Садовские хроники. Август 2011.

Со вcеми нашими болезнями никак не могла пост разместить о том, с чего же все, собственно, началось. Точнее, откуда началось. Хотя данные немного и устаревшие, но для меня, тем не менее, памятные. Для истории.

22 августа. Прихожу забрать своего ненаглядного ребенка. Слышу из-за двери:

- Кушай, Кирочка, кушай! Большая будешь: выше мамы, выше папы!

Чур меня, чур! – перепугалась я. Какое-то десятое чувство подсказывало мне, что рост в два метра для девочки не есть очень круто. Первым желанием было взломать дверь плечом, влететь в группу тем самым плечом вперед и с криком: «Нооооооуууу!» вырвать изо рта ребенка кусок хлеба: «Не еееееешь!» Я сдержалась. Хлеб остался во рту, рот при Кире, Кира при радужных перспективах обогнать по росту папу.

Дома дочка попросила: «Хочу сика!»

Какая еще сика? – изумилась я. Ребенок становится би-лингвой? Русский язык и младше-ясельный? Если через некоторое время услышу «Агу!», с садом придется попрощаться.

Здесь отмечу, что написание данных заметок происходило по мере развития событий. И когда писалось про это «агу!», я еще не знала, что через несколько дней мы попадем в больницу, и Кира на самом деле при каждом уколе будет жалобно кричать «Агу!» Толи я напророчила, толи все-таки садовская деградация языка сказалась, толи просто болевые ощущения привели к необъяснимому языковому возвращению в прошлое. С дет.садом, тем не менее, на полтора месяца мы попрощались. На всякий случай.

 

23 августа. Отвела я ребенка в сад и со спокойной совестью пошла эгоистично расслабляться. Звонок. Номер незнакомый. Сердце забилось как ненормальное – неужели заболела? Расшиблась? Побили?

- Марина Анатольевна?

Ну все, точно! Что-то случилось.

- Да, говорите скорее! Что случилось?!

- Это вас завуч беспокоит, с вами директор хочет поговорить по поводу школьных часов.

Фффух! Слава Богу! Чуть умом за эти несколько секунд не поехала.

 

Это был день, когда Кира впервые осталась в садике на сон. В два часа мы с Юркой как примерные родители пришли в сад за дочерью. Кира еще крепко спала. Со слов воспитательницы, уснула без каприз, правда, позже всех. Пришлось даже ее чуток подкачать, песенку спеть и торжественно выдать куклу. Куклу? Дома Кира обычно спит с железным утюгом и без всяких песен.

Раз уж пришли и делать особо нечего, стали с мужем меню изучать.

Завтрак: молочная рисовая каша, печенье с маслом, какао

10.00: сок

Обед: мясные щи, пюре картофельное, гуляш, молоко, хлеб

Полдник: творожная запеканка, апельсин, чай

Решили с Юркой остаться тут жить.

Когда я уже одна вернулась за дочкой через полтора часа, их в группе осталось всего двое. Остатки мирно играли. Выдали мне Киру на руки, попутно рассказав, что рот у ребенка не закрывается – болтает без умолку - и некоторыми знаниями всех поражает. Вдогонку нам дали апельсин. Всю дорогу Кира только и делала, что внюхивалась в этот апельсин, как будто впервые его видела. Проедет два метра на велосипеде, остановится, понюхает, мне в нос его сунет, чтобы тоже аромат заценила, в корзиночку на своем транспортном средстве положит, два метра проедет и опять все заново. Думала, до дома апельсин живым не доедет – вынюхаем весь.

 

24 августа. Провожали Киру в сад вдвоем. Оказывается, я слишком редко вижу мужа по утрам. Выяснилось, что по утрам он далеко не ангел – всю дорогу мы мирно переругивались. В пылу мирной ругани я не заметила железную трубу и со всего хода врезалась в нее лбом. Искры из глаз, обгоняя друг друга, полетели в разные стороны. Юрка еще и отругал до кучи. Пришлось срочно разреветься. А он все равно стоял на своем – жалости я не добилась и разревелась еще сильнее. Сначала хотела тут же на месте развестись, но поразмыслив остатками не вышебленных трубой мозгов, решила, что просто больше по утрам с ним никуда ходить не буду.

Привели Киру в сад. Воспитательница была новенькой. Относительно новенькой – Кира видела ее в мае. Те самые два дня, после которых мы полтора месяца лечились. И еще вчера – после сна встречала ее как раз Оксана Владимировна. В общем, не самый знакомый для Киры человек. Но, на удивление, Кира с огромной радостью пошла к ней, как будто всю жизнь только с ней и общалась. Днем, правда, говорят, плакала – на новеньких насмотрелась и тоже решила их ревущую партию поддержать.

 

25 августа. День моего выхода на работу. Юрка повел Киру в сад один. Воспитательница посмотрела на него, по одной ей известным признакам догадалась, что он отец, отобрала из рук расческу и причесала-заплела Киру сама.

Папа собрался уходить. Кира по-деловому уточнила напоследок:

- Маму терять надо?

- Нет, - ответил отец, и Кира со спокойной душой ушла в группу.

Дома я попыталась разузнать, как же зовут детишек в садике:

- Витюша, Вероничка.

Ласково там у вас деток зовут, да.

- А тебя как?

- Кира!

- Что-то тебя как-то не ласкательно… Тебя воспитательница ругала?

- Ругала…

- За что?

- Я цветочки рвала…

- Какие цветочки??

- Ну такие, в горшочках…

Тля, а не ребенок у меня. Хорошо хоть просто отругали, а то могли бы и дихлофосом побрызгать.

 

26 августа. С утра я очень торопилась на маршрутку, а Юрка стоял в наряде и отвести Киру в сад не мог. Очень уж нарядный был. В итоге я сунула воспитательнице прямо на крыльце ребенка и пакет с вещами, а сама галопом помчалась на остановку.

После работы обнаружила Киру практически на том же самом крыльце. Недалеко от него.

- Мама, я салат ела с морковкой и горошком! – бросилось ко мне мое чудо.

- Да уж, ест сама и приговаривает: «Кирочка молодец, Кирочка молодец! Большая вырастет!» - внесла некоторую ясность воспитательница.

Дома сняла с поедателя морковки и горошка шапочку, из-под нее вывалились две забавные косички. Видно не мою руку! Я сама еще и не думала, что у нас такие косы могут быть. Надо исправляться.