Анатомическое

Иногда такое чувство, что родители у Алисы - идиоты.

Например, она сидит и самозабвенно ковыряется в носу. Пыхтит, трудится, вся поглощена процессом. Алисе 3 года, я напоминаю. Ковыряется и вдруг задумчиво говорит: «Что-то козюлька совсем не хочет забираться на пальчик. Она, наверное, боится, мамочка».

Или, например, уложила я её спать. У неё свой сюжет в кроватке: правая рука - это чайка, левая - змея и они дружат, чайка катает змею по небу. Проходит полчаса и вдруг из кроватки доносится бодрый голос: «Я хочу какать. Мамочка, какашки хотят в домик! Очень-очень хотят!». Домик - это горшок, если кто не понял.

Алиса садится на горшок и начинает озвучивать весь процесс. Дает имя первой какашке, потом второй и дальше разворачивается целый сюжет в горшке. Слава богу, только на словах. Имена дает выдуманные, поэтому я никогда их не повторю. То есть Сережей и Антоном какашки не называет. И у них там целая жизнь в «домике» происходит. Можно садиться рядом, записывать и получится сказка про какашку.

Так вот мы с мужем так не говорим про всякие козюльки. Единственное в чём я замечена, так это в озвучивании невкусной, но полезной еды. Например, борща. Я достигла такого уровня профессионализма и артистизма, что, наверное, смогу накормить любого ребенка вне зависимости от степени его ненависти к борщу. Причем ребенок этот у меня будет есть сам и просить добавки, потому что во дворце, который мы образно строим в животике, мы уже поставили «стол», «стулья», «кровать», повесили «картины» на стены и, о боже, забыли постелить ковер и расставить книжки на полках. Это как пример. Есть борщ со мной - это целое приключение. И таких сюжетов у меня так много, что теперь я могу выступать в цирке.

Но вот история про то, что козюлька боится забираться на пальчик - это точно не я.

Боже, неужели я и правда всё это пишу…