В октябре багрянолистом девятнадцатого дня...

Все мы знаем и помним эту дату - 19 октября. Листая пушкинские сборники и натыкаясь на это число в заглавиях стихотворений, щемит сердце - настолько пронзительны Его стихи, посвященные этому дню, празднику святого братства "чугунников".

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Счастливы те, кто так же как Пушкин, могут воскликнуть это, вспоминая школьные годы...

Вот бы жить, как в оны дни -
Вот бы жить легко и смело,
Не рассчитывать предела
Для бесстрашья и любви.
И, подобно лицеистам,
Собираться у огня
В октябре багрянолистом
Девятнадцатого дня,
Девятнадцатого дня.     (Ю.Ким)

Это часть нашей домашней Пушкинианы, посвященная Лицею

Книги все букинистические. Куплены давно и в разное время. 

Для школьников интересна книга М.Басиной "Город поэта" (Ленинград "Детская литература" 1975).
Даже если лень будет ее читать, то одно только перелистывание книги даст очень много. В ней очень много иллюстраций - фотографии, репродукции,  документы, рисунки и карикатуры самих лицеистов,  рисунки художников, посвященные Пушкину. Все это узнается при случае, провоцирует дальнейший интерес или хотя бы остается в памяти. Мне книга очень нравилась. В подростковом возрасте  легко вспыхивает внезапный интерес, волнует понимание связи времен, возникает желание увидеть все вживую...

В.П.Авенариус - Отроческие и юношеские годы Пушкина (Москва "Вече", 1999)
Книгами Авенариуса в 80-е и 90-е годы XIX века все просто зачитывались. Это был "своеобразный мостик из мира детских представлений о поэте в мир серьезного пушкиноведения". Если честно, я не зачиталась, тыняновский "Пушкин" понравился мне гораздо больше. Или просто эта книга попала мне в руки тогда, когда ничего нового о Пушкине она сообщить мне не могла.

ПУШКИН, Дворцы и парки (Ленинград "Искусство" 1968)
Большая монография для тех, кто интересуется архитектурой. Планы, схемы, фотографии - большие, качественные, жаль, что только черно-белые. Куплена собственно именна из-за фотографий Екатерининского парка и янтарной комнаты.

Пушкинские места (Москва "Профиздат" 1988) 
Путеводитель - хорошо изданный 2-хтомник небольшого формата с множеством мелких  фотографий. Текст вполне заменяет речь экскурсовода. В идеале - можно не толкаться с группой, а болтаться по музеям-заповедникам самостоятельно, разглядывая все что хочешь столько, сколько хочешь.

Н.Я.Эйдельман - Большой Жанно
Ну, во-первых - это Эйдельман (а его и Гордина я люблю больше всех других, пишущих о той эпохе), а во-вторых - это Пущин. И он был бы ПУЩИНЫМ в декабристской среде, даже если бы Пушкин не написал о нем "мой первый друг, мой друг бесценный" - он бы не потерялся в истории, остался бы в ней, благодаря силе своей личности, а не отблеску пушкинской славы, коснувшейся и его просто по факту сосуществования в одних стенах учебного заведения.
Из аннотации: Бессмысленно пересказывать книги Натана Эйдельмана. Их надо читать. Тем более эту - «Большой Жанно», посвященную «другу бесценному» самого Пушкина и декабристу Ивану Пущину. Пожалуй, это самая «романная» из всех исторических книг Эйдельмана. Она о том, что нет свободы без личности и наоборот. Это повествование о том, как «выстроить» себя и свою судьбу красиво и достойно, быть «артистом в силе». Хотя, возможно, вы прочитаете в «Большом Жанно» совсем о другом. Эта мудрая книга так многогранна, что каждый найдёт в ней страницы лично для себя и … о себе. 

Толстый выцветший голубой том с его письмами и "Записками о Пушкине" на фото отсутствует, он у мамы. Она очень любит его перечитывать - он всегда на полке в изголовье кровати.

И моя любимая - тот же Эйдельман.
Вот слова из его предисловия: 

Эта книга - история одного класса.
Класс как класс - тридцать человек; мальчишки как мальчишки, проучившиеся вместе с двенадцати до восемнадцати лет и после никогда о том не забывавшие

Легко догадаться, что в этой книге читателю, конечно, встретятся школьные труды и веселые проказы, юные споры и первая любовь, ожидание будущего и сожаление о прошедшем; всегдашнее (и в двадцать, и в сорок, и в восемьдесят лет) "а помнишь?.."; и традиционные вечера встречи в некий определенный день. Здесь будут и серьезные, обидные объяснения с тем, кто казался всегда своим; но вдруг оказался совсем на себя непохож; здесь и первые утраты, прощание навсегда...

Книга о друзьях. Тот, кто ее откроет, не сможет не задуматься о своем: а как же у меня, у нас все было и будет? И почему порою именно так, как у них? И отчего же не так? И нам, которым еще жить, нужно познакомиться с одним классом, который уже прошел по жизни до конца. Прошел много лет назад...

Книга зачитана до того, что развалилась на листки... Листки эти проткнуты шилом, скреплены нитками и после этого снова читаны много-много раз...

Этим летом мы с дочкой побывали в Пушкине. Мы ехали в Лицей.

Прошли по ступеням, по которым бегали мальчишки-лицеисты, осмотрели залы, классы, комнаты-кельи. И целый день бродили по парку, где "смуглый отрок  бродил по аллеям, у озерных грустил берегов". Слушали пение в Гроте, кормили уток, наблюдали за белками, лазили на башню, любовались дубами, липами, аллеями, мостиками, павильончиками, статуями. У нас был летний Лицейский День. Юлька сказала - конечно, как было именно здесь не стать Пушкиным!

Прости.... где б ни был я: в огне ли смертной битвы,
При мирных ли брегах родимого ручья,
Святому братству верен я!
И пусть.... (услышит ли Судьба мои молитвы?)
Пусть будут счастливы все, все твои друзья!

С днем Лицея!