У меня очень слабое зрение.
Про всякоеБез очков я вижу силуэты, если они в нескольких метрах от меня, если дальше, они сливаются с окрестностями. Но могу читать, держа текст на расстоянии 7-9 см от глаз. Одного глаза, двумя не получится в таком случае, на таком расстоянии бинокулярное зрение расстраивается до невозможности.
В очках я вижу больше. Могу узнать хорошо знакомого на той стороне не слишком широкой улицы, если он будет двигаться или разговаривать. Если будет стоять столбом, молчать и в незнакомой одежде, .то не опознаю.
Дорожные знаки вижу, когда они оказываются рядом со мной, поэтому за руль не стремлюсь.
Поэтому, рожая, я ни за что очки не отдавала никому.
В те времена новорожденных не клали маме на живот, не давали тут же молочка пососать. Не принято было, ребенка, перерезав пуповину, уносили под софиты на пеленальный стол, где обрабатывали пуповину, в глаза закапывали гадость для бленнореи, взвешивали, измеряли и все такое, потом, запеленав показывали, наконец, родильнице, которая заканчивала процесс.
Продолжая рожать послед, терпеть всякие другие манипуляции, я успевала присматривать за тем, где там моя доча.
Когда мне ее поднесли и показали, я ее тут же опознала, идентифицировала и запомнила.
Потом нас на несколько часов разлучили, но когда мне принесли ее на кормление, я легко ее узнала. Я ж ее запомнила.
У меня после родов долго не было возможности разговаривать, просто горло свело, но перепутать ребенка я бы при всех усилиях третьих лиц не смогла бы.
Они же все разные!
Да, я не могла распознать, ее ли вносила в палату медсестра, это слишком далеко от меня, но когда она оказывалась в моих руках, я уже точн ознала, принесл имне мою Маркизу, или пытаются впарить постороннего ребенка.
Поэтому я не понимаю, как можно перепутать собственного ребенка, если рожала не под общим наркозом.
Не могу этого понять!
В первые минуты после рождения практически все дети очень похожи на своих отцов. Это попозже они меняются. Природа позаботилась, чтоб отец мог сразу узнать своего ребенка.
Ну, или не узнать, по обстоятельствам.
Поэтому когда. как сегодня в Пусть говорят!, говорят о каком-то особом состоянии родильницы, в результате которого они потом собственных детей не узнают, мне как-то странно.
