Долгожданное счастье после двух потерь
У НАС ПОЛУЧИЛОСЬ!Хочу перед наступлением Нового года уладить долг перед вами. Когда я потеряла в декабре 2014 года сынишку, я прочитала все записи по тегу «у нас получилось». Я продолжала читать радостные записи после второй потери в январе 2017 года.... и они придавали мне веру, желание снова открыться новой жизни. Я почти не пишу, комментирую редко, но читаю и молюсь о всех нас. Без вас бы у нас не получилось. Желаю каждой маме, которая сегодня скорбит и у кого настроение не праздничное, утешения и, конечно, рождения живого ребенка. Моя долгая история потерь и счастья под катом.
Я вышла замуж поздно, в 34 года. Несмотря на материальное благополучие, отношения в моей семье были таковы, что у меня совершенно не было желания выходить замуж и тем более обзаводиться детьми. Будущему мужу пришлось ждать целых семь лет, чтобы я, наконец, решилась на брак. Еще на берегу я спросила, что будет, если я не смогу родить ему ребёнка. Он ответил мгновенно: «Мне нужна ты, а не гипотетические дети, которых я ещё не знаю». Муж увёз меня в другую страну, и после решения бюрократических вопросов с визой и медицинской страховкой я прошла полное обследование. Вердикт врача был, что несмотря на возраст, я на редкость здоровая женщина, и если через полгода не буду беременна, обследовать будут мужа. Но я уже три месяца спустя пришла становиться на учёт, и после безмятежной легкой беременности с отличными скринингами и анализами быстро и легко родился наш первенец-богатырь. Сын, как и мечтал муж.
Вторую беременность мы решили не откладывать, и первый день рождения сына я отмечала с положительным тестом. Разница между детьми должна была быть год и девять месяцев. Как гром среди ясного неба первый скрининг оказался положительным, вероятность синдрома Дауна 1:4, что спустя неделю подтвердил 100% генетический анализ . Для нас с мужем аборт был неприемлем, мы подписали все бумаги и стали готовиться к приходу особенного ребёнка. Познакомились с местной организацией 21+, я собралась в автошколу. Беременность велась в лучшем перинатальном центре Праги , мне часто делали узи, но не находили никаких пороков развития, свойственных детям с синдромом Дауна. В начале декабря был развёрнутый II скрининг, который делала заведующая отделения пренатальной диагностики. Она сказала мне, что если бы не генетический анализ, она бы в жизни не поверила, что у плода трисомия. Все было идеально. А через несколько дней я пошла в туалет, и обнаружила, что это не кишечник прихватило, а начинающиеся схватки.... к счастью, это была суббота, муж был дома и остался с малышом. Меня по скорой отвезли в «мой» перинатальный центр, там сказали, что уже пролабирование плодного пузыря и процесс не остановить... через два часа я родила своего второго мальчика на сроке 21+3. Началось маточное кровотечение, сутки я пробыла в реанимации.... нам отдали крохотное тельце и сказали, что поскольку у плода была диагностирована трисомия 21, вскрытия не будет. Мы похоронили малыша в захоронении деток-ангелов на Виноградском кладбище, где рядом покоится первый чешский президент Вацлав Гавел.
Я дала себе время на восстановление, и девять месяцев спустя забеременела снова, практически сразу. В этот раз с первого УЗИ плод не отвечал сроку по ПМ, и все закончилось замершей беременностью. Накануне госпитализации для чистки произошёл самопроизвольный выкидыш, гистологию плода сделать не получилось, но мой замечательный гинеколог сразу послал меня и мужа на все возможные обследования. Иммунология, эндокринология, гематология, генетика. Все «чисто», врач сказал: «ну, не повезло два раза подряд, бывает».
Ровно через год я забеременела в четвёртый раз и опять с первой попытки. Гинеколог сразу прописал мне утрожестан для поддержки с моим анамнезом. Все проходило отлично, в 17 недель мы с мужем и сыном приехали в субботу вечером на богослужение в нашу церковь. Я пошла в туалет и увидела несколько капелек крови. Мы были без машины, муж остался с сыном в храме, а брат отвёз меня без промедления в перинатальный центр, благо церковь недалеко от него. На УЗИ увидели открывающуюся шейку матки и сразу госпитализировали. Несколько дней капельниц, инфекций не нашли, анализ отличные, и меня отпустили с утрожестаном и магнием домой на постельный режим. Были рождественские и новогодние праздники, а когда 2 января я приехала в перинатальный центр на контроль, на УЗИ был пролабирующий пузырь. Меня отвезли на каталке в отделение, десять дней пытались сохранить беременность. Капельницы, антибиотики... врачи надеялись протянуть хотя бы несколько недель, но отошли воды, и ровно на том же сроке, что и второго сына, день в день, я родила крошечную и абсолютно здоровую, в том числе и генетически, девочку. Воды отошли поздно вечером, и несмотря на транквилизаторы это была самая страшная ночь в моей жизни, дочка родилась в обед следующего дня...Отношение врачей было очень тёплым, заведующий отделением отправил меня рожать в индивидуальный бокс, где принимают роды у «нормальных» рожениц, роды вела его заместительница, сразу предложили приехать мужу... и заведующий, и его помощница со мной успели обсудить, почему попытки сохранить беременность были неуспешны, они не скрывали своего сочувствия нашей семье и досады от своей беспомощности. Действительно, это были врачи с замечательной репутацией и вели лечение по мировым протоколам...
После последней потери я бы никогда не решилась на следующую беременность, но... помощь пришла совершенно неожиданно. Сразу после первой потери я искала поддержку, и кроме этого сообщества на бебиблоге нашла в сети по наводке медсестёр из родильного отселения местную закрытую группу взаимопомощи «Пустая колыбель». И когда врачи ещё боролись за жизнь моей девочки и я делилась хроникой событий, одна мама-потеряшка написала, что до меня в группе была женщина, три раза потерявшая детей во втором триместре без видимых причин, что ее ник Papia, чтобы я нашла ее посты и прочитала историю: в четвертую беременность она родила доношенную здоровую дочку. В ее сообщениях я нашла имена врачей: профессор университетской клиники Михал Коуцки и иммунолог Карин Маличкова. Коуцки вёл он-лайн консультирование, и я ему написала вопрос со всеми данными и выписками, когда была дома между больницами. Это,повторюсь, было Рождество, самый большой праздник в Чехии, я не надеялась на быстрый ответ. Но через пару дней ответ пришёл. Профессор писал, что есть маленькая надежда, что я не «его» случай, тогда медикаментозное лечение и зашивание помогут. Но если я «его» случай, то все кончится печально, и что даже он помочь на таком сроке уже не сможет, так как тогда лечение нужно начинать сразу с положительным тестом на беременность. 12 января 2017 года я Марушку потеряла и была в жутком психическом состоянии. Я посещала психиатра и хотела уже выбраться раз и навсегда из круговорота попыток, тестов, врачей... Чтобы поставить точку, я написала на сайт профессору Коуцкому во второй раз : рассказала, что снова потеряла ребёнка, что плод здоров, у меня анализы чистые, но диагноз в заключении «привычное невынашивание, ИЦН,острый хориамниотит», и задала вопрос, есть ли у медицины средство решить мою проблему или мне смириться, не гробить время и здоровье и радоваться тому, что есть первенец, здоровый ребёнок. И снова быстрый ответ: помощь есть, приходите ко мне в клинику на консультацию, я дежурю в такие и такие даты. И так спустя месяц после родов я была со всеми выписками со всех беременностей и заключениями от всех специалистов у него в отделении патологии беременности, которым он заведовал. Он все прочитал, сразу дал мне бланки на иммунологические анализы в университетскую лабораторию и сказал записаться к его коллеге иммунологу Маличковой. И добавил, что даже если ничего не будет обнаружено, нарушение может проявиться только при беременности, поэтому в этом случае я могу, пропустив два первых цикла, снова планировать беременность и с первым слабо положительным тестом идти к нему или к Маличковой за рецептами. Анализы, действительно, не показали ничего, иммунолог сказала, что репродуктивный иммунитет у меня образцовый по учебнику, но как женщина и мать она бы мне не советовала больше пытаться, даже министр здравоохранения не может гарантировать таким женщинам доношенную беременность. Профессор же был настроен оптимистично: стать может что угодно с кем угодно, не бойтесь, я что-нибудь придумаю. На мое робкое замечание, что мне скоро стукнет сорок, не прореагировал вообще.
И вот конец июня. Я психически почти восстановилась, хожу на хатха-йогу, смотались с сыном и моей мамой в Вену на выходные в зоопарк и Пратер. Ребёнка по дням не планируем, просто радуемся жизни и друг другу. Отмечаем мое сорокалетие. В конце цикла, как и предписал профессор, делаю тест не дожидаясь дня Х. Призрак. Я покупаю дорогой чувствительный тест (до задержки ещё 5-6 дней). Тест положительный. Я в этот раз не радуюсь, а замираю и холодею. Пишу Маличковой мейл, она мне сразу отвечает: прийти в первый приемный день. Встречает меня словами «Ну что, героиня?». Посылает в лабораторию на тест ХГЧ и развернутую иммунологию и сразу даёт первые шприцы с фраксипарином, показывает, как делать себе уколы в живот. И пишет рецепт на утрожестан вагинально, на ночь в течение всей беременности («воообще-то до 36 недели, если вам удастся так долго доносить»). Первый триместр я у неё в лаборатории раз в две недели делаю развёрнутый анализ крови. Все отлично, но Маличкова говорит, чтобы я после первого скрининга попрощалась со своим гинекологом, что мою беременность будет с 15 недели вести сам Коуцки. И с середины сентября я каждый четверг рано утром приезжаю в старинное здание земского родильного дома в центре Праги. Замеры в медсестринской, экспресс-анализ мочи, потом приём у профессора, он лично делает цервикометрию на УЗИ (замеряет шейку матки). Раз в две недели после консультации у профессора иду ещё и к Маличковой. В середине октября анализы слегка ухудшаются, хотя удовлетворительны. Шейка матки снова начинает сокращаться. Профессор ободряет: все не так плохо, можно пока обойтись без «штопки». Дотянем как-нибудь до 23 недель, а там можно уже будет делать капельницы трактоцила, они эффективнее зашивания в моем случае, когда шов или пессарий могут запустить воспалительный процесс. Второй скрининг отличный. Девочка. Через неделю срок 22+1, а шейка матки резко всего 16 мм... госпитализация у профессора. В отделении страдалицы со всей Чехии и соседней Словакии. Кому-то уже удерживают больше месяца близнецовую беременность после излития околоплодных вод, кого-то транспортировали вертолетом с другого конца страны с начинающимися преждевременными родами, и их остановили... мне, наконец, начинают ставить капельницы с атозибаном/трактоцилом по специальному протоколу. Шейка матки удлиняется незначительно, но делают специальные тесты на вероятность родовой деятельности в ближайшие 2 недели. Тест чист, и в 25 недель Коуцки отпускает меня домой: лежать с задранными ногами не нужно, но беречься. В 27 недель посылает меня после приема повторить тест на вероятность преждевременных родов. Уже все не так хорошо, меня оставляют в больнице и снова подключают капельницу с трактоцилом. Муж привозит вещи. Через неделю я преодолеваю рубеж 28 недель, два месяца я считала каждый день два в одном, время тянулось как резина... на обходе Коуцки говорит, что по его статистике, я уже «на другом берегу», и что на Рождество он отпустит меня домой, это будет уже полных 29 недель. После 30 недель он уже ничего не меряет, у Маличковой по крови никаких ухудшений нет,все стабильно. В 36 недель отменяют утрожестан. В 38 недель первое КТГ, все глухо как в танке. Доктор говорит, что перенашивать с моим анамнезом опасно, что сразу после ПДР будут стимулировать, если раньше не рожу. В 39 недель на КТГ глухо. На сороковой неделе девочка шевелится мало, я то и дело паникую. На последнем УЗИ в ПДР плохая видимость, плод низко, но вес предположительно 3700. Сын родился 4500, девочки обычно поменьше.На КТГ никаких намеков на схватки. В 40+1 иду на последний приём к профессору. 8 марта. Он пишет направление, что завтра рано утром прибыть на стимуляцию родов. Смотрит меня на кресле. «Нет, стимулировать не придётся. Вы родите сами в течение суток, и роды будут быстрыми. Где вы живёте? В Богницах? Это недалеко, вас успееет муж довезти, тогда можете ещё вернуться домой. Но пусть за вами кто-нибудь приедет сейчас, на метро уже нельзя. В любом случае, даже если ничего не почувствуете, будьте завтра в семь утра в родовом с мужем и вещами». Звоню мужу, он приезжает за мной. Приходят друзья, чтобы присмотреть за сыном, пока муж будет со мной в роддоме. Ужин, приятные беседы. В самом большом стрессе муж, ругается,что профессор не оставил меня в роддоме. Друзья остаются ночевать, мы с мужем в шесть утра выезжаем в университетскую клинику св. Аполлинария. Муж остаётся в приёмной родового зала, меня готовят к родам. У меня только потягивает живот как при месячных, но акушерки и врач говорят: вы вот-вот родите. В полдевятого я в родовом боксе, приглашают мужа. Симпатичная акушерка ставит катетер в вену «на всякий пожарный» и зовёт врача. Я удивляюсь: в Чехии врач приходит только в заключительной фазе, если нет осложнений. «А вы уже в заключительной фазе». Действительно, скоро отходят воды, и сразу начинает тужить. После первой большой потуги в ногах появляется ещё один «белый халат»: «Здравствуйте, я неонатолог, я пришла посмотреть на вашего новорожденного». - «Так ещё никто не родился». - «Сейчас родится». Следующие две потуги. Рождается голова. Последняя сильная потуга - чувствую скольжение и надо мной поднимают голубоватого от стремительного рождения младенца. 9:22. Младенец кричит и начинает розоветь. Девочка. Ее кладут мне на живот, и она присасывается к груди. Мужу предлагают перерезать пуповину, он пугается и отказывается, Приходит второй доктор с неонатологии, муж относит дочку на стол для осмотра. Вес 4670! Переплюнула старшего брата... Девочку запеленывают, заворачивают в конверт, нацепляют «фирменный» чепчик, подключают к компьютеру прищепкой (замеряют сатурацию легких после слишком быстрого появления на свет) и отдают мужу. Они сидят рядом со мной, а мне вкалывают привычный за беременность фраксипарин и ставят капельницу, которую ставят всем роженицам, выносившим беременность на минигепариновых инъекциях...я смотрю на свою Марфушеньку и не могу поверить, что я только что родила ЖИВОГО ДОНОШЕННОГО ребенка. Звоним родителям, моим и мужа, как здорово, что есть интернет, и за тысячи километров они видят Марфуню в первые минуты после ее появления на свет... первый душ после родов, и мне приносят в бокс обед. С дочкой все в порядке, ее забирают педиатры на скрининг новорождённых, я прощаюсь с мужем (в Праге эпидемия гриппа, роддома закрыты для посещений, в следующий раз увидимся на выписке), и я на своих ногах иду в послеродовое отделение. Детская сестра меня спрашивает, когда принести дочку, не уставшая ли я. Что за вопрос, отдайте мне ее сразу. Еще полчаса, и она лежит рядом, а я не могу наглядеться. ЖИВОЙ ДОНОШЕННЫЙ ребёнок.