Ее мальчику две недели.
Она склоняется к колыбели
и все слушает, как он дышит.
За спиной говорят: «Вот глупая, так и льнет к нему, не отходит, никого не видит и уж точно не слышит.
А она им всем: «Вы и не жили, если вам не знакома сладость дыханья таких мальчишек.
Нет, ну правда, на самом деле».
И ей кажется, что самой ей никакие не тридцать лет, а лишь две золотые недели.
Очень часто привязанность рассматривается в противоположность индивидуации, употребляются такие термины, как «слияние», «диффузия», «спутанность», «связанность», которые стремление к контакту и близости рассматривают, как патологию. Множество людей считает, что для того, чтобы ребёнок стал независимым, его надо отделить от родителей и научить быть самостоятельным.Поэтому я решила подробнее остановиться на том, какую роль играет привязанность в процессе становления.
Как я уже писала, привязанность играет в жизни ребёнка роль психологической утробы, в которой ребёнок может спокойно развиваться. Рассмотрим уровни привязанности и то, как постепенно, с углублением привязанности, растёт «утроба» и у ребёнка появляется всё больший простор для выражения собственной индивидуальности.
Эволюцией заложено, что в иерархии базовых потребностей вначале идёт привязанность, а уж потом взросление. Ребёнок по умолчанию «запрограммирован» стремиться к контакту и близости с теми, к кому он привязан.
Начну издалека. Лет с трех. Хотя, на самом деле, еще раньше: полтора года.
Я вышла из кабинета за кипяточком и застала окончание громкой сцены у стойки администратора: молоденькая мама отрывает от своей ноги малюсенькую девочку, прям вот по одному пальчику отцепляет, при этом комментирует: «И ведь не отклеится, пока телефон ей не отдам! Не дам, я сказала, он мне самой нужен!». Девочке чуть больше года, но орет она громко и выразительно: «Играть дай! Играаааать!».
Мы принимаем версию, что наше подсознание стремиться к исцелению, ищет способ гармонизироваться. Подсознание говорит на языке символов, ощущений, образов и метафор. Предлагая «здоровую» метафору - мы даем толчок к этой волшебной исцеляющей работе. Для нижеприведенных практик особенно важно гармоничное состояние взрослого, которое будет их проводить, и временной ресурс.
Недавно у нас в семье произошло печальное событие: наш хомяк, Джим Вениаминович Хэндрикс, умер. Накануне вечером скакал как обычно, а утром уже нет... Я как раз собиралась на учебу по шоковой травме, когда обнаружила его (да, символично получилось...).
Для Никиты это первый опыт переживания смерти близкого. В тот момент Ника дома не было, он ночевал у бабушки, и забрать его я должна была лишь вечером, после учебы. Весь день думала - как сказать?
Как ни скажи - все равно: страшно, больно и горько... От мысли говорить по телефону или передать полномочия бабушке отказалась сразу. Важно было быть рядом и говорить самой, в глаза. Привозить его домой и только там сообщать новость - тоже не подходит. Получится, весь путь до дома я его буду обманывать.
Приехала вечером к маме. Пошли в комнату. Взяла его за руки, говорю: "Никит, есть печальная новость". Он сразу понял, мне показалось, что про кого-то из наших зверей... "Джим улетел в хомяковый рай..." Как он рыдал - это капец. А таких слез еще не слышала... Он на мне просто повис и рыдал горько, всем телом. Я обнимала, гладила его по голове и молчала. И одна моя часть внутри кричала: "Успокойся, перестань, не плачь так, ничего страшного!" А вторая тихо шептала: "Плачь, сколько потребуется, выпускай из себя..." Я давно привыкла внимательно слушать ту, что говорит шепотом. Так что - молчала... Через какое-то время он успокоился сам. Стал расспрашивать - что, как произошло и почему? (Господи, да если бы я знала - почему?!). Потом поехали домой. По пути решили устроить поминки. Купили в магазине конфеты и сок. За этот день, пока нас с Никитой дома не было, Денис по моей просьбе хомяка уже похоронил... Дома нас ждала пустая клетка. Может и надо было всем вместе похоронить, чтоб Никита тоже участвовал. И случись это в его присутствии - так бы и сделали, но уж произошло, как произошло... Увидев клетку, Ник снова заплакал... Сели есть конфеты и вспоминать Джимку. Никита говорит: "Подождите, я хочу поставить грустную песню". Принес телефон, включил мелодию. Где-то нашел ее в интернете - она ему очень нравится. И опять слезы, но уже совсем другие. Тихие. А потом мы пошли спать. И долго еще разговаривали. Решили напечатать фотографию Джима и повесить у Ника в комнате. И он мне говорит: "Мама, ты неправильно сказала - про хомяковый рай. Потому что рай - один для всех. Просто там есть специальное место, где собираются хомяки". Спрашивает: "Почему он умер, он же был молодой? Он должен был дольше прожить". Не знаю, говорю... И сам же отвечает: "Может он там, в раю, кому-то еще нужнее чем нам? Может по нему родители или братики соскучились?" Я лежу рядом и радуюсь тому, как он сам себя поддерживает. И все что от меня требуется - это придержать свои собственные страхи, ужасы, травмы и знания об их последствиях, и просто быть рядом, наблюдать и идти вслед за ним.
Нам всё хочется ребеночка поберечь подольше, защитить, закрыть ему ладонью глаза и не показывать такие картинки этой жизни и пронести на руках через все трудности. Вот это и называется "слепой любовью". Когда мы не видим того, что он может САМ. Да еще как может. Такая любовь слепа, потому что родитель не способен разглядеть чувства собственного ребенка и ресурсы их переживать. А вместо этого смотрит кино про свои страхи и ограничения. И от такой любви детки вырастаю в неуверенных в себе, сомневающихся в своих силах взрослых.
Или, все из той же странной любви, мы вдруг начинаем чувства ребенка обесценивать: "Да ладно тебе из-за ерунды расстраиваться! Подумаешь - какой-то хомяк?!", "Не плачь, мужчины не плачут"...
Утром Никита проснулся и как обычно начал канючить про "рано вставать". Он тяжело просыпается. А потом опять разрыдался со словами: "Я про Джима вспомнил!" и дальше: "Не хочу никуда идти! Вообще ничего больше не хочу!"... Тем временем надо было решать вопрос: идет он в школу или нет. Я говорю: "Если хочешь - оставайся дома. Но если пойдешь в школу - ты сможешь с ребятами поговорить. Они тебя поддержат". Ник подумал. Да, говорит, пойду. Всем расскажу. У Сереги недавно крыса умерла, он точно поймет. Перед школой повернулся ко мне и спрашивает: "Мам, а если я захочу плакать прям она уроке?" Я говорю - значит будешь плакать. Он: "Ну да".
Я все это написала, потому что считаю важным. Для меня хомяк - это хомяк, без дополнительных смыслов. Жалко конечно, но переживала потери куда больнее... Это важно для Никиты. Как я уже сказала, это его первый опыт потери и встречи со смертью. У меня часто спрашивают - как ребенку правильно сообщать о смерти. Думаю, правильно - это честно и с уважением к его чувствам. Не врать и не обесценивать. Для этого родителю придется выдержать боль своего ребенка. Это сложно. Но если выдержите вы, ребенок тоже узнает о том что боль можно пережить.
Дети смотрят на мир, и в том числе на себя, родительскими глазами. «Кто Я? какой Я?» эти вопросы интересуют любого ребенка, и узнает он об этом от других людей. Но самое большое значение имеет для него мнение о самом себе самых важных людей на свете: родителей. Из мнения родителей и складывается представление ребенка о себе, самооценка. И рано или поздно ребенок начинает видеть себя таким, каким его видят другие.
Опишу очень простые эффективные практики, которыми невозможно навредить. Все эти практики полезны как детям, пережившим травматичный опыт, так и для профилактики, и для «подлечивания» нашего взрослого «внутреннего ребенка».
