О чем говорит расследование Панамских офшоров.

В психологии есть понятие вытеснения - устойчивого отказа индивидуума признать очевидную истину. Чаще всего такой блок возникает или из-за непереносимого стыда (так, алкоголик отказывается признавать, что виной семейных проблем является его алкоголизм, и винит во всем жену), или из-за противоречия между реальностью и устойчивыми стереотипами, важными для самооценки и даже самоидентификации индивидуума (например, красный директор никогда не признает, что его соперник, внедривший у себя новые системы мотивации и пригласивший талантливых менеджеров, выигрывает конкуренцию просто за счет эффективного управления, - скорее он будет жаловаться на «случай», «нечестную конкуренцию» и «переманивание лучших»).

Использование офшоров российскими предпринимателями, инвесторами и менеджерами сопровождалось все последние десятилетия именно таким вытеснением со стороны российской власти, неготовой признать, что именно из-за ее политики бизнес в стране утекал в офшор, как если бы Россия была отсталой страной Центральной Африки. Много лет официальная позиция в отношении офшорных операций была «разрешать, но осуждать». Возможность вывода титула владения и активов на офшорную компанию справедливо воспринималась как неизбежный побочный эффект открытости рынка для иностранных инвестиций и свободы движения капитала - отсюда было «разрешать».

Однако вывод в офшор всегда официально воспринимался как попытка уйти от налогов или скрыть нелегальные доходы, то есть как признак противозаконного деяния. Отсюда росли требования сложной (и противоречивой) отчетности по офшорным активам, не подкрепленные ни возможностью проверки, ни системой учета. Отсюда бесконечно возвращающаяся идея налоговой амнистии, которая, по мнению апологетов, должна вернуть активы в Россию.

Спор о том, что именно побуждало и побуждает всех за малым исключением российских экономических агентов работать через офшоры, можно вести вечно: и потому, что опроса среди них толком не проведешь, и потому, что, несомненно, в офшорах есть какой-то процент черных денег - полученных взятками, выведенных из-под налогов, отмытых с наркотрафика. Availability bias будет всегда подсказывать: раз вот этот конкретный знакомый чиновник складирует взятки на офшоре в Белизе, значит, все офшоры - помойки с черными деньгами.

В то же время мой опыт работы с офшорами (в силу своих менеджерских позиций в инвестиционном бизнесе я за 25 лет столкнулся с тысячами офшорных компаний и десятками тысяч сделок с их участием) показывает, что в российском варианте в подавляющем большинстве случаев офшоры используются для совершенно чистых денег и активов и не в целях ухода от налогов. Хотя часто среди целей оказывается в том числе оптимизация налогообложения, что во всех развитых странах считается совершенно законным правом предпринимателя, если только сделки не носят фиктивный характер.

Компромат на десятки тысяч

Однако мое мнение менее интересно, чем свидетельства, собранные большой группой журналистов и касающиеся использования офшоров крупными российскими бизнесменами, в том числе теми, кого пресса относит к условной категории «друзей президента России». Само по себе опубликованное на днях расследование (судя по косвенным признакам, видным опытному глазу вашего покорного слуги) проведено вполне добросовестно, да и не требовало героизма или гениальности - в сущности (и это важно понимать), данные по движениям денег по офшорам и по их бенефициарам уже давно не тайна. Надо просто захотеть, и узнать можно все. Тем более что бенефициары, описанные в расследовании, и не собирались прятаться - нет никаких многослойных структур типа трастов, никаких сложно учрежденных фондов, никаких компаний из действительно черных юрисдикций типа Белиза или Конго. Мне как получавшему инвестиционную лицензию на Британских Виргинских островах и создававшему фонды на Кайманах, можно не рассказывать, что Карибские острова - черная территория. Это на сто процентов неправда: регулирование там очень жесткое.

Что же выявило расследование? Виден ли за офшорами след взяток, воровства, торговли оружием, наркотиками, ухода от налогов? Удивительно, но - нет. Сложные цепочки используются для унылого получения совершенно законных кредитов, хранения полученных средств, в значительной части - обратного кредитования бизнеса в России.

Слова «необеспеченные кредиты», «крайне высокие проценты», «секретное владение» в документах расследования призваны нарастить интригу, но с финансово-юридической точки зрения не несут никакой нагрузки. Да, ВТБ выдавал необеспеченные кредиты офшору. ВТБ вообще выдавал множество необеспеченных кредитов. Это отражалось у него в балансе резервом 100% против капитала. Это его право принимать такие решения. Кредиты выдавались компании, тесно связанной с господином Ковальчуком, миллиардером и человеком, вхожим в круг президента России. Что может быть лучшим обеспечением?

Да, кредиты в Россию от офшорных компаний выдавались под высокие проценты (кстати, не всегда - в расследовании есть ссылки и на кредиты под низкие проценты). Интересно, а какой предприниматель стал бы искусственно завышать налогооблагаемую базу в России, выдавая себе со своего офшора кредит под заниженные проценты?

«Секретное владение» - это вообще миф: в России, как и в большинстве стран мира, владение акциями публичных компаний требует раскрытия конечного бенефициара хотя бы один раз - банку, который покупает для тебя акции.

В каком-то смысле в результате расследования мы увидели «окружение президента России» с хорошей стороны: сотни журналистов из многих стран, изучив миллионы документов, не смогли найти против него ничего, кроме банального «да они такие же, как все!». Они тоже выводят активы в офшоры, тоже прогоняют кредиты через офшор, тоже пользуются знакомствами и связями. Расследование ни в какой степени не может претендовать на «компромат против президента и его друзей»: такой компромат можно без труда найти на десятки тысяч предпринимателей в России, и не только.

Недоверие своих

Я совершенно не хочу обесценить отлично известный и без расследования факт, что Россия - страна феодальная, здесь все делается по протекции, связи важнее таланта, а власть сращена с бизнесом так, что редко можно понять, где начинается одно и заканчивается другое. Мы все знаем, что в России можно получить льготный кредит и не погасить; выбить огромный подряд у государства по заоблачным расценкам, даже если ты не обладаешь ни опытом работы, ни капиталом, ни сотрудниками, да еще и не выполнить его, и не вернуть деньги; протащить знаковое внешнеполитическое решение, существенно ухудшающее положение страны, но дающее тебе монопольные возможности по поставке импорта. Для этого всего лишь надо принадлежать к ограниченному кругу избранных. Но, строго говоря, при чем тут Панама?

Да, запах от панамских сделок, мягко говоря, не очень. Там весь букет проблем нашей бюрократии: неграмотные юристы, некрасивые операции, ошибки, исправляемые задним числом, переусложнения, нарушения правил и даже законов (правда, мелкие) там, где они вовсе не требовались. Надо перебросить средства? Зачем делать вложения в капитал или займы - сделаем уступку за 1 доллар, а потом решим все переиграть и сделаем уступку еще дальше. Надоело делать цессию? Переведем средства фиктивными сделками с акциями - организуем прибыль за счет транзакции туда-сюда по разным ценам или отказа со штрафом. К сожалению, есть у нас в России традиция - толком не уметь. В этом смысле «панамские друзья» ничем не отличаются от прочих. Так что и это не разоблачение, а всего лишь грустная констатация.

И тем не менее расследование открывает глаза на крайне важную, возможно, важнейшую проблему современной российской экономики. При прочтении материала возникает навязчивый вопрос: зачем? Ну правда, зачем таким людям - близким друзьям президента, миллиардерам, владельцам крупнейших банков и компаний - проводить операции через офшоры, причем даже не прятать там деньги, не уходить от налогов, не финансировать незаконные операции (ничего этого, повторю в который раз, в «разоблачении» нет), а просто вести рутинные, пусть и основанные на протекционизме и фаворитизме бизнесы?

Ответ на этот вопрос тот же, что и ответ на вопрос, почему в России так плохо развивается экономика, такое слабое предпринимательское сообщество, так неэффективно производство, так высок отток капитала и интеллекта. Он прост: России как экономическому пространству, как зоне российского права, как политической системе никто не доверяет. Никто - вплоть до личных друзей президента. Возможно, они, знающие про эту систему и это пространство лучше других, не доверяют в самой большой степени.

Самовытеснение в офшор

На тему, что надо было сделать власти для достижения такого ошеломительного результата, как это последовательно делалось и продолжает делаться, можно писать книги и говорить часами. Нам важен конечный факт. Мы имеем дело с системой, использовать которую легально боятся даже самые привилегированные участники. Боятся настолько, что совершенно законный бизнес предпочитают делать вне отечественной системы, даже ценой сложных ухищрений, расходов на гонорары юристов и мелких нарушений духа и буквы законодательства, типа наигрывания прибыли за счет сделок с ценными бумагами.

С 1991 года мы строили новую, рыночную экономику, которая должна была стать существенно более эффективной средой для предпринимательства, основой для развития страны и роста благосостояния граждан. Мы понимали и принимали возможные издержки рынка, через которые проходили все молодые капиталистические государства, в том числе приватизацию своим, появление олигархов и приближенных бизнесменов, сращивание бизнеса и власти (Томас Гарди и Теодор Драйзер хорошо описали эти явления). Эффективное законодательство, растущая конкуренция, формирующееся гражданское общество должны были постепенно ограничить и свести к минимуму эти негативные явления.

Но на практике мы за 25 лет создали токсичную среду, в которой господствуют беспрецедентное засилье бюрократии и катастрофическое несовершенство законодательства, правоприменение по звонку и диктат силовых органов в решении гражданских вопросов, произвол монополий и активно развиваемая в том числе центральной властью культура пренебрежения к закону, презрения к предпринимателю и инвестору и примата классовой справедливости (то есть сиюминутной личной выгоды) над честностью.

В этой среде не только обычные предприниматели (не говоря уже об иностранных) не могут нормально работать - в нее те самые свои, приближенные выходят как в открытый космос, только чтобы взять кредит и увести в офшор, чтобы купить бизнес и положить акции на панамскую компанию, чтобы доставить товар и рассчитаться тоже в офшоре - по британскому праву, под неусыпным оком compliance, под боком у налагающих на них санкции американцев, под страхом быть найденными группой журналистов и раскрытыми The Guardian, - где угодно, но только не в России.

Расследование, конечно, ничем не грозит его российским фигурантам; тут воинам компроматного фронта, вызывателям гнева народного и международного можно расслабиться. Но есть слабая надежда, что оно откроет глаза десятку реальных правителей России, равно как и тысячам средних и мелких бенефициаров существующей системы, на то, в какую ситуацию они сами себя загнали - фактически полновластно распоряжаясь страной, они боятся в ней существовать и работать.

Вдруг вытеснение рухнет, и вместо бесконечного построения неработающих паллиативов типа заливания проблем необеспеченными деньгами или жарких дебатов о процентной ставке они решат направить свои усилия на кардинальное изменение ситуации с системой права и правоприменением, уровнем бюрократического давления, произволом силовых структур. В конечном счете, как мы видим, это будет выгодно в первую очередь им самим. И даже если заявленной ценой такого изменения политики будет безусловная амнистия нынешних фигурантов подобных расследований вместе со всеми их панамскими капиталами - страна от этого только выиграет. "