Хотеть своего: Как отличить собственные желания от навязанных

Источник

Я выросла в обществе, где сложно было хотеть чего-то особенного. Вместо самовыражения в одежде — школьная форма. Вместо меню — комплексный обед, а дома едим то, что удалось «достать».

Читаем по программе, голосуем единогласно, помним, что Онегин (доживи он до того момента) точно оказался бы на Сенатской площади. Цитируем вождей, поступаем в институт, который выбрали родители или в котором есть знакомства.

Фото: Игорь Морски, igormorski.pl

Система рухнула, а желания у многих оказались такими же прямолинейными. Девушки повально захотели стать домохозяйками или бизнес-вумен. Мужчины — стремительно разбогатеть и к сорока уйти на «пенсию». Самое интересное, на мой взгляд, стало происходить после того, как «заветные» желания начали сбываться. Помните анекдот про елочные игрушки, которые светят, но не греют?

Я оказалась в подобной ситуации лет девять назад. Хорошо помню день, когда мы с мужем переехали в загородный дом. Я так мечтала о семье, детях и собственном доме. Желания осуществились, но я сидела в машине во дворе, смотрела на окна, за которыми мелькали члены моей семьи, и не хотела сдвинуться с места. Я чувствовала себя тоскливо и мечтала потихоньку сбежать. Как героиня фильма «Часы», которая в один день исчезла, оставив мужу двух маленьких детей. Через десятилетия сын нашел ее. Он очень хотел знать, что мама делала все эти годы. Что оказалось для нее важнее детей? Знаете, что ответила героиня? Я читала, — сказала она, — я оставила вас и уехала в университетский город на севере Канады, устроилась библиотекарем и тихо жила. День за днем наслаждаясь тишиной и чтением.

Знакомо ли вам чувство, что вы проживаете не свою жизнь? Чувствовали ли вы себя студентом, который всю ночь готовился к экзамену по философии, и не явился на него, поскольку все экзамены в мире относительны и, по большому счету, бессмысленны?

Я думаю, мы переживаем кризис собственной идентичности примерно раз в десять лет. Теперь я перестала бояться, когда появляется ощущение, что я живу чужой жизнью, делаю что-то не то, раздражаться. Когда меня накрывает эта волна, я нахожу свободное время, внимательно всматриваюсь в пейзаж за окном дома или квартиры, чтобы «заземлиться» почувствоваться себя в настоящем, и начинаю мечтать. Я спрашиваю себя, какой была бы для меня идеальная жизнь сегодня? Какой была бы идеальная «я»? Что бы эта идеальная «я» чувствовала.

Я больше умею настраиваться на желанные чувства, чем на список целей или свершений. Я спрашиваю себя, какие три пустяка я могу сделать сегодня, чтобы почувствовать себя довольной и спокойной. Какие три вещи я сделаю на этой неделе, чтобы снова испытать подобные ощущения? Поступки и чувство нанизываются, как бусины, и ты незаметно меняешься.

Я мечтала сбежать. Я хотела перемен. Меня панически пугала мысль, что в этом доме я должна состариться и умереть. Я вообще трусиха страшная и любитель подумать о вечном. Но, согласитесь, решиться на развод, когда у тебя двое маленьких детей, не просто. Ребенок наполовину состоит из мамы и наполовину из папы. Объяснить ему, что теперь мы будем жить отдельно, потому что вместе для меня больше невозможно, сложно. Однако можно. Нужно, чтобы сохранить себя.

Знаете почему многие люди не меняются? Почему некоторые панически боятся изменить привычный ход вещей? «Мне уже двадцать шесть, мне поздно что-то менять», — говорят они. «Ах, я всегда мечтала стать доктором, но учиться на него так долго, а мне уже почти сорок, ах...». «Начальник, конечно самодур, зато зарплату платят регулярно, а так бы давно организовал свой бизнес»...

Перемены действительно опасны. Они ставят под угрозу не только то, от чего мы действительно хотим избавиться. Перемены грозят и тому, что для нас дорого. Ничего не гарантируя при этом. Идти проторенной дорожкой может и тоскливо, но просто. В случае чего всегда можно кивнуть в сторону родителей, традиции, времен (нужно подчеркнуть) и сказать, что вы-то сделали бы все по-другому, но эти ужасные обстоятельства не дали и шагу ступить самостоятельно.

А теперь представьте, что вы свернули с дороги на свою тропу. Гарантий, что тропа приведет к мечте, никаких. Не исключено, что близкие, привычную жизнь которых вы ставите под угрозу своими экспериментами, только позлорадствуют вашим промахам или трудным временам. Возможно, будет тяжело признать, что эта еле заметная тропинка, а не красная дорожка Дворца фестивалей, и есть ваша судьба. Не глянцевая, не желанная миллионами, а просто ваша. Близким, которые привыкли гордиться вами, может не понравиться. И мне самой пришлось приложить достаточно усилий, чтобы научиться не бросаться очертя голову в новый проект (как я привыкла делать), а вначале подумать, взвесить свою готовность работать без выходных, оценить состояние здоровья и спокойно отказаться, если проект не приближает меня к персональным ценностям.

Был момент, когда я всерьез разбиралась, что первично: у меня большие расходы и поэтому приходится много работать? Или же, я позволяю себе много тратить, чтобы была необходимость много работать и прятаться о себя? Напоминает размышления сороконожки о 24-й и 39-й ногах. Чтобы разобраться, я вела дневник. Записывала расходы, доходы и свои чувства в эти моменты. Письменный текст и анализ себя через него — любопытная тема. Я напишу когда-то о ней подробно.

Однако я уверена, на первом этапе перемен нужна поддержка специалиста, а не дневник. Приготовьтесь к тому, что ближайшее окружение как раз будет всеми силами сдерживать перемены в вас. Это нормально: любая система выступает против перемен, которые угрожают ее целостности. Кроме того, если бы осознание своих желаний было дорогой к счастью, оно стало бы новой религией.

Правду о себе узнавать неприятно и страшно. Поэтому к осознанности приходят только смелые люди. Судите сами: вначале может и станет лучше от того, что вас слушают и не судят, но ровно до момента, пока не понимаешь, кто виновник всех несчастий. Знаете, кого надо «благодарить» за то, что ваша жизнь так сложилась? Окружение? Увы. Подойдите к зеркалу и познакомьтесь с автором. Ох.

Самое время отказаться от движения по пути осознания. Потому что тех, кто идет дальше, снова ждет плохая новость. Понимание, что дела обстоят даже хуже, чем вы думали в начале пути. Более того, вы продолжаете наступать на те же грабли, размер цвет и вес которых уже регулярно анализируете. Вы даже начинаете запоминать, где и при каких обстоятельствах грабли нападают на вас, но все еще не успеваете отдернуть ногу. На этом этапе не останавливаются только самые смелые.

И только на следующем этапе начинаются изменения. Вы наконец-то сумели в первый раз сказать «нет» работе в субботу и соблазну съесть три десерта подряд. Открыли крышку пианино, о котором не вспоминали с тех пор, как в седьмом классе окончили музыкальную школу. Вы даже настояли и остались дома в выходные. Вместо того, чтобы как обычно ехать к свекрови на дачу. Вот оно счастье осознания своих желаний, успели подумать вы и тут же столкнулись с новой проблемой — недовольством близких. Они требуют вернуть вас старую. Они не хотят мириться с переменами в вашу пользу.

Иногда шантаж так силен, что многие решают «развлеклась и хватит. Счастливы могут быть только сумасшедшие, дети и мотыльки, а я — нормальная». 
Какой приз ожидает безумцев, которые все же решаются идти дальше? Перемены заходят так далеко, что им, представьте, начинает нравиться. Страшновато временами, но к этому привыкаешь. Начинаешь жить свою собственную, а не придуманную мамой, мужем, руководством страны и компании, «мою» жизнь. И тогда уже не представляешь, как можно вернуться в «бессознанку».

Понять себя — это способ стать человеком, а не только живым существом, которое движимо инстинктами и страстями.

Надо сказать, что даже смелые люди часто приходят к пути осознания окольными путями. Через детей: «Я не понимаю доктор, что происходит с ребенком. Он вдруг стал плохо учиться и рыдает по ночам, а невропатолог диагноз не поставила, к вам отправила». Через бизнес: «Знаете, коуч, проблема в моих сотрудниках. Они ни с чем не могут справиться без моей помощи». Угрозу развода или таинственные симптомы: «Мой муж всегда...», «...и тогда я покрылась красными пятнами, вот как сейчас».

Даже смелым людям непривычно и страшно признаваться в том, что они с чем-то не справляются, что-то не понимают. Попросить о помощи и принять ее нелегко. Помогают, как ни парадоксально это может прозвучать, болезни. Например, когда меня вовлекают в манипуляцию, у меня начинает болеть желудок. Я бы может и рада не заметить своего участия чужом в спектакле, ан нет. Иногда я даже спрашиваю совета у своего желудка. Например, прислушиваюсь к своим ощущениям в нем во время разговора с человеком или чтения коммерческого предложения.

Желудок не врет, а вот голова и даже чувства — могут. Когда ребенок живет в семье, которая не принимает или не замечает его особенности, а вместо поддержки индивидуальности на ребенка сваливается ворох родительских, школьных и социальных ожиданий, маленькому человечку не остается ничего другого, как перестать слышать свои желания и начать «хотеть» чужие. Не будем винить старшее поколение. Их мнением тоже никто особенно не интересовался, и взрослые часто хотят дать детям, ученикам и внукам то, чего сами недополучили в своем детстве и юности. И вот уже потенциальный спринтер «пилит» на скрипачке, о которой мечтала в семь лет его бабушка. Любителя поэтов серебрянного века «поступают» в МАИ поскольку «филологией на жизнь не заработаешь». Папа-филолог это точно знает.

Однако проживание чужих желаний — еще полбеды. Настоящие мучения случаются, если ребенка одергивали или высмеивали за проявление настоящих мечт. Тогда каждый раз, чувствуя «свое» желание, мы одновременно испытываем жгучий стыд. Чувство плохо переносимое. Мало находится смельчаков, готовых рискнуть исследовать, что же тут еще рядом со стыдом-то оказалось.

Одному моему клиенту помогли приблизиться к себе-настоящему именно записи и анализ того, что вызывает у него стыд, зависть и агрессию. Под этими чувствами были погребены истинные стремления.

Мы завидуем тому, что хотим получить сами. Злимся, например, на автомобиль, который подрезает или обгоняет всех по обочине, чтобы стать первым на светофоре, прежде всего потому, что не может позволить так же себя вести, хотя очень хочется. Если вы не согласны, переубеждать не стану. Мне это знание помогло лучше понять свои желания. Пару лет назад я в течение месяца внимательно отслеживала и записывала все, что вызывало у меня зависть, досаду и желание обесценить.

Получился любопытный и неожиданный список. Оказывается, я обесценивала женщин, которые умеют устраиваться не потом и бессонными ночами, а приспосабливаясь (это же унизительно!). Я ни во что не ставила семью (конечно, можно снова разбить свое сердце) и завидовала ярким людям публичных профессий (за признание и роскошь быть самим собой приходится терпеть и нелюбовь и зависть). Самое неожиданное, что я обнаружила — это желание рисовать. В детстве я много времени проводила с карандашами и красками. Даже сама выискивала самоучители. Любопытно, что потом в школе мне «посчастливилось» учиться не просто у учительницы рисования, а у настоящей художницы. Она подходила во время урока, ничего не объясняя, делала пару мазков кистью, и рисунок оживал. Как по волшебству. Жаль, что Ольга Васильевна не объясняла, в чем секрет мастерства. Так ученики начали верить, что умение рисовать — дар, доступный очень не многим. Как хвост павлина — он или есть, или его нет.

Потом после школы много лет я мечтала начать рисовать, но долго запрещала себе даже купить альбом и акварель. Время летело. И прошлым летом я сказала себе: тебе тридцать шесть лет, ты все еще мечтаешь рисовать, может быть пора разрешить себе пачкать бумагу красками? Так я попала на курсы правополушарного рисования.

Возможно, вы слышали о них? Автор популярной методики за считанные часы учит взрослых и детей, даже не рисовать, а тому, что рисовать может каждый. С помощью простых приемов, которые показывают и объясняют буквально «на пальцах». Никто не обещал сделать из меня Ван Гога или Матисса, но теперь я вполне сносно могу изобразить то, что придет в голову.

Во время занятий не происходит чуда. Если не считать чудом то, что рисовальщики понимают: вот так грунтуют холст, так смешивают краски, этот прием позволит мне нарисовать цветущий луг, а вот в такой технике легко изобразить море.

Конечно, нет предела совершенству, но навыки и объяснение на пальцах помогают осознать самое важное — рисовать может каждый.

На уроке правополушарного рисования я поняла, что точно так же на своих семинарах объясняю «на пальцах», как научиться писать. Я тоже не обещаю, что после двух занятий вы откроете в себе талант Чехова или Пушкина, но я могу научить выбирать тему, составлять план, придумывать сюжет. По крайней мере, вы сможете без проблем написать любую статью или письмо.

Думаю, самое ценное, чему учат на таких курсах — системе пошаговых действий, знаниям, разложенным на молекулы, а также уверенности, что я смогу. Пусть и без претензий на гениальность. Рисунок, текст — такой же способ самовыражения, как танец или ремонт квартиры по собственному дизайн-проекту. Это воплощение себя в материальном. Способность оставить свой след.

Мне сейчас пришло в голову, что да, я смогла позволить себе тратить такое ценное время на такую ерунду, как рисование. Однако мне по-прежнему больше нравится раскрашивать, чем рисовать свое. Потому что не хватает мастерства. Картина, которую я вижу внутренним взором, гораздо лучше той, которую я умею изобразить на холсте. Это значит, что мои собственные требования к себе по-прежнему высоки. Я так и не научилась разрешать себе быть посредственной. Помните знаменитое «можешь не писать, не пиши»? Многие так и поступают. И даже гордятся этим.

Любопытно, что чаще всего я в последнее время думаю о том, что настоящие перемены начинаются тогда, когда отказываешься от перемен :) Звучит, может быть, странно. Но когда я читаю длинные, чрезмерно (на мой взгляд) информативно заряженные тексты, я не могу добраться даже до середины. У меня такое впечатление, что автор убалтывает себя и меня. Когда слов много — много чувств подавлено. Мне хочется стряхнуть с себя знаки и пробелы. Мне сразу вспоминается встреча с испанским предпринимателем. Несколько месяцев назад он показывал мне свой офис и радовался, что упорная работа позволяет теперь заняться и любимым делом — скульптурой. Все скульптуры моего знакомого — головы. Мужские и женские. Одна из них называется «любовь». Это голова девушки на затылке которой — вагина. Я смотрела на скульптуры, потом на скульптора, у которого, казалось, есть только прекрасный породистый профиль, и не сдержалась, спросила: «Ты живешь только головой? Мыслями? Тело скорее обуза?» Программист-скульптор смутился, но кивнул утвердительно.

Хотела написать короткий текст об умении различать свои и чужие желания, а насочиняла ужасно много. Пойду лучше теперь на пробежку. Составите компанию?