Татьяна Ефимова - страница 8

http://bmshkola.ru/publikacii/all/lektsiya-eshche-raz-o-lyubvi-lyudmily-petranovskoy/

КАК ЛЮБИТЬ ДЕТЕЙ?»

Тема родительской любви очень непростая. С любовью детей к родителям все просто: куда они денутся? Конечно, они нас любят по уши. Надо сильно постараться, чтобы это поломать. А вот в другую сторону все сложнее. Достаточно задуматься над такими вопросами: любил ли Тарас Бульба своего сына Андрия, с которым так обошелся? Более мрачный сюжет на ту же тему описана в "Маттео Фальконе" у Мериме. Там мрачнее, потому что сын младше, ребенок. А ситуация ровно такая же. Любил тот отец своего сына? Авраам библейский Исаака своего любил? Вроде как если не любил, то и смысла нет в произошедшем: ну не любил - и не жалко, что такого-то? А если любил, то как мог? Ну, допустим, ему напрямую велели Высшие инстанции. Но этому Маттео, который Фальконе, - ему что велело? Понятия, может быть, какие-то: чести, справедливости, долга? Все это очень непросто. Вот Монтекки с Капулетти: любили ли они своих детей? А те родители, которые плохо обращаются с детьми - любят ли они своих детей? Те родители, которые в социальном смысле обращаются со своими детьми хорошо, иногда даже посвящают им свою жизнь и, например, растят своего ребенка спортсменом или музыкантом с самого детства, ставя его на эти рельсы, подчиняя всю жизнь, не только его, но свою и всей семьи, достижению цели, - любят ли они своих детей? Мне как-то знакомые рассказывали, у которых сын все детство учился играть на виолончели (сейчас он известный виолончелист), как папа сидел и держал у него под локтем острый нож (острием вверх) для того, чтобы мальчик правильно держал локоть и не вздумал его опускать. И это было часами. Тоже любовь… Кто-нибудь смотрел в интернете ролики с детским конкурсом красоты? На мой взгляд, довольно отвратительное зрелище. Но те люди, которые готовятся к ним, которые привозят туда своих девочек, которые наклеивают им эти все ресницы, делают им сексуальный макияж, подбирают эротичные наряды и учат всем этим ужимкам и прыжкам, - они любят своих детей? Когда мы начинаем над таким задумываться, возникает много вопросов: как мы можем это проверить, можем ли со стороны что-то сказать? Уже не говорю про то, что есть культуры, в которых считается нормальным из ритуальных соображений делать детям болезненные операции или выдавать замуж девочек в 10-12 лет…
На эту тему существует две теории. Одна из них состоит в следующем: когда-то был Золотой век. Были прекрасные архаичные культуры, в которых все было гармонично, все жили, как в садах Эдема, родители естественно и гармонично любили детей, и дети жили в прекрасной привязанности, их носили на себе, кормили грудью, дети не разлучались с родителями и вырастали гармоничными людьми. Есть какие-то этнографические труды на эту темы. Некоторые из них потом критиковались как недостаточно достоверные: там были добавлены разные фантазии. Но смысл такой: когда-то все было отлично и родители очень любили своих детей, а потом человечество испортилось цивилизацией: появились всякие ясли и детские сады, и роды в больницах, и прочий ужас-кошмар. И теперь все плохо. Это одна такая версия: от Золотого века деградация, движение вниз, а наша задача - возродить хоть что-то, что можно.


Второй подход говорит противоположное. Он говорит, что вообще-то, простите, но чем дальше в глубь веков, тем хуже с этим всем было, и древние культуры он характеризует как инфантицидные. Приводятся письма какого-то древнеримского патриция к своей, судя по тону, весьма любимой жене, т.е.в семье у них все хорошо. Когда он пишет: «Дорогая, разрешилась ли ты уже от бремени? Я надеюсь, ты чувствуешь себя неплохо. Когда родишь, если это мальчик, то оставь, а если девочка, то избавься от нее...» Так, между делом, безо всякой трагедии. Уж не знаю, каким способом они избавлялись... И смысл второго подхода в том, что на протяжении истории человечества все, наоборот, становилось постепенно лучше. Сначала были совсем инфантицидные культуры. Потом были культуры, которые к детям были достаточно суровы и не предусматривали тесного психологического контакта с ребенком. Мы знаем это из литературы: можно, например, Диккенса почитать, как они там с детьми обращались. Но постепенно ситуация улучшается, и становится более гуманным отношение к детям, появляется понятие прав ребенка, появляется уважение к личности ребенка и т. д.
Эти концепции прямо противоречат друг другу. В одной был Золотой век, а потом цивилизация все начала портить, а в другой, наоборот, были дикие жестокие дикари, которые постепенно мягчели сердцем и вот, гуманизировались.


Возникает вопрос: что из этого правда? Если честно, я думаю, и то и другое. Отношение к детям в архаичной культуре действительно более естественное, более природное, более в чем-то животное, особенно когда дело касается маленьких детей, т.е. первичного выращивания, кормления и ухода. В этом смысле, конечно, в нем больше естественности, радости, гармонии и простоты. С другой стороны, в тех же культурах, в которых было, по нынешней терминологии, естественное родительство, в которых ребенка носили на себе привязанным и кормили до трех-четырех лет, могли из ритуальных соображений делать детям какую-то жестокую операцию, после которой десять процентов умирало, и это никого не останавливало, и одно другому не мешало. Ребенок считался частью родителя, как его рука или нога, - собственностью во всех смыслах этого слова. Поэтому кормлю, целую, а надо будет - прирежу. Мне кажется, эти подходы в каком-то смысле друг другу не противоречат и, возможно, динамика развития вовсе не в том, что когда-то с детьми обращались плохо или хорошо, а потом стали лучше или хуже, а в том, что с какого-то момента дети начали восприниматься как люд. Не как часть, не как продолжение, не как инвестиция, а как отдельные человечки.
Это тоже был процесс небыстрый, не сразу все произошло, и очень интересно за ним наблюдать. Моей дочери 14 лет, она позавчера первый раз в жизни прочитала роман «Ромео и Джульетта». И она говорит: «Там все те, чью логику я понимаю, умерли, а тех, которые остались, я не понимаю вообще». Про что «Ромео и Джульетта»? На самом деле, не про любовь. То есть и про любовь тоже, но не это там главное. Это произведение (а написано оно на переходе от Средних веков к Возрождению) именно про то, как «выламывается» человек из рода, как рождается личность. Человек поколениями, веками существовал просто как часть рода, как щупальце рода, как ложноножка, и вся его воля, все его желания, интересы, устремления абсолютно совпадали с родом. Он был частью. И вдруг мы видим, как у нас на глазах, собственно, на протяжении этой печальной повести герои «выламываются». Вы помните знаменитый монолог Джульетты, когда она говорит: «Зачем же ты Ромео, ведь имя - это не часть тебя, это всего лишь имя». Она вдруг понимает, что он - отдельно, она видит его отдельно, для нее он перестал быть Монтекки, он - человек! И для него так же. Вдруг они оказались одни посреди этого, для них вдруг ставшего сумасшедшим, мира, где люди - просто части рода, а они вдруг не части рода, они отдельные человеки. И мы видим, как на первых этапах действительность выкашивает всех, кто вырвался: "Вырвался? Извини, действительность не приспособлена к тому, чтобы ты вырвался, тебя зачистят". Но люди продолжали «выламываться», и тенденция взяла верх. Шекспир был предвестником нового времени, в котором выяснилось, что люди - это личности. Потом дело пошло дальше: появился Руссо, рассуждавший, как вырастить ребенка в естественных условиях. Многие деятели Нового времени про это думали и писали.


Что происходило в гуще жизни? Из-за того, что были обнаружены санитария и гигиена, появились акушерки. Потом выяснилось, что есть такая штука, как водопровод, и вообще можно руки когда-нибудь мыть, например, после туалета. Стала резко сокращаться детская смертность. Потом еще прибавилась вакцинация, которая тоже уменьшила детскую смертность. Параллельно со всем этим происходил процесс урбанизации, т. е. массового переезда населения в города. Как отличается процесс жизни в городе от процесса жизни в селе с точки зрения родительско-детских отношений? Отличается очень кардинально. Если вы в городе не владелец отдельного поместья, а живете в городском муравейнике, то ребенок, который в деревне для вас не помеха, а просто часть жизни, в городе становится проблемой. В деревне у вас есть ребенок, ну и что? Он вот просто здесь где-то копошится. Уже с трех лет он при деле, гусей, например, пасет. До трех лет за ним тут же присматривают старшие дети, бабушки, дедушки. В городе ребенок становится проблемой. Если тесное жилье, если некуда с ним выйти на улицу, если женщине в какой-то момент надо включаться в производство, то что с ним делать, непонятно. Он долгое время нуждается в достаточно плотной опеке. Каждый ребенок становится проблемой. Соответственно, человечество очень быстро реагирует и начинает сокращать количество детей в семье, буквально на глазах одного-двух поколений. Тут еще подоспела контрацепция.
Пошли два параллельных процесса: с одной стороны, стало сокращаться количество детей у человека. Если раньше было нормально иметь семь-восемь детей, то сейчас двух-трех, а то и одного. С другой стороны, благодаря снижению детской смертности ребенок перестал быть венчурным проектом. До того какая была ситуация? Пять родишь - один, гдядишь, останется. А тут вдруг выяснилось, что, скорее всего, сколько родишь столько и останется. Стало по умолчанию нормальным, что если ребенок рождается, то он с нами и остается. Противоположный сценарий воспринимается как трагедия, как невероятный сбой. Что в результате получилось? Детей стало мало и они стали защищены, стало понятно, что, с большой вероятностью, именно они будут, что называется, стакан воды подавать в свое время. В результате всего этого сильно выросла в обществе цена ребенка. Дети в тех прекрасных архаичных обществах, которые иногда так рыдательно описывают сторонники этнографического подхода и прочего естественного родительства, были расходным материалом: сколько-то родилось, сколько-то выжило - ну ничего, как-то живем дальше. Вдруг каждый ребенок стал ценностью, его цена резко выросла. Этот сдвиг происходил постепенно, как смещение, в течение 19-20 веков, в развитых странах, в городах, и сейчас он уже завершился. Сейчас ребенок - это ценность, это то, во что надо вкладывать, чем нужно заниматься, этот тот, кого нужно уважать, беречь и т.д.
Точкой, обозначившей, что этот переход свершился, стала книга Януша Корчака «Как любить ребенка», написанная между 1-ой и 2-ой мировой войной. Как любить ребенка? Раньше вообще так вопрос не ставился. Никогда. Было много произведений типа «Домостроя», в которых описывалось, как ребенка воспитывать, чтобы он соответствовал ожиданиям общества, чтобы за него не стыдно было. Появлялись книжки, как ребенка растить в смысле гигиеническом: мыть, лечить, кормить и т.д. Они были разной степени завиральности, но они были, особенно в эпоху Просвещения, когда все естественные науки стали доступны и пошли в массы. Тогда же, во время Просвещения, стали появляться книги о том, как ребенка развивать, чтобы он был умным, стремился к знаниям. Но вот как любить ребенка, - до Корчака так никто вопрос не ставил. Было какое-то естественное состояние, в котором был понятно, что все детей любят. И вдруг выяснилось, что это вопрос, который можно проблематизировать, который можно положить перед собой и подумать: «Любить или не любить? И как любить?» Вот вопрос, который был задан Корчаком. Он свои размышления на эту тему изложил, но, мне кажется, ясного ответа до сих пор нет, хотя с тех пор даже появилась книжка «Как на самом деле любить детей?», и мы ждем, наверное, появления книжек «Как на самом-на самом-на самом деле любить детей?» Вопрос неясный.
Если мы снова вспомним сложные ситуации у литературных героев и из жизни, с перечисления которых я начала, мы вновь зададимся вопросом: «Любят ли эти люди своих детей?». Нам будет трудно ответить. Чувствуют ли эти люди к ним любовь? Ну да, конечно, ну наверняка... Может быть, не всегда. Наверное, не в тот самый момент, когда они делают все то, что делают. Но когда-то, безусловно, чувствуют. Как эмоция, это, безусловно, есть. Готовы ли они заботиться о них? Ну да, конечно, в куче ситуаций они готовы заботиться. Готовы ли они защищать их? Я уверена, что тот же самый Тарас Бульба, если бы его сына пытался убить кто-то другой, защищал бы его как угодно, в том числе, ценой своей жизни. Это очевидно, в этом смысле, конечно, он любит его. Тем не менее, люди совершают такие странные поступки. Для нашего века странные, а них естественные.


Что здесь не так, чего здесь не хватает, какой составляющей? Мысль Корчака: кроме природного, животного, инстинктивного тепла и нежности к своему детенышу, которое есть у собак, у кошек, у обезьян - у всех, у человека начало прорезываться УВАЖЕНИЕ к своему ребенку. То, что мы видим в нем человека, то, что мы понимаем, что у него есть своя система ценностей, что он принимает свои решения. Что у него могут быть отличные от наших желания. Вспомните классическую английскую литературу: сколько драм строится вокруг того, что родители хотят для ребенка одного, а ребенок хочет другого. «Ярмарка Тщеславия», «Джейн Остин», «Гордость и предубеждение». Вот где интересный переломный момент. Сейчас вряд ли мы найдем целый роман, где вся драма в том, что девочка хочет замуж за N, а мама с папой против. Мы не можем себе этого представить. Точно также мы вряд ли встретим целый роман о том, как мальчик не хочет стать тем, кем были в его семье все поколения до него. Даже если сейчас родители будут против, все ограничится парой-тройкой скандалов в мальчиковые семнадцать-восемнадцать лет, и на этом история закончится. На роман явно не хватит. Что произошло за это время, что изменилось? Изменилось именно то, что дети стали восприниматься как отдельные люди. Со своими выборами.
Мир стал гораздо более сложным, он стал быстрее меняться. Нет сейчас простроенной, протоптанной раз навсегда дорожки, когда никаких особых вариантов у ребенка не было: у девочек замужество за кем велели, у мальчиков выбор - либо по стопам отца, либо по узкому набору вариантов в зависимости от того, старший ли ты сын, второй или третий. Сейчас выяснилось, что дети будут решать все сами. Вот это конструкция! Вдруг выясняется, что они будут уходить: сами по себе, в свою жизнь.


Вопрос: как нам с этим быть? Что с этим делать? Когда ребенок появляется, он явно не субъектен. Ясно, что новорожденный не может принимать решения. А потом, в какой-то момент, когда ему нужно будет их принимать, будет важно, чтобы мы не стояли у него на пути и не мешали. Как этот путь пройти: от точки А, где он явно ничего не может решить, даже то, что ему сейчас кушать, до точки Б, где мы ожидаем, что он пойдет с университетским дипломом и будет выбирать себе специальность, место работы, гражданскую позицию, жену, стиль родительства и т.д.? Не понятно. Цена ребенка выросла, появилось представление о том, что ребенка надо ценить и уважать. Мы помним, как стремительно все произошло, в течение последних двух веков. От ребенка как расходного материала мы перешли к ребенку как существу на пьедестале, центру мира, судьи мира. Концепция XX века: «Ребенок как судья мира». Про это Экзюпери «Маленький принц». Помните это символическое произведение XX века: ребенок чистый, непосредственный приходит в мир, сейчас он всем сестрам по серьгам раздаст. Про это же во многом у Селинджера: ребенок как судья мира, ребенок, который своим чистым непосредственным взглядом сейчас нам объяснит, правильно ли мы живем, и нам надо замолчать и послушать его, потому что он прав, а мы-то что? Мы не знаем, мы не умеем. Маятник пошел обратно: от детей как расходного материала, которые как моя рука или нога, которых должно быть не слышно и не видно, только может попросить за столом соль, сразу скачок, и ребенок - судья мира. У нас декларация прав детей, у нас всегда дети в первую очередь, в современном мире ребенок - особо ценное существо. Кульбит быстрый и непростой, как для родителей, так и для общества, со всякими сопутствующими осложнениями и закидонами.


Одно из главных осложнений, отмеченное впервые Корчаком, - это высокая цена ребенка, которая начинает оборачиваться высокими требованиями к безопасности. Поскольку с самого начала ребенок - не венчурный проект, а тот, кто, раз уж родился, должен жить и быть здоров, то, соответственно, очень страшно, что с ним что-нибудь случится. И этот страх, эта тревога оборачиваются в манию тотальной безопасности. То есть в идеале наше обществе хотело бы обернуть ребенка ватой, скотчем, положить и пусть он там до восемнадцати лет полежит. И мы видим, как у нас на глазах эти меры безопасности нарастают в пугающей прогрессии. Кто постарше, вы помните, что мы могли с классным руководителем или любимым учителем пойти в поход на два-три дня и никого, кроме наших родителей, это не волновало. Попробуйте-ка сейчас с детьми из школы просто взять и пойти в поход на три дня. Вы должны обеспечить им горячее питание (в походе непременно), проезд на транспорте, - в общем, двести двадцать пять согласований, двести двадцать пять комиссий. В итоге просто никто никуда не ходит, потому что невозможно. И так во всем. Везде, куда мы ни сунемся, мы увидим, что стремление обеспечить безопасность ребенка часто переходит всякие границы. Какие-то из этих вещей милые и правильные, типа мягкого покрытия на детских площадках. Слава тебе, Господи! Додумались! Дети теперь не бьются головой, когда на этих площадках падают. Но остановиться-то невозможно, дальше уже появляются шлемы, в которых ребенок учится ходить, чтобы он, упаси Боже, не стукнулся головой… Про это сказал Корчак: «Мы так боимся, что у нас ребенка заберет смерть, что мы забираем у него жизнь». Мы забираем у него все, мы оборачиваем его полностью ватой. Сейчас уже американские коллеги рассказывают, что, когда родители отдают в лагерь ребенка, они имеют право написать заявление, что разрешают своему ребенку лазать по деревьям, и не будут иметь претензий к администрации, если ребенок упадет с дерева и сломает руку или ногу. Это одна из издержек. Все имеет свою темную сторону, хотя, казалось бы, что может быть прекраснее любви к детям.


Следующая темная сторона такая, что очень для многих дети становятся проектами. Раз ценность ребенка в обществе выросла, сразу же выросла ценность функциональной роли «я - родитель». До этого существовало целое поколение состоятельных классов, которые вообще не реализовывались как родители: детей-то они рожали, но воспитывать их они не собирались. Для этого существовали кормилицы, бонны, гувернантки. Они воспитывали ребенка, а родитель, может, уже к совсем большему возрасту, глядишь, и даст какие-то наставления, поучит и что-то там объяснит. Хороший родитель был тот, кто обеспечит своему ребенку хороших учителей и хорошие условия. А еще не растратит все наследство: не проиграет на скачках или в карты. Сама по себе роль хорошего отца или хорошей матери в обществе не была востребована, она не составляла важную часть нашей персоны, той части, которую мы предъявляем социуму. Что произошло, когда повысилась цена ребенка и, соответственно, цена родительской любви и функциональной роли родителя? Стало важно быть хорошим родителем. Ты не можешь считаться успешным, если ты плохой родитель. Если ты супер-пупер звезда, тут же папарацци нароют, что ты с ребенком-то не общаешься своим. И вот тебе двойка. И никакая ты после этого не звезда, а типичный лузер. То, какой ты родитель, стало важной оценкой личности. А это повлекло за собой то, что родительская роль стала частью нарциссического комплекса. «Я - хороший родитель» стало важной игрой: "Я живу жизнью ребенка, я вся для него, я соответствую, вы там не думайте!" Появилась сильная зависимость от социальной оценки, что, как вы понимаете, не добавило родителю уверенности, а его отношениям с ребенком стабильности и, в свою очередь, покоя ребенку. Появилось отношение к детям как к проекту, предъявление миру себя как удачного родителя. Конечно, чаще всего это бывает у людей, которые сами были обделены в детстве родительским принятием, родительской любовью, и вот они делают из ребенка проект: вот, все посмотрите, какой у меня красивый, какой у меня умный, какой у меня вундеркинд. Надо отметить, что во всех этих движениях "Такие родители", "Сякие родители" эта нарциссическая составляющая очень велика. Это от неуверенности, от собственной неудовлетворенности. Это неестественно, это негармонично. Очень часто люди играют в это с азартом, как в игру, и стараются соответствовать каким-то высоким требованиям. Мы видим это по агрессии, с которой реагируют на несогласных, несоответствующих или возражающих. Очень часто в интернет-сообществах молодых мамочек, которые, казалось бы, должны быть царством доброго пролактина и всяческого ми-ми-ми, вдруг обнаруживаешь агрессивные перепалки чуть ли не с перегрызанием друг другу глоток на тему "делать или не делать прививки" или "кормить после двух лет или не кормить". Это неслучайно. Это говорит о том, что вопросы очень болезненные и задевают именно Я, именно личность, свою Я-концепцию. Иначе что бы в такие агрессивные перепалки люди вступали? Появляется такая интересная вещь, как необходимость демонстрировать родительскую любовь и, соответственно, любовь ребенка к себе. Про это есть хорошая американская книжка "Дневник няни", показывающая этот механизм. Там молодая девушка устраивается няней к мальчику четырех лет. У мальчика мама, которая в силу своих каких-то неизвестных нам причин заботливой матерью быть не может. У нее свои депрессии, и с мальчиком в контакте она быть не может, заботиться о нем не может и не хочет. Она нанимает няню. Няня у него не первая, нескольких уже уволили. Мальчик уже достаточно пострадавший от всего этого. Няне стоит большого труда наладить с ним контакт, она все-таки это делает, и мы видим, что няня заботится о ребенке в самых базовых ситуациях: он заболел, у него температура, он задыхается, ему страшно, ему плохо, - все это время с ним няня. Естественно, когда они проживают так некоторое время, у него формируется к няне привязанность, доверие. А потом, во время светской вечеринки, на которой присутствуют родители мальчика и друзья, мальчик падает; к нему пытается подойти мама, он маму отталкивает и зовет няню. Он только няне дается на руки, чтобы его успокоить, обработать коленку и т.д. У мамы тяжелейшая нарциссическая травма. Что было бы, например, сто лет назад? Да ничего. Ребенок упал, мать зовет бонну и говорит: "Займитесь им!" Никакой травмы у нее бы не было. Ребенок упал, у него там кровь, слезы, сопли. Кто этим должен заниматься? Ну, не я же с моим бальным платьем. Понятно, что бонна, и вопросов бы не было. А сейчас все по-другому. Все вокруг увидели, что ее ребенок, ударившись, не хочет ее помощи, не принимает ее утешения, а хочет няню. Опа! Я плохая мать! Значит, я не комильфо. Сегодня функциональную роль матери нельзя так просто опрокинуть: если ты плохая мать, значит, ты не состоялась, значит, ты лузер. Соответственно, угадайте, что дальше происходит в этом романе? Дальше эту девушку увольняют в тот же день, не дав даже толком попрощаться с ребенком. За то, что она, так сказать, взяла на себя слишком много. Почему это он любит вас, а не меня, хотя я его мать? Ну и что, что вы им занимаетесь, вы его понимаете, вы его лечите? Я его мать, и любить он должен меня. И надо сказать, сейчас очень многие дети от этого страдают, потому что всегда есть женщины с не очень развитым материнским инстинктом. Бывает. Но если раньше было социально приемлемо передать заботу о ребенке другому человеку (родственнице или няне), то сейчас тут стоит социум "руки в боки" и говорит: "Та-а-ак, кто это тут плохая мать?" Способ не работает. Если ты не любишь своего ребенка, то все, ты плохой. Страдают от этого дети, которые становятся заложниками этой ситуации. Это еще одна теневая сторона того, что стало правильным любить детей.


Это еще не все. Еще есть теневые стороны. Специалисты по семье отмечают интересный феномен: эротические чувства смещаются в сторону детей. Не сексуальные, а именно эротические. Объятия, поцелуи, - вот это все. Параллельно с тем, как люди все больше ласкают своей детей, происходит снижение сексуальной активности в супружеской паре. Потому что на самом деле нам в жизни гораздо больше нужны объятия, чем сексуальные акты. Нам гораздо больше нужно просто телесных контактов. Раньше, в период жестких правил, дети спали строго в отдельной кровати, а супруги - строго вместе (потребность-то есть, обниматься хочется), там только об супруга и можно было эту потребность удовлетворить. Сейчас у нас доступны в этом отношении дети: мы с ними много целуемся, много валяемся, много обнимаемся, много спим. Ну и выясняется, что не так уж нам часто и надо… Плохо это или хорошо - никто не знает, может быть, что частота до этого была искусственной из-за тактильного голода. Люди заменяли сексом ситуации, когда им нужно было просто пообниматься. Может быть. Но есть такое изменение, к которому мы не знаем, как относиться. Соответственно, отсюда появляются уже следующие фобии. Не эротизируем ли мы наши отношения с детьми? Не имеет ли это плохих последствий (совместный сон и все остальное)? С какого возраста это становится нехорошо, неприлично и неправильно? На консультациях многие выражают тревогу по этому поводу. А ответ-то никто не знает. На эту тему есть много высосанных из пальца концепций, часто радикальных и противоречащих друг другу. Типа: "Если он с вами после двух лет поспит, то все, кошмар-кошмар, будет он…" Другие говорят, что ничего страшного... Ответа, на самом деле, никто не знает.
Обнаружив в своей жизни детей как людей, человечество, если честно, не очень понимает, что с ними делать. Это процесс, внутри которого мы сейчас находимся, он не закончен, не завершен, ответов у нас нет. Где-то мы стараемся слышать детей, где-то идем на поводу, потом спохватываемся, не развиваем ли мы у них альфа-комплекс, а не нужно ли нам больше доминировать, начинаем доминировать, потом опять спохватываемся… Мы постоянно не очень уверенны, и никуда от этого не деться. Не потому, что мы такие дураки, а потому что время такое, перелом такой. Ни у кого нет четких ответов на эти вопросы.
Под родительской любовью имеются в виду очень разные вещи: от внутренних ощущений и чувств («замираю», «обмираю» и т.д.) до поведения: готовности заботиться, защищать, нести ответственность. Родители иногда спрашивают: "А вот мне кажется, что он должен играть на пианино, - заставлять или не заставлять? Я буду заставлять, а он мне потом скажет, почему ты заставляла? Или наоборот, я не буду заставлять, а он мне потом скажет, почему ты не заставляла?» Тут надо понимать, что в любом случае скажет. В огне брода нет и вариантов, в общем-то, немного.


Многие взрослые сейчас имеют опыт психотерапии. И все помнят, что когда они были детьми, они своих родителей обожали. Если даже дети страдали от каких-то ситуаций, связанных с родителями, им точно не могло прийти в голову, что виноваты в этом родители и что родители, возможно, не такие хорошие, не такие, которых я заслуживаю. А потом они имели опыт психотерапии или просто общались, читали книжки, - и переоценивали своих родителей. Они начали видеть ошибки своих родителей, а то и откровенные жестокости. Дальше что накрывает? - «А я? Ну и что, что он сейчас сидит и смотрит мне в глаза и говорит: "Мамочка, я так тебя люблю, ты у меня самая лучшая!"? Я тоже так когда-то говорила. А потом? А что он потом скажет? А сколько он потом будет ходить к психотерапевту?» И приходят родители и говорят: "Я там тогда-то сказал то-то и то-то, то-то сделал, сорвался. Что теперь будет? Сможет ли он это пережить или это травма на всю жизнь? Сможет ли он восстановиться? Это непоправимый урон нашим отношениям или можно все-таки поправить?" То есть, очень высокая тревога, очень высокая степень неопределенности. Соответственно, родительская любовь, помимо каких-то приятных переживаний, оборачивается большими издержками: постоянным чувством ответственности, страхом совершить ошибку, причинить вред. Мы ведь любим их, мы не хотим навредить. Это ведь совсем не то же самое, что «ребенок - часть меня, мое продолжение, он должен делать то, что я сказал, да и все». Это совсем другая степень ответственности, совсем другие переживания.


Итак, есть два подхода: деградационный (был Золотой век, а потом все стало хуже) и эволюционный (было все плохо, а потом стало становиться лучше). Я не знаю, какой из них правильный, потому что и то и другое - просто есть.
С одной стороны, мы видим результаты революции, когда ребенка мы стали уважать, ценить, беречь, когда ребенок стал восприниматься как личность, когда есть государственные, социальные институты, защищающие его права, его неприкосновенность, его интересы, право на развитие и т.д. Но есть и теневая сторона. Мы видим, как этот процесс добавляет проблем иногда самим детям, иногда родителям. Ну, например, какой-нибудь ребенок вырос в традиционной ситуации, когда всех били. Ну, вырос и вырос. Со всеми так обращались, и никакой травмы на всю жизнь. А с другой стороны ребенок, у которого прекрасные отношения с родителями, глубокие, тонкие, и которого один раз… одиннадцать лет лет ему было, и вот он теперь лечится от заикания, ему уже пятьдесят, и он до сих пор не вылечился. Прекрасные глубокие отношения с папой, один раз папа его побил… А до этого были поколения, которых регулярно били, по субботам, например, после бани - и ничего, никто не заикался. С одной стороны, хорошие отношения с папой - это гораздо лучше, но с другой - мы видим, что есть и теневая сторона, есть риски. Не получается все хорошее взять, а проблем в связи с этим никаких не поиметь.


Ну, что нам остается? Жить, пробовать. Читать книжки "Как любить ребенка", "Как на самом деле любить ребенка", "Как на самом-на самом-на самом деле любить ребенка". Писать свои книжки, у кого какой инсайт на эту тему возникнет. Если на книжку инсайтов не набралось, хотя бы пост в интернете. Делиться этим друг с другом, своими мыслями, опасениями, чувствами. Думать про это, нащупывать какую-то свою тропинку. Утешаться тем, что дети, на самом деле, удивительно выносливы и пластичны, и не так уж легко им можно навредить. И все наши эксперименты они обычно способны переварить и как-то к ним адаптироваться. Как возможно, так их и любить. Ну а они-то точно никуда не денутся, они всегда готовы, у них это близко.

Адоньева С. Б. Материнство: мифология и социальный институт

Любовь никогда не перестает,

хотя и пророчества прекратятся,

и языки умолкнут,

и знание упразднится.

Ап.Павел. Коринф.1.13.

В предисловии к русскому изданию книги Бодрийара «Америка» (СПб., 2000) Б.В.Марков, в частности, пишет: «Люди перестали считать секс и политику главными проблемами, освободились от "зова пола", от власти идей и тирании вождей. Они лишились как полового, так и государственного инстинкта. Родина, мать, жена, дети - все это перестало быть чем-то, что раньше люди берегли и защищали преданно и безрассудно».

Откуда пафос в последних словах этого отрывка? Что из перечисленного автором - родина, мать, жена и дети - относится к государственному, и что - к половому инстинкту?

Обратим внимание на то, что названые чувства квалифицированы как инстинкты, то есть то, что не воспитывается, а получено генетически.

24 ноября 2006 года, в субботу, редкий день, когда можно поспать подольше, мой десятилетний сын лишил меня сладкого утреннего сна громким радостным криком: «Вставай, сегодня - день матери!» Оказалось, что в школе пропагандисты «Единой России» рассказали о празднике матерей и выдали детям голубые шарики с соответствующим поздравлением. По этой причине он не завтракал неделю, копил деньги мне на подарок по этому случаю. И естественно, когда столь важный день настал, не смог утерпеть. Моему возмущению не было предела. Почему какая-то политическая организация считает себя вправе вмешиваться в мою семейную жизнь и выражать мне благодарность за мои действия, к которым она никакого отношения не имеет? Она - кто? Благодарный отец? Или она - государство, которое решило, что я произвела и воспитываю своих детей для него? Почему политическая организация использует для своего пиара моих наивных и доверчивых детей? Справившись со своим негодованием и поблагодарив ни в чем не повинного ребенка за подарок, я решила поинтересоваться, что же это за праздник. День матери учрежден приказом Президента России 30 января 1997 года:

«В России выделять День матери стали сравнительно недавно. Хотя по сути это - праздник вечности: из поколения в поколение для каждого мама - главный человек. Становясь матерью, женщина открывает в себе лучшие качества: доброту, заботливость, любовь» (газета «Резонанс», г.Югра, 28.11.98)

«Приятно сознавать, что государство официально признает высокое значение материнства. Первый раз отмечали День матери России в 1997 году. Мама! Слово это особое, оно рождается вместе с нами, сопровождает нас в годы взросления и зрелости. Мать нужна детям, ведь в них продолжается наша жизнь, поэтому материнская любовь безгранична. У мамы доброе сердце, ласковые руки дарят миру самое дорогое, что есть на земле - это дети (сайт псковской областной библиотеки, 26.11.06)

В этих текстах представлен целый ряд тезисов, одни из которых фиксируют определенные культурные императивы, другие являются пустыми риторическими фигурами.

Культурные императивы:

Лучшие качества женщины - доброта, заботливость и любовь.

Как получен этот рейтинг?

Материнство - условие открытия лучшего в женщине. Бездетные хуже по определению?

Главный человек для каждого <человека> - мать. А отец, а друг, а жена/муж, а дети? А наставник, наконец?

Пустая речь:

День матери - праздник вечности. - ?

Ласковые руки <матери> дарят миру детей. - ?

Мать нужна детям, ведь в них продолжается наша жизнь.- ?

Материнская любовь безгранична. - ?

Перед нами - тексты-внушения. Их гипнотическое воздействие обеспечивается сочетанием бессмысленных фрагментов речи и установочных высказываний. Последние - установочные высказывания - обнаруживают существующие в обществе культурные императивы. Социологическим аргументом в доказательство их существования могут служить данные, приведенные Ольгой Здравомысловой [1]:

«Желание иметь детей не всегда связывается с созданием семьи. Так, 41% шведов и 40% финнов полагали, что «ребенку не обязательно иметь обоих родителей». В России 53% опрошенных высказали позитивное отношение к образу жизни матери-одиночки (больше, чем в среднем по всем странам, где этот показатель составляет 44%). В некоторых европейских странах упала значимость наличия детей в семье, хотя для большинства людей она остается по-прежнему высокой. В России… чаще, чем в других европейских странах, встречается мнение, что жизнь женщины полноценна только тогда, когда у нее есть дети. Так считают 83% опрошенных россиян. (Для сравнения: в Голландии эту идею поддерживают лишь 7% респондентов.)»

Статистика социологических опросов, как мы видим, показывает, что мать в России, действительно, - главный человек, а также и то, что материнство - условие полноценности. Важно отметить и то, что и тексты и опросы выявляют специфическую российскую ситуацию.

Попробуем разобраться в этой политически, социально и эмоционально накаленной теме. Какую форму отношений внутри семьи создает (или воссоздает) и транслирует последнее советское и первое постсоветское поколение? В частности - в чем состоит традиция, и какова новация в области отношений матери, отца и ребенка?

Относительно крестьянской традиции мы знаем достаточно много. Собирая в русских деревнях фольклор, мы записывали, естественно, и его контекст. И поэтому, узнавая о заговорах, которые должны были защищать младенца от порчи и болезней, мы многое узнавали и о том, как строились отношения в крестьянской семье по поводу и вокруг детей. Так известно, что молодая мать посвящалась в магическое знание, направленное на защиту ребенка, по потребности - она участвовала в магических действиях, целью которых было здоровье ребенка. Организатором таких актов была старшая женщина - свекровь, повитуха (старуха, которая «вела» роды). Вместе с тем уход за младенцами был в равной степени делом матери и бабки-большухи (свекрови). Ответственность за благополучие и здоровье детей семьи брала на себя старшая. Молодые матери брали с собой грудничков на полевые работы. В остальных случаях - оставляли детей на свекровь. Обязанность молодых матерей - подчинение мужу, большаку (отцу мужа) и большухе. Ответственность за пестование, воспитание и здоровье детей - на хозяевах (отце и матери мужа). Приведу несколько рассказов, записанных от деревенских женщин старшего поколения:

«Как я вышла замуж? Мы шли из Шубача с праздника Обульской божьей матери. Гуляли столько годов. Замуж вышла, пришла к свекровке жить, она меня хорошо приняла. Я была бедная, он бедный. У него рука правая не отгибалась, с войны пришел. Я ее на «ты» называла. Ребята стали подрастать, купили домик. Потом муж перевел бороны в большие хоромы. /Умер?/ Совсем молодой. Я четырех во хлеву родила, со скотиной. Некогда. /А послед, пуповина?/ Мама у меня была, <мамой рассказчица называет свекровь> я лежу во хлеве, да принесу. Мама блины пекет. «Мама! Возьми ребенка» - «Господи,благослови ребенка, Надька». На печку кинет». (Вологодская обл., 2001 г., женщина 79 лет).

В случае болезни ребенка в магическом лечении участвуют двое - мать и «матка», свекровь. Свекровь находится в доме, мать с младенцем на руках «на вечерней заре по окнам с ним ходит. «Первая заря Марья (подходя к первому окну), вторая заря Дарья (у второго), третья заря Пеладья (у третьего), не смейся, не галься над моим дитем. А смейся и галься на дне речном…»

От свекровей женщины учились лечебным навыкам:

«От вывиха, дак ко мне уж ходят. Сколько народу уж приходило, спасла. Нога либо рука - вывих. <...> Ну, у меня свекровушка умела править, и я все смотрела, как она

правит. Там, к ей ходили тожо, править. Ну, он править... А потом уж мне, этот, гораздо, вот такие слова надо дать, дак. Дак вот слова, от шшемоты, чтоб не шшемило... Вот... Колотье, шшемота, иди в темные леса, в темное болото, в темный лес, на зеленый мох, на белую березу, на гнилую колоду, там боли и шшеми, а у такой - то не боли. Вот и все. Более ничего, ничего не сказывают - то. Вот покрешшу и шшемота уходит и нога, там, поправляется».(Вологодская обл.2002, женщина 67 лет).

Восхождение женщины в «матерую» позицию, это называлось «встать на большину», происходило, когда свекровь переставала справляться с кухней, скотом и хозяйством. Вставали на большину лет в сорок пять, а то и позже. Раньше это могло произойти в том случае, когда семья выделялась и обзаводилась отдельным домом и хозяйством. Но и в этом случае невестка обращалась в первую очередь к свекрови в случае болезни детей, проблем со скотом, или собственном нездоровье. А также и в том случае, если была беременна. Роды принимала сама свекровь или же, если она была еще молода («плодна»), приглашала сведущую старушку.

Воспоминания, выносимые из детства русских детей - «материнские» руки - в действительности были руками бабушки и прабабушки. Руки собственной матери становятся таковыми - лечащими, баюкающими и успокаивающими тогда, когда дети вырастают, они баюкают внуков, а не детей. Проще говоря - «руки матери», это руки большухи, старшей женщины. «Матушки» русского фольклора - это матери взрослых дочерей и сыновей.

Класс матерей-большух, женщин-хозяек, матерей взрослых детей - главная воспитывающая и контролирующая сила деревни. Старухи (матери матерей, сложившие с себя «большину»), сидя по завалинкам - приглядывают, докладывают матерям, а те карают своих чад или обращаются с требованием кары к соседкам-большухам. Объект их контроля - дети, парни, девушки и молодые женщины. Если встает вопрос о неправильном поведении мужика (женатого мужчины), большухи обращаются к его отцу или к старшему мужскому сообществу через своего мужа-большака. В любом случае, надзор - функция старших матерей.

Такой, общественно-материнский, механизм контроля по сегодняшний день сохраняется в деревнях. Он доминировал в «дворовой» культуре советских городов, постепенно заполнявшихся выходцами из деревни. Один из наиболее ярких фактов сохранения традиционных возрастных иерархий в советскую эпоху - «тетеньки» и «дяденьки» детского словаря. Тети и дяди - не родня, но все старшие мужчины и женщины, с которыми ребенок взаимодействует, за исключением тех, чья властная по отношению к детям позиция закреплена институционально - учитель, воспитатель, врач, милиционер. Такому обращению обучали старшие: «Сходи к тете Люсе» - соседке, - «отнеси крышки для банок». - «Тетя Люся, меня мама послала…» Примеры бесконечной детской путаницы, определенной двойным стандартом иерархий - государственных и возрастных - известны каждому: «дяденька милиционер», «тётенька доктор».

«Мы с приятелями дворовыми играли на кладбище. По одной простой причине: там дорожки всегда были просыпаны песком. А больше никакого песка в округе не было. Мы сидели в сторонке на маленькой аллейке и какие-то песчаные города строили. И пришла тетенька в возрасте и нас отругала: "как же можно здесь играть". Это очень запомнилось, произвело громадное впечатление. И я помню, что потом мы даже каких-то детей других гоняли. Это было священное место».

Это - отрывок из интервью, которое было записано в 2001 году от тридцатилетней жительницы Петербурга. Рассказывая о своем детстве, она переключилась на детский язык, в котором «тетеньки» и «дяденьки» - любые взрослые вне зависимости от родства.

Советские поколения сохраняют в своем быту традиционные формы отношений: старшие женщины могут и имеют право поучать и наставлять любых детей (не только собственных внуков). Пенсионерки на лавке, которым подконтрольно все пространство городского двора, хорошо известны нам как по собственному детству, так и по фильмам 50-70 годов.

Чего нет в традиционных крестьянских преставлениях о материнстве и детстве, так это представления об особой ценности, «святости» материнства и особой ценности детей. Бездетность - показатель неблагополучия семьи, возможной порчи. Плодовитость обеспечивала увеличение земельного надела семьи (надел в царской России выделялся на мужскую душу), а также возможность выделения семьи в отдельное хозяйство. Смерть младенцев переживалась как горе, но не как трагедия. [2] Беременность и материнство, акт рождения, переживались как особое, опасное в смысле особого контакта с потусторонним миром, состояние, но не как «святое». Роженица нуждалась в защите и попечении: сроки родов скрывались от посторонних, родившую не оставляли одну. Младенца и молодую мать старались не выводить на люди как можно долго и т.д. О святости, особой благодатности материнства как применительно к деторождению, так и применительно к воспитанию детей не упоминает ни один из известных мне источников русской традиционной культуры. Скорее можно говорить об особой мистической ответственности матери за своих детей: «материнская молитва со дна моря достанет», материнское проклятие неизбежно влечет беду, оно - самое сильное.

В контексте христианской традиции чадородие и чадолюбие - естественное человеческое свойство, святость женщин - в предпочтении Боголюбия чадолюбию [3].

Тем не менее, рождение и воспитание детей - практика, определяемая биологической природой человека. Эта практика - базовая, она связана с существованием популяции как таковой. Это дает основание предположить, что организующие ее социальные институты принадлежат к корневым механизмам воспроизводства культуры. И, естественно, они тесно связаны с другими основополагающими социальными институтами общества, посредством которых осуществляется межпоколенческая трансляция отношений и смыслов.

Этот вопрос может быть поставлен и в ином ключе, требующем уже не социальных, а мифологических (или идеологических) определений:

Что происходит с человеком, когда он входит в мир?

Что происходит с человеком, когда он становится воротами, через которые другой человек входит в мир?

И, наконец, что происходит с человеком, когда в его мир прибывают люди, происходящие от семени его?

Приведу в качестве примера такой постановки вопроса отрывок из интервью с М.Эпштейном по поводу русского издания его книги «Отцовство». В этом отрывке отчетливо наблюдается различие позиций спрашивающего и отвечающего. Интервьюер апеллирует к культурным заготовкам («дети продолжают жизнь отцов»), в то время как автор книги описывает индивидуальный опыт:

«это дневник отношений отца с еще не родившимся ребенком и затем - с новорожденной дочерью, притча об отношениях творца и творения, о трагедии отчуждения. Завершается книга моментом, когда дочь сказала первое слово, и ей перешло присвоенное мной в период ее молчания право на самовыражение. Работая над этой книгой, я учился любить других, по-новому понял взаимоотношения между людьми. Мне кажется, суть заповеди "люби ближнего твоего, как самого себя" означает: полюби ближнего, как отец любит свое дитя. Я учился различать, какими окружающие меня люди были в детстве - а люди, в сущности, так и остаются детьми. Учился понимать и прощать.

- У вас четверо детей, причем трое мальчиков - вы видите в них продолжение самого себя, реализацию своих несбывшихся надежд?

- Когда жена была беременна первым ребенком, мы ждали мальчика. Представляли его худым, одухотворенным, с большими грустными глазами. А родилась упитанная веселая девочка. Это был знак: нельзя вкладывать в ребенка свои представления о должном. Мы даруем детям телесное бытие, а они нам - принадлежность бессмертному роду. Рождая, мы обрекаем их на смерть, а они нам дают продление, жизнь. Дочь воплощает то прошлое твоей жены, которое тебе не принадлежит - ее детство, и любовь отца к дочери как бы замыкает любовный цикл. Поэтика "дочернего" представляется мне частью культа Прекрасной дамы, и ему в мировой культуре принадлежит будущее».

Осмысление акта рождения требует определенного сюжета, причем, как мы видим, для участников акта рождения это могут быть разные сюжеты. Но они непременно должны быть. Наличие сюжета есть условие для осмысления собственного опыта. Он необходим, чтобы участники посвятительного ритуала, коим в социальном плане является событие рождения, поменяли свой статус: плод стал человеком, женщина - матерью, а мужчина - отцом. Для института советского брака такие стереотипные сюжеты назвать легко: они жили долго и счастливо и периоды их жизни отмерялись хрусталями, серебром и золотом юбилейных свадеб, она/он нашла/нашел свою половину и т.д. Такого же рода сюжеты, позволяющие превращать отцовский, материнский, дочерний, сыновний опыт в биографию, в прошлое, я и стала искать. Одним из первых открытий на этом пути стало то, что императив беззаветной материнской любви, воспринимаемый массовым сознанием как абсолютная, «непреходящая» ценность, в действительности - очень новый: он - продукт советской эпохи.

Риторика материнского совершенства, абсолютности материнской любви вошла в речевой багаж советского дошкольника и школьника и запечатлелась там на всю жизнь.

Песенка в мультфильме про слоненка-мамонтёнка, преодолевающего немыслимые преграды, в поисках «единственной мамы на свете», спетая в 70-х Румянцевой, вызывает неизменное умиление. Песню «Пусть всегда будет солнце» А.Островского (стихи Льва Ошанина), а именно - волшебные слова «пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я» - знают все.

Мифология материнства разрабатывалась постепенно, официальными и неофициальными, письменными и устными текстами, высоким искусством и искусством массовым. «Мать» Максима Горького изучалась советскими школьниками с 1919 года. Мать Павла, в которой биологическое кровное материнство переродилось в духовную связь, мать, которая разделила жертву сына ради новых отношений, эту мать знают все советские поколения [5]. Родина-мать - в виде монументов и плакатов, образ матери в живописи Сергея Герасимова, Александра Дейнеки и Федора Антонова [6], мать Ульянова в портретах и школьных учебниках по истории, и т.д. и т.п.: - варианты одного мифологического образца, общий in-put школьного образования 60-80 годов.

Идеология материнства была официально задокументирована в Законе об охране материнства и детства. Мифология материнства административно воплощена в привокзальных комнатах «матери и ребенка». В литературной традиции культурный императив материнства реализуется в сюжете любви матери к сыну и сына к матери. Тема святой материнской любви именно к сыну оказывается сквозной для текстов самого разного рода - литературных, политических, блатных, фольклорных и проч. Пример литературного регистра:

Как ступлю на порог,

Не поняв, не решив:

Ты мой сын или Бог?

То есть мертв или жив?

Он говорит в ответ:

Мертвый или живой,

Разницы, жено, нет.

Сын или Бог, я твой.

И.Бродский. Натюрморт(10), 1971)

Пример фольклорного регистра:

На пороге встретишь ты, родная,

С белою седою головой,

и платочком слезы утирая, дорогая мама,

Скажешь: "Сын, вернулся ты домой".

( Уличные песни / Сост.А.Добряков. М.1997.С.100)

Увяли розы, умчались грезы,

И над землею день угрюмый встает.

Проходят годы, но нет исходу

И мать-старушка слезы горькие льет.

(Там же, С.332)

Тема, заданная фразеологизмом «родная мать не узнает», многократно разрабатывалась в советской литературе и публицистике. Каждый советский школьник помнит это по рассказу А.Н.Толстого "Русский характер", впервые опубликованному в газете "Красная звезда" 7 мая 1944 г. и в 1951 г. включенному в школьную программу по литературе. Только мать узнаёт сына в изуродованном ранением человеке, остановившемся в доме. Отношения сына и матери - из редких, не образующих конфликта в современных балладных сюжетах, основными темами которых служат конфликты, разрушающие «приватные» человеческие связи [7].

Общественная практика, разрабатывающая миф о святом материнстве и конструирующая на его основе конкретные стереотипы поведения, формировала необходимые для этой цели социальные институты: детские ясли (название учреждения дает однозначную сноску на евангельский источник!), детские сады. К таковым можно отнести женские консультации, работавшие в тесном сотрудничестве с другими формами контроля - милицией и отделами кадров, родильные дома - государственные учреждения опеки (надзора) за процессом посвящения в материнство.

Посвятительная задача институтов родовспоможения - женских консультаций и родильных домов - состояла в том, чтобы привести «лиминальную персону» (предварительно разрушив усвоенный ею прежде набор поведенческих стереотипов) к соответствию с образцом. Решение этой задачи осуществлялось посредством определенных, типичных для многих культур, ритуальных акций: лишение имущества и статусных символов. Принудительное изъятие всех личных вещей при поступлении в родильный дом, мотивированное правилами гигиены, обязательное снятие нательного креста и обручального кольца на момент родов, - эти действия оставались обязательным ритуалом отечественных родильных домов вплоть до начала 90-х годов. К тем же процедурам ритуального унижения можно отнести и облачение в униформу ("казенные" ветхие, не по размеру, белье и халаты), и принудительную наготу - запрет родильницам надевать нижнее белье, фамильярность - обращение к своим пациенткам на "ты" (отличительная черта врачей-гинекологов советских медицинских учреждений), и полную изоляцию, досмотр «передач» и корреспонденции.

Институт родильных домов и женских консультаций советского времени сконструирован по образцу исправительных учреждений. Природа проступка роженицы была непонятной. И тем решительнее она должна была пережить обязывающую мощь происходящего с нею. Зачатие формулировалось как грех, вина, а роды и унижение родильного дома, а как форма наказания за этот грех: «любила кататься - люби и саночки возить», «как трахалась - так не орала» [8]. Родовые муки интерпретировались как наказание за секс, который вменялся роженице в вину акушерами (они же - посвящающие).

Особо страшный женский грех перед советским обществом - внебрачное зачатие. Общественный позор падал на голову матерей, самостоятельно растивших своих детей. И для детей и для матерей в этих обстоятельствах были особые социальные термины - «безотцовщина», «мать-одиночка». Прочерк в графе «отец» метрической карты ребенка был позорным пятном в биографии, поводом для злословия соседей и сотрудников.

Все названное - коллаж представлений о материнстве, наследуемый последним советским поколением, то есть императивы, заданные рожденным в 60-70-е годы.

Социальная машина, посвящающая в материнский миф, была сконструирована из ряда "узлов": литературные и изобразительные тексты, разрабатывающие мифологию материнства, институты родовспоможения, на деле осуществляющие посвятительные ритуалы и фольклор. Ее узлы возникали не сразу, они подвергались модернизации и замене, происходило это в разные годы и по разным причинам. В любом случае, очевидно, что материнский миф и материнский сценарий поколения, рожденного в 60-70-годы, существенно отличался от поколений 40-50-х годов, а тот, в свою очередь - принципиально отличался от установок первых советских поколений.

Различие сценариев жизни, которые использовались советскими матерями разных поколений, в значительной степени определялось идеологическими и социальными изменениями, происходившими в советской истории. Их динамику я и попробую проследить.

«Женщина-работница», первая марксистская брошюра о положении трудящейся женщины в России, была написана Надеждой Крупской в 1899 в Сибири, где она находилась в ссылке вместе с В.И.Лениным. Впервые они была напечатана в типографии «Искры» в 1901 г. в Мюнхене без указания имени автора. В 1905 году - в Петербурге вышло легальное издание книги за подписью Саблиной, и тогда же оно было запрещено. Крупской на ту пору было тридцать лет, матерью она, как известно, не была. Тема возникла из наблюдений над деревенской жизнью, с которой она столкнулась в сибирской деревне (с.Шушенское). Приведу несколько выдержек и этой брошюры:

«Самое большее, если женщина научит сына соблюдать посты и церковные обряды, бояться бога и старших, почитать богатых, научит смирению и терпению… Только вряд ли от этого ее дети станут счастливее и свободнее, станут лучше понимать смысл слов: «все за одного, один за всех», вряд ли будут лучше уметь добиваться справедливости и стоять за правду» [9].

Речь шла, как мы видим о неправильных программах воспитания, которые, по мнению Крупской задавались в традиционной крестьянской семье. Критика была направлена против обучения детей социальной вертикали - подчинению «старшим», «богу», «богатым». Правильные программы - программы коллективизма: борьба за справедливость, девиз - «один за всех - все за одного». Через полвека английский антрополог Виктор Тэрнер назвал такой тип социальной организации «коммунитас». Форма подобных организаций предполагает горизонтальные отношения «товарищей», «учеников», «братьев и сестер», и их полное подчинение «гуру», наставнику, духовному отцу, лидеру, вождю. [10]

В семье, как заметила Крупская, детей учили «терпению и смирению», то есть - иерархии. Крестьянская семья была организована посредством сложной схемы подчинений. Большак, хозяин, старший мужчина в доме отвечал за семью перед миром - крестьянской общиной и государством, хозяйке подчинялись все женщины дома, дети и неженатые мужчины (сыновья), младшее поколение подчинялось старшему.

Отказывая крестьянским матерям в понимании целей и задач воспитания, Крупская определила суть воспитания, каковой она должна стать для нового общественного строя:

«…мы видим, что в большинстве случаев женщина-работница поставлена в полную невозможность разумно воспитывать своих детей. Она совершенно не подготовлена к роли воспитательницы: она не знает, что вредно, что полезно ребенку, не знает чему и как учить его… Как будет поставлено дело воспитания при социалистическом строе? Мы уже говорили, что социалисты хотят общественного воспитания детей. «Эти ужасные социалисты, - восклицает буржуа, - хотят разрушить семью, отнять детей от родителей!»… Когда говорят об общественном воспитании детей, то под этим прежде всего понимают то, что забота о содержании детей будет снята с родителей и что общество обеспечит ребенку не только средства к существованию, но будет заботиться о том, чтобы у него было все, что необходимо для того, чтобы он мог полно и всесторонне развиваться… Уже в настоящее время в западноевропейских странах существуют так называемые «детские сады»… Дети поделены на группы, и каждая группа занята своим делом. В саду дети роют землю, поливают и полют грядки, в кухне чистят овощи, моют посуду, строгают, клеят, шьют, рисуют, поют, читают, играют. Всякая игра, всякое занятие учит чему-нибудь, а главное, ребенок приучается к порядку, к труду, приучается не ссориться с товарищами и уступать им без капризов и слез… Как непохоже это время препровождение в детском саду на то бесцельное скитание из угла в угол, на которое обречены дома дети, с которыми некогда заняться!» [11]

За два десятилетия до октябрьского переворота высказана мысль о необходимости общественного воспитания детей. Очевидно, что автор видел путь к созданию «новых людей» в социализации детей посредством общества равных («товарищей»). В таком обществе, как это видно из слов Крупской, нужно уступать большинству. Эта схема в последствии, в советское время, стала основной формой организации детей, да и взрослых тоже: группа детского сада или яслей и воспитательница, класс - классный руководитель… Общество равных и гуру, наставник, обладающий исключительной властью.

В числе первых социальных преобразований Октября - реорганизация институтов семьи и воспитания, а, следовательно, и иерархической структуры. Новая идеология «общественных» людей находит свое выражение в конкретном социальном строительстве. 18 декабря 1917 года был подписан декрет о гражданском браке, о детях, и о введении книг актов гражданского состояния. Но на ту, начальную, пору советской власти эти институты очень отличались от тех, о которых мы хорошо знаем по собственному опыту. Это проще всего увидеть не по нормативным документам, а по разъяснениям и статьям в периодической печати, которые призваны были увязывать норму с практикой. Одно из наиболее показательных изданий в этом отношении - журнал «Работница», который выходит с 1923 года. В нем растолковывается новое семейное право, о котором мы узнаем много нового и удивительного.

«Законы сохраняют юридическую форму брака в интересах слабейшей стороны - женщины».

«Семейное право начинается с момента зачатия и рождения ребенка».

«Если брак не записан в Отделе записи актов гражданского состояния, то женщине приходится доказывать, а часто со стороны мужчины встречается обман или легкое отношение, что брак, т.е. половые общения, был и что появившегося ребенка должен в свою очередь содержать и отец, а не одна мать». [12]

Закон требует единобрачия (обязательного расторжения старого брака при вступлении в новый), устанавливает брачный возраст для женщины - шестнадцать, для мужчины - восемнадцать лет, запрещает близкородственные браки, значительно сужая границы инцестуального запрета, по сравнению с традицией дореволюционной. Запрещен брак между матерью - сыном, дочерью - отцом, братом и сестрой («полнородственными и не полнородственными»).

Журнал растолковывает практику нового брака:

«Забеременевшая и не состоящая в зарегистрированном браке женщина имеет право заявить во время беременности или после рождения ребенка в отдел ЗАГС по месту своего жительства, указав местожительство отца. Если в течение двухнедельного срока отец не сделает возражений, ребенок записывается как произошедший от названного отца. В случае, если он не признает ребенка, он подает в суд на мать о неправильности ее заявления… Если отец ссылается на то, что мать имела половые отношения с разными мужчинами, даже в случае правильности сообщаемого, суд постановляет привлечь к уплате всех мужчин, бывших в момент зачатия в отношениях с матерью ребенка». [13]

Первого января 1918 года ликвидировано всероссийское попечительство по охране материнства. Все его имущество было передано Отделу охраны материнства и младенчества при наркомате государственного презрения. Первый комиссар государственного призрения - Антонина Коллонтай: «Для того, чтобы женщина-мать могла работать и от этого не страдал бы ребенок - будущий производитель - необходимо поставить трудящуюся женщину в более благоприятные условия, чем она находилась при капитализме, необходимо разгрузить ее от производительного труда по домоводству и воспитанию детей, переложив эти чисто семейные работы на коллектив» [14].

Новая власть централизует управление организациями, которые занимаются материнством и детством: «Все обслуживающие ребенка большие и малые учреждения Комиссариата государственного призрения от воспитательных домов в столицах до скромных деревенских яслей, все они со дня опубликования данного декрета сливаются в одну государственную организацию и передаются в ведение Отдела охраны материнства и младенчества, чтобы составить неразрывную цепь с учреждениями, обслуживающими женщину в период беременности и кормления грудью» [15].

Попечительские организации царской России занимались помощью, советская власть - берет под полный контроль. Вопрос воспроизводства людских ресурсов становится государственным делом. Именно на этой практической закваске всходят советские социальные пироги: педиатрия, как отельное направление науки, образования и социальной практики, система женских консультаций и родильных домов как способ государственного надзора за производительницами, педология и педагогика как отдельные специальности. Взращивать и воспитывать новых людей должны новые специалисты. За это отвечает государство: «Не ограничиваясь формальным равноправием женщин, партия стремится освободить их от материальных тягот устарелого домашнего хозяйства путем замены его домами-коммунами, общественными столовыми, центральными прачечными, яслями и т.п.» [16].

Из младенческого и раннего детского жизненного опыта поколений советских горожан постепенно изымаются те самые «материнские руки», о которых будут бесконечно твердить массовые тексты. «Материнские» руки пестующих младенцев бабушек заменяются твердыми и ответственными руками специалистов.

Можно заметить, что риторика святого материнства нарастает в обратной пропорции к материнской практике.

Огосударствление детей происходит постепенно. В 20-е годы изъятие родильниц из семьи, проживание их в отдельном доме, а внутри него - отдельно от детей, мотивируется гигиеническими соображениями. Ниже - одно из описаний Дома матери и ребенка 1924 года: «первое отделение - плач, чахлые дети - подкидыши, которые привыкают к искусственному кормлению. Второе отделение - дети, вскармливаемые на молоке матери: веселые, здоровые, чистенькие. Третье отделение: кормящие матери: матери совершенно отдельно от детей, они читают газеты, книги, гуляют. «Ну, разве мы дома сумеем так воспитать детей, вести такую чистоту?» Внизу помещаются дети от года до четырех лет, тоже все здоровые и веселые». [17]

Функция матерей - грудное вскармливание, которое обеспечивает здоровое потомство. Родильные дома, ясли, сады - фабрики по производству новых людей. Рождение - физиологический акт, взращивание - акт производственный, воспитание - акт идеологический. Кормящих матерей одевают в косынки и халаты, так же как и работниц на производстве. Они производят кормление по расписанию, а между ними заняты важным делом - повышают свой культурный и политический уровень, занимаются гигиеной и вырабатывают необходимый для своей работы продукт - молоко.

Приведу два отрывка из периодики того времени, представляющие особый «колорит» эпохи: статья в журнале «Работница» (№ 1 <13>, январь 1924, с.10) озаглавлена

«Великий Октябрь и маленький октябрь»:

«Вот как прошла годовщина Великого Октября в стенах дома «Грудного ребенка». В тот день у работниц был семейный праздник - «крестины» их ребенка, ребенка кормилицы дома. … Как же назвать ребенка? Мать в недоумении - радость обстановки ее совсем смутила.

- Назвать в честь великого Октября. - вносится предложение. Мать соглашается, и море рук под звуки Интернационала нарекает малыша Пекарской Октябрем. Отныне дитя Пекарской - дитя всех служащих Дома грудного ребенка. День празднования первых крестин среди членов союза Всемедикосантруд - день спайки между его членами.…Кто же та самая героиня, решившаяся отказаться от старых дедовских обрядов? Сама Пекарская - дитя деревни, дитя сохи Украины. Уже 10 лет она работает по найму…»

А вот еще одно описание нового обряда («Работница», № 2, январь 1924, с.15. «Первые октябрины»):

«Шумно в клубе сотрудников Центрального Комитета Росс. Ком. Партии… Еще бы! Сегодня их праздник - одна из членов КСМ тов.Смородинова вводит в общество своего новорожденного сына. Она с ребенком на руках сидит в президиуме настоящего собрания, а рядом восприемники ее малыша: мать - делегатка от работниц тов. Валиева и отец -секретарь ячейки РКП тов.Поскребышев.

Что значит «октябрины»? Это значит, что у колыбели младенца стоит не церковь, а те, которые указали, что есть путь к лучшему на земле, а не на небе, как говорили попы и учила церковь. Младенца при вступлении его в новую жизнь встречают не попы, а борцы, которые говорят ему «борись». Во имя земного царства вступили мы в бой в октябре. Кто знает, может быть, этому ребенку суждено войти в это царство?

…Ответное слово отца ребенка… Пионеры выставляют почетный караул в честь новорожденного… Ячейка постановила дать имя ребенку тов.Смородиновой в честь коммунистического интернационала молодежи - Ким…»

В материнском дискурсе 20- годов полностью отсутствует тема любви. Коллонтай писала о крылатом и бескрылом эросе. Любовь индивидуальная, лежащая в основе «парного брака», направленная на одного или одну, требует огромной затраты душевной энергии. Между тем строитель новой жизни, рабочий класс заинтересован в том, чтобы экономно расходовать не только свои материальные богатства, но и сберегать душевно-духовную энергию каждого для общих задач коллектива». [18]

Персональная привязанность - проявление индивидуализма. Дети важны для матерей постольку, поскольку они важны для коллектива (государства). В родильных, или детских, как их называли в начале 20-х, домах кормящие матери кормят не только своих детей. Младенцы нуждаются в грудном молоке, но это не обязательно молоко собственной матери. Из рассказа «О подкидыше» (Работница, 1924, № 22(32), с.31): «Сестра привела одну из матерей-кормилиц. - Вот, тов.Степанова, ваш второй сын. Око за око, зуб за зуб. Республика о вас заботится, вам отдых после родов дает, а вы ей лишнего гражданина вырастить помогите».

В дореволюционном городе младенческим попечением занимались церковь (крещение, акт рождения фиксируется именно в церковно-приходской книге), акушер и нянька/кормилица, посредством которой привлекался традиционный опыт. После революции к колыбели приставлены две инстанции, обе - государственные: медики и отделы записей актов гражданского состояния. Предшествующий традиционный «обычный» опыт материнства новое государство отрицает полностью. Невежественные матери не могут знать, как правильно растить своих детей, для правильного материнства нужны не матери, а специалисты. И эти специалисты - медики. Материнство и младенчество становится областью клиники.

Идея медицинского просвещения - одна из главных в развитии института патронажа, который вводится в советскую социальную практику в это время:

«Идея санитарно-просветительского патронажа при консультации заключается в том, чтобы научить мать практически у нея на дому правилам гигиены и питания грудного ребенка» [19]. Автор статьи описал методику работы консультации и патронажа при Отделе Охраны материнства и младенчества Наркомздрава и привел статистику за 1923-1926 гг.

«Свои занятия с матерями сестры вели по отработанной мною для них схеме, рассчитанной в среднем на 4-6 посещений, причем сестрам вменялось в обязанность не только показать матери практически все правила ухода и кормления, но заставить ее все проделать при себе… При снятии матерей с детьми с патронажа мы классифицировали их, руководствуясь следующими данными: успешные, т.е. те, которые усвоили все правила ухода и кормления; их было 61,8%; не вполне успешные - это те, у которых отмечается какой-нибудь дефект в уходе или кормлении (напр. все хорошо в кормлении, но свивают, или качают, или не гуляют); их было 14,8%; и безуспешные - те, которые совершенно не поддавались влиянию санитарно-просветительского патронажа вследствие разных причин, т.е. - тяжелых материальных и жилищных условий, некультурности матери, влияния бабушек и родственников…» [20]

Я лично столкнулась с институтом патронажа в начале 90-х. На фоне общего социального нестроения того времени, четко и сложно организованные действия, направленные государством в лице поликлинической патронажной сестры на мою персону, воспринимались как странный анахронизм. Государство, вторгаясь без временных согласований в твое жилище, строго и безапелляционно вопрошало: сколько комнат у тебя, сколько окон, где ты работаешь и сколько ты зарабатываешь, с кем ты живешь и каковы ваши отношения, как поставлена мебель в твоем доме, какое у тебя настроение и т.д. и т.п. Все вопросы протоколировались в стандартных формулярах.

Обезоруживала готовность советских бабушек ввериться медицинскому авторитету в деле ухода за младенцем. Авторитет государства в деле материнства для них был непререкаемым. Миллионные тиражи книги доктора Спока того времени, с его доверием к материнской интуиции - реакция молодых матерей, растерявшихся перед фактом одобряемого старшими женщинами вторжения государства в столь интимную сферу отношений и чувств. Формат государственного авторитаризма в деле материнства был заложен в советском институте здравоохранения.

Патронажные сестры, как это следует из инструктажа двадцатых годов, должны были учить матерей:

проветривать комнату,

соблюдать чистоту в отношении комнаты, постели и белья ребенка,

переносить постель ребенка к свету,

организовывать отдельную постель для ребенка («вместо того, чтобы спать с матерью, в люльке, в корзине и пр.»),

запрещать свивать младенца,

купать и подмывать,

выносить детей гулять,

не пользоваться пустышкой.

Описание текущей практики патронажа (за 1926 год) [21] позволяет увидеть тот быт, на модернизацию которого были направлены усилия советской власти. Так например, рассматривалась работа патронажа в одном московском районе - Зарядье. Приведена краткая справка - в районе 72 дома, восемь переулков, «баня только еврейская - для исполнения ритуала».

«При посещении семьи поражает прежде всего люлька над кроватью матери - в темном углу… Беспорядочное кормление грудью; несколько раз приходилось наталкиваться на жевку; прикармливание Нестле с самого раннего возраста, неизвестно в каком разведении.. Свивальник - обязательная часть туалета ребенка; атласное стеганое одеяло для улицы - и отсутствие пеленок надлежащего размера. Откусывание ногтей, боязнь до года остригать волосы, укутывание, пассивность перед молочницей, себореей, срыгиванием, - как проявлением «цвета».35,3% посещаемых семей - малограмотны и неграмотны. Характерным в районе является сезонность работы: в сезонное время (с 1 августа по январь) в домах удручающая картина: в набитую до отказа квартиру вселяется масса людей. Грудные дети часто являются временным элементом, потому что связь жителей с деревней большая. Из деревни к мужьям переезжают на время жены с грудными детьми».

Главная цель институтов материнства и младенчества (позже - институтов педиатрии): воспитание правильных матерей-производительниц и государственный контроль за воспроизводством, с учетом всех передовых технологий. И хотя идеологи нового социалистического быта отмечали экономическую невозможность на текущем, «начальном» этапе обобществить советских детей, в планах советской страны стоит именно эта задача. Приведу рассуждения Луначарского по этому вопросу, с которым он вступил в 1926 году:

«При социалистическом строе мы можем сказать: обществу безразлично, как вы любите друг друга, - любите, как вам хочется, а дети, которые от этого родятся, будут обеспечены самим обществом. Вот в чем особенность социалистического строя, вот что он сможет сказать нам. Не важно, как ведут себя отцы и матери. Родился ребенок, - общество его берет, те, у кого родительских чувств нет, могут о нем и не заботиться. Но мы сейчас не можем так сказать. Мы не можем сказать: граждане и гражданки, сходитесь, размножайтесь, мы о ваших детях позаботимся. Не можем. Мы в этом году 46 миллионов,- значительную часть нашего бюджета по РСФСР, чрезвычайно отягощающую и отражающуюся на всем деле народного образования, - тратим на содержание государственных сирот. Наши детские дома и сейчас экономически и педагогически неудовлетворительны, - a y нас сотни тысяч детей, столько же, сколько мы приютили, бегают еще по улицам в качестве беспризорных полуживотных, и мы не можем, мы не имеем средств их поймать, приручить и сделать их нормальными государственными детьми. Можем ли мы при этих условиях говорить: плодитесь и множьтесь, мы позаботимся о детях?- Не можем» [23].

Итак, в конце двадцатых советское государство пока не может, но - хочет в будущем - взять на себя роль воспитателя детей, оставив физическим родителям лишь функцию их производства.

Очень показательны в этом отношении росписи фойе Института охраны материнства и младенчества в Москве, сделанные В.А.Фаворским в 1933 году: женщина в рабочем халате (мать?) отпускает из рук шагающего ребенка, передавая его женщине в медицинском халате, женщина-медик взвешивает ребенка, другая - измеряет его рост. У всех - сосредоточенные и сдержанные лица: люди на работе.

Очевидно, что лозунг «Пусть всегда будет мама!» в этом идеологическом контексте был совершенно не уместен.

Отношение к семье и материнству в корне меняется в тридцатые годы. Первая глава книги «Советская женщина -счастливая мать» - «Сталинская забота о матери и ребенке» предварена эпиграфом, о котором можно сказать только одно - нарочно не придумаешь:

«Ни в одной стране в мире женщина не пользуется таким полным равноправием во всех областях политической, общественной жизни и в семейном быту, как в СССР». (Из декрета о запрещении абортов). [24]

«Сейчас нет почвы для ограничения деторождения. - Отмечает Юшкова. - Мы не имеем права больше калечить женский организм и лишать государство будущих советских богатырей. Мы не имеем права отнимать у женщины великое, святое чувство материнства» [25].

Именно с этого времени слово «святость» активно включается в официальный дискурс материнства. И тогда же активизируется контроль за женской сексуальностью: Реформа школьного образования, осуществленная в военном 1943 году, предусматривала раздельное обучение мальчиков и девочек. Собственно, с какой еще целью, как не с целью контроля над подростковой сексуальностью? Как отмечали многие исследователи, святая материнская любовь этой поры нужна была для производства «богатырей». Богатыри, рожденные в 1937 году, попавшие под запрет аборта, унаследуют как сыновнюю любовь-долг к «святой матери», так и социальное унижение безотцовщины, с погибшими, сидящими или отсутствующими в метриках отцами.

«Вот в вашем опросе я слышал, в заставке, что одна из женщин на улице высказала мысль о том, что мать-одиночка - это чуть ли не героиня нашего времени и прочее. А как вот этот героизм, как вы считаете, выглядит со стороны ребенка, особенно сына, который вынужден все свое детство и юность жить в неполной семье? И как он потом по жизни пойдет? Я, например, свое детство вспоминаю, я тоже был безотцовщиной, и у меня эта рана живет всю жизнь со мной. И особенно в мужских компаниях вот это отсутствие влияния отца в детстве сказывается даже уже в таком возрасте (Мать-одиночка. Радио «Свобода» Программа Татьяны Ткачук. Звонок радиослушателя)

М.Эпштейн предложил в качестве ключа к мифологии советской цивилизации миф об Эдипе. Философская основа марксистско-ленинского мировоззрения - материализм. В свою очередь, мифологическая основа материализма - культ матери-природы, почитание материнского начала бытия. «Материализм исходит из давнего и задушевного убеждения в правоте природы, в ее материнских правах на человека, в долге человека по отношению к матери-природе… Материя составляет материнское, порождающее, природное начало бытия, тогда как Бог - мужское и отцовское» [26]. Воинствующий атеизм большевиков объектом агрессии имел Отца. Мать (природа) оставалась предметом поклонения и вожделения.Главной книгой нового материалистического мира стал роман Горького «Мать», и это было, по мнению автора, далеко не случайно. … «Это великолепно - мать и сын рядом!..» - заучивали мы со школьных лет, не чувствуя «горькой» подоплеки этих волнующих слов. И писали сочинения о том, как мысли и дела сына переполняют мать, как под влиянием Павла распрямляется ее душа и молодеет тело. Впоследствии Горький приоткрыл секрет своего мировоззрения; как это часто бывает с эротически опасными, «вытесненными» темами - в виде отсылки к другому писателю, природоведу и тайновидцу Земли Михаилу Пришвину, в сочинениях которого он находит и горячо одобряет дух всеобъемлющего инцеста с матерью-природой.«...Это ощущение Земли, как своей плоти, удивительно внятно звучит для меня в книгах Ваших, Муж и Сын великой Матери. Я договорился до кровосмешения? Но ведь это так: рожденный Землею человек оплодотворяет ее своим трудом...» Здесь ясно высказано то, что подсознательно заключено в образе Павла Власова - «мужа и сына великой матери» - и придает этому образу архетипическую глубину. Горький осознает, что «договорился до кровосмешения», но поскольку в 30-е годы это уже архетип целой новой цивилизации, постыдность признания исчезает, наоборот, заменяется гордостью за человека, дерзающего героически оплодотворять собственную мать» [27]

Итак, по наблюдению М.Эпштейна, советский материалистический миф: миф о матери-земле, которою сладострастно «овладевает», совершив отцеубийство, сын.

В пользу предложенной трактовки советского мифа может свидетельствовать иконография материнства в советском монументальном искусстве.

Когда я впервые увидела чудотворную икону «Покрова Пресвятой Богородицы» в Монастыре св.Иоанна Кронштадтского, меня поразила идентичность композиций этой иконы и образа Матери-Родины на Пискаревском кладбище. Икона была написана по благословению о.Иоанна Кронштадтского в начале ХХ века, какое-то время находилась в храме монастыря. Как известно, монастырь оставался закрытым на протяжении многих лет советской власти. Что же касается монументального изображения Матери-родины, то история его появления такова. Пискаревский мемориал сооружался около десяти лет (1949-1960). По первоначальному проекту центром композиции должен был стать обелиск. Проект был изменен, обелиск заменила скульптура, которую создавали В.Исаева и Р.Таурит: «Поиски художественного образа этого величественного изваяния были для В.Исаевой и Р.Таурита сложным творческим процессом. После многих эскизов за четыре месяца до установленного срока они отказались увеличивать до нужных размеров утвержденную модель и в предельно сжатое время создали новую скульптуру» [28].

Случайно проходя мимо, я обнаружила памятную доску, сообщающую о том, что здесь жила скульптор В.Исаева, на доме, находящемся в трех кварталах от монастыря, что навело меня на предположение, что иконографический прообраз был знаком автору, повторившему его в скульптуре.

Но этот памятник - одно из многих изображений Великой Матери, созданных советским монументальным искусством в 50-80-е годы. На мозаике одной из наиболее пышно украшенных станций ленинградского метрополитена - Автово - фронтальное изображение женщины с мальчиком, сидящим у нее на плече: «Миру - мир! Наше дело правое - мы победим!» (Художники - А.К.Соколов и В.А.Воронец, 1955 г.). В композиции «Моя родина» (Московский автовокзал, 1972 г., художник Ю.К.Королев) семья имеет специфический состав: старшая женщина в платке и женщина молодая, с двумя мальчиками. Мозаика «Новая Эра» во внутреннем фойе посольства СССР в Стокгольме (1970 г., художник Мерперт) изображает парящую в воздухе без какой либо опоры женщину, которая держит в ладонях непропорционально маленького по отношению к ее фигуре младенца. На витраже в музее ленинского мемориального центра в Ульяновске (1970 г., художник А.А.Стошкус) изображена колоссальная женская фигура, вскинувшая вверх руки. Она изображена на фоне композиции из множества других людских фигур, в пропорции один к пяти к женскому образу, в том числе - протягивающее к ней руки дитя, композиционно вписанное в ее бедро. Барельеф «Мать» на Лемболовской твердыне (1967 г.) изображает немолодую женщину в платке, рукой прикрывающую младенца. На всех монументальных изображениях того времени матери - вздымают мечи,

снабжают ими воинов,

несут траурные венки,

держат живых или мертвых детей на руках.

Археолог будущего, обнаружив гигантоманию женских изображений древней советской эпохи, сделал бы однозначное заключение. Советские люди поклонялись Великой Матери. Эта богиня войны - она понуждает к ней мужчин и отдает им погребальные почести, а также подающая и охраняющая жизнь детей.

Но что же происходит с реальными матерями, в то время когда общество поклоняется и желает обладать «великой»? Каким жизненным сценарием снабжались они?

Советская практика охраны материнства и детства ликвидировала физическую близость матери и младенца при помощи яслей круглосуточного пребывания: «С 1945 года введено круглосуточное обслуживание детей в яслях и садах (в городах - 40% от общего числа мест, в деревнях - 15 %)» [29].

А вот очень показательный текст из методического пособия для работников дошкольных заведений: «Ясли представляют собой учреждение охраны младенчества и детства открытого типа, лечебно-профилактического, оздоровительного и воспитательного характера, рассчитанное для детей в возрасте от 2 месяцев до 3 лет. В.И.Ленин называл такие учреждения «ростками коммунизма», так как они дают возможность женщине участвовать наравне с мужчиной во всех областях… общественной жизни… В основу организации яслей положен производственный принцип» [30].

Советские институты детства - дворцы пионеров и школьников с вожатыми и кружками, школы и пионерские лагеря с казарменным режимом, детские сады и прочих детские учреждения - отказав матерям в компетенции воспитания собственных детей, освободили их от необходимости принимать решения. Для этого были специалисты. Материнская задача состояла в подчинении компетентным инстанциям.

В традиции русской крестьянской свадьбы молодая жена должна была принять новые правила - безоговорочное подчинение мужу и его родителям:

У свекровушки - не у матушки родной,

У свекровушки - ходи по одной половушке.

Невеста вопрошала замужнюю сестру в причитании:

Уж как я-то да сиротиночка

Не могу умом подумать

Умом-разумом да поведать

Будет как да приступитися

Мне к этому чужим людям?

Уж как я-то, да сиротиночка,

Младым да молодешенька,

Я умом-разумом да глупешенька!

Расскажи-тко, да мила сестрица,

Мине как да приступитися

К удалому да добру молодцу?

Али мине да мила сестрица

Подтечи да быстры реченьки?

Али горой да подкатитися?

Или словами да подкупитися?

Или деньгами да подкупитися?

(Белозерский р-н, Вологодская обл., 1994 г)

Внушаемые невесте в процессе свадебного обряда новые для нее нормы поведения были связаны с ее замужеством. Женщина переходила к новым иерархическим отношениям: выходя из подчинения матери и отцу она, вплоть до собственной «большины», должна была подчиняться старшим в семье мужа и мужу. Сексуальное овладение молодой женой сопровождалось метафорами морального подчинения. Молодая жена снимала сапоги с ног мужа, лежащего на брачной постели, за что награждалась монеткой, лежащей в одном из сапог.

В советской практике женское тело контролировалось государством, посредством принудительной медицины. Провозглашенная и принятая как императив святость материнства делала отпор власти невозможным: не будешь слушаться врачей - убьешь себя и ребенка. Государство контролировало и факт овладения этим телом мужчиной [31]. Второе могло быть скрыто от государства безбрачием, тогда в силу вступала «общественность» и родители, боящиеся общественного осуждения, вопрос общественного контроля над женским телом перемещался в сферу нравственности. В 1961 году на экраны страны вышел фильм «А если это любовь?» [32] Десятиклассник Борис Рамзин написал однокласснице Ксении Завьяловой письмо, которое она случайно потеряла. Письмо попадает в руки другой девочки, потом в руки учительницы. Начинается скандал. Ксения, не сумев найти в себе силы быть выше пересудов и злословия, совершает попытку самоубийства... Фильм вызвал самую полемическую критику в прессе 1962 года. Прокат - 22.6 млн. зрителей.

Отношения между девушкой и парнем, школьниками, публично разбирались учителями, парторгами и директором школы на предмет степени их интимности. И государственный контроль оказывался более гуманным, нежели родительский. Факт совместного прогула школы однозначно толковался разъяренной матерью как утрата девичьей чести, падение, за что мать публично, при большом внимании соседок по двору, обвинила дочь.

Это - один из примеров общественной работы с женским жизненным сценарием. Безграничный материал на эту тему дают школьные сочинения и методические материалы по «Грозе» А.Н.Островского Контроль над женской сексуальностью осуществляется посредством страха стыда. Контроль над материнством использует другой страх - страх смерти, этот рычаг подавления - в руках медицины.

В русской традиционной культуре материнство понималось и как путь к освоению определенного магического знания. В 1984 году в фольклорной экспедиции на Пинеге мои собеседницы (женщины 55 и 80 лет, мать и дочь) в процессе разговора узнав о том, что я замужем, удалили на время моего коллегу и передали мне большое количество заговоров, связанных с магической защитой и лечением младенцев. Мотивировали они свое желание научить меня тем, что я должна быть готова стать матерью. За традиционной эзотерикой материнства стояла определенная магическая сила, получая новую ношу ответственности, мать одновременно наделялась новыми для нее магическими рычагами контроля и власти.

Советская практика материнства, напротив, устраняла какие-либо формы возможного материнского контроля над воспитанием и здоровьем ребенка. Но, ответственность за результаты такого государственного взращивания, тем не менее, была возложена именно на мать. Общество нагружало ее всей мерой вины за мораль и нравственность потомства: «яблоко от яблони недалеко падает», и постоянно заботилось об изменения фокуса зрения матери. На этапе беременности и младенчества этот фокус должен был сместиться в сторону переживания себя как неразумной плоти. Риторику этой общественной опеки над поведением будущей матери показала Т.Б.Щепанская: беременность и материнство меняли статус женщины в сторону лишения ее приватной личностной сферы. «Явление деперсонализации, отчуждения женщины от ее собственного тела весьма характерно для системы родовспоможения. Метафоры "смерти", "безумия", "звериности" поддерживают и обозначают эту деперсонализацию, а тем самым - и статус женщины в системе родовспоможения: статус "пациентки". Система принимает ее только на эту роль - пассивного объекта: "мертвого тела", лишенного собственного разума или, во всяком случае, знания - основания собственной активности и инициативы. Монополия на знание (и, следовательно, действие) принадлежит институту» [33].

Из замечаний Марии Арбатовой, перечислившей императивы «советской» матери:

«все логические попытки ощутить внутри себя живое существо мне не давались. То, что я беременна, то, что это кончится появлением кого-то маленького, и то, что я буду его матерью, я понимала, но по отдельности. Сознание мое не было приспособлено к тому, чтобы эти факты выстроились причинно-следственно. Культура моей страны не готовила меня к этому. "Ты - девочка, будущая мать, и потому не должна", - далее следовал список несправедливых ограничений, шаг в сторону - побег, слышала я с младых ногтей так же часто и с той же степенью недоверия как и то, что воинская обязанность - почетный долг каждого гражданина. "Я мать", - кричала маман, мотивируя любую карательную гадость. Чугунные и каменные матери толпились по городам и весям страны, их прообразы ругались в очередях, жаловались на пьяниц-мужей, охотно подставляли детей под расправу детских садов, больниц, пионерлагерей, школ, и мне совсем не хотелось пополнять их ряды» [34]

Итак, что должна мать:

Она должна была чувствовать вину за неудобство, которое доставляют ее дети всем окружающим: воспитателям в детском саду, соседям за стенкой, врачам в поликлинике, учителям, мужу, который устал после рабочего дня: «Женщина, скажите вашему ребенку, чтоб не бегал/кричал/вертелся/хватал мои руки(врач)» и т.д. В-общем, женщина, наделите его смирением, молчанием и неподвижностью! Но, при этом, «проверьте, чтоб прочитал, выучил, узнал, рассказал, заполнил дневник, пришел вовремя и т.д». В-общем, научите его покорности и исполнительности. Следуйте инструкциям! Иначе, какая вы - мать!

Мать должна была быть солидарной с любой общественной инстанцией, выражающей недовольство ее ребенком, карать по указанию специалистов. Именно и только с этой целью родителей вызывали в школу, желая видеть их лично. В прочих случаях, когда родителям удавалось выполнить все предписания и заработать общественное одобрение, инстанции обходились письменными посланиями (грамотами). В домашних архивах советской поры, вперемешку с поздравительными открытками и фотографиями хранятся детские «грамоты» и «благодарности»: дана такой-то за такое-то место в соревновании по…, школа № выражает благодарность родителям NN за…

Болезнь и неуспех ребенка - вина матери, здоровье и успех - заслуга учителей и коллектива, а также оздоровительных мероприятий.

А еще - матерью быть стыдно, потому что - «не девушка» именно в физиологическом смысле. Супружество - слабое прикрытие совершенного греха, дети - неопровержимое доказательство падения. Именно поэтому, я думаю, прозвучал незабываемый возглас в одном из советско-американских телемостов: «В СССР секса нет!» Секс для советской женщины - постыдная тайна ее замужества. Его надо было скрывать, проживая в общих комнатах с родителями и детьми. Телесная сторона любви была полностью изъята из нормативного языка и переместилась в просторечие и брань. Собственно, все то, что делает русский мат, он делает с женщиной, клеймя ее за сексуальный опыт. Или же - размещает кого угодно в позицию женщины, имеющей сексуальный опыт. И, самое главное, что в этой позиции русский мат располагает именно мать.

На примере мифологии и социальной практики материнства можно увидеть, в какой степени художественные формы связаны с идеологическими установлениями общества/государства. Традиция советского времени, используя в значительной степени арсенал традиционных переходных ритуалов, решительно порвала как с эзотерикой крестьянского родильного обряда, приобщавшего родившую к сообществу матерей и мистике рода, так и с метафизикой появления новой души в традиции православной [35].

В практике советского материнства - дух доставался Великой Матери с мечом или траурным венком в руках, а также матери Природе. За призывом «Люби свой край!» стояли бесконечные поэтические и школьные высказывания о любви к родной природе-матери. Женщинам-матерям оставлялось только «натруженное», использованное тело, а также идея жертвенности. Она должна была соблюсти тело дочери под контролем государства и пожертвовать телом сына, воспитав его защитником Великой Матери.

Современная публичная речь свидетельствует о том, что описанный советский материнский миф актуален до сегодняшнего дня. "Иркутская Торговая газета" выясняла мнение разных специалистов относительно «национального проекта» материнства. Я выделяю озвученные специалистами стереотипы курсивом:

Главный редактор ИРА "Телеинформ" Елена Веселкова, отмечает:

- Конечно, материнство может быть профессией. Растить детей - тяжелое дело, особенно если их несколько…Очень многие хотели бы полностью посвятить себя детям, но не имеют возможности это претворить в жизнь. Вообще, любой человек должен иметь право выбора, а особенно женщины: делать карьеру или воспитывать ребенка.

Главный врач Иркутского диагностического центра Игорь Ушаков:

- С точки зрения физиологии женщина обязана быть матерью. Хотя, если она станет только сидеть дома с детьми, у нее будут ущемлены права и в общественной, и профессиональной деятельности. Мы придем к тому, от чего ушли, - не для того существует демократия, чтобы возвращаться к средневековью. Это в южных республиках женщина воспитывает детей, а мужчина приносит добычу.

Директор cалона красоты Инги Матвеевой Инга Матвеева:

- Быть матерью - это не просто профессия, а призвание.

Руководитель Центра здоровье сберегающих технологий Иркутского государственного технического университета, кандидат медицинских наук Елена Маслова:

- Не разделяю подобную точку зрения. Так всегда был устроен мир, что женщина была матерью. В то же время она должна быть востребована в обществе, занимать активную жизненную позицию. Наоборот, если женщина будет заниматься исключительно детьми, то в каком-то смысле станет ущербной и, как следствие, не сможет полноценно их воспитать.

Я думаю, что со мной согласятся многие советские (да и постсоветские) матери. В максимальной степени собакой Павлова ты чувствуешь себя именно в материнской роли. Природная мощь материнского инстинкта, «зоологическая» часть твоих переживаний. - рычаг, доступ к которому узурпирован властными инстанциями. Материнство - трудное дело, поскольку оно требует личного и постоянного выбора, личной ответственности и осознанности собственных действий: материнство как опыт персональной ответственности, не случившийся в момент рождения ребенка, так и остается не освоенным. Матери-отличницы, взращивая своих детей, пугливо ждут внешних оценок за свое поведение.

Материнские инстинкты направляются условными знаками. Это - лампочки, которые включают и выключают посторонние люди, имеющие свои собственные посторонние цели. У самой матери доступа к этому рычагу управления нет. О том, что недоступность носит не универсальный, но временный и идеологический характер, я и хотела рассказать.

Источник <</span>http://www.folk.ru/Research/adonyeva_motherhood.php?rubr=Research-articles>

Травмы поколений

Статья о том, как воспитывали наших родителей, как воспитывали нас и как сейчас мы воспитываем новое поколение. Очень интересный взгляд на проблемы отцов и детей. А главное, еще раз заставляет задуматься о том КАК мы это делаем, воспитываем, как мы любим своих детей.

Людмила Петрановская, психолог:

Как же она все-таки передается, травма?

Понятно, что можно всегда все объяснить «потоком», «переплетениями», «родовой памятью» и т. д., и, вполне возможно, что совсем без мистики и не обойдешься, но если попробовать? Взять только самый понятный, чисто семейный аспект, родительско-детские отношения, без политики и идеологии. О них потом как-нибудь.

Живет себе семья. Молодая совсем, только поженились, ждут ребеночка. Или только родили. А может, даже двоих успели. Любят, счастливы, полны надежд. И тут случается катастрофа. Маховики истории сдвинулись с места и пошли перемалывать народ. Чаще всего первыми в жернова попадают мужчины. Революции, войны, репрессии - первый удар по ним.

И вот уже молодая мать осталась одна. Ее удел - постоянная тревога, непосильный труд (нужно и работать, и ребенка растить), никаких особых радостей. Похоронка, «десять лет без права переписки», или просто долгое отсутствие без вестей, такое, что надежда тает. Может быть, это и не про мужа, а про брата, отца, других близких. Каково состояние матери? Она вынуждена держать себя в руках, она не может толком отдаться горю. На ней ребенок (дети), и еще много всего. Изнутри раздирает боль, а выразить ее невозможно, плакать нельзя, «раскисать» нельзя. И она каменеет. Застывает в стоическом напряжении, отключает чувства, живет, стиснув зубы и собрав волю в кулак, делает все на автомате. Или, того хуже, погружается в скрытую депрессию, ходит, делает, что положено, хотя сама хочет только одного - лечь и умереть. Ее лицо представляет собой застывшую маску, ее руки тяжелы и не гнутся. Ей физически больно отвечать на улыбку ребенка, она минимизирует общение с ним, не отвечает на его лепет. Ребенок проснулся ночью, окликнул ее - а она глухо воет в подушку. Иногда прорывается гнев. Он подполз или подошел, теребит ее, хочет внимания и ласки, она когда может, отвечает через силу, но иногда вдруг как зарычит: «Да, отстань же», как оттолкнет, что он аж отлетит. Нет, она не него злится - на судьбу, на свою поломанную жизнь, на того, кто ушел и оставил и больше не поможет.

Только вот ребенок не знает всей подноготной происходящего. Ему не говорят, что случилось (особенно если он мал). Или он даже знает, но понять не может. Единственное объяснение, которое ему в принципе может прийти в голову: мама меня не любит, я ей мешаю, лучше бы меня не было. Его личность не может полноценно формироваться без постоянного эмоционального контакта с матерью, без обмена с ней взглядами, улыбками, звуками, ласками, без того, чтобы читать ее лицо, распознавать оттенки чувств в голосе. Это необходимо, заложено природой, это главная задача младенчества. А что делать, если у матери на лице депрессивная маска? Если ее голос однообразно тусклый от горя, или напряжено звенящий от тревоги?

Пока мать рвет жилы, чтобы ребенок элементарно выжил, не умер от голода или болезни, он растет себе, уже травмированный. Не уверенный, что его любят, не уверенный, что он нужен, с плохо развитой эмпатией. Даже интеллект нарушается в условиях депривации. Помните картину «Опять двойка»? Она написана в 51. Главному герою лет 11 на вид. Ребенок войны, травмированный больше, чем старшая сестра, захватившая первые годы нормальной семейной жизни, и младший брат, любимое дитя послевоенной радости - отец живой вернулся. На стене - трофейные часы. А мальчику трудно учиться.

Конечно, у всех все по-разному. Запас душевных сил у разных женщин разный. Острота горя разная. Характер разный. Хорошо, если у матери есть источники поддержки - семья, друзья, старшие дети. А если нет? Если семья оказалась в изоляции, как «враги народа», или в эвакуации в незнакомом месте? Тут или умирай, или каменей, а как еще выжить?

Идут годы, очень трудные годы, и женщина научается жить без мужа. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Конь в юбке. Баба с яйцами. Назовите как хотите, суть одна. Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык. Адаптировался. И по-другому уже просто не умеет. Многие помнят, наверное, бабушек, которые просто физически не могли сидеть без дела. Уже старенькие совсем, все хлопотали, все таскали сумки, все пытались рубить дрова. Это стало способом справляться с жизнью. Кстати, многие из них стали настолько стальными - да, вот такая вот звукопись - что прожили очень долго, их и болезни не брали, и старость. И сейчас еще живы, дай им Бог здоровья.

В самом крайнем своем выражении, при самом ужасном стечении событий, такая женщина превращалась в монстра, способного убить своей заботой. И продолжала быть железной, даже если уже не было такой необходимости, даже если потом снова жила с мужем, и детям ничего не угрожало. Словно зарок выполняла.

Ярчайший образ описан в книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».

А вот что пишет о «Страшной бабе» Екатерина Михайлова («Я у себя одна» книжка называется): «Тусклые волосы, сжатый в ниточку рот…, чугунный шаг… Скупая, подозрительная, беспощадная, бесчувственная. Она всегда готова попрекнуть куском или отвесить оплеуху: «Не напасешься на вас, паразитов. Ешь, давай!»…. Ни капли молока не выжать из ее сосцов, вся она сухая и жесткая…» Там еще много очень точного сказано, и если кто не читал эти две книги, то надо обязательно.

Самое страшное в этой патологически измененной женщине - не грубость, и не властность. Самое страшное - любовь. Когда, читая Санаева, понимаешь, что это повесть о любви, о такой вот изуродованной любви, вот когда мороз-то продирает. У меня была подружка в детстве, поздний ребенок матери, подростком пережившей блокаду. Она рассказывала, как ее кормили, зажав голову между голенями и вливая в рот бульон. Потому что ребенок больше не хотел и не мог, а мать и бабушка считали, что надо. Их так пережитый голод изнутри грыз, что плач живой девочки, родной, любимой, голос этого голода перекрыть не мог.

А другую мою подружку мама брала с собой, когда делала подпольные аборты. И она показывала маленькой дочке полный крови унитаз со словами: вот, смотри, мужики-то, что они с нами делают. Вот она, женская наша доля. Хотела ли она травмировать дочь? Нет, только уберечь. Это была любовь.

А самое ужасное - что черты «Страшной бабы» носит вся наша система защиты детей до сих пор. Медицина, школа, органы опеки. Главное - чтобы ребенок был «в порядке». Чтобы тело было в безопасности. Душа, чувства, привязанности - не до этого. Спасти любой ценой. Накормить и вылечить. Очень-очень медленно это выветривается, а нам-то в детстве по полной досталось, няньку, которая половой тряпкой по лицу била, кто не спал днем, очень хорошо помню.

Но оставим в стороне крайние случаи. Просто женщина, просто мама. Просто горе. Просто ребенок, выросший с подозрением, что не нужен и нелюбим, хотя это неправда и ради него только и выжила мама и вытерпела все. И он растет, стараясь заслужить любовь, раз она ему не положена даром. Помогает. Ничего не требует. Сам собой занят. За младшими смотрит. Добивается успехов. Очень старается быть полезным. Только полезных любят. Только удобных и правильных. Тех, кто и уроки сам сделает, и пол в доме помоет, и младших уложит, ужин к приходу матери приготовит. Слышали, наверное, не раз такого рода расказы про послевоенное детство? «Нам в голову прийти не могло так с матерью разговаривать!» - это о современной молодежи. Еще бы. Еще бы. Во-первых, у железной женщины и рука тяжелая. А во-вторых - кто ж будет рисковать крохами тепла и близости? Это роскошь, знаете ли, родителям грубить.

Травма пошла на следующий виток.

***

Настанет время, и сам этот ребенок создаст семью, родит детей. Годах примерно так в 60-х. Кто-то так был «прокатан» железной матерью, что оказывался способен лишь воспроизводить ее стиль поведения. Надо еще не забывать, что матерей-то многие дети не очень сильно и видели, в два месяца - ясли, потом пятидневка, все лето - с садом на даче и т . д. То есть «прокатывала» не только семья, но и учреждения, в которых «Страшных баб» завсегда хватало.

Но рассмотрим вариант более благополучный. Ребенок был травмирован горем матери, но вовсе душу ему не отморозило. А тут вообще мир и оттепель, и в космос полетели, и так хочется жить, и любить, и быть любимым. Впервые взяв на руки собственного, маленького и теплого ребенка, молодая мама вдруг понимает: вот он. Вот тот, кто наконец-то полюбит ее по-настоящему, кому она действительно нужна. С этого момента ее жизнь обретает новый смысл. Она живет ради детей. Или ради одного ребенка, которого она любит так страстно, что и помыслить не может разделить эту любовь еще на кого-то. Она ссорится с собственной матерью, которая пытается отстегать внука крапивой - так нельзя. Она обнимает и целует свое дитя, и спит с ним вместе, и не надышится на него, и только сейчас, задним числом осознает, как многого она сама была лишена в детстве. Она поглощена этим новым чувством полностью, все ее надежды, чаяния - все в этом ребенке. Она «живет его жизнью», его чувствами, интересами, тревогами. У них нет секретов друг о друга. С ним ей лучше, чем с кем бы то ни было другим.

И только одно плохо - он растет. Стремительно растет, и что же потом? Неужто снова одиночество? Неужто снова - пустая постель? Психоаналитики тут бы много чего сказали, про перемещенный эротизм и все такое, но мне сдается, что нет тут никакого эротизма особого. Лишь ребенок, который натерпелся одиноких ночей и больше не хочет. Настолько сильно не хочет, что у него разум отшибает. «Я не могу уснуть, пока ты не придешь». Мне кажется, у нас в 60-70-е эту фразу чаще говорили мамы детям, а не наоборот.

Что происходит с ребенком? Он не может не откликнуться на страстный запрос его матери о любви. Это вывшее его сил. Он счастливо сливается с ней, он заботится, он боится за ее здоровье. Самое ужасное - когда мама плачет, или когда у нее болит сердце. Только не это. «Хорошо, я останусь, мама. Конечно, мама, мне совсем не хочется на эти танцы». Но на самом деле хочется, ведь там любовь, самостоятельная жизнь, свобода, и обычно ребенок все-таки рвет связь, рвет больно, жестко, с кровью, потому что добровольно никто не отпустит. И уходит, унося с собой вину, а матери оставляя обиду. Ведь она «всю жизнь отдала, ночей не спала». Она вложила всю себя, без остатка, а теперь предъявляет вексель, а ребенок не желает платить. Где справедливость? Тут и наследство «железной» женщины пригождается, в ход идут скандалы, угрозы, давление. Как ни странно, это не худший вариант. Насилие порождает отпор и позволяет-таки отделиться, хоть и понеся потери.

Некоторые ведут свою роль так искусно, что ребенок просто не в силах уйти. Зависимость, вина, страх за здоровье матери привязывают тысячами прочнейших нитей, про это есть пьеса Птушкиной «Пока она умирала», по которой гораздо более легкий фильм снят, там Васильева маму играет, а Янковский - претендента на дочь. Каждый Новый год показывают, наверное, видели все. А лучший - с точки зрения матери - вариант, если дочь все же сходит ненадолго замуж и останется с ребенком. И тогда сладкое единение можно перенести на внука и длить дальше, и, если повезет, хватит до самой смерти.

И часто хватает, поскольку это поколение женщин гораздо менее здорово, они часто умирают намного раньше, чем их матери, прошедшие войну. Потому что стальной брони нет, а удары обиды разрушают сердце, ослабляют защиту от самых страшных болезней. Часто свои неполадки со здоровьем начинают использовать как неосознанную манипуляцию, а потом трудно не заиграться, и вдруг все оказывается по настоящему плохо. При этом сами они выросли без материнской внимательной нежной заботы, а значит, заботиться о себе не привыкли и не умеют, не лечатся, не умеют себя баловать, да, по большому счету, не считают себя такой уж большой ценностью, особенно если заболели и стали «бесполезны».

Но что-то мы все о женщинах, а где же мужчины? Где отцы? От кого-то же надо было детей родить?

С этим сложно. Девочка и мальчик, выросшие без отцов, создают семью. Они оба голодны на любовь и заботу. Она оба надеются получить их от партнера. Но единственная модель семьи, известная им - самодостаточная «баба с яйцами», которой, по большому счету, мужик не нужен. То есть классно, если есть, она его любит и все такое. Но по-настоящему он ни к чему, не пришей кобыле хвост, розочка на торте. «Посиди, дорогой, в сторонке, футбол посмотри, а то мешаешь полы мыть. Не играй с ребенком, ты его разгуливаешь, потом не уснет. Не трогай, ты все испортишь. Отойди, я сама» И все в таком духе. А мальчики-то тоже мамами выращены. Слушаться привыкли. Психоаналитики бы отметили еще, что с отцом за маму не конкурировали и потому мужчинами себя не почувствовали. Ну, и чисто физически в том же доме нередко присутствовала мать жены или мужа, а то и обе. А куда деваться? Поди тут побудь мужчиной…

Некоторые мужчины находили выход, становясь «второй мамой». А то и единственной, потому что сама мама-то, как мы помним, «с яйцами» и железом погромыхивает. В самом хорошем варианте получалось что-то вроде папы дяди Федора: мягкий, заботливый, чуткий, все разрешающий. В промежуточном - трудоголик, который просто сбегал на работу от всего от этого. В плохом - алкоголик. Потому что мужчине, который даром не нужен своей женщине, который все время слышит только «отойди, не мешай», а через запятую «что ты за отец, ты совершенно не занимаешься детьми» (читай «не занимаешься так, как Я считаю нужным»), остается или поменять женщину - а на кого, если все вокруг примерно такие? - или уйти в забытье.

С другой стороны, сам мужчина не имеет никакой внятной модели ответственного отцовства. На их глазах или в рассказах старших множество отцов просто встали однажды утром и ушли - и больше не вернулись. Вот так вот просто. И ничего, нормально. Поэтому многие мужчины считали совершенно естественным, что, уходя из семьи, они переставали иметь к ней отношение, не общались с детьми, не помогали. Искренне считали, что ничего не должны «этой истеричке», которая осталась с их ребенком, и на каком-то глубинном уровне, может, были и правы, потому что нередко женщины просто юзали их, как осеменителей, и дети были им нужнее, чем мужики. Так что еще вопрос, кто кому должен. Обида, которую чувствовал мужчина, позволяла легко договориться с совестью и забить, а если этого не хватало, так вот ведь водка всюду продается.

Ох, эти разводы семидесятых - болезненные, жестокие, с запретом видеться с детьми, с разрывом всех отношений, с оскорблениями и обвинениями. Мучительное разочарование двух недолюбленных детей, которые так хотели любви и счастья, столько надежд возлагали друг на друга, а он/она - обманул/а, все не так, сволочь, сука, мразь… Они не умели налаживать в семье круговорот любви, каждый был голоден и хотел получать, или хотел только отдавать, но за это - власти. Они страшно боялись одиночества, но именно к нему шли, просто потому, что, кроме одиночества никогда ничего не видели.

В результате - обиды, душевные раны, еще больше разрушенное здоровье, женщины еще больше зацикливаются на детях, мужчины еще больше пьют.

У мужчин на все это накладывалась идентификация с погибшими и исчезнувшими отцами. Потому что мальчику надо, жизненно необходимо походить на отца. А что делать, если единственное, что о нем известно - что он погиб? Был очень смелым, дрался с врагами - и погиб? Или того хуже - известно только, что умер? И о нем в доме не говорят, потому что он пропал без вести, или был репрессирован? Сгинул - вот и вся информация? Что остается молодому парню, кроме суицидального поведения? Выпивка, драки, сигареты по три пачки в день, гонки на мотоциклах, работа до инфаркта. Мой отец был в молодости монтажник-высотник. Любимая фишка была - работать на высоте без страховки. Ну, и все остальное тоже, выпивка, курение, язва. Развод, конечно, и не один. В 50 лет инфаркт и смерть. Его отец пропал без вести, ушел на фронт еще до рождения сына. Неизвестно ничего, кроме имени, ни одной фотографии, ничего.

Вот в таком примерно антураже растут детки, третье уже поколение.

В моем классе больше, чем у половины детей родители были в разводе, а из тех, кто жил вместе, может быть, только в двух или трех семьях было похоже на супружеское счастье. Помню, как моя институтская подруга рассказывала, что ее родители в обнимку смотрят телевизор и целуются при этом. Ей было 18, родили ее рано, то есть родителям было 36-37. Мы все были изумлены. Ненормальные, что ли? Так не бывает!

Естественно, соответствующий набор слоганов: «Все мужики - сволочи», «Все бабы - суки», «Хорошее дело браком не назовут». А что, жизнь подтверждала. Куда ни глянь…

Но случилось и хорошее. В конце 60-х матери получили возможность сидеть с детьми до года. Они больше не считались при этом тунеядками. Вот кому бы памятник поставить, так автору этого нововведения. Не знаю только, кто он. Конечно, в год все равно приходилось отдавать, и это травмировало, но это уже несопоставимо, и об этой травме в следующий раз. А так-то дети счастливо миновали самую страшную угрозу депривации, самую калечащую - до года. Ну, и обычно народ крутился еще потом, то мама отпуск возьмет, то бабушки по очереди, еще выигрывали чуток. Такая вот игра постоянная была - семья против «подступающей ночи», против «Страшной бабы», против железной пятки Родины-матери. Такие кошки-мышки.

А еще случилось хорошее - отдельно жилье стало появляться. Хрущобы пресловутые. Тоже поставим когда-нибудь памятник этим хлипким бетонным стеночкам, которые огромную роль выполнили - прикрыли наконец семью от всевидящего ока государства и общества. Хоть и слышно было все сквозь них, а все ж какая-никакая - автономия. Граница. Защита. Берлога. Шанс на восстановление.

Третье поколение начинает свою взрослую жизнь со своим набором травм, но и со своим довольно большим ресурсом. Нас любили. Пусть не так, как велят психологи, но искренне и много. У нас были отцы. Пусть пьющие и/или «подкаблучники» и/или «бросившие мать козлы» в большинстве, но у них было имя, лицо и они нас тоже по своему любили. Наши родители не были жестоки. У нас был дом, родные стены.

Не у все все одинаково, конечно, были семье более и менее счастливые и благополучные.

Но в общем и целом.

Короче, с нас причитается.

***

Итак, третье поколение. Не буду здесь жестко привязываться к годам рождения, потому что кого-то родили в 18, кого-то - в 34, чем дальше, тем больше размываются отчетливые «берега» потока. Здесь важна передача сценария, а возраст может быть от 50 до 30. Короче, внуки военного поколения, дети детей войны.

«С нас причитается» - это, в общем, девиз третьего поколения. Поколения детей, вынужденно ставших родителями собственных родителей. В психологи такое называется «парентификация».

А что было делать? Недолюбленные дети войны распространяли вокруг столь мощные флюиды беспомощности, что не откликнуться было невозможно. Поэтому дети третьего поколения были не о годам самостоятельны и чувствовали постоянную ответственность за родителей. Детство с ключом на шее, с первого класса самостоятельно в школу - в музыкалку - в магазин, если через пустырь или гаражи - тоже ничего. Уроки сами, суп разогреть сами, мы умеем. Главное, чтобы мама не расстраивалась. Очень показательны воспоминания о детстве: «Я ничего у родителей не просила, всегда понимала, что денег мало, старалась как-то зашить, обойтись», «Я один раз очень сильно ударился головой в школе, было плохо, тошнило, но маме не сказал - боялся расстроить. Видимо, было сотрясение, и последствия есть до сих пор», «Ко мне сосед приставал, лапать пытался, то свое хозяйство показывал. Но я маме не говорила, боялась, что ей плохо с сердцем станет», «Я очень по отцу тосковал, даже плакал потихоньку. Но маме говорил, что мне хорошо и он мне совсем не нужен. Она очень зилась на него после развода». У Дины Рубинной есть такой рассказ пронзительный «Терновник». Классика: разведенная мама, шестилетний сын, самоотверженно изображающий равнодушие к отцу, которого страстно любит. Вдвоем с мамой, свернувшись калачиком, в своей маленькой берлоге против чужого зимнего мира. И это все вполне благополучные семьи, бывало и так, что дети искали пьяных отцов по канавам и на себе притаскивали домой, а мамочку из петли вытаскивали собственными руками или таблетки от нее прятали. Лет эдак в восемь.

А еще разводы, как мы помним, или жизнь в стиле кошка с собакой» (ради детей, конечно). И дети-посредники, миротворцы, которые душу готовы продать, чтобы помирить родителей, чтобы склеить снова семейное хрупкое благополучие. Не жаловаться, не обострять, не отсвечивать, а то папа рассердится, а мама заплачет, и скажет, что «лучше бы ей сдохнуть, чем так жить», а это очень страшно. Научиться предвидеть, сглаживать углы, разряжать обстановку. Быть всегда бдительным, присматривать за семьей. Ибо больше некому.

Символом поколения можно считать мальчика дядю Федора из смешного мультика. Смешной-то смешной, да не очень. Мальчик-то из всей семьи самый взрослый. А он еще и в школу не ходит, значит, семи нет. Уехал в деревню, живет там сам, но о родителях волнуется. Они только в обморок падают, капли сердечные пьют и руками беспомощно разводят.

Или помните мальчика Рому из фильма«Вам и не снилось»? Ему 16, и он единственный взрослый из всех героев фильма. Его родители - типичные «дети войны», родители девочки -«вечные подростки», учительница, бабушка… Этих утешить, тут поддержать, тех помирить, там помочь, здесь слезы вытереть. И все это на фоне причитаний взрослых, мол, рано еще для любви. Ага, а их всех нянчить - в самый раз.

Так все детство. А когда настала пора вырасти и оставить дом - муки невозможной сепарации, и вина, вина, вина, пополам со злостью, и выбор очень веселый: отделись - и это убьет мамочку, или останься и умри как личность сам.

Впрочем, если ты останешься, тебе все время будут говорить, что нужно устраивать собственную жизнь, и что ты все делаешь не так, нехорошо и неправильно, иначе уже давно была бы своя семья. При появлении любого кандидата он, естественно, оказывался бы никуда не годным, и против него начиналась бы долгая подспудная война до победного конца. Про это все столько есть фильмов и книг, что даже перечислять не буду.

Интересно, что при все при этом и сами они, и их родители воспринимали свое детство как вполне хорошее. В самом деле: дети любимые, родители живы, жизнь вполне благополучная. Впервые за долгие годы - счастливое детство без голода, эпидемий, войны и всего такого.

Ну, почти счастливое. Потому что еще были детский сад, часто с пятидневкой, и школа, и лагеря и прочие прелести советского детства, которые были кому в масть, а кому и не очень. И насилия там было немало, и унижений, а родители-то беспомощные, защитить не могли. Или даже на самом деле могли бы, но дети к ним не обращались, берегли. Я вот ни разу маме не рассказывала, что детском саду тряпкой по морде бьют и перловку через рвотные спазмы в рот пихают. Хотя теперь, задним числом, понимаю, что она бы, пожалуй, этот сад разнесла бы по камешку. Но тогда мне казалось - нельзя.

Это вечная проблема - ребенок некритичен, он не может здраво оценить реальное положение дел. Он все всегда принимает на свой счет и сильно преувеличивает. И всегда готов принести себя в жертву. Так же, как дети войны приняли обычные усталость и горе за нелюбовь, так же их дети принимали некоторую невзрослость пап и мам за полную уязвимость и беспомощность. Хотя не было этого в большинстве случаев, и вполне могли родители за детей постоять, и не рассыпались бы, не умерили от сердечного приступа. И соседа бы укоротили, и няньку, и купили бы что надо, и разрешили с папой видеться. Но - дети боялись. Преувеличивали, перестраховывались. Иногда потом, когда все раскрывалось, родители в ужасе спрашивали: «Ну, почему ты мне сказал? Да я бы, конечно…» Нет ответа. Потому что - нельзя. Так чувствовалось, и все.

Третье поколение стало поколением тревоги, вины, гиперотвественности. У всего этого были свои плюсы, именно эти люди сейчас успешны в самых разных областях, именно они умеют договариваться и учитывать разные точки зрения. Предвидеть, быть бдительными, принимать решения самостоятельно, не ждать помощи извне - сильные стороны. Беречь, заботиться, опекать.

Но есть у гиперотвественности, как у всякого «гипер» и другая сторона. Если внутреннему ребенку военных детей не хватало любви и безопасности, то внутреннему ребенку «поколения дяди Федора» не хватало детскости, беззаботности. А внутренний ребенок - он свое возьмет по-любому, он такой. Ну и берет. Именно у людей этого поколения часто наблюдается такая штука, как «агрессивно-пассивное поведение». Это значит, что в ситуации «надо, но не хочется» человек не протестует открыто: «не хочу и не буду!», но и не смиряется «ну, надо, так надо». Он всякими разными, порой весьма изобретательными способами, устраивает саботаж. Забывает, откладывает на потом, не успевает, обещает и не делает, опаздывает везде и всюду и т. п. Ох, начальники от этого воют прямо: ну, такой хороший специалист, профи, умница, талант, но такой неорганизованный…

Часто люди этого поколения отмечают у себя чувство, что они старше окружающих, даже пожилых людей. И при этом сами не ощущают себя «вполне взрослыми», нет «чувства зрелости». Молодость как-то прыжком переходит в пожилой возраст. И обратно, иногда по нескольку раз в день.

Еще заметно сказываются последствия «слияния» с родителями, всего этого «жить жизнью ребенка». Многие вспоминают, что в детстве родители и/или бабушки не терпели закрытых дверей: «Ты что, что-то скрываешь?». А врезать в свою дверь защелку было равносильно «плевку в лицо матери». Ну, о том, что нормально проверить карманы, стол, портфель и прочитать личный дневник… Редко какие родители считали это неприемлемым. Про сад и школу вообще молчу, одни туалеты чего стоили, какие нафиг границы… В результате дети, выросший в ситуации постоянного нарушения границ, потом блюдут эти границы сверхревностно. Редко ходят в гости и редко приглашают к себе. Напрягает ночевка в гостях (хотя раньше это было обычным делом). Не знают соседей и не хотят знать - а вдруг те начнут в друзья набиваться? Мучительно переносят любое вынужденное соседство (например, в купе, в номере гостиницы), потому что не знают, не умеют ставить границы легко и естественно, получая при этом удовольствие от общения, и ставят «противотанковые ежи» на дальних подступах.

А что с семьей? Большинство и сейчас еще в сложных отношения со своими родителями (или их памятью), у многих не получилось с прочным браком, или получилось не с первой попытки, а только после отделения (внутреннего) от родителей.

Конечно, полученные и усвоенный в детстве установки про то, что мужики только и ждут, чтобы «поматросить и бросить», а бабы только и стремятся, что «подмять под себя», счастью в личной жизни не способствуют. Но появилась способность «выяснять отношения», слышать друг друга, договариваться. Разводы стали чаще, поскольку перестали восприниматься как катастрофа и крушение всей жизни, но они обычно менее кровавые, все чаще разведенные супруги могут потом вполне конструктивно общаться и вместе заниматься детьми.

Часто первый ребенок появлялся в быстротечном «осеменительском» браке, воспроизводилась родительская модель. Потом ребенок отдавался полностью или частично бабушке в виде «откупа», а мама получала шанс таки отделиться и начать жить своей жизнью. Кроме идеи утешить бабушку, здесь еще играет роль многократно слышанное в детстве «я на тебя жизнь положила». То есть люди выросли с установкой, что растить ребенка, даже одного - это нечто нереально сложное и героическое. Часто приходится слышать воспоминания, как тяжело было с первенцем. Даже у тех, кто родил уже в эпоху памперсов, питания в баночках, стиральных машин-автоматов и прочих прибамбасов. Не говоря уже о центральном отоплении, горячей воде и прочих благах цивилизации. «Я первое лето провела с ребенком на даче, муж приезжал только на выходные. Как же было тяжело! Я просто плакала от усталости» Дача с удобствами, ни кур, ни коровы, ни огорода, ребенок вполне здоровый, муж на машине привозит продукты и памперсы. Но как же тяжело!

А как же не тяжело, если известны заранее условия задачи: «жизнь положить, ночей не спать, здоровье угробить». Тут уж хочешь - не хочешь… Эта установка заставляет ребенка бояться и избегать. В результате мама, даже сидя с ребенком, почти с ним не общается и он откровенно тоскует. Нанимаются няни, они меняются, когда ребенок начинает к ним привязываться - ревность! - и вот уже мы получаем новый круг - депривированого, недолюбленного ребенка, чем-то очень похожего на того, военного, только войны никакой нет. Призовой забег. Посмотрите на детей в каком-нибудь дорогом пансионе полного содержания. Тики, энурез, вспышки агрессии, истерики, манипуляции. Детдом, только с английским и теннисом. А у кого нет денег на пансион, тех на детской площадке в спальном районе можно увидеть. «Куда полез, идиот, сейчас получишь, я потом стирать должна, да?» Ну, и так далее, «сил моих на тебя нет, глаза б мои тебя не видели», с неподдельной ненавистью в голосе. Почему ненависть? Так он же палач! Он же пришел, чтобы забрать жизнь, здоровье, молодость, так сама мама сказала!

Другой вариант сценария разворачивает, когда берет верх еще одна коварная установка гиперотвественных: все должно быть ПРАВИЛЬНО! Наилучшим образом! И это - отдельная песня. Рано освоившие родительскую роль «дяди Федоры» часто бывают помешаны на сознательном родительстве. Господи, если они осилили в свое время родительскую роль по отношению к собственным папе с мамой, неужели своих детей не смогут воспитать по высшему разряду? Сбалансированное питание, гимнастика для грудничков, развивающие занятия с года, английский с трех. Литература для родителей, читаем, думаем, пробуем. Быть последовательными, находить общий язык, не выходить из себя, все объяснять, ЗАНИМАТЬСЯ РЕБЕНКОМ. И вечная тревога, привычная с детства - а вдруг что не так? А вдруг что-то не учли? а если можно было и лучше? И почему мне не хватает терпения? И что ж я за мать (отец)?

В общем, если поколение детей войны жило в уверенности, что они - прекрасные родители, каких поискать, и у их детей счастливое детство, то поколение гиперотвественных почти поголовно поражено «родительским неврозом». Они (мы) уверены, что они чего-то не учли, не доделали, мало «занимались ребенком (еще и работать посмели, и карьеру строить, матери-ехидны), они (мы) тотально не уверенны в себе как в родителях, всегда недовольны школой, врачами, обществом, всегда хотят для своих детей больше и лучше.

Несколько дней назад мне звонила знакомая - из Канады! - с тревожным вопросом: дочка в 4 года не читает, что делать? Эти тревожные глаза мам при встрече с учительницей - у моего не получаются столбики! «А-а-а, мы все умрем!», как любит говорить мой сын, представитель следующего, пофигистичного, поколения. И он еще не самый яркий, так как его спасла непроходимая лень родителей и то, что мне попалась в свое время книжка Никитиных, где говорилось прямым текстом: мамашки, не парьтесь, делайте как вам приятно и удобно и все с дитем будет хорошо. Там еще много всякого говорилось, что надо в специальные кубики играть и всяко развивать, но это я благополучно пропустила:) Оно само развилось до вполне приличных масштабов.

К сожалению, у многих с ленью оказалось слабовато. И родительствовали они со страшной силой и по полной программе. Результат невеселый, сейчас вал обращений с текстом «Он ничего не хочет. Лежит на диване, не работает и не учится. Сидит, уставившись в компьютер. Ни за что не желает отвечать. На все попытки поговорить огрызается.». А чего ему хотеть, если за него уже все отхотели? За что ему отвечать, если рядом родители, которых хлебом не корми - дай поотвечать за кого-нибудь? Хорошо, если просто лежит на диване, а не наркотики принимает. Не покормить недельку, так, может, встанет. Если уже принимает - все хуже.

Но это поколение еще только входит в жизнь, не будем пока на него ярлыки вешать. Жизнь покажет.

Чем дальше, чем больше размываются «берега», множатся, дробятся, причудлво преломляются последствия пережитого. Думаю, к четвертому поколению уже гораздо важнее конкретный семейный контекст, чем глобальная прошлая травма. Но нельзя не видеть, что много из сегодняшнего дня все же растет из прошлого.

взято с сайта: soznatrlno.ru

Источник <</span>http://momshelper.ru/travmy-pokolenij/>

В защиту разумного отношения к эпидуральной анестезии

05 Августа2009

Вероника Назарова, семейный врач:

Противники ли мы эпидуральной анестезии? Скажите, вы за протезирование ног у инвалидаи ли против? Вы за бифокальные очки для слабовидящих или против? Вы сторонник использования кровезаменителей или противник? Что за дурацкие вопросы! Те, кто в этом нуждаются, должны это иметь, правда? Или в нормальной, «недикой» стране все это должно предлагаться или навязываться всем гражданам поголовно? Абсолютно то же с анестезией: те немногие, которые в ней действительно нуждаются, должны ее иметь. Ну, право же, поверьте: не всем в родах непереносимо больно, а кое-кому не больно вообще! Мерить же человечность и цивилизованность государства обилием анестезии в родах - примерно то же, что судить о ней по тому, насколько широко применяются там мощные антибиотики при насморке.

Меня попросили ответить на два письма, полученные Центром традиционного акушерства как реплики на статью «Эпидуральная анестезия: за и против».

Ольга Ч.: «Создаётся ощущение, что подобная статья написана не женщиной, которая сама рожала или ей предстоит этот процесс, а бесчувственным медработником, для которого наблюдение за обезумевшими от мучений рожающими женщинами - явление повседневное, каждодневная работа, как у бухгалтера баланс. Зная себя, как человека терпеливого, я 17 лет назад пошла рожать с гордым чувством "уж мы-то не позволим себе позориться криком". Ад, который я пережила в ту ночь, не сравнится ни с какими болевыми ощущениями. В итоге всё это завершилось не обычным родовспоможением, как избавлением от нескончаемых мук, а наложением акушерских щипцов. Естественно, в своём полубессознательном состоянии, я и думать не могла, что я помогаю или врежу малышу своим диким криком (я просто этого не могла понимать и, соответственно, как-то регулировать). Не страх убивает разум, а бесконечная, изнуряющая сильная боль. Отчего ж в тот момент мне не сделали обезболивания? Ведь только тогда бы я смогла прочувствовать всю прелесть от осознания того, что я дарю жизнь, и не дала бы моему мальчику начать задыхаться. А последствия пережитого таковы, что не считая долговременной депрессии (это уже такие мелочи в сравнении с процессом и последствиями "родов на живую"), я не смогла стать той же полноценной женщиной для своего мужа ни через 2 месяца, ни через 9 лет, и в итоге мы расстались. Теперь я беременна во второй раз, пошла на это ради второго мужа. И теперь-то я точно знаю, что анестезия - единственно возможное решение, во всяком случае, для меня. Я хочу наслаждаться чудом, которое предстоит, радоваться появлению долгожданного ребёнка, улыбаться мужу, быть с ним вместе в момент появления, не стесняясь своего искажённого муками тела и лица. И после получать удовольствие от жизни, а не жить нескончаемым осознанием своей неполноценности, как женщины, и непроходимыми депрессивными состояниями. Не пойму до сих пор одного: почему только в России-матушке мы живём какими-то наигранными предубеждениями, и для того, чтобы что-то получить, всенепременно нужно сильно настрадаться. Это в наш-то век, когда изобрели способы избавления от мучений, наши врачи настойчиво будут убеждать тебя получить удовольствие от страданий! Под эту дудку и зубы можно по старинке без анестезии лечить, а почему бы и нет? Наши деды терпели и нам надо. А испытаний в жизни и так предостаточно, болью в том числе. Так что ж вы агитируете (особенно неопытных и нерожавших) на такие муки, оправдывая это какими-то духовно-этическими моментами?! А стоит ли так страдать? Кому как не вам знать, что сильная боль вызывает выработку адреналина, который сокращает сосуды, как результат-гипоксия плода. Кому сделали лучше? И эти ваши лицемерные умозаключения, что любовь - лучшее обезболивающее уж никак не подходят к ситуации с родами. Будьте милосерднее, ведь вы же тоже женщины!»

Kira: «На какие именно исследования и каких именно гинекологов вы опираетесь, позвольте узнать? Меня просто поражает откровенный цинизм наших медиков. В нашей дикой стране вообще торжество бесправия находит свое наивысшее воплощение, когда человек становится подследственным или пациентом. Все эти рассуждения о пользе боли при родах - просто смехотворны. Почему бы вам, уважаемые врачи, не полечить бы себе зубки без наркоза? Ведь раньше кузнецы их так и драли, а беднягу-пациента в этот момент держали 4 человека. Выживаемость тоже была неплохая, обезболивание при родах в цивилизованных странах применяется со времен королевы Виктории. А в нашей стране страдание, боль и унижение пациентов, в том числе и женщин в родильных домах, воспринимаются как неотъемлемая часть общего ритуала. Женщины в данном случае с этим мирятся просто потому, что им просто не с чем сравнивать, а желание вырваться из гестапо живой и здоровой и со здоровым (ну хотя бы относительно) ребенком подавляет чувство собственного достоинства. Отсюда результат: никто и не посмеет возразить на клизмы, бритье и отсутствие нормального обезболивания. Если же женщина просит обезболивание - она уже все: слабая, избалованная, наглая и вообще не "наша" женщина. Уважаемые врачи! Живите в ногу со временем, учитесь у западных коллег - они ушли от вас лет на 30 вперед во всех отношениях. Особенно учитесь отношению к пациентам. А если вы не умеете делать эпидуральную анестезию грамотно, так научитесь, а не охаивайте метод. Вы ссылаетесь на труды западных гинекологов, так чтобы быть до конца объективными, приведите статистику применения эпидуральной анестезии в западных странах, а также статистику кесаревых (последнее, кстати, делается в цивилизованных странах по желанию пациентки, в отличие от нашей страны, где врачи с пеной у рта доказывают, какая это сверхопасная и сложная операция, которая должна делаться строго по показаниям). Ну, если эта эпидуральная анестезия так плоха, то почему же она так массово применяется в Европе и Америке? Или мы такие бедные потому, что такие умные? Ольга, Ч - всех вам благ. Выберете себе обезболивание по душе и родите ребенка с радостью и достоинством.

Ответ доктора Вероники Назаровой.

Обезболивание в родах: многоликая правда

Признаться, я разделяю негодование жестоко пострадавших мам по поводу бесчувственных врачей, родов, подобных пыткам, унижения женщин в нашем здравоохранении! И это они еще не все знают, мы как врачи знаем гораздо больше и от того нам еще больнее и страшнее. Именно это заставило нас решиться практиковать иное акушерство, а для этого обратиться к корням, к традиции. Поверьте, официально практиковать в нашей стране акушерство с индивидуальным, гуманным и щадящим подходом очень непросто. С обезболиванием все обстоит гораздо лучше.

К несчастью ли или к счастью, вы, дорогие Кира и Ольга, просто не в курсе всей сложности этой темы - обезболивания в акушерстве. Если б вы просто пребывали в своем счастливом неведении, я бы не стала вас разубеждать. Однако вы, сами того не ведая, проповедуете опасные вещи и публично обвиняете нас в намеренной жестокости. Поэтому мне придется ответить. Желающие оставаться при своем не слишком компетентном мнении могут дальше не читать.

Противники ли мы эпидуральной анестезии? Скажите, вы за протезирование ног у инвалидаи ли против? Вы за бифокальные очки для слабовидящих или против? Вы сторонник использования кровезаменителей или противник? Что за дурацкие вопросы! Те, кто в этом нуждаются, должны это иметь, правда? Или в нормальной, «недикой» стране все это должно предлагаться или навязываться всем гражданам поголовно? Абсолютно то же с анестезией: те немногие, которые в ней действительно нуждаются, должны ее иметь. Ну, право же, поверьте: не всем в родах непереносимо больно, а кое-кому не больно вообще! Мерить же человечность и цивилизованность государства обилием анестезии в родах - примерно то же, что судить о ней по тому, насколько широко применяются там мощные антибиотики при насморке.

Это только кажется, что сделали тебе анестезию - и все проблемы решены: лежишь себе, ничего не чувствуя, а как придет время малышу родиться - так и рожаешь. На деле же почти всегда происходит следующее: под действием эпидуральной анестезии (ЭА) схватки становятся слабее, приходится их усиливать с помощью окситоцина. Вводимый внутривенно синтетический окситоцин вызывает неестественный для этих мамы и ребенка ритм схваток, что ведет к страданию ребенка (в схватку кислорода к нему поступает меньше) и его травматичному продвижению по родовым путям матери (ее ткани не успевают растянуться). К тому же мама обездвижена (и нередко уже вскрыт плодный пузырь), из-за чего у ребенка меньше возможности правильно вставить головку в отверстие таза матери). Очень часто при этой анестезии потуги не наступают самостоятельно, и мама недостаточно чувствует свое тело, чтобы тужиться произвольно. Тогда ребенка «выжимают» из материнского тела, давя на живот (этот прием запрещен в Европе). Таким образом, давление на шейные позвонки ребенка, и без того значительное, усиливается. Здесь советую вам обратиться к книге известного детского невролога проф. А. Ратнера «Неврология новорожденных», где показана связь между акушерскими манипуляциями и их последствиями в виде родовой травмы шейного отдела позвоночника у малыша (эта замечательная книга доступна для чтения в Интернете). Поскольку ткани мамы не растягиваются в своем ритме, во избежание сильных разрывов делают разрез промежности. Посчитайте сами количество медицинских вмешательств. Не обольщайтесь: одного обезболивания с последующим естественным течением процесса не будет. Роды будут медикаментозно-технологическим родоразрешением до конца.

Если делать ЭА по правилам, то нужно владеть искусством применить ее вовремя: не слишком рано и не слишком поздно. У здоровой женщины переходный период схваток, на этапе раскрытия 8 - 10 см, очень часто сопровождается ощущением «я больше не могу». Мамы требуют анестезии, но в этот момент делать ее нельзя: матери невозможно будет вытужить ребенка. Женщине тут нужно еще немного терпения - ребенок родится совсем скоро.

Готова вновь и вновь напоминать: роды - не пассивный процесс восприятия вами медицинского вмешательства, а рождение матерью своего ребенка. Роды - не медицинская процедура, а явление сексуальной жизни (это не метафора, с точки зрения гормонального баланса и необходимых условий это так). То, что иногда требуется медицинская помощь, сути не меняет. Массовое обращение к медицине в родах и поголовное применение акушерских вмешательств - это всего лишь культурный стереотип, а не необходимость.

Теперь о пользе и риске. К эпидуральной анестезии нельзя относиться как к услуге. Это медицинское вмешательство скорее можно сравнивать с операцией на спинном мозге, чем с косметической процедурой вроде липосакции. Даже при нынешней надежной, безопасной и вооруженной «до зубов» медицинской технологии здесь может быть большое количество осложнений, причем для двух человек. Неудивительно, ведь даже простое лекарство от кашля, даже таблетка от головной боли могут быть опасны (почитайте инструкцию!) Поэтому на эти операции в родах нужно именно решаться, выбирая из двух зол меньшее, а не производить всем подряд и не подавать «на заказ», как блюдо в ресторане. Кстати, врачи это прекрасно знают, поэтому перед этими вмешательствами вам предложат подписать документ, отражающий ваше согласие на них, а также то, что о возможных осложнениях вы предупреждены.

Есть ситуации, когда эпидуральная анестезия может быть благотворна и спасительна.

Положительные стороны эпидуральной анестезии

• Облегчает боль в родах и дает возможность отдыха, когда боль объективно мучительна, а также при затяжных родах (например, ребенок неправильно вставляет головку в отверстие малого таза). Вероятно, это и был Ваш случай, Ольга. Я уверена в неадекватности медицинской помощи в Вашей ситуации: нужно было либо вовремя сделать обезболивание, либо решиться на кесарево сечение - иногда только так можно избежать тяжелой травмы у мамы и ребенка.
• Снижает уровень катехоламинов (адреналина).
• Показана при повышенном артериальном давлении (ведет к его снижению).
• Оптимальна для кесарева сечения.
• Может облегчить раскрытие шейки матки и приблизить потуги.
• ЭА лучше внутривенного введения наркотических препаратов (промедола).
• Позволяет родить через естественные родовые пути тем, кто категорически отказывается терпеть какую бы то ни было боль.

Теперь перечислим, какие возможны осложнения.

Отрицательные стороны эпидуральной анестезии для мамы

• Возможны многомесячные головные боли; если происходит прокол твердой мозговой оболочки - а такое случается у 3%, - то 70% таких мам страдают головными болями).
• Возможны многомесячные боли в спине.
• Возможно снижение артериального давления, что потребует находиться в родах в положении лежа и, возможно, надо будет вводить жидкости внутривенно.
• Заставляет женщину лежать и тем самым убирает действие гравитации, помогающей продвижению ребенка, становится невозможно менять позы.
• Для продолжения родов может потребоваться стимуляция схваток - введение окситоцина (особенно в первых родах).
• Может возникнуть неприятная дрожь.
• Выше риск того, что потребуются щипцы и вакуум-экстракция (это увеличивает возможность травматизма, недержания кала и мочи у мамы впоследствии).
• Выше вероятность того, что потребуется кесарево сечение (особенно если ЭА сделана слишком рано, и в первых родах).
• Может вызвать послеродовую задержку мочи.
• Может вызвать подъем температуры у мамы до 38 С из-за нарушения терморегуляции через центральную нервную систему (такую лихорадку очень трудно отличить от инфекции, соответственно выше риск получить антибиотики после родов «на всякий случай»).
• Может затруднить потуги.
• Может вызвать зуд лица, шеи, груди.
• Может привести к септическому менингиту (внесение инфекции при проколе и длительном нахождении катетера).
• Может возникнуть гематома из-за повреждения сосудов эпидурального пространства.
• Может быть подтекание спинномозговой жидкости после родов.
• Может случиться гидротравма спинного мозга (лекарство вводится под давлением), а также повреждение иглой, с последующей невозможностью ходить, нарушениями процессов мочеиспускания и дефекации.
• Может проявиться аллергия на препараты для ЭА.
• Обезболивание может получиться неудовлетворительным: односторонним или сегментарным (участками), - а весь букет вышеперечисленных рисков - с вами.

Отрицательные стороны эпидуральной анестезии для ребенка

• Нередко частота сокращений сердца ребенка падает, обычно на 40 минут; это требует мониторирования и часто трактуется как гипоксия (страдание от недостатка кислорода) и как показание к кесареву сечению. Падение ЧСС связано с падением давления у мамы и снижением маточно-плацентарного кровотока.
• Возможны дыхательные нарушения (в случае применения так называемой мобильной, «ходячей» ЭА, при которой вводятся наркотики) у родившегося ребенка; могут потребоваться механическая вентиляция, интубация, госпитализация.
• Нередко у ребенка возникает дезориентация, нарушение моторики, затруднение сосания, после ЭА у мамы детям в 5 раз чаще ставят диагноз энцефалопатии.
• Нарушается установление связи «мать-ребенок».
• Дети матерей, у которых повышалась температура, чаще получают антибиотики.

Я намеренно не расшифровываю всю медицинскую терминологию: тот, кто хочет - посмотрит в словаре, остальным будет достаточно бегло просмотреть, чтобы впечатлиться. Все эти сведения взяты из вполне открытых источников - авторитетных отечественных и зарубежных (краткий список литературы я привожу ниже). Посмотрите также форумы акушеров-гинекологов и анестезиологов на Русском Медицинском сервере: там вы увидите ситуацию такой, какой она видится специалистам - во всей сложности, непредсказуемости.

Как же несведущей в медицине маме разобраться, да еще и во время схваток: по делу предлагают ей анестезию или просто по заведенному порядку? Для этого у нее должна быть своя акушерка - не просто та, что сидит рядом как «психолог», не та, что лишь вытянет, вымоет и взвесит ребенка, а специалист в области физиологических (то есть нормальных, естественных) родов, «медицинский адвокат», который всегда на ее стороне. Та, которая не даст помешать правильному физиологическому течению процесса (а тем более жестоко обойтись) и даст грамотный совет относительно вмешательств. Такую акушерку не мы выдумали: сейчас в тех странах, где лучшим образом организована служба охраны материнства и детства и где наилучшие статистические показатели в этой области акушерка для мамы - главный специалист. Это Япония, Германия, Голландия, Великобритания, Скандинавские страны, Канада. У мамы есть своя акушерка (специалист по здоровью) а также свои акушер-гинеколог и педиатр (на случай болезней) - логично, не правда ли?

Теперь о сравнении со стоматологами, которое лежит на поверхности и потому так часто приводится. Лечение зубов под местной или общей анестезией сравнивать с анестезией в родах неправомерно, потому что:

• лечение зубов - борьба с болезнью, а роды - естественный физиологический процесс,
• лечение зубов не требует вашего активного участия, а роды - требуют.

Роды - это как управление автомобилем. Вы - машина, а ребенок водитель. Поставьте себя на место ребенка. При анестезии машина перестает слушаться руля! Ни сесть поудобнее в кресле, ни остановиться передохнуть, ни поменять скорость, ни заправиться вы не можете - вас несет чуждая неведомая сила. Попробуйте поразмышлять на эту тему.

С нашей точки зрения, эпидуральная анестезия нужна и оправдана примерно в 5- 10 (максимум!) случаях из 100. Однако разве существует всего две возможности: роды с анестезией и роды, как вы пишете, «на живую»? Есть ли обезболивание в акушерстве, пригодное для большинства женщин, помимо эпидуральной анестезии, морфиноподобных анальгетиков (наркотиков) и общего наркоза? Да. И эти методы весьма действенны. Они не нарушают взаимодействия матери и ребенка, помогают маме расслабляться, раскрываться и принимать правильные позы, а ребенку продвигаться. Это различные позиции, дыхание, присутствие надежного и спокойного помощника, массаж, вода. В большинстве случаев этого достаточно! Об этом говорит наш многолетний акушерский опыт, мировой опыт традиционного акушерства, современные научные исследования. Многие акушерки владеют также рефлексотерапией, гомеопатическим методом, ароматерапией, приемами психологической релаксации. Плохо не уметь делать ЭА, но не уметь делать ничего кроме нее - тоже непохвально.

Заметьте: мы не только не отрицаем, но высоко ценим достижения фармакологии и медицинской технологии, умеем ими пользоваться. Неоценимы антибиотики при тяжелых инфекциях, нет равных эпидуральной анестезии при кесаревом сечении, а последнее - бесценно для спасения жизни, гуманны наркотики в онкологии, поражают воображение возможности техники для реанимации и выхаживания недоношенных! Однако применять их в каждом втором случае? Или просто потому что «заказал» клиент? Придумайте сами, как такое явление назвать.

Что толку знать, что в некоторых (в том числе не самых развитых) странах количество случаев применения анестезии доходит до 80%, а кесарева сечения - до 40-70%? Цыплят по осени считают. Хорошо это или плохо - будет известно, когда вырастут эти дети. Почитайте у Мишеля Одена о связи акушерских вмешательств и развития у людей в последующем преступных и суицидальных наклонностей, наркомании, аутизма, неспособности нормально уживаться в обществе: ученые всего мира уже бьют тревогу…

Широкой дорогой всеобщей и всяческой анестезии (и протезирования естественных функций) сейчас шагает все мировое акушерство. Агитировать за нее нет нужды, она и так популярна. Мы же просто представляем достойную альтернативу для тех, кто хочет иного. Мы - врачи, акушерки, матери (многие из нас многодетны) и сами рожаем так.

Автор: Врач Вероника Назарова, семейный врач, акушер, мать троих детей, рожала самостоятельно, без вмешательств и анестезии, мечтаю родить еще.

Рекомендуем прочитать:

• Е. М. Шифман. Осложнения спинальных методов обезболивания в акушерстве: тридцать вопросов и ответовЗильбер А.П., Шифман Е.М. Акушерство глазами анестезиологаШифман Е., Филлипович Г. Спинномозговая анестезия в акушерствеМ. Оден. Кесарево сечение: безопасный выход или угроза будущему? 2-изд. М., Международная школа традиционного акушерства, 2009 А. Ратнер. Неврология новорожденных. Бином. Лаборатория знаний, 2006 Anim-Somuah M, Smyth RMD, Howell CJ. Epidural versus non-epidural or no analgesia in labour. Cochrane Database of Systematic Reviews 2005, Issue 3. Art. No.: CD000331. DOI: 10.1002/14651858.CD000331.pub2 (сравнительное исследование из Кокрейновского обзора). Epidurals and Other Drugs (архивы традиционного акушерства США, содержат много ссылок на интернет-источники и медицинскую литературу).

Источник <</span>http://soznatelno.ru/beremennost/v-zaschitu-razumnogo-otnosheniya-k-epiduralnoiy-anestezii.html>

САДИК

Садик и режим.

Аргументы "за садик" - там же распорядок, режим дня!

Скажите, вы ребенка в колонию строгого режима готовите, что вам так необходим этот самый режим в начале детства?

Это тоже пережитки "советской педагогики" - ребенку необходим режим. Конечно, необходим! Вот только какой: навязанный, противоречащий его организму и биологическим часам, или свой собственный, выработанный природой? От того, подавляется природный "часовой механизм", или же поддерживается, зависит очень многое в особенностях развития и состоянии здоровья малыша. Ребенок с самых первых минут жизни имеет право есть, когда захочет и сколько захочет, спать, когда захочет и сколько захочет. Но совершенно бессмысленно ломать с самого начала эти тонко настроенные "биологические часы" - когда засыпать и просыпаться, когда есть, и т.п. Опытные мамы согласятся, что младенец так или иначе "устраивает" себе режим. Только он, конечно, очень сильно отличается от того "принудительного" кормления через три часа и укладывания в восемь-ноль ноль спать. Режим этот "примерный", "плавающий". Он зависит от множества факторов: времени года, погоды, маминого настроения, и т.п. Но и когда ребенок выходит из младенчества, этот принцип сохраняется: естественный режим плюс вариативность и возможность "подвинуть" любое действие по времени. Сегодня малыш проснулся в 6 утра, завтра - в 8. Сегодня уснул сразу после обеда, завтра будет укладываться спустя час. И так далее. Природа устроила очень мудро наш организм - он лучше всех знает, когда ему что "следует делать". Вы же не назначаете по часам, когда вам, пардон, сходить в туалет? Для ребенка все физиологические процессы - еда, сон - точно так же естественны и не поддаются "назначению". И что хуже всего - заставлять ребенка "жить по режиму". Есть - когда скажут, спать -когда насильно укладывают. Все это и происходит в детских садах. Я не поверю, если мне скажут, что "ребенок совершенно одинаково встает в садик по утрам". Не поверю! Иногда ему наверняка "никак не проснуться". Это он из последних сил пытается отстоять свое право просыпаться, когда выспался, а не когда "пора в садик".

Также совершенно неразумно сбивать естесвтенный ритм ребенка: нельзя подгонять того, кто все делает медленно, и т.п. Но ведь в садике у воспитательницы нет физической возможности учесть все "природные ритмы" тридцати человек! Даже в таких садиках, где есть "варианты", и не усаживают всех в определенное время обедать. И если, например, медлительный ребенок попадает в группу, где его все время будут торопить, он приобретет несколько совсем ненужных качеств: неумение распределять и планировать свое время (он просто не может потренироваться делать что-либо собственным темпом, и у него не сформированы представления соотношения действий к временным промежуткам), постоянное ощущение себя неудачником (все давно нарисовали, а он только кисточку макнул), привычку бросать начатое и не доводить свои дела до конца (Петров, оставь все, хватит копаться, иди быстро на занятие!). Это - при "хорошем" раскладе, когда организм все же выдерживает "армейский режим", и не протестует самым распространенным способом протеста: психосоматическими заболеваниями. Постоянная спешка и "желание успеть" дает сбои ритма дыхания (астматические заболевания, проблемы с носоглоткой, ЛОР-болезни); привычка к еде невовремя и против желания - заболевания ЖКТ и кишечные проблемы плюс отсуствие аппетита или, наоборот, "заедание" проблем; нарушение ритмов сна и бодростования разбивает нервную систему. К тому же, степень активности зависит от времени года, суток, светового дня, и т.п. Например, зимой ребенок менее активен, ему хочется раньше лечь спать или позже встать, и т.п. То же самое и с занятиями: иногда он хочет порисовать пять раз в день, иногда не подходит к краскам неделями. Нет, мы заставим его каждый день делать то же самое, по режиму!

Иногда говорят: "Ну что вы, если ребенок с самого начала не привыкнет к режиму, он не сможет потом ходить на работу "по звонку"!. Если ребенок с самого начала привыкнет работать в своем темпе, удовлетворять естественные потребности естественным образом, и знать особенности своей жизнедеятельности, это только поможет ему во взрослой жизни. Уж хотя бы он вырастет здоровым - физически и эмоционально, не будет жить "белкой в колесе" и ориентироваться на режим постоянных авралов, которые человек сам себе устраивает, не умея распределять свои силы и свое время.

Источник <</span>http://aksik.livejournal.com/434862.html>

Мама и ребенок - несовместимы?

Аргументы "за садик" - мама должна отдыхать от ребенка!

Я получила целую серию комментариев, которые можно обобщить примерно таким текстом: "Вы должны учитывать, что не всякая мама хочет общаться со своим ребенком! Это ведь как в профессии - не всем это дано, это особый талант! Я, например, просто не представляю, как это - сидеть дома с ребенком, и я бы сбежала через месяц! (Вариант: я пыталась сидеть дома, но через несколько месяцев сбежала - это просто невыносимо!). Уж лучше для ребенка какой-никакой садик, чем недовольная мама, которой дома скучно!". Во-первых, надо помнить, что для ребенка неидеальная мама лучше, чем совсем никакой. Во-вторых, давайте разберемся с этим аргументом подробней.

Если человек вырос "в коллективе", родителей почти не видел, семейной модели у него в подсознании нет, то откуда у него самого будет желание быть с ребенком, а главное - понимание, что с ним делать? Конечно, в этом случае самый простой вариант - "продолжать традицию", не выходить из замкнутого круга, и передавать следующему поколению отношение "коллектив - все, семья ничто". Но есть и другой вариант, правда?

Как я уже много раз говорила, все начинается с осознания и желания изменить. И вот тогда появляются "условия", "способности", и знания "что делать". Почему нужно думать, что все переменится, как по волшебству? Как и во всем - здесь нужна маленькая ежедневная работа над собой. Потому что результат стоит того! Например: женщина, никогда в жизни не занимавшаяся гимнастикой и "неспортивная", вдруг решила сесть на шпагат. Попробовала раз - ой, у меня не получилось, значит, это совершенно невозможно и я к этому не способна. Но любой тренер скажет - голубушка, что же ты хотела от одной попытки! Вот такие упражнения делай каждый день, вот такую растяжку, и т.п. Потому что большой результат всегда складывается из незаметных на первый взгляд усилий. Целое море собирается из маленьких капелек.

Мы же иногда не хотим понимать, что результат достигается только множеством маленьких действий. Нет, или все, или ничего! Так не бывает в жизни! Представьте, что вы выращиваете какое-то очень прихотливое растение. Месяц его не поливаете, а потом выплескиваете на него ведро воды - это поможет? И будете удивляться, почему не помогло? Так же и ребенок. Для него недостаточно "усиленное внимание" в отпуск - он растет каждый день, а не когда у родителей выходной! А мы представляем, что из пункта "я не знаю, что делать с ребенком и мне невыносимо с ним быть" в пункт "это совершенно естественно - самим воспитывать своих детей" проходит экспресс. Нет, там очень долгий путь. И на нем множество "остановок" - поучиться не отгонять ребенка, чтобы "не мешался на кухне"; попробовать воспринимать его присутствие не как обузу, а как само собой разумеющееся; не пытаться представлять пребывание с ребенком как постоянное развлечение и "активные игры". Ребенку как раз не нужны представления! Ему нужно совершенно другое - понять, что это так просто, естественно и хорошо, когда родители рядом! И, наоборот, если везде где только можно заменять себя чем угодно: мне некогда - вот тебе мультики, друзья, игровая комната, садик - то когда же мы научимся этой неизвестной для нас совместной жизни с собственными детьми? Когда окончится их детство? Когда окончится детство их детей?

"Вы так пишете, что у тех, кто отдает ребенка в садик (или дети выросли в садиках - М.О.) будет чувство вины!". Во-первых, про это чувство мы уже рассуждали - оно совершенно неконструктивное и нет никакого смысла его в себе лелеять. Во-вторых, если человек ОСОЗНАЕТ проблему, у него никакого чувства вины не появляется. У НЕГО ПОЯВЛЯЕТСЯ СТРЕМЛЕНИЕ ЭТУ ПРОБЛЕМУ РЕШИТЬ. Да, если дети уже давно выросли, им тоже нужна безусловная любовь! Их, конечно, уже поздно забирать из садика, если у них самих туда давно ходят дети. Но никогда не поздно изменить свое отношение и к детям, и к собственным действиям с ними! Осознание своего родительского опыта дает намного больше, чем мы думаем! Кто по-настоящему хочет попытаться изменить собственную установку "дети - это каторга", у того не будет чувства вины. У того будет чувство благодарности к судьбе, что она послала ему необходимый "толчок".

Дети очень чувствуют именно мотивы. Поэтому "идеальный уход" дипломированных специалистов для них хуже, чем неумелые действия любящей мамы. Родительские ошибки, совершенные в любви и неведении, предпочтительнее "правильных" действий равнодушных чужих воспитателей. Тот, кто ищет - тот всегда найдет, и если у родителей есть желание воспитывать собственного ребенка осознанно, опираясь не на то, как "мы росли и ничего", а на потребности ребенка, то знание "что с ним делать" придет обязательно! Нет другого пути, кроме как прислушиваться к своему ребенку и своей интуиции. А родительская интуиция на пустом месте не возникает! Некоторым кажется, что нужно делать какие-то "великие дела" и "мощные сдвиги". Нужно просто попытаться жить ВМЕСТЕ с ребенком. Безусловная любовь тем и характеризуется, что принимает ребенка постоянно и таким, какой он есть, а не только "успехи" и "приятное времяпровождение". Тогда "проблема чем заниматься" уходит - всякие искусственные условия и "особые занятия" становятся не нужны.

Почему мамины проблемы должен решать ребенок? Почему если она "не знает, что с ним делать", то от него нужно избавиться? Это как в нашем давнем разговоре о грудном вскармливании: "Вы знаете, я устала кормить, мне просто надоело. И я подумала: уж лучше не кормить, чем кормить и раздражаться! Я поняла, что ребенку это не нужно!". Мама поняла, что это не нужно РЕБЕНКУ. Интересно, что понял ребенок? Вот эта мама из примера о гв - что сделала для того, чтобы решить свою проблему? Переложила ее на ребенка, и все? Она обращалась в группу психологической поддержки, советовалась с консультантом, в конце концов - общалась с успешно кормящими подругами? Нет, она поняла, что "ребенку это не нужно!". Прежде, чем понять собственную "ненужность" для ребенка, лучше честно заглянуть внутрь себя.

Если мама осознает в себе наследие "жизни вне семьи", и пытается изменить это, то это куда эффективней, чем если она "закрывается" от информации и успокаивает себя "это не для меня, мне не дано". Если уж дан ребенок, то дана и способность его воспитывать - нужно только заглянуть в свое сердце.

Источник <</span>http://aksik.livejournal.com/434989.html>

"Быть как все"

Аргументы "за садик" - ребенок должен быть как все!

Каждое впечатление ребенку необходимо осмысливать, перерабатывать. Вспомните, что мы говорили о восприятии: для того, чтобы информация обрабатывалась в мозгу, не нужно перегружать канал восприятия. Таков же принцип и в общении с чужими людьми для маленького ребенка. Вы комфортно чувствуете себя в совершенно незнакомой толпе, настроение которой не понимаете? Так же относится к нашему любимому "коллективу" ребенок. Свое общение с другими детьми он должен осмысливать, "перерабатывать". Что, конечно, невозможно при ежедневном принудительном общении. Каждый человек, и маленький тоже, иногда должен побыть один, остаться наедине с собой. Неумение слушать и понимать себя куда хуже, чем отсуствие привычки постоянно "быть в коллективе"! Таким образом человек не может развивать в себе некоторые совершенно необходимые качества, он не оценивает свои поступки, не приводит в порядок свои мысли. Он слишком поглощен чужими делами, его всецело заботит, как "подстроиться" под окружающих. Отсюда - незыблемое желание "быть как все", совершенно не задумываясь, нужно ли это лично мне? Также в постоянном пребывании среди чужих людей разрушается гармония, целостность личности. Он перестает быть собой, ему страшно остаться без "одобрения" коллектива. Поэтому такие люди могут приносить собственные нравственные ценности и моральные устои в жертву "общественному мнению". И если взрослым людям ох, как непросто выдержать атаку "общественного мнения" и научиться мыслить и поступать самостоятельно, что же мы хотим от малышей?! Многие написали, что мамам, выбравшим осознанный подход к воспитанию, приходится его "отстаивать" перед окружающими. Если мамам тяжело - каково деткам?! Ребенок совершенно, абсолютно зависим! Мы хотим, чтобы он, не ощущая поддержки и находясь вдали от родителей, поступал, как они его "учат"? Потому что "влияние семьи все равно сильнее"? А вы знаете, какой процент таких подростков, которые что-нибудь (наркотики) пробуют только "за компанию"? И вы хотите, чтобы дошкольник имел мужество "отличаться от коллектива"? Стал изгоем, белой вороной? С волками жить - по-вольчи выть. Не нужно при этом обязательно представлять какие-то жесткоие сцены - драки втихаря или несправедливое отношение воспитательниц. Вполне достаточно "повторять за другими" - отучаться думать. Опять пример с моих прошлых кружков: девочки рисуют цветочки. Абсолютно одинаковые, у всех "такие же". Спрашиваю одну: "Это ты сама захотела такие цветочки нарисовать?". Ответ: "Я вообще хотела бабочку. НО ВЕДЬ ВСЕ РИСУЮТ ЦВЕТОЧКИ!".

Уверена, что многодетные мамы-читательницы могут подтвердить: в семье дети вовсе не "играют вместе" постоянно с утра до ночи! Кто-то может уединиться с книжкой, старшего ребенка можно одного послать с поручением (в булочную хотя бы), и т.п. Так или иначе, каждому человеку необходимо быть время от времени наедине только с самим собой. И никакой супер-садик не предоставит целой группе возможность "играть поодиночке". К тому же "комнаты для релаксации", которые возможны в антропософских садах Европы, для России и Израиля звучат насмешкой - тут впихнуть бы это количество детей в помещение, не то что выделять какие-то особые комнаты!

Первое, что происходит в "коллективе" - полное подчинение и растворение в нем индивида. Нравится вам это, или нет - это закон выживания. И даже в "хорошем садике" не будет "расцвета индивидуальности" - ребенок находится в стадии подражания, он изо всех сил будет стремиться "быть как все".

Источник <</span>http://aksik.livejournal.com/436301.html>

Кто должен воспитывать моего ребенка?!

Аргументы "за садик" - ну хоть кто-то с ним (с ребенком) должен справиться!

"Вы знаете, он дома вообще не ест, такие выкрутасы за обедом, а в садике - и добавку просит, вот что значит коллектив!". "Ну, он дома вообще не слушается, а в садике просто шелковый!". И так далее. В школе тоже самое - сколько раз я наслушалась в учительской "Вот вы школа, вы и воспитывайте!". Так говорят взрослые люди! Родители! Этот вечный поиск - на кого бы переложить собственную, ЛИЧНУЮ ответственность за своего ребенка!

Что происходит в таком случае? Родители добровольно отталкивают ребенка и снимают с себя все воспитательные функции. Ребенок получает установку на то, что основные функции семьи переносятся на других людей (см. пост про отвержение семейных ценностей). А когда ребенку исполняется пятнадцать лет (25, 30...), мама говорит: "Он меня совсем не воспринимает! Да он нас за людей не считает! Никого не слушает! Даже поговорить с ним невозможно, не то что попросить что-нибудь!". Интересно, с чего бы это, а? Почему вдруг родители не хотят получать такой прекрасный результат своего воспитания? То есть, передачи воспитательных функций в чужие руки?

Ребенок очень хорошо чувствует наше отношение, какие бы мы слова ни говорили, и какие бы дейсвтия не совершали. И если существует принцип "дома мы как-то потерпим, но вот в садике будет шелковым", то он очень скоро принесет соответствующие плоды. Которые, почему-то, редко радуют родителей.

Источник <</span>http://aksik.livejournal.com/436502.html>

Садик и самостоятельность.

Аргументы "за садик" - ребенок должен быть самостоятельным!

Почему-то в это понятие вкладывается "умение обходиться без мамы". Что, разумеется, никак не может быть приравнено к развитию самостоятельности и постепенному (!) становлению всех навыков. Если принять во внимание, что мама разумная, а не деспотичная, стремится замечать попытки ребенка "быть самостоятельным", не подавляет волю и инициативу, то эта "самостоятельность" вырастет так же естественно, как и все остальные личностные качества. Как раз дома ребенок и получает возможность быть самостоятельным: самостоятельно решать, когда ему вставать и ложиться, есть и пить (так же - и что), с кем и когда общаться. Самостоятельность возможна, если у ребенка есть право на собственное решение, и свобода выбора, чего нет в группе.

Некоторым представляется развитие самостоятельности так: ребенка мама как можно скорее приучает обходиться без ее помощи, особенно тогда, когда он просит ее помочь. Это даст как раз обратный эффект! Наоборот, тогда, когда малыш не может справиться, а мама терпеливо помогает, наступит момент, когда он САМ откажется от ее помощи, даже еще не умея выполнять какое-то действие. Ничего, что компот проливается на кофточку, не доходя до рта! Ничего, что тряпка вместо мытья полов "развозит грязь" и пачкает тапочки! Ничего, что мука рассыпается ровным слоем по полу, вместо прямого попадания в миску с тестом! Все это - этапы научения. Придется пожертвовать "материальным" для достижения "духовного" - будем послушно вытирать и убирать последствия самостоятельного осовоения разных видов деятельности, не подавляя желания ребенка справиться с делом без нашей помощи. Никто в садике не будет позволять проделывать такие эксперименты! Постепенное освоение в сознании взрослых сводится к двум этапам: 1 - все делать за ребенка, 2 - ребенок все делает сам, без помощи, и правильно. Согласитесь, что между этими двумя пунктами должно еще что-то быть!

Я тоже довольно долго лелеяла этот стереотип - "дети без мамы куда самостоятельнее". Вот мы гуляем с дочкой на всяких "лазилках", и я все время думала, что садовские дети должны быть ловчее, они же постоянно без мамы гуляют, в группе - воспитательнице же не разорваться. Вон сколько я дочке помогала - ножки поддерживала, подстраховывала, до тех пор, пока она сама не стала забираться куда угодно, без поддержки и страховки! Но, как ни странно, когда мы гуляем с садовскими детьми, я вижу как раз обратную картину: шестилетних мальчиков с воплем "Там опасно!!!" снимают оттуда, где запросто сидит и болтает ножками моя двухлетка. (Или эти самые мальчики просто не пробуют туда залезть). Я думаю, что это важный этап - совместное действие и уверенность в помощи. Тогда легче перейти к самостоятельным действиям, ведь для самостоятельности просто необходима уверенность! Именно у таких детей, которые не прошли этап "маминой помощи", очень часты случаи проявления инфантилизма -вдруг ребенок становится "безпомощным", просит что-то сделать, хотя сам давным-давно умеет; появляется желание побыть "маленьким", чтобы о нем заботились, или "несчастным", чтобы жалели (самый просто вариант: часто болеть, будут ухаживать), и т.п.

Как в любом развитии: мы не можем "форсировать события", человеческий детеныш - самый беспомощный, и нужно оказывать эту помощь тогда, когда она действительно нужна малышу, а не бросать его на мнимую "самостоятельность".

Все это касается не только физических действий, а и умения строить взаимоотношения. Как можно от малыша требовать такой же зрелого поведения, как и от взрослого? Тем не менее, детям почему-то предлагают "самим разобраться". до того, как ребенок сумеет самостоятельно разрешать конфликты, налаживать отношения, заводить контакты, он проделывает все то же самое, но с помощью взрослого. И если его бросить в нужный момент без этой помощи - это еще не значит, что он научится "действовать самостоятельно". Обычно в таких ситуациях появляется ощущение безнаказанности обидчика, и формирование "синдрома жертвы" у того, кого обижают.

Если самостоятельность - это умение обходиться без мамы, то почему детдомовские дети всю жизнь зависимы от кого-то? Уж у них "самостоятельности" было...

Источник <</span>http://aksik.livejournal.com/436784.html>

Мама должна работать (3)

Поскольку, несмотря на то, что уже несколько постов посвящены работающим мамам, продолжаются разговоры на эту тему, я решила снова написать.

Да, я буду говорить то, что действительно думаю.

"Я не собираюсь выкидывать три (4, 5 и т.д.) года жизни из своей карьеры! Если я вернусь в профессию спустя такой длительный срок, я уже ничего не смогу делать!". Знаете, я не собираюсь "выкидывать" три года жизни своего ребенка ради карьеры. Если я вернусь к воспитанию через такой длительный срок, то вряд ли смогу сделать что-то существенное.

"Вам легко говорить!". Знаете, почему мне "легко" говорить? Потому, что я проделала тяжелый путь. Потому, что у меня другая система ценностей. И если бы моя профессиональная деятельность мешала воспитанию собственного ребенка, я бы не выбирала вообще. Я не вижу здесь никакого выбора. Это не зависит ни от образования, ни от рода занятий, ни от опыта работы. Это зависит от позиции мамы и ее желания.

Когда я решила, что "никуда не выхожу", то рассматривала самые разные варианты. РАссматривала не с точки зрения престижности, доходности и т.п., а с точки зрения - это даст мне возможность быть со своим ребенком, или не даст? Я была готова вязать на заказ пинетки и расклеивать объявления во время прогулок. Меня не интересовало "во что бы то ни стало сохранить вот этот уровень", меня интересовало - чем можно заниматься, чтобы ребенок был со мной, а не неизвестно где и непонятно с кем? Поэтому я и нашла вариант. Первый год я вела кружки, и ничего больше. Поверьте, у меня был совсем не тот уровень - я опытный методист (простите, я не люблю ложную скромность), хороший преподаватель (у меня была возможность неплохо устроиться здесь, я же работала в "Сохнуте" и остались зацепки в Иерусалиме) - но я смотрела на все варианты ТОЛЬКО с точки зрения ребенка. Я вела такие кружки в 18 лет, когда была неопытной зеленой студенткой. Сейчас у меня не тот опыт и не то образование. Но, поскольку ничего другого не могла на тот момент придумать - начала все с начала. И мне не пришло в голову вставать в позу и говорить "для меня это недостаточная самореализация". Да, для меня ребенок выше карьеры, а не наоборот. Да, нам было иногда очень тяжело, и ни разу в списке вариантов мы не ставили детский сад. Потому что есть кое-что, что для нас гораздо дороже - наше единственное Постоянное.

Многие писали, что мама вынуждена "выходить". Но почему она не ищет варианты "домашнего воспитания", если сама не может играть эту роль? Почему садик - это единственное решение? Моя знакомая часто ездит за границу. Она иногда рассказывает о том, как подыскивала гостиницу и составляет маршруты. ВОт это поиск! Шерлок Холмс бы позавидовал. Ребенок этой мамы ходит в первый попавшийся муниципальный садик, потому что "у нас безвыходная ситуация, а садики все одинаковы, няню хорошую не найдешь, даже искать бессмысленно, у меня не было выбора вообще, что тут можно поделать". Почему-то при выборе гостиницы у нее всегда хватает сил на поиск. Даже там, где предлагают только один вариант в турфирме. А ребенок что? Это одна сплошная "безвыходная ситуация".

"Невозможно - это всего лишь громкое слово, за которым прячутся маленькие люди. Им проще жить в привычном мире, чем найти в себе силы его изменить.

Невозможно - это не факт. Это только мнение.

Невозможно - это не приговор. Это вызов.

Невозможно - это шанс проверить себя.

Невозможно - это не навсегда.

Невозможное возможно!"

Источник <</span>http://aksik.livejournal.com/438022.html>

не могу удержаться и не процитировать комментарий:

"Я похожие по духу мысли читала у испанского педиатра Гонсалеса «Как растить ребенка с любовью». На русский по-моему еще не переводили, а на английский кажется, да. Мне понравилась там одна фраза (цитата примерная): «Вы говорите, ребенок в саду не плакал? В тюрьме тоже не плачут, это не значит, что там хорошо».

Источник <</span>http://aksik.livejournal.com/439138.html>

Кормление грудью ребенка старше полутора лет

«Мой малыш уже подрос, а грудь почему-то требует как новорожденный! Не могу больше, сил моих нет, как отлучить?!» Часто с таким вопросом обращаются к консультантам по грудному вскармливанию матери полутора-двухлетних детей.

С одной стороны - это радует, потому что еще несколько лет назад кормление дольше года было явлением редким, а сейчас все-таки большое количество мам налаживает кормление грудью и настраивается именно на длительное кормление. С другой стороны - это очень грустно, потому что кормление грудью, которое сначала приносило радость и удовольствие обеим сторонам, постепенно превращается для мамы в тяжкую обузу, она начинает страдать, мечтать о его прекращении… и давать окружающим понять, что долгое кормление грудью это плохо. Множество матерей кормят грудью долго и счастливо, причем даже друзья семьи иногда могут не знать, что трехлетний малыш еще получает мамину грудь, потому что мама поставила процесс кормления так, чтобы он не напрягал ни ее саму, ни родственников! Зато о негативном опыте обычно узнает очень много людей, и все создают себе не лучшее представление о кормлении детей старше года, рассказывая «жуткие истории» о детях, рвущих на матери одежду и бьющихся в истерике на полу автобуса, «а все потому, что не отлучили вовремя!»

Нет, не потому. Вообще «исправлять» излишне требовательное и капризное поведение ребенка отлучением от груди - то же самое, что лечить головную боль гильотиной: голова-то, может, и перестанет болеть, но организму в целом лучше не будет! Отлучать ребенка есть смысл тогда, когда малыш уже не нуждается в кормлениях грудью, то есть их остается одно-два в сутки. Если же внезапно прекратить кормления, когда они «на пике», то, во-первых, мама обеспечит тяжелый стресс своему ребенку, которому нужно будет неизвестно как справляться с тем, что он не может удовлетворить свою потребность в сосании. А во-вторых, резкое прекращение кормления будет означать сложности и для маминого здоровья: консультанты по кормлению знают, что часто вслед за звонком «хочу отлучить своего часто сосущего ребенка» буквально через несколько дней следует звонок «я все-таки прекратила кормить, и у меня разнесло грудь, температура под 40, всё болит, и что мне теперь делать?!» Отлучение - это очень плавный и длительный процесс, а отлучать за пару дней, «потому что нет больше сил» - примерно то же самое, что спрыгивать с поезда на полном ходу, потому что не дотерпеть, пока остановится сам. Наконец, задумайтесь вот о чем: мать, которая отлучает ребенка просто потому, что не знает, что делать с частым требованием груди, фактически просто перекладывает свою проблему на плечи ребенка. Я, взрослая женщина, не могу или не хочу справиться с этой сложностью, поэтому ты, мой маленький ребенок, справляйся сам как знаешь, а меня это пусть не касается вообще!..

Все дело в том, что слишком частые прикладывания к груди подросшего ребенка - это проблема не грудного вскармливания, а всего лишь одна из граней общей стратегии взаимоотношений мамы и ребенка. Которую достаточно просто выразить следующими словами: мама не играет ведущую роль в отношениях со своим ребенком. Это не со слишком частым кормлением мама не может совладать - мама в общем и целом не знает, как управлять поведением своего ребенка. Задачей мамы является не прекратить кормление, как только оно стало ее напрягать, а привести его в разумные рамки, устраивающие и ее, и малыша.

Очень важно понимать, что мама главнее, чем ребенок. Что правила устанавливает именно мама. Что это дитя зависит от мамы, а не наоборот! Мама не должна быть для ребенка игрушкой, жертвой или «подружкой», с которой можно обращаться как угодно - мама это старший человек, на котором лежит ответственность за жизнь и здоровье ребенка. Именно мама задает пределы действий, которые ребенок не должен переступать - касается ли это кормления грудью или чего-то другого! Разберем самые характерные обращения…

«Если я не даю своему ребенку грудь, он сразу начинает так громко вопить, что я готова сделать что угодно, лишь бы он замолчал! Но и кормить каждые полчаса сил никаких нет!..»

Сразу встает вопрос - а что именно это «что угодно», которое готова сделать мама, чтобы ребенок не кричал? В данном конкретном случае - это грудь; ребенок начал кричать - мама не хочет давать, но дает, потому что еще больше не хочет, чтобы ребенок кричал. А если ребенок захочет, например, бить посуду, и когда мама запретит - будет кричать? Мама позволит бить посуду? А если ребенок захочет бегать по проезжей части, и когда мама попытается ему запретить - будет кричать?.. В этой ситуации изначально ошибочным является дать ребенку понять, что криком он может добиться всего, чего ему хочется, даже если этого не хочется его матери. И когда мама дает ребенку грудь, не желая этого, лишь бы не кричал - она создает очень далеко идущие последствия. Кстати, если мама думает, что отлучаемый ребенок не будет кричать - конечно же, будет, ведь это уже заданная и поддерживаемая мамой модель поведения в ответ на любую не устраивающую ребенка ситуацию! Это означает, что преодоление детского крика нужно будет проходить в любом случае, отлучаете вы или нет. А если можно не отлучать - зачем отлучать? Нужно просто дать ребенку понять, что криком он не получит всего, что ему хочется. Если вы не хотите давать грудь - просто не давайте. Ребенок расстроился - пожалейте его, обнимите, погладьте; рассердился - поговорите с ним, объясните, что грудь он получит потом (желательно четко обозначить сроки: например, когда будет ложиться спать), но если уж сказали нет - значит нет.

«Мой ребенок сам расстегивает на мне одежду, а во время кормления теребит другую грудь. Раньше это умиляло и забавляло, а теперь очень неприятно, но как это прекратить, я не знаю, малыш вступает со мной в борьбу»

Довольно нелепа сама ситуация, когда ребенок вступает в борьбу со взрослым - не в шутку, а всерьез! И при этом побеждает, к неудовольствию своего «противника»! Как мы понимаем, на самом деле ребенок может «победить» взрослого только в том случае, если взрослый позволяет ему это. Позволять расстегивать на себе одежду, теребить грудь (а также тискать ее, царапать, выкручивать и совершать любые неприятные действия) не нужно изначально. Всегда думайте о перспективе! Как совершенно верно отмечают сами мамы, у полугодовалого малыша это кажется милым, но у полуторагодовалого уже очень неприятно для мамы. Помните о том, что грудь все-таки принадлежит маме, а не ребенку, и что удовольствие при кормлении - как при любом акте любви - должны получать обе стороны! А если удовольствие получает только одна сторона, а вторая страдает, то это уже не любовь, а насилие, и не нужно даже создавать у ребенка модель поведения, при которой он получает удовольствие от насилия! Грудь ребенку всегда дает только мама, ребенок может показать, что грудь ему сейчас нужна, но он не должен расстегивать одежду, задирать и тому подобное.. Если ребенок начинает теребить грудь - для начала пытаемся переключить его на что-то другое (вешаем на грудь крупные яркие бусы, играем в сороку-ворону), если ребенок упорствует - кормление прекращается. Мама спокойно, доброжелательно, но твердо объясняет, что ей не нравится, когда малыш себя так ведет, и грудь он получит только если будет себя вести по-другому. Как правило, ребенок пытается повторить ситуацию, чтобы проверить, действительно ли существует запрет, или это «минутная мамина прихоть» - в этом случае забираем и прячем грудь, спускаем ребенка с рук и снова объясняем все то же самое. Начинает плакать или сердиться - жалеем, разговариваем, убеждаем, но грудь не даем. Соблюдение запретов - важная часть воспитания в общем и целом!

«Мой малыш неожиданно начал просить грудь очень часто, меня это настораживает, да и не очень приятно каждые полчаса доставать грудь. Но я не уверена, а вдруг это ему действительно нужно?»

Разумный подход со стороны мамы, которая готова потерпеть небольшой дискомфорт, если это очень нужно ребенку, но все же хочет уточнить, а насколько это реально необходимо? Все-таки на втором году кормления уже нет никакой необходимости кормить по первому требованию ребенка (собственно, актуальность «первого требования» распространяется на первые полгода жизни малыша). Если малыш старше года, то грудь не просто можно, но и нужно давать иногда не сразу, когда он просит, но обязательно объясняйте, когда именно он ее получит. Объяснение должно быть простым и понятным для ребенка, например, если просит на прогулке, можно сказать: «Сейчас мы вернемся домой и там я дам тебе грудь». И действительно направляться домой. В некоторых случаях ребенок может запротестовать, если хочет гулять больше, чем кормиться грудью, но маме стоит все же поддержать что-то одно. Через некоторое время у ребенка отложится правило «На улице мы не кормимся, мы кормимся дома», и потом мама будет избавлена от публичных истерик «Мама, дай титю немедленно прямо сейчас!..» Важная оговорка: если это не просто короткая прогулка рядом с домом, а длинная поездка куда-либо, то лучше все-таки пользоваться слингом и одеждой для кормления - они сделают незаметным процесс кормления, если ребенок объективно не в состоянии дотерпеть до дома, просто потому, что дом очень далеко.

В ситуациях, когда ребенок явно просит грудь только потому, что ему скучно - «не знаю чем бы заняться, а тут мама сидит, ну дай пососу» - нужно обязательно стараться искать другие пути развлечения малыша. Призовите на помощь какие-то увлекательные для малыша занятия, поиграйте с ним, или даже займитесь своими делами, но такими, которые позволяют увлечь малыша: хотя бы та же уборка, когда ребенку выдается собственная тряпочка и он с удовольствием помогает маме вытирать пыль, ведь в этом возрасте детям очень интересно поступать «как взрослый»! Некоторым мамам помогает кормление по четкому ритуалу - особенно если в перспективе мама уже думает об отлучении: например, кормление в строго определенном месте (в кровати или в одном особенном кресле). Тогда через какое-то время ребенок будет дожидаться, чтобы мама пришла в это место, и именно это место будет являться «сигналом готовности к кормлению».

Ситуации, когда не стоит малышу отказывать в получении груди:

• если ребенку больно или страшно, то есть случилось какое-то неприятное для него событие;
• если ребенку нужно помочь заснуть: кормления на сон и во время сна уходят самыми последними, потому что и малышу, и его маме объективно гораздо проще и легче засыпать с грудью, чем, например, с укачиваниями или тем более «просто так»;
• если мамы долго не было: уходила по делам и теперь вернулась, для малыша это способ убедиться, что все в порядке.

«Моему малышу скоро два, и он стал каким-то более вредным, чем раньше: часто скандалит по пустякам, чуть что не по его - сразу скандал, и тут же требует грудь! Я теряюсь: грудь дать не жалко, но не решит ли он, что ему потакают в плохом поведении?»

Конкретно та ситуация, которая описана в вопросе - это прикладывания от стресса. От самого первого вопроса она отличается тем, что в первом случае кормление это цель ребенка и непосредственная причина нежелательного поведения малыша, а в этом случае только средство успокоения из-за расстройства по другому поводу. В возрасте ближе к двум годам ребенок начинает «проверять мир на прочность», в том числе и нарушать уже существующие запреты, вдруг да получится? А не получается - переживает, хотя и знал заранее, что нельзя. В отношении таких требований малышей лично мне как консультанту импонирует тактика, которую советуют некоторые детские психологи: 1/1/1 - из каждых трех случаев примерно один раз уступать, один раз не уступать, один раз находить компромисс. Очень важно учить ребенка договариваться! Если малыш, не получив желаемое, сразу срывается в крик и истерику - утешаем, обнимаем, если сильно переживает - можем грудь дать (для него это действительно сильное переживание!..), во время кормления гладим по головке (это помогает позже перейти уже только к глаженью по головке), но если было твердо сказано нет - значит нет. То есть, действующие запреты нарушаться не должны. Жалеть жалеем, но уступать не уступаем, если уже отказали. Ребенок должен знать, например, что если мама или папа сказали нет - значит нет; сказали да - значит да; предложили обсуждение и начали что-то уточнять - есть шанс договориться. Для ребенка это достаточно важный момент в его миропонимании и мироощущении. А место груди в этом «кризисе двухлетки» - именно просто снять стресс и расслабиться, помочь ребенку спокойнее принимать отказы, чтобы он понимал, что если мама сказала нет - это еще не значит, что она отвергает его в принципе.

Наконец, бывают и такие мамы, у которых действительно дети кормятся часто, а им это нравится, и они не испытывают никакого дискомфорта от частых кормлений. Если это ваш случай и вас все устраивает в ваших нынешних отношениях с малышом - продолжайте кормиться так, как вам удобно, ведь главное - чтобы обе стороны были довольны или по крайней мере приходили к компромиссу!

Дата публикации: 23 Августа 2010

Автор статьи: Ирина Рюхова, консультант АКЕВ, член ILCA - the International Lactation Consultant Association

Источник: АКЕВ

КРИЗИС ГОДА

Первичная зрительная кора мозга и кризис года

Смотрю и слушаю лекцию Строгановой Татьяны Александровны(на которую давала ссылку в прошлом посте)... я только в самом начале, но уже бегаю от восторга по потолку и стенам :) И даже конспектирую в тетрадочке)))

Предметом моего восторга стала динамика плотности синаптических контактов в первичной зрительной коре головного мозга. Оказывается - максимум плотности синаптических контактов в этой самой первичной зрительной коре приходится на 8-12 месяцев. В этом возрасте плотность синаптических контактов у ребенка в два раза превышает плотность тех же самых контактов в зрительной коре взрослого. А после этого возраста плотность синаптических контактов начинает падать, и довольно стремительно.

Вот я нашла в интернете график, плотность синаптических контактов в зрительной коре - оранжевый цвет:

Знаете почему меня эти графики привели в такой восторг? Потому что они объясняют, почему изменяется восприятие у ребенка в возрасте одного года. То самое изменение восприятия, которое приводит к кризису года, когда ребенок начинает видеть некие закономерности, когда начинает выделять "фигуру из фона", когда начитает ранжировать объекты окружающей среды по важности. Вот что оказывается, приводит, к кризису года - начало элиминации(отсечения) некоторых синаптических контактов.

То есть до кризиса года плотность синаптических контактов в первичной зрительной коре у ребенка максимальна. В результате ребенок видит мир очень интегрировано, то самое интегрированное восприятие мира, о котором я писала в постах про кризис года, про игрушки до года и т.п. Все связано со всем, все одинаково для зрительного восприятия, легко переключиться, легко отвлечься, все мельтешит, края предметов сливаются друг с другом, между ними как бы нет ощутимых границ.

Но ребенок исследует мир, "рука обучает мозг"(по выражению, по-моему, Выготского, позже уточню), и интеграция восприятия паереходит на какой-то другой уровень, а лишние синаптические контакты в зрительной коре начинают потихоньку сокращаться, за ненадобностью. В результате мир обретает некие границы, и прекращает мельтешить перед глазами ребенка. Ребенка теперь так легко не отвлечь. Здравствуй, кризис года!

И, похоже, еще одна гипотеза подтверждается исследованием высокой плотности синаптических контактов - детям на первом году жизни не стоит получать активную зрительную стимуляцию в виде ношения(катания в коляске) лицом к миру и смотрения "развивающих" мультиков. Про эту гипотезу я еще подумаю, и попозже напишу.

А пока огромное спасибо и низкий поклон

do_to_be, благодаря которой я увидела эту замечательную лекцию.

Оффтоп: по неизвестной пока причине у меня не работает веб-интерфейс ЖЖ. Так что я не могу пока отвечать на комментарии к своим постам, хотя все получаю на почту и читаю. Если кто ждет моего ответа - я обязательно отвечу, как только все заработает как положено.

Источник <</span>http://getnewpost.livejournal.com/370069.html>

Про запреты и ограничения: кризис года и не только

Отдельно напишу про игнорирование запретов:

Как только появляются запреты и ограничения в жизни ребенка, сразу появляется такое явление, как игнорирование запретов :)

Многие родители очень огорчаются или на полном серьезt считают что ребенок специально делает то, что ему запрещают. По моим личным наблюдениям, к такому сложному поведению годовасик не способен ни в каком случае. Я глубоко убеждена , что ребенок во время кризиса года и не должен быть послушным и исполнять запреты.

Прежде всего, в этот период мы его этому учим.

И необходимо заложить достаточно большой промежуток времени на это обучение. Да, ребенок игнорирует "нет", внешне выглядит так, как будто он его не воспринимает. Но, вообще-то, он его не выполняет. А то, что он не выполняет, еще не значит - не воспринимает :) Воспринимает, но не делает. Потому, что пока только учится правильно реагировать на запрет, а именно - прекращать действие, если ему об этом сообщили.

Только представьте себе, какая сложная конструкция " я делаю, то что мне хочется делать, но перестаю, если мне это запрещают"! Годовасик только-только научился тому, что "хочу это делать и делаю", а мы тут сразу хотим чтобы он научился прекращать своё действие, даже в пылу желания его осуществить)))) а годовасик пока к этому даже физически не способен.

процитирую тут

semirina

кора мозга (благодаря которой человек управляет собой, контролирует эмоции и чувства, размышляет и много чего ещё делает) пока незрелая, и держать себя в руках ребенок просто не способен. Если уж возбудился - то это возбуждение быстренько распространяется и остановить его детских силенок никаких не хватает. Да и сообразить, что надо бы его остановить, пока не получается. Дети - они ж без логики существуют. Совсем без логики. Они аффективные >>>(по ссылке замечательно короткое, но от этого не менее ценное описание кризиса года от автора)

Во-вторых, я также глубоко убеждена, что игнорование запретов в период кризиса года это абсолютно нормальное и естественное явление и даже признак благополучного протекания кризиса. Потому что это знак того, что ребенок спокоен, уверен в себе, в маме и в мире и не боится действовать. Терпение, спокойствие и много-много раз повторяемое действие по физическому прекращению запрещаемого действия со временем принесут свои результаты :)

В рамках теории привязанности Г.Ньюфельда(которой я сейчас очень увлекаюсь и поэтому сюда её тоже буду засовывать) игнорирование запретов в этом возрасте описано как "противление от насыщения", естественное для этого возраста:

Когда ребёнок насыщен близостью и контактом со взрослым, к которому он привязан, он начинает отрицать волю взрослого, чтобы познать свою собственную волю, чтобы стать самим собой.

Первые признаки «противления от насыщения» начинают проявляться где-то в полтора года, когда ребёнок начинает отделять себя и свои желания от желаний близкого взрослого и обнаруживает слово «нет». Голод привязанности, как и обычный голод, можно удовлетворить на некоторое время. Если ребёнок наполнен контактом и близостью через край, то у него есть некоторое время (полчаса, два часа, полдня), прежде чем он снова почувствует голод. На пике насыщения привязанностью ребёнок освобождается от вечного преследования привязанности и противление усиляется. Оно проходит, когда ребёнок снова начинает чувствовать голод по привязанности.>>>

Поэтому, дорогие родители годовалых ребенков, не плодите лишних сущностей :) Не будет ваш годовасик пока выполнять ваши требования, да это и хорошо

Источник <</span>http://getnewpost.livejournal.com/305450.html>

Про запреты и ограничения: кризис года и не только

Отдельно напишу про игнорирование запретов:

Как только появляются запреты и ограничения в жизни ребенка, сразу появляется такое явление, как игнорирование запретов :)

Многие родители очень огорчаются или на полном серьезt считают что ребенок специально делает то, что ему запрещают. По моим личным наблюдениям, к такому сложному поведению годовасик не способен ни в каком случае. Я глубоко убеждена , что ребенок во время кризиса года и не должен быть послушным и исполнять запреты.

Прежде всего, в этот период мы его этому учим.

И необходимо заложить достаточно большой промежуток времени на это обучение. Да, ребенок игнорирует "нет", внешне выглядит так, как будто он его не воспринимает. Но, вообще-то, он его не выполняет. А то, что он не выполняет, еще не значит - не воспринимает :) Воспринимает, но не делает. Потому, что пока только учится правильно реагировать на запрет, а именно - прекращать действие, если ему об этом сообщили.

Только представьте себе, какая сложная конструкция " я делаю, то что мне хочется делать, но перестаю, если мне это запрещают"! Годовасик только-только научился тому, что "хочу это делать и делаю", а мы тут сразу хотим чтобы он научился прекращать своё действие, даже в пылу желания его осуществить)))) а годовасик пока к этому даже физически не способен.

процитирую тут

semirina

кора мозга (благодаря которой человек управляет собой, контролирует эмоции и чувства, размышляет и много чего ещё делает) пока незрелая, и держать себя в руках ребенок просто не способен. Если уж возбудился - то это возбуждение быстренько распространяется и остановить его детских силенок никаких не хватает. Да и сообразить, что надо бы его остановить, пока не получается. Дети - они ж без логики существуют. Совсем без логики. Они аффективные >>>(по ссылке замечательно короткое, но от этого не менее ценное описание кризиса года от автора)

Во-вторых, я также глубоко убеждена, что игнорование запретов в период кризиса года это абсолютно нормальное и естественное явление и даже признак благополучного протекания кризиса. Потому что это знак того, что ребенок спокоен, уверен в себе, в маме и в мире и не боится действовать. Терпение, спокойствие и много-много раз повторяемое действие по физическому прекращению запрещаемого действия со временем принесут свои результаты :)

В рамках теории привязанности Г.Ньюфельда(которой я сейчас очень увлекаюсь и поэтому сюда её тоже буду засовывать) игнорирование запретов в этом возрасте описано как "противление от насыщения", естественное для этого возраста:

Когда ребёнок насыщен близостью и контактом со взрослым, к которому он привязан, он начинает отрицать волю взрослого, чтобы познать свою собственную волю, чтобы стать самим собой.

Первые признаки «противления от насыщения» начинают проявляться где-то в полтора года, когда ребёнок начинает отделять себя и свои желания от желаний близкого взрослого и обнаруживает слово «нет». Голод привязанности, как и обычный голод, можно удовлетворить на некоторое время. Если ребёнок наполнен контактом и близостью через край, то у него есть некоторое время (полчаса, два часа, полдня), прежде чем он снова почувствует голод. На пике насыщения привязанностью ребёнок освобождается от вечного преследования привязанности и противление усиляется. Оно проходит, когда ребёнок снова начинает чувствовать голод по привязанности.>>>

Поэтому, дорогие родители годовалых ребенков, не плодите лишних сущностей :) Не будет ваш годовасик пока выполнять ваши требования, да это и хорошо

Источник <</span>http://getnewpost.livejournal.com/305450.html>

Опять про кризис года - многабукаф

Есть еще одна сторона в теме кризиса года, о которой хочется поговорить: тема разговорная :) Вот такая тавтология - поговорить о говорении :)

Прям долго думала, как к этой теме подступиться... потому что с одной стороны , итак все знают, как важно и нужно много говорить с ребенком. Вроде никого в этом убеждать не нужно.

Но с другой стороны - с момента кризиса первого года для ребенка настолько важным становится то, как с ним говорят, сколько говорят, о чем и кто, что у меня остается сильное ощущение незавершенности темы кризиса года без разговора о разговоре :)

Я очень хорошо помню тот режим радиовещания, в котором мне пришлось существовать в период примерно с года сына до его примерно двух лет. И также хорошо помню ощущение черезвычайной важности для него того, что я говорю. Как описываю мир, как своими словами в буквальном смысле создаю мир в глазах сына. По моим ощущениям с года до двух идет очень бурное развитие речевых центров и в этот год вербальное развитие - самый приоритетный приоритет для современного ребенка. Именно для современного ребенка в современном мире и современной мононуклеарной семье.

Почему именно с года? Точнее с момента кризиса года.

Потому что именно в год ребенок находится на пике познавательной исследовательской активности. В современном мире к году ребенок уже исследовал ближайшее физическое окружение(квартиру например) и сталкивается с естественным при современном образе жизни информационным ограничением, новой информации для него становится с каждым днем все меньше и меньше. (а качественно менять вид исследовательской деятельности ребенок еще не готов)

При традиционном укладе с расширенной семьей и социальным материнством проблемы не было - несколько заботящихся взрослых, между которыми курсировал младенец, создавали для него очень общирную окружающую среду да и сама по себе среда была много богаче - вокруг животные природа, множество разнообразных бытовых действий. Я так понимаю, что и кризиса года при подобном укладе жизни как такового не было, т.е. не было того момента, когда ребенку приходилось столкнуться с границами и осознать их. просто границы мира были заменто дальше и чтобы их ощутить еще надо было дорасти.

так что кризис года пожалуй можно считать плодом современного образа жизни. Но, по моему, не стоит по этому поводу напрягаться и стремиться восстановить былой традиционный уклад, где ребенку не приходилось в столь нежном возрасте сталкиваться с личностным кризисом. Есть в кризисе года очень положительные для современного мира стороны(а может и не очень положительные и стремиться к традиционному укладу всне же стоит... но это вопрос филосоский и каждой семье и даже каждой матери его придется решить для себя самостоятельно...)

в принципе, есть еще один выход, который выбирают многие мамы, особенно когда ребенок первый и единственный - высокоактивный образ жизни, частые поездки , развивалки, "общение" с другими детьми(общение пишу в кавычках, потому что по моему глубокому убеждению в год ребенку другие дети нужны так же, как корове апельсин :))) Тут как и везде, есть свои плюсы и минусы, я тоже пробовала реализовать такой вариант для себя - не пошло. Я все таки больше интровертированный человек, да и для высокочувствительного ребенка, каким является мой сын информационные перегрузки в виде обилия новых впечатлений ничего хорошего не приносили.

Кризис года как момент высокой познавательной активности ребенка в относительно обедненной с точки зрения эволюции среде - это хороший момент для того, чтобы перенаправить познавательную активность с физической стороны предметов окружающей действительности на другие их стороны, информационные, эмоциональные. Изменить качество познавательной активности.

Это уже произошло с нашим цивилизованным поколением детей городских и не очень, и в свою очередь это произошло или происходит с нашими детьми.

Потому так возрастает важность вербального общения мамы и ребенка, мама описывает словами все то, что уже описали для ребенка его органы чувств - глаза, язык , уши, пальчики . Мама открывает ребенку новое измерение - информационное. Бурно развивающийся и активно работающий на познание мозг годовасика переключается на исследование не только физических тел и проявлений окружающей среды, но и образов, информации. Происходит интеллектуализация ребенка и развитие образного мышления. Вундеркинды 80-х, дети-индиго 90х - все это примеры ранней интеллектуализации детей, да все мы такие примеры, кто-то научился читать в 3 года, а считать до 100 не сбиваясь в 5-6 и т.д и т.п.

И вот с года мозг бурно-бурно развивается, наполняется образами, описаниями, информацией, тут же развиваются речевые центры и ребенок учится владеть языком... Мамина речь мне в этой картине представляется подобной маминой груди, так ценно и так питательно её содержание :)

И вот кстати о содержании тоже хочется поговорить, потому что с этим часто беда. Речь взрослых разговаривающих с ребенком часто наполднена таким ужасом... ужасные речевые полипы типа "бибика", "атата", "бо-бо". Вот мне нисколько не удивительно то, что средний городской годовасик, с которым общаются на подобном арго буквально слетает с катушек и все время что-нибудь громит... Мало того, что окружающую среду сузили по самое немогу, так еще и речевого богатства лишают, куда девать огромные запасы энергии, братцы???

И еще один речевой паразит, пожирающий мозг современных детей - слово "обидели" Боже мой, этим словом родители подчас заменяют большинство эмоций ребенка! расстроился - обидели! Упал, ударился больно - обидели! Забрали игрушку - рассерженный ребенок снова слышит - "обидели". Про оттенки чувств я вообще не говорю. По-моему, это просто национальная катастрофа - большинство чувств заменяется странной конструкцией, кстати, далекой от чувств вообще, "обида-вина" Эта манипулятивная связка характерна практически для каждого взрослого человека. Подавленные чувства и пожирающие все остальное "обида-вина" ... Эта дрянь не только речевой мир обкрадывает, она отрезает ребенка от его чувств, а это личностная катастрофа.

Красивая образная богатая искренняя речь - вот что обогатит жизнь ребенка как ничто иное, даже если вы не можете оставить городские джунгли и уехать жить в село :)

Я, в принципе, человек к речи не очень придирчивый, я люблю речевое разнообразие и считаю что арго и диалекты обогащают и развивают язык :) но когда сыну было от года до двух я была очень и очень придирчивой к словам своим и окружающих. Мне казалось, что каждое слово обращенное к сыну - это кирпичик в фундаменте его мироздания(и сейчас так кажется) и каждый кирпичик жизненно важен.

Вот к примеру, пока сыну не исполнилось два года я не употребляла слово "нельзя" вообще, все запреты только четкое "нет". Максимум пояснение - "мы так не делаем" или "я не разрешаю" . До двух лет сына я избегала каких-либо оценок его действий , даже слова "молодец" . Да что там молодец - даже "хорошо" и "плохо" были не в фаворе. Я старалась все описывать, не оценивая. А похвалу или негативную оценку действий ребенка старалась заменять на эмоциональный отклик, типа "Юра сам пописал в горшок, как я рада ! "))) Где то после двух такой мой речевой экстремизм прошел сам собой, потому что пропало вот это ощущение что каждое слово это основа, опора, глубокий-преглубокий фундамент для моего ребенка.

И вот тоже, кстати или не кстати, с года до двух я видела очень явные параллели между развитием навыков самогигиены(то что называют "освоением горшка") и речевым прогрессом. Первые слова были вокруг туалетных дел, каждый новый этап самогигиены с года до двух сопровождался речевым скачком. Собственно говоря пик речевой активности в год и 10 совпал с моментом , когда сын стал самостоятельно и практически всегда ходить на горшок. (Про пик немного поясню, так как непонятно - у сына в год и 10 был резкий речевой скачок , когда он стал немного давиться и захлебываться словами, я запереживала немного, так как чувствовала что есть опасность заикания и , в частности, перестала ему книжки читать, чтобы не стимулировать)

Не знаю, как это объяснить с точки зрения физиологии и развития мозга, но что то тут явно есть. Поэтому я категорически против памперсов после года именно из-за связи, которую видела собственными глазами :)

Источник <</span>http://getnewpost.livejournal.com/308618.html>

Кризис года: завершение, задачи следующего этапа.

Окончание кризиса года у разных детей выражается по разному, но обычно схоже - меньше стал сидеть на руках(вылез из слинга), стал по улице ходить за ручку(а раньше не соглашался), стал повторять все за взрослыми, с удовольствием участвовать в бытовых делах, не просто копаясь рядом, но повторяя действия.

Результат кризиса , общий для всех, это то, что при благополучном протекании кризиса года ребенок выходит из него с двумя основными убеждениями:

- границы существуют

- границы легальны(взрослые признают и соблюдают границы)

Опираясь на эти два убеждения ребенок будет решать задачи следующего этапа от года до 2ух лет.

Возрастные рамки тут очень и очень условны, потому что после года дети развиваются очень по разному, и продолжительность этапов может разниться сильно. Дети и до года развиваются по разному, но если до года есть физиологические нормы более ли менее общие то после года рамки все шире, разница в процессах все больше. Я долго думала, что взять за границу следующего этапа, но будем считать что это примерно два года, хотя на самом деле может быть и год и 9, и 2 с лишним...

В течении следующего периода ребенок будет существовать в пространстве между всякими границами, исследовать, перемещаться там, учиться обращаться с этими границами по разному - соблюдать, нарушать. Научится выделять последовательности, очерченные границами, воспроизводить их и в конечном итоге - создавать их самому. Именно благодаря способности создавать последовательности действий у ребенка к концу второго года жизни запускается фантазия - научившись создавать некий образ действия ребенок почувствовал себя творцом.

Есть такой момент у двухлеток - крайняя педантичность , когда нужно делать только так, как он считает нужным и никак иначе. Сначала это проявляется в знакомых действиях - каждый предмет можно класть только на место и никуда больше. Каждое действие нужно выполнить только в определенной последовательности и никак иначе. В этот момент обычно окружающие ужасно умиляются - ах, какой аккуратный, какой приученный к порядку ребенок :)))

Потом ребенок сам создает последовательность - если он решил что куклу надо брать вот так и садить вот сюда, то никакие отклонения от плана невозможны в принципе. Трудность обычно в том, что план существует только в голове ребенка, но реализацию плана двухлетка чаще всего возлагает на родителя)))

От года до двух - время социальных навыков. Все бытовые действия, горшок, умывание, поведение на улице( то самое следование) - это все социальные навыки, социальные образы.

К двум годам ребенок может справляться с большинством подобных навыков и ему это дает большую веру в себя. Я как взрослые, я могу.

Собственно говоря, малыш себя обнаруживает как личность, именно благодаря этому "Я делаю как окружающие!" и.. ух ты! Я существую! Как будто внутри собственных границ ребенок находит сам себя. До какого то момента малыш называет себя по имени, подражая окружающим, но к концу второго года ребенок начинает про себя говорить "я" Значит он себя нашел. )))

Двухлетка уверенно чувствует себя среди границ и так же уверенно с ними обращается - хочу - соблюдаю, хочу - нарушаю. Точь-в точь как в популярном тексте про детское чувство собственности - "Если это мне нравится - это моё. " ))) И тут же идет вторая после кризиса года волна нарушения правил и игнорирования запретов :) Причем, порой параллельно с милой педантичностью - только что маленький ангелок старательно складывал вещи в шкаф, а через пять минут он их уже оттуда радостно вышвыривает просто так, от полноты жизни)))

Двухлетка почувствовал себя таким маленьким всемогущим властелином вселенной. Пусть ненадолго, но все же :)

Так же уверенно двухлетка чувствует себя в привязанности через похожесть. за второй год в совместности ощущение привязанности развивается и физически ребенок стал более независим. Наличие физической границы между ним и мамой уже не смущает. К концу второго года ребенок окончательно сходит с рук - у слингомам наступает слингопенсия))) , и "на ручки" - это скорее прибежище в случае чего или желание пообниматься, чем база и опора. Можно сказать, что к обнаружению себя у двухлетки развилась первичная способность опираться на себя, в самом примитивном, физическом плане. В этот момент если очень уж невтерпеж можно отлучать от груди, ребенок уже способен как-то это пережить, не депривируясь. Но я все таки считаю, что "уже можно" не значит "нужно прям щас".

К концу двух лет и после двух лет ребенок очень бурно развивается во всех планах, мне даже кажется что то, что происходит в два года - это глобальнее и важнее, чем то, что происходит в 2,5, во время следующего возрастного кризиса. Прямо такой качественный скачок. а кризис - это последующая адаптация к произошедшему качественному скачку. Кризис 3х лет часто называют рождением личности, а по моим ощущениям - рождение личности это период перед кризисом, а кризис, это словно период новорожденности, поиск своего места в жизни и ответ на вопрос "кто я, какой я?"

Источник <</span>http://getnewpost.livejournal.com/308848.html>

Развитие ребенка от года до двух: виды проблем с т.з. системы "мама-ребенок"

в прошлом посте я упоминала про структуру отношений мамы и ребенка, в которой есть три части - мама, ребенок и связь или контакт между ними, как полноценная часть системы .

Попробуем с этой точки зрения посмотреть на некоторые проблемные моменты , которые случаются в отношениях мамы и ребенка второго года жизни - истерики(аффекты, гипобулические реакции), требование внимания(висение на маме), проверка границ и игнорирование запретов.

У меня с этого ракурса вырисовывается интересная и стройная группировочка :

1. Когда ребенок впадает в аффективное состояние, с т.з. системы слабым звеном является сам ребенок, который не справляется с ситуацией, именно ему нужна регуляция и помощь. Поэтому при истерике ребенку замечательно помогает внимание к нему самому, помощь, объятия, любовь. Ребенок страдает и получает помощь и поддержку от мамы.

вот кстати, про поддержку - это важный момент. ребенку , который не справляется с эмоциями нужно от мамы не утешение, а поддержка. Утешение это - "ну-ну, ничего страшного, вот смотри, уже все в порядке". До года мама всегда утешает ребенка собой - "я рядом, все в порядке, ничего страшного" ... А вот после года.. после года утешительный посыл может ребенка только больше расстраивать. Утешение иногда полезно, например, когда ребенок больно ушибся. Утешение полезно, когда ребенок пришел в раскрытые объятия мамы выплакать слезы тщетности - "поплачь мой маленький, поплачь." Но когда ребенок впал в аффективное состояние утешение не помогает, оно отрицает и обесценивает силу чувства ребенка. Для него событие важное и огромное, а утешающая мама говорит, "ну ничего страшного, не плачь". Это злит еще сильней.

Поддержка - это мама,к оторая говорит - "ты расстроен. ты злишься. Да, это очень злит. Ты можешь злиться. Я понимаю тебя." Поддержка - это контейнирование эмоций( В детском возрасте нам необходимо обнаружить, что есть значимые другие, особенно родители, которые способны справиться с тем, с чем мы в себе пока еще справиться не можем. )

2. Когда ребенок виснет на маме и требует постоянного внимания - слабым звеном является контакт между мамой и ребенком, т.е. ребенку не хватает эмоциональных впечатлений, эмоциональной отдачи от мамы и ребенок виснет на маме выжимая из неё если не качество, так количество контакта, взаимодействия.

Такого рода проблемы хорошо решаются через налаживание контакта, чем лучше связь между мамой и ребенком, тем больше ребенок получает эмоциональной и другого рода отдачи, тем больше у него наполненность, сытость впечатлениями.

Второй способ разрешать проблемы с висением на маме и требованием внимания - количественный, когда ребенок добирает впечатления засчет насыщенных событиями дней или общения с другими членами семьи. Как временное решение этот способ вполне годится, в долгосрочной перспективе налаживанию контакта между мамой и ребенком , к сожалению, не способствует.

3. Когда ребенок проверяет границы, то есть находится в тревоге - слабое звено системы - мама. От неё исходит нечто такое, что заставляет ребенка тревожится и искать успокоения проверяя на надежность все ему известные границы. Уточню, что под проверкой границ я имею ввиду состояние, когда ребенок почти непрерывно делает то, что запрещается и ничем иным его заинтересовать нельзя. Такое происходит когда мама , как центр мироздания ребенка, находится в тревоге, депрессии, раздражении и застряла в подобном состоянии на достаточно длительное время. ребенок получает сигналы и пытается доступными ему способами придать себе уверенности в мире.

Соответственно, способ разрешения проблем идет через приведение мамы себя в порядок. Мама возвращается в эмоциональное равновесие - ребенок перестает проверять границы.

Игнорирование запретов отличается от проверки границ состоянием ребенка - проверяющий границы ребенок тревожен, игнорирующий - очень уверен в себе. Проверяющий ребенок постоянно тянется именно к запретным вещам , игнорирующий - именно в данный момент не слышит запрета. Проверяющий границы , услышав запрет скорее всего прекратит действие, но через какой-то период снова пойдет делать именно то, что не разрешается.

Игнорирование запретов - возрастная особенность, не более. Сиюминутное проявление ограниченности возможностей ребенка по контролю за окружающей средой и за своими порывами. Я даже не считаю это проблемой. Более активные и уверенные в себе дети чаще имеют бананы в ушах, более ориентированные на родителей и менее темпераментные - реже. :)

Источник <</span>http://getnewpost.livejournal.com/316021.html>

Значение границ в формировании восприятия ребенка

Тему края как важнейшую телесно-пространственную проблему малыш начинает проживать очень рано. Так как младенец обычно лежит на чем-то возвышающемся, ему есть куда падать через край, который ощущается им как граница перепада высот, переход которой грозит падением. Эта реальная опасность прежде всего познается в течение двух первых лет жизни. Телесные переживания такого рода становятся для ребенка живым психологическим наполнителем фольклорной идеи края как опасной грани двух разных миров. С точки зрения народной традиции, подходить к ней, а тем более преждевременно переходить ее, пока ребенок мал и не готов к этому, - никак нельзя.

Надо сказать, что понятие «край» является необыкновенно психологически емким. Среди ключевых слов, необходимых для формирования личности ребенка, ему надо отдать одно из первых по значимости мест.

Одна из сфер жизни ребенка, где значимо понятие «край», - это его телесно-двигательное поведение, о котором мы уже упоминали. Тут опознание края как границы конкретного пространства - своего и чужого, освоенного и неизвестного, комфортного и опасного - проживается ребенком через опыт собственного тела.

Кроме того, понятие «край» (в научной терминологии - «граница», «контур») является центральным для понимания того, как формируется у маленьких детей восприятие окружающего мира и самих себя.

Восприятие - это базовый познавательный процесс, который строится на основе совместной работы отдельных органов чувств. Результатами такой совместной деятельности зрения, осязания, слуха и т.д. являются образы восприятия - своего рода «картинки» реальности. В общей психологии хорошо известно, что для построения образа воспринимаемого объекта особую информационную ценность имеет его контур.

Как только познающий ребенок-наблюдатель становится способен выделять контуры, т.е. края отдельных вещей, из общего фона окружающего мира, его восприятие делается предметным. Он видит мир уже не как хаос невнятных движущихся и статичных пятен (что свойственно совсем крошечным детям), а как вместилище отдельных предметов, каждый из которых имеет свои очертания, границу, отделяющую его от фона всего остального.

Такая способность к вычленению края предмета, помогающая воспринять его как отдельную целостность, постепенно формируется у ребенка на основе его опыта манипулирования предметами. Как утверждал физиолог И. М. Семенов, движущаяся рука всегда поначалу учит глаз: познавательные действия рук ребенка, которые хватают, ощупывают края предмета, обучают глаза такой же стратегии поведения. Глаза вскоре научатся исследовать контур видимого объекта при помощи похожих на ручные «ощупывающих» движений, но уже на расстоянии. Каждый предмет, приобретающий таким образом свое место, свою форму и края, отличен для ребенка от других. Так появляется у предмета свое лицо, а несколько позже свое имя - название, помогающее ребенку опознавать его.

Итак, выделение края как границы объекта определяет успешность формирования предметного восприятия. На этом строится способность ребенка ориентироваться в пространстве внешнего мира.

Обобщая описанное выше содержание психического опыта маленьких детей, связанного с темой края, можно сказать, что «край», видимо является одной из самых ранних и прочувствованных ребенком характеристик пространства, которая положена в основание его миропонимания.>>>

Цитата из книги М. В. Осориной «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых». Глава 1. Картина мира в колыбельных песнях и рисунках...

Источник <</span>http://getnewpost.livejournal.com/328206.html>

Дела туалетные

• Apr. 15th, 2014 at 11:14 AM

Одна из тем, которая безумно волнует молодых мам - это тема приучения ребенка к горшку.

Масла в огонь тут подливают, конечно, бабушки, которые познали все прелести бесконечной стирки пеленок и для которых факт, что дитя стало писать в горшок, означал завершение адской круговерти грязных пеленок и возможность немного отдохнуть.

Первый год у большинства проходит, как правило, спокойно. Но чем ближе первый день рождения, тем чаще на маму начинает сыпаться три когда - Когда отлучишь от груди? Когда приучишь спать в своей комнате? Когда научишь ходить на горшок?

Про первые два «когда» я уже тут писала много. Сегодня хочу поговорит про последнее, третье «когда».

Почему? Наверное, потому что для меня эта тема «горшка» была очень животрепещуща, очень много нервов она мне потрепала и у меня много чего есть сказать по этому поводу. А так же еще и потому, что я как консультант, рассказывающий будущим и молодым мамам об уходе за малышом, конечно же, изучаю эту тему и получаю много вопросов.

Начну с того, что до родов у меня была четкая установка, что одноразовые подгузники - это вред и детей надо непременно высаживать, потому что это гигиенично, физиологично и я сама на горшок с 4х месяцев ходила. Конечно же, я читала книгу Ингрид Бауэр «Жизнь без подгузников» и имела в своем окружении подруг, которые успешно практиковали высаживание.

А потом я родила, и все оказалось не так-то просто, как описывалось в книге или советовали подруги. Ребенок с коликами, какающий практически в каждое кормление - я просто физически не представляла, КАК можно тут организовать какое-то высаживание. Да и бегать с тазиком и горой грязного белья, вместо того, чтобы спокойно сидеть в кресле и кормить? Но я стойко пыталась, надеясь, что вот с 6 недель сын будет какать реже (как пишут в книгах) и тогда все получится. Подстегивали, конечно, отзывы подруг о том, что главная забота матери - чистая попа у ее ребенка, а опрелости это ай-ай-ай, мама, как тебе не стыдно. Правда, опрелости исчезли как только мы начали использовать японские подгузники. Но я ж упорная и быстро не сдавалась :-))

Первый срыв у меня произошел в один из восхитительных вечеров, когда я пыталась «голопопить» малыша с коликами и уже несла его «сигналящего» в ванну… но не успела. И вот стоя в коридоре вся в том, что не успели донести и с орущим младенцем на руках, я не понимала, что мне делать - КАК убирать все вокруг, когда я не могу спустить с рук плачущего сына и КАК же не убрать или хотя бы не вымыться и не переодеться. И главное - ради чего я устроила себе всю эту головную боль, когда могла просто поменять подгузник?

Я решила оставить идею высаживания до лучших времен.

Вернулась я к ней в районе 5 месяцев, когда колики были уже позади и ребенок вроде как должен был уже адаптироваться, войти в ритм и т.п. Я честно записывала время его пописов/покаков, пыталась отслеживать сигналы etc. Записи мои не дали ничего - ребенок не был в курсе того, что он должен писать по расписанию и предпочитал (и до сих пор предпочитает) делать это тогда, когда хочет. А сигналы… вот тут сложилась очень интересная картина, которая поставила меня в очередной тупик. Я видела сигналы, но высадить не могла. Сын просто не давал себя держать. Если высаживала во время кормления, то да, но писал он далеко не всегда по время кормления. А без груди картина выглядела так - я видела сигнал, брала малыша, пробовала высаживать над тазиком/пеленкой/ванной, он ругался, извивался, я его отпускала и он торжественно дул. Такой уж у него характер - не позволяет сковывать свои движения, только абсолютная свобода его воли J

Я обращалась с советом к подругам, я писала в сообщество мам, практикующих высаживание. Толку ноль. Максимум, что я слышала, это рассказы о том, как у «них» легко все выходит и что, наверное, я что-то делаю не так. Но что не так и как ТАК - этого никто не говорил.

Закончилось все тем, что я позволила себе быть мамой неидеальной, но слушающей своего ребенка и себя, а не подруг. Ну и да, с некоторым подругами в итоге пришлось таки разойтись и вообще кардинально пересмотреть свой круг общения.

Так с высаживанием мы «завязали», но в районе года, конечно, стала мелькать тема приучения к горшку. Горшок у нас был, дома сын днем обычно бегал в трусиках хлопчатобумажных, но никаких поползновений «делать дела» на горшок у него не было. Его вообще никак не волновал факт мокрой попы, его вообще с самого рождения чистота подгузника не беспокоила. И все рассказы о том, что «ребенок будет сам просить поменять подгузник» или «дети все понимают и сами начинают писать, забираясь в укромный уголок» - это все было про каких-то других детей, не про моего сына.

И вот тут мне очень повезло - мы наконец-то попали к толковому педиатру Лилии Казаковой, которую абсолютно не волновал тот факт, что ребенок в год, полтора и даже два не ходит на горшок. Она помогла мне найти мой «дзен» и расслабиться :-)

К чему я тут там много всего написала про себя лично?

А к тому, что я знаю, что я не единственная мама, которая сталкивается с такими трудностями.

Сейчас модно высаживать детей, модно участвовать в гонках чей ребенок раньше заговорит, сядет на горшок и станет самостоятельным. Вокруг современной мамы огромное количество информации, самой разной и порой крайне противоречивой.

Когда я готовила вебинар по уходу за новорожденным, изначально я планировала поговорить о высаживании. Но в ходе консультаций и общения с теми, кто в этой теме хорошо разбирается, я поняла, что об этом нельзя говорить 10 минут. В высаживании оооочень много нюансов! И, к сожалению, сейчас многие мамы, ставя перед собой задачу высаживать ребенка, преследуют цели совершенно далекие от той, которую надо.

Высаживают деток для того, чтобы деткам было комфортно.

Всё!

Не для того, чтобы сэкономить на подгузниках.

Не для того, чтобы приучать писать, когда удобно маме (особенно, если у мамы еще есть дети).

Не потому, что одноразовые подгузники вредные - кстати, у моего сына раздражение на попке было только сначала, когда мы использовали Pampers и второй раз - когда я купила многоразовые подгузники. А наш же педиатр мне рассказала, что не только этот якобы мифический вред никем не доказан (это я уже знала), но и ее подруга - консультант по ГВ в свое время сама провела эксперимент и измерила температуру в трусиках, в одноразовых подгузниках и в подгузниках многоразовых. И где температура оказалась ниже? В одноразовых подгузниках!

И, конечно, не для того, чтобы ребенок раньше начал ходить на горшок.

Высаживание, как и приучение к горшку, равно как и все остальные моменты взращивания и воспитания не должны становиться самоцелью. Конечно, каждая мама хочет дать своему ребенку все самое лучшее. Но иногда лучше вовремя остановиться и вспомнить, что ребенку нужнее всего - спокойная и адекватная мама, а не мама, превращающаяся в неврастеничку только потому, что ей, наперекор всему, очень хочется следовать какому-то из принципов естественного родительства.

Нельзя перегибать палку. Нельзя каждые 10 минут таскать младенца в ванну или к тазику, чтобы не упустить «попис». Нельзя сажать ребенка на горшок, давать ему в руки планшет и ждать, когда же он наконец-то пописает.

Мы с вами не ходим в туалет по команде. Мы ходим в туалет тогда, когда нам надо. А для того, чтобы понять это - надо научиться слушать себя и свои желания. Именно поэтому в высаживании очень тонка грань между тем, чтобы просто давать ребенку возможность писать, когда он действительно хочет, а не по сигналу (т.е. не на «кодовое» слово и не на похлопывания по гениталиям!!!). Не надо вырабатывать у младенцев рефлекс - они же не собаки Павлова ))

Я знаю, что в меня сейчас может полететь много помидоров :-)) Но я таки их не боюсь. Все помидоры я уже собрала, включая фразу в том, что я издеваюсь над своим ребенком, держа его в подгузнике, которой осчастливила меня одна дама- вроде- как- психолог, активно сейчас ведущая курсы для будущих мам.

Если вы высаживаете своего ребенка и у вас все хорошо - я рада за вас. Если ваш малыш сам пошел на горшок в год, а в полтора уже вытирал себе попку и мыл горшок - я рада за вас.

Но свой пост я пишу, прежде всего, для тех мам, у которых всё не так гладко.

И именно этим мамам я хочу сказать - дорогие мамы, не волнуйтесь! Все дети рано или поздно САМИ перестают писать в подгузник и начинают ходить на горшок, а некоторые - так сразу на унитаз. Каждый ребенок уникален и у каждого свой график и свой темперамент. Чудесный испанский педиатр Карлос Гонсалес в своей книге «Целуйте меня!» черным по белому пишем о том, что детки начинают контролировать свои дневные (!!!) желания писать и какать в среднем к 4 (!!!) годам!

Я, кстати, познакомилась с несколькими мамами, у которых с высаживанием были такие же сложности - детки просто не позволяли себя держать. И более того - эти же детки не давали себя мотать в слинги по этой же самой причине! Так что все теории - это красиво, а в жизни надо таки смотреть на своего ребенка и ДОВЕРЯТЬ своему ребенку.

Безусловно, ребенок вряд ли научится ходить на горшок, если у него этого горшка не будет или если родители не будут ему показывать, что надо с этим горшком делать. Покупайте горшок и показывайте! Но если ваш малыш не следует вашему примеру, если вы видите, что он еще просто не способен потерпеть, не способен соотнести возникшую внутри потребность с тем, что излилось наружу - а для этого у него в мозгу должны сформироваться определенные участки - расслабьтесь и отложите горшок на пару месяцев.

Повторюсь - вы можете научить ребенка писать в горшок (т.е. социально приемлемому поведению), но вы не сможете его научить контролировать свой сфинктер раньше, чем это заложено ему природой!

Кстати, иногда дети отказываются писать на горшок не потому, что не умеют, а просто потому что они в этот период хотят все делать так, как хотят они (2-2,6 года в среднем), а не как говорят взрослые. Это особенности психологии ребенка, его становления как личности и осознания себя как личности. И это тоже надо знать и уметь понимать истинные причины поведения малыша.

И совершенно не надо стесняться того, что ребенок в подгузнике удобнее, чем ребенок, писающий на все вокруг! Если вам кто-то скажет, что вы не высаживаете ребенка или не приучаете его к горшку, потому что вам лень стирать лишнее белье и т.п. - смело разворачивайтесь и уходите от этого человека как можно дальше! Вы имеете полное право валяться на кровати, целуя своего только что проснувшегося малыша, а не спешить его «высадить». Вы имеете полное право спать ночью, а не менять постельное белье. Вы имеете полное право делать так, как удобно вам! Точно так же, как те «НЕ ленивые» якобы мамы, имеют право готовить еду на плите и стирать в стиральной машине, а не разводить костер и не стирать руками (и желательно в реке :-).

Вы имеете полное право наслаждаться своим материнством, а не трепать нервы себе и своему любимому ребенку только потому, что кто-то другой считает, что вашему ребенку уже пора сидеть на горшке или «фу, как же он писает под себя». Слушайте себя и своего ребенка - это самое лучшее, что вы можете сделать для него!

Отдельно хочу коснуться момента, что ребенка нельзя 24 часа в сутки держать в подгузнике. Дело тут не в якобы вреде от подгузника. Все дело в том, что для нормального развития, ребенку необходимо «познакомиться» со всем своим организмом, в том числе и с половыми органами и с продуктами своей жизнедеятельности. Это - нормальный этап развития и знакомства с собой и окружающим миром. И это не имеет ничего общего с необходимостью высаживания или хождения на горшок! Пусть ваш малыш голопопит и играет с собой просто так! И если это поможет ему быстрее установить связь между «захотел» и «сходил в туалет» - чудесно. И если никак не поможет - то нет ровно никакой проблемы

Источник <</span>http://shakti-osher.livejournal.com/54996.html>

Сон - ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ "ОСТАВЛЯТЬ ПРОПЛАКАТЬСЯ"

• Mar. 24th, 2014 at 1:55 AM

На эту тему я уже не раз размещала здесь информацию (тыц и тыц), в том числе и когда писала о потрясающей книге Сью Герхардт "Как любовь формирует мозг ребенка" (читать здесь) , но хорошего много не бывает, поэтому делаю перепост еще одного интересного материала.

Особенно меня тронул финальный рассказ

Оригинал взят у

olkan в Сон - ПОЧЕМУ НЕЛЬЗЯ "ОСТАВЛЯТЬ ПРОПЛАКАТЬСЯ"

Я совсем мало сплю, но ради этой темы напишу.

Вот здесь лежит короткий документальный фильм (на английском) о последствиях применения метода "оставить проораться" к маленьким детям. http://www.whatmakesyoutick.org/

Ниже собрана информация о последствиях методов "проораться".

Прежде всего нужно сказать, что исследования, которые есть в доступности сейчас, не были в доступности много лет назад. Нейрофизиологи сейчас знают, что пережитое детьми гораздо более значимо, чем мы могли бы себе предположить. При рождении ребенка только 15% его нейронных связей сформированы. Это простейшие связи, позволяющие выживать, но остальные 85% в основном складываются в первые 3 года, и они складываются на основе опыта ребенка. На самом просто уровне, нейрофизиология доказала, что роль родителя абсолютно критична в определении будущего ребенка. Ребенок, выросший в любви, заботе и понимании, имеет настройку в мозгу на позитивные результаты. Когда мама или папа обнимают ребенка, поют ему, носят его на руках, они помогают выстраиванию в мозгу ребенка тех самых связей, которые впоследствие помогут ему научиться самому строить отношения, основанные на любви. Если вы показываете ребенку тепло и любовь, даете ему возможность переживать положительные эмоции, и он вырастет в счастливого, здорового, заботливого взрослого. Бытует мнение, что если каждый раз, когда ребенок плачет, брать его на руки, то его можно избаловать. Нейрофизилоги знают теперь на основе фактов, что ребенка в таком возрасте нельзя избаловать. Его мозг пока не способен к манипуляциям.

Приведенная ниже нформация имеет целью собрать фактические знания из разных областей, чтобы помочь мамам делать информированный выбор, а не только идти на поводу у советов "так надо". Она не отнимает права каждой мамы и папы на "материнский инстинкт". Есть много разных методов воспитания и ухода, среди них есть методы, зарождающие в ребенке чувство защищенности и доверия, и по большому счету это - здравый смысл. Онако информация о том, почему именно так лучше для ребенка, не всегда есть, и поэтому данная информация приведена ниже.

Когда врачи и психологи говорят о тех или иных расстройствах у ребенка, часто упоминают широкий спектр расстройств, связанных с "потерей привязанности к матери", и, к сожалению, не все они касаются только детей из детских домов. В частности, в контексте таких расстройств и даются советы подходить на плач ребенка, а не оставлять его проплакаться, или применять методы "контролируемого плача".

Говоря более конкретно о проблемах детского сна, а именно с ним связаны большинство случаев, когда ребенка оставляют плакать в одиночества, стоит прежде всего задуматься о культурных стереотипах того, как должен спать ребенок. Если бы ученые отталкивались от той модели сна, которая удобна родителям в нашей культуре, то исследования не отражали бы потребностей ребенка, и выстраивали бы ложную теорию. Поэтому то, как мы считаем, что ребенок должен или не должен спать вовсе не отражает того, как он на самом деле спит. И до применения любых методах стоит задуматься, насколько объективны наши требования к сну ребенка.

Многие родители, особенно старшее поколение, часто говорят, что если брать ребенка на руки каждый раз, когда он заплачет, то его "балуют", и учат плакать, чтобы его брали на руки. Этот посыл основан на бихевериостических исследованиях начала 20-го века, которые были опровергнуты десятками более поздних исследований и отвергнуты в большинстве своем в своем применении к ребенку, и человеку в принципе. Поэтому страх "избаловать"- ложен, детский мозг не в состоянии проделать пока таких манипуляций. Исследования, на которые ссылаются, пропогандируя эту ложную теорию, касались лабораторных крыс, и их реакции на "позитивное подкрепление". Человек отличается от других млекопитающих. Только 15% мозга человека имеет нейронные связи при рождении (в сравнении с шимпанзе, ближайшим по сходству приматом, у которого на момент рождения существует 45% нейронных связей). Это говорит о незрелости нервной системы, и о том, что в следующие 3 года мозг ребенка будет занят выстраиваением этих связей, и именно его опыт в первые 3 года, его отношения с родителями, и в особенности отношения с матерью, и формируют "структуру" его личности.

Дети познают мир через то, как окружающие их люди (родители, братья, сестры) реагируют на них. Это касается и сна. Согласно исследования одного клинического психолога, дети учатся успокаиваться, когда их успокаивают. А не когда их оставляют плакать до полного истощения. Многие думают, что только дети из детских домов становятся нелюдимыми, озлобленными, бесчувственными, и случается это потому, что им не хватает общения. Это не так. Тот же самый клинический психолог забрал 6 месячного ребенка из родной семьи и поместил его в приемную семью, так как ребенок не умел плакать вообще! Его кормили, одевали, согревали, но на его плач никто не реагировал! И ребенок "закрылся", так как это случается с брошенными детьми в домах ребенка. В 9 месяцев пришлось снова учить ребенка протягивать руки, чтобы ее взяли!

Родителям часто говорят, что методы контролируемого плача работают. Они работают, потому что ребенок прекращает плакать! А что ИМЕННО работает? Ребенок научился успокаиваться, или потерял надежду, что ему помогут? Это разве хорошо?

Др. Джей Гордон считает, что чем в более раннем возрасте на плач ребенка перестают реагировать, тем больше шансов, что ребенок "закроется", даже немного. Она также считает, что дети, которых обнимают, или кормят всю ночь, рано или поздно научатся успокаиваться и спать самостоятельно. Все иное, по ее мнению, это просто ЛОЖЬ, которая помогает продавать книги по методам контролируемого плача.

В 1970х доктор Т. Берри Бразелтон изучал новорожденных, в частности, могут ли они испытывать отчаяние или депрессию. В видеосъемках, от которых разрывается сердце, видны маленькие дети, которые плачут, чтобы добиться реакции от мамы, и если у них не получаются, то они плачут еше громче. Через какое-то время, испробовав все выражения и попытки поймать взгляд матери, ребенок достигает пика терпения и начинает отворачиваться, не в силах больше прилагать бесплодных училий. В конце концов ребенок отворачивается и отказывается смотреть на мать. Потом он поворачивается, и пытается вызвать реакцию. И каждый раз он отворачивается на все более долгий и долгий срок. В конце концов каждый ребенок роняет голову, затихает, и демонстрирует все признаки отчаяния.

Как писала Линда Палмер в книги "Химия Привязанности", нейронные и гормональные связи, которые есть у ребенка и у родителя, помогающие им развить взаимную привязанность, являются одними из самых сильных в прроде. Как только родился ребенок, гормональные системы контроля и мозговые синапсы начинают обретать постоянные структуры в соостветствии с теми обращением, которое переживает ребенок. Ненужные рецепторы мозга и нейронные связи исчезают, а новые, подходящие тому миру, который окружает ребенка, усиливаются (часть развития мозга, происходящая в первые 3 года).

Постоянный телесный контакт и другие проявления заботы родителей производят постоянный высокий уровень окситоцина в ребенке, который в свою очередь подавляет реакцию на стрессовые гормоны. Многие психологические исследования показали, что, в зависимости от поведения родителей, высокий или низкий уровень окситоцина в мозгу ребенка приводил к формированию постоянной структуры реакции на стресс. Дети, формирующиеся в положительных эмоциях и высоком уровне окситоцина начинают проявлять характеристики "уверенного и любимого" ребенка, дети же, которых оставляют плакать, игнорируют, лишают общения, озлобленно реагируют на их проявления эмоций, плач, вырастая, проявляют характеристики "неуверенного, нелюбимого" ребенка, а потом подростка, и позже взрослого. Характеристики "неуверенности" включают в себя асоциальное поведение, агрессию, неспособность к длительным любовным отношениям, душевные болезни и неспособность справляться со стрессом.

Новорожденные существенно более чувствительны к феромонам, нежели взрослые. Они не в состоянии выражать себя речью, и поэтому полагаются на более примитивные чувства, которыми контролируют друг друга более низшие животные. Самые ранние, примитивные переживания ребенка позволяют ему развить более высокие способности к пониманию выражений лица и эмоций, чем мы можем ожидать. Именно так ребенок научается узнавать об уровне стресса в тех, кто о нем заботится, иными словами, испытывает ли мама страх или радость. Часть стресса от отстутствия рядом матери может быть в том, что ребенок теряет способность понимать, находится ли он в безопасности. Второй способ понимания - это тактильный, и естественно, запахи тела, которые ощущает ребенок, ведь феромоны можно почувствовать только, если мама находится рядом.

Аргументация "ну вот они оставляли ребенка проплакаться в 3 месячном возврасте и с ним все в порядке" некорректрна. Если посмотреть на социологическую ситуацию в обществе, уровень преступности растет, уровень употребления наркотиков растет, уровень разводов растет и так далее. Естественно, это не имеет прямой взаимосвязи только с детским сном, но все начинается дома. По словам д-ра Серван-Шрайбера, он видит прямые последствия родительской заботы только о своих интересах и применения ими тех или иных "воспитательных" методов, во взрослых, которые приходят к нему лечиться от депрессии, страха, и неспособности выстроить открытые доверительные отношения. По его словам, чувствительные дети, на плач которых не реагировали, начинают считать свою потребность в тепле и успокоении - недостатком характера, родителей - холодными, далекими фигурами, и страх и одиночество - естественными спутниками существования человека. Они научаются, что эмоционально-важным людям нельзя доверять, что от них нельзя ждать понимания и поддержки. Так как потребность врождена и контролировать ее нельзя, они пытаются справиться с ней, или отказываясь и прячась от собственных эмоций (депрессивные тенденции во взрослых), или утолять одиночество или боль не с помощью людей, а с помощью вещей, которые более надежны, например алкоголь или наркотики. Теория о том, что беря ребенка на руки, мы его балуем, наукофицирована и была крайне популярна в начале 20 века. Было принято считать, что если "поощрять" плач тем, что брать ребенка на руки, то ребенок будет плакать больше.Как оказалась, человеческое поведение все-таки несколько сложнее. Др-ра Бэлл и Айнсуорт исслледовали две группы родителей с детьми. В первой группе детей много обнимали, носили на руках. Это были счастливые, уверенные в себе дети, результат заботливых родителей. Вторую группу растили более строго, на их плач не всегда реагировали, они жили по более жесткому графику, не всегда получали тепло и заботу. За всеми детьми следили около года.

Дети в группе А проявляли куда большую независимость.

Более того, синдром "закрытия" может проявляться не только в детдомовских детях. Только ребенок может знать глубину своей потребности. Дети, который оставляют плакать в одиночестве, или не носят на руках, боясь испортить, в конце концов могут вырасти в наиболее неуверенных взрослых. Дети, которых "выдрессировали" не показывать свои потребности, могут казаться послушными, удобными, "хорошими" детьми. Но они всего лишь отказываются от выражения своих потребностей, или могут вырасти во взрослых, которые будут бояться высказать что-то, что нужно им.

Все исследования раннего детства показывают, что дети, постоянно получавшие любовь и заботу в раннем детстве становятся наиболее любящими и уверенными взрослыми, а дети, которых заставили уйти в подчиненное поведение (оставили плакать), накапливают чувства гнева и ненависти, которые впоследствие могут выражаться различными вредными способами.

Часто задают вопрос - а какова альтернатива? Учитывая имеющиеся исследования, физиологические и психологические потребности ребенка, мы должны принять необходимость некоторых принципов для себя.

Можно попробовать метод шипения=похлопывания, но если он не работает, то можно взять стул, и сесть рядом с ребенком, положив на него руку, чтобы он чувствовал от вас постоянное успокоение (особенно до возраста, когда ребенок познает постоянство объекта, в 6-8 мес). Если ребенок перевозбужден, не может заснуть, и никакие методы не работают - просто будьте рядом с ним, чтобы он вас чувствовал. Если вам тяжело, делайте это по очереди с папой. Главный принцип - не оставляйте ребенка, потому что психологически дети усваивают реакцию. Если вам повезло и у вас ребенок, который готов засыпать, и вы не требуетесь ему в комнате... отлично, но все другие дети всего лишь хотят, чтобы их потребности были удовлетворены, и они общаются с нами, как умеют. Даже если ваш ребенок плачет, и вы рядом, он знает, что вы с ним. Что его слышат.

А чтобы успокоиться, было проведено большое исследование, касавшееся количества просыпаний ночью, и их зависимости от возраста. После снижения количества просыпаний в возрасте от 3 до 6 месяцев, после 9 месяцев снова регистрируется рост количества просыпаний. Увеличение беспокойства ночного сна к концу 1 года жизни связано с огромным социо-эмоциональным скачком развития, который характеризует эту стадию развития. В возрасте 1 года 55% детей просыпались по ночам.

Дополнить хочу постом одной мамы, оригинальный пост на английском, перевод мой:

"Я не эксперт по сну, но если вы находитесь в точке отчаяния, и страстно желаете наконец поспать, что вам иногда приходит в голову, ну не могут же ошибаться вся эти люди, которые советуют "оставить проораться", и ничего такого уж страшного в этом нет.

Моему сыну только что исполнилось 10 месяцев. С рождения он не спал более 2 часов подряд, и вчера он впервые проспал всю ночь. Я от радости просто места себе не находила, ведь я тоже не спала более 2 часов подряд все эти 10 месяцев. А сегодня он проспал до 4:30 утра!

Я позвонила всем, кого знала, и все сказали мне одно и то же: "... если он начнет плакать вскоре после засыпания, просто оставь его, и он скоро поймет..."

В этот день он пошел спать как обычно, около 8 вечера, и в 9:30 уже заплакал первый раз. Это не был отчаянный плач, просто плач, значащий "я проснулся". Я отправилась к нему, и в голове у меня жужжали все советы, что не нужно подходить, и я изводила себя тем, что я такой слабак и не могу это сделать.

Я вошла к нему в комнату и увидела своего сына сидящего в кровати, держащего свое одеяло, и всего ПОКРЫТОГО рвотой. Вся кровать была в рвоте, и даже стены и пол. Он сидел в огромной луже рвоты. Когда он увидел меня, тут он заплакал уже по-настоящему.

Я взяла его на руки, и он немедленно заснул, наверное из-за истощения и обезвоживания от рвоты. И мне стало плохо от одной мысли, что было бы, если бы я оставила его плакать? Он бы заснул рано или поздно, скорее всего прямо там, в собственной рвоте, один, испуганный и больной. Его бы снова тошнило (а его тошнило потом всю ночь), и может быть он бы захлебнулся собственной рвотой только потому, что я хотела спать всю ночь?!

Как же все эти дети, которых бросают плакать в одиночестве. Скольким из них страшно, больно, сколькие были больны и нуждались в маме, но знали, что плач им не поможет, потому что не помогал в прошлом? Скольким из них температуру заметили только с утра, когда ребенку было "можно вставать"?

Поверьте мне, я отчаивалась настолько, что мысль "оставить проораться" посещала меня. Но ребенок маленький не навсегда. И бессонные ночи - не навсегда. И каждый раз, когда кажется, что ты уже отчаялась и кончились все силы и терпение, и ты где-то внутри даже ненавидишь это существо, которое не дает тебе спать третий час подряд в 4 утра... вспомни, что тебе был дан великий дар, о котором нужно заботиться, любить, и оберегать.

Ведь его можно потерять в один момент, страшно и беспричинно.

И чего стоит какой-то несчастный недосып..."

Источник <</span>http://shakti-osher.livejournal.com/53195.html>

Любимые заболевания здорового новорожденного

• Apr. 18th, 2014 at 2:12 AM

Статья педиатра Лилии Казаковой

Как-то раз я получила задание от своего руководства ответить на вопрос нашей американской коллеги, консультанта по грудному вскармливанию из La Lache League . На родительских конференциях в интернете российские мамочки очень часто обсуждают три вопроса: лактазная недостаточность, дисбактериоз и посев молока на стерильность. Что имеется в виду? Первые два состояния напоминают, то, что они, в LLL называют дисбалансом переднего и заднего молока и дисбиозом. Но эти состояния не являются страшной патологией, а на сайтах обсуждаются именно с такой точки зрения. Про посев молока на стерильность - она интересовалась, зачем проводят этот анализ?

Начну по порядку.

Лактазная недостаточность (или непереносимость лактозы).

По данным специальной литературы, болезни углеводного обмена, связанные изменением активности ферментов, расщепляющих сахара, в том числе лактозу, встречаются в популяции КРАЙНЕ РЕДКО. Данные по разным странам различны. Частота таких заболеваний изменяется от 1 на 20 000 до 1 на 200 000 детей. Почему же педиатры говорят о лактозной непереносимости чуть ли не у каждого второго ребенка? Как смогло выжить человечество, если это заболевание, приводящее, например, к гипотрофии при отсутствии лечения и гибели, встречается у большинства младенцев? Человечество смогло дожить до нынешних времен потому, что истинная лактозная непереносимость, обусловленная генетически и связанная с полным отсутствием или серьезным недостатком необходимых ферментов встречается очень редко.

А что же встречается очень часто? С чем же постоянно сталкиваются современные врачи? С лактозной непереносимостью, образовавшейся в результате неправильно организованного грудного вскармливания.

Если мама кормит ребенка 6-7 раз в сутки, "копит" молоко к кормлению, сцеживается после кормлений, перекладывает ребенка во время кормления то к одной, то к другой груди - очень велика вероятность развития лактозной непереносимости. Эта та самая лактозная непереносимость, причиной развития которой является дисбаланс между "передней" и "задней" порциями молока. Получается, что ребенок питается преимущественно "передней" порцией молока, более жидкой, содержащей большое количество лактозы. В груди между кормлениями также собирается преимущественно "переднее" молоко, "заднее" молоко, густое, более жирное, образуется преимущественно во время сосания ребенка. Если мама переложит малыша минут через 5-10 после начала кормления к другой груди, он и из нее высосет переднее молоко. Заднее молоко мама сцедит. Малыш будет не очень хорошо прибавлять в весе, иногда просто мало. У него может быть жидкий стул с зеленью и пеной. Мама будет считать, что у нее плохое молоко, хотя его и много.

Такая же ситуация может быть, если мама ограничивает ребенка в сосании, например, строго по 15-20 минут. Ребенок часто не успевает добраться до "заднего" молока. И, кроме того, он недостаточно стимулирует грудь на выработку молока, если по 15-20 минут он сосет 6-7 раз в сутки. Поэтому параллельно, в описанных выше ситуациях, будет развиваться недостаток молока. Когда ребенка начнут прикармливать безлактозной смесью, он начнет толстеть, все вздохнут с облегчением и в сознании укрепится миф о том, что молоко может быть плохим и его вообще мало у современных женщин.

Встречается также и транзиторная, временная лактазная недостаточность. У ребенка на правильно организованном грудном вскармливании, с хорошей прибавкой в весе, вообще с хорошим самочувствием, в первые 2-3 месяца жизни (а иногда и дольше) стул пенистый.

Если мама скажет об этом врачу, будет назначено обследование, в анализе будут обнаружены сахара. Ребенка переведут на безлактозную смесь. Однако неполное поглощение лактозы является обычным явлением для ребенка на грудном вскармливании!!! ( 66% детей в возрасте 6 недель и 60% детей в возрасте 3 месяцев).

Одной маме, например, в такой ситуации было сказано: "Ваш ребенок испытывает сильнейшие боли! Посмотрите, какое у него газообразование! А вы продолжаете кормить его своим молоком! Оно для него - яд!!!"" Я не утверждаю, что так действуют все педиатры. Я знаю врачей, которые видя, что ребенок вполне благополучен, не начинают его лечить опираясь только на полученные лабораторные результаты, и даже не назначают излишние обследования!

Давайте вспомним о том, что последние лет 50 врачи имели дело преимущественно с детьми, которых кормили смесями. Соответственно, многие знания и лабораторные тесты применимы только к этой группе детей. Наличие сахара в стуле ребенка на искусственном вскармливании является патологией. Наличие сахара в стуле ребенка на грудном вскармливании нормально! Значительное количество сахара может быть следствием неправильных рекомендаций по кормлению ребенка (частая перемена груди во время кормления, ограничение продолжительности сосания, сцеживание после кормления), т.к. ребенок получает много богатого лактозой переднего молока.

Лактозная непереносимость и новорожденный ребенок - неслыханное сочетание!!!

Дисбактериоз

Это состояние необычайно популярно.

Малыш, как известно, рождается со стерильным кишечником. Если с момента родов к нему в рот не попадает ничего, кроме материнского соска (на что он, кстати, природой только и рассчитан), то довольно быстро желудочно-кишечный тракт ребенка засевается нормальной микрофлорой. В молозиве и в материнском молоке содержатся факторы, способствующие росту нормальной микрофлоры и подавляющие патогенную. В случае, если грудное вскармливание было организованно неправильно (а случай этот, к сожалению, самый распространенный), если уже в первые сутки после родов, до знакомства с материнской микрофлорой, малыш начал получать через рот разнообразные жидкости, заселение кишечника происходит далеко не идеально. Но даже в этом случае материнское молоко поможет справиться с проблемами.

Самое интересное происходит при появлении ребенка дома. Нормальный стул ребенка на грудном вскармливании жидкий, желтый, с белыми комочками, может быть 7-10 раз в сутки по чуть-чуть или 1 раз в несколько суток, но большим объемом. Чаще всего стул бывает 3-5 раз в день, у малышей первых месяцев жизни. Участковые педиатры называют эти нормальные детские какашки поносом и отправляют сдавать маму анализ кала на дисбактериоз. (При этом совершенно не учитывается тот факт, что малыш первые полгода жизни имеет право на дисбиоз в своем кишечнике и на любой стул, особенно, если при этом он хорошо растет и развивается.) Потом начинается лечение, одним из главных пунктов которого является перевод ребенка, например, на кисломолочную смесь. Педиатры не виноваты. Они привыкли к стулу ребенка на искусственном вскармливании - более густому и однообразному.

Еще более интересная ситуация встречается потом, когда несмотря на питье, например, различных биопрепаратов, у ребенка продолжают высеваться микроорганизмы, не подходящие для его кишечника. В этом случае маме говорится, что все дело в ее молоке, и настаивают на прекращении грудного вскармливания. Показателен в этом отношении следующий случай. У малыша на грудном вскармливании постоянно высевались грибы Candida и гемолизирующая кишечная палочка, в больших количествах. Никакое лечение на данных микроорганизмов действия не оказывало. Маме все время говорилось, что виновато молоко. Докормив ребенка до года, мама отняла его от груди. Ребенок начал часто болеть, а грибы и палочки остались в прежних количествах.

Посев молока на стерильность.

При посеве молока на стерильность в 50-70% случаев высеваются различные микроорганизмы, чаще всего стафилококки золотистый и эпидермальный. Очень часто, при обнаружении этих организмов, маме прописывается курс лечения антибиотиками, в это время ребенка неделю кормят смесью, после чего он обычно отказывается от груди. Это худший вариант, но часто встречающийся. Или маму и ребенка начинают лечить, используя биопрепараты, или мама и ребенок пьют хлорофиллипт.

Между тем, наличие стафилококков в молоке ничего не означает! И золотистый и эпидермальный стафилококки живут на коже человека, а также имеются на большинстве окружающих его предметов. (Например, стафилококк обладает тропностью к хлопчатобумажной ткани. При перемещении стопки пеленок количество стафилококков в воздухе резко увеличивается! ) Вместе с материнским молоком ребенок получает специфические антитела, помогающие ему справляться со стафилококком при необходимости. Получается, что стафилококк материнского молока поступает к ребенку вместе с защитой от него же. Он не опасен для ребенка! Больше того, ребенку необходимо, в первые часы после родов, заселиться маминым стафилококком. От этого стафилококка он будет защищен мамиными антителами, которые он будет получать с молозивом и молоком, и которые он уже получал трансплацентарно! Вся микрофлора маминого организма уже "знакома" иммунной системе ребенка, благодаря проникающим трансплацентарно антителам. Для ребенка опасно заселение микрофлорой роддома, в том числе и госпитальными штаммами стафилококка, устойчивого к антибиотикам! С этими микроорганизмами он не знаком и заселение ими его кожи и желудочно-кишечного тракта опасно для младенца. Если ребенок не имеет возможности "заселиться " маминой микрофлорой, он заселяется тем, что есть вокруг. Как говорится, свято место пусто не бывает. Если нет возможности "домашнему" штамму Staphyloccocus aureus поселится на младенце, его место займет госпитальный штамм. Но это не страшно ребенку на грудном вскармливании, организм матери, выработкой соответствующих антител, поможет ребенку. Если, конечно. в жизни ребенка будет место грудному вскармливанию.

Наличие стафилококка в молоке никак не сказывается на его качестве. Стафилококковый энтероколит, которым часто пугают мам, убеждая их перестать кормить своим "ядовитым" молоком - состояние крайне редкое, встречающееся при заболеваниях иммунной системы, и возникновению которого способствует ИСКУССТВЕННОЕ ВСКАРМЛИВАНИЕ! Надо полагать потому, что если даже у малыша, по каким-то внутренним причинам, ослаблен иммунитет, с материнским молоком он все же будет получать значимую поддержку. При переводе на искусственное вскармливание он лишается этой поддержки.

Обращение к педиатрам.

Уважаемые коллеги! Если наблюдаемый вами соматически здоровый ребенок, находящийся на грудном вскармливании, плохо набирает в весе, имеет зеленый, неустойчивый стул, проблемы с кожей, прежде чем переводить его на искусственное вскармливание, назначать обследование и лечение, постарайтесь выяснить, а правильно ли организовано грудное вскармливание данного младенца? Грудное вскармливание - процесс очень простой, если не сказать, элементарный. Но! Только в том случае, если мама, кормящая грудью, выполняет несколько простых правил и действий. Эти правила и действия, относящиеся к области культуры материнства, в течение тысячелетий были повсеместно известны и использовались. А ныне почти утрачены. Без знания этих правил полноценное грудное вскармливание не может состояться.

Если мама кормит малыша 6-7 раз в сутки, использует пустышку, допаивает младенца чайком или водичкой, сцеживается, не кормит ночью - она совершает действия, на которые ни ребенок, ни она сама природой не рассчитаны. Невозможно наладить естественный процесс, действуя противоестественно! Если у ребенка неправильное прикладывание к груди, и никто этого не замечает - это очень грустно, т.к. природа не рассчитывала, что у начинающей кормить женщины не накопится опыт наблюдения в течение жизни за другими кормящими женщинами и не будет рядом опытной матери, способной ее исправить. Без правильного прикладывания не будет достаточной стимуляции груди для выработки необходимых количеств молока, даже при частых кормлениях и ребенку с неправильным прикладыванием трудно извлекать из груди "заднее", жирное, густое молоко!

В такой ситуации необходимо обучить маму и ребенка правильному прикладыванию к груди, наладить частые кормления по требованию ребенка, исключить использование других оральных объектов и допаивание, наладить полноценные ночные кормления, свести на нет сцеживания, если они имеются. Через 2-4 недели посмотрите на ребенка опять. В 99% случаев ни искусственное питание, ни обследование, ни лечение ребенку не понадобятся.

Источник <</span>http://shakti-osher.livejournal.com/55516.html>

Развенчание мифов о необходимости школы

Почему я не отдаю своих детей в школу?

Странный вопрос... У меня скорее вызывает недоумение, почему умные образованные городские жители, особенно достигшие карьерных высот и материальной обеспеченности, ломают своих детей, безвинно заключая их на одиннадцать лет в эту Систему.

Да, конечно, в прошлые века в деревнях Учитель был намного более развит и материально обеспечен, имел более высокое общественное положение и уровень культуры, чем родители детей. А сейчас?

Дворяне и тогда не отдавали своих детей в школы, организовывали обучение на дому...

Зачем нужна школа ребенку и зачем она родителям?

Работающим родителям очень удобно сдать ребенка в камеру хранения под минимальный присмотр, утешая себя тем, что все так делают. Более странной выглядит позиция неработающих мам с обеспеченным мужем, которых настолько напрягают собственные дети, что они даже в продлёнку отдают их... Такое впечатление, что этих детей рожали только как способ обеспечить себя материально, и если бы была возможность сдать их в интернат, не теряя в деньгах и общественном мнении, то почти все они так бы и сделали...

Ребенку же школа не нужна практически никогда. Я не встречала ещё ни одного ребенка, который захотел бы в конце октября вместо каникул продолжить ходить в школу. Да, конечно, ребенок хочет пообщаться или поиграть с друзьями, но не сидеть на уроках. То есть, если обеспечить ребенку комфортное общение вне школы, посещение школы полностью теряет для ребенка смысл...

Школа детей ничему не учит

Теперь разберем популярные общественные мифы, заставляющие родителей бездумно калечить собственных детей.

Миф первый: школа учит (даёт ребенку знания, образование).

Современные городские дети идут в школу, уже умея читать, писать и считать. Никакие другие знания, приобретенные в школе, во взрослой жизни не используются. Школьная программа состоит из бессистемного набора фактов для заучивания. Зачем их помнить? На любые вопросы намного лучше ответит Яндекс. Те из детей, которые выберут соответствующую специализацию, будут изучать физику или химию заново. Остальные после окончания школы не могут вспомнить, чему же их учили все эти тоскливые годы.

Учитывая то, что школьная программа не менялась много десятилетий, и в ней намного важнее почерк ребенка, чем слепая десятипальцевая печать на клавиатуре компьютера, никаких по-настоящему полезных знаний и навыков для дальнейшего успеха во взрослой жизни школа ребенку не даёт. Даже если предположить, что именно этот набор фактов для заучивания по школьному предмету действительно ребенку так необходим, его можно дать в десять раз быстрее.

Чем с успехом занимаются репетиторы, за сто часов обучая ребенка тому, чему учительница не научила за 10 лет и тысячу часов...

Вообще это очень странная система, когда тысяча часов растягивается на несколько лет... Уже в институте каждый предмет дают более крупными блоками за полгода или год. И очень странный метод обучения, когда дети вынуждены сидеть неподвижно и что-то слушать...

Опыт многочисленных родителей абитуриентов показывает, что несколько лет обучения предмету - свыше тысячи часов в школе плюс домашние задания - не помогают ученику знать предмет в объеме, достаточном для поступления в хороший ВУЗ. В последние два школьных года нанимается репетитор и заново обучает ребенка этому предмету - как правило, ста часов достаточно, чтобы оказаться в числе лучших в классе.

Я считаю, что репетитора (или компьютерные программы, интересные учебники с живым текстом, обучающие фильмы, специализированные кружки и курсы) можно взять с самого начала, в 5-6-7 классе, не мучая ребенка, предварительно этой тысячей часов :) А в освободившееся время ребенок может найти занятие по душе, ВМЕСТО ШКОЛЫ.

Школа мешает социализации детей.

Миф второй: школа нужна для социализации ребенка.

Социализация - процесс усвоения индивидом образцов поведения, психологических установок, социальных норм и ценностей, знаний, навыков, позволяющих ему успешно функционировать в обществе. (Википедия)

Что можно считать успехом в обществе? Кого мы считаем успешными людьми? Как правило, состоявшихся профессионалов, хорошо зарабатывающих своим ремеслом. Уважаемых людей, делающих свою работу очень качественно и получающих за нее достойные деньги.

В любой сфере. Возможно, предпринимателей - собственников бизнеса.

Топ-менеджеров. Крупных государственных чиновников. Видных общественных деятелей. Популярных спортсменов, артистов, писателей.

Этих людей отличает в первую очередь умение добиваться своих целей. Скорость мышления. Умение действовать. Активность. Сила воли. Упорство. И, как правило, они прилагают много усилий до достижения результата. Умеют не бросать дело на полпути. Отличные коммуникативные навыки - переговоры, продажи, публичные выступления, эффективные социальные связи. Навык мгновенно принимать решения и делать сразу же. Стрессоустойчивость. Быстрая качественная работа с информацией. Умение концентрироваться на одном, отбросив все остальное. Наблюдательность. Интуиция. Чувствительность. Лидерские качества. Способность делать выбор и нести за него ответственность. Искренняя увлеченность своим делом. И не только своим делом - интерес к жизни и познавательная активность у них часто не хуже, чем у дошкольников. Умеют отказаться от ненужного.

Умеют найти хороших учителей (наставников) и быстро обучиться важному для их развития и карьеры.

Мыслят системно и легко занимают метапозицию.

Учит ли этим качествам школа?

Скорее, наоборот...

Все годы школы, очевидно, что ни о какой искренней увлеченности речь не идет - даже если ученику удаётся увлечься парой предметов, их нельзя выбрать, отказавшись от неинтересного. Их нельзя в рамках школы изучить глубоко. Чаще всего ими увлекаются вне школы.

Достижение результата никого не интересует - прозвенел звонок, и ты обязан бросить то, что не доделал, и идти на следующий урок. Все 11 лет ребенка учат, что результат не нужен и не важен. Любое дело должно быть брошено на полпути по звонку.

Скорость мышления? При ориентации на середнячков или слабых учеников? При обучении устаревшими неэффективными методами? При полной интеллектуальной зависимости от учителя, когда разрешается только бездумное повторение ранее озвученных фактов? Ученику с высокой скоростью мышления на уроках просто неинтересно. В лучшем случае учитель просто не мешает ему читать под партой.

Сила воли? Активность? Система приложит все усилия, чтобы сделать ребенка послушным. "Будь как все. Не высовывайся", - это та жизненная мудрость, которая нужна для взрослого успеха в обществе?

Качественной работе с информацией в школе не учат - большинство средних учеников тупо не понимают прочитанный текст, не могут проанализировать и сформулировать основную мысль.

Ответственность за выбор? Так ученикам выбора не дают...

Переговоры и публичные выступления? Развитие интуиции и чувствительности?

Лидерские качества? Умение действовать? Вообще не включены в программу...

Умение отказаться от ненужного требуют заменить на противоположное умение годами терпеть ненужное и бесполезное.

Вместо внутренней референции у детей вырабатывается эмоциональная зависимость от часто предвзятого мнения окружающих в лице учителя. Это происходит на фоне полной подконтрольности ученика. У ребенка нет права безнаказанно выражать собственное мнение.

Про поголовно хороших учителей в школе, увы, приходится только мечтать. Чаще всего мало кто из городских родителей менее образован и успешен в обществе, чем учителя, чтобы предпочесть учительницу, как пример для подражания. С современными учителями происходит так называемый "двойной отрицательный отбор": сначала в педвузы поступают те, кто не смог набрать баллы в более престижный ВУЗ, а потом только самые малоинициативные из выпускников остаются работать в школе, остальные находят более высокооплачиваемую и престижную работу.

Вообще единственное общество, которое похоже на школьное во взрослой жизни, это тюрьма. Но там заключенным полегче, чем детям: они разного возраста, с разными интересами, их не заставляют заниматься неинтересным делом. Там они понимают, за что наказаны. Освободятся они раньше, чем через 11 лет, если не получили срок за убийство.

Школьный класс - модель взрослого общества? Это неправда - лично я не живу в мире, где все люди одного возраста... Где у них нет общих интересов... Где я вынуждена подчиняться малооплачиваемой неудачнице... Где как бы я ни увлеклась делом, мне через 45 минут по звонку надо было бы бросить его без достижения результата и бежать в другое помещение...

У взрослых людей есть выбор: чем заниматься (и всегда можно поменять работу и начальника), с кем общаться, что считать результатом, какие иметь интересы.

В современном мире воспитание, обучение и социализация ребенка - это ответственность родителей. Отдавая ребенка в школу, мы просто устраиваемся, чтобы он нам не мешал. Улучшаем свою жизнь сейчас за счёт его будущей карьеры и счастья.

Источник <</span>http://www.snob.ru/profile/28109/blog/72659>