Марьяна. Сегодня 48 дней, как тебя нет
"Моя история"Я устроилась на новую работу уже будучи беременной. Первое время скрывала ото всех, ходила, закутавшись в палантин - испытательный срок три месяца. За месяц до окончания испытательного срока сказала начальнику, надоело нервничать и думать, что мой ребенок не вовремя, что его надо скрывать.
У меня был грипп в первый триместр и мой обычный диабет беременных начался, как по расписанию на шестом месяце беременности. Кроме этого никаких осложнений, ну обычный токсикоз еще в первом триместре.
Когда делали первый тест, он показал одну полоску - отрицательно. Я, кажется, попросила открыть шампанское, чтобы это отметить. Была не готова морально. Этьен тогда сказал:
- Это еще ничего не значит.
И 1-го сентября в солнечный такой день, когда лето еще не отступило, но листья уже пожелтели мы отвели Ульяну в ясли, а сами с новым тестом зашли в кафе недалеко от дома. Я уже знала, что тест покажет две полоски. Так мы узнали, что у нас будет Марьяна.
Я хотела мальчика. На первом УЗИ нам намекнули, что возможно это мальчик. Я уже мысленно настроилась на это. А на втором УЗИ - бам, у вас девочка. И комплименты сердцу.
- Она совершенна, - сказал мой врач.
А я думала, ну вот... опять девочка. Этьен в это время бежал, чтобы успеть на УЗИ и не успел.
Мы спустились в кафе, взяли кофе и что-то еще, и я была явно расстроена.
- Это же не товары на амазоне. Мы не выбираем ребенка и не складываем его в тележку.
Действительно, я вела себя, как человек, который решает все сам, в том числе заказывает пол ребенка.
Господи, какая дура. Я почти не говорила с ней, мало гуляла - все прогулки от дома до метро и от метро до работы, потом обратно. Кажется, хотела выйти в декрет попозже, чтобы потом подольше побыть с ней. Думала, как же я буду любить ее, смогу ли я любить ее так же сильно, как Ульяну?
Смогу. Люблю. Только моей девочки нет со мной.
В среду 19 февраля у меня должен был быть плановый осмотр. Я пришла, а мне сказали, что встречу отменили и секретарь всех предупредила.
- Меня никто не предупредил.
- Но вас же ничего не беспокоит?
- Нет. Просто я специально отпросилась с работы.
Мне назначили встречу через неделю.
И я ушла. Если бы, о, эти если бы! Если бы мой врач был там, он бы послушал сердце, мы бы успели, ее бы спасли.
Но я ушла, у меня не было никаких предчувствий. Мне надо было на работу.
Мы пригласили друзей в субботу 21 февраля, вечером в 10, уставшие, проводив гостей, уложили Ульяну и сами легли спать.
И я поняла, что она не шевелится. Сказала Этьену. Но мы оба так устали, что вырубились. В 4утра я проснулась снова, в панике - она не шевелится. Полезла в интернет и волосы стали дыбом. Я плакала, трогала живот и просила:
- Не покидай меня, не покидай меня, я люблю тебя.
Этьен собрался и мы решили ехать в отделение скорой помощи моего родильного дома. К слову сказать - родильный дом считается одним из лучших в Париже, одним из старейших, мой врач считается одним из лучших в этом роддоме. Мои свекры врачи, свекровь - гинеколог. Муж и его отец - профессор медицины, производят УЗИ-аппараты, мы даже смотрели на дочку иногда, дома.
Такси, ночь, сонная Ульяна. В отделении скорой помощи говорю, что перестала чувствовать шевеления ребенка. Пока ждем, мне даже кажется, что она двигается. Думаю, вот зря всех перебудила. Этьен остается с Ульяной. Врач-интерн ведет меня на УЗИ. Что-то спрашивает будничное, а я смотрю на картинку - головка, ручки.
- Смотрите, вот ее головка.
А в моей голове стучит: "сердце, сердце, сердце, ищи сердце".
Я смотрю на монитор и мельком "пролистываю" помрачневшее лицо врача. И через несколько секунд:
- Сердце вашего ребенка остановилось. Мне очень жаль, - она положила свою руку на мою.
Меня оглушило. Я замотала головой:
- Нет! - отбросить это, отшвырнуть ногой, перемотать.
и потом:
- Это я виновата.
- Нет, не вы.
- Что-то можно сделать? Что-то можно сделать?
- К сожалению, ничего. Вы хотите, чтобы я позвала мужа?
Нет. Я сама. Иду по коридору, впереди дверь. Вот еще несколько секунд и его жизнь тоже навсегда изменится, он играет с Ульяной.
Толкаю тяжелую дверь.
- Этьен! Она умерла.
- Нет.
Потом осмотр, со мной говорит акушерка Мари-Алис, это наш ангел, который в следующие дни проведет нас через ад. Она одна находила нужные слова, держала за руку, больше всего заботилась, чтобы мне не было больно. Хотя бы физически. Мне объяснили, что будет дальше. Срок 30 недель - будут вызывать естественные роды и если схватки не начнутся сами, то во вторник в 8 утра, что бы ни было, меня поведуть рожать.
И мы остались в роддоме, также, как когда-то с Ульяной, только теперь вместо жизни во мне была смерть.
Я стала могилой. Три дня мы лежали с Этьеном на соседних кроватях, плакали, держались за руки. Мне дали таблетки, чтобы вызвать схватки.
Перед сном приносили успокительное.
24-го февраля, во вторник, в 8 утра за мной пришли. Мы спустились вниз. Мне ввели анестезию.
Этьн пошел за кофе, Мари-Алис и анестезиолог вышли. Я почувствовала, что "улетаю", смотрю на монитор - нижняя планка давления падает с 90 до 64. Аппарат сигналит. Жму на кнопку вызова врачей. Никого. Никого. Никого.
Наконец, приходит Этьен. Анестезия подействовала даже на язык, еле связываю про давление. Этьен бежит в коридор. Кушетку опускают, кровь приливает к голове. Давление потихонку восстанавливается.
Мне уменьшают дозу перидюральной анестезии.
Где-то через час прокалывают пузырь с водами:
- После этого, все может произойти очень быстро.
Как только акушерка выходит, через две минуты, я чувствую, что рожаю. Марьяна родилась сама. Этьен опять бежит в коридор. Это какой-то комикс!!!! Прибегают две акушерки. Мари-Алис перерезает пуповину. Этьен держит меня за руку и я ору:
- Не смотри на нее, не смотри на нее, не смотри!
- Я не смотрю. Я не смотрю. Я люблю тебя.
Мою девочку уносят. Меня чистят. Потом все уходят. Мы обнявшись, плачем, с улицы в родильную комнату проникает свет и я чувствую, что Марьяна здесь, с нами, что она пришла к нам, такое облачко света и она дарит нам мир.
Мы принесли пижамку, которую я купила - единственное, что я купила для ее рождения и еще пару боди, меня все время что-то останавливало от покупок. А Этьен принес мягкую игрушку - тигренка, которую он купил для нее в Чикаго. Этьен хочет посмотреть на Марьяну.
Я сначала была уверена, что не хочу. Но потом. С каждой минутой я все больше склонялась к тому, что мне надо ее увидеть. Этьен передал пижамку Мари-Алис и разрыдался:
- Она слишком большая для нее.
- Это ничего, это ничего.
Минут через 10 он вернулся.
- Какая она?
- Ты должна на нее посмотреть. Она хорошенькая, как Ульяночка.
И вот мне принесли Марьяну. Мое совершенство. Божественный дар, который я не ценила. Как же она прекрасна. Аккуратный вздернутый носик, капризные губки, прелестное, точеное личико.
Сформировавшйся, чудесный человечек.
И что я должна была сказать ей?
- Здравствуй. Прости меня и до свиданья.
Как хорошо, что я подержала ее на руках, встретилась с ней, она меня успокоила, на какой-то краткий миг примирила с собой.
Марьяна родилась 24 февраля 2015 года на 30 неделе, весом 1450 грамм, никаких видимых пороков развития, причины смерти пока не установлены и мы не знаем будут ли они найдены. Вероятнее всего ни плацента, ни пуповина тут не при чем. Диабет тоже. Результаты вскрытия будут в пятницу, 17 апреля.
Процент антенатальной гибели плода во Франции составляет 1% . Когда я впервые услышала эту цифру - подумала, что это очень редко. Ха! Это один ребенок каждые 20 минут.
Это случается чаще, чем синдром Дауна, о котором висит плакат на каждом углу и в 10 раз реже, чем синдром внезапной детской смерти новорожденных (СВДС). Но эта тема абсолютное табу. В большинстве случаев (за исключением 20%) причины гибели установить не удается. Есть ли исследовательские центры, которые занимаются именно этой проблемой? Во Франции - нет. Есть один в Великобритании и в США. Проблема существует везде, но в некоторых странах ее признают, а во Франции пожимают плечами. Так бывает. Йоу! Давай попробуем примерить "так бывает" на врача, успокится ли он таким ответом?
Самый низкий процент подобной смертности - в Норвегии и Германии. В Норвегии они снизили этот процент просто тем, что стали информировать беременных о возможности таких случаев и тревожных симтомах, которые так легко принять за обычное недомогание. Простая профилактика.
Но кому нужны безумные мамаши, которые по любому поводу прискачут в роддом? Для этого нужен персонал, оборудование, расходы. Нужны исследования. Ведь за, минуточку, 20 лет, процент таких случаев почти не снизился. Все, кто знает о нашей трагедии, знают кого-то еще - сестру, подругу, соседей, у которых случилось это горе.
И почти каждый раз никаких причин, тайна, мама и малыш были в порядке, в прекрасной форме...до самой смерти.
Надо говорить об этом, надо говорить с теми, у кого это случилось. Для нас всех, у кого это случилось - это наши любимые дети, они также реальны, как дети, которые живы, только требуют от нас больше: быть сильнее, быть чуточку лучше и учат радоваться каждому дню, ценить жизнь, своих близких. Никто не знает, сколько нам отпущено времени, какая у нас судьба. Поэтому надо любить изо всех сил. Сейчас.
Я знаю, что прошла бы все снова со своей Марьяной, как бы дико это не звучало. Потому что я не мыслю себя до нее. Я рада, что она есть в моей жизни, в моем сердце. Но если бы отмотать эти семь месяцев, я бы просто дала ей больше - себя, своего времени, своего тепла.
