Про ремонт и родителей мужа

Тут будет много букв.

У нас дома есть ремонт. Еще у нас есть бабушка и ее муж-дедушка. Они есть не у нас дома, а у себя в Англии. Ну, и решили мы их в гости пригласить на Рождество. Во-первых, подумали мы, Рождество - семейный праздник, а во-вторых, к Рождеству наш ремонт уже можно будет загнать в какие-либо человеческие рамки, вот и будет нам стимул.

Бабушка и ее муж-дедушка к нам на Рождество не хотели, а хотели в сентябре. «У нас», - сказали они, - «стиральная машина в кухне течет». Мой муж долго выяснял по телефону, почему стиральная машина течет именно на Рождество, а не в сентябре, но это сакральное знание ему так и не открылось. Зато он узнал,чтоMI-6, видимо, использует бабушкин дом для хранения своих супер секретных данных, которые они прячут на мини-серверах, запрятанных в бабушкин комод, под грудой отглаженных салфеточек. Иначе как объяснить то, что на предложение Мужа слить воду в системе и отключить электричество, дедушка отреагировал фразой: «А как же мы потом все будем настраивать и синхронизировать?» «Что им там синхронизировать?» - орал Муж, положив трубку. - «Тостер? Микроволновку? Часы на духовке?» Тогда-то мы и подумали, что, наверное, мы чего-то не понимаем в жизни наших английских родственников.

Проблема заключалась в том, что в сентябре наш ремонт все еще блистал своей необузданностью. В принципе, ремонт жил своей жизнью, а мы своей - в отсутствие спальни мы спали на раскладном диване в единственной уцелевшей комнате (днем это была группа детсада, вечером - наш будуар), в отсутствие кухни - готовили в ванной (готовность самой ванной была весьма условна), в отсутствие туалета пользовались мобильным «сортиром по вызову».

Вы спрашиваете, как это пережил Заяц? Нормально, искренне считая, что так живут все нормальные люди. Да ладно бы только Заяц - дети, что начинали со мной в саду, выросли с наивной уверенностью в том, что строители - это такая же неотъемлимая составляющая персонала детского дошкольного учреждения как нянечки или воспитатели, что тихий час обязательно должен опровождаться звуками отбойного молотка, и лучше всего засыпается под вопли вышеуказанных строителей: «Твою мать, какого х... ты сюда колотишь, этой стене сто лет, она же рухнет сейчас!», а полный подгузник лучше всего презентовать Флой, когда забавный водопроводчик дядя Пит отключит воду без предупреждения. Если мои подопечные попадали в более традиционные детские сады, они ставили персонал в тупик вопросами типа: «А когда приедет экскаватор?», не понимали, зачем копаться в песочнице с игрушечной лопаткой, если можно палкой размешивать настоящий цемент, и почему никто ничего не орет про то, что архитектору надо руки оторвать вот прямо сейчас.

«Мы все про ремонт знаем», - сказали нам бабушка и ее муж-дедушка. - «Мы этих ремонтов повидали. Подумаешь, ремонт, удивили». Тот момент, что ни я, ни муж не сможем взять полноценный отпуск в это время, чтобы уделить им внимание, их тоже не смутил. Согласно бабушкиной логике, зачем человеку, у которого свой бизнес вообще какой-то там отпуск? Хочешь - работай, хочешь - не работай. Мой способ заработка им представлялся примерно так: Муж с утра уходит на работу, Флой пьет кофе. Когда ей надоедает пить кофе дома, она идет пить кофе в Норвуд. Когда и в Норвуде кофе надоедает,Флой приглашает к себе пару каких-то чужих детей и поет им пару песенок. Дети в это время смирно сидят там, куда их посадили, мило улыбаются и позируют для фотосессии, ничего в доме не трогают и, упаси Бог, не плачут и не какают. Потом наступает пять часов, дети волшебным образом испаряются, и Флой идет пить вино.

В общем, сентябрь приближался быстрее, чем ремонт отступал, и мы поняли, что проигрываем в этой битве. Мы по-прежнему спали на диване в гостиной (она же детская игровая), но для бабушки и мужа-дедушки разгребли вторую спальню (она на момент ремонта выполняла роль кухни-склада). Ванная наша выглядела так, будто Вторая мировая закончилась в ней вчера и не в нашу пользу (но, по-крайней мере, и душ, и туалет работали), из кухонных приборов имелась в наличии электрическая сковорода, чайник и микроволновка (я достигла невероятных высот в приготовлении еды в микроволновке - от пасты до пирогов), а амбициозная пристройка к дому, ради которой собственно все и затевалось, выглядела как залитое цементом футбольное поле, в конце которого имелась пропасть в вечность (наша спальня, по замыслу, размещается в подвальном помещении).

В общем, в первый день своего прибывания, бабушка и муж-дедушка вернулись с прогулки часа в четыре. Дома в это время наличиствовал Заяц, а также россыпь моих подопечных - Лисса-Колобок, Тесс Серьезная и Кай-Маленький Будда. У бабушки и дедушки наступает время пить чай. Чай пить они привыкли в гостиной, в крайнем случае - в кухне. В нашем доме не имеется ни того, ни другого - кухня - она же ванная, там чаи не погоняешь, а гостиная - детская группа. Вот туда они и приходят на единственно имеющееся сидячее место -- складной икеевский диван.

И тут Зайца накрывает. Заяц вообще закатывает истерики редко, но метко. В чем там было дело, я сейчас уже и не помню, но Заяц отработал по полной - деть падает на пол, стучит ногами и орет: «Хочу папу! Хочу папу! Хочу папу!» Бабушка и ее муж-дедушка нервно переглядываются. Лисса-Колобок с интересом наблюдает за развитием событий. Она вообще к подобным истерикам не склонна, но Заяц для нее - источник подражания и вдохновения, поэтому в ответ на зайцево нон-стоп «Хочу папу! Хочу папу! Хочу папу!», Лисса падает рядом на пол и орет «Не хочу! Не хочу! Не хочу!» - чего конкретно ей не хочется, она сама не знает, зато солидарность проявлена.

На Тесс Серьезную такие провокации не действуют. Когда тебе восемнадцать месяцев, у тебя свой план в жизни и обращать внимание на глупых трехлеток, которые хотят (или не хотят) папу, тебе не солидно. А бабушка и ее муж-дедушка ей понравились, значит нужно им что-то подарить. В списке подарков у Тесс Серьезной на первом месте стоит ее заяц Гарри. От столько щедрого подарка нормальные люди обычно отказываются, а бабушка и ее муж-дедушка раз - и взяли. И спасибо сказали. Тесс задумалась и решила: «Надо им дать еще зайцев, раз уж они так обрадовались». С зайцами в сундуке с игрушками случилась недостача, но Тесс это не смутило - нет зайцев, а чем вон тот розовый слон хуже? Он еще и на странном языке песни поет (Слона Зайцу подарила моя мама. Он на русском языке с китайским акцентом громко вещает всем о том, что у него большие уши, и он любит покушать).

Когда бабушка и дедушка и слона приняли с благодарностью, Тесс Серьезная, поняла, что смысл жизни найден - надо похоронить гостей под слоем мягких игрушек. Не отвлекаясь на «Хочу папу!», «Не хочу!», «У меня большие уши, я вообще люблю покушать!», Тесс курсирует между сундуком с мягкими игрушками (он у нас большой), и диваном, щедро одаривая сидящих на нем бабушку с дедушкой. Последние, пытаясь не задохнуться в радуге плюшевого счастья, тщетно пытаются делать вид, что очень любят детей.

Кай-Маленький Будда истерик не закатывает и зайцами не делится. Он понял жизнь (видел он этих англо-саксов, у него папа из Шотландии), и знает, что путь к завоеванию внимания английских бабушей и дедушек лежит через чашечку чая. Поэтому, запихнув в игрушечный чайник пластмассовую кукурузу и помидор, он с характерным «шшшшшш» (чай так всегда делает, когда в чашку наливается) берет чайник и чашку и отправляется выполнять свою миссию. Для него не существует преград в виде горы пушистых слонов, а недостаток словарного запаса, характерный для двух лет, он компенсирует настойчивостью и повтором, подкрадываясь к бабушке и мужу-дедушке с разных сторон так, чтобы куда бы они не повернулись, их ожидала радостная мордашка Кая, игрушечная чашка в горошек и неизменный вопрос: «Чай будете?» (да или нет, неважно, главное - предложить!)

Бабушка и ее муж-дедушка понимают, что пора бежать и просчитывают пути к отступлению. Их последняя надежда - входная дверь, и они бочком перемещаются по дивану в направлении выхода, но как только они уже почти готовы сделать последний рывок, дверь театрально распахивается. Энди, папа Кая, приехал пораньше забрать сына. Он босиком (кроссовки снял в машине), в спортивных трусах и майке (только что с тренировки по футболу) приветливо проорав всем доброго вечера, осведомляется, как прошел наш день (а орем мы друг на друга, потому что какафония из «Хочу-не хочу папу», вкусовых пристрастий розового слона, шмяканий мягких игрушек и предложений выпить чаю не стихает ни на минуту). В какой-то момент, Энди вдруг спохватывается, и, извиняясь за свою грубость, поворачивается к бабушке и ее мужу-дедушке и, с непередаваемым шотландским акцентов, вежливо, но очень громко, интересуется: «Ну, как вам в Австралии? Нравится?»

Занавес. Бабушка и ее муж-дедушка до сих пор считают, что это мы специально подстроили. «Нормальные люди», - говорят они, - «так жить не могут».

Пара фоток, чтобы вы не думали, что я все выдумала про ремонт.