О Димушкином папе.

Пока мы не знали пол малыша, я долго пытала мужа традиционным вопросом: кого он все-таки хочет больше, - на что после очень мужественного сопротивления (вопрос-то провокационный, ибо, понятно, что кто бы ни родился - тот и самый любимый), получила не менее традиционный ответ - сына все же больше. А почему? Потому что: во-первых, хочется передать «наследнику» фамильные черты, а во-вторых, хочется совместных игр (как же можно мальчику, каких-то 20-ти с существенным хвостиком лет, не мечтать о радиоуправляемых машинках, «лего-техно» и прочих увлекательных мальчиковых плюшках? :)

Ну что я могу сказать… мечты сбываются даже в мелочах :0)) «Фамильные черты» перекочевали в Димку чуть менее, чем все. По мнению абсолютного большинства, Димка - вылитый Стас (если щеки вырастить и носик курносым сделать). Сходство заметили еще на узи в 28 недель беременности)) А в роддоме вся команда врачей, принимавшая роды и ведущая операцию, хором заявила, что я мужа родила заново (роды у нас были совместные, так что Стаса все наблюдали воочию, и говорили со знанием дела)))

Что касается игр… Ну, вряд ли мечты мужа включали пластиковые погремушки и растяжку с цветными обезьянками - но пока что совместные игры папы и сына тяготеют именно к таким атрибутам (лиха беда начало! - дайте только подрасти).

Вообще, разглядел Димку первым именно папа, которому принесли сына из операционной через 40 минут после рождения. Мне тоже, конечно, его показывали: «Посмотрите, мама, на ребенка!». Кто бы учел, что я без линз, а с моим зрением на таком расстоянии я могу убедиться лишь в как таковом наличии этого самого ребенка (ну и присутствии крупных компонентов - типа «руки-ноги-голова»…)

Стас с самых первых неделек очень много занимался с Димкой (брал специально двухнедельный отпуск, а потом - новогодние праздники), но всю степень привязанности папы и сына я прочувствовала, когда Стас заболел. Температура подскочила до 39 градусов, налицо был явный вирус - ни о каком контакте ребенка с больным папой речи быть не могло (и без того наши 30 метров не слишком позволяют изолировать больного от младенца). Стас лежал пластом, я пыталась ухаживать за обоими моими мужчинами, обстановка была почти военной. И ко вторым суткам такого режима Димка начал капризничать - он плакал на руках, в слинге и в кроватке, не спал толком днем - в общем, всячески выражал свой протест этому миру. Я пребывала в постоянном ожидании, что сын заразится - и каждый его рев воспринимала как начало болезни (сколько раз я измерила Димкину температуру за пару суток- не счесть). На третий день возникло предположение, что Димка объявил забастовку в связи с отсутствием папы в его, Димкиной, досягаемости. То есть папа был где-то рядом, его даже было видно, но он его - Димку - «забыл, разлюбил и больше на руки не берет». Это было таким потрясением для ребенка, что к третьему дню сон сошел на нет и ночью тоже. Данная гипотеза подтвердилась с выздоровлением мужа. Все капризы сына прошли моментально, стоило папе взять на ручки. Димка повеселел и вошел в нормальное русло бытия. Папа, кстати, тоже заметно повеселел (а уж как полегчало маме - так и не вышептать).

В принципе, кроме кормления и пеленания, нет ничего такого, что Стас бы не мог сделать сам, оставаясь с Димкой - они прекрасно ладят друг с другом. Сын заинтересованно прислушивается к варгану и даже горловому пению в исполнении Стаса, восхищенно улыбается всем рожицам, которые папа готов ему состроить, гордо посматривает на мир, лежа пузиком на папиной ладони, и с удовольствием дергает за длинные папкины волосы. Именно Стас с первых дней взял на себя Димкино купание и массаж с гимнастикой.

Сейчас довольно много открытий в Димкином мировосприятии принадлежат именно папе: как сынок по-новому стал реагировать на игру в «ку-ку», с каким увлечением он смотрит на настенный календарь в стиле палехской росписи, какими интересными для Димки оказались собственные пальчики на ногах.

И конечно, папа - последний оплот спокойствия и терпения, когда у сына и мамы истерика (часов в 5 ночи), когда кажется, что рев будет бесконечным, а маме чертовски хочется убежать на край света, свернуться там клубочком и накрыться покрывалом со словами «я в домике, меня нет!». Тогда папа берет в свои руки сына, отправляет маму отдохнуть и возвращает вселенной правильные очертания.

Вот такой у Димки мировой папа!