детство.наше милое детство.

Ранняя осень ,картошка ,костры, вкусный запах от вареной кукурузы,которую ты варила три часа в ведре в гараже,где стоит дополнительная плита на случай глобальных заготовок(у нас гараж был "летней кухней")) последние деньки теплой беспечной осени. Вечереет. Мычит стадо ,возвращаясь с пастбища и пастух ,громко матерясь, прищелкивает кнутом,сидя на маленькой пегой лошаденке, подгоняя обнаглевшую буренку, приспособившую свое пышное тело пощипать подсолнух у бабы Дуси в палисаднике. Мальчишки табором носятся по дороге и ты идешь домой, чтобы сидя кровати и обжигаясь кукурузиной почитать перед сном очередную книгу Жюль Верна. Бабушка кричит из огорода: -Наталка, позови Саньку домой. Чай, не лето, в школу завтра. Я иду на улицу и громко зову: Саня! Домой пора! А Сани-то и нету... Ускакал мой шальной братец на другой конец микрорайончика нашего, туда,где больничный парк и огромный холм больничного овощехранилища мальчишки постарше облюбовали для войнушки. "Вот,блин, опять тащится в этот парк!"-думаю я, и нехотя двигаюсь в сторону больницы. А там, как всегда ,то коровьи "мины",то куски проволоки,которую в полутьме не разглядишь. _Сашка, зараза! -кричу я через каждые три метра,- иди домой! Но Сашка меня не слышит, или делает вид,что не слышит. Наконец, спустя 10 минут я у парка, но ведь его надо еще здесь найти. -Сашка! -снова кричу я, и вижу, как в гаражах открывается дверь и пьяненький мужичок вываливается оттуда. -Тебе чего?- спрашивает он. Я его не боюсь,этого дядьку с огромными,как у Чапаева,усами и кривой верхней губой. И смело иду в его сторону. -Да брат где-то здесь шляется,- оправдываюсь я. -А ну иди сюда,-командует он. А фиг, это уже страшновато.- Да иди ты сюда! -мужик протягивает мне огромный ломоть арбуза и спрашивает: -как брата-то зовут? -Сашка, -осторожно говорю я ,не двигаясь на всякий случай. -А фамилия как?- снова спрашивает он. -Курлаев,-отвечаю я. -А-а-а, Серегин пацанчик,- мужик знает отчима и это добавляет мне смелости. --Курлайчик,- орет он во всю мощь своих взрослых л1гких, - и парк, звенящий разноголосицей звонких пацанячьих голосов умолкает,прислушиваясь. - Домой иди, а то отцу расскажу, отшлепает завтра! - Брат появляется как будто из воздуха, и мужик, протягивая ломоть арбуза и ему, грозит ему пальцем.- Она ж девчонка, ты ее защищать должен,а прячешься от нее. Какой же ты мужик? Ох ,расскажу отцу, чтоб уши надрал! - и он уходит в открытую дверь гаража и оттуда слышится негромкий разговор,к которому я уже не прислушиваюсь. Взяв брата за шиворот, я веду его, как партизана немцы, домой, под строгую воркотню бабушки и думаю о вкуснющей кукурузине, ждущей меня на подоконнике у кровати.