Диагноз.

Школа во время перемены, выглядит так, как выглядел бы в моем представлении зоопарк, если бы всех зверей заперли в одном вольере и стар и млад, хищник не хищник… это уже не важно.

Важно, что в этой клетке заперт твой ребенок. Ребенок с диагнозом СДВГ.

Надо уметь приспосабливаться. Надо уметь адаптироваться. Но как можно приспособиться к тому, что тебя бьют и обзывают? Как можно адаптироваться в коллективе, который тебя категорически не приемлет?!

Мне говорят «вы не идете на контакт!», в их понимании контакт выглядит так: «да, мой ребенок монстр, да, вы правы у него не все в порядке с психикой, да, вы правы, ему не поможет школьный психолог, ему необходим психиатр». На самом деле ещё год и психиатр потребуется мне.

Я не оправдываю своего ребенка. Я знаю про него ВСЁ. Я давно уже сняла розовые очки и знаю, что он может солгать, если за правду побьют. Я знаю, что он может ударить девочку, и никогда потом не докажешь, что девочка целенаправленно выводила его из себя. А даже если докажешь, то кому от этого легче?! Мальчик не должен бить девочку. Я согласна. Не должен. И девочек _таких_ быть не должно. Что дальше?

Мне говорят надо уметь приспосабливаться. А я, в меру своей испорченности, наблюдая _других детей без диагноза_, подтекстом слышу – пусть будет хитрее, подлее, изворотливее. Мне говорят «я ко всем так отношусь», а я смотрю в чужие тетради в такие же почти тетради, с таким же почерком вижу четыре,четыре и ещё четыре. И я отвечаю «мне не нужна четверка там, где стоит уверенная тройка. Мне нужна четверка там, где РЕБЕНОК СТАРАЛСЯ». Но мне ничего не говорят.

Зато когда я спрашиваю «вы считаете нормальной ситуацию, когда ребенка в раздевалке мальчики бьют ногами?!» и мне отвечают «вы представляете?! Он так всех против себя настроил!».

Я умею адаптироваться. Никто не знает, чего мне это стоит, но я умею. И я умею приспосабливаться. Но когда я прихожу устраиваться на работу и вижу коллектив, который мне не нравится, я говорю «До свидания». Когда я вижу, что мой потенциальный руководитель обладает весьма скудным интеллектом, я говорю «До свидания». Я, теперь, имею такую возможность.

Мой ребенок не может сказать «До свидания». Когда классный руководитель довела его до истерики, он хотел собрать вещи и уйти домой. Его заставили сесть, высмеяли и написали в дневнике «после замечания собрал вещи и пошел домой!». А ведь это была единственная возможность для него прекратить издевательства над собой.

Я вижу школу на перемене. Я слышу, что происходит в классе на уроке, однажды у нас был включенный диктофон в рюкзаке. И я, черт побери! помню, как я сама ходила в школу. Я до сих пор почти физически ощущаю неприязнь, которую вызывала у некоторых учителей. Я недавно нашла свою тетрадку за первый класс, я, взрослая тетя, сидела на полу обняв ее и ревела. Господи, как я ревела!!! А в тетрадке за помарку стоит жирное четыре с минусом. Я помню, как мне было это обидно ТОГДА. Но тогда эта была очень субъективная обида. Очень… детская, слепая, бессильная. А сейчас, когда я вижу КАК несправедлива эта отметка, когда помню себя той девочкой… И сколько таких случаев, которые помнишь ты, которые помнит твоя мама, которые происходят с твоим ребенком, которые он будет помнить!

И те дети, что без диагноза, за которыми я наблюдаю исподволь… Они так же подвижны, так же активны. Однако легче переключаются и запросто сдерживаются. Сейчас учитель смотрит на него и поэтому, когда ты наступил ему на ногу, он скривит лицо в улыбке, но как только учитель отведет глаза, ты полетишь на пол, а он закричит, что ты его ударил. И в дневнике моего ребенка появится очередное замечание «Провоцирует драки!».

А я правда не хочу, что бы мой ребенок был как эти…, что без диагноза. Я честное слово не хочу.

Не знаю, как решить эту проблему глобально. Ведь я до сих пор мыслю утопично и мечтаю об идеальном обществе. Обществе, в котором ребенок может сказать «дядя, ты дурак?» и не быть наказанным, потому что дядя правда дурак. А за правду не бьют.