NatashaChe

"Вот же они. Среди нас. Эти милые десяти, двадцати, тридцати, сорока, пятидесяти и дальше-летние девочки, почти не тронутые опытом взросления, отрицающие болезненный жизненный реализм и стойко пребывающие под защитой детских мечтаний о доброте, о счастье, о прекрасном, ну или, хотя бы, о хорошем.

Внутри меня тоже есть такая Девочка. Она похожа на таких же маленьких Девочек вокруг. Она их сразу узнает, замечает. В нашем взрослом детском саду мы все друг друга знаем и замечаем, только это не принято показывать.
И называть это взрослым детским садом тоже не принято. Принято - обществом.
В этом обществе много-чего принято, и много-чего не принято.
Достижения и знания, например, принято показывать, а какашки принято прятать.
Но речь не об этом.
Про девочек.
Вот хотя бы вот эта.
Трогательная нежная девочка, улыбчивая.
Доверяющая людям и миру. Отзывчивая.
Хорошая такая, ждущая девочка. Ждет она.
В одиночестве. На лавочке. Тихонечко. Неприметно.
Худая, маленькая, в сером тоненьком платьице.
А внутри живет своей жизнью большая-большая надежда, что кто-то важный заметит и скажет «Моя хорошая. Люблю тебя».

Или вот эта. Живая, яркая. Активная.
Первая, лучшая.
Мчится по собственной жизни со скоростью света.
Жить при этом не успевает.
Успевает получать кубки и бросать их под ноги тем, кто, оплакивая собственные провалы, на чужие кубки только раздражается.
Большую-большую надежду, что кто-то важный заметит и скажет «Моя хорошая. Я люблю тебя» обучилась не замечать.

А вот эта крупная, хорошо сложенная девочка.
Каждое утро с авоськой, на рынок, в магазин за продуктами.
Борщи, пирожки, много-много заботы тем, кому она часто не особо нужна.
Год за годом, без особых изменений.
Каждый день ничем не отличается от других таких же дней.
За лозунгом «Жизнь для других» спрятана большая-большая надежда на то, что кто-то важный заметит и скажет «Моя хорошая. Люблю тебя»

Или вот по-мальчишески угловатая, прямая, немного острая девочка.
Эрудитка, хлесткие обороты, блестящее чувство юмора.
В компании мальчиков не сразу поймешь ее половую принадлежность. Делает все, что бы не быть девочкой.
В этом деле отречения от женской природы может зайти достаточно далеко - например, до бесплодия.
Большую-большую надежду, что кто-то важный заметит и скажет «Моя хорошая. Люблю тебя» давным-давно обесценила.

Ей конкуренцию может составить только очень юная девочка. Которой еще расти и расти до полового созревания.
У этой хорошенькой милашки другая забота. Не допустить взросления.
Любое развитие воспринимается как катастрофа. Это связано с тем, что она привыкла к отношению к себе, как к товару.
И очень хорошо понимает, что как и любой вчерашний товар, завтра она будет меньше стоить.
Вся жизнь посвящается ремонту и украшению себя, негативные чувства подавляются. Депрессии - неизбежны при каждом столкновении с реальностью.
Большая-большая надежда, что кто-то важный заметит и скажет просто так, ничего за это не требуя « Моя хорошая. Я люблю тебя» была продана ею за приемлемые деньги при первых подходящих обстоятельствах.

А вот эта капризная, неугомонная, плачущая и орущая девочка. Раздраженно-злобная такая.
Требующая, протестующая. Бунтарка.
Топает ногами и топает.
Считает, что большую-большую надежду на то, что кто-то важный заметит и скажет «Моя хорошая. Я люблю тебя» можно реализовать только выбивая эти слова из говорящего.

Есть и другие девочки.
Их мамы гладят их по головке. Прижимают к себе нежно. Или что-то шепчут на ушко.
Одна вон бегала с этой большой мамой по двору за собачкой. И смеялись обе, веселились.
Ей многие завидовали, этой девочке.
У многих не было такой легкой детской мамы.
Ожидание было, а мамы такой не было. И это очень больно от него отказаться, от этого ожидания. Предать его.

Позволить своей большой-большой надежде на то, что легкая детская мама скажет тебе «Моя хорошая. Я люблю тебя» разбиться на тысячу досадных осколков от осознавания, что этого никогда не произойдет"

Автор: Алена Швец

Слава Се.
1 сент.
Из семи заготовленных на лето платьев Даша успела выгулять четыре. Я предложил надевать одно на другое, но ей интересней дуться на погоду, чем достигать целей рационально.
Лето здесь унизительно короткое. Какой-то вжик. Как вы провели свой вжик? Надел сандалии, посетил магазин, принёс клубники, съел. Всё. А по докуметнам оно длится три месяца! Бюрократизм и волокита даже в климате.
Зато зима у нас двойная, с дополнительным льдом. На заметку квантовым физикам: холодная грязь замедляет ход времени лучше, чем скорость и масса. Наш февраль длится до полугода, как срок за хулиганство. А ноябрь мог мы в одиночку превратить всю Африку в ледяное болото, заодно принудив тутси и хуту к миру. Наш климат ужасно миротворческий. Жаль, мы не умеем его экспортировать.
Тайный, истинный наш герб - батарея отопления. Предложи балтийской женщине сблизиться, она засунет тебе под свитер свои ледяные ноги. Её главная мечта - пройтись в коротком платье, не боясь обморожений. Из американской фантастики подсмотрено.
В выигрышном положении находятся дачники. У них остаются зримые улики - помидоры в банках, варенье с надписью "ЧёрСмор 2015" и радикулит. У меня, для сравнения, от лета только селфи, где незнакомые дыни в купальниках танцуют с противным на вид мной. Довольно жалкое воздаяние за бесконечную зиму.
Однажды я сниму домик в деревне. Устрою идеальное лето. Чехов подробно описывает технологию. 90 раз купание в открытых водоёмах, черешня трижды в день, шашлык четырежды, беседы о поэзии с симпатичными дачницами по мере их отлова сачком и на удочку. Комаров и слепней у Чехова нет. Не знаю, как он этого добился, потом перечту внимательней.
У меня уже готова стопка длинных романов, читать под яблоней. Завтракать мы будем на террасе, даже если дождь или торнадо. Мы будем ходить на озеро шумным коллективом. Слева от нас проляжет Шишкин, справа - Левитан. Мы научимся отличать чабрец от лопуха. А попав в грозу, станем весело отпрыгивать от молний.
Дачный аппетит, в отличие от городского, не перебить кефиром. Он усиливается от всего. Встал со стула - проголодался. Посмотрел в окно - там коровы своим видом напоминают о хорошей отбивной. Деревенский жор живуч, как споры сибирской язвы. Против него следует применять картошку с укропом, салат из курицы с луком, телячий бок, помидоры-огурцы-сметану. Все эти лекарства надо намазать друг на друга и проглотить не жуя. Не бойтесь растолстеть, там сплошные витамины. Второй полдник и третий ужин на даче считаются средством поддержания беседы, а не тяжёлым пороком, как в городе. На закате уместны чай с ветчиной, называемые условно настольными играми и вечера романсов с бутербродами. И всё это в приятной компании Любови Андреевны, Шарлотты Ивановны, Дуняши и малознакомого мужчнины, чьё происхождение никому не известно.
Приятные компании на даче родятся из воздуха, как комары и одуванчики. Сначала дачники волнуются, вдруг никто не приедет. Дачники наводят порядок, готовят лучшие рецепты. К июлю выясняется, гости очень неприхотливы и крайне общительны. Они жрут любое - сырое, несолёное, без хлеба. Они не уезжают даже если их тяжело обидеть. Даже стрихнин не в силах разрушить настоящую дачную дружбу.
Моя знакомая Ирина купила избу в деревне. И тут же у неё нашлось много друзей. Куда больше, чем можно было вообразить. Многих так и не удалось вспомнить, кто это. Калитка работала на износ, как двери в метро. Входящие сталкивались с выходящими, некоторые гости при этом знакомились. Ира многозначительно ограничила порции, но поток не иссяк. Наоборот, стал толще. Гости везли еду с собой, ночевали повсюду и даже делали ремонт под себя. Некоторые принимали Иру за свою и делали замечания, что нельзя жить на чужой даче столько времени без пауз. Эта история очень воодушевляет. Домик в деревне лечит от одиночества лучше хомячков и канареек. Если всё правильно организовать, самый куцый август покажется бесконечным.
Мои дети не читали Чехова и не знают зачем в году зима. Свежий воздух и витамины они скачивают из интернета. Я возил детей на озеро без вай-фая и с тех пор считаюсь Торквемадой. Поскольку сами дети в счастье не разбираются, их приходится принуждать. С Машей было проще. У одноклассницы нашлась бабушка в нешуточной деревне. Маша согласилась осмотреть дикий скот и крестьянство. Машу кусали экологически чистые блохи, а пьяные трактористы для неё пахали геометрические прямые линии - сначала поле, потом болото, лес и речку. Всё это - не просыпаясь. Удивительные люди. Благодаря им, никогда в мире не будет перепроизводства продуктов. Однажды, её воспоминания о лете превратятся в мечту о даче. Пока же Маша просит поскорей вырвать её из лап природы.
Ляле купили путёвку в лагерь. Когда не сработали ни слёзы, ни притворный аппендицит, Ляля взяла клятву спасти её, как только возникнет реальная опасность. Она обещала продержаться хотя бы до ужина. Обвешанная средствами жизнеобеспечения, с комплектом трусов на все случаи жизни, Ляля пошла в отряд. Так это у них называется. Вожатая встретила её улыбкой людоеда.
Я не сразу уехал. Сел в ресторане неподалёку. Это не ближний лагерь, а помощь хороша, когда мгновенна. Ждал, ждал - ничего. Видимо, дочь выросла и сама справляется с людоедами. Это немного грустно.
Как только Ляля вошла, в неё тут же влюбился Денис. Сбегать до окончания любви глупо. На вечерней дискотеке Ляля получила четыре приглашения на танец, но Денис проявил себя как настоящий боксёр. Целый королевский бал с дуэлями получился. На ужин подали макароны по-флотски, удивительно вкусные. Ляля съела три порции, что составило 3 % её веса. Дома я пытался повторить это волшебное блюдо, ничего не вышло. Какие-то общепитовские принципы ускользают. Быть может, слишком чисто мою посуду и сразу вкус не тот.
Во второй день лагеря разучивали танец для дискотеки, не хотелось пропустить фурор. Потом, ночью вызывали дух Сергея Есенина. Поэт не явился, но и без него было страшно, как и планировалось. Жизнь в лагере оказалась возможна. Ледовитый океан в этом смысле всё-таки хуже.
На третий день устроили "зарницу" с деревянными автоматами. Ляле в бою отдавили палец ноги. Пришлось бинтовать. Подходили другие дети, спрашивали о переживаемой боли. Уезжать домой на пике популярности втройне глупо, Ляля снова осталась. Тем более, вечером жгли костёр, пекли картошку по технологиям каменного века. У картофеля-фри появился реальный конкурент.
На шестой день приехал я. С проверкой. Подозрительно всё тихо, мне показалось. Времени общаться не было. Ляля забрала фрукты, поцеловала и поскакала назад. Взрослая такая, незнакомая. Потом, за день до окончания срока вдруг звонит. Приезжай говорит, забирай срочно. В машине призналась: в день прощания все реветь будут, я этого не переношу. Вернусь домой, сама поплачу. Мне кажется, это очень по-взрослому. Я сам всегда реву без свидетелей, благодаря чему и прослыл эмоционально зрелым человеком.
У меня было много планов на Лялино детство. Чапаева посмотреть. Поймать щуку или головастика, хотя бы. Прыгнуть с тарзанки мимо озера, но не убиться, а заявить себя отцом с хорошим чувством юмора. Найти, в конце концов, этот проклятый боровик. Но Лялино детство короткое оказалось. Вжик - и всё. Оглянулась и пошла.

Бывает дефицит финансов,
Железа дефицит - в крови,
Бывает мало в жизни шансов,
Но хуже - дефицит любви.
Тем, кто женился по "залёту",
Хочу сказать: ваш брак не плох.
"Залёт" подобен самолёту,
В котором двигатель заглох.

Тем, кто женился по привычке,
Хочу открыть один секрет:
Ваш брак большой подобен спичке,
В которой, правда, серы нет.
И быт уютливо-угрюмый
Не разожжёт огня в крови.
Поверьте мне, что даже юмор
Не лечит дефицит любви.

Тем, кто женился по расчёту,
Возможно, больше повезло
И не сводя друг с другом счёты
Живут они "друзьям" назло,
Подобно вложенным банкнотам:
Жизнь - долгосрочный депозит.
Они в любви давно банкроты -
Не ощущают дефицит.

Те, кто женат на голом теле
И только телом дорожит,
Покуда нет проблем в постели,
Не испытают дефицит.
Но стоит телу "разрыхлиться"
И потерять "товарный вид" -
Захочется пережениться.
Наступит "телодефицит".

И чтоб семья могла сложиться,
Нам браки нужно создавать
Не с тем, с кем хочется ложиться,
А с тем, с кем хочется вставать.

Эдуард Асадов

Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания,
а ненависть - силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания.

....

И тою же мерой, с припадками ревности,
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы, источники нервности,
и все-то ты знаешь заранее...

Кошмар возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий.
Ты это предвидел. Ты благоразумен,
ты взгляд своевременно сузил.

Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности - птичьи,
а суть естества - отклонение,

свобода - вот ужас. Проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие...
Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия?

И в липких объятиях сладкой беспечности
напомнит назойливый насморк,
что ценность мгновенья равна Бесконечности,
деленной на жизнь и помноженной на смерть.

Итак - подытожили. Жизнь - возвращение
забытого займа, сиречь - завещание.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания...

Владимир Леви

До сих пор в памяти то чувство, когда заглядываешь в ящик в ожидании журнала. С электронным ящиком не сравнить. Даже в 16, когда мама подарила мне подписку на журнал "Лиза", радовалась как ребенок, по 3 раза ходила на почту.

Задумала я выписать журнальчик. Не себе)

У выше упомянутых есть и сайты, и электронные версии за отдельную плату.
Так же нашла в контакте группу о детских журналах https://vk.com/detmagazin .

Было бы интересно узнать из первых уст, какие детские журналы детям и родителям нравятся и почему.

Заранее благодарю!))

Читаю "Путь к свободе" Владимира Жикаренцева. Не смотря на банальное название, книга оказалась грамотной и в тему)

А вообще, это книга по психосоматике. Надоело болеть, взяла-таки ее с полки.Лет 5 она уже там лежит. Читается быстро, написана понятно. От теории переход к практике практически сразу: задумайтесь, вспомните, напишите.

Работа идет с ограничивающими убеждениями. Что это примерно понятно.

В конце книги есть замечательная таблица: Вероятные причины болезней, порождаемых определенными мыслями, и новые образцы мыслей, с помощью которых болезни могут быть излечены. Вот ей я пользовалась неоднократно. Похоже на правду)

Меня эта книга вдохновляет, и для меня она своевременна.

Может  быть кто-то из вас увлекался психосоматикой?

Привожу таблицу, но без убеждений.

Таблица психосоматических заболеваний

статус друга, как чашка чая в самый зимний из вечеров, душу греет жасминовым паром, меж чаинок дымит костром. со словами по чайной ложке, сразу скажешь - грозит ожог, но так хочется выпить залпом, был бы смелым, то выпить смог.

за квадратом окна - снежинки, точно смотрят кино про нас. по часам убегают стрелки, задержать бы еще на час, ухватить бы за хвост и дёрнуть, отмотать наперёд, вернуть, и еще раз пройти сначала, только правильно, тот же путь.

статус друга, конечно, стильно, обнимайся хоть целый день, но так хочется чуть повыше к небесам, на одну ступень. но слова, как чаинки - книзу, затаились на дне груди. кто-то скажет, дурак, ну, что ж ты, раз так хочешь к мечте - иди.

допивать и под шарф секреты, запахнуть потеплей пальто, чтоб не вырвалось, что не нужно, под землёй схоронить в метро. разломать, ошибиться страшно - отступаешь в привычный круг: я смогу, я скажу, но завтра, а сегодня я - снова друг.

© Deacon

Что-то слишком впечатлительная я стала. Списываю это на отсутствие активной жизни в социуме) Но факт остается фактом. Поэтому сюжеты Людмилы Улицкой задевают.

Книга "Первые и последние" оказалась сборником рассказов.

Понравились только два: "Бедные родственники" и "Цю-юрихь". Они достаточно позитивны, даже вдохновляют. Меня.

А остальные....ну как сказать. У меня нет претензий к ним с литературной точки зрения. Скажу более - они хороши. Но уж больно глубоки и противоречивы задеваемые струны-вопросы, морали особенно. Почему так живут? Зачем так поступают? Я ведь переживаю за героев, как за реальных людей, в этом моя ошибка. Но ведь с реальных они и написаны, я думаю.

Когда читаешь Улицкую, привыкаешь к бесконечным абортам ее героинь, неразборчивости в сексуальных связях обоих полов, но 12-летний белобрысый будущий любовник своего отчима, профессора - это выше моих сил.

Автор досконально и правдиво прописывает образы, выворачивает на изнанку грязное белье и распахивает шкафы, из которых периодически выпадают скелеты разных мастей. Это очень интересно до определенного момента. А когда момент наступает, я просто закрываю книгу. Не могу.

Наверное, я зануда и мещанка. Улицкую читает вся Россия и не только.

Но для меня она - очень противоречивый писатель. Прекрасный и ужасный одновременно.

Наверное, не мой.

По правде говоря, радость почти перестала меня занимать с тех пор, как я стал христианином. Я не могу пожаловаться вместе с Уордсвортом, что сияющее видение отлетело. Прежняя мучительно–сладостная боль (если вообще стоит говорить об этом) пронзала меня столь же часто и столь же сильно, как до обращения. Но теперь я знал, что если воспринимать ее только как состояние собственного сознания, она не имеет той ценности, которую я некогда ей придавал, а существенна лишь потому, что указывает на что–то другое, запредельное. Покуда я сомневался в существовании Иного, я считал самой главной эту примету — для заблудившегося в лесу нет радостней события, чем наткнуться на столб. Тот, кто первым увидит его, созывает всех друзей — «Смотрите!» — и они обступают его со всех сторон. Но стоит выйти на дорогу, где эти столбы попадаются каждую минуту, и мы уже не обращаем на них внимания. Они ободряют нас, мы признательны тем, кто нам их оставил, но мы не остановимся, чтобы разглядеть их, а если и остановимся, то ненадолго даже на том пути, где на серебряных столбах горит золотая надпись: «Дорога в Иерусалим».

Конечно, это не значит, что я то и дело останавливаюсь, чтобы поглазеть на всякие мелочи по сторонам дороги.

Клайв Стейплз Льюис, Настигнут Радостью