Захар. 18.08.2021

«А счастье было так возможно.

Так близко!» -

Именно так мне хочется начать свою историю.

Меня зовут Дарья, мне 24 года.

1 февраля этого года мы с мужем стали самыми счастливыми людьми на свете, когда утром на тесте я обнаружила заветную вторую полоску. Сперва даже, боясь поверить в наше счастье, я ещё несколько раз переделывала тест на беременность и все они твердили единогласно - беременна. И хотя срок был ещё совсем маленький - всего 5 недель, именно с того дня мы стали считать себя настоящими родителями.

На следующее же утро мы помчались в женскую консультацию, где участковый гинеколог подтвердила мою беременность и рассказала о постановке на учет. А дальше были 8 месяцев нашего непростого, но самого счастливого времени в жизни.

12 недель. Результат первого скрининга получился сомнительный и мне было рекомендовано пройти тест на генетическую тройку, который показал высокий риск развития трисомии 21.

Я не смогу передать тех чувств и эмоций, которые переполняли меня в тот момент.

В голове был только один единственный вопрос - «Как это могло произойти?» .

Тогда еще ни я, ни мой муж не знали, что данная генетическая патология ,по сути - простая рулетка. И даже у родителей, следящих за своим здоровьем и ведущих здоровый активный образ жизни могут родиться детки с данной проблемой. За несколько дней было отсмотрено невероятно количество статей, форумов, видео семей, воспитывающих таких деток. На момент консультации у генетика у нас с мужем уже было четкое решение - как бы не сложилось, это наш ребёнок и он будет жить, а мы сделаем все, чтобы облегчить его жизнь и наполнить счастьем каждый день.

18 недель. Генетик предложила нам процедуру амниоцентеза, на которую мы согласились. Для нас оказалось лучшим вариантом знать уже сейчас, что нас ждёт в скором будущем и в случае положительного результата, быть готовыми к появлению особенного малыша во всех аспектах.

И какого же было наше счастье, когда спустя два дня после процедуры раздался звонок из медицинского центра, в котором нам сообщили, что наш малыш ЗДОРОВ.

1 июня. 22 недели. Именно в этот день мы сообщили окружающим о скором прибавлении в нашей семье. С самого начала беременности я мечтала о том, чтобы узнать пол нашего будущего малыша в кругу самых близких нашим сердцам людей каким-то необычным способом. А когда если не в Международный детский день это сделать? Муж заказал тортик с выбранным мною дизайном и передал пол нашего малыша кондитеру (да-да, муж целых полтора месяца был единственным в нашей семье, кто знал пол человечка, живущего под моим сердцем). Разрезав тортик в кругу семьи, теперь уже и я узнала, что совсем скоро у нас будет сынок. Тогда ещё я не знала насколько скоро это случится.

16 августа. 32 недели и 5 дней. В этот день я ехала в центр в другой город на консультацию с гинекологом по поводу предстоящих родов. Чувствовала я себя хорошо, если не считать отёков, которые вот уже несколько месяцев сопровождали меня и появившегося из неоткуда давления. Несколько часов ожидания в очереди под кабинетом и вот я уже на приеме, где акушерка измеряя мне давление, не верит полученным цифрам. Меня отправляют срочно сдать анализы и сделать внеплановые УЗИ. Анализы мочи показывают повышенными белок, а УЗИ нарушение в маточно-плацентарном кровотоке. Мне предлагают остаться в отделении патологии беременных при центре. Как прилежная беременная, разумеется, я соглашаюсь и прохожу на госпитализацию. С этого момента в моей жизни начинается АД.

Я нахожусь в приемном отделении, где у меня берут анализы, делают КТГ малышу и сообщают, что мы будем делать кесарево сечение, после чего вновь перемеряют давление. Ожидаемо, после этой новости оно подскакивает еще выше. Я в слезах от ошарашившей меня новости жду своей участи. К моему счастью, спустившийся дежурный врач, убеждает своих коллег понаблюдать меня в отделении патологии беременных еще какое-то время. После чего меня оформляют в отделение и отпускают в палату. Звоню мужу и сообщаю последние новости. Мне в очередной раз измеряют давление (оно в то время становится только выше) и отпускают в палату. Спустя несколько минут в палату завозят каталку и сообщают мне о том, что нужно сейчас же раздеться, сдать свои вещи и мы отправляемся в реанимацию. Слёзы и страх - это то, что захлестывает меня с головой. Я не понимаю, что происходит, ведь я ехала на рядовую консультацию, а через несколько часов оказалась в реанимации. Ко мне спустился дежурный анастезиолог, который рассказал мне о катетере для эпидуральной анастезии и предстоящей в скором времени мне операции. Мне не было страшно за себя. «Что будет с моим сыном?» - Это единственный вопрос, волновавший меня в то время. Звоню мужу и сообщаю о том, что меня забрали в реанимацию и в скором времени предстоит операция. Прошу его никому не сообщать о скорых родах. Врачи сообщили мне о том, что им нужно время на то, чтобы сделать мне три укола, для раскрытия легких у нашего сына. Три укола - надежда на благополучный исход для нашего мальчика. Но они не знают есть ли у нас это время. Ведь не смотря на проводимую мне терапию давление не опускалось.

18 августа. Ровно 33 недели. В среду.

В 15.12 на свет появился наш самый прекрасный мальчик на всем белом свете. Наш Захар. Это имя мы придумали нашему сыночку в тот же день, когда узнали пол маленького человечка, что живет под моим сердцем. Нас разлучили в тот же миг, как только сыночек покинул мой живот. Захара увезли в отделение детской реанимации, а меня во взрослую , где я провела ещё сутки. Ко мне спустилась врач из детского отделения и сообщила о том, что как только меня переведут в послеродовое отделение, я смогу навестить своего сына.

19 августа. Спустя сутки меня перевели в палату и я тут же отправилась привести себя в порядок, чтобы навестить сына. В этот вечер к сыну меня не пустили. Дежурный врач отделения сообщила о том, что принимает тяжёлого ребёнка и велела прийти на следующий день в 7 утра.

20 августа. В назначенное время я стояла под дверьми детской реанимации и ждала встречи с сыном. На мое счастье, врач запустила меня в отделение и дала нам с малышом целый час. Наверное, в моей жизни уже никогда не будет момента счастливее, чем тот, когда я впервые увидела своего малыша. Невероятно прекрасный маленький человечек лежал в этом детском «аквариуме», через стекло которого можно было любоваться им вечность, если бы это только было возможным. Врач объяснила мне, что это специальный кювез для недоношенных детей, в котором мой малыш будет находиться до тех пор, пока не наберет необходимую массу. А пока я могу навещать его дважды в сутки по часу. Общаться с ним, трогать через специальные проемы в этом «аквариуме» и дарить материнскую любовь и ласку. Слёзы непроизвольно лились по моим щекам. Строгая врач предупредила меня о том, что если здесь плакать , то к сыну пускать перестанут и оставила нас наедине. Я рыдала от счастья, что вижу своего маленького ангелочка и от осознания того, что не смогла выносить нашего малыша и теперь его жизнь зависит только от самого Бога. Я молилась. Я никогда не была религиозным человеком, но всегда была верующей в Господа Бога. Я молилась стоя в палате своего малыша за всех детей реанимации. Я просила у Бога здоровья и сил для них всех. Рассказывала сыночку о том, что его ждёт за стенами этой больницы, а он спал. Мы с мужем безумно боялись за нашего малыша, и потому о его рождении сообщили только двум нашим мамам. Теперь мы молились вчетвером.

В эту ночь я уже ложилась спать, когда мне позвонили из детской реанимации и попросили спустится. Я не помню как я добежала до нужного этажа и ввалилась в кабинет заведующего отделением. Он сообщил мне о том, что они не могут измерить давление моего малыша и пульс его стал падать, после чего были проведены реанимационные действия. После этого он провёл меня в палату к моему сыну. Мой маленький ангел беззащитно лежал неестественно серого цвета. Я стояла над ним, плача и молясь, за его здоровье. «Ему лучше?» - это все, что я спрашивала у врача. «Да, видите- он даже открыл глаза» - ответил он мне.

Мой малыш. Мой Сахарочек взял меня за палец. Это был единственный раз, когда он смотрел на меня. «Привет. Я твоя мама.» - сквозь слёзы сказала я ему. Не знаю сколько времени я стояла над ним и молила Господа. Врач пообещал вызвать меня если состояние нашего сына будет ухудшаться.

21 августа. Самый страшный день моей жизни.

Не в силах ждать положенного времени я отправилась в отделение детской реанимации. Заведующий сообщил мне о том, что за ночь состояние нашего мальчика не изменялось и потому он не стал меня вызывать. Также он сообщил, что не знает как будут обстоять дела дальше.

В это утро муж сделал свидетельство о рождении нашего мальчика. Теперь и у нашего малыша были законные имя, отчество и фамилия.

В отведённое время, стоя уже в отделении малыша, я ждала своей очереди, чтобы измерить температуру ( это обязательная процедура для всех мам, приходящих в отделение) , когда увидела скопление врачей у палаты моего малыша. Слёзы вновь покатились ручьём из моих глаз, материнское сердце тут же сжалось от тревоги за своего ребёнка. В палате проводились реанимационные действия. Двери в палаты стеклянные, через которые видно все происходящее внутри. Я сидела на банкетке напротив стекла двери, за которым врачи боролись за жизнь моего сына. И все что я могла делать - молиться сквозь слёзы за своего сына.

Спустя какое-то время меня запустили к моему мальчику. Врачи покинули палату, оставив в ней медсестру, которая должна была следить за прибором, отображающим пульс моего мальчика. Если пульс опускался до определенного значения, она должна была тут же вызвать врача. И вот я стою перед моим мальчиком, слёзы застилают мои глаза, в голове только одно мысль, одна просьба - пусть он живет. Я обещала ему все. Обещала, что мы вернёмся домой, где нас ждёт самый любящий на свете папа. Рассказывала ему о том, как мы ждали его и сделаем для него все, только бы он жил. Только бы был сильным. Только бы справился. Я рыдала не в силах себя сдерживать. Рыдала и просила, чтобы он был сильным. Медсестра, дежурившая в палате, спросила меня какой по счету ребёнок и узнав, что первый, сказала не плакать, что все ещё впереди, что я обязательно рожу нам ещё ребёночка. «Но мне не нужны другие. Я ЭТОГО ХОЧУ» - это все, что я прорычала ей сквозь слёзы и вновь прилипла к стеклу кювеза. Я понимала, что врачи не Боги, но надеялась, что именно он работает их руками.

В этот день мне нужно было впервые сцеживаться, чтобы нашего малыша могли кормить моим молоком.

Я отправилась в палату, где смотрела всю информацию о том, как правильно это сделать. Около половины пятого вечера мы разговаривали с мужем по видеосвязи, когда на мой телефон позвонили.

«Даша, спустись» - звонок из детской реанимации. Я в ту же минуту по голосу врача поняла, что произошло что-то страшное. Боясь поверить собственным мыслям, одеваясь находу, я бежала в отделение сына. Звонок. Меня запустили и направили в кабинет заведующего.

«16.26 - констатация смерти» - время, когда мой мир рухнул. Меня пустили к сыну. Кювез был открыт. Мой маленький ангел уже лежал бездыханно. Тёплый. Мягкий. Словно живой. Я смотрела на нашего сына и не могла поверить в то, что это действительно происходит со мной на яву, а не просто страшный сон.

Увидев мои слёзы, врач, которого я видела на этот момент впервые, пришёл в ярость. Он упрекал меня в том, что я развела здесь у них истерику. В том, что не смогла подготовиться к такому исходу, зная, в каком отделении находится мой малыш. Он сообщил, что страшного ничего не произошло и я рожу себе ещё других детей, а потому не стоит здесь «ныть». На ватных ногах я ушла из отделения, позвонив по дороге мужу, и мы вместе стали рыдать друг другу в трубку телефона. Я поднялась на свой этаж и отправилась на пост к медсёстрам. «ОТПУСТИТЕ МЕНЯ ДОМОЙ. МНЕ ЗДЕСЬ ДЕЛАТЬ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО.» - рыдала я и умоляла отпустить меня домой. Меня отправили в палату, куда спустя несколько минут пришло несколько человек, включая того врача из детской реанимации, который отчитывал меня несколько минут назад. Все повторилось. «Родишь ещё…ничего страшного…будешь плакать вообще надолго здесь останешься…» . Увидев, что в палате я лежу одна, сказал перевести меня в другую, чтобы я не прыгнула в окно. Подселить меня к другими девочками, чтобы мне стало веселее, а пока медсестры подбирают мне палату, запретил закрывать дверь, чтобы они видели, что я ничего не учудила. Домой пообещали отпустить утром. Кое-как я пережила эту ночь.

22 августа. В назначенные 8 утра ко мне никто не пришел, поэтому я сама отправилась к дежурным докторам. На мой вопрос о том, как скоро я могу покинуть это заведение, меня ждал совсем не тот ответ, который я ожидала. Разумеется, в этот день никто меня домой не собирался отпускать. Ещё сутки я должна была провести в окружении счастливых мам и их плачущих детей, которых было слышно везде. Меня это сводило с ума. Нет, я не пожелала бы никому той участи, что постигла меня и моего маленького сыночка. Мне просто было больно от того, что счастливые мамы готовятся к выпискам, а детки их плачут. Мой не плачет. Мой сын уже никогда не заплачет. И стены этой больницы мы никогда не покинем вместе.

Выписали меня 23 августа. Через парадный выход. Откуда счастливые семьи забирают своих малышей и не менее счастливых мам. Через эту праздничную дверь я выходила к мужу одна. Мы тихо взялись за руки и молча ушли. Вдвоём.

Эту боль не понять и не прочувствовать никому, кто сам не прошёл через все это.

Кто-то покидает стены родильного дома в окружении счастливых близких людей и отправляется на праздник жизни по случаю рождения своего малыша, а кто-то как я - на похороны.

Мы были готовы к любому ребёнку. Здоровому. Сложному. Все равно. Лишь бы нашему. Лишь бы живому. Но Бог распорядился иначе. Мы снова вдвоём