В школу пока не пошли , хотя скоро 8. У меня есть подозрение , что муж моей подруги нанес малышу непоправимый вред. Потому , что поначалу он панически боялся любого мужчины. Своего любимого человека я смогла оценить в первую очередь по тому , сколько терпения и мудрости он проявил , построив с моим маленьким «зверенышем» добрые отношения – буквально «оттаял» его.
Иногда я вспоминаю тот день , когда подруга еще была счастливой матерью – а я осталась с моим теперь ребенком. Я понимаю , что тогда к материнству просто не была готова. Но хорошо , что у меня в памяти есть этот день. В моменты , когда теперь мое материнское терпение кончается, мне эта память помогает вспомнить о том , насколько хорошим и умненьким мой сын был с самого начала – и о том , что все трудности , которые у него сейчас есть – следствие взрослого произвола , а не его врожденные недостатки.
Уже меньше истерик , лучше спит ночью. Уже реже приступы необъяснимой агрессии.
Только вот до сих пор не хочет слушать , когда я пытаюсь ему почитать. Не слышит , не концентрирует внимание. Когда психолог впервые предположила , что на слух не воспринимает врожденно – я рассказала про книжку в полтора года. И с того момента снова и снова пробую вернуть этот утраченный его интерес. Он снова отворачивается , хочет убежать от этой книжки – а я сразу вижу перед собой крошечку , протягивающую мне ту , малышовую, книжечку , и заканчивающую за мной фразы. И , обнимая его, мысленно прошу прощения. Я люблю моего ребенка. Молюсь за подругу. Она ни разу за все время , что он пробыл в детском доме не навестила его. Мне кажется , что она так и не знает , что он со мной. Иногда я думаю и о ее маме – где она? Но сына я никому из них не отдам. Он уже мой родной ребенок. Самый любимый мой человечек. Мы справимся со всеми проблемами , я точно знаю – он будет совершенно нормальным , счастливым , веселым мальчишкой. Просто нам нужно время. И много – много моей любви.

20. Когда впервые я увидела своего мужа – подумала , что хотела бы , чтобы у моего ребенка был такой отец. Он и в самом деле настоящий. А выглядит – просто супермужчина. Я влюбилась задолго до взаимности. Мне не так уж важно было – женат или нет . Я ни на что не рассчитывала сначала – просто упивалась собственными чувствами. С того дня , когда он извинился , задев меня коробкой , которую вносил в наш отдел – моя жизнь приобрела гораздо более яркие цвета , звуки и запахи.
Когда я поняла , что интересую его больше , чем все остальные женщины вокруг – мне показалось , что все желания исполнены. Но пришел день , когда он уже был родным и единственным , а я все еще не знала , как и с кем он живет. Да , так бывает. Мы говорили обо всем на свете , кроме этого – так получилось. И я узнала , что он не свободен тогда , когда ничего не могла изменить в своем сердце.
Впрочем – это была не женщина. Женщина довольно давно жила за границей с новым мужем. Мой муж был отцом уже двоих мальчиков – на момент нашего знакомства шести и тринадцати лет.
Я проревела всю ночь , когда узнала об этом. Я так мечтала о том , что подарю своему мужу первенца! Я так сама мечтала о ребенке! Но я представить себе не могла такого удара. Не понимала , как могло это случиться со мной.
Мать забирать детей к себе не собиралась. Жили они с моим мужем и никто ему не помогал (его родители умерли). Я смирилась – и собиралась как- нибудь построить отношения с чужими детьми , раз уж это – непременное условие моего счастья. Но не тут – то было. Старший объявил мне войну. Начал он с того , что в первый же совместный вечер нахамил мне. Мой муж (тогда еще просто – любимый) накричал на мальчишку – и мне стало легче. С младшим может быть у меня что – нибудь и получилось бы , если бы старший не науськивал его на неповиновение и грубость ко мне. Я просто возненавидела этот тринадцатилетний комок злобы. Стыдно признаться – однажды я тихо прошипела ему , что найду способ отомстить за все. Он ответил непристойностью.
Я очень сильно люблю своего мужа – я рассчитала , что в восемнадцать смогу отправить маленького злодея «на свой хлеб»- и , таким образом, терпеть всего – то пять лет. Младший меня так не раздражал. Муж занимался детьми сам – я могла позволить себе не видеться с ними. И почти не виделась первые несколько недель совместной жизни. А потом случилось страшное.
Младшему из сыновей мужа нужно было пройти медосмотр к школе. Муж сам водил его в поликлинику , из поликлиники отвел в сад. А в обед позвонили мужу на работу (мы работаем вместе) – и он побелел и схватился руками за стол. У мальчика обнаружили острый лейкоз.
В отделении онкогематологии все дети – с мамами. Муж позвонил бывшей жене. Она оказалась беременной на большом сроке – не могла ни прилететь , ни помогать. Выслала деньги – вот и все. И я стала объяснять ребенку , что папа его любит , но он должен зарабатывать деньги – а в больнице ему буду помогать я. И осталась.
В тот момент я старалась помочь не столько чужому ребенку , сколько своему родному мужу. Я старалась «быть хорошей». Но спустя несколько месяцев лечения , больничного быта, и общения 24 часа в сутки – я полюбила этого ребенка так, как только могу любить. Я и раньше слышала мысль, что больше всего мы любим собственные усилия, вложенные в объект любви. Наверно, у меня именно такой случай. У нас стойкая ремиссия – уже 5 лет, еще немного – и, может, снимут инвалидность. Но рассказ не только об этом. В то время, как с младшим мы становились все более родными, старшего я не видела почти – и муж, мечущийся между работой, больницей и домом почти его не видел. Взывал к его сознательности, братским чувствам. Но старшего «носило». Муж не просто был им недоволен – он уже даже мне на него жаловался. И – странное дело- чем ужаснее вел себя старший, чем больше был зол на него муж – тем больше мне хотелось его пожалеть. Я еще в больнице , разговаривая с малышом, стала спрашивать его о старшем. И однажды вдруг почувствовала необходимость увидеть его. Это было на третий месяц в больнице. Еще полным ходом шло лечение. Еще было страшно и ничего , казалось, не существовало, кроме борьбы с бластными клетками. Я помню, как после химии, уложив малыша и дождавшись, чтобы он заснул, я помчалась домой. За три страшных месяца от меня прежней не осталось и следа. Я так изменилась, что теперь, иногда, вспоминая времена до болезни (вот, как сейчас) – ужасаюсь собственным мыслям и поступкам «до».
Открыла дверь – музыка на весь дом, школьный рюкзак в коридоре под ногами, остатки еды на кухне везде, старший валяется с телефонной трубкой в руках. А у меня – ни раздражения, ни досады – одно желание – выполнить задуманное. Смотрит на меня и разговаривает дальше – делаю ему знаки, что мне нужно поговорить. Закрывает трубку рукой и спрашивает « Что с малым?» Я отвечаю «спит, я приехала с тобой поговорить». Сказал еще пару фраз в трубку – и положил. Руки на груди скрестил «Что надо?». А я ему говорю « ….! Я тебя умоляю, пожалуйста! Если тебе дороги брат и отец, ради них – давай мириться! Ну прости меня! Мне кажется, пока мы не помиримся с тобой – не пойдет выздоровление.» А он рук не разнимает – «Как ты себе представляешь – помиримся?» Я говорю, первое, что в голову пришло – «Иди ко мне, давай обнимемся!» и он – пошел. Неловко так, но пошел. Я его обняла, а он как истукан стоит. И мне так захотелось его расшевелить – я его обнимаю, одной рукой голову к себе прижала, целую в макушку и говорю «я тебя не подведу, ты мне нужен, ты мой …» и в эту минуту входит муж. Как в плохом кино. И видит эту сцену. Мальчишка от меня просто отпрыгнул – и шмыгнул в свою комнату. А муж ему вслед кричит «куда ты ломанулся – а ну, иди сюда!» И - никакой реакции на виденную картину. Я – и то оторопела, когда он стал отчитывать ребенка за беспорядок. «Я,- кричит , сколько тебя просить буду не гадить в квартире., как кот шкодливый?» А в больнице у нас он с утра уже был – и был такой ласковый. Поняла я , что не только от старшего мужу достается, но и наоборот – все свое раздражение и усталость муж на нем , бедном, оставляет – чтобы с нами в больнице быть терпеливым и спокойным. И я тихонько стала мужу об этом говорить – защищать старшего. Минут 20 мы так поговорили , муж сказал, что опаздывает, взял то, за чем приходил – и убежал. И тут дверь открывается – и в комнату входит просто неземной красоты создание – такая улыбка у ребенка ангельская оказалась. И приятным таким голосом говорит мне, что сейчас все уберет – и что я могу не переживать. Я собрала чистое в больницу, готовлюсь уходить, говорю ему (а он уже убирает) « Ну, что, ребенок, пока?» и он –ловко так, будто мы всю жизнь вместе – одной рукой меня за шею – и поцеловал в щеку. «Пока. Малому – привет.» Мы не ссорились больше ни разу за пять лет. Мать их не приезжала ни разу – только деньги присылает. Младший называет меня мамой давно – с первого месяца в больнице. А старший – совсем недавно стал звать «ма». Я люблю их так же, как и мужа. И даже не думаю о еще одном ребенке – мне моих двоих достаточно пока. Вот, если совсем инвалидность снимут…впрочем, старшему уже восемнадцать – еще немножко – и уведет моего сыночка какая – нибудь девочка. Я ее тоже любить готова – за то, что ее выберет наш ребенок. Только бы все были здоровы…

Расскажу свою историю.Много лет назад я пришла к подруге в больницу и увидела там девочку 4 мес., лежащую одиноко в кроватке.После наведения справок о ней я поняла, что этому брошенному существу я хочу помочь.Было мне всего 15 лет.До сих пор удивляюсь, как врачи доверили мне, 15-летнему ребенку другого ребенка. Но видно так было суждено.Моя Юлька жила у меня дома, мы ходили отмечаться в больницу, что мы живы и здоровы.Много пришлось приложить усилий, чтоб Юля села и уверенно опиралась на ножки, но сколько у нас было радости, когда мое чудо носилось по комнатам за ручку!Вообщем моя девочка была со мной полгода, а потом появилось место в ДР и я повезла ее туда сама.Как только предала ее в руки няне у Юльки сразу началась истерика.Дело в том, что она у меня была диковатая,кроме меня , моей мамы и сестры она признавала в больнице только одну медсестру и больше ни к кому не шла.Вообщем я опрометью выбежала из ДР куда глаза глядят. Через 2 часа я вернулась и увидела такую картину-моя Юля не успокаивалась ни на минуту, вся синяя от крика она сидела на руках у няни и орала.Попав ко мне на руки она тут же успокоилась.
Жизнь все расставила по своим местам, не так какя хотела.Меня отправили учиться и с Юлькой я виделась, когда приезжала на праздники и на каникулы. В доме ребенка меня знали в лицо и пускали даже ночью.Потом ее отправили в детский дом и я ее потеряла.Искать я ее начала,как только у меня появилась собственная квартира и нормальная семья.Юле на тот момент было 11 лет.Но как только я ни старалась, куда не обращалась -потеряла ребенка.Как потом выяснилось-в тот город, где она была я тоже писала запросы,звонила , обращалась в архив, но наши чиновники...В общем нашла я ее случайно, когда ей было уже 18 лет.Сразу скажу , что ничего хорошего из этого не получилось.И я ее понимаю-нарисовалась какая-то тетка, хлюпающая в трубку, говорит, что нянчила ее,просит встречи, а она -то меня не помнит!С трудом я свыклась с этим всем, но мысль о том, что все равно я возьму маленькую девочку не дает мне покоя уже 8 лет. Все это время я тормошу мужа, но было очень много но...
Наконец мы решились,послезавтра приезжает мой муж с вахты и мы проходим медицину и все,пакет документов готов. Сегодня прихожу на обед , а мой младший, который ненавидит убирать у себя в шкафу, сидит перебирает свои вещи и освобождает место для маленькой сестренки! Я в шоке!Он очень ее ждет.Зато бабушки мотают душу как могут. Ладно ,не первый раз,выдержим,устоим.У нас все будет хорошо!
Вообщем я дожила до 38 лет и все витаю в облаках, думала вот оформлю документы , потрясет меня и на тебе Оксана на блюдечке с золотой каемочкой девочку , да не тут-то было, мало того что жилье наше так и не могут выбрать время посмотреть(каждый день звоню), так оказывается девочек такого возраста нет вообще в республике!Так что взять детку не так-то просто, нужно действительно его выносить и родить в реальных муках.Но я думаю, что все эти трудности только укрепят нас и тем дороже дочечка наша будет!Распечатала из интернета кучу анкет девочек из разных городов, выписала телефоны рег.операторов в понедельник начну обзвон.И ведь это тоже ягодки, цветочки только впереди...Девчонки помолитесь за нас, чтобы на нашем пути встретились доброжелательные люди! Как у нас будут развиваться события буду писать.Нас русских так просто не взять!Мы преодолеем все эти препятствия, не сломаемся!

21. Подруга моего сына , скажу честно, мне не понравилась сразу : из маленького городка, с печатью провинциальности в манерах и лице , ничего еще не добившаяся в жизни , но самоуверенная и нескромная. Выводы эти я сделала из нескольких случаев, когда мы с мужем, возвращаясь с дачи, заставали ее у сына в комнате . Она, как правило, уходила не сразу. Уходя же, старалась попасться нам с мужем на глаза. Мы спокойно здоровались. С нашим сыном (ему к тому времени было уже 28 лет, он заканчивал аспирантуру) говорить на темы его подруг ( а эта, разумеется, была не первая) было невозможно с самого начала –лет с 20. И все же я озвучила ему свои пожелания на этот счет : мне хотелось бы видеть рядом с сыном образованную девушку из столичной семьи, хорошей внешности, под стать сыну, и с приличными манерами. Сын об этом знал , и , мне казалось , стеснялся той подруги. Спустя год или около того, она перестала появляться у нас, и почти сразу ее сменила девушка, которая понравилась и мне, и мужу. Сын к тому времени, когда заговорили о свадьбе , закончил аспирантуру и готовился к защите. Поэтому было решено, что свадьба состоится после защиты. Я была очень довольна окончательным выбором сына, муж тоже не скрывал симпатии к будущей невестке.
В это счастливое время я и увидела предпоследнюю девушку сына – «провинциалку» , как мы называли ее между собой с мужем. Она стояла передо мной в очереди к кассе универсама «Центральный» , и выйти с тележкой в другую кассу я уже не могла. Она, увидев меня, поздоровалась, я тоже , обменялись несколькими ничего не значащими любезностями, когда она уже расплатилась, и, кивнув мне на прощание, уходила от кассы, мне показалось, что она беременна. В тот момент мне настолько не хотелось узнавать об этом наверняка, что я отвернулась к кассиру.
Дальше жизнь полетела вскачь: сын защитился, был замечательный банкет по этому поводу, мы с мужем были счастливы и горды. На этом банкете сын объявил о предстоящей свадьбе, и , спустя полгода, женился. Свадьба была праздником – сыну и невестке во вкусе не откажешь - все было в меру, очень достойно и красиво. А после свадьбы выяснилось, что жизнь в нашей стране в планы невестки не входит, что она уже нашла и себе, и сыну работу (она – топ – менеджер со знанием двух языков) – и они уехали сначала в Германию, а, спустя год – в Америку, в Сан- Франциско.
Забегая вперед : за все 7 лет их жизни в Америке мы были там дважды по месяцу . Говорят , это много . Но у нас - то был один сын. Нам с мужем после отъезда стало тоскливо и одиноко. В первый наш приезд дети купили дом , по американским меркам очень маленький и скромный, но в хорошем месте – ближнем пригороде Фриско (так дети называли город между собой). Когда я спросила, не собираются ли они порадовать нас внуками, невестка засмеялась, и сказала, что дети, конечно , будут, но тогда, когда их родители будут уверены в завтрашнем дне. Невестка младше сына , могла и не торопиться, возраст позволял. Родители невестки в довольно скором времени тоже уехали – к сыну, родному брату невестки, в Израиль. У того жена – еврейка, по какой – то программе обучалась в Израиле сразу после школы, а получив образование, вызвала к себе будущего мужа, свою школьную любовь и своих родителей, и родителей мужа. Родители невестки , очень достойные люди, довольно часто нам звонили, держали в курсе всех дел своей большой израильской семьи, и мы знали, что они от своей невестки просто без ума, она всех устроила , всем нашла работу и учила языку. Но- самое главное- она родила одного за другим четверых детей, и разговоры всегда рано или поздно сводились к главным новостям – всему, что касалось этих гениальных детей. Нам слали по электронной почте их фотографии - они там всегда были на руках у бабушек – дедушек. Мне все чаще вспоминалась наша «провинциалка». Странно, но мне уже хотелось, чтобы она действительно тогда была беременной – по времени это означало , что , вероятнее всего, она носила нашего внука. И однажды, после очередного счастливого монолога невесткиной мамы, я решила попробовать найти эту девушку. Через друга сына , оставшегося в Минске. Друг как – то очень быстро нашел мне ее координаты. Выходило, что из Минска девушка вернулась домой, в маленький городок. Мужу свои намерения я раскрыть не решилась – уговорила его устроить нам экскурсию в местный разрушенный замок – я, дескать, мечтаю прикоснуться к истории (зря я так иронично – я ведь и в самом деле очень люблю все древнее , экскурсии и свою страну ). Муж согласился , мы по телефону заказали места в местной гостинице – и поехали. Как я и рассчитывала, муж, проведший за рулем несколько часов , устал, и позволил мне походить одной по городку «только рядом с гостиницей». К руинам замка мы планировали выехать завтра. Я пошла по адресу, который мне дал друг сына. Городок и в самом деле оказался таким маленьким, что его можно было пройти из конца в конец за полчаса. С помощью местных жителей я разыскала искомый адрес за минут 10-15. Вошла в подъезд. Меня потряхивало. Еще выходя из гостиницы приняла «Новопассит». Шел уже третий год , как наши дети были в Америке. Я прикинула, сколько должно быть ребенку, если девушка и впрямь была беременна – лет 5 приблизительно. Еще я строила планы, как узнать в случае, если ребенок есть – действительно ли он – наш внук. И с этими мыслями позвонила в нужную дверь на втором этаже. Услышала быстрый топот за дверью, щелкнул замок – и, хотя дверь мне открыл взрослый, я не сразу перевела взгляд на него – мои глаза наполнились слезами так быстро, что я просто не успела взять себя в руки – передо мной , рядом с открывшим мне взрослым, стояла – я сама в 5 лет. Ужасная секунда осознания, как я выгляжу со своими слезами – и я перевела взгляд на взрослого – мужчину моих лет с добрым интеллигентным лицом. Все слова улетели в этот момент из моей головы. Я забыла все приготовленное, краска бросилась в лицо вслед за слезами. И в этот момент в коридор вышла наша «провинциалка». И очень просто, как будто приезд мой – давно запланированное мероприятие , сказала – «Здравствуйте, …… ………! Папа, знакомься, это - …….. мама. Доча – это – твоя бабушка» И самый чудесный ребенок в мире , не ломаясь , не стесняясь, сказал « Привет, бабушка! А почему ты так долго никогда не приходила?» На что я пробормотала что – то не стоящее того, чтобы это вспоминать. Внучка повела меня в комнату, ее мама и дедушка оказали мне такой прием, которого я, право же, была недостойна. И , договорившись о завтрашнем визите с мужем, я поспешила вернуться в гостиницу. Трудно пересказать разговор с мужем – я не скрыла ничего, включая и сцену в «Центральном». Я вообще в тот вечер дала себе слово остаток жизни постараться не грешить ни в чем.
Муж , увидев внучку, воскликнул потрясенно « это – твоя копия!» (мы с мужем знакомы с его 8, а моих 3 лет – были соседями по площадке). А внучка сказала « а вот и нет – я еще не бабушка» Был изумительный вечер – лучше, чем защита сына, чем даже свадьба. Смеялись, строили планы и поехали все - таки посмотреть на замок – внучкин второй (вернее – первый) дедушка оказался учителем истории. Как эти воспоминания дороги!
Вот уже 4 года мы живем вместе – с мужем, дочкой и внучкой. Квартира у нас большая и приватизированная – так что прописать наших родных девочек не составило труда. Папа старшей девочки остался в своем родном городке преподавать в родной школе, хотя мы с мужем хотели устроить его в Минске, чтобы не лишать семьи. Ездим к нему все по очереди, чаще всех – мой муж, они стали настоящими друзьями. Внучке , солнышку нашему, уже 9 лет. Умница невероятная. Теперь мне очень приятно слышать новости невесткиных родителей про внуков. И фотографии нашей красавицы я посылаю в Израиль регулярно.
А во второй раз в Америку мы летали с ней вместе. У дочки нашей, внучкиной мамы, как раз было начало беременности, ее положили на сохранение – а муж ее с ней остался. Да, конечно замуж вышла , и не лишь бы за кого – мы же сами и познакомили , он – мужа аспирант, очень достойный человек.
Внучке в Америке тоже не понравилось . Она рада была увидеть настоящего папу, но очень скучала по маме. Улетала с радостью. Сын наш насмотреться на нее не мог, теперь вот ждем – не соберутся ли все – таки стать родителями американцы наши…Я так счастлива! У меня есть уже внучка – третьеклассница и годовалый внук. Девочка наша , которую когда – то мы называли «провинциалкой» - настоящая наша дочь (мама у нее умерла за год до ее выпускного). Стало быть, и дети ее - настоящие наши внуки. Скоро наша дочь защищается – будет кандидатом наук . Умница невероятная! Муж думает, что и докторскую когда – нибудь осилит. Вот, смотрите /и женщина достает из старомодного «ридикюля» фотографию/ – правда, какое благородное лицо? А вот – внучка…сын…невестка…муж (возвращается к первой фотографии , прижимает ее к губам, прячет все обратно) весь иконостас мой, Господи прости.

История рассказана в поезде, на вокзале женщину (лет 60) встречали красивый высокий молодой человек с девочкой . Женщина , увидев их из окна в коридоре , сказала мне с гордостью «Зять!». Девочка действительно очень похожа на женщину , даже при такой разнице в возрасте заметно.
Увидев бабушку в тамбуре , девочка звонким голосом крикнула « Папа! Бабушка! Бабулечка! Мы соскучились как! И я, и мама, и дедушка …..папа, ты соскучился? ( молодой человек смеется и кивает ) – и папа, и …..(видимо, имя братика )»

Играть с мыслью об усыновлении (именно: играть) я начала скоро по заживлению душевных ран от крайне неудачной беременности и последовавшей за ней операции с средне-роковЫм последствием: невозможность иметь детей. Горшим из возможных последствий мог стать летальный исход, поэтому даже в этой грустной ситуации нельзя не заявить об известной доле личного везения.

Отвалялась в больнице, отбыла на больничном, вернулась на работу. Долго пребывала в частичном анабиозе: это когда живешь в рутине и не рвешься из нее – нет жизненной искры и сил. Муж (у которого, к слову, есть двое своих детей от первого брака), работа, дом. Еда, сон… . Все же навещала иногда подругу в Германии, принявшей во мне чуткое участие, в жизни которой с двумя чудесными девочками не было места депрессиям.

Она и рассказала как-то пару реальных историй об усыновлениях. Две вещи вызвали вялое движение мысли: отчего она, имея двух своих кровинушек, так хорошо владеет «матерьялом» про детей-сирот и отчего так отчаянно советует мне усыновление. Как бы там ни было, тема была озвучена, и я поместила ее для себя в раздел «Разное», где всякий спам собирается по принципу «пусть будет». То, что разговор наш стал неявной отправной точкой перемен в моей жизни, я поняла много позже. А пока дрейфовала в рутине, отмечала про себя предположительные дни рождения своего неродившегося ребенка и сравнивала его «возраст» с месяцами и быстрыми годами многочисленных вторых детей наших знакомых, появившихся на свет в описываемый период. В общем, красиво грустила, несколько лет подряд.

Пока однажды, вдруг-внезапно, ни за что, за десять минут, меня не уволили с работы, которой я беззаветно отдала пять лет. Когда соответствующий эмоциональный всплеск улегся, я обнаружила себя дома, одну, без работы, без целей, без желаний, без мечты. Меня ела горечь.

И вдруг подумалось: лет – под сорокет. Из привязок к жизни – только муж, разрывающийся на две семьи, и родственники. Ничего не создано, ничего не планируется, образ жизни выхлопной трубы. А когда умирать, что пронесется перед последним мысленным взором? Ничего не посеяно, ничего не растет… .

А ведь время – вот оно. И кто-то маленький где-то в серых стенах в эту самую минуту томится и ждет чего-то, что Я МОГУ ДАТЬ. Скорей, телефон. Национальный центр усыновления, мне бы консультацию. Двадцать минут впитывала каждый звук любезной словоохотливой сотрудницы центра. В голове прочистилось: усыновлю ребеночка, выйду через годик на новую хорошую работу в качестве новой сотрудницы, у которой есть ребенок. Никому ничего не объяснять, не рассказывать. Да будет так! Вперед, скорей!

Еще через двадцать минут зазвонил мобильник, молчавший до этого сто лет, и приятным мужским голосом пригласил на собеседование в иностранную компанию. Стоит ли говорить, что меня тут же приняли на работу, которой я добивалась целый год. Работа оказалась такой, какими были самые идеализированные представления о ней: содержание, коллеги, интерес. Только вот усыновление пока в эту схему не вписывалось… .

Но! Сгусток энергии, волна, зародившаяся в гуще раздела «Разное», преодолела зону спама и стала постепенно сгущаться до мыслей - а там уж до материального воплощения рукой подать! Идею с ребенком я не оставила, а в любую свободную минутку на работе ходила на форумы про усыновление и читала, читала, читала… .

Дослужив до первого отпуска, пошла погожим сентябрем в районный Центр опеки и получила там на удивление простой список документов для усыновителей. Единственной заминкой во времени мог стать медосмотр, но муж, безусловно подтвердив свой имидж человека дела (канитель действительно не его стихия!), сделал звонок-другой и решил вопрос. Вооружившись контактом заведующей детским отделением нашей поликлиники, мы за ручку с ней прошли все кабинеты. Побочная приятность: везде нашли неожиданную симпатию и сочувствие, на нас смотрели с открытыми ртами как на людей, побывавших в открытом же космосе.

Пришед к инспектору опеки с набором документов во второй раз, уловила с ее стороны легкое удивление нашей оперативности и значительно бОльший интерес к нашим усыновительским притязаниям. Похоже, из любопытства она спросила, какого ребенка мы хотели бы усыновить. От ответа взметнулась бровь: А…девочку двух-трех лет…. есть как раз такая девочка…….. вот, возвращается в приют из второй (!) опекунской семьи…. не сложилось там что-то. И хочется ее пристроить, и страшно ребенка дальше травмам психологическим подвергать… . Можете, конечно, посмотреть, пока ее в детдом не распределили. Но, пожалуйста …. аккуратнее с ней! Гм… .

Мы не ожидали, что конкретная девочка появится так быстро. Муж напрягся, я – снова в анабиоз: мысли врассыпную, чувства уснули, остались одни рефлексы. Делать, однако, нечего, мы же космонавты! Девочка уже в приюте, воспитатель предупрежден, время назначено – надо идти. По дороге в приют заехали к моей сестре, чтобы взять старые игрушки племянника. Неловко и смешно, но очень симптоматично: мой большой супруг со стержнем провел в ее туалетной комнате не менее получаса и вышел оттуда бледный – волновался! Во мне – вакуум.

Осень, вечер, непогода. Приехали. Полторы лампочки на этаж, серые стены, серые двери, серые дети. В окнах черно. Приводят серую девочку в мутной одежке, кем-то стрижена - не дострижена, бубнит что-то, ротик кривится. Руку воспитательницы не выпускает. Мы в осоловелом остолбенении. Муж нашел в себе силы протянуть ей игрушку, она потянулась к ней, пошла, пошла, и как-то вдруг оказалась у него на руках, а муж ее уже обнимает и целует со слезами на глазах. Вспомнились слова инспектора про «аккуратнее с ней!». А я и лица-то не рассмотрела! Сразу стало понятно, что теперь ее надо отсюда забирать, и она будет нашей дочкой. Других мыслей и чувств не было.

Засуетились, договорились ее каждый день на ночь и на выходные забирать домой, под расписку. Я еще работала – декретный отпуск только после решения суда об усыновлении полагается! Привлекли маму. Она – святая!- каждый день после обеда ездила в приют, забирала девочку, привозила к нам и сидела с ней до нашего возвращения с работы.

Потом закрутилось: суд, ЗАГС (свидетельство о рождении), декретный отпуск. (Пришлось-таки все рассказать на работе, и вовсе это оказалось не страшно). Девочка переехала к нам, к себе домой, насовсем, обрела маму, папу, двух бабушек, одного дедушку, новое имя, двух родных братиков, двух двоюродных сестричек и двоюродного братика. Отовсюду я получила бешеную поддержку. Непостижимо! Мама и сестра мужа плакали от счастья. Отец радовался. Коллеги, друзья и знакомые единодушно поддержали, и не только морально. В наш дом непрерывным потоком стали поступать игрушки, детские книги, одежда, обувь, матрацы, кровать – в общем, приданое в комплекте. Берлинская подруга не упускает случая передать что-нибудь для красавицы. Младший сын мужа воспринял появление сестрички как должное и с удовольствием стал старшим братом. Взрослый сын мужа (учится в Москве) в каждый приезд проявляет все более и более родственные чувства. У мужа к ней любовь неземная. Я себя до нее не помню, без нее не мыслю. А девочка-то выросла, порозовела, невероятно похорошела, стала болтать без умолку, пересмотрела сто мультиков, пошла в садик, научилась кататься на велосипеде, провела лето на даче, отпраздновала свой день рождения (три года!) и уже хочет в школу. Вот как составилось наше счастье.

Впервые мы увидели Аннушку 2 ноября 2007 года.

Мама у меня-русская, а папа-монгол. Познакомились они во время его учебы в СССР, поженились, уехали вместе в Улан-Батор. Мы там хорошо жили, папа был на партийной работе, мама-инженер. Потом я выросла и уехала учиться в тот же Университет, где родители познакомились. По-русски я, конечно, хорошо говорила, и в России бывала каждое лето, но все равно чувствовала себя иностранкой. Так что лучшими друзьями стали студенты-монголы. У нас заводная компания была, там мы с мужем и познакомились. Он-чистый монгол, красавец, умница. Поженились, родился сын еще на 3 курсе. Сами еще глупые... В общем, моя семья сказала, чтобы привозили ребенка к ним в Монголию, а сами продолжали учиться. В общем, дальше долго рассказывать, но в конечном итоге мы с мужем развелись, я осталась в России, а он вернулся в Монголию. И забрал сына... А суд решил дело в его пользу-там как раз была антироссийская кампания, так что не разрешили сына монгола увезти в Россию. И мне смысла не было туда ради ребенка ехать-дело бы уже не пересмотрели, у меня и гражданства уже не было. Муж к тому времени уже женился опять, а сын мой растет со свекрами. Мой папа умер, я забрала маму в Россию. Вышла опять замуж, да только Бог детей не дал больше. Сын пишет мне письма иногда, рисунки вкладывает. А я ему отвечаю, да только... стыдно мне признаваться, только тебе вот-выйдешь утром из поезда и забудешь-нет у меня к нему ничего материнского. Я же его в несколько месяцев оставила матери, а потом видела раза 3 по разу в год. Сейчас ему 7. Может, если бы нас сейчас свела жизнь, что-то во мне бы шевельнулось. А так-нет и не надо. Пишу, как сыну подруги бы писала...
Ну вот... Муж второй очень хотел ребенка, а я...наверное, в глубине души даже рада была, что не получается у нас. А потом мы занялись бизнесом, купили новую квартиру, рядом детский сад. Ну сад и сад, я же бизнес-леди, мне по сторонам некогда смотреть, так что я только через год узнала, что это Дом ребенка. С балкона у меня фитюлька декоративная упала к его забору-я пошла искать, в траве шарю, голову поднимаю-прямо напротив детская мордаха, года 3-4, красивая, слышленная. Я еще подумала-надо же, какие у маргиналов дети. Может, родители в автокатастрофе погибли? Говорю:Привет, ты чего?
А он чистенько так:Я маму жду.
Я (глупо):А где она?
Он: Меня у нее забрали, она себе вот сюда укольчики делала .
И закатывает деловито рукав, тыча пальчиком в сгиб локтя.
Ты понимаешь, он знает такие вещи, которые я только по телику видела!
В общем, дальше уже все просто: сначала забрали его под опеку, потом сами бегали, чтобы найти мамашу и лишить прав.
И получается, что биологически у меня один сын. И фактически-один... Только они-2 разных мальчика. Хотя... Знаешь,я только с появлением Сашки поняла, что где-то живет мой кровный ребенок, может, он тоскует, хотя и не помнит меня, может, жалуется мне по ночам.. Я и письма ему теперь другие пишу, и знаю, что мы обязательно увидимся. Муж меня поддерживает... Хотя он-то уверен, что я Сашку взяла потому, что по кровному тосковала...

В огромном городе на севере России в ДР жил маленький мальчик. И такой он был замечательный: хорошенький, умненький, с золотым характером, здоровенький. Если бы не одно "но"-биомама у мальчика была носителем ВИЧ. И люди боялись его усыновлять-и я не брошу в них за это камень... Но люди не знали, что уже в полгода можно почти наверняка сказать, передала ли непутевая мамаша своему сыну эту бяку или нет. А в 1, 5 года диагноз снимается официально и о нем можно забыть. Только кто же станет это обяснять людям-в иных опеках и здоровых малышей как только не обзовут, а уж "спидоносным" приговор подписан при рождении и на всю жизнь.
И вот жил мальчик в особом ДР. Бывало, что и к ним заходили усыновители-и в провинции люди читают умные статьи в Интернете, общаются и находят истину. Но мальчику не везло-и смотрели его не раз, и даже согласие подписывали. И все болеющие за мальчика зажимали кулачки и....все срывалось в последний момент. И опять же не брошу камня ни в одного из кандидатов. Все очень достойные люди. К примеру, в одной семье внезапно погиб муж, страшно погиб, на пожаре... на глазах у жены...В общем, не в состоянии она была помочь маленькому мальчику. Другая семья была готова взять малыша со снятым диагнозом, но оказалась не готова к битве, которую устроили соседи после сообщения некоего "доброжелателя", что в их доме поселится "эта зараза".
А потом к мальчику приехала Мама, которая ничего не боялась. Ни дороги в тысячи километров, ни диагнозов, ни "добрых людей". Потому что она была Настоящая Мама Мальчика

22. Работать в школу я пришла 1 сентября, так чаще всего бывает. Профсоюз поздравил меня с двадцатилетием работы в одной школе тоже 1 сентября. Очень трогательно, с чаепитием и пожеланиями. Школа у нас маленькая – 387 учеников в этом году (в том, о котором речь, наверняка было около того). Коллектив тоже маленький ,и, скорее всего именно поэтому, дружный. Есть , разумеется, какие – то трения, но открытой вражды, подсиживания, подхалимства или разобщенности на группы – этого никогда не было. Я поэтому и проработала на этом месте столько лет, что желания поменять место работы никогда не возникало, хотя школ в нашем городе – несколько десятков.
Вышла я с букетами от детей, конфетами от коллег, стала спускаться по лестнице, не видя из – за цветов ступенек – и оступилась, да так, что пришла в себя уже в нейрохирургическом отделении областной больницы. Перелом 4и5 поясничных позвонков.,неподвижность, но, самое ужасное – мысль: «Дети! Что с ними?»
Детей у меня было двое, сын от первого очень неудачного брака, 10 лет и четырехлетняя дочка от самого любимого в жизни мужчины, сознательно рожденная «для себя». Мужчина был женат и о дочери ничего не знал : я рассталась с ним именно из – за этого, понимая, что принимаю решение сама и не вправе заставлять его нести за мое решение ответственность. Честно говоря, я обманула его, заверив, что беременность невозможна. У меня была причина так поступить (не сказать). Дочка – поздний ребенок, а ее отец старше меня на 18 лет. Как бы то ни было, на момент, когда я оказалась в больнице, все обстояло именно так.
Я стала спрашивать вошедшую не очень скоро медсестру о детях, просить срочно узнать, где они. Дочка ведь была в садике, когда все случилось, а сын –один дома. Медсестра не могла ответить мне на эти вопросы, и согласилась попробовать позвонить мне домой. Трубку подняла моя приятельница – коллега, уговорила медсестру поднести мне телефон (сотовых тогда еще не было) и стала рассказывать, как хорошо себя ведут мои дети, что они ели, и дала мне поговорить с обоими. Не скажу, чтобы дети были счастливыми, нет . Дочка плакала и просила «Иди ко мне». Но у меня от облегчения полились слезы благодарности : мои коллеги, моя родная школа решила , зная о том, что я на свете с детьми одна (мама растила меня без отца и умерла) не менять ничего в жизни моих детей и силами наших бессемейных, молодых и тех, кого могли заменить мужья, присмотреть их (деток моих) до моего выздоровления. Надо сказать, что пришла в себя я уже после экстренной операции и коллегам моим к тому времени сообщили, что в лучшем случае иммобилизация (неподвижность) мне необходима на 12 месяцев. Я тогда об этом еще не знала. Мне сказали, что случай не безнадежный, и ,при моем желании выздороветь, шансы у меня неплохие.
И начался настоящий подвиг . Я и сейчас, спустя столько лет, не могу не плакать. Никогда не смогу, так это было…Дважды в неделю в рабочие дни деток приводил тот, кто с ними оставался, в больницу на полчаса, а в субботу и воскресенье – на два часа, с рисунками, дневником сынулькиным с пятерками; дочкины косы, гордость моя- в таком для четырехлетки идеальном состоянии! Я жила от прихода до прихода. Спрашивала про пятерки сына, не для меня ли коллеги завышают оценки? Он в тот день, что я получила травму, пошел в 4 класс – к разным предметникам. А третий закончил не очень блестяще, с тройкой по математике. (я – биолог). А тут и по математике – пятерки, чудеса! И мне объясняли разные коллеги мои, что "вот эта пятерка- это же во вторник, а в понедельник с детьми была наша лучшая «математичка», она все пробелы уже «закрыла», говорила на совещании «по тебе» у директора". Про директора – отдельный разговор: я от него, признаться, старалась подальше держаться. Он мне до травмы казался таким…знаете…охотником до женщин, шутил как – то грубовато. Но за год в больнице я поняла, насколько это не так. Поняла, что он всегда вел так себя скорее от стеснения работать с одними почти женщинами и из неловкого желания показать, что все мы, особенно одинокие, заслуживаем ухаживания. Он старенький уже был, наш директор, и жена его, тоже учитель, не работала уже.
Привели как – то детей ко мне, а они меня благодарят « Спасибо, мамочка, такая курточка красивая, такие сапожки удобные». А наша профорг (привела их) мне объясняет, что это – за деньги, по больничному начисленные. Новый год я встречала вся в подарках – телевизор маленький в палату (Юность) от коллег, рисунки – открытки от детей, вкусностей разных принесли. Лежала я одна (ночью, даже в Новый год, нельзя в больницу, а то не удивилась бы, если бы и встречу мне устроили) – и думала : как же мне повезло, что в такой школе работаю! Ведь быть моим бедным деткам в детском доме, если бы не коллеги. Друзья настоящие. Подумаю немножко – и плачу, подумаю – и плачу. И прошу у Бога счастья им, родным моим.
Благодаря такой заботе, только потому, что за детей была спокойна и могла собой в больнице заниматься, встала я на ноги в июне, а к сентябрю выписалась домой. Забирали меня на машине, устроили праздник у меня дома, я вошла – и обомлела! В моей , от мамочки оставшейся, старенькой квартирке, все было новое – от обоев до смесителей. И это в то время, когда все, что имело отношение к ремонту, купить было невозможно, можно было только «достать»! И стол накрыт, и встречают такие родные, любимые люди!
Сын закончил школу с золотой медалью. Дочь – с серебряной. Вся школа до самого выпуска так и считала их своими детьми. Надо ли говорить, как мои дети относились к своим учителям? Они и сегодня их боготворят. Сын закончил Военно – Медицинскую Академию в Питере, хирург, кандидат наук, доцент. Дочь – работает директором школы. Не нашей, правда, на родине у мужа они живут. А я все еще работаю в своем родном доме. И большинство наших учителей все еще рядом. Не чувствуется старость с такими друзьями. Видели бы вы, как у нас , бывает, хохочут на педсоветах! А под этот хохот в нашей школе, самой маленькой по численности в городе, самое большое число победителей предметных олимпиад и медалистов. Вот такая история. Директор? Я к нему на могилку хожу каждый раз, как становится грустно. Благодарю его – это ведь он все придумал, обязанности распределил и так все устроил, что на весь тот год хватило у людей терпения и желания мне помогать. Он такие слова умел найти, мне рассказывали много лет потом…и ремонт – его идея, и исполнение даже – он вдвоем с «трудовиком» нашим все обои поклеил . А сантехнику – межшкольный сантехник устанавливал, по его просьбе. А когда в день моей выписки за столом сидели – я плакала, благодарила, а он грубовато так говорил « Натурой, натурой рассчитаешься» - и мне уже не было страшно за свое достоинство, я уже к тому времени научилась видеть не слова, а настоящее – то, что человек делает.

Спустя полгода после свадьбы мы с мужем решили, что пора становиться счастливыми родителями. И тут мы столкнулись с некоторыми трудностями. Но после двух месяцев произошло чудо (именно чудо, так нам потом сказали врачи): я поняла, что беременна. Чувствовала я себя неплохо, никаких токсикозов и недомоганий. А если что-то и беспокоило, то районный врач отвечала дежурной фразой, что все так и должно быть. Но, видимо, судьба под разными видами посылает нам свои подсказки, намеки. Как-то я смотрела один из наших сериалов, где события разворачивались в детском доме. Меня как будто осенило, я стала говорить мужу, что нам надо обязательно усыновить малыша. Муж решил, что у меня очередной заскок беременных, спорить не стал, но сказал, что нам сначала своего надо родить, а там, когда-нибудь, через много лет, может быть и все в этом роде. А потом произошло то, что вспоминать трудно даже сейчас. У меня случились преждевременные роды. Мой сын прожил на этом свете трое суток и умер. Имя нам пришлось давать уже мертвому ребенку.
За день до выписки из роддома я узнала, что одна горе-мамаша сбежала через окно, бросив своего ребенка. Я опять задумалась над усыновлением, но была мечта родить своего. Первые месяцы после родов вспоминаются как в тумане. Потом были обследования, лечение меня и мужа, но все впустую. Мысль об усыновлении уже прочно свила гнездо в моем сознании. Но муж упорствовал. В 2000 году я все же отправилась в районную опеку. Встретили меня неласково, рассказали, какие все дети в домах ребенка больные и со страшными патологиями, предлагали брать детёнка лет пяти - шести, чтобы «было видно, как у него с головкой». Потом пугали мужа, которого я буквально силой затащила туда. Муж поехал объясняться со своими родителями. Затем его мать вся в истерике приехала к моей маме с просьбой отговорить меня от этого «страшного» шага. Но моя мама (спасибо ей огромное) всегда была на моей стороне. Дама из опеки позвонила и сказала, что есть новорожденная девочка, и если мы соберем медицину за 2 дня, то нам ее отдадут. Мы совершили титанические усилия и за два дня все справки были у нас на руках. Дама посмотрела на меня с недоумением и сказала, что для этой девочки уже нашлись усыновители. Тут и муж мой опять стал неприступной крепостью и сказал, что он не готов принять и полюбить чужого ребенка. Предложил сделать еще попытку полечиться. Я согласилась, но установила срок до нашего тридцатилетия. Весной прошлого года я поставила мужа в известность, что пойду работать в дом ребенка. Не могу сказать, что он был в восторге от моего решения. Дошло даже до того, что мне пришлось сказать, что ребенка я усыновлю все равно, но уже без него. Поверьте, это было очень нелегко. Он тяжело вздохнул, но согласился, но со своей стороны потребовал, чтобы я проработала там хотя бы полгода, «не бросаясь на первого встречного», а уж потом...
Наверно, не надо тут говорить о том, что я хотела взять совершенно здоровую новорожденную девочку. И желательно, чтоб никто не знал, что она не родная. Даже близким подругам не говорила, где буду работать. Но, видимо, не судьба мне все делать по уму, а не по сердцу. Так вот, в очередной раз пришла в дом ребенка какие-то бумажки доносить, а в это время детки гулять вышли. Я смотрю на каждого и проверяю свое сердце - а вдруг ёкнет. Но сердце мое глупое отчаянно колотится и все. Подхожу уже к самому зданию и вдруг чувствую на себе чей-то взгляд. Поднимаю глаза и вижу, что на зарешеченной террасе второго этажа гуляют детки поменьше. А одна девочка в платочке держится ручками за решетку и смотрит на меня огромными недетскими глазами. Взгляд старушки, которая повидала в этой жизни то, что мне и не снилось. Позже я попала на работу в эту группу. Взгляд той девчушки просто не шел из головы. Но нет! Нет такой девочки в этой группе, нет ее и в других! Прямо мистика какая-то! Спрашивала воспитателей, может ее удочерили? Все отвечали, что такой девочки не было. Ну, думаю, пора головку лечить. И вот настал пасмурный денек, и детишкам надели платочки, легкие шапочки. И этой девочкой оказался ... мой Мишаня. Я начисто забыла о желании удочерить здоровую новорожденную девочку. Миша сам выбрал меня. Мое мнение где-то там, на небе, похоже, не учитывалось. Миша в 1 г. 11 мес. не ходил сам (пошел ровно в 2 года), задержка была будь здоров. Раньше было подозрение на ДЦП, но, слава Богу, не подтвердилось.
Муж схватился за голову от моего решения. Просил подождать, подумать. Говорил, что согласен только на совсем маленького ребенка. Я тоже сомневалась, страшно было в одночасье принять такое ответственное решение. Тут опять судьба решила помочь мне. Пришла одна пара выбирать себе детку. И женщине очень понравился Миша. Она сказала, что он очень теплый ребенок. А ее мужу, слава Богу, он не приглянулся. Тут я решилась окончательно. Разговор с мужем был очень тяжелый. Он меня пугал не хуже, чем Дама из опеки.
Его я просила приехать и посмотреть на Мишаню. Сказала, что если он будет категорически против, то я не стану настаивать. Он приехал, я боялась страшно, понимая, что не могу уже отказаться от этого мальчика. Муж посмотрел и сказал, что он согласен, и в этом деле надо положиться на мои чувства. Только сказал, что если ребенок чем-то болен, то лучше его не брать. Но я уже была подкована в вопросах здоровья благодаря конференции «Приемный ребенок». И супруг мой услышал диагноз Миши в «детском переложении». После принятия окончательного решения у меня как гора с плеч упала. Главврач была в шоке от моего решения, говорила, что подберет мне по блату самого -самого ребятенка, не понимая, что самого - самого я уже нашла. Весь коллектив, сгорая от любопытства, пытался обсудить со мной эту тему. Все поголовно, за исключением двух человек, говорили, что я совершаю ошибку, этот мальчик дурачок, умственно отсталый, напичканный горой препаратов, применение которых бесследно не проходит, что он полгода лежал в инвалидной группе, что пошел он ножками в два года, что очень поздно даже для дома ребенка. Этот период тоже был очень трудный для меня.
Надо обладать огромной душевной твердостью, чтобы в одиночку противостоять мнению всего коллектива, а я такой твердостью по жизни не обладаю, я вообще ужасная мямля. Но, зажмурив глаза, периодически прижимая к сердцу Мишку, я дожила до суда. Поддерживали меня только ежедневные свидания с сыном, а по выходным вместе со мной приезжал к нему и муж. И когда я видела эту счастливую от нашей встречи мордашку, я понимала, что я все делаю правильно. Настоящей отдушиной стала для меня и конференция о приемных детях на сайте 7уа.ру. А Мишаня, казалось, совсем не привыкал к папе, боялся его до рёва, не шел к нему на руки, не давал ручку. Муж приуныл, ему хотелось скорее стать папой в полном смысле этого слова.
Мишу мы забрали домой 23 декабря 2002 года. Первые дни были трудными. Нет, Миша не капризничал, все ел, быстро засыпал, но он почти не понимал слов, не понимал запретов, боялся ванны до крика, не хотел гулять, так как улицы он тоже не знал. Я оказалась в вынужденной изоляции от всего внешнего мира. Но все потихоньку стало входить в свою колею. Я, несмотря на то, что вынашивала идею усыновления не один год, столкнулась с тем, что совершенно не умею любить безоговорочно. Раньше все любили меня, а я принимала всеобщую любовь родственников и мужа, а теперь надо было любить самой, не надеясь получить отдачу прямо сейчас. К тому же два моих педагогических образования не давали мне спокойно общаться с ребенком. Так что моя адаптация была очень тяжелой, а Мишаня привык быстро. Очень быстро полюбил читать, стал неплохо рисовать (сравниваю с нашими ровесниками), освоился с бытовыми вопросами. Спустя несколько месяцев, я поняла, что только сейчас я стала жить нормальной полноценной жизнью, стала радоваться дитю, его шалостям, его ровному дыханию во сне, когда вижу, как Миша играет с папой, весело прыгая на нем (куда только его страх подевался?). А все его успехи хочется вывесить на большую доску почета и хвастаться перед всеми, особенно перед теми, кто говорил, что Миша умственно отсталый. Через два - три месяца пребывания дома, Мишка стал понемногу говорить. Однажды утром он пришел ко мне в кровать, обнял и сказал: «Мама, алю (люблю)», так нежно и ласково, что я поняла, что это - счастье. От ощущения этого счастья я иногда просыпаюсь по ночам. Мне очень повезло - мы втроем подходим друг к другу, как части одной разрезанной картинки.
Сейчас мой мальчик пошел в садик. Привыкал со слезами, может, думал, что его опять бросили. А я, оставаясь дома, схожу с ума от беспокойства за него, от того, что непривычная тишина режет мне уши.
И в конце своего опуса, хочу сказать, что Мишутка почти не отличается от своих «домашних» сверстников, только говорит плохо, но логопедический сад, я надеюсь, это исправит. Он очень веселый не капризный ребенок, с ним очень легко договориться. Я не знаю, как он будет учиться в школе, и это, признаться, для меня не очень важно - я люблю его в не зависимости от его оценок, я не знаю, как он отнесется к своему происхождению, но я попытаюсь объяснить ему, что осенью 2000 года, я почувствовала, что он родился и поэтому первый раз пошла в опеку, именно поэтому та девочка не досталась нам, и мы прекратили все действия по усыновлению потому, что он был в больнице, и мы вряд ли бы встретились. А весной, я подслушала, как мой муж, купая сына, просил у него прощения, что мы так долго его искали. Мои свекровь со свекром, которые были против усыновления вообще, просят все время, чтобы мы привезли им внука на выходные, балуют и зацеловывают его.
Я благодарна судьбе, что у меня есть такой замечательный сынок, моя роднуля, мое солнышко и ласковый теплый лучик. Я могу сказать, что я сама его выносила и родила, но не из живота, а из сердца.
Оксана. Москва, 18 сентября 2003г.

Все началось три года назад. Бесконечным осенним вечером я искала в Интернете "усыновить ребенка". Позади было ежемесячное замирание и огорчение -- опять нет, позади было краткое ощущение полета и счастья внутри, позади были горькие слезы о маленьком неродившемся человечке. Позади был краткий разговор с мужем, который был не против мысли об усыновлении. Среди найденной кучи пустых слов было ценное зерно -- конференция "Приемный ребенок". И глупый вопрос на радостях "А нам дадут ребенка?" Утешили, что дадут. Но муж охладил мой пыл, предложив выждать полгода, чтобы принимать решение спокойно и обдуманно. Но вернуться к разговору через полгода не удалось, по некоторым важным причинам. Как решил муж "К вопросу вернемся позже". За токсикозом, вязанием приданного и прочими радостями я не переставала иногда читать конфу, радуясь за детей и родителей. Костя рос и все настойчивей становилось желание иметь еще одного ребенка, приемного ребенка. Нам очень хотелось маленькую беленькую голубоглазую девочку, но попозже, следующей зимой, когда Косте будет два, чтоб они погодки были.
Активно читая конфу, все примеривала и примеривала на себя детей -- а такого взяла бы? Было страшно. Я понимала, что мы не будем выбирать ребенка, а возьмем того, который сам нас найдет или которого опека предложит первого. И боялась не полюбить. О чем думал муж -- не представляю. Иногда показывала мужу фотографии детей, которым ищут родителей. Только почему-то вместо годовалых девочек это были трехлетние мальчики, как на подбор с карими глазами и темными волосами Муж спокойно говорил "угу" и не проявлял никакого желания развивать тему этого конкретного ребенка.
И однажды меня царапнул по душе Наташин рассказ о детях в очень маленьком городке за 850 км от Москвы, о том, что есть трое, у которых так мало шансов, которым видно так и жить в казенных домах. С этим огорчением пришла к мужу, пожаловалась, что не могу уснуть, деточек жалко. Говорю "Вот. Никто детей не берет. И не возьмет никогда, троих-то. Мы же, например, не можем взять троих?!" "Почему???"-- удивился муж. "Ну как, трое же, сразу..."-- растерянно лепетала я. "Покажи детей. Хорошие дети. Узнай завтра же какие документы нужны." Потом были и сомненья, что справимся, и обсужденья -- надо ли, можно ли, стоит ли? Говорили с мамой(свекровью) -- поддержала, брат мужа покрутил пальцем у виска, но документы подписал. Поддержал духовник, сказал собирать документы и ехать к детям. Документы собрались легко. Опека пыталась пугать генами, уходом мужа, всякими ужасами, но после знакомства с решительным-внушительным папой-священником растаяла. Люди привозили все новые фотографии, мы как-то все больше мысленно привыкали к детям. Я все ходила и прикидывала -- а как бы я сейчас с четырьмя, а в этой ситуации? Вроде ничего, не помрем. Документы были готовы в первых числах отпуска и мы поехали.
Часть вторая. ЗНАКОМСТВО.
Дорога. Деревни Костиково, Данилино, Александровка, Сынково -- все будет хорошо? Маленький городок, грязные улицы, люди провожают долгими взглядами нашу "роскошную иномарку". Серый дом под дождем. Илья Алексеевич, директор Дома ребенка -- почти молодой мужчина с глубокой печалью в глазах. Зачитывает нам карты -- бронхит, орз, бронхит, пневмония, еще бронхит, еще, еще... Неврология у Саши - неприятно, до конца его диагноз мы осознали уже дома, но кажется, что возьмем любых детей, мы с ними уже свыклись, они уже наши. Едем в опеку за направлением, директор ДР едет с нами, помочь убедить опеку, что мы не верблюды и детям будет хорошо у нас. Полчаса препирательств и направление есть. В кабинете Ильи Алексеевича ждем, когда проснутся дети. В группе заканчивается полдник, все дети повернулись и смотрят на нас во все глаза. Уже не страшно, уже запредельно. Костю угощают казенным полдником. Кисель у него не вызывает ассоциаций с пищей, творог закончился, а банан (подарок детям от нас) он уже сегодня ел. Соня с Женей дружно проглатывают эту еду. Наш папа надувает шарики, а дети с визгом носятся по группе. Нам приносят испуганного Сашка. Сердечко этого невесомого птенчика колотится под рукой, распахнутые глаза передают все смятение его души. Ни писка, ни вздоха, ни улыбки. С трудом верится, что ему больше года, мои руки уже забыли, когда Костя был таким крохотным. Старшие к Саше подошли, погладили по голове -- у меня отлегло -- к малышам хорошо относятся. Даже к Косте, который уже вооружился кеглей и наводил свои порядки в группе. Потом Сашу отдали в его группу, со старшими пошли в игровую, знакомиться. Не удалось -- дети зажались, молчали, играли друг с другом. Мы смотрели.
Дети хорошие, чувств -- никаких, только жалко их. Отвели обратно в группу. Остальные дети в глаза глядят, с тоской, с надеждой, а они как не видят. Вышли, помолчали. Берем? Берем. В опеку -- подписывать, и на выходные к друзьям. Нам было стыдно уехать в Москву на пару недель (как хотели изначально), решили брать сразу, как документы будут готовы. Уехали к друзьям на три дня -- провожать "почти холостую" жизнь, покупать вещи для детей. В понедельник приехали в опеку, сказали подождать. Сидели в машине три часа, наливаясь ужасом от того, что вот, сейчас будет уже все, поздно что-то менять. Приехали в ДР с вещами, дети на прогулке. Ждем. В группу первая, бодрым шагом, входит Соня, видит нас -- в глазах такая смесь страха, надежды и любопытства. Воспитательница в слезы -- "Уже увозите? Я их только сегодня спрашивала -- поедите домой? Соня уточнила: А Данила тоже? Тогда поедем!" Быстро переодеваем детей в домашнее, в машину и вперед, домой. Правда через 15 минут выясняется, что Соню укачивает, сильно укачивает, у Данилы энурез, а Саша срыгивает. А еще мы не разбираем ни слова из их разговоров. Опускающаяся ночь покрывает мою душу холодным ужасом. Я уже не понимаю, зачем мы все это затеяли, чем нам было плохо только с Костей, и как вообще дальше жить?! Разумом я помню, что очень хотела взять детей, что этот ужас пройдет, придет любовь, но сердцем... Зачем мне все это было надо?! Только с рассветом на душе стало светлеть, дети мирно спали вповалку и были такие тихие и беззащитные, что я улыбнулась. А потом было знакомство с домом, с бабушкой. А потом засмеялся Саша, и залопотал. А Соня и Данила знакомились с котом, пили чай, осматривались. Потом мы их крестили. Удивительное чувство, когда священник в конце крестин отдавал детей мне -- их матери. Потом была дача, мы привыкали друг к другу. Становились роднее. Переживали адаптацию, рассказывали о переменах в семье друзьям и родственникам.
Часть третья. ДАНИИЛ.
Моя мечта. Моя забытая хрустальная детская мечта. Мой сын Даниил, тонкий, чуткий, нежный и ранимый, с обворожительной улыбкой, с зелеными глазами, так похожий на моего мужа всем своим существом. Я когда-то мечтала, что у меня будет сын, такой сын. И однажды меня ударило -- ведь он -- моя сбывшаяся мечта. Он весь мой, мой родной ребенок, самый родной из всех. Он любит всех, хотя и дерется иногда. На вопрос "Чей ты?" отвечает "Мамин!" Адаптация была бурной, с визгом, истериками, киданиями на пол, но прошла довольно быстро. Он боится нас потерять, дорожит нами, не хочет огорчать нас. Хорошо ест, хорошо спит, иногда капризничает.
Часть четвертая. СОНЯ.
Моя копия. Человек разума, практичная и прагматичная, упорная и самостоятельная (до упрямства и своеволия). Соня копирует все. Да это и не сложно, при таком сходстве. Любимая тема "Когда я вырасту и буду мама..." Соня чаще всех говорит что-то такое, от чего все смеются (иногда все, кроме меня -- у вас зеркало когда-нибудь говорило? это совсем не смешно). Мы с ней дружим. И потихоньку приходит большая любовь, к дочке и к маме. Соня на вопрос "Чья ты?" отвечает "Сонина! И немножко папина."
Она очень травмирована. Хорошо помнит, что их сдали в ДР. Сложная, закрывшаяся и беспомощная. Тогда рухнул весь ее мир и она до сих пор не может оправиться. Адаптация у нее тихая, внутренняя, но все еще идет. Она боится остаться одна, но не очень дорожит именно нами. До сих пор иногда в конце обеда дрожащим голосом просит "кусочек черного хлеба". В еде привереда, и не любит ложится спать.
Часть пятая. САША.
Малыш. Милый, уже щекастый, веселый, с обаятельнейшей улыбкой. Он растет и развивается очень быстро, уже понемножку ходит. Он наш младшенький, о нем все заботятся, его все любят, Сашино обаяние подкупает всех, кто только его видит. Внешних явлений адаптации мы не заметили (м.б. на фоне старших). Уже через неделю жизни дома имел вид, говорящий "Мне очень хорошо! Я очень доволен своей жизнью!" Только долго при виде еды ручки дрожали (
Часть шестая. ЖИЗНЬ.
Жизнь идет вперед. Бабушка (моя мама), узнавшая о свершившемся уже после, сначала радовалась, потом негодовала, потом опять радовалась, теперь смирилась и полюбила всех. Бабушка (свекровь) живет с нами, помогает, терпит иногда от них. Мы уже не представляем, как жили раньше. Зато теперь живем хорошо, весело, насыщенно, хотя и потруднее стало. Это наши дети. Такие, какие есть. Просто наши и все. Нам страшно при мысли, что могли бы никогда не встретить наших детей. Мама Света.

Сейчас даже странно думать, что в моей семье еще совсем недавно не было этого малыша. Его звонкий голосок зазвучал в нашей квартире всего-то три месяца назад. Это произошло так естественно, что, казалось, так было всегда, или, по крайней мере, должно было быть. Возможно, так случилось, потому что мой путь к принятию ребенка в семью, был достаточно долгим, а потому решение это было зрелым, выношенным...
Мне всегда хотелось иметь большую семью, такой, видно, я на свет уродилась. Когда мой младший сын пошел в школу, а старшим дочерям до выпускного бала осталось рукой подать, я поймала себя на том, что вновь стала заглядываться на детские коляски и по-доброму завидовать семьям с маленькими детьми. А еще меня очень волновала проблема сиротства в нашей стране. Материалы на эту тему я читала запоем и в первоочередном порядке, страшно возмущалась тем фактом, что сирот и беспризорников в современной России едва ли не больше, чем в годы войны. Но две эти ситуации - желание иметь еще одного ребенка и проблема брошенных детей - долгое время существовали отдельно, и, казалось, не имели между собой ничего общего. Ну, например, как не связаны между собой рост цен на хлеб и школьные оценки моего ребенка.
Прошло несколько лет, прежде чем я поняла, что чужих детей не бывает и что моя потребность быть мамой может оказаться полезной тому, кто в больше всего на свете как раз в маме и нуждается. Скажу честно, мысль о том, что можно взять в свою семью не тобой рожденного ребенка, была неожиданной даже для меня, не говоря уже о моих близких. Мы все - заложники стереотипов. А потому выслушать о проблеме «дурных» генов, плохом здоровье, слабом интеллекте и прочих пороков этих «чужих» детей пришлось немало. Справиться с ситуацией помог поток информации о накопленном опыте усыновления и создания приемных семей в СМИ и сети Интернет. И когда «почва» была подготовлена, я приступила к сбору документов.
Конечно, я предполагала, что процесс оформления бумаг на принятие ребенка в семью - дело хлопотное и полное неожиданностей, что чиновники могут попросить принести им документы сверхустановленных законом. И, закрепив сердце мужеством, приступила к сбору документов. Не буду подробно останавливаться на прохождении медицинской комиссии. Скажу только, что печать главврача на моей идеальной справке, где уже красовались печати всех необходимых специалистов, подтверждающих, что я здорова, появилась лишь после официально поданной жалобы, где было указано, какой именно закон нарушен поликлиникой в отношении меня. Вообще мой пакет документов, поданный в органы опеки, потрясал «излишествами» с самого начала. Помимо бумаг, требующихся по закону, были приложены и согласие бывшего мужа на появление в его бывшей семье еще одного ребенка, и ксерокопии грамот, полученных моими кровными детьми за различные достижения, и даже благодарность от мэра города за хорошее воспитание старшей дочери, окончившей школу с золотой медалью. Но опекунскому совету, рассматривавшему все эти бумаги, их количество показалось явно недостаточным. Сначала от меня потребовали принести копию трудовой книжки и диплома об образовании. Немного повозмущавшись на тему, что наличие или отсутствие диплома никак не гарантирует хорошего отношения к приемному ребенку, рассудила, что не стоит ссориться с людьми, от которых зависит мое будущее. Сделала копии и принесла. Следующее требование было нелепо и возмутительно одновременно. Я должна была предоставить письменное благословение батюшки моего прихода на принятие в мою семью ребенка. И это вполне серьезно от меня требовал государственный чиновник в стране, где церковь отделена от государства! Пришлось объяснять, что таких справок приход не дает. К слову сказать, это действительно так. И, как ни странно, этот ответ их удовлетворил. Правда вместо месячного срока, предусмотренного законом, решения о возможности быть приемной мамой я ждала значительно дольше. В общей сложности весь процесс оформления и сбора документов занял около четырех месяцев. Видно, такова особенность моего пути, потому что я знаю людей, у которых этот процесс занимал всего несколько дней.
Теперь я должна была из сотен брошенных детей выбрать одного. И тут я поняла, что ходить по детским домам в поисках одного-единственного малыша, который мне подойдет (а как прикажете узнать, какой именно мне подойдет?!), перебирать детей, как товар в магазине, я не смогу. Не выдержу. Мне этот процесс казался абсолютно безнравственным. Поэтому я искренне благодарна одной из очень известных в Новосибирске приемных мам и работнице одного из городских детских приютов, с помощью которых мне удалось познакомиться с моим новым сыном, минуя процедуру просмотра десятков детских фотографий. Мне достаточно было знать, что воспитатели характеризуют мальчика, как умненького и спокойного ребенка, и у него есть юридический статус для устройства в новую семью. Очень хотелось забрать малыша домой как можно скорее. Не вышло. Мы еще полтора месяца ждали нашей встречи в уже качестве мамы и сына.
Забирать мальчика мы поехали с моим кровным теперь уже старшим сыном. Сказать, что я волновалась - ничего не сказать. Я просто тряслась от страха, что парню у нас не понравиться, и маму он себе не такую хотел. А вдруг я не сумею его понять, ведь я ничего не знаю про этого ребенка? Что он любит или не любит, какие у него особенности характера? Я только и могла, что напоминать себе, что я - взрослая и опытная, как-нибудь разберусь с одним маленьким мальчиком. Мы приехали за ним в сончас. В процессе ожидания когда к нам выведут нового члена нашей семьи, стали свидетелем свидания пьющей мамы со своей дочкой, находящееся в приюте уже почти полгода. Это произвело на моего сына неизгладимое впечатление. Слышать об этой стороне человеческой жизни - одно, стать очевидцем - другое.
Воспитатель вывела нашего малыша абсолютно растерянного, взъерошенного с огромным яблоком, которое он с трудом удерживал в маленькой ладошке, и полным карманом конфет. На мое: «Здравствуй, малыш», парень расплакался. Очень трудно жить в мире маленькому мальчику, от которого ничего в его жизни не зависит. Много месяцев назад его забрали из родного дома, где с точки зрения взрослого мира, ему плохо жилось. Но он-то не знал другой жизни и мир родного дома, где он провел четыре первых года своей жизни, был единственным и любимым! Потом был приют, который летом закрылся на ремонт, и новый приют, с другими детьми и воспитателями. Никто опять не спросил его, хочет ли он таких перемен. А теперь вот пришла абсолютно чужая тетя и ему почему-то надо идти с ней неизвестно куда. Как тут не заплакать? Так с плачущим мальчиком на руках мы покинули казенный дом. Мне повезло. Мой мальчик, несмотря на все трудности, которые ему пришлось пережить к его пяти годам, обладает удивительно добродушным нравом и оптимистичным взглядом на мир. Он достаточно быстро успокоился на улице, когда я стала подробно рассказывать ему куда мы идем и что нас там ждет. Несколько дней спустя стало понятно, как он себе объяснил наше путешествие. Он решил, что я - воспитатель, который везет его к себе в гости (такой опыт у него имелся - одна из воспитателей приюта брала его к себе на выходные), а потому надо использовать представившуюся возможность по полной программе.
Первые несколько дней он не мог надышаться воздухом свободы. Вы знаете, что в мире есть троллейбусы, трамваи и метро? Большей радости, чем проехать на всем этом впервые в жизни просто быть не могло. Он был готов не спать и не есть лишь бы где-нибудь ходить и видеть что-то новое. И еще 1000 вопросов в минуту к каждому члену новой семьи. Как же не воспользоваться доступным источником информации? А почему у троллейбуса двери разговаривают? А почему этой тете (кондуктору) все люди деньги отдают? А что это за дядя стоит на камне (памятник)? А разве бывают такие большие магазины? А почему остановки все время разные? Он не просто осваивал новое, он пытался тщательным образом упаковать всю информацию в копилку памяти, чтобы НИЧЕГО не забыть. Поняв, что ребенок счел свое пребывание в нашем доме, временным, стало ясно, что он пытается прожить, прочувствовать и познать как можно больше, чтобы рассказать об увиденном тем, кто остался в его старом мире.
Мой мальчик пробыл в сиротском учреждении меньше года, до этого он жил в семье. Но этого срока оказалось достаточно, чтобы наложить свой отпечаток на ребенка. Первое время мой ребенок непроизвольно привлекал к себе внимание окружающих. Это внимание было позитивным, ну дар Божий у моего мальчика такой - огромное внутреннее обаяние, он всем нравиться, - но внимание было чрезмерным. Мальчик выделялся из массы других детей неуловимой «детдомовской печатью». И даже новая модная одежда и стрижка не спасали. Сколько же требуется времени таким детям, чтобы «одомашниться»? А еще мой малыш не доверяет миру взрослых - миру, который так часто предавал его. Как только он начал привыкать к дому, появились страхи этот дом потерять. Каждый раз выходя на улицу он спрашивал, а вернемся ли мы домой, и с ним ли вместе мы вернемся. Сколько времени должно уйти, чтобы избавиться от этих страхов - неизвестно. И сколько их еще, деток, получивших совсем недетский жизненный опыт и пытающихся в одиночку справиться со своими страхами живут в мире, где от них ничего не зависит? И дождутся ли они своих мам и пап, которые могут их спасти?..
Вот уже три месяца окружающие, внезапно обнаружившие у меня пятилетнего сына, пытаются высмотреть у него «дурную» наследственность. Это я понимаю по вопросам - прямым и косвенным. Не знаю, когда по мнению знатоков должна эта наследственность проявиться, но на сегодняшний день у моего мальчика, моего особенного сына нет никаких недостатков. Вообще. Сама не знала, что такое возможно. Мой сын - спокойный, добрый и любознательный ребенок, влюбленный в жизнь. Он встает и засыпает с улыбкой, он радуется всему новому, а если вдруг что-то ему покажется неприятным, он тут же переведет разговор на другую тему. Дипломат. Недавно я обнаружила, что радуюсь вещам, которые обычно раздражают родителей в кровных детях. Мой мальчик заявил, что он не будет есть кашу, что не любит капусту, и что он еще не голоден. Чему радоваться? Да тому что так и должен вести себя настоящий домашний ребенок, хотя гораздо проще, когда деть съедает все что ему предлагают! Процесс пошел.
Изменилась ли жизнь моей семьи? Я не заметила. Если и есть некие перемены, так это у моего кровного сына, который учится быть старшим братом - абсолютно новая для него роль. Он с радостью играет с малышом, забывая об уроках и вызывая во мне не шуточную тревогу, что в моем доме теперь два пятилетки. Приходится регулярно напоминать парню, сколько ему лет, что вызывает досаду у младшего. Что за уроки могут быть, когда надо строить дом для игрушек? Все как у всех. Обычная семья, где недавно появился такой обычный, но такой особенный мальчик, сын, рожденный сердцем. Лана СВЕТЛИЧНАЯ

Кто сказал, что детей не приносят аисты?...
17.06.2005
На самом деле - приносят. Чудеса вообще случаются, если в них верить. Я вот на глупые вопросы честно отвечаю, что сына нам принес аист. Правда, никто почему-то не верит. А зря.
Ну и что, что в роли аиста выступила женщина, которая когда-то была женой моего мужа? Главное, что в один августовский вечер 2001 года, выйдя случайно из квартиры, я обнаружила там Володю. Ему было тогда шесть с половиной, и только два года из своей короткой жизни он провел в семье, где его любили и им занимались, где был папа (мой муж всегда считал его родным), бабушка, старшие братья, племянники, дяди и тети. А потом его мать сбежала и забрала его с собой, и найти их так и не удалось... Нам почти ничего не удалось выяснить о их жизни эти четыре года - приходилось опираться только на Володины рассказы, а он помнил мало и плохо и рассказывал отрывочно. Судя по всему, он по целым дням был дома один, никаких книг, никаких игрушек почти, никакой практически нормальной еды, просто брал что дома было - мог целую плитку шоколада съесть. На обед. И все. Только изредка появлялась какая-то «тетя Даша» (я не знаю, кто это и где она, но дай Бог этой женщине всего самого лучшего в жизни), которая его кормила «вкусно-вкусно». Никто с ним не занимался. Вообще. И он мог целыми днями смотреть телевизор. Все подряд. И, похоже, что били его. Не систематически избивали, а за провинности. Разбитое что-то или разлитое.
...И вот он лежит на нашем пороге, маленький, завернутый в одеяло и что-то слишком крепко спящий... Разбудить его удалось только в больнице - он был накачен смесью наркотических веществ и снотворного.
Потом было много всего - и шантаж, и суд по лишению матери родительских прав, и новый суд, когда я его усыновляла (муж по документам итак значился его отцом). Но это все вспоминать совершенно не хочется.
Хочется вспоминать другое. Как мы забрали его из больницы, вернее, даже больниц, поскольку, конечно, первым делом провели максимально полное медицинское обследование, и оказались наконец все вместе дома. Наша семья - мы с мужем и нашей до безумия любимой, потому как тоже данной чудом дочкой - и маленький, испуганный, дикий, несчастный ребенок с кучей диагнозов.
Он старше Эси, нашей дочки, практически ровно на два года (ей было четыре с половиной), но выглядел едва ли не младше ее - такой маленький и худенький. Железистая анемия в тяжелой форме (то есть слабость, быстрая утомляемость и проч.). Авитаминоз. Нарушения в работе желудка и кишечника. Нарушения зрения. Кариес. Отставание в развитии, прежде всего речевом - отсутствие навыков связной речи, только отдельные слова и фразы, очень бедный словарный запас - какие-то слова не знал вообще, какие-то знал, не понимая смысла и неправильно их произнося. Очень плохая память - настолько, что мы опасались каких-то мозговых нарушений, но оказалось - просто полное отсутствие тренировки. Ну и неврология, неврология и неврология... Страх одиночества, темноты, ночные кошмары, повышенная возбудимость, быстрые перепады настроения, неумение концентрироваться на одном предмете дольше пары минут. И в то же время - боязнь людей, особенно тех, которых видит в первый раз. Конечно, неумение общаться, особенно если присутствует больше одного-двух человек, особенно, если это дети.
Что мы делали - ну кроме того, что лечили, конечно. Первым делом дали привыкнуть немножко к дому и к нам. Просто пару дней безвылазно сидели дома и знакомились, общались, пытались друг друга понять. И кормили его всякими вкусностями. Тут нам очень помогла дочка, она как-то сразу его приняла, хотя мы очень беспокоились, конечно. Но она с ходу решила, что старший брат - это очень круто (во дворе у нас по большей части по двое детей в семье) и он будет ее катать на велосипеде. Правда, Володя не умел кататься на велосипеде, но пришлось быстро начать учить. Теперь катает.
В эти дни мне вдруг стало ясно, насколько большому количеству вещей мы учим детей, практически об этом не задумываясь, автоматически, просто личным примером. Например, стучать в дверь перед тем, как войти, говорить «здравствуй», «до свидания», «спасибо», «пожалуйста», в транспорте сначала пропускать выходящих, пользоваться салфеткой, понижать голос в некоторых ситуациях и еще масса каких-то мелочей, то, что усваивается как-то само собой в семье и среде. Володя ничего этого не знал. Он не умел чистить зубы и пользоваться вилкой. Никогда не видел рыбок в аквариуме, не отрываясь, мог смотреть на них часами (пришлось сделать отдельный аквариум для детской комнаты). Не пробовал арбуза, персиков, дынь. Никогда не ел мороженого. Не качался на качелях. Конечно, никогда не держал в руках книг, карандашей, фломастеров.
Потом мы поехали по магазинам. Все вместе. Потому что купить нужно было ВСЕ - от зубной щетки до кровати. Поскольку Володя людей боялся, а нам хотелось, чтобы он сам принимал участие в выборе, это была такая игра. Называлась «Исполнение желаний». Когда все, что ты захочешь, у тебя появится, но для этого нужно пристально на предмет посмотреть, дотронуться, сказать один раз «мне это нравится» и три раза «пожалуйста». Игра продолжалась три дня, не без трудностей, так что к концу мы просто валились с ног, но закупки были сделаны. Купили кровать (почему-то ему хотелось кровать-чердак, чтобы можно было залезать наверх) и все для нее - одеяла, подушку, постельное белье разноцветное, исключительно по Володиному вкусу, столик и стульчик, посуду его персональную, кучу одежды (это уже больше по нашему выбору) и мелочей типа зубной щетки, полотенец, губки, и т.д., и т.п. Велосипед, чтобы катать сестру. Коробочки, ящички и картинки. Ночник и коврик на стенку около кровати. Ну и, конечно, то, что всем (включая взрослых) доставило максимальное удовольствие - игры и игрушки. Все, на что падал его глаз и что считали полезным мы. Да, дочка тоже принимала участие в игре и ей тоже много всего было куплено - в основном, конечно, игрушки и милые девичьему сердцу мелочи. Очень мы боялись, чтобы она не почувствовала себя обделенной. Еще купили то, что оказалось едва ли не самым нужным - раскраски, альбомы, карандаши, фломастеры, краски. А через несколько дней поставили домашний спортивный комплекс - раз уж он так хотел лазить. И врачи сказали, что физических упражнений - как можно больше.
Потом были приятные дни расстановки всего, когда каждой вещи искалось место, а игрушки собирались и изучались. Ужасно забавно было смотреть, как дети осуществляли «раздел территории» (комната у них была одна). Нет, все было вполне мирно, без ревности и особых ссор, но очень смешно. «Такое же ребячество, как всеобщие выборы, только во много раз интереснее» (© Дж. Даррелл). Какие игрушки его, какие ее, а какие общие. Что делать, если ему захочется поиграть с ее игрушками и наоборот. В каком углу играют отдельно, а в каком вместе. Мы старались не вмешиваться.
Вообще дочка очень нам в Володиной адаптации помогла. Собственно, она сделала главное - ввела его в компанию их сверстников во дворе. Ее там любили, потому и брата приняли без возражений. И в сад они пошли вместе, это было в начале октября. Садик хороший, частный, детей там мало, педагоги хорошие, много занятий, бассейн - мы решили, что это будет полезно. Хотя сначала конечно по чуть-чуть их там держали. Еще мы ходили в зоопарк, в театры, в музеи, в планетарий, гуляли, катались на аттракционах, ели мороженое, сладкую вату, поп-корн и еще массу всего - может, не такого уж полезного, но зато такого вкусного.
Одновременно стали заниматься. Занимались мы очень много с самого начала, ведь было отставание, которое так или иначе надо было наверстывать. Тут нам дочка тоже помогала - она занималась охотно, привыкла, а Володя за ней охотно повторял.
Методом проб и ошибок мы выяснили, какие формы занятий, игр ему больше всего нравятся и дольше всего его занимают. Это оказалось все, связанное с рисованием. Тут у него явно есть способности, а может, даже талант. Соответственно, на это делали основной упор - накупили кучу разных досочек для писания/рисования, орудий труда, раскрасок с буквами, бумаги разной, красок/карандашей/фломастеров. Начали учить концентрироваться на этом, постепенно внедряя новую информацию. Вначале дело очень туго шло, конечно, постепенно гораздо быстрее.
Начали учить цифры, алфавит. Много читать им вслух - впрочем, дочке мы итак много читали - и обсуждать прочитанное. С самого начала, в общем-то, занимались с ним практически непрерывно. Естественно, это не значит, что мы по 20 часов в сутки сидели с ним за столом и зубрили. В основном, это было в игровой форме, с кубиками, магнитными буквами-цифрами, книжками с картинками. Он не возражал, он вообще очень тянулся ко всему новому и интересному, в том числе и к занятиям, раз уж мы их внедряли. Но формы все время придумывали разные, поскольку ему все быстро надоедало (что, собственно, в этом возрасте для любого ребенка нормально), а я считаю, что учиться должно быть интересно.
Оказалось, что он мальчик довольно способный, то есть объяснения наши схватывал на лету и сразу после без ошибки повторял. К сожалению, с такой же скоростью он все и забывал. Уже через час не мог вспомнить. То же и со стихами, и с буквами-цифрами. Самые частые слова были «я забыл» и «я не помню». Так что приходилось повторять все по миллиону раз, каждый день, небольшими кусками, в разных формах. Постепенно память стала улучшаться, довольно заметно. Насколько возможно, понятно, что это процесс не быстрый.
Одновременна шла борьба с ночными кошмарами, страхами темноты и одиночества, ну и лечением болячек, конечно. С переменным успехом, но в принципе прогресс был заметен. В декабре мы ездили с детьми в Израиль, где прогрели его на солнышке и полечили на Мертвом море. К Новому году он уже не выглядел как беспризорник 20-х годов, а был нормальным упитанным ребенком, с нормальной для этого возраста речью.
В феврале ему исполнилось семь, а в марте нужно было поступать в школу. Школа была, прекрасная частная школа, в организации которой я принимала самое непосредственное участие. Но там набирается два класса - посильнее и послабее, с разной программой. До сильного класса он не дотягивал. В слабый мне не хотелось его отдавать. Дочка пошла бы в сильный - могло получиться нехорошо. Кроме того, образование я считаю очень важным, хотелось, чтобы у моих детей оно было самым лучшим. А с другой - боялась, что ему в сильном будет трудно. А с третьей - он был не уверен в своих силах, а хотелось, чтобы он понял, что может. В общем, это было нелегкое решение, но мы его приняли - пусть будет сильный класс. И я сделала то, против чего категорически возражала всегда - просто натаскала его перед экзаменом. Со скрипом его приняли в сильный класс. Конечно, мы продолжали заниматься, и весной, и летом на даче.
И в сентябре, когда начались занятия, он уже практически не отставал от своих одноклассников. К счастью, в классе были знакомые по двору и детскому саду, с учительницей мы тоже ходили его знакомить заранее, подготовка к школе (закупка тетрадочек, ручек и прочего) ему понравилась, в общем, в школу пошли без проблем. Конечно, мы с ним продолжали заниматься, помогали делать уроки, все время. Дома повторяли все, что было на уроках, перед контрольными тоже. В разных формах, чтобы было не скучно. Первый класс мы закончили на круглые пятерки! И это уже без всяких поблажек. Да, дома мы занимались, но контрольные он писал сам и отвечал на уроках тоже.
В этом году он пошел во второй класс, с гордостью объясняя сестре-первоклашке, что там да как.
Итак, прошло два года с тех пор, как он с нами. Что достигнуто? Прежде всего, решено большинство проблем медицинского характера. Он быстро растет. Выглядит на свой возраст, только некрупный. Но дочка у меня тоже маленькая, например. Да и мы с мужем отнюдь не гиганты. Анемия пока есть, но успешно вылечивается, динамика очень положительная (по злой иронии судьбы - у дочки тоже анемия, что выяснилось этой зимой, причем в более тяжелой форме). Практически пропал страх темноты и ночные кошмары. Теперь они очень редки.
Он перестал бояться людей. Даже когда их много. По-прежнему он не любит общаться в больших компаниях, независимо от того, дети это или взрослые, и если в таковой оказывается, предпочитает держаться поближе к нам или сестре. Но - страх ушел. И, думается, это главное - в конце концов, не всем же быть душой компании и ее центром. В маленьких коллективах общается нормально. Тет-а-тет - вообще здорово.
Очень любит сестру. С ней не было ни одного (тьфу, тьфу, тьфу) серьезного конфликта (ссоры конечно были, но это нормально). По характеру они очень разные, она дама боевая, энергичная и чрезвычайно общительная, но из-за того, что младше на два года его - у них полное равенство. Ревности нет.
С нами - полное доверие. Перестал бояться говорить о своих желаниях и страхах полностью - вначале пугался каждого своего неловкого движения, боялся наказания. Потом, когда понял, что наказаний не будет, был период испытания нашего терпения - ему казалось, что это вседозволенность. Теперь это тоже ушло. Понимает, что нельзя может быть не потому, что накажут, а потому что нельзя - опасно, невежливо, некрасиво и проч. Самоконтроль появился.
Осталось - нелюбовь к большим скоплениям народу, долгое привыкание к новому человеку (учителям, например). Самое главное - страх одиночества. В комнате один спит, правда, без проблем (с прошлого лета у них с сестрой отдельные комнаты). Но остаться один в квартире или выйти куда-то (даже во двор) - боится. С сестрой - нет. То есть не обязательно взрослый требуется, но - кто-то знакомый. Так же, как и в незнакомых коллективах - кто-то один обязательно должен быть близкий. Но тогда - все нормально. Сейчас вот они ездили отдыхать в Турцию, без меня (но с папой, его старшим сыном и его семьей) - для меня это было бульшим испытанием.
Кроме того, очень развилась речь, говорит развернутыми предложениями, со сравнениями и проч. Полюбил читать (как это греет мне душу, что оба мои ребенка любят читать!).
Проблемы основные две - плохая память и неумение концентрироваться, сосредоточиваться на одном занятии. Надо обязательно все время все повторять и все время разнообразить занятия, способы и прочее. Конечно, прогресс есть, и огромный. В обоих направлениях. Надеемся, что в этом году помощь ему сможем уменьшить, а к средней школе - сведем к минимум.
Он с удовольствием ходит в спортивную секцию, сейчас начал вместе с сестрой заниматься музыкой. Очень любит рисовать. Интересуется животными и природой. О своей прежней жизни и биологической матери практически не вспоминает уже, хотя мы никогда не затыкали ему рот, естественно. Но и не напоминали.
Вот, наверное, и все. Конечно, рассказывать о нем я могла бы бесконечно, за эти два года столько всего было - и грустного, и смешного, и веселого, и трогательного... Но пора и честь знать.
Один только эпизод еще хотела рассказать. Месяца через три после того, как Володя у нас появился, мне пришлось уехать в командировку. Ненадолго, на два дня. Но дети все равно очень соскучились, и, услышав мой голос, радостно кинулись ко мне. «Ура, мама приехала!» - вопила дочка. «Мама приехала!» - не менее радостно завопил сын, до того звавший меня только по имени... И, когда я целовала его, еще раз повторил «МАМА, ты ведь не уйдешь?»... «Нет, сынок, я не уйду» - ответила я тогда сквозь слезы, не знаю, радости или чего-то еще.
Конечно, я помню, как Эся первый раз пролепетала «ма», и как я тогда была счастлива и радовалась. Но в прошлом году, когда я болела и врачи сомневались в благополучном исходе, я в полубреду слышала именно это. «МАМА, ТЫ ВЕДЬ НЕ УЙДЕШЬ?» - «НЕТ, СЫНОК, Я НЕ УЙДУ». И я твердо знала - я не уйду... Дети не позволят. Ревекка Л., Москва.

Начну с того, что я по жизни очень счастливый и везучий человек. Я всегда хорошо и с удовольствием училась, поступила в любимый ВУЗ, вышла замуж за любимого человека. Нашему браку почти 12 лет, мы поженились в университете, почти сразу родили Колю. Было очень трудно, я училась, работала, растила сына, и, честно говоря, всегда считала, что никогда не захочу второго ребенка.
Коля в раннем детстве был очень непоседливым, по-медицински говоря, гиперактивным мальчиком, и уставали мы от него безумно. Также, имея опыт быть дочерью мамы, которая одна растила двоих детей и считает нас с сестрой смыслом своей жизни, я всегда думала, что это неправильно - иметь смыслом жизни детей. Мне казалось это абсолютно глупой затеей, потому что дети эти обычные люди, которые живут, работают, рожают детей - и так по кругу - и ради чего эта жизнь-то? Жить надо для себя, так я считала.
Я очень активно работала, потом пошла на второе образование, просто так, от нечего делать. Жизнь моя просто кипела-бурлила, вся моя жизнь проходила на работе, в выходные - в универе, и так изо дня в день командировки, переговоры, договора, встречи, контракты...
И вдруг в один прекрасный день меня вдруг как по голове кто-то стукнул, и я поняла: я хочу второго ребенка. Эта мысль появилась, но осуществить это было нереально из-за плотного рабочего графика, из-за множества «важных» дел, и, наконец, из-за медицинских проблем, не позволяющих мне вот так просто забеременеть. Врачи говорили мне после родов, что я тогда чудом выжила, и их приговор был однозначен: «Детей у вас больше не будет».
Смутно помню, что после операции наутро меня, еще не отошедшую от наркоза, науськивали на то, чтобы я ничего не говорила мужу. Для меня эти все советы просто смешны, потому что скрывать что-то от любимого человека, тем более ТАКИЕ вещи абсурдно, если для него будет суперважно все ли у меня внутри в целостности - какой смысл тогда жить с этим человеком? Мужу я рассказала сразу же, как меня выписали из роддома. Так как ребенок у нас уже был, то заморачиваться на эту тему мы не стали.
Итак, вернусь к моему затаившемуся желанию иметь еще одного ребенка. Знаете, у меня было такое ощущение, что внутри меня образовалось огромное пространство, заполненное любовью, и любовь, которую я даю моим мужчинам, это малая толика того, что я могу дать еще одному человечку. Причем мне было абсолютно без разницы, кто это будет - мальчик, девочка, или двое сразу.
Но! Работа в то время не давала мне ни минуты хотя бы на то, чтобы остановиться и подумать, что же с этой любовью делать. И тут случилось так, что с работы я решила уйти. Просто в фирме начались изменения, о которых тут рассказывать не имеет смысла. И опять мне повезло. Я ушла на работу гораздо более спокойную, интересную, предоставляющую мне возможность и о себе, любимой, подумать.
Именно тогда я набрала в Яндексе слово «усыновление» и попала в конференцию «Приемные дети» на 7ya.ru. Набирая это слово, я вовсе не хотела никого усыновлять, почему-то я хотела посмотреть на фотки «отказных» детей, знаете, как в зоопарке: а какие они?
Боже мой, какая же я была дура! Прочитав информацию на сайте Алексея, я была неприятно поражена тем, что усыновляют детей, оказывается, через суд. Почему-то я была уверена, что «Взять ребенка» это значит придти в роддом, и забрать, заполнив там какие-то бумаги. Вспоминая мои чувства в тот момент, могу сказать, что я тогда подумала, что «зачем это нам суд? Как это уж очень серьезно». Нет, вы можете себе представить всю глубину моей глупости и эгоизма в тот момент? Пришла такая благородная, вся из себя, облагодетельствовать ребеночка, а тут такая неприятность...
Очень жадно я стала рассматривать фотографии детей, все они какие-то чужие, не нравится мне никто... Мужу рассказала - тоже негатив, типа «Прекрати, родим своих - все дело в деньгах, подкопим чуть, квартиру поменяем, потом опять подкопим и сделаем все, что надо, чтобы были у нас свои, зачем нам чужие?» Ну, в принципе, и все.
После этого я решила, что действительно, не готова я брать на себя такую ответственность, да и вообще как-то стыдно было родственникам признаваться, что вот, мол, усыновили ребеночка, не хотелось мне что-то кому-то доказывать. Стала я просто читать конференцию, постепенно втягиваясь и переживая за ее участников, сначала за Лену и Оксану, потом за Тасю и Солейл. И пребывала в полной уверенности, что не от хорошей жизни эти девочки усыновляют своих крошек, а от того, что такие они несчастные, что Бог не дает им своих, и я несчастная, что не могу родить как все люди, прямо-таки ущербная.
Если честно, вот сейчас это все так смешно для меня, ну что я, правда, что ли, недалекая такая? Почему сразу не могла я понять, какой это подарок судьбы, Бога, не знаю кого, что можно вот так прожить жизнь еще счастливее, чем прежде, обрести в жизни новый смысл, даже не новый смысл, а еще одно ответвление счастья, почему это воспринималось мною как наказание Божие за какие-то мои грехи? А нужно-то было просто сесть и немного подумать, наверное?
Для меня еще очень важным был вопрос, не является ли это невесть откуда взявшееся желание усыновить ребенка как бы способом доказать себе, что я могу распоряжаться своей жизнью, и никакие глупые диагнозы типа: «У вас будет только один ребенок» меня не касаются. Мне не хотелось бы портить жизнь всем домашним из-за своих комплексов. А то, что жизнь эта испортится, я была просто уверена.
Месяца через два мое мнение по поводу обретения ребенка вдруг переменилось. Я подумала, ну ладно, и правда, чего мучиться, деньги такие тратить на врачей, лучше взять новорожденного, всем сказать, что это свой, вот и вся проблема. Ой, до смешного - я и мужа-то тоже думала как-нибудь обмануть - типа родила и все. Ну чтобы уж совсем никто кроме меня не знал. Это у меня не иначе как помутнение рассудка беременных было.
Ночами я не спала, все продумывала варианты, как и что мне сделать. В итоге разум победил, и я стала уговаривать мужа. Ох, и нелегко это было, скажу я вам. Я говорила, а он не слышал. Конечно, все это было довольно глупо. Потому что разговаривать на эту тему он категорически отказывался, и я вставляла по одному предложению в любой свой разговор с ним. Выглядело это примерно так: «Наверное, за учебу на следующий год повысят плату. Ведь в том году повышали. А нам надо так рассчитать, чтобы и на ребенка хватило». Это притом, что мои глупости по поводу усыновления и ребенка он вообще не хотел слушать. Я его, честно говоря, просто достала, и он, для того, чтобы я отстала, сказал: «Ну ладно, но только на следующий год и только новорожденного здорового мальчика».
Я повздыхала-повздыхала и согласилась, так как начинать что-то немедленно и самой было страшно! Но конференцию читала просто запоем, подружилась с огромным количеством людей, и в один прекрасный момент ребенок стал для меня навязчивой идеей. Чтобы мужа не злить я уже ничего ему не говорила, но стала форменной истеричкой, плакала по любому поводу, орала на Колю, и всем кому не попадя рассказывала о том, что мы решили завести второго ребенка, но будем ждать окончания моей учебы.
Так и сошла бы с ума, наверное, если бы не сообщение в конференции «Темноволосым и кудрявым родителям» от Рады Алекс. Я хоть и темноволосая, но кудрявой была в далеком детстве, зачем я написала Раде, сама не знаю - опять из любопытства, наверное. Хотелось фотку девочки увидеть, вот и все. Вот эти фотки.
Увидев фотки, я ничего такого не почувствовала, хорошая девочка, явно нерусская - подумала я. Вот и все. Зачем-то послала фотки мужу. Его резюме: "Нормальная девочка". Подумала я, подумала, позвешивала-повзвешивала и решила отказаться, о чем даже написала Раде. Уехала в отпуск и отдыхала себе на море, пока моя девочка парилась в больнице. Отдыхала я с мамой, но даже ей я не сказала ни слова, помня о том, что буду брать новорожденного мальчика и выдавать его за мною рожденного.
В один из вечеров уже после отпуска мне почему-то безумно захотелось взглянуть на эти фотки еще раз. Я загрузила компьютер и, не шевелясь, сидела и смотрела в глаза своей дочери, наверное, целый час. Тогда же и был написан в конференцию мой опус на тему, что не могу я сейчас себе позволить ее взять.
Как гром среди ясного неба стали для меня слова. Мыси, дословно не помню, но смысл в том, что никакие советы мне уже не нужны, а собеседники нужны для того, чтобы рассказать им о моем решении. Вот тогда и поняла я, как глупо я выгляжу со своими надуманными проблемами, это было, наверное, в среду, а в субботу я держала уже свою девочку на руках.
Мои хождения по инстанциям я описывать не буду, это отдельный разговор. Скажу лишь, что если бы не было этих боданий, через неделю Ира могла бы быть уже дома. В результате дома мы оказались только через месяц.
Очень переживала я за своего мужа. В мыслях рисовала ужасные картины нашего развода, думая, что если он не полюбит Иру, нам придется расстаться. Мне казалось, что это ТАК трудно, что, наверное, ему не по силам. Мама его тоже сразу мне сказала, что трех внуков ей вполне достаточно, и никаких девочек ей больше не надо. Я никого не осуждала, понимала, что заставить любить кого-то насильно невозможно и думала, что буду любить ее одна, так, как смогу, а родственники пусть как хотят.
Сейчас еще рано делать какие-то выводы, конечно, но мне кажется, что наш папа относится к Ире гораздо нежнее, чем к Коле того же возраста. Что свекровь больше ругает кровных внуков, чем Иру, хотя Ира постоянно «прячет» или приводит в негодность у бабушки то помаду, то духи. Сидеть бабушка с Ирой готова в любой момент, а дедушка готов зацеловывать Иру до умопомрачения.
Так что эти проволочки, которые нам устроили чиновники, тоже оказали хорошую услугу Ире в плане того, что где-то после третьей поездки в Москву бабушки не на шутку заволновались, отдадут ли нам Иру вообще, забыв о том, что сами-то в принципе против ее появления в нашей семье.
Сейчас для меня даже странно, что все могло сложиться иначе, что я могла бы осознанно закончить учебу, потом собрать документы, потом выбирать ребенка. Боже мой, какой ужас! Нет, я бы так не смогла. У меня был такой период, когда я ехала, например, в маршрутке, и рассматривала детей с целью понять - могу ли я полюбить чужого ребенка, например, вот с такой внешностью? А вот с такой? Никто мне абсолютно не нравился, и я понимала, как это ужасно, брать новорожденного, ведь они все похожи друг на друга, а вдруг мне попадется вот такой, думала я, глядя на того или иного ребенка. И так мне было себя жалко...
Сейчас уже ночь, мои чудики посапывают в кроватках, и я ТАК ЛЮБЛЮ ИРУ, как ни любила никого в своей жизни, включая всех кровных и дальних родственников. И наплевать мне на то, кто что подумает, всем абсолютно я сказала чистую правду: «Усыновили». Не было ни одного человека, который бы сказал нам, что мы сошли с ума. У меня вся квартира завалена цветами и игрушками, из одежды я купила процентов 10 всего, все остальное - подарки. Конечно, люди, которые приходят нас поздравлять, недопонимают того, что мы чувствуем сейчас, и говорят о том, какой это поступок, какие мы благородные, но я не могу им объяснить, что чувствую. Чтобы стать одним из нас, нужно пройти не одну дорогу, нужно передумать ни одну мысль, не поспать не одну ночь. И дай вам Бог всем почувствовать то, что чувствуем сейчас мы, качая Иру на руках, целуя ее милые щечки, расчесывая ее буйные кудри. Это - не второй ребенок! Это - подарок, который почему-то нам сделала жизнь! И не верьте тому, кто говорит вам, как трудно растить ребенка. Физически - да, может быть, все же бессонные ночи, таскание ребенка одновременно с коляской на руках, готовка пищи для всей семьи по ночам, НО! Никакие физические лишения не могут превзойти той радости и счастья, которые переполняют вас. Уверяю, никаких трудностей вы не почувствуете, будет только невероятное облегчение от того, что вы наконец-то вместе! Вы будете летать на крыльях. Крыльях любви к СВОЕМУ ребенку.
Люблю всех вас! Наталья из Нижнего Новгорода.

Ощущение Счастья и того, что «нам просто повезло» - это есть. Даже когда трудно. Даже когда хочется все бросить и уйти на какое-то время в тишину и покой, подальше от этой бесконечной суеты, шума-гама и прочего.
Вот уже скоро будет ГОД, как мы все вместе. Думаю, что к этому дню подготовлю маленький отчет-рефлексию, а пока по чуть-чуть кое о чем. Вдруг кому-то как-то помогу...
1. Начало.
В самом начале пути сомнений НИКАКИХ не было, страхов НИКАКИХ не было, препятствий НИКАКИХ не было (у нас между принятием решения усыновить и знакомством с детишками прошло месяцев восемь: заканчивали учебный год - мы преподаватели, доделывали ремонт дома, поэтому было время «морально подготовиться»). Представляете?! Было только ожидание, предвкушение, да еще ощущение, что внутри растет-растет-растет чувство любви к какому-то малышу, который вот-вот станет нашим. Иногда это ощущение захлестывало до остановки дыхания. Особенно, когда, например, ехала в маршрутке и рядом сидели любящая мамочка с ребеночком. В такие моменты казалось, что вот-вот расплачусь оттого, что «тоже так хочу». В общем, была сплошная эйфория, НИЧЕМ и НИКЕМ не отрезвленная. Мы, совершенно ЕСТЕСТВЕННО относясь к Усыновлению, даже не допускали, что кто-то может по-другому отреагировать. Уже загодя мы просто делились своим счастьем с близкими (сначала идеей, потом знакомством с малышами, ну и так далее) и в ответ встречали такую реакцию, которую и предполагали.
Некоторые смятения начались, когда разговор пошел о выборе.
2. Встреча.Здесь я позволю себе включить в рассказ небольшую вставку о нашей первой встрече с детьми, написанную мною несколько ранее: «У нас было так: нам предложили - вдруг! совсем неожиданно! раньше предполагаемого срока! - взять двух детишек: братика и сестричку (полтора и полгода). Это было как снег на голову: во-первых, мы морально готовились к тому, что у нас появится именно новорожденный малыш, во-вторых, о ДВУХ мы вообще не говорили (хотя в момент последующего обсуждения мой муж вдруг выдал, что так и предполагал, что через год-другой мы возьмем еще одного ребенка, но - НЕ СРАЗУ же!)
Дня три-четыре мы, с подключением близких друзей и родственников, активно обсуждали «потянем-не потянем», «реально-нереально» и пр. Это было для нас важно, т.к. у нас были довольно интересные планы с расчетом на ОДНОГО ребенка, а появление двух меняло все почти кардинально. Почему дня три-четыре? - потому что столько времени нужно было подождать, пока закончатся какие-то комиссии-проверки, после чего можно было бы идти в дом ребенка встречаться с малышами. В итоге мы решили (а все это обсуждалось-решалось как-то по-инопланетному, мне даже и не верится, что мы когда-то говорили обо всем так «трезво», «по-деловому» - нет, конечно, и тогда сердце билось и руки тряслись от волнения, но все же...), что или возьмем только девочку (она помладше, братик уже все-таки «чужой», к другим и к другому привык - получится ли с таким стать родными друг другу?!), или вообще откажемся и подождем новорожденного. Пишу - и не верю, что это МЫ были... Нет-нет, не было ни капли цинизма, но при этом все-таки все было несколько абстрактно и слишком уж «трезво».
Однако мы решили все-таки съездить в дом ребенка и посмотреть ВООБЩЕ на детей (главным образом, это хотел сделать муж, как он сказал, «для общего развития»), а поскольку «так просто» туда попасть не очень просто, то мы и поехали как возможные усыновители этих двух малышей. Купили им подарки, приехали - нас встретила социальный педагог, пригласила в свой кабинет лечащих врачей каждого ребенка, нам стали сначала зачитывать мед. карты, мы делали умные лица, кивали и ждали-боялись, когда же пойдем смотреть детей.
И вот решили начать с девочки. Приходим в группу, они только проснулись. Ждем - и тут выносят такое малюсенькое лопоухое чудо и, к моему величайшему удивлению, слышу сбоку от себя такое умиленно-сюсюкающее: «Ооой, какая маааленькая!..» Даже сначала не поняла, что это мой муж полусказал-полувыдохнул. У самой от волнения все затряслось, но боковым зрением улавливаю, что у мужа (при том, что у него супер-ироничное отношение к жизни!!!) лицо просто засветилось от невыразимых чувств к этой малышке. Честно говоря, я была уверена, что это Я так буду себя вести, но чтобы ОН!.. Ее кладут полулежа на креслице, мы наклоняемся над ней, попутно вытирая свои носы и глаза (до сих пор аж мороз по коже от трогательно-умиленного ТОГО состояния), и сразу просто натыкаемся на НЕПЕРЕДАВАЕМО осознанный взгляд этой крошки! Мы даже что-то по этому поводу наперебой стали говорить, и врачи подтверждали, и воспитательница что-то добавляла, но я уже и не помню всего. Помню еще, что Сергей пальчиком так похлопал по ушку и говорит с такой глупо-влюбленной улыбкой: «А это что, так и надо?!» (имея в виду ее лопоухость), на что все работники по-доброму засмеялись и сказали: «ничего, зато умная будет». Вообще все проходило очень доброжелательно, по-семейному, с шуточками, но при этом очень трогательно...
Да, а все это время, пока мы любовались нашей девочкой (то, что НАШЕЙ, как-то сразу стало понятно), все наперебой - в тему и не в тему - говорили нам, что «это-то ладно, а вот сейчас вы увидите Алексея, нашего красавца, нашего любимца!..» Ну, и мое воображение нарисовало такого стройного мальчишечку с большими смышлеными глазами, с тонкими чертами лица, похожего на только что увиденное нами чудо. Идем в группу, там они только покушали, воспитательница отправилась готовить Лешку «к выходу». Мы собираемся ждать. В «предбаннике» в ходунках сидит-висит маленький худенький мальчишечка с огромнейшими глазами - видно, что диагноз ДЦП или что-то в этом роде. Мы с Сергеем, не сговариваясь, подходим к нему, приседаем на корточки и начинаем разговаривать. Нам в спину говорят, что он действительно болен и что его скоро должны усыновить иностранцы. Глаза этого маленького Сережи до сих пор в памяти... А особенно то, с какой неподдельной радостью он наблюдал издалека за тем, как мы знакомились с нашим Лешкой - это просто не описать!!! Вытягивал худенькую шею, заглядывал в «нашу компанию» и улыбался во весь рот, радуясь за нас всех...
И вот выводят за ручку нашего мальчика. Ну что сказать... Во-первых, ПОЛНАЯ противоположность моим представлениям о нем, во-вторых, мальчик из категории тех детей, которые «не в моем вкусе» (вот ужас-то, да?!): коренастый, круглолицый, улыбается широко-широко (это уже подкупало чуть-чуть, улыбка-то обалденная!), глазки то ли прищурены, то ли просто узковаты... Этакий мужичок-с-ноготок... Честно скажу, первая реакция (слава Богу, что это не проявилось внешне) - замотать головой и сказать «нет-нет, спасибо, не надо!» И тут вижу своего мужа: нос покраснел, захлюпал, опять эта улыбка блуждает по лицу... и на лице просто написано: «Вот он, мой сын!» И тут опять перевожу взгляд на этого «не моего» мальчика и - о, Господи! - как же это я сразу-то не заметила: это ж действительно НАШ сын!!! Во-первых, до невозможности похож на мужа, а во-вторых, родной какой-то... Да-да, только что был чужой и вот - родной...
Ну а дальше: нам что-то говорили, мы смотрели сначала, как он улыбаясь ходил кругами вокруг нас, стесняясь-воображая, не было и намека на то, чтобы подбежать, обнять, сказать «мама» (он вообще еще не разговаривал). Однако когда он подошел все-таки поближе к нам и мы стали с ним заговаривать, то произошло нечто, очень удивившее всех работников: этот ребенок, который и мужчин-то до этого не видел и, следовательно, должен был бояться их, вдруг вскарабкивается на колени к Сергею и тихонечко так - без улыбок, без чего-то еще - прижимается к нему... и сидит так минут восемь...
Вот так. И все стало на свои места.»
...Итак, возвращаюсь к рассказу. Когда пошел разговор о выборе, тогда начались некоторые смятения (брать двоих? не новорожденных? ой как ответственно и совсем не так, как представлялось все это время...; к тому же мы совсем-совсем неопытные родители и меня мучили чисто технические вопросы по уходу и пр.) В момент знакомства с детьми не то что екнуло, а просто пришло ЗНАНИЕ, что все встало на свои места: ну просто НАШИ это дети, и все тут.
3. Дома. Между знакомством с детьми и «нашим воссоединением» прошел примерно месяц (готовили документы, опять же доделывали ремонт), за это время к нам привык Лешка, а это было для нас главное на тот момент. К тому моменту, как мы привезли малышей Домой, я была напичкана всякой разной теорией по уходу, по питанию, по медицине, по воспитанию. Казалось, подготовилась основательно. Куда вся (или почти вся) теория подевалась, когда мы с первого дня окунулись в мир памперсов (у нас - в смысле, у детишек - была жуткая акклиматизация в виде поноса), бутылочек, купаний-умываний. В общем, первый месяц - это сплошной быт, утрясание режимных моментов. А главное - когда дома раздели Лешку, то просто ужаснулись: следы запущенного аллергического дерматита, а еще - как потом выяснилось на приеме у аллерголога - запущенная чесотка!!! Вот так! ... Но мы за месяц справились с этим, умудрившись никого не заразить.
Так вот, несмотря на то, что мы ПЕРВЫЙ раз садились попить чаю только тогда, когда детки засыпали (до этого просто ни минуты не было свободной), мы были до невозможности счастливы!!! Я была уверена, что счастливей уже некуда быть, а теперь только посмеиваюсь над той собой - с каждым месяцем, днем, часом счастья все больше, честно-честно.
4. Первый день.
Это был ИДЕАЛЬНЫЙ день. Мы доехали на такси (как вспомню - мы были как сомнамбулы, многое шло на автопилоте), Лешка своими ножками (а он тогда так здорово ходил - крепенько так, «по-мужичински»), а Юлечка кульком на моих руках (это я ее держала как-то трепетно-неумело) дотащились до дверей дома, пока дверь открывали - Лешка пристроился у детской ванночки перебирать набранные в нее яблоки (у нас свой дом и свои яблони), мы в сплошном умилении понаблюдали за этим, потом завели их в дом, что-то говорили-причитывали про то, что «вот это наш дом», «тут мы будем все вместе жить» и пр. С котом и песиком познакомили - правда, сначала на расстоянии. А потом - как по-написанному: отлично покушали (я для Лешки такой обалденный куриный супчик приготовила, а на второе - пюре с курочкой, а напоследок молочко в кружечке - короче, как позже оказалось, все то, что Лешке категорически нельзя, не считая того, что курицу им вообще НИКОГДА в доме ребенка не давали; в общем, когда на утро Лешка проснулся весь в сыпи и в зуде, мне стало нехорошо), потом - мирно и результативно сходили на горшочек, потом - с благоговением легли в кроватку и почти сразу заснули. Пишу про Лешку, т.к. с Юлечкой было еще проще: покормили из бутылочки смесью - и баиньки. Ночь прошла спокойно, но нужно отметить, что я ВСЮ ночь (и многие последующие, да и сейчас иногда) пролежала с идиотской, благоговейной улыбкой на лице. Это было непередаваемо!
С утра начались реалии нашей жизни: война с горшком, раскачивания-подвывания, культ еды и пр., и пр. Но наше Счастье было бесстрашно и оптимистично!!!
5. Культ еды.Мы справились с ним. Сначала было просто супер: к Лешиной тарелке ни в коем случае не прикасаться во время еды, иначе будет истерика (вероятно, боязнь, что отберут, засела в нем глубоко), еда сметалась со страшной скоростью и при этом с ничем не сравнимой основательностью, кушать мы были готовы всегда и все. Представляете, каково было нам, когда Лешку посадили на гипоаллергенную диету?! Это же каши на воде, овощи и супы чаще всего постные, ни сладенького, ни солененького. (Сразу могу сказать, что за 7 месяцев - увы, не меньше - мы сумели очистить Лешкин организм настолько, что сейчас все, глядя на его здоровую загорелую кожу, даже не верят, что когда-то некоторые участки были просто разъедены). Да, еще была проблема: при Лешке просто невозможно было ни самим есть, ни гостей угощать (а у нас большую часть времени все время кто-то в гостях). И вы знаете, постепенно все прошло! Нет, покушать мы до сих пор любим, но сейчас Лешка сам всем, а себе в первую очередь, постоянно приговаривает: «Это нельзя, это дедушкино» (про конфетки), «Леше это нельзя» (например, про рыбу, тортики или еще что). Все чаще может променять еду на дополнительное время для игр, для купания, прогулки и пр. (раньше стоило заикнуться «пойдем кушать?» - как бросались все занятия и Леша сидел за столом).
7. Погодки.
Сейчас понимаю, что нам очень повезло, что наши детки были именно в таком соотношении возрастов: были бы они или оба ползунками, или оба постарше - я бы не выдержала. Объясняю: месяца четыре с Юлей (т.е. до ее 9-10 месяцев) я хлопот с ней не знала - такой улыбчивый доброжелательный ребенок, ее и кормить мог любой, и людям радовалась, и мало передвигалась, т.е. основные силы были брошены на Лешку, а Юля только при всем этом присутствовала, принимая посильное участие во всех процессах зато где-то с января-февраля, когда Юле исполнилось 10-11 мес., во-первых, у нее начался типично «мамский период» с «неслезанием» с моих рук, с плачем при приближении чужого человека, желающего взять ее на руки, с истерическим нежеланием отпускать меня хоть на секунду и пр., а во-вторых, мне пришлось активизироваться: за ней все больше и больше нужен был глаз да глаз, а сейчас я вообще молчу про поводу энергии их обоих!!!
8. Занятия.
Подобием раннего развития я начала заниматься с Лешкой (а попутно и с Юлей) с января, т.е. только через три месяца. До этого утрясались другие вопросы-проблемы (как кормить, как спать, как гулять, как лечить и пр.). Что я делала: прежде всего расширяла словарный запас (мне кажется, его особенно и не было: Лешка говорил ав-ав и упа в свои 1г. 9мес. - у нас Юля уже сейчас говорит «мамины тапки и лешина кофточка», хотя не вундеркинд, а обыкновенный ребенок). Я показывала картинки, играла в лото не по правилам, а рассматриванием карточек и объяснением где, кто и почему, показывала презентации, скачанные с интернета. Читать было бесполезно - просто рассматривали картинки с простейшими комментариями. Было так замечательно наблюдать, как все больше слов и понятий становились знакомыми Лешке, он ОЧЕНЬ быстро стал узнавать на незнакомых иллюстрациях то, что мы с ним «выучили». У него появились любимые животные: лось, антилопа (он их находил даже там, где они были изображены только схематично). Очень быстро мы перешли уже к игре в лото (их у нас было много видов) по правилам.
Короче, было ОЧЕНЬ интересно и результативно!!! Я в школе не получала столько удовольствия от достигнутых успехов, как здесь - это вообще несравнимо!
Все было прекрасно, пока Юля не подросла и не стала нам «мешать», сбивая Лешку с нужного настроя, разбрасывая карточки и пр. Пришлось приостановиться, а вот теперь мы опять возобновляем игры - уже с подключением Юлечки.
9. Брат и сестра.
Как они друг друга восприняли. Во-первых, они брат и сестра по матери (уверена, что отцы разные - слишком мало у них общего). ДО появления у нас не встречались, в доме ребенка были в разных группах. Первые дни Лешка просто игнорировал Юлю, зато она жадно-жадно всматривалась в лицо братика, с благоговением следила за его действиями. Потом - увы, уже не помню, как скоро - Лешка стал все чаще ее замечать, потом стал прикасаться и наблюдать за реакцией нашей и Юлиной, потом стал в манеж игрушки просовывать, чем-то делиться (пока не едой)... Короче, вот уже с весны это - обожающие друг друга брат и сестра!!! Мы просто не нарадуемся..... (хотя, конечно, и треснуть друг друга могут по любому месту, но это мелочи).
Вы знаете, сейчас пишу и так жалко, что прошло то - очень трудное, но такое непередаваемое по силе эмоций - время. Нет, сейчас еще интереснее (и сложнее, что скрывать), но то Начало - это что-то Особенное.
6. Всякие привычки.
или Как мы с ними боролись/боремся. У нас был/есть полный набор.1) Лешка раскачивался. Делал он это перед сном, перед получением еды, в минуты переживаний-обид. Сначала мы реагировали с пониманием, потом чувствовали, что это начинает сильно раздражать. Иногда так хотелось встряхнуть, что-то резко сказать и пр. НО: ни в коем случае мы не позволяли себе ни заострять на этом внимание, ни пугать его в такие моменты. Чаще всего мы его отвлекали или просто игнорировали такое поведение. Позже я стала подменять его самостоятельное раскачивание укачиванием на моих руках. Даже не перед сном. При этом говорила какую-то ласковую чушь или напевала песенку. В такие моменты не смотрела ни на кого и ни на что (неважно, есть ли гости, что-то нужно ли делать и пр.), для меня было главное - снять это напряжение (т.к. при этих раскачиваниях видно было, что Лешка весь внутренне сжимается и просто уходит в себя, становясь каким-то чужим). Могу сказать, что все это прошло примерно через полгода, теперь реееедко, может, раз в неделю, и то не всегда, он может от обиды пару-тройку раз качнуться, стоя на четвереньках или сидя на диване, но это уже не проблема.
2) Лешка перед сном и во сне сосал кончик одеяла. Я об этом задавала вопрос в свое время на конференции. Советы очень помогли мне. НО: у меня ощущение, что все само собой прошло. Раза три за все это время я все-таки довольно резко выдернула одеяло из его рта (терпение лопнуло) и просто запретила брать его в рот (могу сказать, что он послушался), но потом отругала себя и стала действовать по-другому: иногда весело-весело и хитро-хитро вынимала одеяло и ооочень шутливо поругивала его (типа: «ах ты маленький сосунишка», «это кто тут все одеяло скушал?!» и пр.) - Лешке так это нравилось! А потом я просто минут по 30-40 «засыпляла» его (что и до сих пор делаю, но мне нравится) - у нас даже такой ритуал сформировался: Я сажусь на его кроватку, Лешка забирается ко мне на колени, спиной ко мне, на свои колени кладет подушку, и мы вместе, покачиваясь под мелодию, поем всякие разные песни - от народных до бардовских. Ну оочень он это любит! А я любить-то люблю, но иногда из-за этого у меня срываются какие-то планы на вечер. Так вот, после этого вот уже месяца полтора он практически ни разу не начал сосать одеяло.
3) Юлечка у нас сосет пальчик и у нее есть непередаваемая привязанность к определенному виду ткани - по типу нашего диванного покрывала. Когда она хочет кушать или спать - не дай Бог нет поблизости или самого покрывала, или аналогичных кусков ткани - будет истерика. Но если все на месте - она тихонечко прижимает покрывало к ротику и сосет свой пальчик. Это для нее минуты кайфа. Мы не отучаем ее. Пока. Более того, мы даже купили просто кусок такой ткани и берем везде с собой в поездки - снимаются всякие сложности с адаптацией в чужих местах. Мы неправильно поступаем? Признаюсь, это нам очень удобно: нужно успокоить разбушевавшуюся Юлечку - подсунь покрывальце, нужно ее спать положить - пожалуйста. В общем, мы ругаем себя, но пока ничего не предпринимаем.
Вот так. Тут недавно прочитала слова об англоязычных конференциях по усыновлению: мол, там собрались родители, которые «перешли от стадии «писка от восторга» от своей грудной детки к осознанию и преодолению проблем, связанных с воспитанием подросшего усыновленного ребенка». Я задумалась... С одной стороны, у нас и не было никогда много «писка», т.к. одновременное появление в семье малоопытных родителей двух малышей - это, как вы можете догадаться, не время для абстрактной эйфории, но... Ощущение Счастья и того, что «нам просто повезло» - это есть. Даже когда трудно. Даже когда хочется все бросить и уйти на какое-то время в тишину и покой, подальше от этой бесконечной суеты, шума-гама и прочего. И мы прекрасно понимаем, что нас может ждать впереди, какими бы ни росли наши дети (все-таки мы около двадцати лет проработали - «прожили» бок о бок с ребятами, каждый из которых по-своему труден и сложен, независимо от их успеваемости в школе, семейной благосостоятельности и пр.) - ну что ж, такова жизнь, но никто и не мечтал о легкости и стопроцентной безоблачности... Во всяком случае, как бы тяжело нам ни было - мы все вместе и мы все Дома, а это главное, по моему скромному убеждению!..

Замуж я вышла в 31 год с 11-летней дочкой на руках. Мой муж очень любит детей и с детства мечтал создать многодетную семью. Я была согласна. Прошло долгих 6,5 лет и ничего (только бесконечные обследования, лечения и диагнозы), но желание стать родителями взяло верх и в мае 2007 года мы отправились в отдел опеки с заявлением о желании усыновить малыша. Нам дали список документов и через месяц все бумаги были у нас на руках. В день моих именин нам позвонили из опеки и предложили посмотреть 9-месячного мальчика. С волнением и трепетом мы отправились в местную детскую больницу. Наш малыш стоял в кроватке и сиял как солнышко, у него очаровательная улыбка и неудивительно, что все в отделении его любили. Он - наш, это мы поняли с первого взгляда.

Две недели до суда мы каждый день навещали нашего сыночка, как он прыгал от радости в кроватке, когда мы входили в палату и как мы радовались, глядя на наш лучик света. В последний день перед выпиской я легла в больницу, чтобы узнать сынулю поближе. Дети живущие в больницах не бывают на улице, не принимают ванн, не получают общения и внимания, с ними никто не занимается. Но нам очень повезло с сыном. Наш Фома - идеальный ребёнок (хорошо кушает, спокойно спит по ночам, не болеет, самостоятельно играет в кроватке, не требуя при себе постоянного присутствия взрослых). Он очень музыкален и любит танцевать. А ещё у него в запасе целый океан любви, который он щедро изливает на всех соприкасающихся с ним.
Целых 4 месяца мы счастливо прожили в этом составе, но в палате вместе с Фомушкой жили четыре девочки от 8 месяцев до 2 лет. И вот глаза этих девчушек не давали наслаждаться своим счастьем. Поэтому в начале ноября мы опять отправились в отдел опеки, где нас встретили как родных. Мы узнали, что всех тех девочек уже усыновили, чему я очень рада. А нам 27 ноября в седьмую годовщину со дня нашего венчания позвонили и предложили посмотреть 5-месячную девочку. «Берём!» - сказала я в ответ. На удивлённый вопрос о том, что мы же её ещё не видели, я ответила, что это подарок небес. Так оно и оказалось. На этот раз мы уверенно шли в больницу, зная, что идём к будущей доченьке. Забрали мы её из больницы через месяц 29 декабря 2007 года.
Сказать, что мы счастливы - нет, мы безумно счастливы. У нас трое очаровательных детей, которые любят друг друга. Наша уже 18-летняя дочь стала не только сестрой, но и крестной мамой обоих малышей (именно она стала инициатором усыновления, за что я ей бесконечно благодарна). Вообще, Фомушка - это фонтан энергии, смеха и радости, а Леруша тихая, трогательная, нежная печальница. Они совершенно разные, но если бы вы видели, как 1,4 годовалый карапуз целует свою 8-месячную сестричку и как терпеливо переносит она бурные излияния братской любви. А когда они остаются одни в комнате, то через 3 минуты оттуда слышится их весёлый смех. Конечно, проблемы есть - это здоровье малышки. Забрали мы её слабенькую, весь январь она проболела, но в феврале мы пошли на массаж и ЛФК и, хотя всё ещё не садимся самостоятельно, но и не болеем, слава Богу. Мы надеемся, что наша любовь и внимание помогут Валерии окрепнуть и догнать своих сверстников.
Я знаю семьи, которые не могут родить ребенка, но и усыновить они не готовы. Если бы они знали, какое это счастье держать на руках хоть и усыновлённого, но уже своего, родного, ненаглядного малыша. Сколько любви и радости принесли наши дети в наш дом. Мы решили не скрывать факт усыновления, а пропагандировать его. Ведь (ничьих детей не бывает, а сиротки - это Божьи дети), и вот вы получаете подарок от Бога!
Это так просто! Хотите стать родителями? Станьте ими!
Хочу выразить огромную благодарность всем мамочкам, написавшим об усыновлении своих малышей. Это благодаря вам, мы счастливы, т.к. приняли решение - стать родителями и стали ими, несмотря на традиционные страшилки. Всем идущим по этому пути - терпения, здоровья и любви. Да поможет вам Бог!
Февраль 2008 г. Ольга

11.09.02. (Забавно, но именно в этот день через год наша темноглазая мечта весом 6 кг 700 г войдет в наш дом, точнее, сладко посапывающая, будет внесена в этот самый дом. Но до этого еще целый год надежд, слез и молитв.)
Как это назвать? Приближение? Их было уже несколько. Первое приближение, второе приближение, третье... Каждое заканчивалось таким страхом, что немели и отнимались ноги.
Сейчас все иначе. Конечно, страх есть, но я пытаюсь сдерживать его, и пока удается. Есть и страх, и сомнения, и тревога. А еще непоколебимая уверенность - пришел срок, пришел ТОТ СЕНТЯБРЬ. Почему именно сентябрь? Этого я не знаю, просто так чувствую.
Я в растерянности, но голос внутри говорит мне спокойно и твердо: Пора. Пришло время. Уже сентябрь.
Я гоню от себя все эмоции. Только разум. Никаких мечтаний.
Но сердце стучит и бьется испуганной птицей: «Неужели? Неужели это скоро случится?»
15.09.02. Я стараюсь не думать о тебе как о маленьком человечке. Я стараюсь не думать, что, возможно, ты уже есть. Если это так, то ты совсем один. Солнышко мое, как нам не разминуться? Ведь ты один, только ты предназначен Богом именно мне. Мы начали собирать документы на усыновление... Вот я и написала это слово. Малышочек мой, наверное, ты будешь приемным.
Деточка моя, солнышко мое, я даже не знаю, мальчик ты или девочка (хотя мне кажется, что мальчик). Я люблю тебя. И уже не просто жду тебя, моя радость. Я иду к тебе навстречу. Если Богу будет угодно, мы с тобой скоро встретимся, чтобы никогда не расставаться.
Потерпи, котенок, мама скоро придет к тебе!
17.12.02. Незаметно пролетело время. Ничего не меняется. Время от времени заглядываю в интернет на форум «Желанный ребенок», хожу на УЗИ и... ничего не делаю. «Зависаю» на компьютере и делаю ремонт, чтобы ничего не решать. Страшно...
30.01.03. Мою руку украшает огромный синяк. Так неудачно брали кровь на СПИД. А я почему-то радуюсь, поглядывая на него... Собираем документы, бОльшая часть уже готова.
23.02.03. Уже конец февраля. Если все пройдет удачно, документы будут готовы на этой неделе. Остались самые «трудные» - вредный дерматовенеролог, справка из ЖЭКа и собственно опека.
И квартира еще совершенно не готова к малышу...
NN.NN.03. (В этот день и родился не известный нам мальчик, весом 2900, даже был приложен к груди, но...
...И совсем не злопыхатели
Новожителя Земли
От родной неверной матери
Осторожно унесли...
Ничего этого мы тогда не знали, но почему же тогда так рвалась душа в эту ночь и в этот день? Почему моя подушка утром была мокрой от слез? Потому что в 7 утра раздался первый крик моего ребенка, а я была так далеко и не знала...)
Плачу о тебе, мое солнышко. Снишься мне почти каждую ночь. Иду по детскому дому и среди других деток нахожу тебя... А сегодня нашла тебя в лифте. Ты оказался на моих руках... Как горько было проснуться. Тебя нет. Да как же так? Я помню твой запах, твою легкую тяжесть... Плачу. Плачу о тебе... Саша торопит меня: уже пора! Уже пора, пора, пора, пора...
Несколько дней назад мне сказали, что к нам в больницу привезли трех малышей-отказников. Я с замиранием сердца пошла туда, Саша ждал на улице и молился, чтобы я узнала тебя.
Тебя, мой маленький, там не было. Это были несчастные дети, больные врожденным сифилисом, и у всех есть мамы. Мне просто дали неправильную информацию.
13.04.03. Уже весна! Мы отнесли документы в опеку. Приняли нас довольно приветливо. Но это еще не все. Должна быть еще одна опека, только потом дадут направление в дом ребенка.
А сегодня я была в отделении патологии новорожденных. Мне показали пятерых отказных деток. Одна малютка приглянулась мне. Это девочка. Хорошенькая... Но, во-первых, неизвестно, куда ее направят, подлежит ли усыновлению, как со здоровьем... И я не представляю, что у нас будет дочка, хотя вся семейка спит и видит девочку в бантиках и кудряшках.
А мне снится Матвей...
1.07.03. Дневничок мой потерялся, и, хотя душа моя рвалась на части, описать свои чувства я не могла - не на чем было! А произошло очень важное событие. Сейчас-то я уже поспокойнее, можно попробовать описать. 8 июня нас с «черного хода» провели в дом ребенка No 1. Это было воскресенье, и знакомая санитарочка впустила нас. Первое, что поразило нас, - это чистота и красота. Комната, в которую нас завели, - группа No 2 - большая, светлая, с красивой новой дорогой мебелью. В группе было 12 малышей, семеро спали, а пятеро «гуляли». Самому маленькому только-только исполнилось 5 месяцев, а старшему - 8. Мы полюбовались на спящих деток и переключились на неспящих. Это были 4 мальчика и девочка. И все малыши улыбались! У всех были такие смышленые глазки! Все красиво одеты, сухие и сытые. И все улыбаются!!! Мне очень понравился темноглазый мальчик, тот, самый маленький. Он родился в день моего рождения. Я взяла его на руки и... Мне не хотелось отпускать его. Осознание, что он может стать совсем-совсем моим - это просто небывалое чувство!!! Саша попробовал мне сказать, что нам следует обратить внимание на голубоглазых деток, но как только взял его на руки, прошептал: «Он пахнет молочком!»... (К сожалению, с этим малышом мы больше не встретились, у него есть мать. Очень надеемся, что у маленького Марьянчика все будет хорошо.)
11.08.03. Сегодня мы идем подавать заявление в суд. А потом - к нашему Солнышку, к нашему Арбузному Семечку, к Маминой Мышке - к Матвейке!
Мальчик мой! Мой самый родной! Твои глазки темные, совсем не такие, как у нас, но такие родные и любимые!
24.08.03. Сегодня я на работе (сутки), и Саша тоже, поэтому к нашему мальчику не идем. Скучаю очень! Смотрю на фотографии и украдкой целую. Есть время - напишу о нашем знакомстве.
* * *
9 июля я вышла в отпуск. И мы с Сашей стали ждать 28 числа - когда выйдет из отпуска опекская дама. Я была настроена на лень и ничегонеделание. Но именно в этот день в 16 часов раздался телефонный звонок. Обыкновенный.
И мир раскололся надвое. Наша мама больна. Рак.
Не буду ничего писать об этом. Как каталась по полу и выла раненым зверем. Как рыдала и молилась. Никаких детей я уже не хотела. Никого и ничего. Только бы мамочка, моя самая родная, самая любимая, самая-самая родная (по духу, а не по крови - ведь юридически это моя свекровь...), была бы... даже не здоровой - ЖИВОЙ! Мне трудно писать об этом...
Три недели прошли в слезах. Обследования, консультации и слезы, слезы, слезы... А наша мудрая терпеливая мама - она ЖАЛЕЛА НАС и УТЕШАЛА НАС. И не пролила ни слезинки...
А потом, по мере приближения конца месяца мама стала просить нас, чтобы мы брали ребенка, и поскорее. Она просила и убеждала. И мысль, что мама может НЕ УСПЕТЬ увидеть внука, погнала нас...
И мы пошли.
Наши документы посмотрели и дали направление на троих мальчиков - 10 месяцев, 5 и 3. Нам, конечно, хотелось самого маленького, но у него был серьезный неврологический диагноз. И, вглядываясь в заветную бумажку с незнакомыми детскими именами, мы решили, что нам подойдет пятимесячный: 10 месяцев - слишком большой, 3-месячный - болен, значит, только средненький. (Сейчас, перечитывая эти слова, просто сгораю от стыда - ну прямо как на базаре! Но мы тогда были такими неопытными и наивными и видели только бумаги, а не живых детей...) Но, вообще-то, мы были очень разочарованы, что получили направление в дом ребенка No 2, мы так надеялись, что найдем свое сокровище в ДР No 1, там, где познакомились с маленьким Марьянчиком. И решили: сходим «для приличия», посмотрим на эту троицу, а потом попросим все-таки направление в первый дом ребенка. 29 июля мы втроем - я, Саша и мама (которую мы пригласили не из-за инфантилизма и нерешительности, а чтобы и она прикоснулась к таинству, и еще потому, что я просто физически не могла тогда расстаться с ней - пока я вижу ее и прикасаюсь к ней, ничего плохого с ней просто не может случиться!) - поехали.
Приняли нас очень приветливо и повели показывать малышей. Территория дома ребенка просто утопает в зелени и цветах.
Заходим в группу, с нами два педиатра и главврач, там встречают две медсестрички. Все женщины очень милые и приветливые. Мы заходим, перепуганные и взволнованные. «Вон, в качельке сидит N». Я растерянно глянула, но не разглядела - плохо вижу. А малыша тем временем унесли переодеваться - он был мокрый. «А вот и Мыколка!» - и хлоп мне на руки толстощекого карапуза, синеглазого и светловолосого, очень серьезного, даже надутого. Того, старшенького. И весь персонал с любопытством уставился на меня - как я буду проявлять бурный восторг и счастье от встречи с сыном! Жуткое ощущение! У меня от волнения и страха пелена перед глазами. Малыш нервничает, крутится, ему тоже не по себе. И внутри меня, сквозь волнение и панику вдруг возникло спокойно и однозначно: нет. Это не он. (Оказалось, что и Саша, и мама тоже сразу поняли, что это не наш, хотя внешне малыш нам подходил идеально.) «Он слишком большой», - еле прошептала я. Ребенка, к его явному облегчению, у меня взяли. И дали другого - переодетого. С темными глазками (темные - не подходят!!!). Маленький... Улыбается мне. Опять страх и смущение - ведь я в мишени пяти пар вполне дружелюбных, но любопытных и ждущих моих восторгов глаз! (Если бы могли спокойно, без посторонних познакомиться с детками - было бы намного легче!) Любви и восторгов в помине не было. Промолчал и внутренний голос. «Нет» не прозвучало. Малыша я отдала маме, и стало чуть легче - теперь все ждали ликования от новоявленной бабушки и на меня уже не смотрели. Я вздохнула. Наверное, впервые с момента как попала в эту комнату смогла нормально дышать. И стала осторожно рассматривать кандидата в сыновья. Маленький. Совсем не такой, каким представляла я себе своего ребенка. Лысенький, но коротенькие волосенки - темные (а у меня должен быть синеглазый кудрявый и белокурый принц!). Длиннющие ресницы. Пухленькие губки... Улыбается. Мама тоже улыбается и разговаривает с ним и медиками. Потом мальчика дают Саше, потом опять мне. Он всем дарит улыбки, сияя двумя зубиками, и «собирает» цветочки на моей летней блузке. «Ну, идемте, посмотрим на Юрчика» (младшего). Идем в другой корпус. По дороге пугают серьезными Юрчиковыми диагнозами.
...Огромные синие глазищи. Жалобные. Внутри, сквозь обжигающую жалость - нет. Не он. «Вот и все! Завтра можем показать еще двоих детей - 3 месяца и 8 дней. Но рекомендуем обратить внимание на N, он самый благополучный». (К тому времени мы уже знали, что у малыша поражение ЦНС, анемия, гипотрофия и хронический бронхит.)
Мы выходим на улицу. Я кидаюсь то к Саше, то к маме: «Ну как? Ну что?». А они сами растеряны и потрясены. Знают только, что Мыколка и Юрчик не подходят. А третий, третий мальчик?! Мама улыбается: «Хороший мальчик!» ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК?! И ВСЕ?! Это же не соседский ребенок! А, может быть, НАШ! Хороший мальчик! «Мам, тебе понравился?» - « Понравился!» - «И ЧТО?!» - «Сами решайте!». Я к Саше, а он такой же растерянный. «Давай завтра посмотрим еще тех двоих детей и попросим направление в ДР No 1» - «Но чтобы попасть в ДР No 1, надо отказаться здесь!» - «Откажемся». А мне как ножом по сердцу: «Саша, как же откажемся?!!» - «Давай подождем до завтра!»
Завтра нас отвели к восьмидневному Руслану - червячок-червячком! Нет. Медсестры смеются: «Он очень маленький, поэтому такой смешной! Зато здоровый!» Нет.
А вот и Илюша, ему 3 месяца. Поражение ЦНС, пока неизвестно, как будет дальше. Дали на руки. Тяжеленький. Лежит спокойно. Не улыбается. В груди - волна жалости и нежности. И внутренний голос тихо и с сожалением: нет. Это не он. Отдаю ребенка. Все. Больше никого нет. (Огромным счастьем для нас стало известие полгода спустя, что Мыколка и Илюша обрели родителей!)
Просим отвести нас к Тому Мальчику. От волнения не помню даже, как малыш выглядит. Сегодня он мне кажется меньше. Вроде сегодня я поспокойнее и даже бросаю взгляды на других деток, которых нам не предлагают. Но когда Малыша дают мне на руки, волнение опять захлестывает меня. Нам позволяют немного его понянчить. Мы все вглядываемся в незнакомые темные глазки. Тихонечко шепчем на ушко: «Ты Матвей? Скажи, Малыш, ты - наш Матвей?» Серьезно смотрит и не улыбается. Возимся с ним минут 20 и сбегаем. Ничего не понятно. Страшно...
Можно еще раз прочитать историю болезни? Можно. «Поражение центральной нервной системы... Анемия... Гипотрофия... Бронхит... Аллергоз...» Можно повезти на независимое медицинское обследование? Можно. Уходим растерянные и так и ничего не решившие.
На следующий день приходим - Малыш спит. Ручки закинуты. Реснички лежат на щечках. Худенький. Маленький. Маленький мой...
Стараюсь сохранить хладнокровие. Никаких эмоций. Все решится завтра на УЗИ, и, что еще важнее, - невропатолог. Если ребенок серьезно болен - не берем, идем за направлением в дом ребенка No 1. Если здоров - будем думать.

Это мы так трезво и рассудительно решили. Но сквозь плотно захлопнутые ставни моей души прорывается ощутимый сквознячок. И несет он нежность... Нежность... По спине вдоль позвоночника холодок. Дрожат пальцы... А сквознячок крепчает, все набирает силу и, войдя во вкус, крушит слабую защиту моей души - обжигайся, душа, но живи! И нет больше преград между моей душой и маленьким темноглазым мальчиком. Ты мой сынок? Ты тот, которого я ждала долгих 11 лет? Это ты? Я не знаю еще, но не брошу тебя, что бы ни сказал страшный невропатолог!
Не бойся, Малыш!
Не бойся, Матвей!
* * *

Вот так он пришел в нашу жизнь. Как молоко прибывает на третий день, так и сердца наши наполнились любовью вечером третьего дня. НАКАНУНЕ медицинского обследования, а не ПОСЛЕ! Я пишу «наши сердца», потому что мы почувствовали это одновременно с Сашей, но не решились признаться друг другу в этот вечер и молчали как партизаны.
* * *

29.07.04. Сегодня год с той нашей встречи... Скоро Матвей проснется, и наполнится дом веселым шумом - шлепаньем босых ножек по полу, катанием машинок: «ЗЗЗЬ!», криком: «Мама! Галля!» («гулять»). А пока он спит. Закинуты загорелые ручки, разметались светлые локоны по подушке (я же ждала Принца, Принц и есть!). Спит. Спит мой сын. Но через несколько минут распахнутся ясные глаза цвета южной ночи и раздастся нежное воркование «Мам!», и я поспешу на зов родного голоса. Наташа (Винни), 29 июля 2004 г.

Давайте познакомимся. Моя семья: мама (41год), папа (45л), дочери (16, 17 лет) и сынок (4 года).
Мысль об усыновлении впервые возникла у меня лет 10 назад, когда мои девчонки пошли в школу. Я тогда не работала, а муж мне сказал сразу: «Справку о реальных доходах принести не могу, а по той, что напишет бухгалтер, нам ребенка не дадут, по ней нам государство еще должно доплачивать». Так вот время и шло. Дочери стремительно росли, и жить мне становилось все тоскливее. И вот однажды на шейпинге случай свел меня с девушкой. Она работает в доме ребёнка. «Девчонки, какой же у нас есть изумительный малыш!». Две недели эти слова не выходили у меня из головы. Рассказала мужу: «Помнишь, как мы хотели...» Решаем позвонить в дом ребенка. Узнаем, что мальчика этого уже усыновляют. Ну и ладно, успокаиваю себя, раз не получилось, значит кто-то ждет меня в «нашем» детском доме, расположенном рядом. Но попасть туда не так-то просто. Чтобы посмотреть детей, нужно разрешение из Управы. В управе мне сказали, что получить разрешение я смогу, только собрав нужные справки. Что делать? Всеми правдами и неправдами я уговорила директора детского дома рассказать о детях. И вот узнаю, что из 12 детишек младшей группы ни под опеку, ни на усыновление никто не подходит. Кроме одного, моего Сережи. И даже он не полностью готов, так как мать его ушла из роддома, не написав отказ. Я прошу показать Сережу. У детей тихий час. Выносят мальчишечку. У меня остановилось сердце. Худенький, маленький, в замызганной майке, глазки косенькие, но невероятно счастливый оттого, что сразу столько людей пришли к нему. Признаюсь, я не выдержала, расплакалась. В ту же минуту решила: он мой.
Когда вспоминаю детский дом, сердце сжимается от боли. Я часто приходила туда, пока оформляла документы, подружилась со многими детками. Никогда не забыть мне Танечку, которая заглядывая мне в глаза, однажды спросила: «А вы не можете меня взять домой?» Как позже я узнала, девочку брали, а потом опять вернули в детский дом.
Оформить Сережу решили под опеку. Во-первых, так проще с документами; во-вторых, не надо морочить себе голову какими-то тайнами усыновления, так как считаем, что ничего страшного в том, что он будет знать правду, нет; в-третьих, в 18 лет ему положена квартира, а этого я дать ему уже не смогу; в-четвертых - пособие, знала, что оно будет, но не догадывалась, какое. Считаю, что совсем не плохие деньги. Есть еще много других льгот сиротам, например, поступление в ВУЗ без конкурса.
Все оформление длилось ровно 2 месяца. Сначала нам разрешили брать его на выходные. Ужасная глупость! Когда повела Сережу обратно, рыдал всю дорогу: "Хочу туда!", показывая на дом. А на прогулке с группой все время стоял возле забора. Но, слава богу, все быстро разрешилось, и уже в мае Сережа был дома.
Начался период привыкания. Май-июнь у дочерей сессия. Чтобы не мешать, каждое утро, просыпаясь, думала куда пойти-поехать, что еще показать Сереже. Тогда я открывала ему мир. А он открывал нам себя. Какой он - Сережа?
Мальчик очень ласковый, послушный, страшный чистюля, самостоятельный, делает все сам. Теперь о том, что меня поразило. Кушает, одевается, убирает игрушки, не капризный. Очень благодарный, спасибо, пожалуйста, извини, прости - говорит постоянно, без напоминаний. Очень музыкальный, обожает книги, умница, за полгода освоил счет до 10, знает многие буквы. Любит ходить в сад, хотя чаще сидит дома - болеет. А болеть как любит! Наверное в детском доме особенно внимательно относились к больным. В нос брызнуть - без проблем! Микстуру - любую, горчичник - пожалуйста, готов терпеть, лишь бы посидеть прижавшись. Вот врачей только не любит.
Чтобы рассказ был полным, расскажу о том, какие возникали проблемы.
Первое время все было отлично, ребенок - ангел. Через месяц начались капризы, истерики - начал качать права, орать, если что не по его, падал на пол, порой закатывал истерику из-за какой-то сущей ерунды. Но, вспоминая своих девчонок, знала, что это бывает у всех, независимо от того - мой это ребенок, или не мой. Рука у меня тяжелая, поэтому физическую силу не применяю. Я брала его за грудки, подтягивала к себе: «Знаешь, кто здесь главный - Я! И как Я сказала, так и будет!» Жестоко, но действовало безотказно. Иногда просто не обращала внимания на истерику. Когда ребенок видит, что зрителей нет или нет никакой реакции, то и орать становится скучно.
Совсем не умел играть один. Ходил за мной всюду. Первое время играла с ним вместе, все чаще оставляя его наедине с игрушками.
Первое время не могли посадить его в машину. Ну просто никак. В детском доме сказали, что это последствие стресса, который он получил, когда его перевозили из дома ребенка. Купили кресло. Когда шли гулять, заходили в гараж: слушали музыку, крутили руль, поднимали капот. Теперь все игры связаны с машинами. Но главное! Летом ездили на машине на юг! 20 часов пути! Умница, ехал замечательно, даже не капризничал.
Страшно боялся животных. Это я еще в детском доме заметила. На прогулке увидел кошку и расплакался. Я расстроилась. Ведь у нас кот, кошка и большая собака (колли). Поэтому первое время передвигался по квартире исключительно на моих руках. Зато теперь знает, что Аська - злая, и все равно пристает к ней.
Теперь о хорошем. С едой проблем нет. Я уважаю вкусы своих домочадцев, всегда готовлю 2-3 блюда, предлагаю на выбор. К новому (а новое для него было многое) Сережа относился с опаской, но я никогда не сажала его за стол одного, поэтому, видя по соседству за столом хороший аппетит, быстро осваивал новые продукты.
Хотелось бы сказать и об отношении окружающих. Мои родственники не были удивлены, бабушка удочерила после войны двух девочек - моих теток. Родня мужа, по моему, до сих пор ничего не поняли, считая, что с моей головой проблемы, а их сын лишь пошел на поводу, но посмотреть на Сережу приезжали. Дочери мои вначале были шокированы. Но бывают дома мало и возня с Сережкой им в удовольствие. Никогда не отказываются посидеть с ним или из сада забрать. Самое неприятное для меня - это отношение жильцов нашего дома. Бабульки-вахтерши постоянно суют ему конфетки-печеньки, вроде: «сиротинушка ты наш», в лифте что-то ему сюсюкают. Может быть я слишком мнительная, может быть все это мне кажется? Но что-то я не припомню, чтобы моим девчонкам кто-то когда-то конфеты пихал. Да, я мнительная, я постоянно ловлю оценивающие взгляды, поэтому одеваю Сережу в очень дорогие одежки. На следующий год собираюсь менять квартиру, думаю, что на новом месте все будет проще.
Прошло 8 месяцев. Теперь с уверенностью могу сказать, что период адаптации мы успешно преодолели.
Не понимаю, почему женщины моего возраста не берут детишек из домов ребенка. Ведь собственные выросли, рожать уже поздно, а еще полжизни впереди! Не понимаю. Этот мальчик вдохнул в меня вторую молодость, кончились мои депрессии. Сейчас я вижу свои ошибки и промахи в воспитании старших дочерей. Я многое знаю и умею. Я спокойна и выдержана. Я счастлива оттого, что еще нужна кому-то.
Спасибо той женщине, что родила моего Сережу.
Спасибо за внимание. Лариса.
декабрь 2002 года.

С чего началось? Не знаю…
В детстве, когда я представляла свою будущую семью, она получалась большой. 2-3 своих детей и обязательно 2-3 усыновленных. Я была уверена, что надо в жизни кого-нибудь усыновить, и обязательно в старости.
С чего началось? Не знаю… Может, тогда, перед свадьбой? Я отчетливо помню тот разговор:
– Сколько ты хочешь иметь детей? – спрашивает меня будущий муж.
– Лучше троих, - отвечаю я.
– А если не сможем иметь детей?
– Усыновим! - ответила я, не задумываясь.
– Согласен, усыновим.
Нет, началось не с этого… С чего началось? С Глеба, наверное, с него. Глебка, Глебка, ты разделил мою жизнь на два этапа: до тебя и после.
Но сначала была свадьба в сентябре 1999 года. Через год я ждала сына. Мы очень сильно хотели мальчика Тельца, и у меня получалось (сейчас это звучит глупо). Я точно знала, что все будет хорошо. Ребенок плановый, с подготовкой перед беременностью, анализы в норме, УЗИ – что надо! Последний месяц я ходила и ждала, когда же наступит то СЧАСТЬЕ! Как я ошибалась! Беременность – это и было то самое счастье и спокойствие в моей жизни. Рожала легко, правда! И вот он! Мой сын, Глеб! Но что это он не кричит?!!! Почему? Пьяный врач (к слову сказать, рожала платно) в ответ:
– Зачем, дура, урода рожала?! Надо было избавляться раньше!
И тут наступила тишина… темнота… и пустота… Детский врач стал мне что-то объяснять, долго-долго что-то говорить, но что? Не помню… Мне вкололи обезболивающее и стали зашивать. Когда я очнулась, я подумала, что это был сон, но… Я позвонила мужу. Сказать, что мой звонок был для него громом среди ясного неба, это ничего не сказать. Он весь день звонил в роддом, и, наконец, ему сказали:
– Поздравляем! У Вас сын! 3600, 52 см!
Он уже час как праздновал папство! И тут мой звонок!
Через час ко мне прорвалась сестра, и мы пошли в реанимацию, к Глебу. Врачи:
– Идите, лежите! Тут нечего спасать! Забудьте его, еще родите!
То, что следующие дни я жила на успокоительных, объяснять не надо. Спасибо сестре: она взяла в охапку моего мужа и бегала по всей Москве, пытаясь спасти моего сына.
Через два дня профессор-педиатр сказал: «Все не так страшно!». Потом ставят диагноз – умственно отсталый. Следующий врач: «У Вас родился гений, но немного надо подлечить». Кому верить? Про наших врачей вы сами все знаете… Моя жизнь превратилась в американские горки: вверх, вниз, вверх, вниз и по кругу.
При этом, по общепринятой практике, большинство врачей, с которыми мы общались, КРИЧАЛИ: «Отказывайтесь! Еще родите!».
Через 14 дней Глеб умер. Умерла вместе с ним и я. Прежней меня не осталось.
С чего началось? Наверное, началось тогда, в эти 14 дней… с девочки. В один день с Глебом родилась девочка, мама украинка от нее отказалась. Именно в этом кошмаре у меня начала свербеть мысль: «Возьми девочку, возьми!». Что остановило? Не готова была. Хотя уже тогда я прекрасно понимала, что для сокрытия тайны усыновления – это лучший вариант. Нет, не готова я была! НЕ ГОТОВА! Тогда я точно знала, что Глеба люблю, готова за него жизнь отдать. А за девочку жизнь не отдам. На тот момент не смогла бы я полюбить ее всем сердцем.
Так с чего же все началось? Не знаю…
Что было потом? Пустота… Через месяц муж принес котенка в дом: «На, ухаживай! Тебе надо за кем-то ухаживать, иначе с ума сойдешь!»
Если честно, два года просила его завести кошку, он был против. А когда принес, мне хотелось ее выбросить в окно, не хотела никому дарить любовь и тепло. Но было одно но… кошку принесли с выставки, она была «бракованная», поэтому ее в младенчестве отсадили сидеть одну в клетку. В 6 месяцев она не знала, как умываться, что можно бегать дальше, чем на расстояние клетки, не умела просить есть, не могла спрыгивать или запрыгивать на что-нибудь и тому подобное. Через несколько дней мое сердце стало таять… Знаете, именно она была той тонкой ниточкой, которая связала меня с внешним миром. Я не смогла устоять перед ее беспомощностью, ближе у меня никого не было. Почему? Все родственники решили, что затрагивать тему Глеба в разговорах нельзя. Мы с мужем переживали наше горе поодиночке, есть у нас такая плохая привычка. Каждый плакал внутри себя, а на людях улыбался. Так вот, моей кошке (Тучке, так мы ее назвали) я доверяла свои слезы, я подолгу беседовала с ней и пыталась доказать ей, что сделала все что смогла, но Глеб не выжил. Она сидела и слизывала мои слезы… Забегая вперед, скажу, Тучка умерла, наелась пластмассовых шариков, операция не спасла ее... Но она умерла спустя месяц после нашего твердого решения усыновить. «Когда нам было очень плохо, Бог послал нам ангела-хранителя в виде Тучки. А когда мы пошли в правильном направлении, этот ангелочек понадобился кому-то больше, чем нам. И ангелочек ушел...» – вот так сказал мой муж.
Итак, с чего же началось? Когда мы решились?
Через год после смерти Глеба начались мои мытарства по врачам. Еще через год - выкидыш, потом еще и еще. Врачи, больницы и безумная пустота в душе. На рождественские каникулы мы поехали отдыхать в Турцию:
– А если я не смогу родить?
– Давай возьмем ребенка, - ответил мне муж, - у нас должен быть ребенок к концу
года!
Это был первый серьезный разговор. До усыновления осталось 1,5 года, после смерти Глеба прошло 2,5 года.
Еще несколько месяцев врачей, рыданий, таблеток, анализов, опять слез оттого, что у знакомых родился ребенок, ну и т. д. И вот я полезла в интернет и попала на www.7ya.ru. Меня захватило. Я долго читала форум. Потом наткнулась на рассказ Soleil о ее состоянии после замершей беременности. Я прочитала этот рассказ тысячу раз, я почти знала его наизусть. Там все то, что я пережила и переживала тогда. Я написала ей письмо. Она как-то сразу почувствовала, какие вопросы я хочу ей задать, и, главное, что она развеяла мои сомнения о том, что появление нового ребенка в семье не свяжется с потерей Глеба. Я ей поверила. Но ответить ей не смогла, потому что не знала, что ей ответить. Но твердости это письмо мне придало.
Что еще? На форуме меня пригласили съездить в детский дом. Я очень боялась. Чего боялась? Наверное, встретить мальчика, похожего на Глеба. Но я съездила в детский дом. Страшного там ничего нет, и, не поверите, там я отдыхала душой, масса положительных эмоций. И это был еще один шаг к усыновлению.
С чего началось? Был еще один большой толчок. В очередную годовщину смерти Глеба у меня пошла страшная депрессуха. И я сделала такое… для меня из ряда вон выходящее – пошла к психологу. Пошла, потому что устала разговаривать с Тучкой, потому что поняла: самой не справиться. Если кого-то интересует – помогло! Но был важный момент. Меня спросили: «Почему ты хочешь иметь детей?». Я перечислила, не поверите, больше десяти пунктов. Мне ответили: «Когда останется один пункт: просто хочу быть мамой, тогда можно заводить ребенка». Сначала я это восприняла как обиду, теперь понимаю, насколько это правильно. Мне понадобился 1 год, чтобы избавиться от всех ненужных пунктов. И тогда я поняла, что могу принять в свое сердце ребенка и полюбить его не меньше, чем Глеба.
С чего началось? Конечно, с опеки! Я начала действовать. В опеке нас приняли хорошо. Я очень боялась препятствий, но их не было, за исключением некоторых врачей в поликлинике. Спасибо конфе! Помогли преодолеть!
Вот тут появился страх. Жуткий страх, от которого ноги подгибаются. Что же я все-таки делаю? Нужно ли мне это? Нужно ли это моему мужу? Как все к этому отнесутся? И неужели наконец-то исполнится моя мечта? По-моему, подобный страх появляется у всех, и тут главное не спасовать, а идти к своей цели!
С чего началось? Началось все с «Дворянского гнезда» в Орле. Да-да, именно так называется место, где находится областная детская больница и Роддом. Шли мы туда на ватных ногах. В Орле, по сравнению с Москвой, очень бедно. Нам сказали, что детей празднично одели перед нашим приездом. Вы думаете, это красиво смотрелось? Ползунки на 5 размеров больше, распашонка с дырочками и оборванными рукавами. Ужасно жалко!
У нас было направление на одного ребенка, но так получилось, что первым нам показали другого. Детеныш был весь в диатезе, такие красные щеки и кровавая попка. Когда мы вошли в палату, мальчик впился глазами в папу, это все и решило. При этом папа говорил мне перед больницей, чтобы я не бросалась на первого, а посмотрела всех пятерых. Ага! Сам-то и сдался сразу. Когда прочитали его диагнозы, стало страшно. Моя мама сказала, что с такой картой не забрала бы. Слова написаны страшные, а сами диагнозы оказались пустяком. Спасибо конференции, я была готова к этим диагнозам.
Второго мальчика мы посмотрели, раз уж направление было на него. Мальчик был загляденье, но мысли возвращались к первому. Сердце екнуло? Не знаю! Как-то в душу запал своими глазенками. Еще он был любимцем у врачей больницы, они его захвалили. Посмотрев двоих, мы отказались смотреть дальше. Взяли тайм-аут и пошли гулять в парк под названием «Дворянское гнездо». Поговорили. Муж сказал: «Давай возьмем первого, он на меня так смотрел». У меня тоже к нему душа тянулась. Мы вернулись, нам предложили еще подумать и пообщаться с ребенком, а мы в ответ: «Берем!». Врачи удивились, что мы так быстро решились. А что тянуть? Но я попросилась еще раз на него посмотреть. Взяла на ручки, он так вкусно пах, казалось, это самый приятный запах в мире. Я смотрела на него и задавала ему вопрос: «Ты мой?». А он разглядывал меня и улыбался. Сказать, что у меня сердце екнуло, не могу. Просто почувствовала, что смогу его полюбить. В тот момент я поняла, что он мой Тимофей и никому я его не отдам. Забираем и все!
С чего началось? С оформления бумаг!
Со дня, когда мы увидели малышка, и до дня приезда его домой прошло 20 дней. Это были очень долгие дни. Но за это время я срослась с нашим Тимофеем сердцем и свыклась с мыслью, что у меня будет сын.
Люди в Орле просто супер. Когда мы приехали в первый раз, нам выделили девушку, которая ездила с нами по Орлу. Все сделали быстро, помогали, чем могли.Не можете отнести в опеку ребенка документы (в этот день тетенька не работала)? Мы сами занесем. Судья не назначает заседания? Мы с ним поговорим, попробуем упросить. Врачи, узнав, что ребенка забирают, начали его срочно подлечивать, даже немного переусердствовали, счесывая себорейный диатез.
Пока мы ждали суда, я ходила по магазинам и закупала все необходимое. Я ловила себя на том, что хожу и постоянно улыбаюсь, а молодые люди оглядывались мне вслед, думая, что это я им улыбаюсь. Суд был 13-го июля. Конечно, он был формальным, но судья из Орла решил нам показать, что у них все проходит официально. Так что мурыжили нас около 30 мин. Решение суда было с немедленным исполнением. Ну, конечно же, я не сдержалась и, выйдя из зала заседания, рыдала в голос от счастья, пока нам печатали решение. На суд мы ехали все закупив. Не послушались бабушек и дедушек, боявшихся сглазить. Правильно сделали, потом времени не было. Прибежав в больницу, я за 5 минут переодела малыша и убежала, боясь, что его отнимут.
С чего началось? Теперь я точно знаю! С утра! Понедельник. Нет раздражающего дребезжания будильника. Не слушаю по телевизору новости и погоду. Не пью опротивевший кофе. Нет очереди на маршрутку. Нет давки в метро. Я проснулась, лежу и слушаю. В метре от меня спит мой сын и причмокивает,сося палец. От него пахнет молоком и теплом. Сейчас он проснется и будет что-то гугукать себе по нос. Я подойду к нему, и он улыбнется мне. И начнется ОНО, мое СЧАСТЬЕ.

P.S. Сейчас мне очень хорошо. Я знаю, что впереди будут трудности и не только солнечные дни. Но я рада, что испытываю сейчас это - счастье материнства. Я благодарна всем, кто мне помогал и поддерживал. Спасибо конференции, всем серьезным тетенькам, которые учили меня уму-разуму, и девчонкам, которые давали дельные советы и поддерживали словами. Спасибо моим начальникам (они это не прочтут, но все равно) за то, что не сделали большие глаза, а поддержали меня и не мешали мне собирать документы. Спасибо всем знакомым и друзьям, которые за нас переживали и искренне радовались за нас.

У нас приемный ребенок стал четвертым ребенком в семье, причем старшие дети - погодки и уже совсем взрослые, а младшие дети стали близнецами. Все вместе мы 7 месяцев.
Как все было. Мы хотели, чтобы младшие дети (наша и усыновленный) были погодки, как и наши старшие. Муж почему-то был очень против близняшек, посмотреть нашего мальчика нас, практически, уговорила женщина из опеки. Небольшое отступление – в опеке работает на удивление хорошая женщина, которая, хотя и строга с усыновителями, но явно заинтересована в устройстве детей. Когда мы приехали к ней смотреть анкеты детишек, она выложила перед нами три огромные папки «дело». Тяжелый момент, но мы отобрали несколько анкет, причем нашего мальчика нам посмотреть предложила именно она. Как я сказала, мы хотели, чтобы у детей была хоть и небольшая, но разница в возрасте, т.е. чтобы были погодки, а выбранный малыш был ровесником нашей младшей. Кроме направления на Колю, мы взяли направление и еще на одного малыша, постарше него. Второго я смотреть так и не поехала – не смогла. Итак, продолжаю, смутила меня еще оценка главврача дома ребенка, которая в телефонном разговоре оценила Колю «где-то на троечку». Но мы поехали...
Когда его вынесли - у меня сердце чуть не выпрыгнуло - маленький, худенький, взгляд затравленный, в диатезе и зеленке, с остановившейся мимикой, ходит как деревянный солдатик. А еще он ударился и у него распухла переносица. Он в доме ребенка только пару месяцев был, даже не очень адаптировался после приюта. В отличие от историй других усыновителей нам воспитатели и логопед в доме ребенка говорили только хорошее про нашего малыша. Я поняла - больше смотреть никого не буду. Сейчас мне кажется, это можно назвать «меня несло». Т.е. я уже знала - он мой сын. А тогда, сколько страхов и сомнений, мы привозили в дом ребенка старших детей. Реакция старшей дочери – «Ну самого жалкого выбрали», а сын сразу сказал – «Он у нас чудо»... Мужу надо было время привыкнуть, ответ мы дали только через неделю. Сейчас у меня ощущение, что я тогда спать вообще не могла. А когда приехали домой, первое время все просыпалась, как с новорожденным, слушала: дышит - не дышит. Еще говорят вот - выбрать можно по характеру, темпераменту - смешно. Наш ребенок в первую встречу был в подавленном состоянии, не говорил почти, не шумел, а сейчас - это же ураган.
Нам очень повезло - все наши дети чудесные, это привело к тому, что адаптация была в основном у взрослых членов семьи, а это намного легче. Не могу сказать, что «технические проблемы» не важны, конечно, это не главное, но быт может так все портить. С какими сложностями нам пришлось столкнуться? Как я уже сказала, адаптация была у родителей именно из-за изменившейся нагрузки. Первое время мне муж, говорил, что наша жизнь превратилась исключительно в техническое обслуживание детей, а это так и было: готовишь, кормишь, собираешься на прогулку (дело было зимой), гуляешь, моешь, укладываешь спать и по кругу. На нормальное общение с малышами не оставалось времени: ни играть, ни заниматься, в том объеме как мы привыкли, не получалось. Сейчас я уже не помню, сколько это тянулось, но как-то постепенно вошли в режим, стало намного легче, одновременно с этим стали лучше чувствовать друг друга, появились какие-то новые внутрисемейные связи, например Коля – наш младший – стал предметом обожания со стороны старшей сестры (естественно взаимно), у них оказалось много общего. Если учесть, что она настороженно относилась к появлению нового члена семьи - это была первая маленькая победа. Но возникла другая сложность, наш маленький сын из тихого подавленного мальчика, которого мы забрали из дома ребенка, превратился в ураган, с подвижным (не то слово) ярко выраженным темпераментом, при этом его "близняшка", наша малышка - о-очень спокойна, часами может сидеть с книжкой, вдумчиво беседовать на высокие темы, в основном о принцах, а из-за большой разницы в возрасте со старшими детьми, привыкла быть все время в центре внимания. Ну и началось, мало того, что все внимательно следят, чтобы Коля никуда не влез и не покалечился (т.е. львиное внимание взрослых переключилось на него), так еще и общение с ним в больших количествах начинает ее раздражать, что начало проявляться в том, что она стала его обижать - то стукнет, то укусит, а еще игрушки жалко, у Коли в руках они долго не живут.
О старших детях - даже не могу выразить, насколько я им благодарна. Самую большую моральную поддержку я получила именно от них. Несмотря на достаточно скептическое отношение к нашему решению взять малыша еще до появления Коли, после того как он стал нашим, они и помогают, и самое главное очень любят малышей, за что естественно маленькие отвечают безоговорочным обожанием. Малышам прощаются испорченные конспекты и порванная струна на гитаре, старшие, приходя домой после учебы, обязательно играют с малышами. Самое удивительное (для меня) то, что друзья и подруги, приходя в гости, с удовольствием общаются с малышней, даже мальчики. А теперь о Коле - мое любимое улыбчивое солнышко - всегда мечтала о сорванце и ...вот он. Удивительно мудрое отношение Коли к нам скрасило и свело на нет все первые трудности. Он с первого момента каким-то непостижимым для меня образом понял - это мой дом и мне здесь хорошо, и давал почувствовать это всем членам семьи. За первые три месяца начал говорить, спасибо нашей младшей Алисе. Очень артистичен, любит быть в центре внимания и ... настоящий мужичок. Вот тут есть нюанс, Коля периодически «бодается» (не знаю как сказать по другому) с мужской частью нашей семьи, причем старший брат уступает ему, а с папой бывают конфликты. Такое ощущение, что ребенок проверяет - а кто в доме хозяин, может все-таки я? При этом он легко уступает мне или старшей сестре, а к Алисе относится даже несколько покровительственно, несмотря на то, что в развитии она его немного опережает. Сейчас Коля - это мое чудо, такое же мое, как Алиса, Аня или Денис.
Ну вот наверное и все, трудности есть, но они решаемы и не сравнимы с радостью. Удачи всем, и хочу сказать, что нескольких детей воспитывать легче, чем одного, может не физически, но легче.

Я никогда не думала, что у меня будет трое детей. Не просто не думала, а не хотела. Ну, двое – это максимум. А лучше – один. В окружении моих родителей не было ни одной многодетной семьи, это считалось чем-то близким к пороку. Возможно, это так, если такая семья – алкоголики, просто не считающие нужным или не умеющие применять контрацептивы. А другого варианта в моей голове вообще не было. Мой муж как раз вырос в похожей семье, конечно, на мой взгляд в то время. У него три брата, и всех четверых мать воспитывала одна. При этом она не работала, а жили они на продажу варенья и лекарственных трав на базаре, а также на то, что перепадет от соседей. Конечно, при этом его мама не пила, не курила и старалась для детей, как могла. Но для моих родителей это не аргументы, тем более, с их точки зрения воспитание моего мужа оставляло желать много лучшего. Короче говоря, мезальянс. Как вы уже, наверное, поняли, моя семья – рафинированная интеллигенция «без страха и упрека». Думаю, после этого мое отношение к детям и их воспитанию более или менее понятно.
С чего все, собственно, началось? Через годик совместной жизни у нас, молодых супругов, родился сынуля. Мне тогда было двадцать лет, мужу – двадцать пять. И так вышло, что в два месяца сын (его зовут Андрюша) сильно заболел. Врачи спасали ему жизнь целых три месяца, и, конечно, все это время я лежала с ним в больнице.
А в соседней палате росла совершенно здоровенькая, удивительно красивая трехмесячная девочка, любимица всего медперсонала. Но – брошенная. Муж однажды сказал мне, будто в шутку: «А давай мы ее заберем». Но меня больше интересовала судьба собственного сына, и к моменту нашей выписки я вообще забыла об этом разговоре, да и о самой девочке.
Когда Андрюша немного подрос, я окончила институт и вышла на работу. Это совпало со временем становления фирмы, которую организовал мой муж, и работы было хоть отбавляй. Короче, карьера стала основным в нашей жизни. Мы пропадали на работе до ночи, сын оставался с няней и в детском саду. Я не могу сказать, что не уделяла ему времени: выходные это святое время - только для семьи. Благодаря этому у нас с ним замечательные отношения, и вообще старший у меня – светлый человечек, всеобщий любимец и очень умный, нежный сын. Ну, и талантливый, разумеется.
Лет через пять я поняла, что все-таки хотела бы еще одного ребенка, конечно же, девочку. Надо сказать, что девочку я хотела всегда, и всегда знала, как ее назову – так почему-то не назвала меня мама, хотя изначально именно мне предназначалось это имя. Но – по иронии судьбы, это снова оказался мальчик! Не скажу, что я очень расстроилась, в отличие от моих родителей. Когда я позвонила маме, чтобы сообщить результаты УЗИ, она закричала в трубку: «И РАДИ ЭТОГО ТЫ ТАК МУЧАЕШЬСЯ?!» (Моя вторая беременность была очень тяжелой). Когда родился Алеша, я уже знала, что рожать в третий раз для меня – чистое безумие, оставить двух детей без мамы – непростительная глупость и элементарная безответственность. Впрочем, тогда я совсем не задумывалась над тем, что двое детей – совсем не предел.

На работу я вышла, когда Алеше было 4 месяца.
До сих пор не могу сказать, что ему это навредило. Хотя время покажет, конечно. Старший относился к маленькому с удивительной нежностью и терпением, чего нельзя сказать сейчас: мы все, и я, и муж, и няня, и мои родители, и, особенно, старшийбрат – так избаловали Алешу, что теперь это – маленький домашний монстр. Например, такая сцена: семилетний Андрей и Леша полутора лет играют на полу. Алеша заставляет брата лечь на спину, чтобы попрыгать у него на животе. Андрей, вздыхая, исполняет требуемое любимым братиком, и следующие пять минут тот устраивает бешеную скачку на брате. Сейчас Алеша лупит Андрея при каждом удобном случае, а Андрей, имеющий синий пояс по карате и кучу золотых медалей, не может даже сдачи ему дать – он же маленький. Так что сейчас вся семья ведет активную борьбу с переменным успехом за приведение Алексея к некому знаменателю, хоть немного позволившему бы малышу мирно существовать в социуме.Впрочем – сами виноваты.
Тем не менее, к моменту, когда Алеша появился на свет, я считала свою «мамскую» программу выполненной. Не тут-то было. Где-то через полгода я начала мечтать о том, что когда-нибудь у меня все же будет дочка. Да и муж, который до того хотел исключительно сыновей, стал шутить со мной на это тему. Но все мы знали, что это – только мечта. Со временем начали осторожно рассматриваться такие варианты, как суррогатная мать, ребенок, рожденный кем-то из моих родственниц от моего мужа и т.д.
Алеше было месяцев 7, когда он заразился коклюшем буквально через 2 дня после прививки. Привело это к тяжелым последствиям, и нас с ним на «скорой» увезли в больницу. В палате я обнаружила две детские кроватки, одна из которых предназначалась моему сыну. В другой же стоял, вцепившись в перильца, малыш месяцев 8-9 и дико орал. Судя по его виду, орал он уже очень долго. В кроватке была только клеенка, соска валялась на полу. Я позвала медсестру, которая объяснила, что буквально два дня назад мальчика бросила мама, и персонал надеется, что я, пока мы лежим в больнице, помогу ухаживать за оставленным малышом. При этом она подняла с пола соску и спокойно дала ее мальчику.

Я сбежала.
И долго еще после этого совершенно не мучилась совестью: чужие дети меня не интересовали нисколько.
Все пошло по-старому. Примерно год назад мы начали строить коттедж. И тогда, в один из вечеров, сидя с мужем в баре за кружкой пива, мы всерьез начали обсуждать, как же нам быть с желанием иметь девочку, таким неосуществимым и оттого все более навязчивым. Прикидывали все варианты, даже такой сумасшедший, как родить самой где-нибудь в просвещенной Германии. Тогда для нас это казалось ничуть не менее безумным, чем усыновить. В конце-концов мы договорились подождать до того момента, когда достроим дом, чтобы у всех наших детей были ВСЕ условия. Смешные мы были, ей-богу. Даже не верится, что это происходило всего полгода назад.
Потихоньку я начала искать информацию обо всех этих «методах поимения детей». И тут случайно нашла в Интернете конференцию, посвященную приемным детям и их родителям, на сайте 7я.ру. Читая высказывания тех, то делился там своим опытом, сомнениями и так далее, я медленно начала проникаться мыслью, что, возможно, не так уж это плохо – усыновить… Если, конечно, тщательно выбирать… Если, конечно – еще миллион «если». В общем, я сама не заметила, как мой «бред» (так выразилась моя мама) превратился в Идею Фикс.
К сожалению, только у меня, но не у моей семьи. Муж упорно твердил, что надо достроить дом. Мама усердно вспоминала случаи неудачных усыновлений и всех кошмарных последствий, которые неминуемо рухнут на наши головы. И еще мне очень мешал страх, что я не смогу полюбить чужого ребенка – ведь даже дети моих подруг никогда не вызывали у меня ровным счетом никаких эмоций.
Но в жизни я привыкла доверять интуиции, которая у меня работает безотказно, как собачий нюх и не раз выручала в бизнесе. Если мне чего-то хочется, значит, это зачем-то нужно. Промучившись примерно месяц, я приняла решение: завтра же начинаю собирать документы. И, если близкие меня не понимают, то это – ИХ проблемы. Пусть сами с ними разбираются. А мои проблемы – это дочка, которая, возможно, уже есть где-то на свете, и ей без меня очень плохо. В последний момент я все же решила поставить в известность мужа. Вечером, опять же за кружкой пива я выложила ему свое решения, ожидая «бури в пустыне».
Люди, доверяйте своим родным!
Муж подумал и сказал: «Если это так нужно сейчас, я согласен». Ведь и в его жизни именно умение принимать решения было ключевым. Без этого умения он никогда и ничего не добился бы, и я всегда старалась принимать их последствия, какими странными они бы мне не казались.
Вот настоящую бурю пришлось пережить с мамой. Не буду даже рассказывать, но в конце концов она изрекла нечто вроде «Вы взрослые люди, делайте сами свои глупости, но на мою помощь не рассчитывайте». И на том спасибо, тем более, что мы-то очень давно не рассчитываем ни на кого, кроме себя.
А дети меня поддержали полностью, хотя десятилетний Андрюша немного нервничал, а от Алеши трех с половиной лет пока взять нечего.
Почему я так старалась заручиться поддержкой близких? Потому что я считаю, что новый малыш в нашей семье не должен быть обделен любовью ни от кого из родных. И мне было бы очень жаль, если б у дочки не было, например, таких любящих дедов, как у старших сыновей.
И вот началась эпопея с опекой, медициной, валерьянкой и удивительными совпадениями. Честное слово, даже не думала, что буду так нервничать. Я не спала по ночам, ела успокоительное горстями, на дороге взяла бы приз в конкурсе “Мисс Катастрофа”, буде кто-нибудь взялся бы его проводить, а в выходные на даче тупо грелась на солнышке, почти физически ощущая живот этак на 8 месяцев беременности. Пусть даже виртуальный, но, по крайней мере, энцефалопатия беременных, а, по-русски говоря, полнейшая тупость, развернулась у меня в полную силу. Проблемы, не связанные с будущей дочкой, просто отпадали как несущественные.
Первый визит в опеку произвел на меня очень хорошее впечатление. Вернее, мы с опекинской Дамой (очень корректное название, которое я стащила у кого-то из конференции, и как нельзя лучше нашей Даме подходящее), с первого взгляда ощутили симпатию друг к другу. Что нас и спасло в конечном итоге: это дело стало для нее последним, ушла на пенсию в тот же день, как “развязалась” с нами. Дама немедля разогнала всю очередь, велела мне заходить, коротко обо всем расспросила и дала список документов. А напоследок спросила, нет ли, случайно, у меня знакомых в детских отделениях и роддомах? Я с перепугу сказала, что нет, хотя они были. Тогда Дама обещала мне позвонить по своим знакомым и поискать для нас подходящую деточку. К слову сказать, даже паспорт мой не посмотрела. Я вышла оттуда совершенно довольная жизнью, хотя с трясущимися руками.
А вечером умерла моя свекровь.
Именно тогда (да простит меня Бог!) я поняла, что развилка пройдена, и теперь это мой путь. Дело в том, что в нашей семье получается так, что, когда должен родится ее новый член, то-то уступает ему место – либо из родственников, либо просто из знакомых. Кстати, потом я выяснила, что не только у нас это так. Видно, такой уж закон у жизни.
На следующий день после похорон (то есть в понедельник) утром позвонила наша опека и сказала: “Есть для вас девочка”. Назвала адрес больницы и имя-отчество главврача. Я даже не спросила, что за девочка, сколько ей, как зовут… Вообще ничего.
Хватаю мужа и едем в больницу. Он отпирается: мол, езжай сама, если тебе понравится, тогда и я смотреть поеду. Но от меня не отвертишься: я знаю, что ТАК НАДО, и иду на пролом не хуже танка. Приезжаем в больницу буквально через полчаса после звонка. И тут моему удивлению нет предела: это та самая больница, где я не захотела помочь ничем отказному малышу!
Поднимаемся к главврачу. Спрашиваем то имя-отчество, которое нам назвали в опеке. Так вот, главврач – совсем другая женщина. Она вызывает нас к себе в кабинет, и, узнав причину нашего прихода, грозно спрашивает: а Заключение, а Направление у вас есть? Конечно, ничего подобного у нас еще и близко нет, о чем мы ей и сообщаем с видом вселенской скорби. Но, видимо, оценив по достоинству степень моего безумия, главврач звонит куда-то и сообщает нам, куда идти и в какой кабинет. Оказывается, та, чье имя-отчество правильное, не главврач, а завотделением новорожденных. И попадаем мы теперь к ней. Самое странное, что ей даже не влетело от начальства за то, что она обещала показать ребенка людям без всяких документов.
Нам с мужем осторожно рассказывают, что буквально вчера к ним поступила для оформления документов в Дом ребенка двухнедельная девочка. Единственное, что о ней известно – что ее матери 26 лет. Больше ничего, даже имени. И, в, общем, нас даже мягко уговаривают ее не смотреть: бывают у них детки такие симпатичные да милые, что и в Дом ребенка жалко отдавать. Но мы настаиваем посмотреть, раз уж приехали.
Медсестра вносит спеленутый по самые уши сверток. Сверток вертит волосатенькой головой и сердито на всех смотрит.
И ничегошеньки у меня не екает. Просто постепенно, в течение пяти минут, которые мы с этим свертком общались, ко мне приходит знание, что все это абсолютно правильно, что так и надо. И не важно, что она чуть рыжеватая, а мы совсем нет.
И не важно, что никто о ней ничего толком не знает.
И не важно даже то, что я пока совсем ее не люблю.
Тут она вертит головой, и ее взгляд на пару секунд фокусируется на муже: сердитый взгляд. Они смотрят друг другу в глаза и муж изрекает: “Хорошая девка, берем”. Он у меня немногословный.
Следующие несколько минут врачи улыбаются с каким-то не то облегчением, не то сожалением, и рассказывают мужу, кажется, что-то о том, как нам действовать дальше. Я ничего этого не слышала, честно говоря. Потом, когда мы оказались на улице, муж объяснил мне, что завтра они попытаются узнать, написала ли мать отказ, а 1 сентября (то есть через неделю) провести комиссию, которая даст (или не даст) документ том, что ребенок может быть усыновлен. Такая комиссия бывает 1 раз в месяц.
Утром, немножко придя в себя, я позвонила своим знакомым, среди которых был накануне кинут клич о поиске ребенка в других больницах, роддомах и т. д. Ни одной девочки, кроме этой, нигде не было. В принципе, это меня уже не удивило. Следующий звонок был в больницу, где обнаружилось, что мать написала официальный отказ. Мало того, врачи уже провели кучу обследований, и по всему выходило, что девочка практически здорова, не считая легкой неврологии, ну так кто в наше время без этого, киньте в меня камень. Я просто не могла поверить в такую – удачу? Нет, в такую правильность происходящего.
Честно говоря, мне не хочется писать о том, как мы проходили медицину, тем более, что откровенно противных врачей нам не встретилось. Все было сделано быстро, несмотря на мелкие неприятности, которые тогда мне лично мелкими не казались.

И все покатилось настолько быстро, что мы даже не успевали осознать перемены, которые происходили с нами.
Мне разрешили навещать девочку. Когда я в первый раз зашла в палату, я заплакала в первый и раз за это время – потом такое было, только когда дочка уже дома мне улыбнулась совершенно осознанной улыбкой. Мамочки, которые лежали в этой палате со своими детишками, начали что-то говорить о том, какой это благородный поступок и прочую чепуху… А потом зашла медсестра и строго спросила меня, видимо, думая, что я – внезапно передумавшая мамаша (и такое бывает): “Вы – мама такой-то?” И я ответила: “Теперь – да”.
Развернув девочку, я ужаснулась: никогда до этого не видела опрелостей, но такое! На тельце – сплошная мокнущая язва, еще и замазанная какой-то мерзко-красной гадостью. К тому же, вся она была покрыта потницей – в палате очень жарко. Вид у нее был совершенно несчастный, у меня было ощущение, что она уже почти потеряла надежду на что-либо. Мне сказали, что она плохо кушает и часто плачет. А знаете, как кормят таких детей? Насильно открывают им ротик, если те, например, спят, и заливают молоко. От лежащих рядом с ней “домашних” деток она отличалась очень сильно, не смотря на то, что в отличие от них была здорова.
Я поняла, что еще месяц – и никто ее не возьмет. Она просто зачахнет без мамы. Наверное, врачи, когда уговаривали нас подождать других деток, имели в виду тех, кто хорошо умеет мимикрировать, приспосабливаться. Выглядеть довольными, улыбаться, кому надо. Но она, наша девочка, не такая. С каждым днем ей было бы все хуже. Она была совсем несимпатичная. Ровно до следующего утра.
Все родители знают, как быстро меняются такие крошки. Завтра я увидела совсем другого ребенка – вполне симпатичного, даже почти довольного. Я принесла ей распашонку, чтобы она могла махать ручками, пока я с ней, и погремушку, за которой она сразу стала следить глазами. А медсестры и соседки по палате с удивлением говорили, что ребенка как подменили: она хорошо ела, спокойно спала и почти не плакала. Только сильно скандалила после того, как я ушла.
Я не стала ложиться с ней, хотя, наверное, это было возможно. Мне показалось более важным постараться как можно быстрее собрать все документы, чтобы принести, наконец, ее домой. Ей без меня было очень плохо.
Дама из опеки сделала все и даже более, чтобы это скорее произошло. Суд назначили через 3 дня, сразу после выходных. К тому моменту все наши документы были готовы. А вот с девочкиными оказалось сложнее: у нее не было свидетельства о рождении, которое должны были сделать еще в роддоме, а остальные документы, кроме медзаключения, которое согласились отдать нам на руки, были отправлены в опеку того района, где находилась больница. Понимая, что не успеем, мы попросили перенести суд на вторник, и нам пошли навстречу.
Понедельник был ужасным днем, одним из самых тяжелых в моей жизни (кроме вторника). Тот, кто должен был сделать свидетельство о рождении, ни в какую не хотел идти в ЗАГС. К тому же, оказалось, что в ЗАГСе – санитарный день. Слава Богу, что мы на двух машинах и с двумя телефонами! Мы заставили чиновника идти в ЗАГС. Мы заставили ЗАГС открыться. Муж обаял злобную тетку из опеки этого района и она согласилась выдать нам девочкины документы. Я заставила свою опеку за 5 минут написать официальный запрос на эти документы на имя мужа и за 10 минут до окончания работы той опеки успела отвезти запрос им. Я свозила нашу Даму к нам домой, познакомила ее с детьми, няней, кошкой и рыбами. День закончился.
Если бы мы не успели все это сделать, наша Дама на следующий день оказалась бы на пенсии, а мы неизвестно сколько ждали бы, так как человека на ее место даже еще не приняли, и неизвестно, каким бы он оказался.
Итак, суд. Мы пришли, принесли все документы. Судья все просмотрела и говорит: “Порядок, приходите через три дня”. Мы остаемся в этом месте с открытыми ртами. Оказывается, наша Дама не учла, что это не слушание, а предварительное рассмотрение документов… Но и тут нам повезло: судья пошла нам навстречу, из недр судебных кабинетов извлекла прокурора и таки провела заседание. Наша опека разливалась соловьем, какие же мы хорошие. Я сама загордилась, даже не подозревала, что у меня такая достойная во всех отношениях семья. Дама даже приврала для ясности этого момента, что у нас готова комната для малышки, где есть кроватка, коляска и море игрушек. На самом деле, ничегошеньки не было: из суеверия мы ничего не покупали, и та погремушка и распашонка были единственными ребенкиными вещами на тот момент.
За тот час, который готовилось решение суда, я умудрилась купить все, кроме коляски. Просто пришла в магазин, сказала, что прямо сейчас забираю дочку из больницы и на предельной скорости смела с прилавка все, что мне казалось подходящим.
С больничными врачами еще в понедельник я договорилась о том, что они заранее подготовят ее выписку и оставят дежурной медсестре, а я после суда “обменяю” выписку на решение суда и заберу ребенка сразу же. Дело-то было во второй половине дня. Но мы не могли ждать до завтра.
Конечно, нас все поздравляли.
Мы скромненько “забрались” из больницы, при этом выяснилось, что муж совершенно разучился обращаться с такими крохами. Пока я одевалась, он держал ее на вытянутых руках и они удивленно таращились друг на друга.
Вот так, я теперь многодетная мамаша. Самая мамская мама из всех мам.
На все про все, с момента принятия мной решения и до момента, когда Настюшка оказалась у нас дома, ушло полторы недели.
Дома мы два дня отсыпались и почти ничего не ели. Зато потом начали есть со звериным аппетитом, и, думаю, прибавила она за две недели солидно – скоро проверим, нам ведь послезавтра месяц стукнет. По крайней мере чепчик, в котором мы ее забирали из больницы, был ей ужасно велик, а вчера он на нас еле натянулся и щеки наружу свесились.
Она мне улыбается. Начала улыбаться еще в больнице, и пусть мне не говорят, что такие детки осознанно улыбаться не могут. Другие, может, и не могут. А моя улыбается.
Бабушка, увидев внучку, тот час же отобрала ее у меня и не отдавала целый день. Случайно я услышала, как она, сидя с Настюшкой на руках, бормочет “ Как бабушка Настю люууубит! Никому неотдааааст…”
Вот так. Если бы не всякие соседи, мы бы и забыли уже, что дочка пришла к нам каким-то другим путем. Но мы заставим их забыть. Или замолчать, по крайней мере.
Напоследок хочу сказать: весь этот процесс не стоил нам ни копейки кроме тех небольших подарков, которые мы с мужем от чистого сердца подарили тем, кто нам помогал. Благодарю их снова и снова.
Моя девочка такая хорошенькая. И похожа на меня.
А работа – да ну ее совсем. Пока, по крайней мере.

P.S. Единственное, чем мне сейчас хотелось бы заняться, помимо детей, разумеется – это каким-то образом помогать родителям и детям найти друг друга. Хотя бы с помощью вот этой статьи.
Юля, Новосибирск.

Наша жизнь непредсказуема. Помню, как еще до свадьбы мы с Лешкой мечтали о том, как будем жить, сколько будет детей. Все казалось таким простым и достижимым - стоит только захотеть...
Мы с нетерпением ждали нашего первенца, и, так как первая беременность закончилась плачевно на раннем сроке, не выходили из больниц. Пугающий диагноз: "Угроза выкидыша" преследовал меня на протяжении всех 8-ми месяцев. Перечитали кучу журналов, пособий и книг по беременности и родам, соблюдали все. Я кочевала из одной патологии в другую, передвигалась только на такси, дома почти не жила. После пятилетнего ожидания наш мальчик был для нас смыслом жизни. Я молилась за малыша, ходила в прибольничные церкви, но какой-то страх не покидал меня.
Беда приходит всегда с той стороны, с которой не ждешь. На 37 неделе беременности я собиралась в роддом – упаковывала вещи себе и маленькому, с облегчением думала, что завтра уже опять буду под присмотром врачей, и все мои страхи за жизнь и здоровье малыша уйдут. Наш мальчик по УЗИ был вполне доношенным, и, даже если бы роды произошли завтра – риск был бы минимальным.
Но именно этим вечером у моего мальчика остановилось сердечко. Все что мы с мужем пережили в ту страшную ночь, нельзя выразить словами. Он не шевелился, мы с Лешкой плакали, умоляли малыша нас не пугать. Муж целовал меня в живот, говорил, что все будет хорошо, и сам себе не верил. Я помню все, хотя хочется забыть – время стало резиновым, бесконечным...
Потом приговор врача после УЗИ: "Антенатальная гибель плода"- и жизнь для меня закончилась. На смену надежде пришли ужас и страшное горе. Я понимала, что мне предстоит еще пережить роды, а жить не хотелось вовсе. Три дня бесконечной боли души, физической боли. Хотелось кричать в голос – было нельзя, вокруг беременные женщины.
Роды были тяжелые, осложненные сильным кровотечением. Плакать уже не могла – не было сил. Потом реанимация – четверо суток переливаний крови, капельниц. Врач сказал: "Тебе повезло, что вовремя обнаружили кровотечение, еще бы минут 5 – и тебя с нами бы уже не было". Я молчала и думала тогда: "Зря спасли".
Причину смерти ребенка ни врачам, ни патологоанатомам не удалось установить. Чувство огромной несправедливости жизни захлестывало меня, я уже не обращалась к Богу – мне больше не о чем было его просить. Признаюсь честно, это была жизнь "на грани", среди счастливых рожениц и криков малышей меня посещали мысли о самоубийстве.
На четвертый день в палату зашла акушерка и рассказала, что днем позже меня родила девочка и сразу отказалась от ребенка. Решение пришло мгновенно, просто оно было единственным и все. Я позвонила Леше. Муж отреагировал однозначно: "Если ты его будешь любить как своего – заберем. Я его уже люблю!"
Откуда-то взялись силы, я встала и пошла в детское отделение. Мне дали его подержать! Это было все! Сердце сжалось, комок подступил к горлу. Маленький малышок с закрытыми глазками, причмокивающими губешками спас мою жизнь. Я почувствовала сразу – он мой, я все отдам и все сделаю, чтобы он рос с нами, о нем я всегда мечтала и я его люблю!
Я снова могла плакать, надеяться и жить! Время тянулось бесконечно долго, мы с Лешкой начали трудный путь по нашей бюрократической дороге к усыновлению. Не хочется вспоминать, как мы умоляли органы опеки пропустить нас вне очереди на этого малыша, а нам отвечали, что ничего не могут обещать. Как бегали по диспансерам, доказывая, что здоровы, а я теряла сознание в душных очередях. Как нудно шло время до суда. Как невыносимо пусто, одиноко и тоскливо было дома, а крошечный мальчик в это время лежал в больнице один.
И вот суд – счастье и дрожь в руках - он наш! И весь двухнедельный срок, положенный на обжалование решения суда, мы были вместе с моим сыночком в больнице. Это странное и потрясающее чувство нашего с ним родства. Я не спала первые три ночи – не могла насмотреться на него, тихонечко целовала, чтобы не разбудить.
И тут новый удар! Дело в том, что врачи нашему Ромке ставили кучу диагнозов, среди которых – перинатальное поражение ЦНС. В общем-то, довольно распространенный диагноз среди новорожденных, если бы не одно но...
Уже где-то на третий день моего нахождения в больнице, я стала замечать, что он не реагирует на звуки, даже достаточно сильные, о чем сказала заведующей. Нас направили на консультацию к сурдологу. Приговор был суровый – нейросенсорная тугоухость на фоне ППЦНС. Так как не все нарушения слуха поддаются коррекции, наш Ромка, только обретя семью, мог просто в последствии нуждаться в спец.интернате.
Мы решили, что пойдем до конца, чтобы он мог воспитываться с мамой и папой. Муж перекопал весь Интернет, читал статьи о слуховых аппаратиках для малышей, оказалось это очень важно уже с 6-ти месячного возраста, чтобы у ребенка смогла наладиться речь.
Ромочке было 2 месяца, когда мы приехали домой. Накупили всяких погремушек, детских песенок, классической музыки, пили прописанные лекарства, занимались с малышом, разговаривали, да и просто любили! И чудо произошло. Постепенно все стало приходить в норму, а когда мой сыночек утром, лежа в кроватке, впервые повернул голову на звук моего голоса, я заплакала от счастья. Мы уже побывали на приеме у врача, который подтвердил, что слух восстанавливается очень хорошо, и пожелал забыть к нему дорогу.
Прошло 8 месяцев с того самого тяжелого дня, мы очень любим нашего мальчика, радуемся его достижениям, учимся ценить каждый прожитый день. Муж вообще в нем души не чает, и хотя он скуп на проявление чувств, но нашему сыночку постоянно признается в любви, целует его, не стесняясь.
Это потрясающее чувство, когда твое утро начинается с улыбки малыша, когда он обнимает тебя за шею, когда визжит от восторга в предвкушении купания, когда плачет и протягивает к тебе свои ручки, когда говорит еще не осознанно: "ма-ма", а ты все равно веришь, что он зовет тебя, и слезы наворачиваются на глаза.
Я давно поняла, что жизнь не возможно измерить справедливостью, ее надо мерить любовью. У нас полно житейских проблем, как и в других семьях, но в нашем доме живет такое простое и настоящее счастье
Маргарита

В мае мне опять приснился сон, в котором я обретаю ребенка. Во сне я нахожу его всегда оригинально: то подбираю в подъезде, то на улице, а в этот раз я купила ребенка у мужика-алкоголика, вместе с кроваткой. Каждый раз мне снится, что я купаю младенца, переодеваю его в чистую одежду, прижимаю к себе и чувствую, что он мне родной.
Мой муж еще до того, как мы стали жить вместе, знал о моем бесплодии. Примерно через две недели после начала нашей совместной жизни он сказал, что ни в коем случае никогда не упрекнет меня в том, что не смогла ему родить. Более того, он согласен на усыновление. Помню, тогда не восприняла всерьез слова об усыновлении. Они стали всего лишь подкреплением гарантии его отношения ко мне - он готов быть рядом, даже если у нас не будет детей. Именно так я и подумала.
Кто именно был инициатором принятия решения об усыновлении, мы разобраться так и не смогли. Это было красивое летнее солнечное утро. Мы шли на работу, и о чем-то болтали. Помню, что муж спросил: "Если все-таки мы возьмем ребенка, то какого пола?" - "Девочку" - ответила я. Потом мы придумали ей имя - ему больше понравилось Анна, а мне - Анютка, что в принципе одно и то же.
Так как мы не располагали никакой информацией об этой процедуре, я вышла в Интернет, чтобы узнать порядок усыновления и список необходимых документов, какие могут возникнуть препятствия, каких диагнозов можно не бояться. Почитала истории усыновлений, какие чувства испытывали будущие родители, берущие "готового" ребенка. К своему удивлению обнаружила, что усыновители - не всегда бесплодные пары. У некоторых есть дети от первых браков, у других - общие. Одна посетительница сайта усыновителей, молодая женщина, написала мне, что она не страдает бесплодием, родить еще успеет, а усыновила, потому что почувствовала в этом необходимость. Словами не объяснить, каждый приходит к этому решению своим путем. Более того, наслушавшись рассказов о родах, она и рожать уже не хочет - зачем, когда вот он ребенок - готовый и родной?! Не надо мучиться токсикозами и плакать от боли схваток.
Родители отреагировали на наше решение об усыновлении достойно: "Ребята, если вы так решили, значит, так тому и быть. Мы поможем" - сказал мой мудрый отец. Мама и сестра немного помолчали, ошарашенные таким известием, но потом быстро пришли в себя и завалили нас вопросами. На следующий день мама пришла из магазина с маленьким, на годовалую девчушку платьем, расшитым кружевами. В комплекте - забавные кружевные панталончики. "Я хотела себе кофту купить, но не смогла пройти мимо такой красоты" - объяснила она.
Каждый вечер перед сном я мысленно желала нашей виртуальной дочке спокойной ночи, "ты потерпи маленькая, мы скоро тебя заберем". Было ощущение, что она уже родилась, лежит где-то в больничной палате и смотрит на казенную, выкрашенную в зеленый цвет стену. Ей механически меняют подгузники, перекладывают с места на место, не заглядывая в глаза. Мы купили набор - ведерко с лопаткой и куличками, поставили на самом видном месте. Дело оставалось за малым: собрать документы, пройти медкомиссию.
По закону в первую очередь нам надо было идти в отдел опеки, к специалисту по усыновлению, который, приняв от нас все необходимые документы, даст информацию о детках. Однако усыновители с опытом рекомендовали начать именно с больниц и домов ребенка. Что мы и сделали. Однако в патологии новорожденных (ОПН), куда сразу после роддома попадают отказники, девочек на тот момент не было. Нам порекомендовали обратиться в детское инфекционное отделение (ДИО), туда передают уже подросших деток из ОПН. На пороге ДИО внутренний голос молчал, сердечко не ёкнуло, и вообще зашли мы туда "мимоходом", абсолютно случайно и без особого энтузиазма. В патологии новорожденных объяснили, что таких как мы, ищущих здоровую девочку, в Нижневартовске хватает, а девчушек на всех не наберешься.
Нас встретили достаточно тепло, но заведующая отделением Светлана Николаевна Яркова посетовала - нет "подходящей" девочки. Есть одна, но у нее ПЭП. И тут (спасибо Интеренету!) я изрекла фразу, поставившую в тупик моего мужа:
- Но ведь это еще не гипертензионный синдром! К тому же диагноз "перинатальная энцефалопатия", как правило, снимается к году при хорошем уходе.
Светлана Николаевна взглянула на меня поверх очков:
- Вы врач?
- Нет, просто хорошо подготовилась и знаю, чего ожидать.
- Что же, идем, посмотрим. К тому не такая уж она плохая, даже симпатичная:
Конечно, я представляла ее не такой. Как каждый усыновитель. И к этому мы были готовы. Ей девять месяцев, сидит, только если поддерживать за руки. Как только руки отпускают, она смешно заваливается набок. Ничего типа: "Я увидела ее и поняла: вот мой ребенок!" со мной не произошло. Она улыбалась нам, с интересом разглядывала - наверное, потому что люди без белых халатов для нее в диковинку. Перед тем как уходить, я положила перед ней свою руку, она положила сверху свою и заглянула мне в глаза.
Из "инфекционки" мы шли молча. Каждый переваривал увиденное, вслушивался в свои мысли, ощущения. Я спросила:
- Как ты думаешь, это она?
- Да.
Наутро с уже оформившимся решением мы пришли в отдел опеки, знакомиться. Специалист по усыновлению явно не ожидала, что у нас будут все ответы на вопросы и пакет уже собранных документов - мы сделали все за две недели, даже не обращаясь за необходимыми бланками на прохождении медкомиссии, все было скачано из Интернета. От нее мы узнали, что вообще-то Анютки в Нижневартовске уже не должно быть - еще четыре месяца назад ее планировали отправить в Урайский дом ребенка. Поэтому ее никому не предлагали. Так что начни мы свой путь как положено, с опеки, нашу девочку бы не встретили.
Для того чтобы поскорее забрать Аню из больницы, мы решили пока оформить над ней опекунство. Задержка была вызвана тем, что необходимая для усыновления справка об отсутствии у нас судимости готовится в течение месяца. А для установления опеки такая справка не нужна. Специалист опеки при нас позвонила в ДИО и попросила обновить медзаключение Анюты. Ее четыре месяца назад уже смотрели все специалисты, но бумага эта готовилась для Дома ребенка, а для усыновления все должно быть пройдено заново. Придется подождать еще недельку.
В тот же день принялись бегать по магазинам, в которых торгуют детскими вещами, понимая, что когда заберем Анюту домой, будет не до этого. Муж с интересом наблюдал за моими покупками и извинялся: "Я в этом ничего не понимаю, поэтому посоветовать не смогу". Бутылочки-пинетки-кофточки-ползунки весь день мелькали у меня перед глазами нескончаемой чередой, пока под вечер муж не взял меня за руку с вопросом: "Может, на сегодня хватит?". У меня слегка закружилась голова, ого, да мы ведь не обедали!
Я знала, что мне не полагается оплачиваемый отпуск по уходу за Анютой. Он "светит" лишь тому, кто берет новорожденного. При этом дата освобождения от работы должна соответствовать дате решения суда об усыновлении, а период освобождения не может превышать семидесяти дней со дня рождения ребенка (фактического или измененного по решению суда) либо ста десяти дней при одновременном усыновлении двух или более детей. Пришлось с работы уволиться.
Коллектив был великолепный, сотрудники преимущественно молодые, почти все семейные. Я сказала им правду о своем решении. И нисколько об этом не пожалела, поддержка, которую они оказали, дорогого стоит. Вот только шеф отпускать не хотел. Он даже готов был дать денег на мое лечение, но мы, искренне поблагодарив, отказались. Не согласилась я и на работу по договору - все свое время хотела посвятить дочери. Она и так слишком долго нас ждала.
Каждый день мы навещали Анюту, приносили с собой фотоаппарат, много снимали. Напечатали фотографии, раздали своим родителям, чтобы те привыкали к внучке, пока ей готовят медзаключение для усыновления. В своей маленькой однокомнатной квартире сделали перестановку. Я тоже честно, почти что наравне с мужем, "тягала" тяжелую мебель.
Надо сказать, что не все люди из нашего окружения восприняли идею с усыновлением нормально. Если честно, то мне вообще непонятно - почему к усыновлению многие относятся с предубеждением? Миф номер один: они там все больные. Неправда: есть и относительно здоровые, к тому же в нашем регионе абсолютно здоровыми рождаются единицы. Сразу после роддома, в отделении патологии новорожденных ребенка обследуют вдоль и поперек, будущих родителей предупреждают обо всех имеющихся и возможных заболеваниях. Специалисты говорят, что зачастую имеет место гипердиагностика, когда младенца чуть ли не под микроскопом разглядывают. Неизлечимо больных детей российским усыновителям не предлагают. Как правило, с ними имеют дело иностранные усыновители.
Миф номер два: генетически ребенок может унаследовать от биологических родителей склонность к воровству, лжи, ********ции и другим малоприятным занятиям. Вероятно, это может быть отговоркой людей, не сумевших достойно воспитать ребенка. Куда проще все свалить на дурную наследственность, при этом вспомнить, например, двоюродного дядю вашего папы, который пошел "не той дорожкой". В каждой семье найдется такая "паршивая овца", на гены которой можно списать все огрехи в воспитании.
Иногда в семье порядочных людей вырастает такой монстр, что диву даешься - за что этим милым людям такое наказание? И наоборот - в семье алкоголиков растет настоящее Солнышко, которое любит родителей, жалеет их. А когда вырастает, создает крепкую семью и окружает своих детей заботой и вниманием, помня, как горько жилось самому в детстве.
Миф номер три: вряд ли можно полюбить чужого ребенка. Наше убеждение: любовь не зависит от группы крови и степени родства. Я люблю своего мужа, он мне родной, хотя не знала его первые двадцать пять лет своей жизни. Мне думается, что наш ребенок по неисповедимому Божьему промыслу родился не у тех людей.
За всеми приготовлениями я и думать забыла о своем желании забеременеть, более того, оно стало казаться каким-то нелепым. За два дня до того, как забирать Анечку из больницы я взглянула на календарь и увидела, что у меня задержка уже на целых пять дней. Ну да, такой стресс! Я ведь и по ночам толком спать не могла, так мне хотелось, чтобы дочка оказалась поскорее дома. Низ живота особенно после резкого вставания сильно тянуло - что же это значит? На всякий случай муж сходил за тестами на беременность. До утра ждать терпения не хватило, поэтому я тут же удалилась в ванную.
С какими мыслями я делала тест? Честно? "Только бы не оно! Ведь сейчас совсем некстати... Да, собственно, о чем это я? Это же НЕВОЗМОЖНО!" На тесте медленно стала проступать вторая полоска, свидетельствующая о беременности: "Нет-нет, этого не может быть, эта вторая полоска мне просто кажется!" В банку опустился второй тест. На нем вторая полоска появилась быстрее, и была ярче... "Издевательство какое-то! Как может быть то, чего не может быть?!"
Из-за помутнения рассудка я не помню, как я вышла из ванной, что при этом сказала. А муж почему-то не отнесся к тестам серьезно. Успокаивал меня, плачущую, говорил, что еще ничего наверняка неизвестно, что Анечку мы точно заберем. Именно это мне и нужно было услышать. Родители отреагировали на новость радостно: "Внуки оптом! Это ли не счастье?!"
Я, конечно, слышала истории о том, что нередко бесплодные супруги, усыновив, производили потом дитя на свет. В старинных русских книгах есть даже "рецепт": "В какой семье сиротка к сердцу прилепится, там чадо родится". Это мне на сайте усыновителей сообщили. Но мы же все здравомыслящие люди, в сказки не верим, как же такое возможно?
Как драгоценное сокровище мы везли домой на такси нашу Аню. Первые несколько минут она пыталась уследить за стремительно меняющимися за окном автомобиля картинками, а потом уснула. Заведующая отделением заботливо передала на пачку детского питания, к которому привыкла Анечка. А потом начались будни. Мы очень переживали по поводу того, что Анюта не хотела есть ничего, кроме йогурта и молочной смеси в бутылочке, при виде маленькой ложки она прятала личико. Но постепенно все пришло в норму. Тяжело было первый месяц, потому что мне все время хотелось спать.
Я сообщила бывшим коллегам свои радостные новости, они очень тепло меня поздравили и прислали в подарок довольно большую сумму денег - этого я, конечно, не ожидала.
Через несколько дней пребывания дома Аня стала самостоятельно сидеть, через пару недель поползла, в 11 месяцев начала вставать. В год и два месяца, аккурат на 8 марта (мне в подарок!), она пошла, по этому поводу я пролила несколько счастливых слез. Она оказалась такой умничкой, все схватывает на лету. Нам кажется, что у нее явный музыкальный талант - она напевает мелодии, и мы их узнаем. Когда я подхватываю ее песню, очень радуется. Стоит мне начать ее отчитывать за то, что она нашкодила, делает хитрые глазки, улыбается, подходит и целует меня. И как после этого проводить воспитательную работу?! Наверное, если бы у нас была только Анечка, мы вырастили бы ее очень избалованной, потому что она всеобщая любимица. Деды-бабы в ней души не чают, и разрешают ей абсолютно все, включая дикие игры с дорогими сотовыми телефонами.
Реакция на наш поступок со стороны знакомых была очень разной. Одни говорили, что нам надо памятник ставить, им мы отвечали, что не считаем героями людей, которые воспитывают своих детей. Я уже выше сказала, что Бог распорядился так, что нашу Аню родила чужая женщина. А соседка моих родителей, увидев меня с коляской, спросила, как же этот ребенок может быть моим, если она не видела меня с животом? Я решила не скрывать, сказала, что усыновили. Она, охнув, поинтересовалась, отчего же я сама не рожу. Рожу, говорю, я нынче на третьем месяце. Тогда она спросила, все ли мы бумаги уже оформили. Не поняв, к чему она клонит, отвечаю, что нет пока. "Так может, не поздно еще обратно отдать? Примут или нет?" - кивнула она в сторону коляски.
Недавно нашей Анюте исполнилось два года, в данный момент она в детском саду. Я за компьютером одной рукой пишу эти строки, а другой рукой держу маленькую Ксюшку, ей семь месяцев. Мы очень отчетливо чувствуем поддержку свыше. Поскольку когда были в начале пути, и представить не могли, куда это все нас приведет - у мужа совсем небольшая зарплата, я уволилась, жили мы в однокомнатной квартирке. Сейчас все очень изменилось: муж сменил работу и получает нормальную зарплату, нам удалось улучшить свои жилищные условия, живем мы теперь в просторной четырехкомнатной квартире. И всем, кто хоть раз задумывался о возможности усыновления, мы можем сказать: не бойтесь. Это, безусловно, не совсем легко, но оно того стоит! Если есть возможность, зайдите на сайт www.7ya.ru почитайте другие истории усыновления.
P.S. Не так давно я прочитала несколько заметок об усыновлении, в одной из них, в частности, значилось: "... она, имея семерых своих детей, усыновила троих чужих..." Раньше, наверное, сама не обратила бы внимания, а сейчас эта строка резанула глаз. Будьте милосердны, не называйте наших детей чужими.
И еще: когда ваш ребенок спрашивает, откуда он появился, помимо классической версии об аисте, капусте и других чудесных вещах, не поленитесь, расскажите ему, что бывают и усыновленные дети, и что это не из ряда вон, это НОРМАЛЬНО.
Оксана К

23. (1) Если бы можно было отмотать жизнь назад, я сделала бы это для одного изменения, только для одного. Расскажу все по порядку. Много лет назад моя жизнь была очень устроенной и благополучной: замужем за человеком, которого любила со школьного времени, успешным и красивым; дочь, которую вдвоем запланировали, хотели, ждали и родили вместе; кооперативная двушка ; хорошая работа у обоих, даже у меня, получившей повышение после декрета; отличная форма после рождения дочери и хорошие отношения со свекрами у меня и с моими у мужа. Мне даже мечтать не о чем было – просто запланировать – и любая поездка – покупка становилась реальностью. Я еще помню, что свысока смотрела на менее успешных людей, искренне считая, что мое благополучие – дело моих рук, и я все это заслужила, а они – нет.
Ничего не было в моих отношениях с мужем такого, что не нравилось бы мне. То есть, конечно, по мелочи ссорились, бывало, но я любила его, и он меня тоже, я знаю это. Как удар молнии, как наваждение, внезапно, как катастрофа, меня настигла расплата за благополучие – я так считаю и сейчас.
Мы приехали за дочкой к свекрам в деревню, где они проводят каждое лето (родная деревня обоих). Я вышла из машины – и потянулась, потому, что спина затекла за долгую дорогу. Очень хорошо, отчетливо помню каждое мгновение – потянулась с удовольствием, испытываемым всем телом , и подумала, как красиво должно выглядеть это со стороны. Из за этой мысли тут же повела глазами вокруг – и катастрофа произошла: на меня смотрел очень юный длинноволосый парень, одетый в какие-то светлые штаны , держал травинку рукой и кусал ее. Этот взгляд я буду помнить до конца жизни – это было как удар током, но было не больно – наоборот…
Я не хочу описывать все - факт есть факт – в тот момент для меня перестало существовать все, что составляло смысл моей жизни…даже дочь…я осталась у свекров вместо того, чтобы забрать ребенка и вернуться в город. Я не искала встречи, я просто знала, что делать , куда идти, где ОН – в первый же вечер, всю ночь…Кто бы и что бы ни сказал об этом – я не жалею. Если бы этого не было, я прожила бы на свете напрасно.
Может быть, я преступница. Но , если бы мне грозило пожизненное заключение – я и на него согласилась бы, только чтобы все это – было! Никогда не могла себе представить, что бывают чувства такой силы. Мне только воспоминаний хватит на всю оставшуюся жизнь, я теперь и сама не хотела бы продолжения – настолько это сладостно – до боли.
Все это безумное счастье длилось пятнадцать дней. Я возилась днем с дочкой, помогала свекрови – и – летала! Мне теперь понятно, что такое рай в шалаше – я так тяготилась всегда деревенским бытом! А тогда – все казалось счастьем – даже туалет на улице, все имело прелесть для меня. Он был совсем мальчик, только закончил школу, я была старше – и через пятнадцать дней он стал ухаживать за девочкой-школьницей. И я вдруг увидела разницу между нами – как прозрела…как умерла. Тут же уехала к мужу, увезла дочку, и -поняла, что беременна.
И вот тогда я сама стала рушить свою жизнь. Сначала думала, что смогу промолчать. Никто в деревне не догадывался , я могла бы не говорить мужу ничего – он давно просил второго ребенка, хотел сына. Но то, что росло внутри меня, было такой драгоценностью, что ценность моей семьи оказалась ниже. Я и теперь не понимаю, что же такое со мной случилось – мне просто стало ужасно неприятно, когда муж меня трогал, даже дочка раздражала меня – и только комочек внутри внушал трепет и любовь. Как я его хотела, этого сына!!! Муж не знал, что я беременна – я не могла с ним этим поделиться. Но – не понимаю зачем – я рассказала ему об измене. Уехала сначала к родителям, а потом – когда поняла, что они только на стороне мужа – к двоюродной сестре в Краснодар. Сестра эта была изгоем в семье: моя ровесница, веселая подруга моих детских игр, но в 25 уже пьющая и живущая одна в Краснодаре в квартире мужа, который ушел от нее к другой женщине. Я уехала к ней – просто не пошла на работу после отпуска, уволили через несколько месяцев за прогулы, ждали, что одумаюсь.
Сына своего я родила в Краснодаре. Я так ждала его! Но роды были очень трудными, гораздо труднее, чем с дочкой – тазовое предлежание, больше суток рожала. И, когда мне принесли его кормить – я так надеялась увидеть сходство с его отцом – а увидела сморщенное личико чужого ребенка. Не знаю, сказалось ли то, что я уже сломала в своей и близких жизни – а только у меня случилась истерика, я кричала, что ребенка подменили, и оказалась в психиатрическом отделении с острым послеродовым психозом. У сестры был запой. Никого рядом, отупение какое – то от медикаментозного лечения – ребенку был уже месяц, когда я написала отказ. Я даже не хотела посмотреть на него.
Мама приехала за мной через сутки после того, как я позвонила домой. До родов мои мысли о будущем были сосредоточены на ЕГО ребенке, я думала, что буду жить с частицей самого большого чувства, испытанного мной в жизни. Когда приехала мама, и мы прорыдали с ней вдвоем несколько часов, я поняла, как соскучилась по мужу и дочери.
Они простили меня. Приняли и помогали. Никто не говорил о ребенке, я думала, что не знали. А потом , много лет спустя, выяснилось, что знали, что Краснодарская больница переслала документы по адресу моей прописки! Просто все решили, что ребенок от греха не нужен и я правильно поступила.
Здоровье долго не восстанавливалось. Я не работала больше года. Но, постепенно, жизнь вошла в то русло, по которому протекала до этого всего. Только в деревню к свекрам я больше не ездила. И прожила так десять лет.
А потом все чаще по телевизору стали показывать российские детдома, сирот – и каждый раз все отчетливее я понимала, что бросила ребенка. И наступил момент, когда я пришла к мужу и бросилась перед ним на колени…а он всегда это знал. И тогда я стала его обвинять, что он не остановил меня тогда, а он спокойно сказал, что у него совесть чиста, а я вольна делать все, что считаю нужным.
Я рассказала все дочери – ей было почти 16. Она плакала и говорила, что всю жизнь мечтала о том, чтобы я родила ей брата или сестру.
А потом я искала своего ребенка по всему Краснодарскому краю. И готова была к тому, что его усыновили. Но его не усыновили. Год его рождения – 1991, год развала Союза.

23. (2) Из Краснодарского дома ребенка мой мальчик попал в детский дом, потом в интернат в Крымск, и, наконец, оказался в школе – интернате, в которой я его и нашла.
Я столько перенесла унижений, пока искала сына , что очень надеюсь, что этим хотя бы тысячную долю своей вины отработала. Каждый чиновник, работник учреждения, к которому мне приходилось обращаться, так или иначе давал мне понять, каково было бедному моему сыночку все эти годы. Если мне, взрослому человеку, так мучительно было несколько часов ждать, к примеру, директора интерната в тех стенах – то на что же обрекла я , чудовище, своего мальчика! И запах, и звуки – все, все было ужасное в этих учреждениях. И вот, наконец, мне говорят – да, он здесь. И я могу увидеть своего сына.
У меня колени подкосились, руки дрожат, в голове шумит – и одна мысль : «Только бы не прогнал!» Страшные 10 или 20 минут, дверь кабинета директора открывается, входит мальчик, которого директор посылал…а за ним…маленький, совсем без волос на голове – не поймешь, бритый или лысый – какой-то мужичьей походкой вразвалку, МОЙ СЫН!
Я узнала его сразу. Я почувствовала его нутром и вывернуло наизнанку всю мою душу бессовестную – как захотелось прижать! Я к нему руки протянула, себя не помня, слезы градом – «Прости, сыночек!» А директор говорит «Возьмите себя в руки, или свидание закончено. Не расстраивайте ребенка.» Смотрит мальчик на меня с интересом, спокойно, и не подходит.Так и не подошел. Даже дотронуться не дал – вывернулся. Смотрел хоть и с интересом, но исподлобья. А когда директор сказал «Достаточно на первый раз, иди» - у него вдруг взгляд открылся – те самые, ЕГО зеленые глаза, такие огромные на худеньком личике…
Потерять ребенка – нескольких секунд достаточно. Вернуть – 8 месяцев. И с гражданством проблемы были, и с моими документами…8 месяцев провела я в маленьком городке Краснодарского края- знакомилась со своим сыном. Очень горькое это было время. Первые полгода я интересовала ребенка только, как кошелек. Давала деньги – стремился скорее уйти, даже не смотрел в мою сторону. «К пацанам» рвался. Несколько раз не давали увидеться – наказан был. Спросила за что – «За пьянку». А ему и двенадцати еще не было…Курил открыто при мне, говорила что-нибудь – уходил. Так и не дотронулась до него ни разу за 8 месяцев. Но не сдавалась – я же понимала, чья в этом вина. Сколько раз я прокляла себя!
В последние месяцы в России я увидела, что он начал ждать моего прихода. Уходил довольно скоро, и деньги по –прежнему были важнее , и дотронуться не разрешал – уворачивался, но я видела, чувствовала, как что-то теплеет…
И вот – все. Решение на руках, расплатилась за комнату, иду в интернат, забирать. Он, конечно, знал. Ждал. Но видно было, что с тревогой. Вышли его провожать дети, взрослые – он с ними прощается так дружески, как мне и не приходилось видеть. В мою сторону почти не смотрит, тащит сам свои вещи. Такси привезло к поезду – сели в купе так же, поодаль друг от друга. Предложила поесть – поел. Молчал и смущался как-то…Я пыталась развеселить, не получалось ничего. Так и легли. Как свет потушили – я всю подушку вымочила, обетов Богородице надавала, прошу – «Верни сына мне, окаянной, буду отрабатывать до гроба!» - так и давилась рыданиями до рассвета. Мальчик мой разговаривал во сне, метался – я загляну к нему наверх, прикрою, стараясь не касаться – и обратно в подушку давлюсь. А к рассвету ближе я уже плохо владеть собой стала, не смогла сдержаться. И как он в очередной раз заметался – я на свою нижнюю полку взлетела, и , не обращая внимания на бабушку рядом, схватила его с верхней полки на руки – не понимала потом утром, как вышло это у меня. Он проснулся, дернулся вырваться, а я целую его, куда попадаю, реву и шепчу между всем этим « Ну прости меня, сыночек! Солнышко мое, радость моя, прости свою мать – негодяйку! Как мне тебя вернуть? Все сделаю…» - и вдруг чувствую – обнимает меня мой мальчик и рыдает, захлебывается. Много чего я еще тогда ему на ухо говорила – несколько часов качала на руках – всю жизнь рассказывала ему. Потом уложила там на нижней полке, он заснул, а я насмотреться не могла…
Проснулся ребенок часов в 12 дня – и , как будто всю жизнь вместе прожили , - «Мам, скажи?»
Все позади. Ему уже 16. Не со всеми последствиями моего предательства мы справились, но в целом – он уже в порядке. Если не считать того, что я не могу никуда надолго его отпустить – дышать без него трудно.

Если бы можно было отмотать жизнь назад, я сделала бы это для одного изменения, только для одного – никогда, ни на один час не рассталась бы с сыночком.

Когда я училась в 10, 11 классе и на первых курсах универа, я ходила к детям в Могилевский детский дом №2. Началось это с того, что мой любимый педагог предложила сходить к детям в новый открывшийся детский дом. Я была тогда просто помешана на детях, обожала возиться с малышами, предпочитала общаться с детьми, а не со сверстниками.
Захватив для смелости подругу, я туда пошла. И до сих пор плачу, когда вспоминаю.
Март. Солнце светит. Дети были на прогулке. Все в одинаковых фиолетовых курточках…
Нас познакомили с заведующей и старшим педагогом. Нам разрешили пройтись по группам. И вот в одно из групп, самой младшей, я встретила ЕГО. Васеньку Кожевникова. Моего маленького сыночка.
Я стала ходить в ту группу. Играла со всеми детьми, но больше всего времени уделяла Васе. Играла с ним, дурачилась…Помню, как я его днем спать укладывала. Маленького, беззащитного…Ему тогда 3 года было.
Длилось все это чуть больше года. Однажды я пришла в группу, а девочка Таиса мне с порога: «А твоего Васю забрали!» Вот тогда мне показалось, что мир замер и уже больше никогда не завертится….
Васю забрали его родные родители. Одумались.
Вот 2 эссе, посвященные ему. Не судите строго, мне было 16-17 лет, когда я их писала.

Мне уже пора уходить. Часы показывают половину шестого и торопят меня. А уходить не хочется.
Вокруг меня играют дети. Кто–то с энтузиазмом строит город из песка, кто–то «печет пирожки», кто–то рисует мелками на асфальте. Только он ничем не занят. Он смотрит на меня и словно чувствует, что я сейчас буду прощаться. Я машинально
Да, мне действительно пора. Я опускаюсь рядом с ним.
– Васенька, я пойду, хорошо?
Он кивает. Затем внезапно обнимает меня своими маленькими ручонками за шею. Я прижимаю его к себе и чувствую, что сейчас заплачу.
Он не отпускает меня. С надеждой, глядя мне в глаза, он спрашивает на своем детском языке:
– Ты еще придешь?
– Конечно, Вася.
– Завтра?
– Нет, дорогой мой, но очень скоро.
Я тихонько целую его в щечку, а он в ответ целует меня. Слезы, которые на мгновение отступили, подходят опять, и какой–то комок жмет горло. «Вася, бедный мой Вася! Если бы ты знал, как мне не хочется оставлять тебя!»
– Я пойду, Васенька! До свидания!
Он последний раз обнимает меня. Я отхожу и машу ему рукой. Он машет мне в ответ.
Я иду к калитке. Я знаю, что он стоит на том же месте и смотрит мне вслед. И вдруг я слышу:
– Мама!
Оборачиваюсь. Мой маленький Василек бежит ко мне. Затем останавливается, понимая, что дальше ему нельзя. Мы снова машем друг другу руками, и я ухожу. На этот раз окончательно. А перед глазами все так же стоит Васенька в фиолетовой курточке…А в ушах его слова: «МАМА!»…

***
Солнце светило совсем по-весеннему. Дразнило и…возвращало в прошлую весну…
Я открываю знакомую калитку и мне кажется, что сейчас я увижу фиолетовые курточки и разноцветные шапочки. Что через минуту в мои глаза заглянут голубые глазки любимого ребенка… Что он снова будет смотреть на меня и молча улыбаться… Что я снова поправлю ему шапочку и поцелую его. И мы пойдем лепить снежные пирожки или кататься на качелях.
Такое же солнце, такой же голубой и прозрачный день. Но только на улице никого нет, и …никогда не побежит мне навстречу мой Вася… Его образ будет возвращаться ко мне только откуда–то издалека, из моей памяти.
Он, наверное, счастлив сейчас, мой Вася. Тогда почему я плачу?.. В каждом светловолосом малыше я хочу увидеть его… Хочу обернуться от крика «Мама!»… И ночью, во сне, хочу бежать за ним на край света… Мы ходим с ним по одной Земле, мы почти рядом, но мы никогда, наверное, уже не увидимся. Счастья тебе, сынок!

Нина…
Про нее я не писала никаких эссе и заметок, делаю это впервые, полагаясь на свою память и чувства.
Я ее когда в первый раз увидела, словила себя на мысли, что эта девочка очень напоминает мне саму себя в детстве. Ну просто очень-очень… Она была новенькой в этом детдоме, их привезли откуда-то с района… Вроде как мать-пьяница убила отца и села в тюрьму…
Мне 16 лет. Василька моего уже забрали…
И я всей душой потянулась к этой девочке. Ей тогда почти пять было.
Я приходила так часто, как могла. Играла с ней и другими детьми на улице и в группе, читала книжки и дурачилась.
А однажды попросила старшего воспитателя(типа зам.заведующей, у нас с ней очень хорошие отношения сложились) отпустить Нину со мной за территориею детдома погулять .И отпустила ведь она ее!
Помню, мы тогда пошли к магазину, я купила ей пирожное и мандарины. Она сидела в кафетерии и ела. Довольная такая! А потом мы проехали пару остановок на автобусе туда-обратно. Восторгу не было предела! Она НИКОГДА не ездила до этого на автобусах..
Потом мы еще не раз с ней так гуляли. Даже воспитательницы, видя, что я к ней пришла, отпускали нас гулять не вместе со всеми на участке, а на другие участки, где никого, кроме нас, не было.
Потом был Новый год. Я уже договорилась с мамой и администрацией, что мы возьмем Нину домой. Но не случилось- карантин по ветрянке спутал все планы.
Но мы взяли ее домой через месяц! На день. Помню, как она играла пальчиком на пианино, как купала куклу-голыша в тазике в ванной… Как назвала моего папу «папой», и как его, прожженного циника, это пробило до слез…
Она меня сначала, когда помладше была, мамой называла, а потом уже Катей.
Однажды нянечка в группе при моем приходе ей сказала: « Вот, мамка Катя твоя опять к тебе пришла. Она тебя и удочерит потом, наверное….»
Не удочерила.
Мне однажды позвонила та самая старший педагог и сказала, что Нину удочерила семья из Штатов… Постфактум сообщила.
Я не успела приехать из Минска в Могилев, чтобы попрощаться….
Сколько я ревела и как в себя приходила никто не видел…

… я дочку свою хотела Ниной назвать. Но муж был против, какая-то неприятная ассоциация у него с этим именем из его родни идет... Да и не "похожа" моя дочь на девочку с именем Нина.
А недавно, пересматривая фотографии, увидела, что Нина с мальчишеской стрижкой очень похожа на моего сына….

24. Мы хотели ребенка с первого дня совместной жизни. Мы не просто не предохранялись – сразу сознательно, оба, ждали беременности. Когда она наступила и прервалась на седьмой неделе в четвертый раз – мне вынесли приговор – «хроническая невынашиваемость». В пятый раз я легла в стационар едва забеременев. Врачи сделали все, что вообще можно сделать в такой ситуации. Я , минимально двигаясь, лежала в больнице . Знала, что жду мальчика. Надеялась, что ушивание мне его сохранит. Врачи хвалили меня, говорили, что редко бывают такие покладистые и исполнительные. Когда я узнала предположительный срок родов – завела карманный календарик. Это было самым главным в жизни – проснувшись утром, вычеркнуть еще один день, разделявший моего ребенка и этот мир. Мы давно выбрали ему имя – и я называла его по имени, и ощущала, как живущего, настоящего, бесконечно родного…
В этот раз была замершая беременность. На сроке 23 недели.
Больше я не пыталась забеременеть. Мы даже стали предохраняться по рекомендации врачей. И жили так, словно никогда и не собирались стать родителями. Вернее – это я так жила. Он – моя школьная любовь, которого я ждала из армии - ушел от меня к девушке, которая ждала его ребенка. Через два с половиной года после тех 23 недель.
Я , работая, заочно закончила институт – и нашла радость жизни в работе с чужими детьми. Очень быстро «доработала» до завуча школы по воспитательной работе. В школе почти жила. Оправилась и ощутила вкус жизни. И радовалась каждое утро, что уже можно бежать на работу. Было очень много интересного, были недолгие отношения с мужчинами, но семейная жизнь меня действительно больше не интересовала.
В тот год мне исполнилось 35. Уже больше десяти лет жизнь моя протекала ровно, без потрясений и расстройств. Я и думать забыла о том, что бывают неприятности. Отпуск проводила в лагере, заботилась о себе сама – и очень мне все это нравилось.
Однажды вечером с задушевной подругой, социальным педагогом нашей школы, проводила «рейд» по «трудным». Первым в списке был особенно неприятный подросток. Про себя я звала его «крыса», потому, что он мне очень ее напоминал : нижняя челюсть у него стояла гораздо глубже верхней, и нос из-за этого выдавался вперед. Был он циничным и бесконечно ленивым. Подруга моя тоже терпеть его не могла. Но – надо, значит надо.
Возле двери стояла группа людей. В дверь звонили и стучали кулаками. От людей мы узнали, что в квартире снизу с потолка кухни потоком льется вода. Кто- то предложил взломать дверь, но ломать никто не стал – подошедший сантехник перекрыл воду в подъезде. К концу этой суеты мы увидели нашего ученика. Он поднимался по лестнице. В одной руке пакет, в другой – сигарета. Увидев меня, лениво затушил сигарету о перила, грубым голосом сказал « Что?» Подруга начала работать, я молча наблюдала за действиями подростка, перебирая в голове возможные варианты воздействия. Он открыл дверь. Соседка снизу ломанулась в квартиру и тут же дико закричала. Дальше события разворачивались со скоростью звука : я увидела ноги, парень бросил пакет и кинулся в коридор, соседка набирала номер на сотовом, подруга тоже вскрикнула, и тут я осознала, что в коридоре висит человек, мать нашего ученика. Милиция прибыла довольно быстро, парень рыдал , лежа на полу в коридоре, подруга присела рядом с ним, я набирала телефон директора школы, но у нее все время было занято.
Как – то так получилось, что следующая картина, которую сохранила моя память – как мальчишка сидит на диване у меня в квартире, взявшись за виски, и слегка покачивается, а я расстилаю ему этот самый диван. Потом наливаю воду, добавляю туда пустырник и валериану, и прошу его выпить – и он, с ненавистью глядя мне в глаза, матом посылает меня…
В моем характере есть это – мужское – ценность трудной победы. Не знаю, что бы было, если бы он меня тогда не послал. Но после этого мне необходимо было самой себе доказать, насколько я состоятельна, как педагог. Я вышла в кухню и набрала нашего школьного психолога. Девочка она была молодая, но умная , и я получила не просто помощь, а настоящую программу действий. Не сразу – в течение нескольких часов над этим работала и сама девочка – психолог, и ее преподаватель, насколько я поняла, и даже кто – то из службы скорой психологической помощи.
Дальнейшая жизнь состояла из кусков – мгновений. Помню все, но как-то рвано, эпизодами. Что было между ними – как провалилось.
Вот утро, милиция, берут показания, сухие сведения – фамилия – сказал – имя, отчество – сказал (у меня спокойное состояние , я знаю, что правильно работаю). Дата рождения…и меня окатывает жаркой волной воспоминаний – это срок родов, мой ребенок, который прожил 23 недели внутри меня, должен был появиться на свет в этот день! И в этот же год! – обратная перемотка – имя! – это его имя, то, которое мы выбрали когда-то, невероятное открытие, удар молнии, вспышка – это ненавистное мне создание, объект работы – мой сын. Не захотел родиться у меня, но это – мой ребенок!
С этого момента прошло уже несколько лет. Для того, чтобы описать все, что произошло за это время, надо написать роман формата «Война и мир». Война и сейчас есть – подросток есть подросток, не может не воевать.
На кладбище я уже знала, что никогда не оставлю его. Уже была (откуда?) такая любовь к этому злющему мальчишке, такое страстное желание прижать к себе его немытую голову – и целовать в макушку за все утраченные годы…
Самое трудное было – уговорить остаться со мной. Ушел в приют, как только предложили, а я ходила к нему, и просила, и однажды услышала, как небесную музыку, грубое-грубое «ладно».
Очень трудно «дотянули» до лагеря. Там он заболел, и я несколько дней провела, разрываясь между ребенком и работой. И впервые увидела, что он ждет меня, радуется, что я пришла. Я описать не могу ту волну нежности, которая захватывала меня, когда он, повернувшись на звук открываемой двери, краешками губ улыбался, видя, что это я. Только тогда я смогла дотронуться до него, он позволил поднимать себя за плечи, чтобы выпить лекарство, обтирать грудь и спину влажным полотенцем – и (какое счастье!) –называть себя ласковыми словами, не реагируя на это шипением и грубостью.
Он носит сейчас брекет – систему, есть надежда, что и прикус неправильный этим немного скорректируется. Но и с таким – он красавец. Пусть только попробует кто – нибудь в этом усомниться. Я поменяла школу. Не хочу, чтобы кто –нибудь вокруг нас знал нашу историю, хочу, чтобы все знали, что это – мой сын. У него была не самая благозвучная фамилия. Он охотно сменил ее при усыновлении на мою.
Мой сыночек, мальчик мой родной , такой умный , честный и добрый - не могу поверить , что заслужила такое счастье. Его подростковая грубость временами – и та вызывает во мне только желание поддержать в той трудности, что ее ( грубость) вызвала.
Я счастлива. Жизнь моя полна счастьем материнства настолько, что больше ничего я не хочу. Только не потерять это. А мечтаю теперь еще только о дочери – той, что будет женой моему мальчику. И не думаю, что с моей работой я смогу им надоесть.

Было это 5 лет назад. Устроилась я на лето в турфирму. Все лето меня донимала женщина. Много мы с ней ругались, уж больно она требовательная была. Я договариваюсь, оформляю, и естественно, бывают неполадки. Но женщина хорошая. Она детям с интерната устраивала экскурсии. Походит по предприятиям, на благотворительнось денег достанет, за них наше предприятие (тоже в 0,5 цены) поездку оформляет. Много мы с детьми поездили (раз 25) И Хатынь, и брестская крепость, и мирский замок... Короче, путь не близкий, а дети- это ж интересно. И занимала я их в автобусе конкурсами (лет по 9-10 им было), и песни пела. Дошло до того, что они бросались мне на шею при новой поездке. Говорили, что скучают, и что очень хочеться со мной встретиться. Но все отношения у меня с этой женщиной не складывались. То не вовремя автобус остановила, то плохого экскурсовода нашла, то т.п. Корче, где виновата я была, где нет, но обидела она меня сильно, накатила, вылила бочку грязи, и оставила... Реву я вечером, значит, в автобусе ( с Бреста ехали- путь не близкий), тихонечко так, что бы дети не слышали, и водители, а тут сзади кто-то хлопает. Подходит мальчик Стёпка, и говорит: "Ну не расстраивайтесь вы так, мы вас очень любим, мы понимаем, что вам тяжело" (и это в 10 лет то) Ну а мне плакать ещё больше хочеться, но взяла себя в руки. А он на руки так залазит, прижимаеться, волосики белёхонькие, глазки голубенькие, и весь такоё ласковый, мягенький. Обнимает меня ручкой-то, а тут и его сестренка подходит, такая же беленькая, чистенькая, старшенькая (14 лет) Долго они меня развлекали, уснул он у меня на руках, сопит так по-мужски, а мне хорошо, на все про свете забыла. Чуствую, что мое. (но мне 18 лет, сама еще ребенок, только учиться поступила, на мамкиной шее живу) А сестра-то мне и расказывает, Аж похолодело все внутри, волосы шевеляться до сих пор. (не буду подробно) Короче, отец-то его, Степкин, мать затоптал, забил насмерть, а они все это видели. И кровь, и смерть, и все у него на Степашкиных руках случилось, долго оттащить не могли его от мамы. Как представлю это все, так его обнимаю, целую, и все думу думаю, как же так ребенка спасти.
Пришла я к нему, а он ко мне вроде как и идти не хочет. Спрашиваю, ПОЧЕМУ? а он мне ничего не говорит. Сестра его меня встретила, и говорит: Не ходите больше сюда, и ездить мы с Вами не будем. Что к чему, не могу понять. Перестала я ходить, а те чуства (когда сопел на руках) до сих пор помню. Через год всретила женщину ту,она мне и сказала, что Стёпка умер, знал, что умрет, сердце слабое...

25. Всю свою жизнь я прожила в одной квартире. Моя жизнь – учебник для умного человека, который на чужих ошибках не сделает своих. Чтобы понятно было, что откуда выросло, начинать надо с моих родителей. Въехали родители в эту квартиру в 1949 году…да,да, такой дом старый. Тогда умели строить! И когда я родилась, это был совсем новый дом. Такое счастье, мирная жизнь, родители очень радовались, что война закончилась. Так до конца жизни и был у них обоих любимый тост «За то, чтобы не было войны!»
Кроме меня детей не было живых: и у отца и у матери до войны были семьи, и все погибли. Четверо детей до меня было – две дочери и сын у матери и дочь у отца. И все погибли. Родители, конечно, были не молодые уже, больше 40 было маме, когда я родилась. А отцу пятьдесят исполнилось в тот же месяц, что мне – год. Праздник был, и первую мою фотографию сделали в ателье. С родителями…
Соседи наши были моложе моих родителей намнооого. А дочка их – старше меня на год, Одним классом выше училась. Не знаю я даже, с чего там все началось, а только такая вражда была между женщинами в наших семействах - ну просто Монтекки и Капулетти.
Мне дочка нравилась – она такая тоненькая вся была, как струнка, и походка красивая. И в подъезде у нас больше не было детей нашего возраста – отчего бы не дружить? Но я об этом даже подумать не могла, настолько это запрещалось – с теми соседями общаться. Тогда ведь все друг друга во дворе знали – какая семья в какой квартире; и про семьи все-все знали – кто кем где работает, какие родственники – все-все. И если бы я только заговорила с этой соседкой-девочкой, мама бы тотчас узнала – и держись тогда.
Так мы и выросли, не разговаривая, хотя и в одной школе учились. Потом она как-то очень быстро вышла замуж и уехала к мужу, а в нашем доме остались ее родители одни, детей у них тоже больше не было. Мои родители умерли - сначала мама от рака, потом и папа, хотя он на войне был несколько раз ранен и тяжело, но маму пережил. И осталась я одна. Работала, защитилась, интересно было жить тогда: пока была молодая, путешествовала с друзьями-подругами, каждый год отдыхала на Черном море, на Балтийском. Замуж – не сложилось. Тогда ведь невозможно было, чтобы девушка сама.. а молодые люди рядом со мной какие-то нерешительные оказались, что ли…Так вот получилось, что было мне уже за сорок, когда то началось, о чем у нас речь, а жила я одна.
Лет двадцать назад приехала в квартиру к соседям их внучка. Отца-то их тогда уже не было, а мать – бабушка ее – еще была жива. А мать внучки – девочка та, моя ровесница, где-то в России осталась, там всю жизнь прожила. И стала эта внучка вести такой образ жизни, что я подумала – «Вот ведь не зря моя мамочка всю жизнь этих соседей ненавидела – как в воду глядела, плохая семья, что такая девушка в ней получилась.» Соседи остальные – и те мне говаривали, что вот теперь мать твою понимаем, видно, видела она червоточину. То ли со стыда, то ли как – но скоро умерла от сердечного приступа бабушка этой девушки, прямо на кресле на балконе осталась сидеть. Мы увидели с соседями , что как сидела вчера – так назавтра и осталась , вызвали участкового. А девушки дома не было – мы ему сказали. А он нам : « А девушку мы сами на Прилукскую принудительно госпитализировали» Похоронили эту несчастную бабушку, через какое-то время приходит ко мне та самая внучка, звонит в дверь. Я в глазок посмотрела – и не открываю. Думаю : «Заразы мне только с Прилукской и не хватало».
А она села прямо под дверь - мне же видно в глазок – и рыдать на весь подъезд. Вышла я на площадку, дверь закрыла, чтобы она не вошла – спрашиваю: « что случилось?». А она ну ни слова не выговаривает понятно. Все только какие-то слоги сквозь рыдания. Взяло меня это как-то за душу. Ай – думаю – руки помою потом и все, до чего дотронется - и позвала к себе. Интересно потому что стало – что случилось такое страшное. А случилась у нее беременность. И избавиться от нее можно только уже после родов – так ей сказали. Я уже совсем было стала думать, что же делать, как вдруг она в окно глядя расцвела, чуть успела сказать «Спасибо» - и улетела. Парень волосатый такой к ней пришел. Больше до родов она не заходила. Парень с ней жить там в этой квартире стал, родила она, с коляской они вместе ходили. Я по первости даже не знала, что девочка родилась. Соседи сказали.
А продолжение было через несколько месяцев: возвращаюсь я как-то вечером домой и слышу – заходится младенец. Пошла на крик посмотреть – стоит их, соседей этих, коляска с девочкой, а рядом на ступеньках , к перилам привалившись, ну просто до беспамятства пьяная эта девушка. Я коляску забрала, завезла к себе, а девушку даже не тронула. Позвонила подруге, которая помоложе и дети у нее небольшие, попросила зайти с помощью. Она быстро прибежала, мы с ней девочку накормили, помыли, положили спать – и тут является молодая соседка. А я ей говорю: « Ты посмотри на кого ты похожа! Ты себя в порядок приведи, тогда я подумаю еще – тебе ребенка отдать, или в милицию позвонить» Она как стала снова рыдать (а подруга еще у меня была), и узнали мы, что парень ее бросил, его родители заставили жениться по их выбору, и он разругался с нашей соседкой и ушел. А она «выпила с горя». Я, признаюсь, была готова звонить в милицию. А подруга моя стала проситься к ней, девушке этой, в гости. Вот так я попала в ту квартиру впервые в жизни.
Во всем там чувствовался былой достаток, богатство даже. Особенно меня впечатлила огромная хрустальная люстра, старинная, наверное, трофейная. Пианино с подсвечниками (сколько жили, никогда не слышала его звука), на всем – сантиметровый слой пыли.
Подруга моя такая деятельная – стала с девушкой этой разговаривать про ребенка , советовать там что-то. И как-то так получилось, что мы с ней (с подругой) стали этой девушке помогать. А потом у подруги что-то там случилось, и оглянуться я не успела, а младенец этот пошел уже в ясли, а девушка стала в моей жизни чем-то вроде семьи. Все вертелось вокруг ребенка. Мне уже так привычно стало, что я всегда готовлю ужин на троих, покупаю для девочки какие-то мелочи, помогаю им с днями рождения, с уборкой. Мать девушки я так никогда и не видела, но понимала из разговоров, что в Минск девушку выгнали с запретом возвращаться. Жаловалась она на то, что любили родители только ее младшего брата, а она всегда была нелюбимой.
И вот однажды я увидела девушку с мужчиной у своих дверей. Она попросила оставить дочку у меня , отпустить ее на вечер. Я согласилась охотно, девочка мне была уже как родня. Но тогда я почувствовала, что и мать ее мне совсем не безразлична. Почувствовала что-то вроде ревности.
Замуж мадам наша вышла за этого именно мужчину, довольно скоро. Чем дальше, тем все больше времени моя девочка проводила со мной, а не с родителями. И с уроками именно я ей помогала. И когда родился у них второй ребенок, тоже девочка, старшая все больше времени проводила у меня, спасаясь от рассерженной матери. И моя такая жизнь вполне меня устраивала. Как вдруг…девочке лет 14 уже было…муж решил поменять квартиру с доплатой. Уехать из нашего дома. На край света – в Серебрянку!
Я переживала это так, что загремела в больницу. А когда вернулась – все было кончено. В той квартире начали жуткий ремонт, сутками невозможно было отдохнуть, а я осталась такой сиротой …
И тогда я стала ходить в церковь. Сначала не нашла просто другого места, куда пойти. А сейчас понимаю – спас Господь. Иногда в первые год-два приезжала моя девочка к своей «тетьоле», редко, а потом все чаще стала, и мама ее вдруг стала приезжать с младшей. И только пару лет назад я поняла, что это и есть моя семья. И попросила, чтобы, если девочка захочет, мать отпустила ее жить ко мне, когда вырастет. А сейчас ей уже 19. И она со мной живет. И в Университет ей ближе, и комната здесь у нее своя. И все чаще я думаю – а ведь если бы не пример той подруги моей – так и жила бы я совой одинокой, так и не увидела бы семейного счастья. Как я жду теперь, когда у малышки (так называю) парень появится, свадьбу, деток ее жду, мне только 60, я еще так помочь смогу! Но девочка она серьезная, учится, некогда ей пока. Боюсь я только, как бы мою судьбу не повторила, учебой-то занимаясь. Семья и дети все же женщине важнее, оказывается. Вот как бывает…

26. Был в 80-х годах прошлого века под Лугой, пригородом тогдашнего Ленинграда, а теперешнего Санкт – Петербурга, дом отдыха «Живой ручей». Путевку туда дали мне в месткоме института системы Академии Наук БССР , в котором я работала по распределению около трех лет после учебы в БГУ. Путевка была горящая. Кто-то, кому она изначально предназначалась, не смог поехать. Или не захотел – было начало марта.
Мне даже пришлось лететь самолетом в Ленинград – так я опаздывала.
Не без труда нашла я этот Дом отдыха. Погода была, помню, отвратительная – сырой густой туман, оттепель, ни просвета – серая мгла весь день. Было обидно так провести небольшой свой отпуск, настроение было на нуле. Поэтому, когда в первый же мой приход в столовую, со мной попытался познакомиться молодой человек - я прошипела, что замужем и прошу меня не беспокоить. Я и в самом деле подумывала тогда выйти замуж за сына друзей своих родителей, за которого меня сватали чуть ли не с младшей школы. Мы с ним дружили, но чувство мое к нему было скорее сестринским. Замуж за него, если честно, не хотелось. Но как же меня измучили и родные, и соседи этой темой. Хотелось убежать всякий раз, когда мама начинала свою песню «Так одна и останешься! Чего ждешь, почти 25!»
В первый вечер в Доме отдыха танцев не было – было кино. Редкое по тем временам зрелище – японский мультфильм «Корабль – Призрак». С удовольствием, помню, посмотрела - и пошла, с поднявшимся настроением, по аллее к корпусу. Шла – и наслаждалась возможностью ни о чем не заботиться, кроме себя. Уже предвкушала, как заберусь под одеяло, и буду читать Кнута Гамсуна, взятого с собой.
Молодой человек догнал меня почти в дверях корпуса. Нет нужды пересказывать мой с ним недолгий разговор – этот разговор вечен, как сама жизнь. Я попрощалась с ним до утра с гораздо бОльшим удовольствием, чем в столовой.
Помню, что мне в ту ночь снился сон – яркий, как японский мультик. И было там много того самого мультика, моя мама в обнимку с новым знакомым, мой зав.лаб. с требованием сейчас же принести отчет и живущий под крышей голодный и холодный персонаж Гамсуна…
Я с большим удовольствием провела три недели в обществе этого молодого человека и еще двух, здесь же образовавшихся, пар приблизительно моего возраста. Отдых был замечательным. Никаких вольностей я себе не позволила, для молодого человека я так и осталась замужней женщиной, согласившейся составить компанию – но не более того…
Несколько лет я переписывалась с девушками из этой компании – они обе были москвичками, в то время как все три молодых человека нашей компании – ленинградцами; но вскоре и эти отношения сошли на нет…
Я вспоминала молодого человека с легким сожалением. Учитывая мое «замужество» у нас и речи не шло о продолжении знакомства. Но все случилось, как случилось.
Замуж за сына друзей родителей я не вышла.
Спустя лет 12, когда мне уже было 36, в середине 90-х годов, я жила отдельно от родителей в собственной однокомнатной квартире, уже выплатив кооператив, одинокая и свободная. И всерьез подумывала о том, чтобы родить ребенка . Понимала, что последний вагон этого поезда не так уж далеко. Замуж за человека, от которого хотела родить – не собиралась. В быту мне с ним было тяжело. А особенно тяжело было с его мамой, которая ну никак не собиралась ни с кем делиться своим сыночком. В это самое время, не успев еще осуществить задуманное, я поехала на полевые работы в белорусский райцентр.
В райцентре ,в здании, где нас с сотрудницей поселили, ночью произошел пожар. Локальный, но запах не позволял там оставаться. И нас поселили до окончания работ в школу – интернат, в помещение, которое, вероятно, предназначалось когда – то для проживания педагогов с семьями – ибо у него был отдельный от интерната вход, несколько комнат, как в общежитии, и кухня с санузлом. Мы с сотрудницей прожили там 4 дня, которые изменили мою судьбу.
В тот же день когда случился пожар (Спасибо Богу за него!) в интернат привезли мальчика 7 лет, первоклассника, который плакал не переставая – у ребенка погибла мать, говорили, что ее сбила грузовая машина на подходе к дому. Ребенка утешали все, кто мог, но он просился к маме. Глядя на него, плакали все работники интерната. Не умею я рассказывать так, чтобы интрига оставалась. Все сразу и выложу – я теперь знаю, что его мать очень на меня была похожа, только моложе. Поэтому мальчишечка только на меня и взглядывал. Но тогда – то я этого не знала, и казалось мне, что здесь судьба – так мне с первой секунды, как я на него взглянула, ребенок этот в душу запал – я и думать ни о чем больше не могла. На третий день он уже и ел со мной, если я рядом была, и улыбнулся даже разок. И побежала я к директору – «Как усыновить?» А директор говорит – «Мы его даже не оформляем пока, отец его едет, который алименты матери платил, его оповестили. Но у него семья, может, откажется – Вы подождите» Так доброжелательно она со мной поговорила, а я вышла в коридор – и не могу слез сдержать, так прикипела за 3 дня, жить не хочется без ребенка этого. Директор через несколько минут вышла – а я стою, слезы размазываю, боюсь, что дети в коридоре появятся. Директор меня за плечи взяла, и говорит – «Приводите скорей себя в порядок – меня как раз на вахту зовут, отец приехал. Вместе и поговорим – будто Вы работник наш»
Я постаралась себя в порядок привести, но совсем скрыть свое состояние не совсем получилось. А директор уже идет по коридору с мужчиной…
Ну не умею я интересно рассказать – так и говорю, как было – я узнала его в первую же секунду. А он меня – сразу по имени, спросил как бы – «Ты ли это?» Директор глаза широко открыла – я до мельчайших подробностей все помню – а я ему – «Заберешь сына?» Он – «Конечно!» - а я - рыдать.
Он недоуменно меня о чем-то спрашивает, директор ему объясняет сбивчиво, и тут до меня доходит – не женат! Рад, что со мной встретился!
И я ему говорю – «Забери нас вместе – нас нельзя разлучать!» Он, муж мой любимый, эти слова на всех семейных праздниках повторял…Старшему – 20, младшему уже 13 скоро, а мы – такие молодые!
Жаль только очень бедную мамочку старшего сыночка.

27. «Мой муж потерял первую жену будучи совсем молодым – тридцати не было ни ей, ни ему. Она очень быстро сгорела: пожаловалась на недомогание весной, а летом уже похоронили. А постольку поскольку родом она была из моей деревни, и последние месяцы своей жизни находилась у своей матери – муж был рядом с ней, в моей деревне. Я была в то время фельдшером, работала в медпункте – и по долгу службы бывала в этом доме почти ежедневно. Так мы и познакомились.
После похорон он с детьми, девятилетним тогда сыном и четырехлетней дочерью, уехал обратно в город – к своим родителям, с которыми они жили до трагедии.
Ко мне он вернулся спустя год: приехал к ее матери, сходил на кладбище, попросил ее разрешения на то, чтобы сделать мне предложение - и , получив ее «добро», пришел ко мне с букетом из ее палисадника. Ну – подробностей этих я тогда не знала. Увидела его на пороге медпункта с букетом – и моментально все поняла. Он мне очень нравился, но не могла же я позволить себе как- то ему это показать? Мы поженились так быстро, что я даже не успела толком построить отношения с его детьми.
С девочкой, как водится, все получилось сразу хорошо – она маленькая еще была, к свекрови очень привязана. Вот свекровь – мудрая женщина – и передала мне ее, что называется, с рук на руки – сделала все, чтобы мы с девочкой полюбили друг друга. И вторая ее бабушка – та, что благословила наш брак – тоже поспособствовала, подружилась с моей матерью так, что и сейчас они – близкие подруги. И внучку, когда мы приезжали, ко мне всячески привязывала. В общем, к школе это была уже совсем родная моя девочка…а вот мальчик…я вообще никогда не хотела сына, во всех мечтах – только дочка. Бантики хотелось завязывать, куколки, секретики всякие женские. Мальчик для меня был чем – то таким непонятным, чужим. А этот к тому же еще и характерец имел – ужас! Все кругом его жалели – матери лишился!. А он – все делал мне наперекор.
Характер у меня покладистый. Так, чтобы сорваться – накричать например, - я не могу.
Поэтому со стороны казалось, что у меня и с мальчиком все хорошо. И только мы с мужем, да мальчик сам, знали, как все на самом деле обстоит. Характер у него был тяжелым еще и потому, что в школе дети его тоже не любили: у него было такое косоглазие, при котором полагается носить очки с одним заклеенным лейкопластырем окуляром. И отец наказывал его, если тот снимал. А в школе за это его дразнили «Одноглазым». Я это все знала ( в школе его медсестрой работала, по специальности не удалось устроиться), но он и меня так изводил, что не хватало мне души пожалеть его …
Прожили мы так спокойно друг с другом и неспокойно с мальчиком пять лет. Я поступила в мединститут,продолжая работать в школе, доченька уже в четвертый класс перешла тогда , а мальчику около 15 лет было. Очки он уже не носил, но прозвище осталось. И я у детей в школе тоже называлась «Одноглазого мать». Но от него я к тому времени вообще никакого обращения не слышала. Если ему от меня что – нибудь было надо, он всегда начинал словом «короче». Звучало это, конечно, довольно обидно для меня ( Короче, я приду в десять»), но я виду не показывала и вела себя с мальчиком всегда спокойно. Но, если честно, всегда сжималась внутренне, когда он входил туда, где я была. Случилось несколько раз ему и кричать на меня. Думаю, это утихло именно потому, что я не отвечала так же.
Ребенка общего мы с мужем всегда хотели и ждали – да вот не получалось как- то.
Тот день я помню по минутам – во всех подробностях. Он растянулся для меня так, будто это не день, а год…
После второго урока я пошла в столовую посмотреть, как кушает дочкин класс, вернее, она сама (у нее совсем плохой аппетит был – не уговоришь – не поест). Прямо за мной , почти сбив с ног, в столовую влетел одноклассник сына. Он кричал мои имя – отчество так, что я сразу поняла, что случилось что-то страшное. У меня похолодело все внутри. Помню, что сначала нашла глазами дочку, кивнула ей с улыбкой – и бросилась к мальчику, который меня звал…
Скорую вызвали без меня . Я всего неделю назад читала все по ПСМТ – позвоночно спинномозговой травме. Наш мальчик просто подрался…
Дыхание к моменту приезда скорой было поверхностным, состояние стремительно ухудшалось. Травматический шок , слабые движения рук, уставившийся в небо остановившийся взгляд. Я ЗАБЫЛА позвонить мужу! У меня было состояние, которое выбило за секунду из моей памяти всех остальных – остался только сын. Я навсегда сохранила в памяти даже мышечные ощущения – собственные подгибающиеся колени и острая боль в моей собственной шее . И свою мольбу я тоже хорошо запомнила. Мне казалось – главное - не дать ему закрыть глаза. Он не видел меня, не смотрел на меня, я умоляла его держаться, говорила, как я его люблю, что он – мой родной сыночек, мое солнышко. Я никого не запомнила рядом в тот момент, а рядом была вся школа. Как же мне безразлично было все, что не могло помочь! Я , медик, студентка уже 4 курса , хватала врачей реанимобиля за руки, мешала им, умоляла что – нибудь сделать, как будто они на месте стояли…
Операция длилась бесконечно. Я вспомнила о муже, когда осталась одна в коридоре клиники, но не сразу, а после того, как рев, который я устроила в приемном отделении, остановили медикаментозно. Муж уехал забрать из школы дочку, а операция все шла. И я не могла сдвинуться с места возле той двери, за которую мне уже было нельзя. Я тогда даже не осознавала, что до операционной вовсе не одна дверь, что я далеко от оперблока. Мне казалось – в нескольких метрах. Я прикладывала губы к щели между створками двери, и в эту щель шептала свою молитву. Я не умела молиться Богу. Я молила сына простить меня и не уходить, не оставлять. Обещала ему, что все будет по другому, что я так сильно его люблю, что не смогу без него…
Аппарат искусственной вентиляции легких дышал за сына , но глаза его в тот момент, когда меня пустили к нему, были живые. Мне казалось, что он улыбается мне глазами!
Я говорила ему все, что не сказала за все те пять глупейших, бездарнейших лет нашей жизни. Он не отвечал мне – ему еще не скоро сделали экстубацию, трубка в его глотке не позволяла сказать слов. Но его глаза , то, как его пальчики сжимали мою руку, когда я трогала их – это было гораздо, гораздо больше всего, что может сказать человек словами.
Я настолько не желаю никому повторить мой путь, что не стану пересказывать все пять месяцев, что мы провели в больнице , еще восемь – дома до второй операции, еще 3 месяца в больнице после второй – и остальные три с половиной года до сегодняшнего дня. Только те, у кого есть любимые люди с поражением спинного мозга, поймут нашу жизнь.
Больше года, все время до второй операции, каждые два часа я поворачивала, чуть реже протирала камфарой, этиловым спиртом с шампунем или водой с мылом тельце своего ребенка. Регресс двигательных и чувствительных расстройств был, но минимальный, едва заметный . И все же именно он был причиной нашей радости в то тяжелое время. Довольно долго стояла система Монро, и промывать мочевой пузырь приходилось ежедневно. Как же стоически мой мальчик все это переносил. Каждый день я шептала ему на ухо, как горжусь им, как уважаю этого маленького, но такого настоящего мужчину. И это было по настоящему. Я хочу сказать, что это были не просто слова поддержки – я так думала на самом деле. Все время до сегодняшнего дня. Помню, как ему делали лечебную бронхоскопию , не в первый уже раз, он знал, что его ждет – и я увидела, как его губы сказали мне «Не бойся» - он мне это сказал!
А после второй операции регресс расстройств с максимальной динамикой был нам и наградой, и заслуженным счастьем.
Знаете – не принято о таком…но это – такое чудо…понимаете, все время , пока сын не встал, мы с мужем совсем ни разу не обнимались даже…а вечером того дня, когда мы учились стоять…в общем, такое чудесное зачатие – с одного раза за два года. Малыш наш для старших тоже как подарок.
Ну , вот вроде и все – Вы сами видите – если бы я не рассказала, Вы и не знали бы, что наш красавец такое пережил…»
И тут я вынуждена была признаться, что до последнего не могла связать рассказ о мальчике с косоглазием с тем действительно очень красивым молодым человеком, которого видела за рулем машины, привезшей ко мне в гости эту чудесную женщину.

Это все, но хочется еще рассказать, что эта история в моей коллекции - любимая. Я хорошо помню, как выписывала непонятные мне медицинские термины, и не могла из - за слез рассмотреть, что пишу. И героиня эта - человек удивительный. Она - врач. Мать троих детей, бабушка нерожденного еще малыша, который на УЗИ не хочет показывать, мальчик он, или девочка. И не так уж трудно догадаться, кто отец этого малыша...

К моей подруге во Францию из Украины приехала ее мама. Подруга, очень занятая в эти дни со срочной работой, попросила меня показать ее маме город, чтобы она не скучала дома целый день. Я пригласила Ларису выпить кофе в соседнем бистро и понаблюдать за прохожими.

Солнечное утро, запах свежих круассанов. Я радуюсь за Ларису, которая после долгих двух лет разлуки смогла приехать к своей дочери и пожить с ней и маленькой внучкой целый месяц. Думая о своей маме, с которой нас разъединяют тысячи километров, я спрашиваю, как живется Ларисе в отдалении от родной любимой дочери. Лариса вздыхает и говорит:

- Конечно, я очень рада видеть Катеньку и маленькую внучку, жить с ними целый месяц... Но теперь мне разве что разорваться. Когда я с Катюшей, три мои девочки без меня дома, а когда я вернусь, я опять буду скучать по дочери...

Я недоумеваю. Оказывается, моя подруга родилась в многодетной семье... Их было четыре сестры?! А я-то думала, что она - единственный ребенок!

Лариса охотно поясняет то, во что Катя решила меня не посвящать.

- Я родила Катюшу очень рано. Решила не бросать учебу и вскоре после выписки из роддома я снова была на семинарах, готовилась к сессии. Днем с ребенком была мама, а ночью, если мне нужно было заниматься, ее иногда укачивал мой папа. Я почти не была с ней в ее самые первые месяцы! Я надеялась, что после окончания института все изменится и я смогу наконец стать для нее настоящей мамой. Оказалось наоборот - все закрутилось невероятно быстро - поиски работы, первые тяжелые месяцы, когда мне так не хватало опыта... Потом я рассталась с мужем. Денег не было совсем и я решила основать свое дело, не гнушалась любой подработки, ведь моей заветной мечтой было дать Катеньке лучшее образование. Мы почти никогда не проводили время вместе... Меня никогда не было дома... И вот мечта сбылась и мою дочь, многообещающего специалиста, пригласили работать во Францию. Сначала я была несказанно горда и рада! Но со временем я ощущала все больше пустоты и одиночества в моей жизни. Мне уже некуда было бежать. Я жила одними лишь воспоминаниями из прошлого, хотя мне было едва за 40! Казалось бы, жизнь только начинается. И вдруг я осознала, что у меня нет даже счастливых воспоминаний! Вся моя жизнь это работа. Я не носила свое дитя на руках, не прижимала ее к груди, не угощала ее орехами, не делала с ней уроки... Разве я могу назвать себя ее мамой?!

Вся жизнь прошла мимо меня. Все, что я считала ценным, ради чего так старалась, лежит выцветшее и забытое в углу шкафа... Она без сожаления оставила все свои вещи и уехала далеко.
Мне стало очень горько за мою расстраченную жизнь. И безумно захотелось все вернуть... Но ведь это невозможно! Я стала подумывать о ребенке, но не решилась родить в 45 лет без мужа одна... Тогда я стала раздумывать об усыновлении, но не младенца, на которого бы у меня не хватило сил и времени (я все очень тщательно продумала), а уже школьника. Из любопытства я однажды пришла к детдому, чтобы посмотреть на детей и проверить свои чувства, а мне навстречу... идет моя дочь!!!! Те же косички, веснушки, ямочки на щечках!!!

Не веря своим глазам я тихо спрашиваю:

- Как зовут тебя?

- Катенька...

Ну, думаю, это знак свыше. Я сразу же обратилась в органы опеки, отложила все дела и занималась только усыновлением. Я так стремилась к своей девочке, что в считанные недели Катя переехала ко мне навсегда... Ей 10 лет, но с первого же дня она называла меня мамой.

Ее родителей лишили родительских прав, оба в тюрьме. При этом ее бабушка - университетский профессор, преподаватель немецкого языка - живет недалеко, но не желает видеть свою внучку, а моя Катя трепетно хранит плюшевого щенка, давным-давно подаренного ей бабушкой...

С самого начала Катю что-то угнетало, по вечерам она плакала в подушку и однажды она мне призналась, что за много лет жизни в интернате она очень привязалась к своей соседке Илоне. Илона плакала, когда Катя уезжала, это я видела.

После некоторых раздумий я решилась взять еще Илону! Я старалась рассчитать свои силы, ведь я еще ухаживала за престарелой мамой, хотела еще помогать дочери с деньгами...

И вот вскоре мы с Катей идем за Илоной. И вдруг навстречу мне бежит незнакомая смуглая девочка, бросается в ноги и умоляет забрать ее из детского дома. Я пытаюсь ее успокоить, а она плачет навзрыд и обнимает мои колени. Сердце мое не выдержало и я обещаю взять ее, если только получу разрешение...

Катя с Илоной полностью поддерживают мое желание взять новенькую, но это оказывается не так-то просто. В доме, кроме меня, Кати, Илоны, живет так же моя мама, прописана моя дочь и внучка... Итого, шесть человек и мне не хватает метров на усыновление третьего ребенка...
Но я надеюсь на чудо и оформляю все бумаги уже в третий раз! Все готово к приезду комиссии, но они почему-то заставляют себя ждать. Я звоню сама и тороплю, ведь ребенок же ждет, одинокий и несчастный в незнакомом для него детском доме.! Оказывается, у них нет машины, чтобы приехать в наше село. Что ж, я готова сама за ними поехать, а потом и отвезти обратно в любое удобное для них время. Через несколько недель раздумий (как же долго они тянулись для меня!) мне звонят, чтобы сообщить, что я получу необходимое разрешение и без их визита! Меня уже хорошо знают, мне доверяют...

И вот нас в доме, который когда-то был пустым и холодным, уже пятеро! Многодетная семья! Я, мама, Катюша, Илона и теперь вот Рая.

В начале я очень уставала, ведь я полностью отдавалась девочкам! Я занималась с ними все внешкольное время! Бывает, звонит старинная подруга, а я ей:

- Не могу говорить, убегаю на ритмику, а потом театральный кружок. А ведь еще уроки делать!

Все три мои девчонки очень талантливые. Они такие разные, но все они - яркие личности. Не могу сказать, что люблю их одинаково... Из всех трех я все же выделяю Катеньку. Она мне ближе и дороже, хотя отношения с ней у нас непростые и характер у нее тяжелый.

Недавно вся наша семья прошла через серьезное испытание. Началось все именно с Кати. Расскажу тебе все, чтобы ты не думала, что моя жизнь это сплошные удачи и праздник.
Так получилось, что дни рождения у всех трех следуют один за другим. День рождение Раи мы отпраздновали ярко, приурочили к Дню победы, на выходной ко мне приехали родственники, было очень шумно и весело. День рождение Илоны мы праздновали в конце учебного года и я разрешила им пригласить почти весь класс (всем троим по десять лет). Катя родилась летом, во время школьных каникул, когда все разъезжаются, и мы праздновали в семейном кругу. Хотя я очень готовилась к празднику, приготовила ей лучший подарок, но, казалось, что ее ничего не радует. Она была недовольна тем, что дни рождения Илоны и Раи были веселее, ярче, было больше детишек, больше подарков... С того дня она затаила на меня очень сильную обиду. Однажды девочки не вернулись из школы. Когда вечером их все еще не было, я бросилась в милицию с криком "Похитили!", ведь я знала и верила, что девочки меня не бросят и не предадут. В милиции надо мной посмеялись, но с наступлением ночи начали поиски. Я рвала на себе волосы в страхе за их жизнь и отказывалась верить, что они могли уйти добровольно. Между тем, милиционеры обыскали дом и сад. Стало ясно, что еще уходя из школы они подготовили свой "побег" : забрали некоторую одежду, деньги из копилки, Катя забрала бабушкин подарок - плюшевого щенка. Я, догадываясь, куда они могли уйти, звоню Катиной бабушке в соседний город. Действительно, все три девочки пришли к ней с жалобами, что я их не люблю и обижаю... но она даже дверь не открыла, не пустила на порог родную внучку!

Проходят сутки, которые мне стоили нескольких лет жизни, так я переживала, и я узнаю, что девчонок поместила в интернат милиция того соседнего города, где их заметили ночью без присмотра взрослых. Я мчусь к ним. Илона и Рая плачут, умоляют забрать их, раскаиваются и просят простить их, они хотят как можно скорее домой.... а Катя молчит и говорит, что ко мне она больше не вернется, ведет себя очень гордо и холодно...

Это было очень тяжелое для меня время... Я чувствовала себя потерянной, ненужной, преданной! Оказывается, я совсем не знала, что происходит в Катиной душе, не понимала ее, была очень строга, а она оказалась такой чувствительной и мстительной и давно уже подговаривала девчонок уйти из дома!

Я не видела выхода. Родная дочь Катя, которая вначале была очень против моей инициативы взять одного единственного ребенка, звонила мне постоянно и повторяла одно и то же:

- Мама, немедленно забирай детей.

Я уже не была уверена, что я поступаю правильно... Мои раздумья длились почти два месяца! Я надеялась снова завоевать доверие Кати, но она просто не желала меня видеть.

С девочками много беседовали воспитатели, психолог, социальный работник.
Однажды мне позвонили из комиссии с возмущением:

- Лариса, мы Вам доверяли, а, оказывается, Вы били детей!

Я просто ответила:

- А почему Вы не спрашиваете, как я воспитывала родную дочь? Знайте, что я отношусь к ним так же. Мои принципы не изменились. Гвоздь на месте, ремень тоже. Я этого не скрывала.

Это правда. Я очень требовательна. Не позволяю им говорить непристойности, влияю на них в выборе друзей, очень строго отношусь к их успеваемости...

В итоге, я сдалась и забрала всех трех, хотя Катя все так же надувала губки. Сейчас потихоньку мы снова выстраиваем свое счастье. И в глубине души несмотря на все многочисленные трудности, разногласия с детьми, неодобрение родственников, я поняла, что наконец-то в моей нелегкой жизни я обрела покой.

Мои близкие меня не понимают. Некоторые внушают мне, что дети обязательно окажутся неблагодарными, что на старости лет они меня бросят... А я ничего не жду от этих детей. Мне не нужна их безграничная любовь и привязанность, как будто бы я была их матерью с первых дней их жизни...

Нет, правда, я ничего не жду. Впервые в моей жизни я просто живу. Радуюсь каждому дню. Просто дарю и ничего не прошу взамен. И это самое лучшее время в моей жизни.

Мне было неуютно... Чрево, где я лежала, всегда грустило...
Над моей головой стучало сердце, но несмотря на молодость, не было в нем весеннего звона и песен... А иногда сердце начинало учащенно биться, и до меня доносился тихий плач. Мне было жалко ее, эту молодую девушку, ведь она делилась со мной жизненной силой.
По ночам она сворачивалась в клубочек и ногами подпирала мою головку, а я молчала... знала - ей так легче. Чем я могу ей помочь? Только смирением.
Через мутную оболочку живота я сравнивала ее с другими пузатыми молодушками, которые звонко верещали про какие-то пеленки, распашонки и все время гладили свои животы... Меня ОНА никогда не гладила... ОНА меня не любила...
Это я поняла в 5 месяцев... Спросите, почему раньше не понимала? Да наверное, мала и глупа была...
Ну что ж, лишь бы не выгнала совсем. Куда ж я пойду? Рано мне еще ...
Иногда тонкими, но цепкими пальцами ОНА давила свой живот и, прижимаясь к широким костям, я холодела от страха.
Так мы прожили почти 7 месяцев...
Среди всех звуков, которые проникали в чрево, мне больше всего понравилась музыка. Я начинала крутить головой в такт и сучить ножками. А еще мне нравилось, когда моя хозяйка ела соленые огурцы. Я их и сейчас люблю.
Было уже тепло, солнышко настойчиво грело со всех сторон, когда меня обожгло что-то горькое и удушающее. Так длилось целую неделю. Я совсем не спала, боялась лишний раз пошевелиться. Я понимала, что пришло время расставаться... И не потому, что пора, а потому, что ОНА устала.
И почему так со мной происходит? А может, не я одна такая!
Это началось ночью... Теперь я думаю, что все страшное и плохое происходит по ночам. Мне стало трудно шевелиться, и в мои уши влетали оглушительные крики. Стало невыносимо душно! Потеряв всякое терпение, я решилась, - будь что будет, уйду отсюда! Мне так захотелось глотнуть свежего воздуха!
Горло все еще обжигал горький привкус хины, когда мое плечо схватил кто-то. Наконец, ловкая рука подцепила мою шею, и яркий свет брызнул в глаза.
Вот так да! Как здесь светло! И люди смешные! Все в белом... даже лица не видно... одни глаза моргают!
Я даже не знала, что мне делать. Они смотрели на меня в упор, чего-то говорили, и я решилась - крикну! Я так давно хотела крикнуть! А вместе с криком вырвался и плач... Оказывается, плакать так хорошо.
Меня протерли мягким комочком ваты и завернули в пеленку. Стало тепло...
ОНА меня не взяла к себе... ОНА отвернулась!
"Наверно, так надо." - подумала я...
И больше я ЕЕ не видела...
В палате нас было двое, обе девочки. Меня звали Катя. Женщины в белом говорили, что я родилась в день святой Екатерины. Как звали другую, я не знала, только слышала, что она приехала из Удмуртии. Но почему она не едет обратно? Где та девушка, что носила ее в животе?
Удмуртка все время молчала, а мне так хотелось поговорить! И я все равно болтала, вернее, гулила сама с собой.
Однажды ночью мне стало жарко.
Я звала ЕЕ... Кто-то наклонялся надо мной, переворачивал с боку на бок, и вскоре тонкая игла вошла в мои бедра. Нет, не было больно. Было обидно...
Меня поместили в стеклянную коробку и, тихонько разбудив меня, доктор прикладывала к груди и спине металлическую штуковину, предварительно согрев ее у своего запястья. Не помню, сколько это продолжалось, но, оказывается, все имеет свой конец.
Вскоре мне стало легче.
Еще немного побаливали ножки от уколов, когда я встретилась с солнышком. Оно заглянуло в нашу палату и, казалось, хотело чего-то сказать.
"Погоди, - шепнула я ему, - мне надо подумать кое о чем... Завтра поговорим."
Я заметила, как у окна распустилась ветка тополя и гордилась своими нежными зелеными листочками. Подмигнув, солнышко перебралось к другому окошку, а я уснула...
Они пришли, как обычно, после второй бутылочки молока.
Из-за спины врачей выглядывала полненькая женщина в цветастой кофте. Она шагнула вперед, и у моих глаз огнем вспыхнули красные тюльпаны. Какие красивые! Это что... мне??? Спасибо.
Слушая доктора, она с улыбкой гладила мои руки и голову.
"Ишь, как приятно" - заметила я. Толстушка подошла к удмуртке и стала рассматривать ее. Хм! Чего это она так долго? Не нравится мне это! Я стала недовольно возиться, и она вновь оказалась рядом.
"Вот так, - успокоилась я, - и нечего бегать!"
Теперь мы виделись каждый день!
Но однажды она пришла рано.
Одев меня в новую распашонку, завернула в одеяло и сказала: "Ну что, Катюша, в добрый путь?". И мы поехали к ней в гости!
И чего нам вслед смотрели все врачи? До сих пор не пойму!
Все здесь было красиво! Толстушка носила меня на руках и что-то показывала. Особенно мне понравились две пушистые игрушки, которые бегали и мяукали. Они разглядывали меня и втягивали носом мой запах.
"За усы, что ли, их дернуть? Да ладно, в следующий раз, если приеду, конечно." Прошло три месяца, а меня не увозили обратно.
"Наверно, так надо!" - подумала я.
Толстушка куда-то бегала, что-то рассказывала пришедшим подружкам, а главное, когда темнело, она мне пела песни, тихие такие...
Я вспыхнула жаром опять ночью...
Сквозь пелену забытья я видела то одних врачей, то других.
Они мне не понравились. И не потому, что кололи уколы, а потому, что хотели опять забрать в больницу.
Прижав к себе, моя толстушка решительно сказала: "Нет! Мы останемся дома!".
Вот те на! Оказывается, это мой дом!
Стоя почти всю ночь на коленях, она обтирала меня мокрой пеленкой и тихо плакала... Ах, как же мне хотелось ее пожалеть!
Именно тогда я поняла, - она меня любит!
Прошел год.
Мы жили дружно. Толстушка веселила меня, показывая как крякают утята, гогочут гуси, из ярких книжек рассказывала сказки. Но уже несколько дней я думала об одном: "Как же мне её называть?"
Было обыкновенное утро. В нашем доме вкусно пахло яблочным вареньем.
Она стояла ко мне спиной и перебирала пеленки.
Набрав воздуха, я выдохнула: "МАМА...".
Она кинулась ко мне и, покрывая поцелуями, роняла крупные горошины слез!
Опять плачет! Смешная она все-таки у меня!!!
Прикоснувшись к ее лицу, я тихо, совсем не слышно, чуть шевеля губами, добавила: "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!"
Е.Булавина.

28. «Моя подруга работает воспитателем в детском доме. Я всегда любила ее саму, ее рассказы о работе, ее детей – ровесников моих, только наоборот. В год, когда все произошло, моему сыну и ее дочери было 10, а моей дочери и ее сыну – 4.
В тот день, когда мне в голову пришла мысль о приемном ребенке, мы были с детьми в парке. Вшестером. Был выходной день, в воскресенье подруга не работала после декрета. В воскресенье на ее группе работала женщина в возрасте, которую подруга терпеть не могла. Сама она с детьми очень мягкая и терпливая. А эта самая сменщица – просто Баба Яга. Так дети в группе ее и звали. Подруга рассказывала, какие изощренные издевательства приходится терпеть бедным детям с этой воспитательницей. И я каждый раз переживала так, будто это моих детей обижали.
Вот в это воскресенье подруга и рассказала мне очередное происшествие, которое перевернуло мне душу. Я возмутилась, что подруга ничего не делает – не спасает обиженного ребенка. А она только вздохнула : «Да разве там можно что-то изменить? Для них одно спасение – если заберут…»
Я думала об этом несколько дней после воскресенья. Гнала мысли, останавливала сама себя. И вдруг – сидим с мужем у телевизора, ролик показывают. Мальчик и девочка стоят, за руки взявшись, и люди идут мимо. Муж у меня спрашивает: « А ты могла бы чужого ребенка полюбить?» Я просто чаем поперхнулась. «Могла бы - говорю, - а ты?» Муж помолчал и, не ответив, спрашивает: «А ты что, уже думала об этом?»
И муж рассказал, что отвозил подарки от своей фирмы в интернат – начальство сопровождал в качестве дополнительной рабочей силы. И провел там часа 2, пока шеф общался с руководством интерната. И познакомился с мальчиком, который сидел в фойе на диване. Сначала муж просто сидел рядом, потом спросил – почему мальчик сидит. И тот объяснил, что воспитателя ждет. Сказано здесь ждать, потому, что сейчас привезут посылки из Италии и надо будет нести в бытовку. Муж спросил, что за посылки – и услышал, что это итальянские родители присылают детям. А ему (этому мальчику) никто не присылает, потому, что в Италию он еще не ездил. Он должен был, но заболел и вместо Италии попал в инфекционку…
Мы с подругой уговаривали мужа съездить к ней в детский дом. И дети там помладше, и подруга хорошо их знает, посоветует, кого лучше забрать – но муж уперся – и ни в какую: «Или этот, или никакой»
И я стала матерью троих детей. Не так уж, кстати, это и легко было – забрать из интерната ребенка. Это только говорят – забирайте. А сами все делают, чтобы ребенок отказался. Но этот мальчик и сам оказался настойчивым. Он так хотел, чтобы мы его забрали…
Моя первая с ним встреча - это сплошное разочарование. Мне он показался таким некрасивым – большой рот, маленькие глаза, волосы на голове – как у короткошерстной собаки – щетина, да и только. Мелкий для своих 10 лет – мой сын ,его ровесник – раза в полтора крупнее. Чем он так мужа обаял – я не понимала. Но муж так к этому относился, что у меня даже мыслей не было противоречить. К тому же – не могу сказать, что с нашим собственным сыном у мужа все безоблачно. И не так уж много внимания он уделяет собственным детям. Мне казалось, что с появлением приемного ребенка все изменится.
Все и в самом деле изменилось. В первую очередь – для меня.
Впервые я ощутила выворачивающее наизнанку чувство на следующее утро после того, как мы окончательно забрали мальчика. Он пришел на кухню, где я жарила оладьи на завтрак, сказал «доброе утро»….и сел за стол на место моей дочери. Меня просто перекрутило внутри. Я улыбнулась (для этого мне пришлось просто натянуть улыбку) и спросила, почему он не хочет еще поспать (времени было – около семи, мои дети еще спали).Мальчик сказал «А я не люблю долго спатИ» Все! Земля разверзлась у меня под ногами. Это «спатИ» превратило в моих глазах 10-летнего мальчика в какое-то чудовище.
Мне трудно дышать даже сейчас, когда я просто вспоминаю этот момент.
Дальше все было еще хуже. Мало того – это все росло, как снежный ком: я никогда и представить себе не могла, что 10 летний мальчик может вызывать такие чувства. Спустя какие-то 4 дня я убегала и рыдала в ванной , включив для маскировки воду. Он не грубил, не делал ничего плохого – такого, на что можно было пожаловаться. Наоборот, это наш сын все время пытался как-нибудь его задеть. Он (чужой) убирал игрушки в ту секунду, когда я просила, стоял передо мной «по стойке смирно» в ту секунду, когда я появлялась, например, из душа…он был каким-то вездесущим. Я никуда не могла спрятаться, уйти без его присутствия. Я не могла переносить даже малейшее его прикосновение к себе…к своим детям…Его чисто вымытые руки с обгрызенными под корень ногтями казались мне липкими…
Спустя год мне стало казаться, что я к нему привыкаю.Тогда-то мы и познакомились с тобой, тогда я и рассказала эту историю. Я думала, у нее будет счастливый конец, я старалась сделать все, что могла. Я честно старалась вызвать в себе добрые чувства к этому существу. Иногда это получалось и я сама была рада приласкать его хотя бы ласковым словом. Признаюсь – я видела, что наш сын задевает приемного мальчика. Но возмущение за каждый такой случай в душе я все же адресовала именно ему – приемышу. Мне и сейчас кажется, что он что-то такое в себе несет, что заставляет моих детей становиться какими-то жестокими рядом с ним. Я чувствую такую вину за это…перед своими детьми, только перед ними, перед «ним» - нет! Про себя я назвала его «он». Я даже сейчас, спустя четыре с половиной года не научилась называть его по имени про себя.
Он скоро уйдет. Мы все – все, что осталось от нашей семьи, осколки – так ждем этого! Скоро он закончит 9 класс и уйдет из нашей жизни навсегда – поступит в училище с общежитием .Но моего мужа в семью это – увы – не вернет. Он не выдержал «этого дурдома»…а я так его люблю…так же сильно, как ненавижу существо, сломавшее нашу жизнь. Он будто нес в себе разрушительную силу…и чем сильнее старался угодить, тем разрушительнее были последствия. Самое страшное – я не знаю, что ответить на вопрос «Что же он делал плохого?» Да ничего такого, что можно было бы объяснить…это – необъяснимо…все смотрят на меня с таким выражением, что мне хочется кричать от душевной боли…подумай только – всего каких-то 5 лет назад я была счастлива, меня все любили, никто меня ни за что не осуждал!!! И вот – я целых четыре с половиной года мучалась с этим …выродком…, от меня ушел муж, мои дети стали злыми даже со мной о друг с другом…а те, кто и дня с «ним» не провели – смеют смотреть на меня осуждающе?!??? Да что вы вообще понимаете в этом кошмаре?»

И она бросила трубку…

Я не могу на этом закончить. Все внутри - протестует. Начну новое, простите. И давайте поговорим о написанном, а то такой "незавершенный гештальт" - ужас просто! Если кто решится, конечно...я вот - не решусь пока. Уверена, что хозяйка последней истории прочтет все, что здесь напишут и прошу помнить об этом.
Хотела бы помочь, поддержать - но нет точки опоры. Не осуждаю ее. Начну совсем другое:

Моя жизнь наполнена смыслом. Нет, моя жизнь наполнена – СМЫСЛОМ…или, лучше – в моей жизни так много смысла…я – многодетная мама.
Я знаю, для многих людей эти слова не несут не только смысла жизни, но даже простого позитива. Я это знаю так же, как знаю, что не все люди любят помидоры так, как я и моя любимая подруга Наташа…но мы – любим.
Когда – то, много-много лет назад…в другой жизни – я говорила ей, что смысла - нет. А она смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых в море сострадания не виднелось ни островка надежды…
Эта жизнь – прошла. Прошумела ураганным ветром, пролилась чудовищным циклоном – и – кончилась. И пришла – ЭТА! Моя жизнь, наполненная смыслом. И счастьем…и надеждой. Потому, что я - многодетная мама…
Есть что-то волшебное в том, какие они разные и одинаковые - дети, растущие вместе. Есть неуловимое что-то в их отношениях, взрослые так не умеют...уже. Вернее, не умеют уже - те взрослые, которые в детстве росли хотя бы втроем. Остальные - просто не умеют. Едва заметный поворот головы во время разговора - и , в ответ, целая реплика. Поворот головы понят и интерпретирован, и оба - довольны друг другом. Иногда у меня "едет крыша" от обилия совпадений и необычностей. Или - фильм. Заключительные кадры. Все закончилось хорошо, даже лучше, чем ожидалось...слезы - и, вдруг, бросившись друг к другу только двое из них, безошибочно найдя того, кто чувствует так же, обнявшись, рыдают в голос. А ведь обычно именно они совсем не играют вместе...

Начиналось все как у большинства: будучи еще маленькой девочкой, всегда знала, что когда-нибудь дам семью ребенку из детского дома. Бабушка руководила Обществом Красного Креста, соответственно и я (независимо!) занималась какими-то формами благотворительности с детства (собирала вещи, отвозила их в дома ребенка, интернаты), мужа своего приобщила к этому.

Потом родился ребенок… ПЕРВЫЙ!!! Меня заклинило: это был мой свет в окошке, мое счастье, моя любовь, моя жизнь, мое сердце – все эти слова оказывается были пустыми для меня, и только с его появлением они приобрели эмоциональную окраску. Я не знала, как смогу вообще полюбить второго ребенка, мысли о том, что я хотела усыновить кого-то сгинули где-то на задворках сознания; а вот когда родилась моя дочь (ВТОРОЙ) – клин вышибло (она была тоже запланированным ребенком – как и всё в моей жизни!.. за исключением решения об усыновлении – это, пожалуй, единственное в моей жизни, что я сделала на эмоциях!). В тот момент моя любовь трансформировалась в очень спокойное безмятежное чувство, и только тогда я поняла, что именно его я готова подарить другим детям, и неважно своерожденные они или нет, и сколько их еще будет – количество и качество его больше не изменится! Я искренне восхищаюсь людьми, которые берут ребенка, когда сами родили только одного (намеренно говорю только о тех, у кого есть дети, а не о бездетных товарищах) – наверное, они лучше и благороднее меня, потому что я на своем ребенке была просто зациклена!!! Знаете, этот период, когда идет гормональная перестройка организма после родов, когда любые упоминания о том, что где-то обижают детей расстраивают до слез, и хочется их всех забрать и любить?! Вот тогда и пришло она…

ЛЮБОВЬ К ФОТОГРАФИИ… Как-то в очередной раз я искала куда бы пристроить накопившиеся вещи (пока занималась детьми все отлаженные каналы позакрывались), ползала по ссылкам и случайно попала на сайт 7ДР. Боже, какие это были красивые дети или фотографии?!! Увидев ЕЕ, меня бросило в жар, потом в холодный пот, потом опять в жар. Я уже любила каждый ее пальчик, волосик – всё–всё–всё… Она была так похожа на мою дочь, и дата рождения совпадала – сентябрь 2006г. Фотография была незамедлительно отправлена мужу и маме. Муж не восторгся, сказал, что вообще-то, насколько ему помнится, мы говорили о том, что возьмем ребенка, после того как младшенький – третий (которого мы уже запланировали, но через пару лет) – пойдет в школу. Это был четверг. Вечером еще раз обсуждение – муж согласен (действительно, зачем ждать?! – я сижу дома с детьми, ребенок уже сейчас может быть в семье; про ВИЧ мы все прочитали, про неокончательный тест на ВИЧ тоже – это была моя надежда, что девочка меня дождется). Меня трясло, я не могла спать. Пятница ушла на то, чтобы все узнать о документах, про процедуру, режим работы нашей опеки и т.п. В понедельник – 5 февраля 2007г. – мы подали документы на справку из милиции (самый долгий в ожидании документ), в этот же день я сходила в опеку и взяла список необходимых мне для получения заключения бумаг.

Во вторник я набралась смелости и позвонила Крейдичу В.Ю… и тут ВСЕ ПОШЛО НЕ ТАК!!! Как нож в сердце: «Позвоните в опеку – кажется, на девочку уже выдано направление»… Опека подтверждает. У меня истерика!!!! В среду я снова звоню и слабым голосом спрашиваю: «Скажите, они же еще могут от нее отказаться?» Господи, ну, кто откажется от такого ребенка?!! Я чуть не сошла с ума. Я не могла ни спать – ни есть – ни пить… жить не могла… Я плакала и плакала дни напролет. Прошла кошмарная неделя. И вот Зайчона сказала мне, что эта женщина написала на 7.е (кстати, так я узнала о существовании ресурса 7ya.ru), что забирает ее. Я возненавидела белый свет – да, наверное, я не такая белая и пушистая как большинство прекрасных усыновителей, что напоминают мне ангелов, спустившихся с небес – у меня не хватило душевных сил пожелать им счастья. ;((( Мы продолжили сбор документов (лично я в надежде на то, что они откажутся от девочки и/или сдадут ее обратно – и вот тогда-то мы ее заберем!). Глупо, конечно… но тогда я ведь была, можно сказать, новичок.

Естественно, никто ребенка не вернул, и вот тогда… мне стало все равно!.. Все равно какой ребенок… Какая разница, чего ждать, если уже все решено и документы почти все собраны, а любовь – мою девочку – уже забрали. Я не верю в любовь с первого взгляда, считаю ее ненормальной – думаю, что со мной такое случилось в первый раз и в последний, тогда чего ждать… ведь есть еще дети. Много. Они все ждут маму. Значит, кому-то могу стать мамой и я. Помню, как меня все успокаивали… и Алена, и Зайчона, и многие-многие другие. Говорили простые и обычные в таких случаях слова, что та девочка лишь указала мне путь к моему ребенку. «Бла-бла-бла…» - думала я и всех благодарила, – «Неужели вы не понимаете, что Я ПОТЕРЯЛА СВОЮ ЛЮБОВЬ!»…

Потом я нашла Марка (конечно, у него было другое имя) – этот мальчик долго болтался на 7.е, он жил в далеком от Москвы ЯДР, за него много просили, на него было море желающих, кто-то все время собирался к нему ехать, но никак доехать не мог. Я посмотрела на него и подумала: «Вот его, например, можно было взять, они с нашим мальчиком одного возраста… Будут играть вместе, и вообще у них глаза вроде похожи». Муж согласился. Потом выяснилось, что у него огромные проблемы со статусом, и никто не хотел с этим возиться. Лишение родительских прав, которым так не любят заниматься опеки. Мы потратили на это много времени и сил (вымогали во всех инстанциях необходимые документы, собрали их в дело, по которому должно было пройти ЛРП – нет ничего невозможного, дорогие мои, если вы этого хотите (меня весь процесс немного отвлек от невеселых размышлений) – 11 мая 2007г. он стал нашим сыном. Ему было 2,5 года.

А теперь немного назад по времени… Все тот же февраль, за ним март 2007 г. Все это время я от тоски просматривала фотографии 7ДР, общалась на форуме. Была еще одна девочка из той же 2-й группы, фото которой меня не то, чтобы зацепило, просто она была похожа на Олю – сестру моего мужа – и как-то хотелось, чтобы у нее все получилось. Ирония судьбы: ее звали Любовью. Я спросила про нее у Зайчоны – девочкой никто не интересовался. Моя мама считала, что она страшненькая, и я подумала, что ее, наверное, точно никто не захочет взять. Жаль. Как-то я вяло предложила мужу: «А может сходим посмотрим на нее?». Муж сначала не понял, потом загорелся: «Вот здорово! Сразу двое детей! Это тебе не вещи б/у в детские дома сдавать, да памперсы отказникам покупать!», но предупредил, что «даже если ребенок не приглянется ему в жизни, он все равно возьмет его, потому что это неправильно – дать надежду и уйти! Кроме того, он в своей жизни уже все доказал: у него есть сын, есть дочь; а какие будут приемные дети – неважно, важно, что у них будет семья». Я обратила внимание на то, что в разговоре он всегда говорит: «когда поедем забирать...» Понимаете, забирать, а не смотреть! Мне стало страшно! Наша опека активно воспротивилась моему желанию иметь документы в двух экземплярах – «возьмите сначала одного, а через год поговорим!». Я разозлилась и придумала потрясающую схему «как по одному заключению взять двоих» (юридическое прошлое сказалось)…

Ну, да, ладно, вот оно долгожданное заключение на руках – 22 марта 2007г. (четверг). Вопрос с нашим мальчиком еще не решен, следуя моей схеме, решено идти получать направление на девочку. Мой пост на 7-е.ру от 24 марту 2007г.: «сегодня идем получать направление… такое ощущение, что медленно умираю... с утра меня мучают УЖАСНЫЕ сомнения, а вдруг я не справлюсь? а вдруг ребенок покажется не моим, но из чувства стыда перед собой я не смогу этого признать? смогу ли я его тогда любить как должно?... и еще много-много всего такого...». Получили. Пришли только в субботу, тогда же уезжали решать вопрос с мальчишкой в Яранск. Первое впечатление: ШОК!!! (она была совсем… АБСОЛЮТНО не похожа на свое фото… она была ДРУ-ГА-Я!.. она меня полностью уничтожила своей внешностью… ТАКАЯ ВОСТОЧНАЯ – я этого не ожидала), а потом полный эмоциональный ступор - вообще ничего не чувствовала... Зато папа наш впал в полный восторг… Захлебываясь, все дорогу он рассказывал мне: «Она такая прекрасная… такое чудо! Смеется всем лицом… Ты уже придумала для нее имя?»… Я помолчала и сказала, собираясь с духом: «Наверное, нам не стоит ее брать. Мне кажется, я не смогу ее полюбить. Может мы посмотрим кого-то другого?..» Муж аж задохнулся: «Знаешь что!!! Ты…», а потом твердо: «Мы больше не будем никого смотреть, ИЛИ ЕЕ, ИЛИ НИКОГО!!!».

Я думала. Думала долго. Времени у меня было достаточно – два месяца – мы могли подать на удочерение только после того, как пройдем суд в Яранске. Мы навещали Любу на выходных и в праздники. Я могла отказаться в любой момент, но думала я не над тем брать или нет – это я решила еще тогда в машине («Раз он так хочет – пусть так… будет папина дочка»), а смогу или не смогу. Согласие мы подписали перед отъездом в Яранск в мае. В принципе, конечно, я все еще могла отказаться.

Потом когда уже был назначен суд (на 24 мая 2007г.), появилась женщина (у нее сейчас потрясающий сынок – мне кажется, они с Майкой чем-то очень похожи внешне (муж не согласен )), которая заинтересовалась ей. Я подумала тогда, что если бы она сказала мне один-на-один, что полюбила ее всей душой и тверда в своем решении – я бы отказалась (поэтому восхищаюсь тем как Лада отстояла своего Сережу! Дорогие мамочки, если вы уверены – дерзайте! не бойтесь – знайте, есть такие как я – те, что сомневаются до последнего!!!). Всё это мне аукнулось!..

Как много душевных сил было потрачено на Марка, сколько эмоций, как мы к нему несколько раз ездили всей семьей на машине 850 км, проблемы с документами, как забирали, как нас встречали… И как просто и быстро я стала мамой Майи. Я приехала за ней одна, у меня заболели дети, поэтому вся в раздумьях об этом возле ворот 7ДР – я обнаружила, что мне даже нечем поблагодарить В.Ю. и воспитателей. Я буквально забежала, забрала документы, смущенно откланялась, забрала ребенка и убежала. (Простите меня!!! Я все помню!!! Я обязательно скажу вам большое спасибо и покажу вам мою подросшую девочку – надеюсь, что встреча соколят повторится в этом году?!). Майе было 10 месяцев.

Дальше был кошмар… Майя все время плакала, ее все время тошнило, в машине она умудрилась несколько раз вылезти из автомобильного кресла. Когда я принесла ее домой, она все время кричала и дергалась. Все вокруг меня убеждали, что у нее глубокое поражение нервной системы и когда ее корежит – ей очень больно и поэтому она кричит. А на самом деле ее просто никто не понимал… Я! Я не понимала, что она хочет! Так продолжалась несколько недель, пока не поняла, что мне надо уехать со всеми детьми, чтобы выстроить отношения между нами, осознать себя мамой четырех детей, потому что под призмой всеобщего внимания это сделать было невозможно. Апофеозом послужил визит моих родителей, сказавших: «Мы обратили внимание на то, что ты очень нервничаешь и готовы забрать этих детей себе… ну, т.е. они будут знать, что ты – мама, а Максим – папа, а жить у нас!». У меня не было сил даже засмеяться.

Потом все постепенно нормализовалось (не буду вдаваться в подробности все через это проходили), за исключением одного: у нас с Майей «нашла коса на камень». Как же меня это бесило и раздражало, что меня не принимают как есть, что Я ДОЛЖНА ЗАРАБАТЫВАТЬ любовь и доверие. Папа был принят априори – так как меня принял Марк (безусловно!!!). Я должна была уступать всем ее просьбам, потому что если я не уступала, она всячески это подчеркивала: «ПАПА!» (первое слово, сказанное Майей; чуть что к папе жаловаться – типа «знай свое место, дорогая мама!»). А она была девочкой из анекдота (помните: «В семье есть слепая девочка, и каждый раз, когда семья собирается за столом, она ощупывает свою тарелку и говорит: «А себе-то, наверное, больше положили». Как-то они сварили пельменей, и все положили ей в тарелку, и ждут, что она скажет. Она потрогала и злобно так: «Н-да, представляю, сколько вы себе-то навалили!!!») – всегда всем недовольна, всегда считает, что ее в чем-то обделили, агрессивная, чуть что в драку, чуть что истерика, щипалась… и до сих как не по ней – бросается на пол и плачет… Тогда же она получила с легкой руки нашей временной няни, привнесшей нам замечательную фразу «корчить моську», прозвище «Моська» (Мося, Мосюнишка) - это было нашим лицом до недавнего времени. И так было долго… прошло полгода – первый значимый рубеж – а у нас улучшений во взаимоотношениях никаких. Мне казалось, что она меня не любила никогда, не хотела меня любить и никогда не полюбит. Со мной так не обращался никто и никогда – и это мне наказание за то, что я не хотела ее брать!

И тогда я смирилась… смирилась с тем, что ад на земле и на небе мне гарантирован на 100% - она никогда не будет любить меня, а я – ее!.. Вот тут-то всё пошло на лад. В какой-то момент я заметила, что она когда расстраивается больше не орет, а тихонько плачет как все нормальные маленькие девочки. Кстати, что примечательно оказалось, что у Майки очень нежный голосок – когда мы ее забрали голос у нее был хриплый, мы думали это у нее такая особенность… но нет – у нее черта характера такая – будет орать пока не сделают как она хочет, а у работников ДР как я понимаю нет времени уделять персональное внимание, особенно столько – сколько наша Мося считает для себя нормальным, поэтому она ОРАЛА ДО ХРИПОТЫ!!! Не забуду с какой злостью она бросалась в кровати на подушку и остервенением принималась сосать палец, как будто ЗНАЯ что НИКТО на ее вопли НЕ ПРИДЕТ, но НЕ ЖЕЛАЯ с этим СМИРИТЬСЯ!!! Сейчас вся агрессивность куда-то ушла, она стала очень ласковой замечательной маленькой девочкой, о которой мечтает каждая мама. Она так трогательно заботится обо всех, братьев жалеет, сестру защищает (которую давно переросла), всегда кусочек собакам перепадет (ругаю – но она все равно их подкормит! )).

Понятно, в том, что она долго не принимала меня как МАТЬ – была во многом моя вина (ведь я ее НЕ ХОТЕЛА - я злилась на нее, что она была не той девочкой, злилась, что ее захотел мой муж, злилась, что поставила себя в такие условия, что ничего не могу изменить кроме себя самой; первое время вопрошала: «Господи, за что мне… Неужели именно она должна стать моей дочерью?!! Ну, почему-почему-почему?!!»), хотя иногда мне казалось, что она обиделась на жизнь гораздо сильнее, чем Марк – наверное, и в этом тоже отчасти виновата я. Теперь я понимаю, что все сложилось одно к одному. Было достаточно много совпадений, чтобы именно Майка стала нашей доченькой (мое любимое: в описании к ее фотографии было написано, что он настоящая дюймовочка; когда мы выбирали для нее новое имя, долго не могли решить, а потом остановились на Майе; спустя пару недель перечитывала мальчикам дюймовочку и обнаружила, что ту тоже в конце переименовали в Майю )). Конечно, если бы сейчас я (не дай Бог (т-т-т) узнала бы, что ту малышку вернули – я бы не задумываясь – рванула за ней, и наши девочки стали бы тройняшками, но я счастлива, что у меня есть Майя. Она – наш билет в первый ряд. Она заставила меня измениться, так потрудиться над собой, буквально прорубила себе место в моем, вероятно, ледяном сердце. Чудесная потрясающая девочка, которая позволила себе ОТТАЯТЬ, после того как оттаяла я – ее мама.

PS Мне кажется, она меня все-таки любит, а уж как я люблю ее (она – такая противная, столько нервов мне вымотала, столько крови выпила, столько жил вытянула, что ее просто невозможно не любить!!!! )))

Скажу честно, у меня не екнуло!.. ни там – ни здесь. Конфа и любимый форум не приемлет сомневающихся, пришлось видоизменить часть своих терзаний, и, тем не менее, поддержка от них была ОГРОМНОЙ!

Кому история моих переживаний покажется знакомой, знайте – правду говорят: «если нет отторжения, все равно надо брать – прирастет», и по своему опыту добавлю: «даже если есть отторжение – все равно можно взять, было бы ради кого потрудиться душой – прирастет!», только в уме держать мысль: «любить буду каким есть», а не «будет плохо себя вести – верну».
ЛЮБОВЬ… Так звали маленькую девочку, к которой мы пришли в итоге. Так называется чувство, которое, как выяснилось, бывает разным: с первого взгляда, не с первого, естественным и искусственно выращенным; но ГЛАВНОЕ, что раз оно есть в принципе , то и ВЫРАСТИТЬ его целенаправленно МОЖНО!!!

"На каждом женском форуме можно встретить темы с ключевой темой «Хотим ребенка». У кого-то эти проблемы обусловлены физиологией, неполнотой семьи, у кого-то – совершенно иррациональны. Но для всех, даже тех, кто не признается себе в этом, эта тема притупляет краски мира вокруг. Почти как в рекламе: «Но ваша радость была бы неполной, если бы…». Если бы…
Мысль об усыновлении приходит по-разному. Она врывается с кадрами пронзительного фильма или детской мордашки из телепередачи. Она тихо приходит во время молитвы или долгих размышлений вечерами. А иногда ты встречаешь людей, которые пустили в свою жизнь эту радость, и с опасением думаешь, а так ли искренна эта их радость?
Для меня точкой отсчета стала прочитанная лет в 8-9 книга Г. Белаховой «Дочь» - где-то по-советски наивная, но очень правильная. Правильная не в смысле очевидной нужности усыновления, а в точном описании мыслей родителей. Потом был, как ни странно фильм «Место встречи изменить нельзя»: как я в детстве смотрела на этого усыновленного ими малыша, и для меня это было вершиной счастья. А потом 28 ноября 2007 года была поездка в Федоровский монастырь в Переславле-Залесском, один из тех, где существует традиция класть записочки с просьбами в ящичек под икону. Вот там-то все и сложилось из множества кусочков пазла в одну большую картину будущего. Ровно через шесть месяцев – 28 мая 2008 года – состоялся суд, на котором я стала мамой двух малышей. День памяти благоверного царевича Димитрия. Служба в Кремле у его мощей. Благословение Святейшего.
Редко, кому удается без искушений пройти этот путь, но ведь беременность тоже не бывает легкой.
Сначала тебе кажется, что наследственность перебьет все и тебя ждет в лучшем случае, одинокая старость, а в худшем, дети с противоправным поведением.
Следующим этапом следует обещание себе тщательно выбирать наследственность, проследить родственников до N-го колена. Мечтой классического усыновителя становится новорожденный младенец от студентки, которая боится сказать родителям.
Потом ты начинаешь собирать документы, нервно вглядываясь в фотографии и скудные сведения о детях, лишний раз убеждаясь в том, что нормальная женщина от своего ребенка не откажется. Ну да, этому способствуют наши органы опеки, сгущающие краски, руководствуясь благой мыслью о том, что они помогают осознать тебе ответственность.
Многие на этом этапе останавливаются. Мысль материальна, и когда ты ждешь от процесса только сложностей, поверь, ты хлебнешь их в полном объеме. И дети будут сплошь больные, и родители сплошь асоциальны. Хм… Если я подниму сведения о своей наследственности, то сильно удивлюсь тому, что я вообще живу и не являюсь асоциальной личностью.
Потом… Потом ты видишь фотографию личика, как две капли воды похожего на тебя или мужа маленьких. Начинается самый нервный период. А если не успеешь собрать документы и его заберут? А если у него неизлечимые патологии? А если у вас не возникнет контакта? И еще одна мысль занимала меня первую неделю встреч с детьми. Мне казалось, что мне дети нужны гораздо больше, чем я им. Должно было пройти еще много-много дней практически ежедневных посещений, пока мысль о собственном эгоизме потихоньку ушла из сознания. В конце концов, рожаем мы тоже не из высших побуждений, а из желания простого семейного счастья.
Вот так я прошла все возможные искушения мыслью.
Ну для начала, в день получения заключения о возможности взять ребенка, в ДР объявили карантин. Три с половиной недели мучительного ожидания и практически ежедневных звонков с одним вопросом: «Еще не сняли?». И вот, 31 марта я смогла пойти за направлением на детей.
Мальчика, которого очень хотелось взять, забрали раньше, чем были готовы мои документы. Позже, приехав в Дом ребенка и случайно увидев его, я поняла, как мудр Господь – это совершенно точно был не мой ребенок.
Другой мальчик, на которого я взяла направление был, фактически просто пропуском, я не испытывала к нему ничего, мне не понравились ни сонные фото, ни имя (в отличие от девочки, в которое я не сомневалась ни минуты). Однако, я уже так свыклась с мыслью о двойне, что мысль уйти с одним ребенком, даже не задерживалась в сознании. Я боялась только одного – выбора. Поэтому когда, вопреки традиции ДР показывать всех детей группы, мне вложили в руки этот напряженный комочек со слишком явными признаками гипертонуса и оставили в игровой, я поняла, что выбора-то и не будет. Вот он, напрягаясь и боясь, все-таки пытается улыбаться мне, пока еще только в зеркало. Вспомнила из лекций невропатолога для усыновителей, что главное, чтобы держал голову, остально наверстает. Голову держал хорошо, но того, что спустила его с рук на ковер, не простил до конца посещения.
Потом принесли девочку, в контакте с которой я самонадеянно не сомневалась. Следующие долгие семь дней эта девочка вытянула из меня все жилы. Чего я только не передумала за это время: и то, что она не примет меня, и то, что она ждет других родителей, и то, что она в принципе всегда только плачет. Она плакала без перерыва, заходясь в каком-то иступленном горе, ничуть не похожем на детские капризы, лишь слегка забываясь от усталости на сон. И только на десятый день она первый раз мне улыбнулась и больше ни разу не заплакала. Спасибо мальчику, первую неделю он не плакал вообще. Это позже, через месяц, они поменяются ролями, и если девочку уже можно будет занять игрушкой, поддерживая контакт глазами, мальчик будет впиваться руками в шею, прижиматься щекой, не желая видеть больше никого вокруг, и ни минуты оставаться в коляске. Эти растерянные глаза при возвращении в группу с ощущением, что с ними поиграли, но не возьмут – невыносимо.
О тех напряженных лицах в первые дни теперь напоминают только фотографии. Классический фотоальбом усыновителя – ребенок до и ребенок после – лучшее доказательство приоритета закона любви над законами генетики.
Все это время, вглядываясь в данные медицинского обследования, я пыталась заставить себя вызвать для осмотра педиатра и невропатолога, тем более, что Школа приемных родителей дала прекрасные контакты врачей с опытом работы с такими детьми. Так и не смогла. Решила, вот будут дома – обследую. Ведь от своих детей не отказываются.
Один маленький мальчик сочинил сказку о том, что все детки падают в мамины животики с облаков. Только иногда детка на облаке засыпает и падает не в тот животик. Но Господь обязательно его потом возвращает к настоящей маме.
Я, наконец, поняла, почему приемные родители не любят рассказывать о тонкостях усыновления. Слишком много людей вокруг пытаются уловить специфику таких детско-родительских отношений, увидеть что-то такое, чего не было бы с родными детьми. А ты сама недоумеваешь: какие приемные? Вы о чем? Это же мои дети, просто они потерялись, и я слишком долго их искала. Впрочем нет, наверное, недолго, я нашла их как раз вовремя, ведь Господь все дает вовремя."

"Наступило время, когда учеба, работа стали просто рутинными занятиями, а существование ради хлеба насущного так наскучило, что пришла нудная депрессия от одиночества и какой-то нереализованности. И тут я поняла: хочу ребенка! Замужество мне в ближайшие дни не светило, поэтому я решила найти своего единственного и неповторимого в тех садах, где выращивают детишек для будущих мам и пап.

Начала со сбора документов, изучив предварительно по Интернету вдоль и поперек все, что для этого нужно. Стала проходить медкомиссии, обращаться за справками. Были, конечно, сложности: например, со справкой об отсутствии судимости – ее в то время никто в глаза не видел, и процедура выдачи была незнакома даже участковому. Параллельно я продолжала работать. Уже тогда инспектор муниципалитета рассказал мне про детский дом № 19 на Спартаковской площади. И я потихоньку стала налаживать связи с директором этого детдома, узнавать обо всех подробностях усыновления детишек. Работала я тогда водителем-менеджером: принимала и развозила заказы по фирмам. Однажды меня
отправили в фирму, которая находилась где-то возле железнодорожной станции в Сокольниках, в Лучевом просеке. Адрес был очень запутанный и непонятный, и я заблудилась.

Остановилась, набрала номер фирмы и стала объяснять, где нахожусь
и выяснять, как мне их найти. Оглянулась и увидела, что нахожусь прямо перед воротами какого-то дома, приглядевшись, прочла вывеску: «Дом Ребенка № 7» и сообщила координаты для ориентации. Так состоялась моя первая встреча с этим домом. Я еще не догадывалась, какую роль он сыграет в моей жизни – тогда это был просто ориентир для поиска фирмы. А в это самое время в сказочном доме меня уже ждал сынок. Ему уже исполнился год и два месяца, но мама его еще не нашла.

Потом была комиссия по выдаче заключения о возможности признать меня усыновителем. Я сидела как на допросе. Я была искренна, и от всего сердца поделилась своими переживаниями, рассказала об одиночестве и большом желании стать мамочкой такому же одинокому малышу. Вместо слов сострадания я услышала совет завести себе собаку от одиночества; мне отказали в признании меня усыновителем, объясняя это недоверием к моей персоне. Дальше были слезы, отчаяние и желание махнуть на все рукой.

Успокоившись, я стала писать в Правительство Москвы о своей проблеме. Мне ответили, что их действия носят незаконный характер и попросили обратиться в суд. СУД. Это слово меня тогда так сильно пугало. Я всегда молила Бога о том, чтобы мне не привелось попасть в стены
этого заведения. Но судьбе было угодно проложить дорогу к семейному
счастью именно через него. Когда в очередной раз я явилась в муниципалитет за письменным отказом для подачи заявления в суд, со мной поговорила заместитель муниципалитета. Она сказала печальным голосом, что в «Доме ребенка №7» есть совершенно замечательные детки, но их никто не берет, потому что они ВИЧ-положительные. Я поинтересовалась, отдают ли таких деток на усыновление, она ответила, что отдают. И тут я вспомнила, что была совсем рядом с этим домом!

Придя домой, я быстренько набрала в Яндексе «Дом ребенка № 7», по ссылке перешла на их сайт и зашла в раздел с фотографиями. И там увидела столько красивых детских мордашек! Перед этим я смотрела фото в Федеральной базе, но там не было таких качественных фоток, как на этом сайте. И тут я увидело ЕГО! Его озорные глазоньки смотрели прямо в мою душу, и столько в них было огня, задора. Я поняла – он МОЙ! Стала читать дальше. Он – ВИЧ-положительный! Я упала духом, стала
думать, за что мне такое наказание? Я очень боялась ВИЧ и понятия не имела, что это такое. Знала, что от него все умирают. И я проплакала всю ночь от того, что этот маленький мальчик не будет долго жить, он скоро умрет. Я спрашивала себя: если возьму его в семью, смогу ли пережить боль утраты, когда в пять, десять или пятнадцать лет Бог заберет мальчика к себе на Небеса. Я решила посоветоваться с лучшим другом – он испуганно заявил: « Не-е-е-ет! ВИЧ?! Ты что?!» Стала советоваться с остальными друзьями: они рассказывали, что знают семьи, где дети
умерли в пятнадцать лет от этой болезни или аналогичной ей, и спрашивали, готова ли я это принять?

Это были самые мучительные минуты в моей жизни: желание иметь сына и страх потерять его просто разрывали мне сердце. Я решила посмотреть на других детишек, у которых не было этого диагноза… но все мысли были только о НЕМ: его личико я не могла забыть, его улыбка, казалось, освещала все вокруг. И вот я собралась с духом и, от всего сердца помолившись, приняла решение: «Возьму этого ребенка! Он будет моим сыном! И даже если он умрет в пятнадцать лет, то он умрет счастливым, зная, что у него есть МАМА, а это гораздо лучше, чем если он умрет ТАМ, одиноким и несчастным!» После этого решения у меня как гора с плеч свалилась, наконец пришло облегчение. Я уже знала, что мне делать – стала изучать ВИЧ! Я нашла много сайтов, ссылок и читала, читала, читала….

Я позвонила директору ДР №7 и поинтересовалась, что сейчас происходит с мальчиком. Он сказал, что мальчик замечательный и успокоил, объяснив, что ребенок не умрет, если будет всю жизнь принимать терапию. Это меня обнадежило, придало больше сил и уверенности. И теперь дело оставалось только за судом и заключением. Пока шло время суда, Бог опять закинул меня в те места отвезти заказ. И проезжая мимо этого дома, я не удержалась и решила зайти. Я уже была влюблена в своего сыночка, который жил в этом домике, и мне не терпелось его обнять и приласкать. Я позвонила в звонок. Во дворе стоял директор. Это не случайность, это судьба, да-да! Он узнал меня по голосу и пригласил войти. Он даже помнил, к какому именно малышу я шла. Директор мне очень много рассказал про него, успокоил насчет болезни, заверил, что жить мой
сынок будет столько, сколько отмеряно ему Богом, хоть до ста лет. Моей радости не было конца и края. И тут я услышала главное: «Пойдемте! Я вам его покажу!» Я чуть не рухнула со стула: «Не может быть! Неужели? Прямо сейчас?» – мое сердце готово было выскочить из груди. И вот
наша первая встреча! Навстречу мне с криком «мама» побежал совсем
другой мальчик, но воспитательница его остановила (теперь этот малыш тоже обрел семью), все хором звали моего сыночка. И Вадим,
наконец-то поняв, что к нему пришли, засеменил так смешно своими ножками и обнял меня, я присела на корточки и мне показалось, что он выдохнул что-то похожее на «мама» прямо мне в ухо, а потом, засмущавшись, он повернулся к директору, обнял его ноги, но при этом старался спинкой тереться об мои ноги. Когда я увидела этот маленький комочек, у меня в голове все закружилось: «Как? Я его мама? Я беру ответственность на себя за его жизнь? Этот комочек – мой сынок???» Мне просто не верилось. И теперь я молила Бога, чтобы суд прошел удачно, и я могла бы забрать его в семью.

Суд действительно прошел «на ура». И я, счастливая, летела с заново собранными документами (сроки старых документов уже истекли, пока жаловалась и судилась с муниципалитетом своего района) в Сокольническую опеку. Я дрожала каждую секунду: только бы меня не опередили, только бы его не отдали другим! И вот мне выписывают все документы для официального посещения мальчика. Через неделю я, еще более счастливая, забираю Вадима домой. Все препятствия позади. Поначалу я оформила опеку над мальчиком, так как малышу было всего год и 10 месяцев и, учитывая, что он должен ко мне привыкнуть, я планировала расстаться с работой. Поэтому, чтобы не сидеть без денег, решила заручиться помощью государства.

Моя мама была категорически против с самого начала. До последнего момента она надеялась, что все мои усилия будут напрасными, суд я не выиграю, и дитенка мне не дадут. Узнав о том, что Вадим еще и ВИЧ-положительный, она стала умолять, чтоб я хотя бы «здоровенького взяла». А потом и вовсе объявила ультиматум: если я возьму его, меня она больше знать не будет! Звонил мой старший брат из далекой страны (по маминому наущению), он не пожалел денег на разговор, лишь бы только образумить меня, отговорить от этого поступка.

И вот первые шаги моего сына в нашем доме. Он, казалось, был тут
всегда. Первым делом мой колобок покатился к книжкам. Увидел кошачье семейство, радостно побежал их тянуть за шерстку, те, испуганно замяукав, поспешили удалиться восвояси. Ощущение было такое, будто вместе с ним в комнату вошло солнце, и что теперь в этом доме только и будет: радость, жизнь, смех… Я была на седьмом небе от счастья. Все мои трудности уже казались сном и небытием, теперь существовал иной мир, состоящий из меня и его. Два человечка были счастливы во всем мире!

Малыш поначалу всем улыбался во дворе, ко всем катился своими
заплетающимися ножками и всем улыбался. Он нравился всем. Все его очень любили, каждый норовил дать ему конфетку, и он… уходил с одной бабушкой, с другой. Я волновалась: понимает ли он, что это всё чужие люди и что мама у него одна? Вначале, не зная особенностей детской психики, я очень переживала и искала причины в себе, пыталась понять, что я делаю не так. Сейчас я понимаю, что это просто была адаптация. Ребенок, который долгое время наблюдал постоянную смену лиц, привыкший к разнообразности люда, к мельтешению, продолжал и дальше жить в таком мире, улыбаясь всем своей беззаботной улыбкой. И улыбка его была настолько мила, что люди разных профессий не сдерживались и дарили ему сок, конфетку, игрушки, иногда прямо с прилавка. В магазине малыш хватал все подряд, не веря такому изобилию, я только успевала все раскладывать обратно. В конце концов, когда в очередной раз пришлось отобрать у него «самую нужную на свете вещь», цапнутую с магазинной полки, Вадим не выдержал и закатил истерику на полу прямо в магазине. Никакие уговоры, никакой леденец уже не помогали. Все. Он обиделся! Успокоился только тогда, когда я внесла его, орущего, в комнату, и он увидел кошку, которая прибежала к нему на плач, задрав хвост трубой. Та начала тыкаться Вадиму в ладошки, мурлыкать, и он, удивленно уставившись на нее, позабыл о своем «горе». Маугли.

Почти неделю я не разговаривала с мамой. Маму, в свою очередь,
разбирало любопытство. И, наконец, состоялись «смотрины». Мама с
папой приехали к нам домой. Мама оставила в коридоре большую сумку и пошла смотреть на мое чудо. Присела на стульчик. Увидев его довольную и улыбающуюся мордашку, она вздохнула: «Уж лучше бы ты своего родила...» А в это время малышастик, не мешкая, стал угождать своей бабушке. Пока то да се, заговорились, и не заметили, что делает малыш. А он тащил бабушкину сумку, в которой была трехлитровая банка варенья и три однолитровые. В малыше всего от силы весу было килограммов тринадцать, а он пер сумку, которая весила 5-7 кг. И на весу. Бабушка, увидев это, закричала: «Ой, батюшки!!! Она же неподъемная! Как же ты ее?!?» И вот этим Вадим сразил ее наповал – больше бабушка не сомневалась в нем. До сих пор она вспоминает об этом случае и говорит, что дитенок покорил ее именно этим «подвигом». Сейчас бабушка в нем души не чает, очень любит его и берет иногда на выходные к себе домой.

Спустя полгода мы как-то приехали на Новый Год навестить его группу в ДР. Принесли конфет малышам. Повидали мальчика Вову, который первым побежал ко мне навстречу, когда я приходила посмотреть на Вадима. Вдруг замечаю, что смотрит на меня один мальчонка такими грустными-грустными серьезными глазами: «А меня Вы заберете отсюда?» Я ночь не спала после этих глаз. Все думала об этом ребенке. Заглянула на сайт ДР и увидела, что это не мальчик, а девочка, и зовут ее Кристина. Тут и начались мои первые думы о втором ребенке. Смогу ли я двоих поднять? Стала рассуждать о том, что будут одногодки, будут вместе ходить в садик, в школу, вроде как станут поддержкой друг для друга. Решила для начала поговорить с друзьями женатыми, у кого уже детки есть. Шло время, и постепенно я осознала, что жалость – плохой советчик. Стала замечать, что Кристинка вроде как «не наша» девочка, и поняла, что брать ее в семью исключительно из жалости – просто преступление. Но мысль о том, что неплохо было бы взять и второго ребенка, и именно девочку, меня не покидала. При виде девчачьих платьиц, бантиков-заколочек и прочей мелкой ерунды охватывало непреодолимое желание тотчас все это купить… но для кого? Не для Вадима же, в самом деле! Такая ситуация длилось до тех пор, пока не появились свежие фотки на сайте.

И тут я увидела ЕЁ! Без сомнений – это ОНА! Та же мордашка, что у Вадима. Впоследствии мы увидели большое сходство и с моими детскими фотками: тот же носик, тот же овал лица. Недолго думая, я помчалась собирать документы. Уже обладая опытом, я управилась всего за две недели. Муниципалитет препятствий мне уже не чинил и выдал заключение без справки об отсутствии судимости, решив, что когда будет готова, тогда и приобщат ее к делу. Немного пугало то обстоятельство, что теперь придется справляться сразу с двумя. Малышка слишком маленькая, в детский садик ее не отдашь, одну дома не оставишь. Но дружный родительский форум с сайта ДР №7 дал мне доброе напутствие: «Справишься! У тебя все получится!» Это придало мне сил и уверенности, и я уже не сомневалась в том, что смогу воспитать двоих. Как раз в это время суд рассматривал мое прошение об усыновлении подопечного, и в
результате Вадим по закону стал моим сыном.

За день-два до обращения в опеку я вдруг узнала, что на девочку уже
взяли направление – для меня это было большим ударом. Я молилась Богу и просила Его сделать так, как будет лучше для всех. Если это наша девочка, она будет с нами, если нет, значит не судьба. Оказалось, все-таки судьба. Те, кто взял направление, так и не определились, а мы-то уже твердо знали, что у нас будет сестренка и это будет именно ОНА. Когда я в первый раз увидела дочку, то сначала разочаровалась: на меня смотрел совсем другой ребенок, вовсе не тот, каким был на фотографии. Там она выглядела этаким упитанным малышастиком, а в реальности оказалась какой-то сморщенной маленькой обезьянкой. Но я все равно была уверена, что она наша.

В этот раз я решила сразу удочерить ребенка. Суд прошел без проблем, и девочка аккурат в день моего 35-летия вошла к нам в дом,
в семью. Этакий необыкновенный подарок от Бога в мой день рождения. Маме об этом событии я сообщила по телефону в тот момент, когда суд стукнул молоточком и малышка стала называться моей дочерью. Вот тогда я набралась духу признаться маме, что теперь у нее есть еще и внучка. Мама на том конце провода чуть не упала в обморок, слышно было только, как она пробормотала: «Господи, что ж ты делаешь? Может ты еще весь Дом ребенка усыновишь?..» Но следующий ее вопрос был:
«А как внучку зовут?» И тут я с гордостью объявила, что назвали мы девочку в честь бабушки – Надей! Мама без вопросов приняла и имя, и ребенка. Когда же ее увидела, то запричитала, так на нее подействовала Надина внешность: худоба, маленький рост и страшненькое сморщенное личико. С тех пор прошло восемь месяцев. Дочурик поправилась и окрепла. Стала снова тем малышастиком, которым я видела ее на фото. Выросла на 13 см, прибавила 4 кг, стала просто красавицей – в общем, в семье Надюша расцвела.

Как-то раз я сидела и смотрела на то, как брат с сестричкой весело
играют вместе, смотрела и думала: «Боже, какое счастье видеть этих
детишек счастливыми. Ради этого стоило пройти через все испытания!»."

история № 28. Она, на первый взгляд, без конца - но мне хочется, чтобы ее прочли - мне кажется, она имеет право здесь быть. Я уже написала ее конец - это история №7. Таким образом - история № 28, начало истории № 7:
Жил на свете ребенок. Характерец у него был непростой. В силу некоторых жизненных обстоятельств он довольно рано, года в три, вынужден был начать сам о себе заботиться, и даже не только о себе. Искать пропитание, ночлег и.т.п. Это сделало его безумно независимым и самостоятельным. Почти 4 года такой жизни закалили его и научили бессчетному количеству способов выживания в условиях города.Но к семи годам добрые тети из Всеобуча обнаружили, что ребенок еще нигде не учится и пришли посмотреть, почему. Они посмотрели, но ребенка там, где он числился проживающим, не нашли. Тогда добрые тети спросили соседей. И всезнающие соседи, по совместительству родственники, указали добрым тетям на место дислокации ребенка, а также тех, кого он опекал и даже в некотором роде содержал на пожертвования добрых граждан, посещающих магазин Престон, расположенный аккурат спереди того самого места дислокации.
Добрые тети вытащили ребенка и его семью, которая занимала благоустроенную ямку, выкопанную ими на вечной стройке позади вышеназванного магазина, откинув доски, служившие им крышей. И увезли на микроавтобусе в детский дом. В детском доме не нашлось группы, куда можно было определить всех членов этой семьи, и их разделили - тех, кому только что исполнилось шесть и восемь, определили в одну группу, а ребенка и того члена его семьи, которому еще не исполнилось четырех - в другую.
На этом месте счастливое существование закончилось. Ибо не мог взрослый мужчина, только что сам содержавший 8-летнюю сестру и двух братьев 6 и 3 лет, позволить, чтобы какая-то совершенно незнакомая нянька мыла ему попу.И он очень обижался на всякие - разные другие проявления дискриминации и произвола, и убегал за большое кресло, которое стояло в группе, где садился в любимой позе, очень сильно скрестив руки на груди и уткнув в них подбородок. И сидел там долго, за что снискал репутацию капризного, обидчивого и странного. Но не психа. Ибо был он от природы молчалив, не кричал, не скандалил а просто уворачивался столько, сколько мог.
В школе ему понравилось. Учеба давалась легко, учился он почти отлично, схватывал все на лету, научившись читать, читал много. И тут его отправили отдыхать за границу....в Испании он попал в семью, где взрослые работали, а за ним должна была присматривать 16-летняя дочь хозяев. Ребенок девушке не просто не нравился. Ее связали им по рукам и ногам. И она постаралась сделать так, чтобы обидчику мало не показалось.......он убежал,не выдержал изощренных издевательств. И полиция искала его по всему испанскому городу. И нашла. И он жил оставшийся срок в одной комнате с переводчицей, у которой на эту комнату были совсем другие планы. И она постаралась, чтобы ее обидчику мало не показалось...и , приехав, рассказала в детском доме какой ужасный это ребенок, и как он опозорил детский дом . Он заполз за кресло и ничего никому не сказал. Учеба была для него самым лучшим делом в жизни. Он чувствовал себя достойно от того, что хорошо учился.И по прежнему никто не видел от него никаких других проявлений несогласия, кроме жизни за креслом.
На следующее лето он поехал в лагерь под Радошковичами. А потом директор детского дома взяла его в поездку в Америку, в которой из десяти детей, поехавших с директором, усыновили (тогда еще можно было) восьмерых. Кроме ребенка и его сестры. Сестра очень хотела. Она ругала его и говорила, что из-за него ее "не взяли". А он не хотел, чтобы его усыновили люди, которых он даже не понимал, потому, что пробыл там всего 12 дней. Ему мало было такого знакомства для доверия. И сестра, и директор, и все-все в детском доме снова сошлись во мнении, что он капризный, обидчивый и странный. Он хотел в школу.
У многих детей в детском доме были взрослые, которые их опекали больше. У него - никогда. Его сестра была ласковой и послушной, его братья были младше , и они никогда не были старшими мужчинами в семье, они соглашались слушаться взрослых, не разбирая, правы взрослые, или нет. Но он - этот ребенок - привыкший думать и принимать решения - он никогда не соглашался делать то, что не понимал, что унижало его достоинство или казалось ему глупым. И взрослые обходили его лаской, думая - "Дикий". Он и правда, уворачивался от руки, ему было спокойно только за тем креслом - взрослым не поместиться туда было и не пролезть...это убежище напоминало ему его домик под досками - его первый настоящий дом...
Так жизнь текла пять лет. И он привык, и к нему и его побегам за кресло привыкли. И он уже чуть помещался туда - двенадцатилетний. Но помещался, потому, что был худенький, маленький, и его небольшая сестра, которой уже исполнилось 13, обогнала его в росте уже на голову. И учеба по-прежнему была для него спасательным кругом, его достоинством и надеждой. Он думал, что из-за того, что он хорошо учится, он сможет "поступить на хорошую работу" и построить себе и своей семье дом...
И тут случилось страшное: его с сестрой перевели 1 сентября в школу-интернат. С одним полиэтиленовым пакетом, в котором лежала пачка фотографий и одна смена белья. Но - он закончил четвертый класс. А В ИНТЕРНАТЕ НЕ БЫЛО ПЯТОГО!!!! И его определили учиться в шестой.
Горе его было так велико, что он не знал, как его пережить. В классе, в который его привели, решали примеры с десятичными дробями - повторяли пройденное в прошлом году. А он НЕ ПРОХОДИЛ десятичные дроби...никто не позанимался с ним. Никто даже не посмотрел его аттестат. Он стал троечником и остался им навсегда. Мечта его была растоптана.
Здесь, в интернате, не было никакого кресла. Не было ни одного уголка, куда он мог бы спрятаться. Здесь были шестиклассники, с первого класса жившие вместе, умевшие драться и просто бить. Умевшие заставлять себе прислуживать...его заставить не удалось, но сколько его били в эти страшные месяцы, помнит он один. В глубоком горе, в черной тьме дожил он до лета. В лагере у него была цель - накачаться, чтобы защищаться. Он, не имевший ни одной развитой мышцы, весивший в 12 лет 30 килограмм, за лето в белорусском лагере научился подтягиваться 20 раз - он часы тратил на эту работу. Он научился смотреть исподлобья, материться, плевать в цель и - драться. Остервенело, не думая, что с ним самим будет - напролом бросаясь на любого, кто встанет поперек дороги...
Потом он подчинил себе класс младшего брата - все там платили ему "дань". Потому, что за границу его не брали - для первого раза велик, а "в первой поездке плохо себя вел" - и ему нечего было бы надеть, если бы не эта "дань". В интернате дети ходили только в привезенном из-за границы. То, что могла ему "выдать" кастелянша, опустило бы его в касту неприкасаемых. Надо было выживать. Он выживал сам и кулаками и злобой выбивал выживание остальным (братья его оказались в этом интернате еще раньше).
И вдруг его послали в Ирландию. На месяц. К фермеру. Не одного - нескольких взял фермер. Хороший был, помогали ему, он денег давал. Ребенок складывал деньги и покупал свою независимость - трусы, носки, майку, еще одну. Подарили кроссовки - он не позволил себе их надеть - здесь, на ирландской ферме, к нему и так неплохо относились. Кроссовки нужнее там! Там - это статусная вещь! Куртка! Никогда еще он не был так богат!
Месяц пролетел быстро. Вернулся, был счастлив - наконец у него все есть и не надо стирать единственные трусы и выжимать так, чтобы можно было сразу одеть! В интернате приказ - сумки в кабинет завуча - и в лагерь. Он метался, просил разрешить взять эти две сумки в лагерь..."НЕТ" - сказала завуч.Ему разрешили оставить на себе то. в чем приехал. Он любовно уложил внутрь новых кроссовок носки и трусы - чтобы не помялись. Сам поставил сумки подальше от двери, подписаны они были его фамилией с самолета...
Завуч сказала только "Какие сумки? Не знаю - все, что было, уже забрали".
Он брел от кабинета завуча и каждому попадавшемуся взрослому пытался это рассказать, он пришел к воспитателю и впервые попросил помочь. Никто его даже не дослушал - "Откуда же я тебе их возьму, эти сумки?"
Это было последнее горе. Больше он ничего не хотел ,не чувствовал. Он больше ни к чему не стремился и ни о чем не мечтал...
За следующие 2 года он научился пить водку, попал на учет к психиатру, почти попал к наркологу и в ИДН, но интернат не хотел портить статистику...на совете профилактики он был как дома. Никто и не представил бы теперь, что этот ребенок когда-то хорошо учился и читал...на вопрос о нем многие взрослые кривили губы и бросали -"Быдло"...самое страшное - он и был таким внешне. Редкий шаг без плевка. Никакая фраза без матерного слова. Ни дня без выпивки. Курево - все, что горит, если нет бабла.
Драки, злоба, тьма, мрак, где достать бабла....воровство, продажа ворованного...без бабла - не человек...
...Пятнадцатилетний, он рассказывал , наконец, матери всю свою жизнь - снова и снова возвращаясь к тем моментам, которые были особенно болезненны когда-то. Он словно чувствовал, что освободится, только рассказав все это бесчисленное количество раз. Он рассказывал это, как анекдот - уже привыкший к тому, что у него есть мать, но еще не доверивший ей свою боль. Он , смеясь, снова описывал, как искал сумки из Ирландии, когда его мать, задыхаясь от боли, сказала - "Я куплю тебе все, что там было, маленький мой! Давай поедем прямо сейчас". И он, мгновенно сняв с лица улыбку, сказал -"Перестань, а то ничего больше не буду рассказывать." И это был первый раз, когда он не назвал ее на "вы".
Про сестру это могла бы сказать ее испанская мама на чистом испанском языке. Но мы его вряд ли поняли бы Девочка ,к моменту развития событий, описанных в истории № 7, шестнадцатилетняя, всегда была очень приятным послушным ребенком, который всем нравился. С тем братом, о котором речь в истории № 28, она училась в одном классе. И , пока события развивались неприятным образом, очень им и его поведением тяготилась. Она ездила с 9 лет в одну семью в Испании, семья собиралась забрать ее. Во всяком случае, в то время, когда развивались события истории № 7, она, насколько мне известно, была в Испании все лето. И на следующее лето тоже. Она была любимицей (в отличие от брата) у воспитателей в интернате. Те не поощряли ее контактов с семьей братьев, которая хотела ее забрать. В конце концов под влиянием воспитателей девочка перестала ходить даже в гости. Это - то, что известно мне. Известно еще кое-что, но не хотелось бы, чтобы история превратилась в чью-либо биографию, да еще и без разрешения на ее опубликование. Поэтому - только такие общие факты, каких в стране могут быть сотни в похожих случаях.

По поводу взять ребенка (пусть даже не усыновление) мужа теребила больше года. Поняв, что я не отступлю, супруг сказал: "Одним аргументом объясни, почему мы?".
Ответ: "А если бы те 40 миллионов, что погибли во второй мировой (или хотя бы часть из них) сказали "почему мы?"... Где б и как мы сейчас жили?" Минуты 3 молчания. «Хорошо, звони, завтра пойдем. Только содержать будешь на свою зарплату, а мою будем в развитие вкладывать».
На вопрос кого мы хотим взять ответили невероятно синхронно. Муж: Мальчика. Я: Девочку. Так оно и вышло. Мишке было 14, а Маринке 13. Метров не хватало на второго ребенка, но поскольку брат и сестра, да и «таких больших нечасто берут» – разрешили. 2 раза навестила ребят в больнице и забрала домой на выходные. Жить им было негде: в приюте делали ремонт, а детей всех разобрали кроме моих «большунов». И тут у нас отключили воду на двое суток (всякую: и горячую и холодную). Вряд ли ребята почувствовали бытовой комфорт, да еще и с чужой теткой.
Одна была радость: родной папа приезжал навестить, обещал забрать их домой. Короче, пришли представители опеки и ребята ревели в два голоса: «не хотим мы тут, лучше детдом!». А жить-то им негде. Уговорили потерпеть, не в больницу же возвращаться!
Далее месяца 3 мытарств с оформлением документов и адаптацией, покупкой зимней и школьной одежды и обуви 39-го и 41-го размеров. Низкий поклон мужу за финансовую поддержку. Даже рисуя ночами проекты не справлялась. Но даже в эти периоды не пожалела о принятом решении. Да, жизнь стала другой, но настоящей что-ли.
Дети вели себя довольно по-хамски. Типа, тебе деньги платят, ты нас терпи и ублажай, мы ведь сиротки. В один прекрасный момент ударила кулаком по столу и нетипичным для меня тоном четко и ясно сказала: «Где сиротки? У вас два комплекта родителей, оба комплекта вас любят, а одни еще и заботятся, даже балуют, похоже». Это был переломный момент в наших отношениях. Меня зауважали втихую. Да и биопапа, все это время кормивший детей завтраками по поводу возвращения в родной дом, поутих. Вот тут, наверное, ребята реально осознали, что к чему. И стали строить мост ко мне со своей стороны. Вот тут я и узнала их, детскую, правду о том, как мама, не выдержав папиных измен, привела в дом сожителя и начала пить вместе с ним и соседями. Папа с детьми жил во второй комнате. Затем и папа начал пить. Ребята покрывали родителей как могли: кормились у друзей и соседей, делали уроки под фонарем, чтобы в школе не узнали (свет отключили за неуплату)… И мастерски делали это ни один год! Сдала соседка (ее ребята так и не простили). А еще оказалось, что из приюта их забирали родственники (дядя с тетей) и через 2 недели вернули… с глупой трактовкой: посуду мыть не помогают. Миша сказал: «На самом деле тетя Маша хотела шубу купить на деньги, что за нас давали, а потом поняла, что мало это. А еще друзья (волонтеры) нас возили на экскурсии и в кино-цирк, а им (родственникам) не нравилось это». Думаю, можно понять и тетю и ощущения Миши, но груз это для ребенка существенный и работы с ним было уйма.
Вот тогда и до меня дошло окончательно, что мои они...
Через полгода Миша сказанул, что идет домой (имея ввиду мой дом, а не мамин) и даже не испугался сказанного. Но на более-менее полную адаптацию у ребят ушло месяцев 9 не меньше. Символично, не правда ли? Они привыкли, успокоились. Наши с ними отношения стали дружескими, даже доверительными. Да, что делать, Миша, помогая собирать посуду на Новый год, шустро допивал из бокалов шампанское. Да, у Маринки каждый год по операции (и все через онколога). Да, громко (очень громко) слушалась музыка. На ночь смотрелись фильмы про вампиров и MTV – лучший канал (хорошо бы круглосуточно). Кололись уши друг другу в ванной. Всего даже не расскажешь. Нормальные подростки, в общем.
В течение первого года ребята ездили в прежнюю школу, через весь город. Родителей посещали каждые две недели в один из выходных. Возвращались чаще счастливые, вдохновленные такие, реже задумчивые. Рассказывали честно (в основном), что там происходит. Остальное в мозаику добавляли регулярно звонившие «добрые» соседи родителей. Понимаю, что нельзя по закону было их одних отпускать. Но что делать? Объяснила Мишке с Маринкой, что сильно рискую, отпуская их одних к родителям. Но понимаю и доверяю, считаю взрослыми и ответственными.
Прошел почти год нашего совместного проживания, когда я случайно узнала, что ребята тубинфицированы. Узнала на эту тему все, что могла. Выяснилось, что инфекция дремлющая. Если поддерживать иммунитет, не пить, ни курить, постоянно проветривать помещение, хорошо питаться и т.д., то она, скорее всего, не проявится. Подруга-врач настоятельно рекомендовала детей вернуть. Ведь в моем организме легкие – слабое место (они просто заштопаны). Не смогла я даже мысли такой допустить. Поговорила с мужем, и решила рискнуть. Честно призналась детям что к чему, рассказала как с этим жить (все, что знала и понимала). Ребята сильно разозлились на маминого сожителя, решили, что он эту заразу из тюрьмы притащил. Со временем эмоции поутихли.
Через полтора года узнала, что заговорщики мои выносят из дома продукты и подкармливают родителей. Биомама, напившись, сама разнесла по району новость. Детьми замечательными хвасталась. «Добрые» соседи мне доложили, естественно. Это был серьезный разговор! Главная мысль такая: «Не любите вы своих родителей. Жалеете – да, но не любите. Зачем маме с папой работать и забирать вас? Выпить им соседи принесут, а закусить дети добрые. Живи, спивайся». Ну, там о многом говорилось, и про ответственность уголовную, и про то, меня даже не жалко (я же не мама), и про доверие. Ну и про то, что каждый свою жизнь тратит сам и не на все можно повлиять. Зато в своей жизни повлиять можно на многое. Результат: осознали они многое. К родителям не ездили (даже не просились, пока я сама не предложила) месяца 3 точно. Маринка к экзаменам готовилась (мы ее перевели в школу ближе к месту жительства). Миша уже в училище учился (строительное выбрал), на практике сосредоточился и на самодеятельности художественной. Вот только курил жутко. Даже лишившись карманных расходов, всегда был при сигаретах. Долго я «воевала» с ним как могла. А потом поставила вопрос ребром: или бросаешь, или расстаемся.
Результат: расстались мы с Мишей через пару месяцев. Ему уже 17 было и мнимая взрослость оказалось дороже выстроенных отношений и здоровья. А я поняла, что больше так не могу и не хочу. Устала? Да. Не хотела потерять авторитет? Да. Хотела вернуть ему ответственность? Да. Но главное, увидела бесперспективность наших дальнейших отношений на моей территории. Миша очень хотел свободы и ничего больше он так не хотел как этой самой независимости, любой ценой. Потому и к родителям хотел вернуться, я так думаю. Пусть в голод, без света, но зато полная бесконтрольность. Что ж, это его выбор.
Когда сообщила Мише о нашем расставании, он плакал, умолял не отдавать на гособеспечение. Но я хорошо знала цену этих слез, да и сама не могла уже отступить. Марине был предложен выбор (и время на обдумывание) остаться с нами без Мишки, либо детдом. Идти дальше по жизни вместе они уже не могли. Представляю, чего стоил ребенку этот час раздумий, но выбрала она нас.
Миша хитрил, говорил в училище одно, мне другое (характер такой затейливый J). В результате я сама занялась этим вопросом и в течение трех дней дали общежитие. Он еще неделю не забирал вещи, ежедневно кормя завтраками. Учитывая габариты квартиры и накопленное за два года «приданое» – это была проблема. Ходили через сумки, спотыкались. В результате я позвонила Мише и сказала, что он забирает сумки до 18.00 или я их выставляю возле подъезда. Приехал в течение двух часов с другом и забрал.
Понимаю, как это звучит, но все сразу встало на свои места. Началась нормальная семейная жизнь, пропало невероятное напряжение. И у Миши, кстати, тоже. Ночевал он в выделенном общежитии, но все свободное время и выходные проводил у родителей. Недавно ему исполнилось 18 лет и теперь Мишка живет вместе с родителями. Мне за последний год не звонил и не приходил. Я поздравила Мишу с совершеннолетием смс-кой (не была уверена, что он захочет меня слышать). Маринка передала от него «спасибо».
Чувством вины я мучилась полгода, хотя до сих пор считаю принятое решение правильным. Но внутри был просто Чернобыль, выжженная трава. Психолог грамотный объяснил мне, что не всем можно помочь, рассказал почему. Согласна, но не полегчало. Когда пошла в церковь (спросить, как грех этот на исповеди обозначить), батюшка сказал, что если не было у меня намерения дурного и не собиралась я ребенка изводить, то глупости все это и лишние мысли. А что не сложилось, так на все воля Божья. Вот тогда и отпустило, но тоже не сразу.
Маринка окончила школу, поступила в училище швейное. Удивительный ребенок с редкой способностью прощать (меня, родителей, себя). Может поэтому жизнь ее складывается так гармонично. Она стала довольно грамотно и спокойно выстраивать отношения с окружающими, старается стать профессионалом на своем поприще. Приятный друг, собеседник (думающий и искренний человечек) и жена из нее будет замечательная, в свое время. В общем, рада я за нее.
Тем более, что мама Маринкина и Мишкина перестала пить, оплатила долги, восстановила родительские права. Так что ребята уже живут с мамой.

Мои ощущения от этой истории в настоящее время. Если бы начать заново, зная о трудностях все в полной мере и зная результат, все равно бы взяла ребят. Все случилось как случилось. Я греюсь в воспоминаниях о них и благодарна жизни, что все это было в моей жизни. Хотя, почему было? Дверь я для ребят не закрывала. Жду их, люблю обоих и молюсь за их будущее, потому как мои это дети, несмотря на то, что еще чьи-то.

Жила-была Мама. Был у нее муж и двое деток (девочка и мальчик). И воспитывала она деток как умела. Поскольку детство Мама провела в тяжелейшей ссылке и папа ее сбежал по дороге на эту каторгу, оставив маму Мамы с тремя (по-моему, детьми), то будущее она подсознательно строила удобным и безопасным, прежде всего, для себя. В результате была Мама в своей семье императором, а остальные все должны были вести себя так, чтобы Маме было удобно и хорошо. Папа не выдержал когда ребята уже заканчивали школу, хотел бросить Маму. Но Мама, почувствовав угрозу, родила Мальчика. И Папа остался.
Мальчик рос в семье, где старшие дети постоянно злились на Маму за ее всепоглощающий контроль и невозможность строить свою жизнь самим, а Папу, скорее всего, считали слабаком и не воспринимали всерьез. Папа, как мог, давал Мальчику свою любовь, но, пожалуй, трудно делиться чем-то, когда ты и сам на грани выживания. Поэтому Мальчик (как и старшие дети) вырос с привычкой постоянно защищаться. Он громко и агрессивно говорил, контролировал в своей жизни все до мелочей, в отношениях с друзьями часто становился жертвой, не верил в хорошее будущее и т.д. и т.п. Когда Мальчик был подростком, в доме появились приемные дети. Это были две девочки погибшего вместе с женой брата Мамы. Мама все свое внимание переключила на вновь прибыших. Это, конечно же, не способствовало особой любви Мальчика к сестрам теперь и любым приемным детям в дальнейшем.
Итак, Взрослый уже Мальчик до 33 лет продолжал жить с Мамой, которая (как и все окружающие родственники) непрестанно пилила его за холостую жизнь. А поскольку Папа (единственный близкий человек) уже умер, то спокойнее было жить на работе. И тут Взрослый Мальчик, обозленный на весь мир, встретил Женушку. К счастью, Женушка была выбрана очень добрым сердцем, чудом уцелевшим под панцирем страха и агрессии.
А Женушка со временем привела в дом двоих приемных детей. И только через годы поняла она, как любил ее Взрослый Мальчик, если согласился на это. Ведь ему самому больше всех нужна была любящая семья и психологическая помощь. Тогда Женушка попросила прощения у Взрослого Мальчика и постаралась исправить содеянное. И стала она наполнять любовью Взрослого Мальчика так же как и детей своих приемных. А потом рассказала ему, как можно избавиться от накопленной боли, страха и злости. И Взрослый Мальчик поверил Женушке и проделал невероятную работу, чтобы стать спокойным и счастливым, чтобы научиться любить и делиться этой любовью с другими.
Прошло время. И Взрослый Мальчик сказал как-то Женушке: «Знаешь, когда я был маленьким, то представлял себе, какой должна быть моя жена. И мечтал я о многом. Но Бог дал мне тебя и ты лучше всех моих мечтаний». И поняла Женушка, что вместо злости и страха пришли к Взрослому Мальчику высшие ценности человечества – любовь и благодарность.
Но высшим счастьем для Женушки было признание Мамы Выросшего Мальчика в том, что она видит любовь в этой семье и рада за сына.

Поезд – не самое лучшее место, чтобы выспаться и отдохнуть, зато замечательно помогает собраться с мыслями, а если есть проблема - посмотреть на нее со стороны или просто выговориться. Я много езжу по стране и попутчиков видела всяких, но тут случай столкнул меня с удивительной женщиной. Когда она вошла в купе, я, по привычке старалась угадать, кто она, кем работает. Молодая, лет тридцати, одета неброско, но стильно. Командировка, решила я, из багажа – только сумка. Наверное, командировка была не из легких, лицо у нее было усталое.
Поезд тронулся. Женщина знакомиться не хотела, быстренько разобралась со своей постелью и улеглась. Я же никогда не начинаю знакомиться первой и поддерживаю разговор, только если этого хочет попутчик. Так проехали часа два в полной тишине, нарушаемой только стуком колес. Она спала, я читала. Время от времени попутчица вздыхала, покашливала и еще плотней укрывалась одеялом. Я тихо спросила, не мешаю ли. Время позднее, почти двенадцать, многим людям мешает любой свет, даже ночник у изголовья соседа. «Нет, что вы», - хрипло ответила она и повернулась ко мне. С ужасом и удивлением я заметила, что женщина вся в слезах! Все два часа нашей поездки она, тихо проплакала в подушку. «Что с вами? Успокойтесь, пожалуйста. Может воды?- испуганно прошептала я, но моя попутчица отказалась. Она села на постель и все еще всхлипывая, пыталась привезти волосы в порядок. Когда она успокоилась и причесалась, я осторожно спросила ее, смогу ли помочь. В ответ на это получила рассказ длиною в ночь. «Тут никто помочь не может. Вы не подумайте, я не больна, у меня здоровые дети и хороший муж. У меня даже нет проблем со свекровью и работой, - горько улыбнулась она. – Тут другое».

Я работаю дефектологом. Учу детей правильно говорить. А раньше – воспитателем в детском саду. Еще в детстве мечтала, как буду с детками возиться. А в семнадцать, сразу после школы, поступила в педучилище в другом городе. Поступила-то легко, проблема была в другом – в общежитии мест не было. Приходилось искать комнату. Я в это время у тети жила, могла бы, наверное, жить так три года, но моя сестра Наташа в том году не поступила, так что я для них была, как красная тряпка для быка. Раздражала, одним словом. Я хотела побыстрее переехать, поэтому особенно не выбирала. Пришла пожилая женщина какая-то к педучилищу, девочки сказали, что комнату сдает. Мне было все равно, куда идти, и я согласилась. Почему-то показалось, что я женщине не понравилась или ей никто не нравился. Как будто она комнату предлагала, но надеялась, что никто не согласится. Но мне очень нужно было определяться, потому что у тети мне уже просто жить не давали. Я даже не ходила квартиру смотреть. Просто адрес спросила и сказала, что приду вечером с деньгами и вещами. Оказалось, что это не квартира, а дом, причем старый. Находился он в частном секторе, домов там куча, но среди таких, знаете, веселеньких домиков он выглядел как дом из фильмов ужасов. Я несколько раз думала вернуться, пока дошла до крыльца. Представьте себе, старый серый дом, запущенный сад. Я и тропинку еле нашла. Вобщем, ужас. Не повернула, только потому, что некуда было идти.
Старуха ждала меня на крыльце. Взяла деньги, показала комнату и ушла к себе. Комната мне понравилась. Небольшая, но уютная и есть все необходимое: шкаф, кровать, письменный стол, полка с книгами. На стене – фотография в рамке. Очень красивый парень, черноглазый, черноволосый, с гитарой в руках. Ясное дело, сын. Видно, живет со своей семьей, а старуха тут одна.
Я еще когда вещи раскладывала, услышала, что она разговаривает с кем-то, значит, в доме еще кто-то есть. А потом, когда переоделась и улеглась с книжкой, дверь скрипнула, и на меня уставился глаз. Вы не представляете, голубой-голубой! Женщина в первый раз за этот вечер тепло улыбнулась.

Он такой некрасивый был. Длинный, нескладный какой-то и очень худенький. Тонкие руки и ноги. Волосы тоже тоненькие и совсем светлые. И длинный нос. А глазищи - как блюдца! Это когда удивлялся, а когда смеялся – как две щелочки. Я тогда про него ничего ведь не знала. Представьте, заходит ко мне в комнату парень, примерно моего возраста, без стука и даже не здоровается. Просто стоит и смотрит. Я почему-то не испугалась, просто подумала, надо же, какой нахал. «Привет,» - говорю. А он молчит, только очень покраснел и стал переступать с ноги на ногу. Встала я. «Ну проходи, садись». Он сел. «Как зовут?- спрашиваю. А он глаза в пол: «Петя». «А меня, Петя, Настя зовут». И тут старуха как заорет: «Петя! Иди сюда немедленно!» Он как вскочит и, не прощаясь, как заяц – шасть за дверь. А из коридора слышу старуха бурчит: «Чтобы никогда туда не заходил». Я в тот день очень устала, поэтому не стала ничего выяснять, просто легла спать.
А на следующий день опаздывала в училище, выбежала из дома, а там Петя, как старичок, на крыльце сидит: коленки вместе, руки - лодочкой, ссутулился. В старой вылинявшей рубашке, спортивных штанах и босиком. Я ему: «Доброе утро», а он серьезно так протянул мне руку, а там – орех.
Вы знаете, что такое фенилкетонурия? Рождается ребенок с генетической мутацией, в результате организм не усваивает белок. В два-три месяца – нормальный ребенок, а потом становится вялым, начинает отставать в развитии, позже садится, позже ходит и говорит. И останавливается в умственном развитии на уровне пятилетнего ребенка.

«Это лечится?»,- спросила я Настю.
Конечно лечится, ответила она. Нужно только соблюдать диету с первых дней рождения: никакой белок не должен поступать в организм. Но для этого ведь должны вовремя обнаружить заболевание. А тогда это было почти невозможно.
Да и его матери не до того было. Как раз умер ее муж. Погиб в автомобильной аварии. Вы знаете, она мне рассказывала, правда это потом уже, когда мы с ней подружились, что ее муж очень хорошо водил машину. Возвращался ночью домой, а на красный свет пьяный водитель на КАМАЗе. Тетя Вера говорила, что чуть с ума не сошла. С детства его любила, он очень красивый мужчина был, и сын ее старший весь в него. Черноглазый, высокий, плечистый. Когда тетя Вера мне фотографии показывала, то просто молодела на глазах. Так вот, она начала пить. Пила по-страшному. И все это время за ребенком смотрел ее старший, Вовка. Между детьми была разница десять лет. Он Петю и кормил и переодевал. А потом сказал как-то: « Мам, бросай пить. Тут Петя, а мне в школу нужно».
Только тогда она пришла в себя. Растила Петю, а через несколько месяцев заметила, что не все в порядке. Потом врачи, диагноз и ужас. Вовка три дня плакал, с рук его не спускал, даже матери не давал к нему подойти. Потом привыкли. Растили, как обычного. Петя даже гулять ходил с другими детьми, а потом все стали замечать что-то, потом дразнили, дети ведь знаете, какими могут быть жестокими. Сначала его брат защищал, но скоро Вову забрали в армию, послали в Афганистан. Там он погиб.
Можете представить, что было с матерью? Я ее понимаю, а тогда просто возненавидела. Я ж ничего не знала. Ненавидела настолько сильно, насколько полюбила Петрушу.
Он был очень добрым, веселым и любознательным. Я из дома все детские книжки привезла. Рассказала ему все сказки, которые знала. Особенно ему нравилась про царевну-лягушку «Не убивай меня, царевич, я тебе пригожусь». Представляете, сядет напротив меня, руки молитвенно сложит, глаза широко распахнет и приговаривает: «Я тебе пригожусь». А потом улыбается и глаза такие хитрые-хитрые. Мать свою очень боялся. Тетя Вера ничего не разрешала ему, а больше всего – разговаривать со мной. Я не понимала ничего, злилась, спрашивала, почему она его не лечит, а она отвечала «потому что не лечится». Ладно, говорю, а почему ему нельзя со мной разговаривать? «А потому что,- говорит,- ты приехала и уедешь, а он привыкнет». Тогда я решила, что останусь в этом городе навсегда. Какая разница, где жить? А тут я всегда смогу помогать Петьке. Вы думаете, я странная, да? Привязалась к дурачку. А ведь он был не дурачок. Он стихи запоминал хорошо, читал научился. Я его считала своим младшим братом.
Каждое утро он провожал меня до калитки и долго махал рукой. Улица у нас длинная, до конца дойду, а он все машет. Прихожу домой, а мой Петька уже на крыльце меня ждет и не просто так, а с букетиком из цветов или травинок. Тетя Вера говорила, что он может сидеть так весь день. Когда было холодно, мать не улицу его не выпускала. Тогда он стоял у окна. Я была смыслом его маленькой жизни, а он стал для меня братом, другом, сыном.
Я не чуствовала никакой брезгливости. Мне странно было видеть эту брезгливость в других. Весь первый год я дружила с Оксаной. Мы обе хорошо учились, быстро нашли общий язык, делились секретами и бутербродами, вот только в гости она ко мне не ходила, жила на другом конце города, после учебы – сразу домой. А в выходные мы встречались в парке или в библиотеке. Как-то весной перед экзаменами она пришла ко мне на ночь заниматься. Петька крутился тут же. Слушал, вздыхал, но внимания не требовал. Оксана на него и не смотрела. А на следующий день спросила меня: «Ну как ты можешь там жить с этим идиотом». Мы перестали дружить. Больше я никого к себе не приглашала. И только тогда я поняла, почему тетя Вера сторонится людей. Хотя соседи Петю любили, иногда угощали его конфетами, могли спросить, как дела. Петька ужасно смущался и отвечал, что хорошо. Однажды я решила отвести его в театр. Одели его с матерью красиво, я объявила, что мы идем смотреть оперетту «Летучая мышь». Он очень волновался, не мог в зале усидеть спокойно, а когда представление началось, закрыл глаза. И только вечером он мне шепотом признался, что очень боялся, что над залом будут летать летучие мыши.
Я перечитала кучу книжек по детской психологии. Перепробовала на нем разные методики развития. Ничего не помогало. Он был умным, но только как для ребенка. Я не могла вытащить его из детства. Мы очень привязались друг к другу. Я учу уроки – он рядом рисует. Я стираю – он рассказывает мне стишки или просто что-то придумывает. Мы играли в прятки, бегали по всему дому, нам было не скучно вдвоем. Он любил всех букашек. Спасал мух из паутины, выносил аккуратно во двор случайно залетевшую божью коровку. Он любил все живое.
Мои родители забеспокоились только в конце третьего курса, когда я сказала, что остаюсь тут жить. Вначале решили, что у меня большая любовь, а потом, когда поняли из-за кого я остаюсь, пришли в ужас. Мама плакала, отец говорил, что мне нужно поступать в институт. Все время повторяли, что мне нельзя было к нему привыкать, что я все равно не смогу жить рядом с ним, рано или поздно у меня появится семья. А он мне не родной брат, чтобы с ним жить и опекать его! Когда стало ясно, что разговаривать со мной бесполезно, переключились на тетю Веру. И вот однажды она позвала меня к себе в комнату и сказала, чтобы я не волновалась, они будут жить, как жили, а мне действительно нужно поступать. Ведь не век же в воспитательницах ходить. А поступлю в институт – буду другим детям помогать. Многим, а не одному. Она часто со мной говорила, а я никого не слушала и еще год проработала воспитательницей в детском саду.
А потом познакомилась с Кириллом. Это была моя первая любовь, мой мужчина. Он в буквальном смысле слова носил меня на руках. Мы поженились, я переехала к нему. Забеременела. К Петьке я прибегала, но все реже. А прибегая, видела одну и ту же картину. Сидит он, пригорюнившись на крылечке, колени сдвинуты, руки – лодочкой, а в руках подарок – букет ромашек, камешек или горсть малинки. Потом я родила ребенка, и мы переехали к родителям. Никогда не забуду, как мы прощались. Петя ничего не понимал, а мы с тетей Верой плакали. Он только гладил меня по голове и немного испуганно приговаривал: «Ты придешь, а я буду тут». Когда я уходила по нашей улице, он махал мне рукой, а в конце крикнул: «Я буду тут!»
Потом муж поменял работу, я поступила в институт, мы переехали в Киев. Через год я родила второго ребенка и несколько лет мы просто переписывались с тетей Верой. Она писала, что у них все хорошо, что Петька целыми днями рисует или перебирает наши детские книжки. Однажды в конверте я нашла засушенную ромашку. Писать он стесняется, как объяснила тетя Вера. Потом полгода писем не было. А когда я, наконец, собралась их проведать, увидела, что дом заколочен. Побежала к соседям, те сказали, что тетя Вера несколько месяцев назад умерла, что у Пети был нервный срыв, сначала его забрали в психушку, а потом перевели в какой-то дом престарелых, а какой, они не знают. Я оббегала всех знакомых, все службы, узнала, где живет сейчас Петя и поехала к нему.
Он ждал меня. Он все это время ждал меня, представляете? Санитарки и воспитатели говорили, что он каждый день выходил к воротам. Они не могли загнать его обратно. Когда я приехала, он стоял в какой-то чужой старой шапке, свитере, резиновых сапогах и шишкой в руке. Ждал меня с подарком. Конечно, я хотела его забрать. Но из дома для престарелых его не отпускали, а муж даже говорить не хотел на эту тему: «Ты пойми, мы живет в двухкомнатной квартире, у нас двое детей, а тут еще взрослый мужчина». Я его понимала, но сердце у меня разрывалось. Мы перевели его в такое же учреждение поближе. Сначала ездили всей семьей, а потом я сама. Дети не хотят на это тратить выходные, а у мужа работа. А я… Вы знаете, не было человека счастливее меня, когда я видела его у ворот. А он переминался с ноги на ногу и протягивал мне очередной подарок. Мы гуляли по парку, я привозила ему всякие вкусные булки, конфеты, и он все это старательно ел, посматривая на меня своими глазищами. Потом мы читали, играли. Уезжала довольная тем, что он сыт, одет и здоров. Две недели назад муж, я и дети уехали в Буковель кататься на лыжах. А когда приехали, нам позвонили из дома для престарелых… Причина смерти – воспаление легких… Как мне потом объяснили, он каждый день стоял у ворот. И ждал меня. Когда уставал стоять – садился на ступеньку. А на улице мороз… За ним, конечно, смотрели, но не всегда могли заметить, как он ускользал во двор. А когда все-таки возвращали в помещение, он бормотал: «Я тут жду, я жду тут»…

Вот съездила, забрала его рисунки, поделки. Будет о нем память. Ведь о человеке должен кто-то помнить…

Зоя Михайловна категорически не желала стареть. Она знала тысячу рецептов, чтобы избежать старости и активно их использовала. Ну, во-первых, спорт. Хула-хуп, велотренажер, йога, бодифлекс, бассейн и шейпинг. Велотренажер крутила по утрам, напевая веселые песни советской эстрады. Когда-то она пела в хоре и все говорили ей, что в ней погибла оперная певица. Окно в комнате было открыто нараспашку и звонкое Зоино сопрано будило не одного соседа по утрам. Особенно Зою радовал их дворник Николай Васильевич. После очередного концерта тот долго стоял под окнами с открытым ртом. Зоя Михайловна довольно хмыкала и шествовала в ванную. Там хранилось оружие против старости номер два. Кремы ночные и дневные, отшелушивающие скрабы (правда использовались довольно редко, так как подсушивали кожу), питательные лосьоны, жесткие и мягкие щетки, роликовые массажеры всех видов. Маски Зоя всегда делала сама. Раньше, правда, их ей готовила Тонечка, ее косметолог, но она уехала в Израиль еще семь лет назад. С тех пор, как говорит Зоя, она никому не может доверить самое ценное, что у нее есть – ее молодую, упругую кожу. Список целебных снадобий продолжают аромамасла на все случаи жизни (пробуждающие, успокаивающие, бодрящие и расслабляющие), глины всевозможных видов, привезенные из разных уголков страны, морская соль для ванн.
Если Зоя не крутила тренажер, то активно занималась бодифлексом. Старательно выпячивала губы, вытягивала шею, до упора высовывала язык и при этом внимательно изучала себя в зеркале. На йогу она ходила по вторникам и пятницам. Принимала всевозможные позы и старалась ни о чем не думать или думать только о мироздании и красоте духовной. Это как раз было сложней всего. Тогда она начинала думать о море, как она лежала на пляже, как на нее смотрели мужчины, и только тогда достигала гармонии.
Мужчины были средством от старости номер три. Не секс, конечно, Боже упаси, это ее уже не интересовало. А так, легкий флирт, нежный смех Зои, тихое бормотание кавалера, робкое прикосновение, букет цветов – и все, адье, спокойной ночи! После этого спала Зоя, как младенец.
Еще, конечно, одежда и духи. О, раньше, когда Петрович еще был ее мужем, она могла себе многое позволить, а теперь, к сожалению, не очень. Но Зоя что-то относила портнихе перешить, что-то покупала, и гардероб ее был если не шикарным, то, по крайней мере, достойным. Единственной проблемой Зои были туфли. Она любила с узенькими носочками на высоком каблуке, но эти противные выпирающие косточки не давали Зое покоя. Они некрасиво торчали, портили обувь и доставляли Зое Михайловне кучу проблем. Телевизор Зоя не смотрела, считала, что смотреть сериалы – удел старух возле подъезда. А до их уровня она никогда бы не опустилась. А газетки и журналы почитывала, оттуда и черпала волшебные рецепты.
Иногда о возрасте Зое напоминал ее сын, но не словами типа «Мама, в твоем возрасте…», нет, конечно, от этого она его отучила давно, а самим своим присутствием. Глядя на своего красивого, статного, но, к сожалению, уже тридцатипятилетнего сына, Зоя сразу начинала чувствовать на лице морщинки. Поэтому встречались они нечасто. А внука она видела два или три раза. Дайте-ка припомнить. Первый раз – когда он родился, она видела его из окна роддома. Ничего особенного, как все детки, красненький и непонятно на кого похож. Второй раз, когда ему исполнилось шесть или семь месяцев. Они все вместе (надо же, какая глупость!) поехали на море. Она тогда рассталась с Валерием и залечивала душевные раны.Cын предложил ей поехать с ними. Зоя сдуру согласилась, но через два дня решительно потребовала себе отдельный номер, переехала и виделась с семьей только за завтраком, обедом и ужином. Она бы с радостью пересела за другой столик, чтобы не видеть, как мальчик пускает слюни, размазывает по одежде кашку и тычет грязными пальчиками во все предметы на столе, но, согласно с правилами санатория, это не допускалось (она специально поинтересовалась в администрации). Третий раз они просто встретились на улице. Зоя церемонно поздоровалась с невесткой, оглядела ее с головы до ног (надо же, как Сережа ее одевает, а маме даже флакон духов не купит, подарок на прошлый новый год не считается). Потом рассеянно глянула на чадо. Ничего так, кого-то смутно напоминает, то ли маленького Сережу, то ли ее брата Павлика, давно уже живущего в Германии, и хоть бы открытку прислал сестре. В кого он такой? Зоя вяло поинтересовалась у невестки здоровьем родителей и поспешила распрощаться.
А вечером решила устроить вечер воспоминаний. Зажгла везде свечи, капнула в аромалампу масло лаванды, включила Чайковского и предалась воспоминаниям. Для этого нужно было одеть старенький, но шикарный китайский халат, достать альбомы, разложить их в творческом беспорядке вокруг и рассматривать по очереди. Выбирались альбомы наугад. Вот, например, этот большой красный кожаный альбом. Был куплен на свадьбу. Вот и первые фотографии: ах, ну до чего же она была хороша в коротеньком платьице, на голове веночек и коротенькая пышная фата, ну вылитая Эдита Пьеха в молодости, а Вадим рядом стоит, как тюлень. Ну не пара же, не пара, уже тогда было видно! Вот она на отдыхе в Крыму, вот в Карпатах. А вот Вадим снимал ее на Кавказе. Как ухаживали за ней мужчины! Вот она в Москве на Красной площади. А вот, нет, ну это она не помнит, да и вышла она неважно, как только она в альбом попала, эта фотография. Ну тут она родила Сережу, тут неинтересно… Вот! Красавица-мать держит на руках трехлетнего (или ему тут уже четыре?) сына. Это ее любимое фото! Фотографировал, конечно, Вадим. А это они всей семьей в Гаграх. Так, это Сережин первый класс… Ну, дальше только Сережины фото, это неинтересно. Что у нас дальше? Ага, вот этот синий. Этот самый интересный, тут только ее фотографии. Фотографировал Петрович, конечно. Это она в Феодосии, это - в Ивано-Франковске. А это – в Ленинграде. Вот в этом городе она должна бы жить. Санкт-Петербург! Ей очень подходит. Хотя климат там неважный. Пусть для кожи и самый подходящий, но Зоя любит солнышко. Ну что ж, на сегодня хватит приятных воспоминаний. Ну, разве что глянуть этот, тут она просто куколка в семнадцать. Подумать только! Сколько предложений руки и сердца ей было сделано! Ну, а это она с родителями, тут ей лет семь…. Тут Зоя пригляделась, моргнула, потом поморгала еще … Со старой пожелтевшей фотографии на Зою смотрел ее собственный внук!
Зоя открывала и закрывала рот, похожая в своем дивном золотом китайском халате на вытащенную из аквариума золотую рыбку. Ну надо же! Он унаследовал ее черты лица! Тот же нос, та же губы, те же глаза! И это при том, что Сережа не очень на нее похож! Внук – ее абсолютная копия! Это надо обдумать. Зоя налила себе капельку коньяку и уселась в огромное мягкое кресло (подарок сына на восьмое марта). Ну, во-первых, просто необходимо принять участие в его воспитании, кто его знает, что из него может вырасти, когда он под присмотром у этой Аньки (имелась ввиду другая бабушка внука). Там же, кроме пирогов и блинов, ничего ребенку дать не смогут. Потом, конечно, спорт. Фигурное катание или танцы (у мальчика должна быть хорошая осанка) и музыка! У ее внука должен быть идеальный слух! Конечно, на это все потребуются деньги. И если у родителей на это денег не найдется, то родная бабушка сможет обеспечить внуку достойное образование. Зоя решительно направилась к комоду, достала шкатулку с секретом, а оттуда – самый неприкосновенный из своих запасов, то, что берегла на, к сожалению, неумолимо приближающийся самый черный день. День, которого она боялась и о котором пока не позволяла себе даже думать. День, когда она вынуждена будет прибегнуть к пластической операции. Она терпеть не могла физической боли и надеялась, что к тому времени изобретут какое-то чудесное обезболивающее средство. Эти деньги были доказательством того, какая любовь вдруг проснулась в Зое к своему маленькому повторению, пусть даже мужского пола. Она научит его быть сильным, не бояться женщин, флиртовать, но это потом, а сейчас – коньки, танцы и музыка! И Зоя придвинула к себе телефон:
- Алло! Сережа, ты что спишь? – командным голосом спросила Зоя.
- Мам? – сонно произнес на том конце провода сын и уже встревожено спросил, - Мама, у тебя что-то случилось?
- Привези мне завтра внука.
- А почему завтра? – только успел спросить Сергей.
- Потому что сегодня уже поздно, дорогой, и я ложусь спать. Приезжайте завтра в десять. Спокойной ночи.
Когда ровно в десять в прихожей пропела музыкальная трель звонка, Зоя Михайловна, свежая и благоухающая, поспешила предстать перед восхищенными взглядами сына и внука. А открыв дверь, очень удивилась. Конечно же все было сделано как она велела, но какая картина предстала перед ней! Красный, сердитый Сережа крепко держал за руку упирающегося сына. Мальчик хмурил брови, пыхтел и пытался вырвать руку.
- Доброе утро, - нараспев произнесла улыбающаяся бабушка, делая вид, что не замечает сердитых лиц родственников.
- Мама, у меня нет времени. Забирай его, а я приеду вечером.
С этими словами Сергей втолкнул ребенка в квартиру и быстро закрыл за собой дверь. Ошарашены были оба. Зоя Михайловна не рассчитывала на столь длительное общение, а внук, похоже, просто боялся.
«Ну, - Зоя нерешительно наклонилась к мальчику и задала очень странный для бабушки вопрос, - Как тебя зовут?» Безымянный внук молчал. Следующий вопрос был не менее странным: « А сколько тебе лет, мм-мальчик? Подожди, не говори, я угадаю». И Зоя стала вспоминать, когда же состоялась та самая первая встреча с внуком. Ах да, это было еще до того, как Валерий сказал ей, что фигура у нее, как для ее возраста еще довольно сносная. После этого она его выгнала. Хотя мужчина он был красивый, с таким не стыдно было появляться на людях... Ах да, ребенок. Так, в каком году это было? Она рассталась с Валерием в 2003, а сейчас 2009, значит ему шесть лет.
- Тебе шесть лет! – торжествующе сказала Зоя.
- Нет, пять, - буркнул внук.
- Не может быть, я точно знаю, шесть, - удивилась бабушка.
- Нет, пять, - упрямо повторил мальчик. – Шесть будет в ноябре.
- Ах вот оно что, ну все понятно. А звать-то тебя как? – Зоя прошла в комнату. – Ты проходи, не стесняйся.
- Вадик. – Мрачный внук продолжал прижиматься к стенке.
- Ах Вааадик(надо же в честь Вадима назвали). Ну, Вадик, почему же ты не проходишь?
- Потому что я хочу домой. Папа обещал, что отвезет меня в кино, но не сказал, на какой фильм, а мама сказала, что одну актрису я увижу точно. А ты что ли, актриса?
Зоя действительно была актрисой, причем не по профессии, а в жизни, что и было доказано сразу же. Она и глазом не моргнула, только легонько приподняла правую бровь и скрестила руки на груди. Так вот значит, что думает о ней эта корова! Она отдала ей единственного сына, она столько для них сделала! Что именно сделала, Зоя не стала уточнять. Ладно, подумаю об этом позже. А сейчас главное – это мальчик, Вадик, Вадюша. Зоя покажет им, какая она актриса, она станет для него лучшей бабушкой в мире, пусть даже для этого ей придется применить все свои актерские способности и потратить все свои неприкосновенные запасы. Если она что-то решала, то всегда шла до конца. Об этом знали все ее мужья, поклонники и знакомые.
- Была когда-то актрисой, - небрежно соврала она. – Знаешь, Вадюша, мы сейчас кое-куда пойдем. Я переоденусь, а ты пока… ну можешь покататься на велотренажере.
- Ух ты! У тебя велосипед есть?! – впервые за пять минут знакомства оживился внук.
Все будет проще, чем она думала. Впрочем, все как всегда. К счастью, в этой жизни все покупается и продается. В крайнем случае можно выменять. А сейчас нужно показать Вадика Льву Яковлевичу. Пусть мальчик ему споет что-нибудь.
Когда Зоя вошла на кухню, застегивая пуговки на своей шикарной фиолетовой блузе, ее маленькое повторение уже восседало на велотренажере, еле доставая до педалей маленькими ножками в красных носках. Сходство стало еще большим, когда улыбающийся внук закрутил педали, открыл рот и изо всех сил заорал какую-то детскую песенку:
Кручу, кручу, кручу, педали кручууу!
С горы, с горы, с горы, как птица лечуууу!
Добрая улыбка вдруг медленно сползла с лица умилившейся бабушки. С музыкой, наверное, не получится. Не везде победили ее гены. У ее внука абсолютно не было слуха.
- Ну все, Вадимчик. Пойдем. Хотя маршрут мы несколько изменим. Одевай ботинки.
Бабушка и внук вышли из квартиры. Пока они спускались - Вадюша впереди, бабушка сзади – Зоя с грустью думала, что с фигурным катание тоже не получится. Как это она раньше не обратила внимания? Внучек был пухлым, как его дедушка Вадим. Ох, уж эти гены. А на танцы она его все-таки отведет. Там мальчиков не хватает, с возрастом ребенок может похудеть, а осанка для нас очень важна. Выйдя из подъезда, Зоя Михайловна заметила своего давнего поклонника – дворника Николая Васильевича. Тот стоял рядом с их уборщицей Люсей.
- Неее, ну я колись вичислю цю падлюку. Ну кожный ранок вие на весь двiр. Я вже питався угадать, хто ж це мае бути, але ж дванадцять етажiв! I хоть би виглянуло! Я б йому тодi сказав! Люди ж сплять, а воно, як коти весною, я-як завие!
Зоя поспешила быстро пройти мимо. Вот странное дело, раньше она вернулась бы домой и вынуждена была бы прибегнуть к успокоительным каплям, а сейчас ее почему-то только порадовало это дополнительное сходство с внуком.
Через час картина полинявшей улыбки на лице Зои Михайловны повторилась. Они понимающе переглянулись с Раисой Карповной, ее давней подругой, преподавателем танца в детской студии. Рядом с тоненькими, субтильными детками, мальчик выглядел, как веселый слоненок, не хватало только размахивания хоботом. Он не попадал в такт, наступал на ноги танцующей с ним девочке, постоянно крутил головой в поисках зеркала. Когда урок закончился, Зоя взяла Вадика за руку, глубоко вздохнула и попрощалась с Раечкой. Раечка только молча пожала плечами. Зато Вадимка радостно помахал всем рукой и крикнул: «До завтра!» Объяснять внуку, что он больше никогда сюда не придет, Зоя не стала.
- Я хочу в кино,- заныл Вадик. Бабушке стало вдруг все равно, куда идти. В кино так в кино. Фильм был детский, по экрану бегали какие-то здоровенные роботы, звук из динамиков был слишком громкий, поэтому Зоя, потерпев каких-то десять минут, достала из сумки пару берушей, заткнуша уши и задремала. Проспала весь сеанс, зато снова стала бодрой и решительной. Ну, что ж, с искусством не получается. Получится в другой области. Ее внук вполне может стать дипломатом.
- Parle vous francais? – ни на что не надеясь спросила Зоя.
- Oui, je parle francais, - неожиданно ответил Вадик. Она аж подпрыгнула! К сожалению Зоин французский был далеко не идеален. Поэтому она продолжила по-русски.
- С тобой занимаются французским?
- Да, бабушка Аня со мной говорит только по-французски.
Ах да, сын говорил, что Анна Владимировна какая-то там учительница. Значит не только пироги и блины….
- А английский? (Найму ему репетитора по английскому)
- Занимаюсь. С Львом Аркадьевичем, - тут голос внука поскучнел.
- Что, не нравится?
- Нравится, только он много задает.
- Молодой? – спросила Зоя, как всегда по привычке, когда слышала новое мужское имя.
- Не, старый. Такой, как ты где-то.
Зоя даже ухом не повела. Она думала о другом. Анька ее и тут обогнала. Нужно срочно что-то придумать. Зоя наверное впервые за всю свою жизнь подумала о том, что она, наверное, чем-то не тем занималась. Вся ее жизнь была посвящена завоеванию, порабощению и извлечению выгоды. Она умела красиво улыбаться, строить глазки, беседовать на различные темы, но никакими полезными в данном случае знаниями она не обладала. Ну чему она сама могла научить внука? Мазать кремом лицо, красиво одеваться или…. Спорт! Вот ее конек! Толстая Анька никогда спортом не занималась!
- Вадюша, ты плавать умеешь?
- Неа. Наш воспитатель в садике говорит, что я – топор, - горесно добавил Вадимка.
Зоя ликовала! Теперь она знала, чем будет полезна внуку!
Вечером, когда сын с опаской открыл входную дверь, он увидел сидящую на стульчике в коридоре мать.
- Мама? Почему ты тут? Где Вадим? – с испугом пробормотал Сергей.
- Он в комнате, а я здесь, потому что он не должен слышать наш разговор.
- Я понимаю, он тебя утомил. Но понимаешь….
- Я понимаю,- стальным голосом произнесла Зоя, - что вы загубите ребенка. Посмотри, на кого он похож! Аня раскормила его, ты знаешь, как опасно в его возрасте ожирение? И еще я с ужасом узнаю, что ребенок не умеет плавать! Сергей, о чем вы думали? О том, что он будет толстым, неповоротливым переводчиком?!
Зоя перешла на свистящий шепот.
- Так вот, я вам этого не позволю! С завтрашнего дня Вадик будет ходить со мной в бассейн!
Сыну ничего не оставалось, как согласиться. Зоя встречалась с Вадюшей три раза в неделю, отводила его в бассейн и внимательно следила за тем, как тренер занимается с ее мальчиком. Сама же она плавала по соседней дорожке, похожая на акулу в своем черном спортивном купальнике. Тренер Зою побаивался, поэтому от мальчика не отходил ни на шаг, придумывал новые упражнения и игры. Зоя была довольна. И только одно ее беспокоило. Вадик ни разу не назвал ее бабушкой. Более того, недавно, когда она ждала его в вестибюле бассейна, Вадик вышел из раздевалки с каким-то мальчиком. Они оживленно разговаривали, а когда подошли к Зое Михайловне, мальчик поздоровался и сказал Вадику:
- А вон моя бабуля! – и показал куда-то в сторону.
На что Вадик ответил:
- А это – Зоя. Она меня в бассейн водит.
Зоя Михайловна еще никогда не чувствовала себя так плохо. Она покупает мальчику книжки и игрушки, водит его на персональные занятия по плаванию, а он называет ее «Зоя, которая водит его в бассейн»!
В следующий раз, когда они возвращались из бассейна, Зоя Михайловна спросила Вадика, знает ли он, что она – его бабушка.
- Не, моя бабушка – это бабушка Аня, а еще у меня есть дедушка Вова и дедушка Вадим, а еще у нас есть собака Пуф, а у бабушки Ани – кот Бармалей…
Надо же. У него есть все: и бабушка и аж два дедушки, даже кот и собака. А она, Зоя, ему никто… Она вдруг почувствовала себя такой старой, такой пустой и никому не нужной. Он не пропадет без нее, ведь не пропал же за эти пять лет и десять месяцев. Она знает, что ее невестка Мила была категорически против их встреч. Она почему-то решила, что таким образом Зоя пытается подкатиться к какому-то Льву Аркадьевичу, хотя Зоя никогда в глаза его не видела. Так, по-старушечьи сгорбившись, Зоя вела за руку мальчика, который не имел никакого желания быть ее внуком. Зоя не плакала, она и плакать-то не умела, но сердце у нее болело.
Когда Зоя Михайловна проснулась утром, у нее уже был готов план.
Во-первых, поговорить с Сережей. Он должен объяснить Вадику, кем ему приходится «Зоя, которя водит его в бассейн». Во-вторых, вспомнить рецепты всех тортов, которые она когда-то пекла: Наполеон, Праздничный, Брызги шампанского. А заодно и заварных пирожных, которые Сережа в детстве просто обожал. В-третьих…. в-третьих, Зоя все-таки познакомится с этим учителем Львом Аркадьевичем. Вадик много ей рассказывал про этого Льва. Легкая добыча.
И в-четвертых. Зоя распахнула окно и села на велотренажер.
- Лаванда-а, горная лавандааа!
Двор просыпался под волшебные звуки Зоиного пения.

Женщина, убежденная "childfree", прожившая 16 лет своей 34-летней жизни в собственном бизнесе, который начинала, возя в Польшу телики по одному за раз на папиных Жигулях, проводившая свободное время на горных лыжах и в турпоходах повышенной сложности, невероятно самодостаточная и интересная, влюбилась в мужчину, который был моложе ее на 10 лет и решилась родить "ему и только ему" ребенка, которого тот хотел...мужчина, тем не менее, исчез с ее горизонта в первые месяцы жизни этого ребенка, так и не установив отцовства... в течение первых трех лет жизни дочери мама боролась с собой, старалась засЫпать девочку материальными благами и , если не полюбить, то хотя бы перестать съеживаться, когда просыпалась и вспоминала, что она не одна, а с дочерью. На преждезаработанное была нанята няня, когда девочке исполнилось 3 недели, ГВ закончилось еще в роддоме. И женщина, "вынужденная работать, чтобы прокормить ребенка", старалась поменьше с этим ребенком встречаться. И, будучи моей знакомой все это время, периодически приезжая поболтать ночью на философские темы (галлон кофе и полторы пачки сигарет, ради коих она терпела даже то, что я выпиралась с ней на лавку у подъезда), она искренне не представляла себе, как я могу вынести собственную беспросветную жизнь с толпой "человеческих заготовок" (ее термин) и рассказывала, как обеспечит материально свою дочь к 18 годам с тем, чтобы та ее больше не беспокоила...
А в прошлом году она сломала ногу. И провела дома немыслимые для нее прежде полтора месяца. И прилетела ко мне с заветным для меня "Людка!!! Я влюбилась в Ирку! Она такая!!!" (девочка и в самом деле - что-то неземное по красоте и человеческим качествам). Короче - "И тогда я поняла..."
Потом она рухнула в материнство, как уставший человек в постель.
А вчера позвонила - собирает доки на усыновление и хочет минимум двоих сразу - двух братьев или брата и сестру. Но больше всего вчера меня такая фраза потрясла:
"Какая же ты эгоистка, (тут моя фамилия ), сама отрывалась столько лет, не могла объяснить человеку, где счастье?"

Решили с мужем взять ребенка из детдома, когда мне было уже 35 лет, т.к. не получалось родить самой. Не могла спать по ночам, думала, вот приду - как я выберу себе малыша, как узнаю кто из них МОЙ? Буду ли я любить его? Стану ли я хорошей матерью? Смогу ли я и мой муж полностью изменить свои привычки, устои? Смогу ли относиться к приемному ребенку как к родному? Также волновала наследственность. В общем, задавала себе кучу вопросов и не на все могла дать ответ.
Настал тот день. Я очень волновалась, да что говорить, меня просто трясло. Муж казался спокойным, но меня это не убеждало.
В общем приехали. Шел дождь, был сильный пронизывающий ветер.
Мы зашли в помещение, и заведующая (не уверена, что правильно произношу должность) повела нас с мужем к малышам. В это время был тихий час и все детки спали. Мы шли по коридору, и, проходя мимо одной двери (она была открыта), я заметила маленького ребенка где-то полутора лет, стоящего в кроватке и смотрящего на меня. Я остановилась. Муж с заведующей прошли немного дальше, потом вернулись ко мне. Это наш ребенок. Да, это он.
В тот момент я не знала ни пол, ни возраст этой девочки (да, этот малыш оказался девочкой , и было ей в то время 3 годика) Я ничего не знала о ней, я просто увидела эти глаза и все поняла.

29. В тот день шел осенний дождь. Мы с сыном - студентом ехали за книгами, которые заказали почти месяц назад из Москвы. Радовались , что книги, которые на московском сайте были помечены грифом "редкая" найдены и приехали. Разговаривали именно об этом: о книгах, учебе. Сын рассказывал о своей новой студенческой жизни, а я , признаться, думала, что все, о чем я для него мечтала - вот оно. Все, что он говорил, наполняло меня таким теплым спокойным чувством радости за него, что никакой дождь и никакая осень не в состоянии были убрать солнечное лето из моей души.
Мы с мужем люди не юные. Имея двух уже сыновей - студентов (ехали мы с младшим) больше детей мы, разумеется, не планировали. Поэтому для меня было удивительным накануне поездки, которую я описываю, увидеть себя во сне - беременной. Я проснулась и осознала, что это был сон. Мое впечатление ото сна летало где - то у плеча и ни на плечо не садилось, ни улетало прочь.
В тот момент, когда я увидела женщину с четырьмя детьми, я вспомнила про сон. Женщина была немолодая, а младшая девочка - совсем маленькая. И подумалось мне, что, наверно, этого ребенка тоже не планировали. Именно "тоже". Внутренне засмеялась на это. И предложила подвезти.
Дети были из приюта. Шли в стоматологическую поликлинику. Три мальчика и девочка. С воспитателем этого самого приюта.
Я довезла их - и послушала по дороге классический набор вопросов сообщений от мальчишек. Особенно запомнилось такое: "Я себе тысяч за двадцать тачку куплю". Я не смогла удержаться - повернулась, взглянула в глаза - "Ты сначала пару рублей сам заработай ". Мальчишка тут же метнул обратно, - "Заработаю." - "Вот, тогда и поговорим." - "Где я Вас тогда увижу?" - и у меня вдруг случилось что - то в голове. И я с трудом удержала себя от ответа - "Дома".
Дальше все покатилось само - как инерционная машинка, накрученная кем - то очень сильным до упора. С четким ощущением, что не "под откос", а "в гору".
Мы подождали детей и воспитателя. Отвезли обратно в приют. Я спросила фамилию. Узнала, что трое - братья. Мой сын поговорил с детьми , пока я ходила спрашивать (не догадалась сразу) и встретил меня фразой "давай заберем!". Муж сказал - "Я - то на работе, это тебе с ними быть. Чувствуешь, что можешь - бери." С трудом дождалась следующего утра, которое принесло необходимость долгого (ужасно долгого, труднопереносимо долгого - несколько недель) ожидания. Потому, что в приют дети попали недавно и ни медицинского обследования , необходимого для того, чтобы забрать, еще не было, ни даже определенности с лишением родителей родительских прав. Правда, сказали мне, что в приют дети попадают не впервые и родители ими не особенно интересуются. "Что я делаю?" - спросила я у сыновей? "Живешь." - ответили сыновья...
На вторые сутки я записала в дневнике:
".....мне кажется, люди так устроены, что самое главное для них - другие люди. Не то, что эти другие люди скажут или потребят. А - кто они. Какие они. Чем дышат и живут. Как с ними другим людям. И наши дети - не исключение. Нашпиговать их всякими "дефлопэ" и "крутонами", вывезти на турецкий берег и ждать, что они только от этого станут счастливыми людьми - ну правда не стОит. От этого счастливыми людьми становимся мы - их родители. А им счастье - вот такое. Когда вдруг все становится с ног на голову и жизнь приобретает скорость течения, при которой можно рассмотреть, как крылышки у шмеля мееедленно машут. И пулю, наверно, можно. Но - лучше не надо пулю. Когда рядом вырастает человеческая жизнь, которой еще вчера не было в твоей жизни. И ты учишься в самом - самом настоящем в этом мире классе самому -самому настоящему в этом мире предмету. Который про "возлюби ближнего своего, как самого себя". И уже никогда не отделишь больше себя от этого ближнего настолько, чтобы суметь подумать - "лучше я или хуже", "богаче или беднее". Потому, что таких категорий нет в твоей жизни. И каждый может стать твоим родным братом. Просто потому, что ты примешь его в братья. Когда мои сыновья это могут - я мысленно в пол им кланяюсь. К ногам. И я понимаю, какая сладость "омыть ноги". И это они меня этому научили. И только поэтому я сейчас на пике счастья.
Несмотря на .....полное отсутствие гардероба для новых детей , все "пальцы у виска" вокруг, чудовищную предстоящую адаптацию у старшего, за которым я полчаса вчера наблюдала из окна машины - как он на участке приюта , под крышей веранды пил пиво и курил одну за другой - маленький полутораметровый "крутавэлла". Сплевывал под ноги так, что непонятно, как они там на этой веранде не утонули. Матерился (мне слышно было, я окошко приоткрыла и спецом не включала обдув стекол, чтобы они слегка запотели и меня не было видно.)......Я уже так люблю этого неродившегося у меня еще ребенка. Я сама от себя не ожидала..."

На следующий день я поехала в приют поговорить о детях...младшие двое бросились к нам с сыном, едва мы успели войти. Как же мне хотелось прямо в тот момент сказать им - "Бегите в машину, поедем домой". И - поразительное дело - я как-то твердо была уверена, что они побежали бы, ничего не спрашивая больше и ни о чем не задумываясь.

"Меня "ломает" третий день. Не могу ехать в приют. Не могу ничего делать. Даже поговорить с детьми пока не могу - еще не прошел суд, еще не готова медицина, без этого по правилам приют не может никому детей показать. То, что я о них узнала - это ведь случайность. И воспитатель , конечно, не имела права ничего рассказывать. Но она же не знала, что попала к беременному человеку в машину. И я все время думаю о них. Увожу себя в сторону, занимаюсь другим - и все равно каждые несколько минут возвращаюсь. Представляю себе младших бродящих по коридорам приюта (видела), старшего - на веранде с "атрибутами взрослости" - и мне не в радость ничего. Вчера зазвала к себе подруг . Старалась - старалась отвлечься. Под самый вечер пели караоке - я пела и старалась не думать, сама себе сказала, что буду "выпевать" все свои тревоги. И все я знаю. Сама очень рассудительно могу разложить по полочкам - что конструктивно, что нет, чем имеет смысл заниматься...но вот неприменимо, что ли ...Очень, очень, очень хочется туда. Снова и снова прокручивается в памяти момент,когда мы пришли во второй (и последний пока) раз с сыном - и младшие бросились к нам. Увезла бы, если бы позволили, без всяких гарантий, что отдадут - просто в гости. Мне трудно смириться с тем, что жизнь этих детей протекает совершенно вне моей жизни . И рисуются мне все слышанные мной на форумах грустные, страшные и бОльные вещи, которые происходили с детьми до и без будущих родителей. И так хочется уже сейчас от этого оградить! Представляю себе первые "откаты" - и тоже - так хочется скорее через это перевалить...Уже нарисовала все возможное, кажется. Даже мизансцены расставила в мыслях - для разных вариантов. Уже продумала свои реакции на весь спектр - на истерику, на наглое требование, на "проверку на прочность". И все эти мои "реакции" висят в воздухе и ждут посадки. Чувствую себя наполненной терпением. Настолько, насколько еще в жизни не была. Но не терпением ждать - а будущим терпением к этим детям. Потому, что меня не пугает неизвестность - все известно. И чем будет труднее - тем, значит, это было нужнее и мне, и моим детям, и новым моим детям...
Детки мои, как Вы там одни? Мне вот легче после того, как написала хотя бы - а то стоит это внутри..."

".....старший вчера заболел. И устроил истерику, отказавшись войти в "скорую". Не смогли с ним справиться, изолятора в приюте нет - так и лежит ребенок просто в спальне. Попросила отдать домой лечиться. Приют звонит в опеку, узнает - можно ли. Жду их звонка. Они сами отдали бы...хоть бы отдали!
Что это я? Хоть бы ребенок согласился, не маленький. А я с ним даже не говорила на эту тему..."

Я получила разрешение, еду в приют....
Ребенок с температурой довольно высокой , но все было так, как будто это УЖЕ мой ребенок. Он вел себя так, как будто я обещала ему забрать и он заколебался уже ждать. Ну просто увидел, и сразу вопросительные глазищи. Я даже сказать не успела, он уже и сам все понял, "согласие" даже не говорил словами - просто сорвался с кровати и стал лихорадочно собирать какое-то барахлишко, потом бросил, повернулся ко мне и - "Все, пойдем домой". Психолог приюта только глаза распахнула нам навстречу. Забрала я ребенка за несколько минут. Которые ушли не на "с ним договориться", а на "заявление написать". Правда, пришлось самой свозить к врачу - для того, чтобы перед школой отчитаться потом. Зато у нас есть неделя вообще без обязательств и без школы. Как же я счастлива!!!"

Похоже на бронхит. Заварила , кроме выписанного врачом, шалфей - дышать. Ребенок сказал, что ему легче так и сидел с термосом в руках, и дышал, пока был пар. Все как по прописям: Контр Страйк, срочно, иначе глаза на мокром месте...несколько раз прорывающиеся куски рассказов о жизни своей, несколько моментов, когда приходилось сказать, - "Представляю, как тебе сегодня тяжело и страшно. Завтра будет уже немножко легче". и "постарайся терпеть, когда тебе захочется в привычное место. Завтра тебе тут тоже будет немножко привычнее".
К вечеру стал немножко улыбаться. Напряжен, как струнка. Вскакивает, поворачивается ко входящим моментально всем корпусом - наготове защищаться. Маленький он для своего возраста. Сказал, что очень боится новой школы. Согласна - если позволят остаться в старой (он очень- очень хочет) - сделаю все, что смогу для этого. Подростку непросто привыкнуть к новому классу, а особенно - занять там место, которое хочется занять. Не нужен ему лишний повод для переживаний. Если хочет - надо оставить учиться в старом классе. Я помню, как проходила смена школ у моих сыновей. Они как раз в этом же возрасте переходили. Трудно. Там не было вариантов. А здесь используем все, что можно.
Поняла, что плохо со зрением. Щурится, помогает смотреть руками (резкость наводит, оттягивая внешние края век в стороны)."

1.08 ночи. Спать не получится - боюсь пропустить совсем высокую температуру. Сбила с 39,5 до 38,5 ибуклином. Мальчишка стонет, дышать тяжело, кашель стал заметно реже, но от температуры ему так плохо, что спать не может. Как тряпочка - позволяет мне делать с ним что угодно - раздеть, повернуть, поставить термометр, закапать нос, обтереть...Пока дописала последний абзац - уходила к ребенку и возвращалась несколько раз, когда он дремал. Минут 5-7 спит, потом, наверно, стекает по задней стенке - сначала стонет, просыпается, потом начинает кашлять.
Вот чего мне еще не доводилось - так это в первый день дома ребенка подросткового возраста носить на руках. Дышать и не кашлять - а значит, немножко поспать - он может только в вертикальном положении. Весит не больше 40 кг.
Кризис, похоже, миновал..температура упала до 37, дыхание очистилось, ребенок просто провалился в сон, как бы ни была затаскана эта фраза. Признаюсь, когда я поняла, что он спокойно дышит и спокойно спит - я не сразу положила его в постель. Сам Господь дал мне этот шанс - и я его не упустила. За то небольшое время, что я могу сама держать на руках 40 кг., я успела понять, а главное - почувствовать, что это - мой ребенок. Пусть играет в свою КонтрУ - все, что ему нужно - пусть. Спасибо, Господи, за то, что он теперь у меня - есть."

"Все это писалось мной в состоянии неравновесия, если не сказать - аффекта. Кризис был очень тяжелый, у ребенка была паника при одном упоминании "скорой". Но мне эта тяжелая ночь принесла продвижение в адаптации на несколько месяцев, и ребенку, похоже, тоже. Он проснулся в 6 утра (а сейчас половина восьмого - и он снова спит) и я уже не вижу, чтобы он стеснялся. Он как-то расслабился и очень доверчиво относится ко всему, что я делаю и говорю. Лечится по принципу "делай со мной все, что считаешь нужным, только не вызывай скорую и не отдавай в больницу". На все, что вчера вызывало "нет", сегодня я слышу "хорошо". За час, пока он не спал, я получила столько лучезарных улыбок, что хватит для замечательного настроения на целый день. Маленькие детали согревают душу - берет у меня из рук кружку - и улыбается во всю ширину, закусив зубами нижнюю губу и прижмуриваясь - как от очень большого удовольствия. Берет, дотрагиваясь до руки - и чуть придерживает, на секунду. В этих мелких деталях столько доверия и тепла, что , думаю, мальчишка именно домой попал."

"Два ревнивца все-таки нарисовались. И хотели, и ждали, а когда увидели вживую, что мать делить придется - повалило. Ничего, проходной момент, разберемся. Неожиданно немножко.
Ребенок спит, с 7 утра не просыпаясь, дышит с каждым часом все лучше, я последний раз дала таблетки в полседьмого, закапала нос, дала сок с каплей экстракта грейпфрутовых косточек - такой природный антибиотик, не использовала еще ни разу, открыла запечатанный. И в комнате аромалампу с эвкалиптом всю ночь и сейчас поддерживаю (четвертая свечка). И сейчас (половина первого) уже дыхание здорового ребенка. И вид гораздо лучше, чем ночью
Пока мальчик спал, позвонила в школу. Объяснила ситуацию, дала свои координаты, озвучила вопрос. Сказала, что своего мнения по вопросу пока не имею - надеюсь сформировать после того, как послушаю мнение на этот счет бывшего классного руководителя, школьного психолога, завуча по воспитательной работе и всех остальных, работавших с ребенком, людей. Разговаривала с завучем по воспитательной работе. Очень приятное впечатление. Не думает, что целесообразно, но готова и встречу организовать, и помочь принять решение, нужное мальчику. И с пониманием отнеслась к моей просьбе часть обсуждения провести с ним и для него - чтобы он реально участвовал в решении своей судьбы, а не кто - то объявлял ему о решении. Такие школы на дороге не валяются. И такие завучи. Первый камешек на чашку весов "за" эту школу. Если сложится - буду возить. Не пугает (было озвучено) наличие рядом места жительства биосемьи. Ничего страшного, если подростка туда тянет, в том, чтобы он был свободен поддерживать отношения, я не вижу. Мое дело - сделать так, чтобы и ко мне тянуло тоже. И чтобы он знал, что от меня не надо скрывать свои чувства к биологической семье - а наоборот, я в этом поддержу. Тогда легче будет выстроить то, что нужно для спокойной жизни, развития и счастья. Как, конечно, я это понимаю.
Ребенок, кстати, на учете в комиссии по делам несовершеннолетних по нескольким эпизодам...
Ничего. Был бы ребенок - а с учетов - снимем со временем. Надеюсь "

"Вчера мальчишка спал до двух часов дня, проснулся голодный и хорошо себя чувствующий. И - началось первое наше "восхождение на перевал": "Суп не буду", "Вместе есть не буду - вот еще - я вообще ни с кем не ем. Я даже в приюте к себе забирал, а если не давали - вообще не ел", "Я хочу играть" и.т.д, - много всего такого. Это - очень хорошо. Это значит, что он уже освоился, не боится "не понравиться", считает свою "вершину" взятой и пошел на завоевание окрестностей "вершины", и, по возможности, установление господства Я очень рада такому темпу: "Раньше сядем - раньше выйдем" Из вчерашних "завоеваний" обеих сторон: Суп не едим, но требуемую жареную картошку едим вместе со всеми. Играем в "Контр Страйк" после 20 - минутного разбора одной задачи про нахождение периметра треугольника, вписанного в выпуклый пятиугольник с заданными параметрами построения, несколькими углами и одной стороной. Сначала: "Да ненавижу я эту математику!". В конце: "Ну, если так и столько, то я хочу...". В игрушку (которая в нашей семье вызывает не самые теплые чувства, несмотря на то, что и сыновья мои, и даже муж - геймеры еще какие) ребенок пошел "рубиться" с удовлетворением на лице и очень ненамного возросшим уровнем образованности Зато я получила приблизительное представление о том, что нам предстоит с учебой: с мозгами все замечательно, не совсем пусто и со знаниями. Вероятно, в младших классах ребенок учился неплохо. Очень красивый почерк - ровный и легкочитаемый. Периметр, биссектриса, серединный перпендикуляр к стороне и.т.п. - знает. На фразе "катет, лежащий против угла в 30 градусов..." поднял глаза, в которых читалось зависание системы. Трудно было не объяснить (он, как раз, "ловит" - приятно заниматься, уже понимаю, что получила новое удовольствие в жизни). Трудно было узнать, что же вызвало "зависание". Оказалось - просто слово "катет" Скорее всего, "на прямоугольных треугольниках" ребенок учиться уже перестал. Догоним.
Вечером привезли одежду, заказанную до изменений в семье по каталогу. Это позволило оторвать красавца от убийств виртуальных заложников (вот да, именно на стороне террористов играет - я вникла ) для того, чтобы заказать что - нибудь для него. Одеваться мечтает в черное, и только в черное. Выбирает , глядя на цену, быстро увидел, что красное - это скидка. После этого все с черной ценой отметал "У Вас что, денег много? Зачем покупать за такую цену, если тут скидки есть", - "на скидках нет черного.","Ну и не надо, пусть будет серое".
Интересный момент: старший сын принес на своей флешке новую музыку, пришел скинуть мне - показать (очень обычное дело для нашей семьи, мы все новое свое показываем друг другу). Сел рядом, стал комментировать, я отвечала. Ребенок сидел с другой стороны (его сместили от игрушки, чтобы скинуть и ему тоже показать), принесенная музыка ему "покатила". (мой старший сын танцует тектоник в "своем" клубе, музыка была из той области. Довольно гармоничная по сравнению с первой слышанной мной...а может, это я уже привыкла ) Но в какой - то момент ребенок сказал : "Вы так разговариваете, как будто друзья...бред какой - то" Сын сказал "Почему бред, мы друзья. Ты что думаешь, с родителями невозможно быть друзьями? Они же тоже люди..." Ответ был примерно такой: "Ну, не знаю, когда бьют я еще понимаю". Я предпочла замять это ужином. ( "Я хочу есть. Кто со мной?")
До 10 часов вечера все со здоровьем было хорошо - выглядел здоровым, очень редко кашлял, нос, правда, забит все время. Рот открыт. Кроме насморка, похоже, еще и аденоиды - очень похоже.
Часам к 10 начала подниматься температура. К 12 горел - 39, 3. Не сбивала, решила подождать до 39,5 хотя бы, потому, что в прошлую ночь совсем плохо ему было от 40 (до 40,4 - дальше я не допустила). Около часа держалась температура в районе 39, потом - сама - начала снижаться.
Сейчас 8 часов утра. Спит. Кроме насморка ничего не вижу болезненного. С полуночи где- то почти не кашлял. Часов в 5 утра трогаю лоб, он открывает глаза и говорит "Я живой, у меня ничего не болит, не бойтесь" - и тут же, закрыв глаза, засыпает - это слышно по дыханию. Не смогла удержаться - прижалась губами к макушке и вдыхала запах своего ребенка: "Все будет хорошо, детка - я узнавала "

"Самый острый момент дня:
Кормлю обедом. Ест с удовольствием. Вдруг наклоняет голову над тарелкой, почти окунает челку в суп: "Я Вам хочу признаться...я думал, как нибудь...я хочу поговорить с братом. Как мне к нему съездить?"
- с которым из них?
- нет, не с малыми. У меня есть еще брат. И еще один. И сестра. Она просто не может к нам ходить, у нее ребенок очень маленький, он только родился. А старший брат пьет. И он всех бьет. И маму бил. А сестра не пьет. И другой брат не пьет. Он уже женился и у него тоже ребенок маленький...
- а сколько ему лет?
- 18. А сестре 26, А старшему брату 23. Я не с ним хочу поговорить, а с другим. Он сказал не идти в никакую семью. Потому, что он тогда мне не брат. А чтобы я шел в детский дом. Нас когда уже забирали, мы в детском доме были. Год. Или два года, я не помню. Так брату тогда было 15. А мне 10 было, и он сказал туда идти. А я не хочу. Но он же мне брат. И он мне флешку давал. И его жены мать ко мне так хорошо относится, я к ним приходил сам. И я помогал им делать ремонт, и они хорошо относились. Брат не мог ко мне в приют приходить, потому, что у него ребенок маленький. Но когда я приходил, он сказал, что если я пойду в семью....
И так - несколько раз. Замолчал. Я:
-хочешь, я поговорю с ним, объясню ему, что Вы останетесь братьями. Он может к тебе приехать...
перебивает:
- он не приедет. У него ребенок маленький. И не надо говорить. Он же это мне говорил только. Он никому больше не говорил.
- хорошо. Если хочешь, чтобы я помогла - скажи. Давай поедим, а потом подумаем, что делать...
И в этот момент я понимаю, что из опущенной в тарелку головы просто капля за каплей в тарелку падают. Потрясло и количество слез, и скорость их падения.
Я отодвинула стол. Взяла его и обняла. Прижала голову рукой к своему плечу. Совершенно как-то примитивно подумала, что хорошо, что утром голову вымыла - могу себе это позволить. И плакал он так, молча, не вырывался, держался за шею пока я сама его не отстранила от себя и не стала вытирать лицо.
Сказала, что мы можем подумать об этом завтра, потому, что он еще так болен, что на улицу я его не пущу и к брату, стало быть, тоже. И до завтра ничего не случится.
Ребенок стал задумчиво ковырять ложкой в тарелке. Поднял на меня заплаканную мордашку (отчетливо помню, что она показалась мне запредельно красивой) и спросил:
- а если брат не разрешит?
- решать придется тебе. Но если ты захочешь в детский дом - то пойдешь. Может, ты вернешься к нам. Я тебя буду ждать. Никогда о тебе не забуду. Тогда, если тебе понадобится помощь, ты знаешь, что я постараюсь помочь. Если смогу.
-я не хочу, - и снова плакать.
Снова обнимаю:
- как это здорово, что ты умеешь любить. И что ты так любишь своего брата,
но давай придумаем, что делать, завтра. Я поем, хорошо?
Почти счастливый, - "Хорошо"
Съел все - щи, картофельное пюре с салатом из огурцов и отбивной , компот из малины - хотя за предыдущие дни ел очень понемножку...выздоравливает, наверно.
После того, как выплакался, весь остаток дня был веселый сверх всякой меры Катарсис, однако

Для подростка он очень легко идет на тактильный контакт. В приюте же говорили, что никого к себе не подпускал, особенно в первые дни . И вообще - неконтактный. Я думаю, это нам кризисная ночь болезни так помогла.

Дети вчера за ужином озвучили ему основное правило в семье (относись к другому так, как хочешь, чтобы относились к тебе). Весь день понемножку отрабатывали с ним это правило. Например:
Средний сын подметает щеткой с длинной ручкой. Я прохожу мимо. Сын, дурачась, торжественно, самым низким своим голосом:
- Мать моя! Посвяти меня в рыцари метлы и совка!
Я беру эстафетную ...ээ...щеточку:
- Посвящаю тебя, сын мой..., - и кладу ему ручку от щетки на одно плечо, на второе. Ребенок подскакивает и со всей дури нажимает на ручку - в плечо среднему сыну. Сын:
- я же тебе сам говорил, какое у нас главное правило. Ты хочешь, чтобы я так поступил?
Ребенок, без тени смущения:
-Да!
Сын берет у меня из рук щетку и нажимает ребенку на плечо. Ребенок присаживается, -"ой!"
Средний сын: "Вот примерно так мне и было. А если бы не было, то всем бы и осталось - весело" В этот момент вижу крупным планом глаза, которые определенно - извиняются. Взглядываю коротко на сына - он умничка у меня невероятный в этом плане - ему взгляда даже много. Он отставляет щетку и играет с ребенком в "камень, ножницы..." - на право какое - то (возможно, на компьютерное время у ребят - у них свой комп., но точно не знаю)"

"Ночь прошла спокойно, я, наконец, выспалась
Еще из вчерашнего, ребенок:
- я не буду это есть ( пшенно - тыквенную кашу на ужин). Я хочу, как на обед.
- тогда придется готовить самому. Могу показать, как. Но сама - не буду. Я уже приготовила.
- я не умею.
- всему когда - то учишься впервые. Идем учиться?
- ай. Я лучше поиграю...
- передумаешь - приходи...
Ребенок уходит.
Перед сном:
- а есть что - нибудь поесть?
- я тебе отвечала на этот вопрос, ничего не изменилось.
- аа... самому делать...а есть батон и масло?
- есть
- так я пойду сделаю?
- иди, конечно
Через 15 минут убираю масло, нож в масле, крошки на столе. Первый маленький шажок в сторону "не напрягать никого своими желаниями - исполнять их самому" сделан. Убирать за собой когда - нибудь тоже будет. Но на сегодня - определенно достаточно.
Прихожу к ребенку:
- умничка, что сам поел
- у Вас такой батон вкусный!
- батон обычный, детка. Это потому, что сам приготовил.
Короткий взгляд, После паузы:
- я не люблю готовить.
- я тоже не всегда люблю..."

"...с химией надо начинать с нуля. Не знает ничего. Почему - даже вопрос такой себе не задаю. Потому, что ответ не поможет решить эту задачу. Начинать надо с самого начала.
С физикой - похожая картина. И с математикой все выглядит грустнее, чем в первый раз. Алгебра в состоянии некоторых знаний из арифметики. Понятия не имеет, как это - скобки раскрыть. И я теперь вижу, что учиться ребенок - восьмиклассник закончил классе в 4-5. Скорее в 4, чем в 5.
Буду собирать умный народ по этому поводу - создадим прецедент грамотного ведения реабилитации ребенка, попавшего и находившегося в трудной жизненной ситуации 3-4 года..."

"Пришла ночью - накрыть и посмотреть, как он себя чувствует. И вспомнила фильм "Умница Уилл Хантинг" - момент, где психолог говорит про свою умершую жену, про любовь. С этим ребенком мне этот эпизод стал прозрачно понятен...раньше - нет. Очень странно - но из таких кусочков это складывается - человеческие отношения, что бессмысленно рассматривать отдельно эти кусочки. Картина отношений становится видна только тогда , когда отойдешь подальше - и каждый фрагмент мозаики отдельно перестает быть виден..."

Вчера приезжали психолог и соц.педагог из приюта написать акт обследования жилья и взять у ребенка согласие, потому, что он сам по возрасту и закону это решает. И со старшими детьми, и с мужем они тоже поговорили. Так вот: часто родители говорят за детей. Приходят в поликлинику, например, с тринадцати- , а то и пятнадцатилетним деткой и отвечают на все вопросы врача сами. Здесь полагается сказать, что вот де - я не такая, а хорошая и у меня дети отвечают сами...но я , кажется переборщила. Потому, что у меня дети отвечают сами...за меня. С ними уже поговорили. Часть опросника моя. Задается вопрос - отвечают дети. Я просто не успеваю Ну, там про замужем - образование - дата рождения - ладно. Но мои дети за меня ответили на вопрос о мотивации приема детей в семью. Женщины переглянулись. А у меня в носу защипало. Ответили, не задумываясь - "Она хотела , чтобы детей было много, а родить много не получилось ". Похоже на то, что я и в самом деле скоро могу передать штурвал
А ответ на вопрос о собственной мотивации детей - просто шедевр, на мой взгляд:
"Да, конечно, комфорта будет поменьше...А Вы знаете, что на "Титанике" первые шлюпки, спасавшие людей, спускались на воду заполненными на треть и половину от возможности? Это потому, что сначала усаживали самых богатых, тех, кто ехал первым классом. И им обеспечили комфорт. Чтобы у каждого было удобное место. А шлюпка могла вместить не 30 человек, а 70. И это именно мест было 70. И эти места были заняты очень ценным багажом. И потом, когда Титаник утонул, рядом с ними плавали еще живые люди. И кого - то из этих людей можно было спасти. Но те, кто был в шлюпках, охраняли свой комфорт. Потом в отчетах британцев были свидетельства людей, которые просили подобрать одиноко плавающего на столе мальчика - подростка. Он-то уж никак не перевернул бы шлюпку. Но просивших чуть не убили те, кто в шлюпках спасал свое благосостояние. Вот и у нас так же. Есть возможность продолжать жить комфортно и с ценным багажом. А есть - втащить на борт шлюпки еще трех человек. Мы справимся, это же люди, они важнее, чем багаж."
Это мой самый старший. Я смотрела на них - и думала, что моя жизнь станет объемнее и интереснее. И это именно они - мои дети - делятся с другими своим комфортом. Они понимают, что даже самый начальный примитивный гардероб для детей лишит их всего, что могло бы им "перепасть". И сознательно на это готовы. И рады...И я решила поговорить. Уложила ребенка и позвала сыновей на кухню. И спросила про то, что я лишаю их многого. И получила ответ, который, конечно, знала. Но который мне нужно было еще раз услышать.
Все. Живем

Впервые ребенок засыпал без температуры - и я переложила его из родительской спальни (все это время, начиная с кризисной ночи, он был с нами) туда, где ему предстоит всегда спать. Это наша общая комната, большой угловой диван. Спать ребенок там будет один по причине того, что в прошлой жизни серьезно бил младших и наедине на ночь я их не оставлю. Младшие будут жить "под прикрытием" старших пока.
В комнате там потолок выклеен немецкими обоями со светонакопительными звездами. Я и забыла. Выключили свет, я осталась рядом на небольшое время - чтобы не стало тоскливо на новом месте ("Хочешь, расскажу страшную историю?" - какой подросток откажется от страшной истории на ночь У меня есть дежурная - про экспедицию и ртутное озеро. История держит в напряжении до последнего момента, а потом разрешается так, что не оставляет места для допереживания и кошмаров). И вот , я готовлюсь произнести таинственным голосом первую фразу, а ребенок вдруг вскрикивает так - "Ах!" . Непроизвольно. Произвольно он "Вау!" говорит. Я даже не поняла сначала. Ему так понравился этот потолок. Впервые кто - то произнес мою задумку относительно этих обоев - "Я буду лежать и как будто смотреть в космос"
Он все больше становится ребенком
Про младших:
Ребенка отдали в обход всех правил и законов. Потому, что была высокая температура, в приюте нет изолятора, а от взрослых, пытавшихся его госпитализировать, он отбивался . И отдать мне - было в каком - то смысле лучшим решением.
Главврач поликлиники, к которой приписан приют - моя давняя знакомая. И нам дали разрешение без посещения врача там оставаться дома до среды следующей недели. И наблюдение, в порядке исключения, по личной договоренности перенесли по месту моего жительства. Хотя до официального решения я - никто. И делать так было нельзя. Просто есть Бог. И одновременно трое - это непременное желание ребенка выглядеть перед "своими малыми" крутым , сильным и злым. Ибо такова привычная роль. А без них (он же не может просчитать это, как я) - он примерил новую для себя роль - ласкового любимца, баловня и хорошего именно - ребенка. Не знаю, что будет дальше. Но сейчас все складывается наилучшим образом , за исключением того, что я очень-очень-очень хочу младших домой. Несмотря на то, что видела я их в общей сложности минут 10 в жизни, говорила - намного меньше. И единственное, что пообещала - это взять в гости, когда у них пройдет суд по лишению родительских прав (до суда месяц, не меньше). Забрать сейчас можно на полтора дня выходных. С обязательным возвращением вечером в воскресенье. Без вариантов. Если меня так рубит и колбасит после неполных 10 минут общения с ними, то я представляю, что будет после выходных - мне будет палата с видом на Атлантиду, наверно...Особенно больно об этом думать после вчерашнего рассказа наших посетителей из приюта:
Когда мальчишкам сказали, что их хочет забрать приемная семья, они сказали, что не пойдут. Потому, что будут ждать одну свою знакомую тетю, которая их не найдет, если они уйдут в приемную семью. Психолог стала выяснять, что же за тетя - и выяснила, что та самая, которая их подвезла в поликлинику зубы смотреть. Детям сказали, что их хочет забрать та самая тетя. И! Они стали обниматься, прыгать, радоваться, и тот, который постарше из двоих сказал тому, что помладше : "Я же тебе говорил!"
Нам нельзя встретиться не навсегда.

" Первая попытка "захвата власти". Глубокий вечер, 23 00 , старшие, студенты, легли спать. Муж спит с 21 00 (он глубокий жаворонок, его ритм жизни 5 утра - 9 вечера уже много лет). Ребенок в комнате, где должен ложиться. Я с ним. Прошу ложиться, потому, что я тоже спать хочу.
- я не хочу спать. Я буду смотреть телик.
- нет. Все будут спать. И ты тоже.
- я не буду.
- значит, не будешь спать с выключенным светом и в постели.
- я не лягу.
- отлично. Тогда я использую эту возможность.
- ...???
- ну, я как раз хотела тебе кое-что объяснить. Но это так долго и утомительно, что я жалела тебя так грузить. А раз ты все равно спать не хочешь - я использую это время и объясню.
- что объясните?
- вот, слушай: когда человек в детстве использует время только для того, чтобы получать удовольствия и развлечения, то у него не получается подготовиться ко взрослой жизни и взрослая жизнь у него не наступает. Он остается в позиции ребенка по отношению ко всем взрослым людям, даже к своим ровесникам, потому, что все вокруг ему указывают, как жить. Если у него есть работа, то такая, что он может быть только подчиненным и выполнять распоряжения большого количества людей, если работы нет - то у него нет средств к существованию...
- блииииина! Что за бред! Я вообще нифига не понимаю!
- вот, видишь, почему я не могла решиться начать это говорить.
- да зачем это вообще говорить?
- чтобы ты потом не говорил, что тебя никто не предупредил
- да чего меня вообще предупреждать?
- если бы ты спокойно спать пошел - то незачем. А так - ну не наказывать же тебя за это, значит, надо объяснять все, что положено знать детям, которые пытаются построить взрослых для исполнения всех своих желаний...
-(перебивает ) все! Хватит, я все равно не понимаю, я уже спать хочу...
Я: - что и требовалось доказать
Ребенок на минуту зависает, задумчиво держа в руках одеяло. Вдруг, прищурившись, смотрит на меня. Я смеюсь. ребенок:
- блииинааа! Вы меня перехитрили!
- я просто очень не хочу тебя наказывать.
- а чем наказывать?
- если бы ты не лег - завтра не было бы тебе компьютерного времени. Нисколько.
- а мне и не надо! (ну, не был бы он подростком)
- значит, завтра без компа?
- ни фига! Я же ложусь!
Разворачиваю его чистить зубы. Не любит, но не спорит. Идет. Я остаюсь в кресле в комнате, где он спит - у меня в руках еще не доделанная работа, я этим занималась, не отрываясь, все время разговора. Приходит.
- блиинаа, все спят. Я не хочу...
- значит, все таки читать лекцию?
- (мрачно) не надо...
Ложится, злым, резким движением натягивает одеяло на голову.
Собираю свою работу, выключаю свет. Молчу несколько секунд. Потом говорю:
- мне тоже нравится на эти звезды смотреть.
- а мне не нравится! (повторюсь - не был бы он подростком )
- мы еще много раз будем спорить с тобой. Может быть, поссоримся. Может быть, сильно. Но как бы сильно мы с тобой ни ссорились - я никогда не буду злиться на тебя самого. Буду - на твои поступки. А ты для меня всегда останешься таким... (молчу)
- (после длинной паузы , вынув голову из-под одеяла и глядя на потолок) каким?
- хорошим.
- (несколько разочарованное молчание)
- я так рада, что ты у меня есть...
- вы меня еще не знаете...
- уже немножко знаю.
- немножко.
- для того, чтобы узнать такого сложного человека, мало четырех дней...
Молчит. Я сижу в кресле у его головы. Глажу по волосам, по плечам. И эта сибаритская морда начинает понемножку подползать в мою сторону..."

"Очень быстро все идет. Такое впечатление у меня, что я как-то сама форсирую. Не знаю, в чем себя остановить. Но - не то, чтобы пугает, но - необычно...Ребенок необыкновенно быстро почувствовал себя своим. Даже родным. Конечно, катализатором послужила кризисная ночь болезни. Но даже помня это, я , радуясь, удивляюсь. Ребенок половину времени пытается проводить у меня на руках, на плече, в кресле - и.т.д. И - говорит, говорит. Вся его жизнь до нас выливается из него потоком. Я сейчас много читаю об этом и уже увидела из рассказов, что со всеми это всегда бывает. Но - как правило, самое раннее - на второй месяц. А чаще - к концу первого года. До этого обычно дети старше 14 лет стараются показать "крутость", если рассказывают, то что-то "героическое", во всяком случае - не самое бОльное...
Мне это все очень органично ложится. Чувство, что это мой ребенок, никуда с момента , когда впервые к себе прижала заснувшего в первую ночь дома, не уходит...
Скандалит много. Пытается подойти с разных сторон, чтобы получить желаемое. Держу оборону. Понемножку становится легче. Умный. Очень интересный. Чувство юмора хорошее - КВНщик врожденный, кажется Действительно смешно шутит. Плохо уже представляю себе - как же мы без него жили?
Спрашиваю у него вчера: "Я с младшими справлюсь?" Он, - "О! Вы - справитесь!" Прозвучало так, что "За боевые заслуги" - отдыхает. Люблю уже его. Когда скандалит - у меня включается "отстраненность от ситуации"- словно со стороны все вижу. И в замедленном темпе. И успеваю сообразить. В эти моменты основное чувство внутри - "Маленький мой, как тебе трудно, как тебя ломает..." - помогает не принимать на свой счет выпады. Как пример - в ответ на отказ дать ему немедленно IPod, швыряет учебник истории , в котором должен прочесть очередной параграф, затем начинает стаскивать с себя одежду, со слезами, лихорадочно ищет уже выстиранную мной "приютскую": "Мне ничего не надо ни от каких чужих!", "Выкиньте меня лучше, я хочу, чтобы никто про меня не помнил, меня нет!" На звук прибегает сын, говорит ему, что помнит и себя таким, и так же скандалил - ну, всякие правильные вещи. Ребенка это не останавливает - полуголый открывает балконную дверь, стоит перед ней, выкрикивает свои "ежиковы иголки". Я говорю, нащупывая - "ты злишься, что я не делаю так, как ты хотел...тебе страшно, что теперь будет - а ничего не будет. Мы скоро будем с тобой смеяться, когда вспомним, как ты стоял здесь, и что говорил..."и.т.д., и.т.д. Ребенок парирует практически каждое слово, в какой - то момент легко ударяется лбом о балконную дверь. Хватается за эту возможность, повторяет удар сам - чуть сильнее - все, пик прошел, это - сигнал для меня. Быстро подхожу, подставляю под следующий удар свою руку, разворачиваю к себе (не сопротивляется), обнимаю, усаживаю на диван, сама одеваю его в лежащие на полу сброшенные одежки (даже носки снял, психованное сокровище), когда одеваю ему второй носок, начинает плакать. Одетого обнимаю , - "Все, все, успокойся, детка..." Но - самое главное - сразу после этого - учебник истории. Не потому, что мне так важны знания ребенка по истории. А "Потому, что тишина должна быть в библиотеке!"
Сын снял момент уже перед самой "историей" (здесь в первоисточнике фотка - прим. мое - fostermama) - в смысле - перед тем, как ребенок сел за учебник. Ребенок в эту секунду рассказывал про свою маму, что она его очень не любила, и все остальные в семье - тоже, потому, что он упрямый псих. Не думаю, что это соответствует действительности. Он слишком ласковый для нелюбимого ребенка. Думаю - любила. Очень благодарна ей за это. Вот била - это да, скорее всего - била.Она старше меня на 10 лет - ребенок сказал. Алкоголизм."

"Завтра в 12 уже можно забирать младших.
В 8 утра (уже с ребенком) - в одну школу.
В 10 20 - (тоже договорено) - во вторую.
В 11 00 - в третью (школу, где ребенок учился до приюта, он по-прежнему туда просится)
И вот - в 12 - за детьми.
Со школами определимся за это время. Там, куда хочу младших - в шестом - единственном - классе - 30 человек. Ни разделить его, ни посадить больше народу - там не кабинетная система, у каждого класса свое помещение и учителя сами туда приходят. И парты там становятся строго для 30 человек . Директор только что поменялся. Туда - в 8 утра. В ближайшую школу (наша по месту жительства) - после. Старшего ребенка , если не возьмут в бывшую - то туда. Он пока не готов пойти в школу, где будет учиться долго - ведет себя, мягко говоря, скандально-психозно. И я не хотела бы, чтобы адаптационное время проходило там, где ему потом придется все оставшееся время "расхлебывать" последствия такого поведения. Есть у меня мысль, что ему нужно приобрести новый опыт именно на старом месте. И для того, чтобы стресс был меньший, и - самое главное - для того, чтобы не пришлось отвоевывать "место под солнцем" в его неравновесной ситуации адаптации к новым правилам и условиям жизни. Кстати - учет в ПНД тоже есть, за время жизни в приюте он успел полежать в психиатрическом отделении. Не удивительно...
Мы с ним уже научились дышать, когда хочется плакать, так, чтобы не плакать при людях и донести домой, не расплескав. И несколько раз проговорили, что, если ситуация невыносимая, то он бежит домой и может не забирать свои вещи. Или , если может ждать, то звонит - и я его забираю. Еще договорились, что дома все будем разбирать, что он будет чем - то наказан, если допустит какое - то нарушение правил или чьих-то прав. Но там - везде - я буду за него, что бы он ни сделал. Просто, если сделает что-то очень плохое - то мы вместе будем за это расплачиваться и отвечать.
Все эти разговоры были после какого - нибудь его "А что Вы сделаете, если..." или "А я один раз психанул, ушел из школы и хотел...".
Я даже понять не могу - что же так его раскачало сразу после известия, что заберем мы младших завтра и к обеду они уже будут дома...Вариантов - то несколько. Говорит: "Они лучше меня", "Они проще" (именно - не "С ними проще", а "Они..." такая недетская фраза...).
А потом вдруг - наоборот: "Вы не думайте, что они такие хорошенькие, матом не ругаются, малой мне знаете что сказал..." не продолжает, но многозначительно качает головой. Я насмешливо смотрю. Чуткий ребенок понимает: "Я их не сдаю, я Вас предупреждаю!"
Сегодня с утра был веселый, счастливый, отвязный просто. С момента, когда я сказала, что завтра заберем младших - несколько раз надвигал капюшон на глаза и угрюмо молчал на любые попытки вступить в контакт, дважды плакал, несколько раз старался усложнить жизнь людей рядом хоть чем - нибудь. Вот пример: зову обедать. Он голодный, недавно спрашивал - "Когда?". Но уже ломает его. Отвечает, что обедать не будет. Я накрываю на тех, кто дома и на него тоже, но его больше не зовем - садимся. Приходит. Я:
- садись, вот твоя тарелка (место свое он уже знает).
- ай
- как хочешь.
- фу, какая гадость. Как вы только эту гадость едите, не понимаю...
и так все время, пока мы едим, независимо от реакции. Пробовали всякую. Потом, разумеется, уплетает "эту гадость" и просит еще . Пока ничего с этим не делаем - есть проблемы посерьезней. Например - медицинские. Я сегодня добралась до ребенкиной карточки. Какое же счастье, что он дома - в детском доме и интернате такие проблемы не стали бы решать. Потому, что нет угрозы жизни, а , может, еще почему другому. В любом случае - я знаю, с чего начнем и как решим все. А там - в процессе жизни, лечения, учебы и всякой жизненной радости, глядишь - и не понадобится ничего объяснять. Сам все увидит "

"Несколько неожиданные отношения между детьми. Все трое друг друга ненавидят. Все приятное, что было, слетело со старшего из троих, как шелуха. Не просто бьет - а каждую минуту, в любом взаимодействии. Справедливости ради надо признать, что частенько - есть за что...Пока - это катастрофа внутри семьи. Потому, что на запрет бить старший из детей кричит: - "Мои братья - что хочу, то и делаю!", Страшновато: каждый из троих "подсиживает" и "сдает" остальных."

"Самое тяжелое началось тогда, когда на сцене появился телефон 18-летнего старшего брата, который уже умудрился к этому возрасту, будучи учащимся ПТУ, жениться и родить сына . Работники приюта сообщили совершеннолетнему родственнику (единственному, ведущему трезвый образ жизни) о том, что дети из приюта уходят. На что брат выразил горячую готовность забрать всех троих братьев, только попозже, потому, что его ребенку несколько месяцев. Когда попозже - для нас покрыто мраком неизвестности. Зато старший из троих , получивший это радостное известие от младших братьев, запрыгал: "А брат мне разрешит...", "А брат сам курит...", "А у жены брата свой дом и там так круто!"
Дом - у родителей жены , очень приятной девочки, 18-летнего "ребенка с ребенком" - я с ней вчера поговорила, она тоже уверена, что они с мужем заберут братьев мужа, но не теперь .
Старший ребенок был в таком состоянии, что я попросила жену брата передать ему, что ребенок скучает по нему и был бы рад, если бы брат позвонил. Дала номера телефонов, дала адрес. Старший, в перерывах между военными действиями против всех кругом, кругами ходил возле телефона весь вечер. Брат не позвонил. В приют к детям он приходил один раз точно, я не смогла выспрашивать дальше"

"Каждый раз, когда мне случалось сказать что-то одобрительное любому из младших - старший стремился их ударить.Не нужно быть сильно умной, чтобы проанализировать - откуда это: ребенку было 25 месяцев, когда оба уже родились. Может быть, к их рождению ребенка никак не готовили и он даже не понимал, что случилось. А когда сам понял - сам и определил виновников собственной заброшенности. О которой говорит очень многое. Младшие же , в свою очередь, настолько много от него получали, что воспринимают изначально "в штыки" и с ненавистью. Впрочем, средний старается так же "наказать" младшего, если внимание или (и) похвала достаются ему. Самый маленький - ничего не пытается."

"Какая же пропасть в моем отношении к старшему и младшим! Старшего - уже всего так люблю! И , несмотря на то, что ведет он себя намного тяжелее и хуже, чем младшие - все равно в непрерывной готовности без условий - обнять, приласкать, терпеливо объяснить. А младшие пока раздражают непереносимо. Особенно - особенно!!! - когда стараются друг друга подставить и выглядеть повыгодней на этом фоне . И я понимаю при этом, что старший делает то же самое. Только раздражения это уже не вызывает. И никак на это принятие не повлияло ни желание брата забрать, ни готовность ребенка "забраться". Наоборот - такое уважение это вызывает. Особенно сейчас, когда так скорбно мало в нем вызывающего уважение. Брат братом, а ребенок - мой. Не уйдет далеко, обязательно останется рядом, даже если действительно брат заберет. Ощущение, что это мой ребенок, растет с каждым часом военных действий. Пишу это - потому, что старший, наконец, в ванне, моется впервые за 2 недели не в душе и голову. А младших "развела" по своим занятиям - средний у сыновей гамится, а младший - отдушинка моя безобидная - рисует "под сказку" на МР3. Так обрадовался , детка, немудреному этому занятию И Лего его в восторг привел."

"Из вчерашней истерики старшего после того, как силой оторвали его от младшего (Сын. Как мог мягко, но пришлось держать руки):
" Я уйду! Выгоните меня! Я умру! Надоела мне эта жизнь! Ненавижу жить! Я не ..(имя), я никто! Выгоните меня на улицу, пускай я там умру!..." - и так, вперемешку с громкими рыданиями, около 10 минут. Через 10 минут и валерьянку с пустырником выпил, и даже поел. (все остальные в это время ужинали в гробовом молчании за столом, слушая вопли старшего из соседней комнаты. И без меня - я была "в эпицентре".
Не отпускал, ложась спать. Была с ним, пока не заснул. Младшим объяснила основное, но пока - как ведут себя - так и ладно, симптоматически реагирую, основным лечением пока не занимаюсь."

" ...выгулялись на роликах-велике.
Может, сняло немножко напряжение. Дети обедают под присмотром одного из сыновей, я пишу - от вида еды у меня токсикоз. Наверно, теперь (только) я забеременела младшими. Очень хочу, но пока - не могу. Средний , выходя на улицу, обнял и поцеловал.....а я - не готова к этому. Прижала к себе немножко - но без того, что ему необходимо. Без счастья внутри, что он - есть. Какие же дети ласковые! Но у среднего эта ласковость такая...неприятно-хитрая. Он очень нравится сам себе и именно для себя зарабатывает "дивиденты". А вчера в приюте (часа полтора решали все со школой для старшего, отдельно рассказывать надо ) чего только не наслушалась. И лживый старший насквозь, и мерзавец, и я своим попустительским отношением посажу его на шею обществу, и с ним надо коротко разговаривать, и.т.д.,.и.т.д....и младшим досталось.
Никакого совещания не получилось - просто все активно не хотели старшего к себе. Бывшая школа - с бронебойными аргументами про "не сменит окружение - будет продолжать правонарушения", будущая школа - с такими же "у нас такая трудная восьмая параллель, мы с Вами не сможем удержать". И все при этом - "Если Вы приведете и напишете заявление, мы никуда не денемся, но....".Характеристика у ребенка такая, что и тюрьма не справится...эх...
Внешне - самый "удобный" - средний. И я уже понимаю, что его принять мне будет труднее всего. Уже замечаю за собой порочную тенденцию воспринимать его отрицательно изначально, не присматриваясь к ситуации, не давая ему даже права что-то делать, не манипулируя мной и другими. А уж сколько доказательств этой его порочности дружным частоколом выстраивается в моей голове! И знаю, что потом самой дооолго этот частокол сносить - и строю все равно. На этот момент средний мне активно не нравится. Кстати - он самый красивый внешне. Стрижка дурацкая, а так - выдающаяся и внешность, и тренированность тела - братья очень уступают, особенно младший, с выраженным дефектом строения челюсти и зубов. И мне этот дефект помогает хотеть его (самого младшего) защищать. А ведь никто и не нападает...ой, плохо работают мои мозги "

"Старшего взяли в класс МЧС, сдать до 1 ноября на форму $150. Это - не иначе Бог послал.
Муж только что по телефону руководил старшим студентом - тот переустанавливал у себя винду. Дети вокруг разговаривали в привычном им тоне. Муж договорил с сыном, набрал меня - и я получила за все сразу. Вот этого одного штриха мне не хватало для полного расслабления. Когда я это все выслушала (про безответственность в принятии решений, про жонглирование судьбами, ущемление существующих детей и абсолютный эгоизм) - все вдруг стало просто и понятно. А я уже как-то совсем рассыпАлась.
После этого волшебного пенделя я вдруг выросла на полметра, рявкнула общий сбор, поставила жестким жестом песочные часы посреди стола и, когда дети ,в испуге замерев, замолчали, сказала, что когда песок высыплется, я заткнусь (так и сказала), а они смогут продолжить, если захотят. Но эти 20 минут все слушают меня. И сказала все то, что сказал муж - только им. Про себя , а не про них. И попросила помочь , как бы это ни было безответственно с моей стороны. И сказала, что не жалею. И не пожалею. И никогда не отдам сама - только если сами захотят. И что они мне нужны. Закончила еще до середины - минут за 9. "Все!" - говорю. А старший ребенок, шепотом - "Еще песок остался...". Я села. (стояла перед столом, за которым они сидели). И он полез ко мне на колени, молча спрятал морду мне в волосы и тихо там дышал мне в шею, держась за нее обеими руками. Острое чувство любви к нему и невозможности существования без...Идиллия продолжалась минут 5. Отсилы 6. Потом все началось заново. Но , видя мой взгляд, старший уже не бьет, а убирает руку и злобно шепчет "Я с тобой потом разберусь". Пока на бОльшее не способен. Спасибо ему за это...
...Уложила - и доооолго валялась в ванне с лавандой . Потом пошла на них смотреть. Такие чудесные все, уютные, уже вымытые дома, пахнут моими любимыми запахами. Младший маленький совсем, средний, жадина, загреб себе все игрушки. Принесла зайца - спать с ним. Младший схватил, обнял...и вот как стиснул, я прихожу - а он так и спит. Так защемило! Чувствую, что он будет любимец мой - такое существо светлое, несмотря на наносные приспособления для выживания...так захотелось ему первому связать что-нибудь, хоть носки, чтобы "каждая петелька с любовью". Впервые в кайф было тронуть, укрыть,и - поцеловать. И - аж слезы навернулись - мой запах! Слава Богу! Не мог чужих детей мне привести - мои дети. Нет пока того, что есть к остальным. Но - я в пути
Все так чудесно, когда они спят - и издают звуки вроде тихого сопения. День был - самый трудный за последние года три...
... боюсь своего отношения к среднему. Не хочу сделать его нелюбимым пасынком, но чувства сейчас - такие. Не придумала пока, что буду делать. Спать..."

"Я получила от жизни очередной подарок. Не верила целые сутки, что так может быть. Но - сутки на исходе, а состояние еще лучше. По порядку:
Позавчера поздним вечером, уложив детей, я не смогла справиться с состоянием тоски , тревоги и вины по поводу своего отношения к среднему. И позвонила подруге - коллеге (вернее, сбросила ей СМСку, не спит ли она. Сбросила двум, которые на моей памяти переживали подобное. Но одна из них оказалась в Питере по делам. Разговор предполагался не минутный, по мобильнику было неудобно.) Разговаривать со мной согласилась вторая. Созвонились по домашнему, я вышла на балкон, чтобы никто меня не услышал. И рассказала подруге, как мне...
Вкратце: душа не принимает среднего, со старшим все понятно и с младшим есть положительная динамика, хотя и далекая от старшего. А средний - чужой ребенок - и все. И все его действия изначально принимаются мной с подозрением на плохое. Я, понимая это, с собой пытаюсь работать. А результата - не вижу. И вспоминаю о том, что сама себе обещала, только тогда, когда уже успела сначала подумать что-то негативное. И, конечно, ребенок в долгу не остается - дает запрашиваемое мной с лихвой...и подставляет братьев, и ябедничает без остановки, и ленится делать вообще все, что необходимо, и еще большой список...
И вот - я это все и еще много такого проговорила, повинилась, легче мне не стало, но мысли стали определеннее. И вдруг ( а стояла я на балконе и уже изрядно замерзла) прямо перед моим балконом происходит авария. Мне было плохо видно, я думала, что столкнувшиеся машины без габаритов стоят мордами друг в друга. А потом оказалось, что машина была одна - она так выглядела - как две - потому, что вообще перевернулась от удара и стояла на боку. Я еще полчаса разговаривала - видела массу остановившихся помогать людей, поэтому сама никуда не звонила. И говорила уже бОльше на другие темы. Хотя на эту - тоже говорила. А потом...я положила трубку - и стала представлять себе, что в той машине мог быть средний. Потом закрыла тему для себя и пошла спать.
Утром я встала с мыслью - "Что случилось с ребенком?" (средним). Все вспомнила и даже сон восстановила - я была на море. И мы так классно отдыхали там с детьми. Со всеми. Мужа с нами не было, я ему во сне звонила, он ехал к нам и я объясняла, как найти. Потом я пошла к детям, и, поднимая, тронула среднего двумя руками за плечи. Он, как пружинка, взвился навстречу - просто прыгнул ко мне. И мне очень сладко было его обнять и шепнуть на ушко "Доброе утро, малыш".
Процесс пошел. Мы разговаривали вчера вечером про то, что дорога друг к другу - это путь каждого до места встречи. И каждый свой отрезок пути может пройти только сам. Рисовала им человечков, схему движения. И впервые смогла произнести, что - я иду им навстречу, всем троим. И рада этому, И мне просто очень в кайф видеть, что и они идут тоже
Боялась - как проснусь сегодня. Слава Богу! Все так, как хотелось - приятно обнять, приятно жить рядом
Кстати про аварию - я сразу видела, как вылез прихрамывающий человек. Так вот - он и был один, Слава Богу, никто не пострадал серьезно."

"Получили учебники, посмотрели, где что в школе. День - очень тяжелый по количеству дел. Собираю назавтра . Основное собрали, будем стараться закрыть все дыры в течение ближайших дней. Старший в школе был тихим и каким - то таким вежливо-приятным. Совершенно замечательная завуч нам помогала. Сама получила все учебники - нам осталось только забрать. У меня такое светло-уставшее состояние, я им просто наслаждаюсь. Завтра - первый школьный день."

"Первый "марш-бросок" младшего пришелся в аккурат на утро первого школьного дня. В результате в школу в первый день средний пошел один (учатся младшие в одном классе). Очень боялся, но все вышло хорошо - дети его приняли очень доброжелательно и он вернулся из школы в восторге от этого. В середине школьного дня домой к нам приходила классная младших - молоденькая учительница биологии. Познакомилась с малым, который к этому времени уже ничего не добился , понял это и стал снова веселый и спокойный. Классной он понравился (еще бы! все "слил" - осталось чистое золото ), завтра надеюсь отправить и его...
Старший в школе (поговорила с его классной по телефону) пока послушный, тихий и производит впечатление ребенка, неспособного на шалости

Так все меняется быстро, на глазах срастаемся и взаимопроникаем. Осязаемый процесс, потому, что прикосновения детей стали совсем другие: у старшего такие уже - как у родного ребенка. Может схватиться за меня, одевая обувь, прыгая на одной ноге. Может с разбегу, раскинув руки, в меня врезаться и небезосновательно уверен, что будет принят с удовольствием. Может залезть под руку, на колени, обнять и дать обнять себя. Сыновья говорят : "как всегда у нас был" .Про младших так не говорят. И я понимаю, почему так получилось: они оба везде были лучше старшего. Послушнее, удобнее...их не отдал приют в психиатическое отделение, не вызывали инспектора по делам несовершеннолетних. И они привыкли считать себя хорошими, но при этом основная деятельность - поиск, постоянный, чем бы себя развлечь и что бы себе добыть. У обоих. А старший настолько не рассчитывал уже на то, что кто-то будет по-настоящему счастлив от одного только того факта, что он рядом есть - что (вот же нагородила!) он этим наслаждается не меньше, чем я его существованием. Младших стрОю потихоньку...
Средний приносит мне мой конспект по педиатрии (обложка тетради - доктор Айболит, который в зависимости от угла зрения наклоняется к бегемотику и поднимает голову):
- а можно я это возьму?
- нет, конечно, это не детская игрушка. Где ты это взял?
- там...
(отмашка в сторону антресолей, где тетрадь и лежала в числе прочих архивных тетрадей, в том числе - дневников)
- разве я разрешила тебе туда залезть?
- а чтооо....нельзяааа?"

"Сын съездил забрал очередной заказ по каталогу - две куртки и два сета трусов. Еще два сета едут пока. Старший натянул на себя эту куртку и, несмотря на жару в квартире, не соглашался снять, пока челка не стала мокрой. А пакетик со своими трусами просто прижал к груди. Мне было отчаянно больно на это смотреть...
Я уже могу обнять младших, мне приятно о них заботиться, наряжать и баловать. Но отношение к ним обоим не может догнать отношение к старшему. Оно летит вперед с крейсерской скоростью, и я сама чуть успеваю меняться за собственным отношением к этому ребенку. Мои сыновья принимают его так же, как я - мы уже просто каждый к себе тянем это чудесное, честное, хамское, вредное, очень доброе существо. И все в семье улыбаются, когда перед ними возникает его широкая улыбка. Младшие не ревнуют, уверяю! Они просто не могут поверить, что это возможно. И каждый раз, бедняги, обламываются оба, когда, в очередной раз вознамерившись посвятить меня в тайны прошлого старшего брата, слышат, что я об этом знаю. И на их мордашках такое недоумение, - "Как же так, знаете - и все равно обнимаете?"
Так интересно - у моей доброй давней знакомой дочка училась в школе с младшими и даже в детском саду была с ними. Это выяснилось позавчера только. Я к ней пристала и она рассказала все, что знала. В числе прочего - что старший принес водку и на химии напился с другом. В этот же день младшие вместе поведали мне эту историю в лицах, сколько успели до того, как я их перебила и отослала. Только сказали, что было это в кабинете физики. И тут на сцене появилось главное действующее лицо, и несколько смущенно сказало, что - во-первых - это было на биологии. Во-вторых - это был самогон друга. А в третьих - он об этом после того, как выпили все равно ничего не помнит. И еще это лицо сказало, что "с такими делами завязано", чем вызвало у меня приступ необъяснимой гордости. Такой, будто я к этому всему весной прошлого года могла иметь отношение ("завязать" оно тогда еще решило ) ...
Мне нравится средний род, когда я говорю о своих детях. "Главное действующее лицо", правда, не характерно для меня. Но "оно" - очень характерно. Дитятко, солнышко, сокровище, счастье мое. Ой, как же мне повезло - то! Ребенкина болезнь взяла и перенесла нас через хребет адаптации. Теперь ни болезни, ни адаптации . Мне кажется, наглостью будет хотеть такого и с младшими "

"Какую непростительную глупость я совершила! Как ступила! Просто идиотка (здесь рыдающий смайл, просто представить, потому, что вообще смайл - это весело. А мне, мягко говоря, не весело )
Старший в очередной раз, оказавшись рядом с младшим, забрал у него игрушку (дракона с разворачивающимися крыльями). Младший стал пытаться забрать - и на шум пришла я (ой, лучше б я не приходила!). Попыталась разобраться, старший игрушку не отдал, сказал, что имел всех в виду (обычное для него дело пока). И тут я решила позвонить их женатому брату. Потому, что с момента приезда к нам он не звонил - и я собиралась предложить позвонить детям. И потому, что я, ты ж понимаешь, таким образом собиралась укрепить эту связь и показать взрослому брату его значимость для меня и - в первую очередь - братьев. Я посетовала на то, что братья не дружат и попросила поговорить со старшим, как старшим, как он должен к младшим относиться. Мне было слышно - я звонила со своего телефона, он такой, что слышно всем, кто рядом. Брат пообещал, что ребенку не поздоровится, и в таких выражениях, что по сравнению с этим сам ребенок для малых - не меньше, чем Мери Поппинс. Я никак не успела изменить ход вещей. Несколько фраз - и мальчик мой бедный побледнел, закапал слезами и отдал мне трубку, брат мне сказал, что дела не позволяют ему навестить братьев и на этих выходных тоже. И что звонила из деревни мама и очень была недовольна тем, что дети не в приюте. И быстро попрощался...
Когда я повернулась к старшему - все мое вероломство было написано у него на лице. Губы дрожали, слезы катились полосками, а глаза смотрели на меня так, что я поняла, что разом утратила все доверие, которое мальчик уже мне отдал. (здесь - смайл, бьющийся головой об пол. Или в стену.)
Я тут же сказала, что я так глупо поступила...что очень-очень жалею, что позвонила...что ни в коем случае не позволю бить его, смогу защитить...
И тогда он - уже на руках - стал просить не отдавать его никогда. Стал жаловаться на вещи, которых еще не произносил, И младший, и средний были здесь же - все это развернулось при них. И они тоже стали говорить, что очень, очень боятся, что придется идти обратно. И они ни за что не хотят...но если придется обратно в приют - то тогда лучше к родителям или брату, потому, что хуже чем в приюте не бывает, днем нормально, взрослые работают...а ночью начинается беспредел...(все это я слышала и про интернат). Я пообещала, что против желания ребят никуда их никто не отправит. И попросила прощения за то, что позвонила, сказала, что никогда больше не стану с их братом обсуждать что-то плохое. Помирились, но когда уже смотрели кино - через час - у ребенка все еще сохранялись темные круги вокруг глаз. А ведь их уже несколько дней не было. Сокрушаюсь...
Посидела с ним, укладывая, рассказала сказку - "Наследницу Маргичи". Вернее - начала рассказывать. Взял мою руку двумя, и так и уснул с ней. Очень родной и любимый ребенок. Только я у него - дура. "

"За то время, что дети уже дома, изменилось снаружи немного. Но я вижу, что большего и быть не может. Дети в таком возрасте, когда уже сложно с лету приспособиться и измениться. Их и так ломает, бедных, много от чего. Непривычная им обстановка, музыка звучит, речь труднопонимаемая ими. Много чего нельзя, что никто не запрещал раньше по причине отсутствия возможностей. Много что можно - но это непонятно - неизвестно, а, следовательно, ненужно...
Процесс болезненный для обеих сторон - каждого с каждым попарно. Вот столько процессов сразу. Искры вспыхивают то там, то тут. С утра младшие дрались из-за листка бумаги (при наличии у каждого еще одного альбома). И листик, разумеется, ни при чем - так выходит пар. Мои стОйкие неоловянные солдатики такие молодцы! Я вчера вечером на разгоравшийся до 10 вечера и случившийся взрыв прошептала им "Простите, дети". А они стали уверять, что знали, на что идут и мне не нужно расстраиваться. "Мама, ты же знала, держись!" . Взрыв разметал взрывателя в разные стороны и я его до часу ночи собирала по всей комнате. Уснул с тройными всхлипами, ясен пень, на руках.
Выводы:
По другому не получится, ему нужно именно так.
Лучше спровоцировать его зеркальным поведением, чем, как вчера, стараться потушить.
Раз 20 за 4 часа его выделывания предлагала сразу перейти к финалу - рыдать на ручки. Так вот нет - для него ценно все, каждый этап процесса им был со смаком пройден. так мне видится, что любимый этап - даже не на ручки, а "Убейте меня!", "Дайте мне сдохнуть" и "Выкиньте меня на улицу" с потоком слез. Потому, что только после этого он смог дышать - до этого около получаса без слез дышал, как после кросса.
Перед тем, как заснуть, абсолютно счастливый, блаженно свернувшись к плечу:
- никогда не думал, что быть ребенком так классно. Я уже не хочу скорей вырасти и всех поубивать.
И я была в этот момент счастлива.
В этот момент, потому, что это было вчера. А сегодня нам нужно вымыться - а мы вот не хотим - не грязные. "Вот покажите мне - где тут грязь?" Ладно, можно не мыться. Но мимо уроков не проедешь, а они тоже "Это просто бред, зачем мне этот бред знать, я не буду никаким химиком, я не хочу!"
Впрочем - положительная динамика в "приоткрывании крышечки для выпускания пара" тоже очевидна:
За 20 дней, что ребенок провел дома, первые три дня он был серьезно болен, потом по нарастающей пытался расширить скандалами границы дозволенного, потом, осознав тщетность, еще дня три просто скандалил, а последние дней 10 прошли так: дня два скандалы потише, два дня подарка-отдыха для меня; день скандал еще тише - три дня отдыха...вчерашний скандал очень похож на заключительный - как красный залп салюта. Я настраиваю себя на это. Теперь будет отдых...будет все спокойно
Сейчас дети на улице. И, не видя их, я так рада, что они уже у нас есть. Но я понимаю, что через час они придут и средний обязательно на кого-то наябедничает, младший постарается спровоцировать среднего на агрессию, чтобы потом взывать к помощи старших, старший ребенок будет щемить их обоих, а остальные мои дети будут прижиматься ко мне и говорить успокоительные вещи для себя и меня.
Может, я сама это и строю все такими своими прогнозами? Может, Ангел-Хранитель записывает "скандал так скандал"? Срочно, срочно исправляться!
Они придут веселые, дружные, и будут вежливо помогать друг другу раздеваться...
И я пойду потрогать лбы, потому, что вести себя подобным образом они будут, только если сильно заболеют. Если они здоровы, то будут шпынять друг друга, ревновать, ябедничать и далее по списку.
Сын вчера вечером, прощаясь на ночь, обнял и шепотом:
- я же тоже так себя вел?
- нет, ты всегда был замечательный
- мам, я помню этот свой возраст. Я несколько раз такой же был. Это ужасно.
- я так довольна тем, какой ты...
- так и не переживай из-за него.
А ребенок в это время еще даже предпоследнюю фазу не прошел - грохотал со злостью чем-то в комнате. И я перекрестила сына на ночь и побрела на "вызревание катарсиса"..."

" "Уроки французского" начинали смотреть (все трое) с большим неудовольствием - "Фу, старье какое, что там может быть интересного, тогда даже спецэффектов не было!". А к моменту, когда Володя бежит за машиной, старший ребенок сказал "Какое классное кино раньше снимали...". Мне сказал об этом один из сыновей - я не смотрела с ними. Спросила только после - "Понравилось?".
И они почти в один голос каждый свое сказали, с общей темой "Еще как!"
Утром сегодня перед уходом в школу старший ребенок :
- а у Вас еще такое старое кино есть?
И сын, стоявший рядом, спросил:
- а ты "Мимино" смотрел?
И на отрицательный ответ сказал:
- я даже завидую, что ты в первый раз посмотришь...
"Мимино", как и большинство других старых фильмов, старшие мои дети посмотрели раньше. До сих пор по некоторым поводам они могут сказать "Кто он такой , этот потерпевший..." или " Я такую неприязнь испИтываю к потерпевшему..."
Пообещала я сегодня не "Мимино", конечно. Покажу, пожалуй, "Белый Бим...". "

" У старшего ребенка отит. Вечером пожаловался на то, что "ухо заложило и никак не исправить", потом начало болеть. Потом поднялась температура. Отит у него хронический, судя по его словам ("Я сколько себя помню, оно (ухо) у меня всегда болело"). Закапала Отипакс, чтобы не болело, уснул очень поздно, потому, что температура не та, которую сбивают (37,6), но - труднопереносимая им. С температурой ему плохо - болит голова, еще ухо болело сначала, то в жар - то в озноб бросает, настроение у ребенка было совсем плохое- нельзя было уйти от него.
Пока не уснул - рассказывала "Наследницу Маргичи". Про эту сказку нужно отдельно рассказать. Это у нас такое очень мое средство говорить с ребенком, когда он не хочет или не может говорить. Сказка бесконечная совершенно. Все повороты событий в ней напрямую зависят от того, что мне хотелось бы до детки донести. И дети всегда (а рассказываю ее детям я уже очень много лет - и своим, и тем, с которыми работала и работаю) понимали это, но слушали - тоже всегда. У этой сказки структура русской волшебной. Герой , в силу разных причин не увидевший вовремя свою любовь и утративший ее - идет "по свету" в поисках. И , по ходу, с ним происходят очень разные вещи. Он оказывается то в стеклянном городе (где нет стен не из стекла, потому, что жители решили, что честным людям скрывать нечего...(и это очень мощное средство обдумать необходимость личного пространства, времени и остального личного не только для самого ребенка, но и для людей, которые рядом с ним); то в маленькой деревушке, где люди испокон веков живут в согласии, потому, что много веков назад пережили страшную вражду, но маленькая девочка сдружила деревню. И, хотя она уже состарилась и умерла - но люди почувствовали, какое это счастье - любить других - и уже не хотят счастья лично для себя, если есть кто-то несчастливый рядом...; то в рабочем поселке, где часть времени года люди прекрасны, потому, что они (лесорубы) работают и делают это хорошо, умея - а другую часть года они отдыхают и тратят заработанное в корчме - и становятся совершенно другими людьми. И сами понимают эту метаморфозу - и ничего не могут сделать "Ибо таков порядок вещей"...надо ли говорить, что наш герой помогает изменить мнение, что порядок вещей должен оставаться неизменным и ничто не должно меняться со временем..еще есть места, где живут одни дети ("Праздник непослушания" мне в помощь) и неперечисляемое количество всяких-всяких еще мест. Рассказываю я эту сказку не очень часто. Хотя бывает и несколько вечеров (ночей - она рассказывается только при выключенном свете и когда дети в постелях) подряд. Я и сама уже не помню всех мест, в которых мы уже побывали с этим героем, который волшебным образом приобретает черты тех, кто слушает и переживает события, отдаленно (очень отдаленно - иначе получается грубо и не пройдет) напоминающие те, что волнуют слушающих в реальной жизни.
Идея сказки - не моя. Об этом тоже непременно нужно рассказать...

"Про происхождение и авторство терапевтической сказки “Наследница Маргичи»:
В ранней-ранней юности я работала в школе – интернате в г.п.- не очень большой деревне . Место было по тем временам очень глухое – 30 км. по плохой дороге от ближайшего маленького райцентра . Попала я туда по очень прозаической причине: интернат был, а воспитателей в нем – не было. И призжавшие по распределению сбегали, как только могли быстро.
Так вот – кроме всего тяжелого , там у меня было хорошее. Были дети. И – Галя.
Галя (Храповицкая в девичестве, Пахомова в супружестве) была выпускницей N-ского, кажется, педа (если там было тогда ИЗО-отделение), преподавала труд девочкам и рисование всем. И была она художницей – фэнтэзи в духе Валеджо (что в конце 80-х годов прошлого века было просто революционно)
Вот именно она сочинила и рассказывала мне эту самую «Наследницу Маргичи».
А я – использовала идею. За что , наряду со многим другим хорошим, что оставила в моей душе и жизни эта девушка – теперь давно уже женщина, я ей очень благодарна."

"Он уснул в половине второго. Сегодня утром вялый, ничего не хочет, завтракать не смог.
Мои сыновья вечером вчера говорили о зависимости-независимости от : вещей, чужого мнения, обстоятельств жизни. Очень глубокий разговор - я слушала и не нашла ни одного местечка, где могла бы что-то сказать. И вот, после высказанной мысли о том, что ко всему надо относиться, как к изначально не твоему, ко всему в мире - старший ребенок вдруг стал говорить:
- но это же просто бред! Это только нищие так могут говорить...ну что вы вообще говорите, вы соображаете? Вообще ничего своего - это же просто бомж?
- ... (имя ребенка)! Мы же про отношение к вещам говорим, а не про то, принадлежат ли они нам по человеческим законам...
- ну так если принадлежат - то зачем думать, что это не мое?
И тут произошло самое большое счастье за последнее время - сыновья мои посмотрели на парнишку, друг на друга - и на ребенка высыпалось:
- а ты умный!
- он слышит и думает!
- Мам, он такой наш - просто непонятно, как мы могли без него ( я это запомнила, это ценно, т.к. этот сын не сразу справился с тем, что нужно делить меня )
- ты поймешь...скоро..
Ребенок словил общее настроение и просиял - и был жестоко обломан:
- но ты еще над этим вообще не думал, говоришь, как маленький ребенок...
И эти мужчины приняли его в свой "философский кружок" - он пытался что-то говорить, даже спорить, очень часто использовал свое любимое "Бред!", быстро устал и сбежал. Но после его "убега" сыновья сказали, что не ожидали, что так быстро, что он большой умница и что - самое главное! - он "очень наш".
По этому поводу - просто счастлива "

Сын привез нового приятеля-одногруппника. Парнишка провел с нами всю вторую половину дня - и вот ушли они вместе - и средний - в церковь на вечернюю службу. Средний - сам захотел, попросился (я не форсирую). Старший подорвался - "И я хочу!", но я, сославшись на еще тлеющий отит (ухо капаю ему), обещала, что пойдет, как только пойду я. Но настоящая причина именно в том, что я не хочу, чтобы сыну понадобилось в храме ребенка укрощать. Младший - не просился и видно было, что не хочет...
Сегодня начали заниматься со всеми тремя рисунком. Учились готовить карандаш "перочинным" ножом, штриховали "семью оттенками", рисовали с натуры цилиндр. Старший и средний - с очевидными способностями к рисованию. Уже готовы работать серьезно . Договорились так: ежедневно дважды по 45 минут - отдается рисованию. Первый урок - академический, то, что я прошу. Второй - творческий. Что душа просит.
Душа попросила темперу, я ничего не задавала и не навязывала, но рисовали осеннее "что-то". Сказалось, вероятно, то, что я делала осенние букеты для украшения дома, а для этого собирали листья , гладили их через бумагу и распределяли - что с чем.
Разумеется, в первую очередь я хочу дать детям возможность сублимировать в рисунках то, о чем они не смогут сказать вслух. Или этого будет недостаточно. Но - и научить их технике тоже. Потому, что есть одаренность, определенно
Уже начали систематически читать. Удовольствием это назвать пока не получается. Ибо занятие непривычное настолько, что любимый персонаж Галустяна со своими "Букварем, второй и синей" все же читал больше моих деток Но - уже не в штыки. И понемножку начинают слышать, когда читаю я. Это видно по тому, что я уже услышала несколько вопросов. Вопросы пока такие , что не знаешь - смеяться или плакать:
Читаем мы с ними пока что попроще - Пантелеева, рассказы. Вчера вот - "Феньку" (начали с Буквы Ты)
И вот - заканчивается рассказ словами : "Так что Вы ее, Феньку, не жалейте..." - и еще пару слов про то, что живется Феньке в чемодане очень даже неплохо, там у нее все, что нужно, и даже телевизор. И - средний, с большими светлыми глазюками своими, всегда удивленными :
- а можно я спрошу? Я, вот, одно только не понял...так почему ее жалеть нельзя?
- почему нельзя? Можно, вот ведь автор ее и пожалел, на улицу не прогнал, хоть она и гвозди ела...
- а почему он тогда говорит, что нельзя жалеть?
Перечитала. Объясняю:
- это он успокаивает читателей, чтобы не подумали, что Феньке в чемодане плохо...
- ааа...понятно...значит, можно жалеть?
Пожалуй, "Честное слово" я еще подожду младшим читать
Еще одно развлечение: начали строить крепость на картонке из пластилина. Как на самом деле строили - каждый камешек отдельно. Катают "строительный материал", лепят "кирпичи" - и возводят стены на пластилиновом зеленом холмике с начерченным планом башен и стен. Между кирпичей вкладывают время от времени валуны - все под руководством моих сыновей. Работа эта кропотливая и сделано еще так мало, что даже не полностью первый ряд кладки лег. Но - это и моторика (не хватает), и возможность поговорить за этой работой-развлечением, и - альтернатива Джетиксу, который в прошлой жизни моих детей был единственным доступным развлечением ."

"Приют готовит документы на лишение родительских прав. Брата не слышно было с того несчастного момента, когда он пообещал старшему его убить. Родители - в деревне, я разговаривала с участковым, он говорит, что мама агрессивная, соседи уже в деревне вызывали милицию из-за нее. Пьют. Папа на 10 лет моложе мамы - и , со слов участкового, полностью под ее влиянием. Участковый считает, что шансов на социальную реабилитацию этой семьи - нет.
Тем не менее, родителям по моей просьбе сообщили, где дети и как с ними увидеться (позвонить и приехать).Пока не слышно...
Все трое - тубинфицированы. У младшего в легких - кальцинаты. Это значит, что ребенок перенес туберкулез на ногах. Тубдиспансер предложил санаторно-лесную школу. Но, услышав об этом, младший устроил истерику. Он рыдал на каждое мое слово об этом - и требовал, чтобы я ему срочно подтвердила, что он никуда больше не поедет ни на сколько. Я объясняла, что это - пятидневка. Нет, ни одной ночи он не может больше нигде ночевать. Сдалась. Слишком очевидное горе это вызывает. Не думаю, что такое состояние будет способствовать восстановлению его здоровья.
Не сегодняшняя и не вчерашняя ситуация, но - не написалось раньше. А теперь - вспомнилось и думается об этом:
В один из первых дней дома , один из детей элементарно переел. Не уследила за количеством, так вышло. И - стошнило. Видно было и по количеству, и по состоянию всех остальных, которые ели то же самое, что не отравление. Да и по состоянию физиологическому ребенка - тоже было понятно, что просто переел. Но - психическое состояние - это что-то не виданное мной раньше. Когда с ним это случилось - он стал дрожать, закрываться руками и просить:
- не надо, не надо! Я сейчас все уберу, я вылижу все, будет чисто...
И - не переставая закрываться руками, приседать и дрожать всем телом, он стащил с себя майку - и этой майкой стал собирать с пола. Меня просто скрутило от этого зрелища. Поднимаю его с пола:
- не надо, я уберу, пойдем мыться, тебе нужно вымыться...
Оставила в ванной, включила теплую воду, принесла чистую одежду. А он , все еще плача:
-спасибо, спасибо!
Весь остаток дня ходил за мной и смотрел преданными глазами...
Били их, что ли, за то, что плохо стало? И - где? В семье? Так они давно из семьи - уже больше полугода...

Жила-была девушка Аня. Обычная совсем, наверное, в толпе вряд ли кто обратил бы на нее внимание. К 25 годам родителей рядом не оказалось, а сестра уже жила с семьей в другом конце города. И вроде женихи какие-то рядом оказывались, но чтобы принц объявился или хоть кто с совсем серьезными намерениями... Ну не сложилось, как говорят. А у сестры к тому моменту и муж второй и детей четверо. Но не в радость, наверное это богатство оказалось. Сестра начала пить и частенько племянник 13 лет приезжал к тете Ане прятаться. Затем Сергей (назовем его так) стал ночевать периодически, а потом и вовсе остался. Благо квартира-брежневка, оставленная родителями Ани, позволяла. Девушка расцвела: в ее жизни появился смысл. А вскоре и сестра Сергея 11 лет переехала к тете. Вот тогда и появился претендент на руку и сердце героини, почти принц. Жили они практически семьей и с трудностями бытовыми хозяйка справлялась хорошо и жизнью была довольна. А вот жених стал замечать, что детей будущая супруга любит значительно больше, чем его. И мысль эта не давала покоя. Решил "наказать" Аню: вернулась она как-то домой, а жениха с вещами след простыл. Трубку не берет -- пропал человек как и не было его.
Через четыре года, открыв дверь, увидела Аня "пропажу". Как ни в чем ни бывало спросил:
-- Пустишь?
-- Заходи. Только детей у меня уже четверо.
-- Ты -- ненормальная! -- крикнул он, а затем развернулся и ушел.
Потом звонил, уговаривал одуматься, пока Аня сама не попросила не беспокоить: племянников она никому не отдаст. Ну и что, что сапоги одни на двоих со старшей дочерью и девченки-погодки хотят удивлять начальную школу нарядами, а не учебными успехами, да и старшенькому компьютер куплен в кредит. Да, ненормальная, думала она, но счастливая...
Недавно у Аниной сестры родилась девочка, которая тоже нужна только тете. И скорее всего, как только подросший Сергей переедет в новое социальное жилье, девочка присоединится к Аниному семейству. Сестра же сказала, что работать не собирается и через 2 с половиной года лучше в следующий декретный отпуск уйдет. Удивительно, но женщина, лишенная родительских прав относительно четверых детей, даже пособие получила на пятого ребенка как на перворожденного.

Есть у нас такой семейный момент: каждый вечер перед сном, когда пьется на ночь кефир или чай (или молоко с медом, если простыли), мы "вытягиваем" каждый по бумажке с какой-нибудь умной мыслью, или афоризмом . Часто дети перед тем, как вытянуть, вслух задают вопрос и получают на него ответ в бумажке. Это работает Так вот - новые дети уже ждут этого момента. И пытаются осознать связь своиз планов и вопросов "на завтра" с тем, что попалось в бумажке. И уже иногда получают откровение Вчера в ответ на вопрос младшего, как сделать так, чтобы старший "не лез", ему "пришла" бумажка:
"Когда живешь в согласии с собой, тебе по силам ладить и с другими." - и тут же нашелся свидетель (средний) того, что младший всегда перед тем, как старший пытается младшего задеть, его дразнит и кривляется. Я предполагала что-то такое. Но в этот раз определенно ситуация мне помогла. Потому, что старший так благодарно взглянул на среднего, а младший так смутился - что мне этого хватило для разруливания . Спасибо бумажке
А еще вчера в ответ на вопрос среднего, скоро ли у него будет телефон(вот хитрюга!) (еще не осилили для всех - только для старшего) получил:
"Ничего не имеющий не имеет врагов и спит спокойно." - и все рассмеялись.
Запас этих бумажек я пополняю регулярно - распечатываю лист и разрезаю. Складываю в 2 или в 4 раза. Хранятся у нас эти "оракулы" в корзинке

Посмотрите еще 20 записей на эту тему