Рождение и смерть моего сыночка

В 25 недель беременности, 2 января 2013 года я попала в роддом со схватками и начинающей отходить пробкой. Их останавливали. В роддоме у меня началось ОРЗ и меня перевели в родзал, что бы я не заразила никого. И три дня пока не вылечилась, я жила там. Каждый день у меня схватки. Их останавливают. Помимо схваток и ОРЗ, тонус, молочница и раскрытие. Из-за молочницы пессарий ставить нельзя. Я вылечилась от ОРЗ и молочницы, меня перевели в обычную палату. Сделали УЗИ. Ребенок здоров, но шейка распахнута. Сказали, не думают, что доношу беременность. Поставили пессарий. Через несколько дней начало кровить. Подумала кровотечение. Говорю врачу — она меня посмотрела, нет, не кровотечение. Пессарий натер мазоль. Идет проломбирование. Пришлось удалять кольцо. Удалили. Кровянистые выделения понемногу идут. 16 января утром на осмотре врач попросила меня показать выделения. Смотрим, а там уже море крови. Отправили в процедурную. Там меня посмотрела она, позвала другого врача. Посмотрел и он. Говорит: «все. в родзал». Время 8:30. Сделали клизму, отправили на второй этаж. Там прокололи пузырь. (срок уже 27 недель и 4 дня). Сказали, жди схваток. Не начнутся — будем стимулировать. Лежу, жду. Спрашиваю из родзала медсестру, будут ли ребенка пытаться выходить. В ответ: «конечно будем. Выхаживаем от 500 грамм. Это закон. Для ребенка все уже готовим». Через 15-20 минут после прокола пузыря начались схватки. Перевели с кушетки на кровать, ждать потуги. Врач говорит, в течении двух часов рожу. Лежу, жду. Мычу от боли. Кровь уже льется рекой, начались потуги. Раскрытие 6,5 пальцев. Перевели на родовое кресло, сказали при потугах тужиться. Время 12:35. Как выходила головка и как вышел сам, я не чувствовала. Просто увидела, что его достают. Первое что я спросила, живой ли он. Мне сказали что да, и ТУТ же унесли в реанимацию. Разрезов и разрывов нет. Только маленькая трещина. Зашили наживую. Перевели обратно на кровать. Сказали полежать 1,5 часа и можно увидеть ребенка. Прошло это время и я выхожу из палаты, на встречу неонатолог. Говорит, можно увидеть сына. Вес 920 грамм, рост 33 см, 3/4 по шкале Апгар. Ребенок очень больной. Когда родился не кричал и не дышал. Сердцебиение слабое. Заставили сердце биться сильнее. Вкололи антибиотик, что бы раскрылись легкие и подключили к искусственной вентиляции легких. Рефлексов нет. Но педиатр сказала, когда его гладишь, он реагирует, шевелится. У него кровоизлияние в сердце, мозг, всюду. Ребенок весь синий, почти черный. Сказали, если и выживет, возможно, будет ДЦП. Но то что выживет никаких гарантий не дают. Но пока сердце бьется, его выхаживают. В тот же вечер моей маме предложили посмотреть внука. Показали, рассказали. Я подписала документы, что согласна на дальнейшее лечение. На следующий день, 17 января 2013 года в час ночи мой сын умер. И сообщили мне об этом в 5 утра, когда его уже увезли в морг. Я рыдаю. Заполнила свидетельство о рождении. Назвала Матвеем. Ждем вскрытия. Результат вскрытия, легкие раскрылись всего чуть-чуть, дальше бы уже не раскрылись. Малыш весь инфецирован. Причина тому, что я переболела ОРЗ. 19 января, на третьи сутки после смерти Матвея похоронили мои муж, мама и отчим. Меня из роддома не выпустили. Патологоонат сказала, ребенок копия папы. Только нос не его. Мама, муж и я заметили, что носик мой. А сам кудрявый. Сипатяжка такой. Маленький красавец. На пятые сутки после родов, смотрят мои анализы. Они в норме. Отправили на УЗИ. Если все в порядке — отправят домой. На узи обнаружили ткань. Сегодня не отпустим. Будем промывать, не поможет — чистить. Чистка — он же аборт. А после него можно и не забеременеть. Промыли. Но зев был закрыт и клинических показаний к чистке нет. Отпустили домой. На следующий день я съездила на могилу к сыну. Даже не верится, что его больше нет. Даже муж сказал то, чего мужчины обычно не говорят: «лучше бы он был живым, даже если больным, все равно лучше бы жил». Я говорю, лучше бы я умерла во время родов, а Матвей выжил. А муж сказал никогда не говорить так. Ведь потерять что меня, что ребенка одинаково больно. Другие говорят, что лучше не жить, чем быть больным. Но знаете, наоборот, лучше жить. Тем более Матвей хотел жить. Врач сказала, дети на таком сроке с такими патологиями живут не больше трех часов. Но не Матвей. Он хотел жить, боролся и прожил 12 часов. Или говорят, родишь еще. Но ведь это будет уже другой ребенок. Не мой первенец, не Матвей. Это будет другой малыш. Конечно любимый, но ДРУГОЙ. А Матвея уже не вернуть. И не надо говорить, что он ко мне вернется. Никто из тех кто умер еще не вернулся. Сейчас мой сын в раю, он теперь мой ангел-хранитель и будет меня оберегать. Он был самым лучшим. Самым красивым. Самым хорошим. Самым любимым. И нам ОЧЕНЬ тяжело без него. До беременности я просила Матрону, что бы я забеременела, выносила, родила здорового ребенка и что бы Господь оберегал нас в дальнейшем. Что ж, я забеременела в тот же цикл, но выносить до нормального срока не выносила, родила больного. Хоть и не менее любимого. Пока лежала на сохранении, просила Бога и Матрону доносить — не доносила. Во время родов просила, что бы ребенок был здоров — он не здоров. После родов и смерти просила, что бы на узи ничего не нашли — нашли. Даже Бог отвернулся от нас. А Матвейку уже не вернешь. Покойся с миром, маленький Матвей. Пушистого тебе облачка.