Репетиция блокады
Мулин Руж. Жизнь вне цивилизации и времени.Разбирала я недавно содержимое своего ноутбука и наткнулась на черновик полугодовой давности, который из-за наших болезней, переездов и прочих приключений я так и не дописала вовремя.
***
Если вдруг кто-то помнит, в конце марта я писала довольно-таки странный пост. О том, как меня мучает страх перед надвигающейся блокадой, о том, что нам нечего будет есть, запасов не хватит, и мы умрем с голода. Страх был настолько реален, что в какие-то моменты особо сильных приступов я не сомневалась, что данный период обязательно наступит. Я тогда еще посмеялась над собой - бред же, на самом деле, ну какая блокада? Кто нас блокировать-то будет?
Но как оказалось, мучилась предчувствиями продовольственного кризиса я абсолютно не зря. Ниже будут описаны события всего лишь трех дней, но мне они показались целой вечностью. И думаю, не мне одной - многие "мулинцы" в ту пору помучились, особенно учитывая факт, что никто не знал, когда же это все закончится.
С момента написания заметки о страхе перед блокадой прошло чуть больше двух недель. Паника по поводу неминуемого голода в моей голове поулеглась. Ее вытеснили дела насущные – приезд свекрови и Кирина очередная болезнь.
Ранним весенним утром мы с Валентиной Владимировной совместным образом вели домашнее хозяйство, и попутно пытались сбить наползающую на ребенка температуру. Способы использовали самые что ни на есть анти-минздравовские – отпаивали водой и отмачивали компрессами.
Вдруг в комнате что-то сверкнуло, дом тряхануло, холодильник пропел прощальное «тр-тт-тт-тт», кран громко зашипел, видимо, ругаясь на тр-тт-шный холодильник, и в квартире стало тихо.
В Мулино вообще очень часто отключают свет. Вместе со светом отключается и вода – ей в темноте не видно, куда течь. Мы к таким приключениям вполне привыкли – через два часа, а максимум к шести вечера, свет и вода обычно возвращаются в родимые провода и трубы.
Минули те самые два часа. Свет вернулся. Вода где-то задерживалась. К тому моменту ее запасы подходили к концу, ибо запасов в тот день никто не делал – официального предупреждения не получали. Ребенок же не отказывал себе ни в чем – какал, пил и писал в свое удовольствие. Да и мы старались изо всех сил – вливали воду внутрь больной, старательно мочили компрессы, отчаянно высмаркивали детский нос, дабы сопли не перешли в отит. Наши старания даром не пропали – через три часа воды не осталось ни в чайнике, ни в фильтре, ни в смывном бачке. Тут же обнаружилось, что у меня наступил первый день «календаря». Воды мне! Воды!
В обед Юрка принес пятилитровую бутылку жидкости. До шести вечера должно хватить, решили мы. В шесть вечера должны обязательно воду дать. Обязательно. Обычно всегда дают…
Но часы пробили ровно шесть, а кран по-прежнему не реагировал на повороты вентиля. Пять литров были благополучно использованы для приготовления ужина и прочие хозяйственные нужды, коих у трех женщин в тот день оказалось немало.
Особенно беспокоил туалет. Покупать воду для унитаза выходило дороговато.
На семейном совете вполне серьезно обсуждались вопросы о добыче воды из уличных луж. Лужи в те дни были полноводные и состояли на треть из талого снега, на треть из весеннего дождя и на треть из выбравшихся из-под снега подснежников. Подснежники включали в себя окурки, бумажки, бутылки, собачьи экскременты и много других трудноопределяемых вещей. Подснежники портили всю картину.
«Нет, - отрезала я. – Приют для микробов у себя в унитазе я устраивать отказываюсь! Быть покусанной коварной бациллой в мягкое место у меня желания нет». Злобный микроб, стремительно подпрыгнувший из недр фаянсовой посудины и вцепившийся клыками в родное филе, ярко нарисовал свой портрет у меня в голове. «Ой, боюсь, боюсь», - еще раз поежилась я, и запретила всем даже думать о таком варианте. Лучше достанем противогазы из воинских запасов. Они ведь у нас есть, правда? И тогда никакой туалет нам не страшен.
Юрка принес из магазина еще бутыль воды.
- Это последняя, - прокомментировал он.
- В смысле, последняя? - удивились мы. – Ты, чтоли, отказываешься, по воду ходить?! Совсем обленился?!
- Я бодр и трудоспособен как никогда. Только вот воды в магазинах больше нет. Ни в одном…
Потрясающая новость!
В тот вечер спать мы легли, не попивши чая. На голодный желудок фактически. Экономили.
***
Наступило второе безводное утро.
Едва проснувшись, первым делом я бросилась к крану. Кран на мой порыв прореагировал вяло.
Мы расстроились. Но пока еще свято верили, что долго такое положение дел продолжаться не может. Должны воду дать. Вот сейчас, еще пара часиков, и дадут!
Выяснилось, что без продуктов, о чьей пропаже я недавно так переживала, прожить каким-то образом было бы можно, а вот без воды жить гораздо сложнее. Без воды эту самую еду можно было лишь грызть, ломая зубы о крупинки гречки, или изображать из себя шпагоглотателя рядом с початой пачкой итальянских спагетти.
Валентина Владимировна, помимо прочего, продолжала думать о чистоте. Я не успела уследить, как драгоценные капли воды были потрачены на помывку нескольких тарелок. Нет-нет, такое нерациональное использование ресурсов недопустимо. У меня в запасе есть новенький сервиз. Обновим приборы. Свекровь тяжко вздохнула – у нее дома всегда стерильная чистота и порядок.
Я побежала по магазинам. Ребенку надо было пить. Магазины были пусты. Их владельцы, видимо, никак не могли поверить, что такое ЧП в нашем городке сохранится на долгое время. Отсутствует у них предпринимательская жилка. В тот день воду можно было привозить трейлерами и продавать во дворах прямо с кузова по цене птичьего молока. Или рыбьего. Молока.
Аптека! – подумала я. Так и есть. Детская вода, расфасованная по полтора литра – беру! Странно, что народ не догадался о наличии воды в этом мед.учреждении. Но уже через два часа мулинцы исправили сию оплошность - аптека тоже лишилась своих стратегических запасов.
…Шли вторые безводные сутки. Смывка унитаза покупной артезианской водой уже не казалась нам кощунственной идеей. Только ее к тому времени невозможно было достать. Будем смывать лимонадом, самым дешевым, решили мы.
К вечеру народ стройными толпами потянулся за мутной водой на Чинарик. Это местный пруд, в котором в теплое время года мужички умудряются что-то изловить. Периодически бывает и такое, что вылавливают не только худосочных карасиков, но и вполне упитанные трупы.
За окном шло довольно-таки забавное представление: несколько человек, посекундно оглядываясь и явно стесняясь, черпали воду из грязных весенних луж. Примечательно, что черпателями были исключительно мужчины. Жены послали. Сами светиться за таким занятием не рискнули. Все-таки хитрые мы, жены, создания!
Юрка вернулся со службы и первым делом направился в туалет.
- Нет, ну ты чего?! Мимо леса чтоли не проходил??! – накинулась на него я.
- Виноват, не подумал, исправлюсь, - отрапортовал муж и через двадцать минут уехал на машине со своим бывшим сослуживцем на родник. В его распоряжении имелись лишь две пятилитровые баклажки. Знакомому повезло меньше, у него баклажка была одна, да и та без крышки. Плюс жена дала ему ведро. Ведро наличием крышки также не страдало. Заодно пол в машине помыли и Юрке джинсы постирали – по дороге емкости воду разбрызгивали щедро, а муж мой старательно пытался зажать их между нижними конечностями.
***
Утром третьего дня стало ясно, что есть нам больше не из чего. Все сервизы и даже салатники закончились. Я приняла волевое решение. Мыть. На данную процедуру отвела себе три литра: полтора на помывку посуды и полтора на ее окупывание.
Я тщательно отмывала тарелки в воде, становившейся с каждой секундой все более жирной и неприятной. Боролась с растущим во мне отвращением – ничего-ничего, наши бабушки так жили, и их бабушки, и бабушки бабушек бабушек… Правда, у них тазик воды был, а не полтора литра. Но и семья у них была не четыре человека, а целый дивизион.
Так, в мыслях о бабушках и дивизионах, я перемыла огромную кучу столовых принадлежностей, которыми еще с утра были завалены два разделочных стола, раковина, Кирин столик и, частично, обеденный стол. Особенно тщательно я старалась ее скупывать – нам из нее еще как-то поесть нужно и не отравиться. К десятой тарелке скупка была уже далеко не идеальна, приходилось дотирать шероховатости полотенцем. Кстати, вполне сносно получилось. Я могу собой гордиться! Осталось научиться в проруби стирать, и я готова к жизни в экстремальных условиях. Сплюну-ка лучше в этом месте, а то опять накаркаю.
И в тот момент, когда я, после двухчасовых мучений, дотирала последнюю вилку, кран бодренько зашипел, заквакал и пару раз даже дружелюбно булькнул. Дали воду. Ржавую. Ледяную. Из горячего крана. Но дали!
Я не знала, радоваться мне или плакать. Такой титанический труд и все зря…
Но уже через минуту я опомнилась – воду ж дали!!! Родименькую! Жаль расцеловать ее нельзя, хотя я вполне была готова это сделать.
Я теперь вообще ко многому готова. Репетиция блокады прошла удачно. Выяснились наши сильные и слабые стороны, умение слаженно действовать в условиях чрезвычайного положения. Если что – выживем! Осталось макароны грызть научиться и из ремней суп варить.
А еще надо подумать, что нам делать с моими экстрасенсорными данными. Такое со мной уже не впервые.
